Сказание о Готфриде Сорне (джен)

Долго сидел молодой рыцарь на земле среди мрачного леса, ошеломлённый ударами судьбы, обрушившимися на него столь внезапно и несправедливо. Не устрашившийся ни врагов, ни демонов, ни диких зверей и глухих чащоб, ныне призывал Готфрид смерть, которая избавила бы его от мук души. Безмолвно и слепо взирал глухой лес на слёзы, катившиеся по его мужественному лицу.

Так прошло немало времени, и сгустились сумерки. Сорн, наконец, поднялся на ноги и подобрал своё оружие. Горе по-прежнему терзало его, но помнил Готфрид, что когда клинок меча короля Херигера Несчастливого коснулся чела и плеч его, посвящая в рыцари, поклялся он не щадить жизни своей, твёрдо вставая против зла и неправды. Так достойно ли теперь призывать смерть, дабы уклониться малодушно от битвы с Тьмой, заступившей ему путь?

Невзирая на приближавшуюся ночь, отправился Сорн в дальнейший путь к дому отца своего. Но не суждено было ему вступить под родные своды — имение оказалось занято воинами, посланными наместником Готы.

Здесь я, дабы не погрешить против истины, с прискорбием должен поведать читателям, что наместником в Готе в те годы был предок мой, рыцарь Энно цу Вильфрид. Именно ему выпало бесчестье исполнить несправедливый приговор, вынесенный Готфриду Сорну, даже не имевшему возможности оправдаться. Посланные наместником воины изъяли имущество, которое должен был получить герой наш от почивших родителей. Дом и все земли Сорна были объявлены собственностью государя, а в поместье остался отряд для охраны.

В руки воинов этого отряда едва не угодил возвратившийся домой молодой рыцарь. Однако, предупреждённый верными слугами своего отца, счастливо избежал он опасности, а также обрёл верных спутников, не поверивших в измену молодого господина своего. Слуги привели ему коня и захватили припасов на дорогу. Когда воины, охранявшие поместье, проснулись перед полуднем, ибо накануне крепко угостились из винных подвалов Сорнов, беглецы были уже далеко, оставив между собой и преследователями многие мили неровной, покрытой лесом и скалами земли, кишевшей зверьём и грабителями. А посему, проехав по следам коней Готфрида и его слуг до ближайшей опушки, воины возвратились в поместье и продолжили доблестно опустошать винные погреба.

* * *

Герой наш, много дней проскитавшись в безлюдных, опустошённых войнами землях, выехал на становище разбойников. Увидев появившегося из леса рыцаря в сопровождении слуг, схватились грабители за оружие, намереваясь лишить его жизни. Готфрид не поддался робости и, увлекая за собой спутников, устремился в битву. Однако же битве той не суждено было разразиться, ибо выступил перед толпой душегубцев их предводитель, в котором Готфрид узнал Ферата.

— Будь нашим гостем, благородный рыцарь, — поклонился Ферат, — как некогда мы были твоими гостями. Слышали мы о твоём несчастье, и гневом наполнились сердца наши, ибо подобное пришлось пережить многим из нас.

Так Готфрид, от которого отвернулся государь, коему служил он верой и правдой, возлюбленная, без которой прежде не мыслил он жизни, а также многие родичи и товарищи по оружию, обрёл понимание и сочувствие среди разбойников, отверженных людьми и проклятых богами.

* * *

Немало отчаянных головорезов скрывалось в те годы между Готой и рудниками Окары. Смерти они не страшились, так как потеряли уже всё и в жизни своей не ждали больше ничего доброго. Безжалостные, поднаторевшие в обращении с мечом и луком, не имели они лишь одного — единства и цели. С тех же пор, когда появился между ними Готфрид Сорн, бесстрашный и выученный лучшими полководцами Миртаны, обрели они силу, о какой прежде не могли и мечтать. Вместе с верным Фератом собрал беглый рыцарь под руку свою все окрестные ватаги грабителей, отучая их от буйной вольности и заставляя подчиняться единой воле.

Хоть сердце его горело гневом против клеветников, очернивших пред Коборном его доброе имя, не желал Готфрид вести своё разбойное войско на восток, в королевские владения, дабы насытить свою мстительность. Вместо этого стал нападать он на владения вассалов мерзостного лжекороля Гогера и алчных наследников Амашрога, которые всё не могли решить, кому из них быть наиглавнейшим в Сильдерне.

Мятежники старались одолеть рыцаря-разбойника в бою или увлечь в западню, но он избегал открытых сражений с превосходящими силами и ловко уходил из расставленных ловушек. Этому способствовало не только его воинское умение и опыт хорошо знавших леса разбойников, но также сочувствие крестьян и рудокопов, всегда находивших у Сорна защиту от притеснения сильными. Благодаря прекращению грабежей и ласковому обращению с простолюдинами, коими прославился наш герой, его воинство ни в чём не нуждалось. Пищу, вино и одежду приносили ему благодарные жители, на чьих устах имя отважного Готфрида вскоре стало знаком правды и справедливости, а оружие и коней в изобилии поставляли побеждённые враги.

Силы Сорна крепли с каждым месяцем, и он всё более углублялся во владения мятежников, приближаясь к стенам захваченной ими Монтерры.

* * *

Хотя герой наш по-прежнему оставался вне закона, каждый день подвергал жизнь свою опасности, часто вынужден был укладываться спать на голую землю, не утолив голода, душевный покой возвратился к нему. Однако едва обретённый покой был нарушен, когда дошли до него вести, что бывшую возлюбленную его святые маги Огня приговорили к сожжению за то, что она якобы приносила младенцев в жертву своей тёмной земляной богине. Вместе с Нией в очищающем пламени костра должны были сгинуть и другие ведьмы, но все они неведомо как исчезли из темницы в ночь перед самой казнью, не потревожив замков и решёток.

Готфрид ужаснулся злодеяниям, творимым той, что некогда была ему дороже жизни, а ныне погрязла в мерзостной волшбе и беззаконии. Он старался изгнать Нию из сердца своего, но взгляд её колдовских очей против воли часто вставал пред внутренним взором рыцаря. Мукам души Сорна наступил предел лишь тогда, когда иной образ затмил воспоминания о Нии.

В тот день Готфрид вместе с двумя спутниками пришёл на торговую площадь, раскинувшуюся у стен Монтерры. Дабы не быть узнанным и не угодить в когти врагов, он нарядился охотником, пришедшим из лесов для продажи добычи, покупки стрел и целебных зелий. В таком облике, исхудавшего и заросшего густой бородой, никто не узнал бы в нём блестящего рыцаря из королевской свиты. Целью же сей дерзкой затеи была разведка слабых мест крепости Монтерры, которую он намеревался вырвать у мятежников, захватив город силой или хитростью.

Торгуясь для вида со скупщиком шкур и украдкой оглядываясь по сторонам, Готфрид узрел вдруг идущую через площадь девицу в богатом платье, путь пред которой расчищали несколько слуг и стражников. Облик незнакомки так поразил нашего героя, что замер он с разинутым ртом, в совершенстве уподобившись тому невеже из глуши, на коего стремился походить, дабы не быть узнанным. Девица та отличалась высоким ростом, царственной статью, миловидным лицом и густыми волосами, спадавшими на покрывавшую её плечи ткань дорогого платья крупными кольцами. Она плыла сквозь толпу, не замечая направленных на неё взглядов, однако огненный взор Готфрида заставил незнакомку оборотить к молодому рыцарю прелестное лицо и с удивлением вскинуть брови. Спутники Сорна, опасаясь, что привлечёт он к себе внимание бдительной стражи, поспешили увлечь его прочь и увести с торжища.

Не замеченные никем, они выбрались из толпы и счастливо достигли ожидавших их в лесу товарищей. Цели своей вылазки достичь им не удалось, так как Готфрид не успел осмотреть крепости, увлекшись созерцанием прекрасной незнакомки, образ которой с той поры прочно поселился в его сердце. А потому устройство твердыни разбойникам пришлось узнавать со слов обиженного господином работника, который много лет чинил в Монтерре мостовые и вывозил мусор. Он, чая расплаты за несправедливое и жестокое обращение, послужившее платой за его тяжкий труд, выдал Сорну и его соратникам все слабые места Монтерры.

* * *

Для нападения на город Готфрид выбрал дождливую тёмную ночь. За несколько дней до того он послал полторы дюжины самых отчаянных разбойников под Окару, чтобы они своим нападением внушили врагам мысль, будто пребывает он далеко от Монтерры. Сам же с большей частью удальцов своих дождался темноты и, под покровом её и низвергнувшихся с небес по соизволению Аданоса дождевых струй, незамеченным миновал предместья и приблизился к крепостным стенам, в те далёкие времена бывшим куда выше и крепче нынешних. С собой нападавшие несли длинные лестницы, две из которых перебросили через ров, а третью приставили к стене.

Когда враги заметили, что подверглись нападению скоротечному и внезапному, воротная башня уже оказалась в руках разбойников, коим оставалось только поднять решётку. Рыцари и стражники выбегали из домов, едва схватив оружие, как их уже встречали клинки и острия копий удальцов Готфрида Сорна. И хоть мятежников было больше, чем разбойников, и битва длилась до рассвета, Монтерра пала к ногам доблестного победителя.

Сам рыцарь сражался в первых рядах, и клинок меча его чудесного разил врагов подобно светлой молнии, пробивая доспехи и сокрушая шлемы.

Вот Готфрид с несколькими слугами и Фератом ворвался в озарённый факелами просторный зал, где обычно собирались предводители беззаконно владевших городом мятежников. Теперь же помещение стояло пустым, ибо все защитники его были уже мертвы или сражались снаружи. Здесь же Сорна встретил лишь один противник — Рогорн Укара.

И сошлись они, как некогда на старой лесной дороге. Соратники же рыцаря-разбойника разошлись в стороны и стали у стен, дабы не мешать поединку. Зазвенели мечи, отражаясь от стен каменных, и блеск искр затмил сияние факелов.

Сражались они, как прежде, но не прежним был теперь Готфрид, закалённый во многих битвах и древним мечом вооружённый. Рогорн понял, что не одолеть ему на сей раз противника, но отступить не желал он, яростно отбивая удары. И вскоре повержен был наземь, раненый и лишившийся оружия своего, выбитого из ослабевшей руки.

Прижал Готфрид меч к горлу недруга своего, размышляя, оставить ли Рогорну жизнь, как некогда сделал тот, или же покончить с ним, дабы тем самым оправдаться перед королём, доказав, что не изменник он ему. Два чувства боролись в груди его, но благородство побеждало.

Он уже хотел отнять меч свой от горла врага, как послышался крик. На лестнице, что вела в верхние покои, внезапно узрел Сорн незнакомку, красота которой некогда оставила глубокий след в сердце его. Девица же резво сбежала с лестницы и, пав на колени, молила Готфрида пощадить её брата и даровать ему жизнь.

* * *

Все хроники и предания единодушно сходятся на том, что разбойники в ту ночь дождливую и ненастную столь тяжкое поражение нанесли мятежникам, что те из них, кто не был убит в Монтерре, бежали до самого Гельдерна, не решаясь остановиться хоть на миг и оглянуться назад.

А между тем в Венгарде, столице мудрого короля Коборна, спустя некоторое время тоже зазвенели мечи. Заговорщики, подобно мерзостной гадине, угнездились во дворце, чая извести законного государя и погрузить Миртану во мрак Хаоса. Заговор был разоблачён лишь усилиями магов Огня, и когда злодеи почуяли, что настал час расплаты, одни из них преклонили колени, моля Коборна о пощаде, другие же, упорные в своей ненависти к Закону, взялись за мечи. Впрочем, им нечего было даже думать выстоять против верных королевских рыцарей, и вскоре все они бесславно пали, обретя заслуженную кару.

А когда заговор был разгромлен, вспомнил король о Готфриде Сорне, об измене которого ему шептали те, кто ныне сам был изобличён в намерении лишить законного властителя жизни, а Миртану — свободы. Задумался король и, позвав Пиронора, ставшего в ту пору верховным магом Круга Огня, пожелал узнать о судьбе своего оклеветанного рыцаря.

— Преданнейший из слуг твоих, отважный Готфрид Сорн, обретается ныне в Монтерре. Завтра, лишь только взойдёт над Мордрагом Око Инноса, сочетается он браком с Драгодарой Укарой, — отвечал старец.

— Что?! — вскричал Коборн. — Выходит, то, что говорили о нём мерзкие заговорщики, оказалось истиной? Подлый изменник!

— Поспешность — враг мудрости, государь. Соблаговоли выслушать смиренного служителя Инноса, волей которого ты поставлен над народом Миртаны, — покачав седой бородой, промолвил Пиронор.

— Сей недостойный находится в логове врагов моих и готовится породниться с одним из них. Что ещё можно к сему прибавить? — запальчиво проговорил король.

— Важные вести не дошли до тебя, перехваченные заговорщиками. Монтерра более не принадлежит врагам твоим, освобождённая оружием храброго Готфрида. И молодые Укары — не враги тебе. Сражались они против тебя, покорные воле отцов своих, сие признать надобно. Но не предавали они тебя, а за грехи предков заставлять невинных держать ответ не в твоём обычае. Иначе не звал бы тебя народ Великим.

Задумался король. И, порядком поразмыслив, велел собирать войско в поход.

* * *

Когда несколько времени спустя к Сорну явился верный Ферат и сообщил о королевских стягах, кои узрели со стен караульные, Готфрид тотчас же приказал отворить ворота и поспешил навстречу к своему законному государю. Вслед за своим предводителем шли выжившие в битве за Монтерру разбойники, а рядом с Сорном держались Укары — Рогорн и Драгодара, чая получить прощения или лишиться жизни — как королю угодно будет решить их участь.

Король встретил их сидя в седле в полном боевом облачении. Взор его, сверкавший в тени поднятого забрала, казался суровым и непреклонным. Позади стройными рядами, блистая доспехами, замерли верные рыцари, а подле короля стояли несколько магов Огня и паладины Ордена Света.

Приблизившись к повелителю, Готфрид Сорн, раскаявшиеся мятежники и разбойники преклонили колена и сложили оружие к ногам коня его.

— Видишь, государь, мы в твоей власти, — смиренно изрёк наш герой, не поднимая головы. — Вот наше оружие, а вот твой город, вырванный нами из рук врагов твоих. Решай же, прикажешь ли ты нам умереть или позволишь и дальше служить тебе.

— Теперь вижу я, что не повинен ты в тех злодеяниях, в коих винили тебя клеветники, чаявшие ложью отнять у меня вернейших слуг моих. Встань же, достойный Готфрид, — проговорил король, сходя с седла.

— Значит ли это, что я прощён, государь? — вопросил Готфрид, ещё не веря своему счастью.

— Нет, — ответствовал Коборн, — я не прощаю тебя, ибо в прощении нуждаются виновные, ты же, не повинен ни в чём. Напротив, я, позволивший злой клевете затмить разум мой, должен молить тебя о прощении.

— Не говори так, государь! — вскричал смущённый Готфрид. — Кто я такой, чтобы прощать повелителя Миртаны?

— Ты вернул мне мой город и сокрушил врагов моих, пока я предавался праздности в столице, внимая речам дурных советчиков. Проси чего желаешь, ибо заслужил ты великой награды.

— Только об одном осмелюсь просить я тебя, Коборн Великодушный, — сказал рыцарь. — Помилуй людей, коих ты видишь перед собой, ибо в своих злодеяниях они давно раскаялись и искупили вину свою, пролив кровь за тебя и Пресветлого Инноса. И позволь, государь, недостойному слуге твоему сочетаться браком с прекраснейшей из смертных — благородной Драгодарой Укарой. Иной милости мне не надо.

— Быть по сему! — изрёк король, благосклонно встретив устремлённые на него с надеждой взоры коленопреклонённых Укар и разбойников.

Сошедшие вслед за королём с коней рыцари обступили Готфрида и принялись радостно поздравлять его и дружески хлопать по плечам, вспоминая прежние совместные походы, охоты и пирушки. Многие не сводили восхищённых взглядов с Драгодары, удостоенной личной беседы с королём Коборном.

* * *

Свадьбу Готфрида и Драгодары праздновали в Монтерре. На торжество собрались все воины короля и жители города, коих храбрый Сорн избавил от тяжких страданий под пятой мятежников. Сам король стоял рядом с молодыми, пока Пиронор совершал священный обряд, скрепляя союз отпрысков враждебных семей. А во время пира Коборн посадил молодых по правую руку от себя, поочерёдно подавая им свою золотую чашу, наполненную вином.

Старинные хроники не донесли до нас достоверных известий о том, воспользовался ли король правом первой ночи. Однако, помня о том, что Коборн, не в пример потомкам своим, славился приверженностью древним обычаям народа нашего, осмелимся предположить, что не позволил он оскорбить благородного Готфрида пренебрежением и выполнил свой королевский долг. Впрочем, как уже было сказано выше, доподлинно это не известно.

Вскоре по окончании празднества король покинул Монтеру, оставив в городе сильный гарнизон и назначив наместником Готфрида Сорна. Бывших же разбойников он велел зачислить в войско и оставить под началом их благородного предводителя. Рогорну Укаре Коборн пожаловал поместье близ столицы, ранее принадлежавшее одному из казнённых заговорщиков, и взял молодого рыцаря в свою свиту. Он сопровождал короля во всех его походах и сражениях, не однократно прикрывая государя щитом своим.

Готфрид же и Драгодара осели в Монтерре и прожили долгую, счастливую, хоть и полную тревог жизнь, оставив после себя многочисленное потомство, славное как красотой и разумом, так и благородством и храбростью. Сорну оказана была честь великая: стал он паладином Ордена Света. И лишь раны и заботы о многочисленном потомстве помешали ему на склоне лет стать генералом сего славного ордена.

* * *

В завершении осталось поведать вам о мече, что положил Готфрид к ногам Коборна, прежде вырвав его из лап нечестивого Кучака. Меч сей редкостный, древний и наделённый магической силой, помещён был в королевскую сокровищницу. Там хранился он много лет, но извлекли его, когда настало время Тьмы, об ужасах коего помнят все ныне живущие от предков своих.

Взял его в руки герой, чьё имя вряд ли кому-то надо называть, ибо нет таких на земле Миртаны, кто не помнит его и не вспоминает его ежечасно в мольбах своих, возносимых к Лучезарному Инносу. Сокрушив слуг Хаоса по всему королевству, переправился он на остров Хоринис, лежащий к востоку от побережья материка. Там в ту пору свило мерзостное гнездо своё всё зло мира. В страшной битве одолел он слуг Белиаровых, но погиб сам, оставив сил лишь на последний удар.

Меч же до сих пор погребён где-то в бездонных пещерах Хориниса. Томясь во тьме подземелья, ждёт он часа своего, когда, по преданию, явится иной герой, имени коего не дано узнать ни нам, ни нашим потомкам, и поднимет древний клинок для новой битвы с Хаосом.

Когда сбудется сие, не ведают ни великие правители, ни мудрые маги. Известно лишь, что пророчество сбудется, и меч непременно засверкает в руках героя. А имя тому мечу — Уризель.