Гарри Поттер и Архив Не рождённых (джен)

Мир больше не был целым.

Гермиона стояла внутри Печати Аримана — она была окружена не стенами, а слоями реальности, расходящимися, как трещины на стекле. В одной из них она увидела себя, мёртвую. В другой — Малфоя, который никогда не ушёл с тёмной стороны. В третьей — Гарри, ставшего новым Волдемортом.

Но в каждой — была Печать. И каждый раз — она рушила мир.

Перед ней стоял Том Реддл, но не как Тёмный Лорд. Он был юн, испуган, но... осознан.

— Ты не должна быть здесь, — сказал он, и в его голосе слышалась жалость. — Я был создан, чтобы вписать в Печать силу. А ты хочешь стереть меня.

— Я хочу сохранить мир, — ответила Гермиона. — И себя. И тебя — таким, каким ты был до зла.

Он усмехнулся.

— Нет добра и зла. Есть только... выбор. И ты пришла, чтобы выбрать.

Из Печати поднялась тень. Ариман. Он не имел лица — лишь силуэт из дыма и золотых нитей. В его голосе звучали шёпоты тысячи магов, умерших во времени:

— Мудрейшая… Впиши имя. Твоё… или его.

И мир родится заново.

Малфой появился рядом, весь в крови, но жив. За ним — Гарри и Невилл. Они прорвались сквозь хронотени, сломав законы.

— Не делай этого! — крикнул Гарри. — Если ты впишешь себя — ты исчезнешь из всех времён!

Снейп стоял в тени, его глаза были спокойны.

— Или впиши меня, — сказал он. — Я и так — уже призрак. Я стану Печатью. И не будет ни прошлого, ни будущего, где я разрушу что-то ещё.

Но Гермиона стояла молча.

А потом сделала шаг вперёд.

И заговорила:

— Ни ты. Ни он. Ни я.

Все замерли.

— Печать питается от выбора. От жертвы. Но что будет, если дать ей не одну...

…а сразу все?

Она вытащила палочку. В воздухе вспыхнул ритуальный символ — сплетение времён, судеб и магии. Заклинание, которого никто не знал. Потому что оно было из её головы.

— Veritas Universa. Totalis Anima. Vinctum Ex Nihilum.

Вокруг вспыхнули потоки воспоминаний. Из Печати вырвались ветви судеб. И одна за другой — она вписала всех: себя, Гарри, Малфоя, Реддла, Снейпа, Невилла.

Каждого — как часть.

И Печать… не выдержала.

Она не могла выбрать, кого взять. Потому что все стали частью. Печать замкнулась не на жертве — а на равновесии.

Раздался звук, как будто лопнул сам воздух. Мир вздрогнул. И всё исчезло.