Почти детектив (гет)

Очнулась Дженни уже в больнице. Голова раскалывалась. Она попыталась сесть, но острая боль пронзила правый бок, и она повалилась обратно на подушку. К ней тут же подскочил У Сок.

— Еб твою мать, Дженни! Какого хуя ты кинулась в драку? Ты, блять, кто? Спецназовец? Голубой берет, блять?

Чем сильнее У Сок волновался, тем больше матерился. Судя по всему, сейчас он был на грани инфаркта от волнения.

— Тихо, У Сок, не ори, у меня голова раскалывается.

— Голова, блять? Да я бы сам тебе эту голову оторвал к хуям! — У Сок продолжил орать шепотом.

— Почему у меня так болит бок? — поинтересовалась Дженни.

— Ты совсем ебанулась что ли? В тебя, блять, ножницами пырнули, идиотка!

— Я разве не увернулась?

— Нихуя ты не увернулась! Ты только угол удара изменила, Рэмбо недобитый, блять! Ножницы расхуячили кожу на боку, тебя час назад из операционной привезли. Ты бы видела сколько крови было! — с этими словами он схватил ее и со всей силы прижал к себе. — Идиотка! Я чуть сам там не умер! Нахуй ты это сделала?

— Если ты меня отпустишь, отвечу. Мне больно, У Сок.

Он тут же отпустил ее и отвернулся, вытирая слезы.

— Не плачь, У Сок, не плачь. Ничего страшного не произошло. Она хотела телефон расколотить. Кто ж знал, что она за ножницы схватится? Мы же не маньяка ловили, а крысу. Телефон цел, кстати?

— Цел. Вся информация в нем. Но эта сука и сама соловьем заливается. Рассказывать начала сразу, как мистер Ли в гримерку вошел. Если б ты его только видела! Я сам чуть во всех грехах не сознался! — У Сок только начал успокаиваться, но опять вспомнил лежащую в крови Дженни и завелся по новой!

— Ты, блять, понимаешь, что ни один телефон не стоит твоей жизни? Я тебя уволю к хуям! На хуй мне сотрудник без чувства самосохранения!

— Парни-то как? Они, надеюсь, не видели ничего?

— Видели. Когда мистер Ли направился к выходу из конференц-зала, они прервали интервью и кинулись за ним. Остановить их не смогли.

— И как они?

— Под усиленной охраной они, — усмехнулся У Сок. — держат их в шесть рук, чтобы к тебе не сбежали. Им нельзя, сама понимаешь. Если увидят, что они в больницу приехали, такая шумиха поднимется в прессе! Такие предположения выдвинут! Хорошо, если не похоронят!

— Езжай тоже домой. Харин тебя ждет давно, а я спать хочу.

— Да тут Харин, вышла кофе попить. Ты же не думала, что она дома останется в такой ситуации?

— Ну вот и езжайте вдвоем, нечего вам тут сидеть смотреть как я сплю.

— Нет уж, мы тут поспим, в креслах. Так спокойней.

— Делайте что хотите, — пробормотала Дженни и провалилась в сон.

* * *

Через три дня Дженни выписали. Чувствовала она себя вполне сносно. Правда из-за сотрясения голова часто кружилась, и бок болел от малейшего напряжения, но в общем ничего, отделалась, можно сказать, легким испугом.

Домой ее У Сок не отпустил, справедливо полагая, что одной ей будет тяжело. Привез к себе домой. Еще неделю они с Харин тряслись над ней как курицы над цыпленком. Закармливая вкусностями и отнимая телефон, когда Дженни только пыталась прочесть многочисленные сообщения. Доктор на месяц запретил любые гаджеты из-за сотрясения.

А еще через неделю Дженни почувствовала себя почти здоровым человеком и потребовала отвезти ее домой, а им жить, наконец, своей жизнью! Еще неделя ушла на споры с ними. И, наконец, договорились, что Харин устроит званый ужин для всех бантан, а потом уже Дженни отправится домой.

В день ужина, Харин с утра заняла место на кухне. Дженни искренне пыталась помочь, но за продуктами ее не отпустили, к плите не подпускали, резать ничего не давали. Максимум, что ей доверили, это перемешать салат. И то, когда она споткнулась о ножку стула, Харин наседкой к ней подлетела, заявила, что Дженни еще слишком слаба и вовсе изгнала из кухни.

Вечером начали подъезжать парни. Дженни в гостиной непрерывно со всеми обнималась и целовалась. Цветами завалили и ее, и Харин. Наконец, все собрались и уселись за стол. Еда, как обычно, была выше всяких похвал. Но это Дженни уже привыкла к ней, а вот бантаны ели это впервые, поэтому первый час за столом раздавались только звуки, сопутствующие ужину, и очень невнятные возгласы восторга от всех присутствующих.

Все это время Дженни с большим удивлением наблюдала за Харин. Она точно знала, что Харин очень серьезная, зрелая женщина, адвокат по экономическим преступлениям. Один раз Дженни оказалась на ее процессе. Харин выглядела очень представительно! Дженни не поняла не только смысла произносимых речей, но вообще ни одного слова. Харин с легкостью жонглировала совершенно непроизносимыми терминами. Отвечала прокурору она с небрежной улыбкой и таким тоном, будто он морозит абсолютную глупость, и сам должен это понимать. К концу заседания, светившийся самодовольством в начале прокурор, выглядел как двоечник, которого злая учительница вызвала к доске. Все это произвело на Дженни неизгладимое впечатление, Харин она зауважала так, что даже обращаться на «ты» ей стало как-то неудобно. Сама же Харин, выйдя из зала суда, с легкостью произнесла: «Пойдем дернем пивка, а то от этой болтовни в горле пересохло.»

И вот сейчас эта женщина сидела за столом с лицом ярко-розового цвета, прикладывала ручки к груди и хихикала после каждого хвалебного восклицания кого-то из бантан, и вообще выглядела как пятилетняя девочка, ну или как взрослая тетя, сбежавшая из психушки. На концертах BTS Дженни не бывала и своими глазами не видела, но всегда представляла себе фанаток, как совсем молоденьких неразумных девчонок. И, глядя сейчас на Харин, она зареклась на эти концерты ходить и в будущем. Вон Харин ходит, и смотрите что с ней стало!

Дженни удивленно взглянула на У Сока, тот в ответ только пожал плечами. Мол, бывает, я привык.

* * *

Ужин подошел к концу. Съедено было все подчистую. Дженни прекрасно знала эту магию еды Харин. Остановиться было совершенно невозможно. Потом пообсуждали все подходящие и неподходящие темы, потом, конечно, устроили фотосессию, где недавно успокоившаяся Харин, опять впала в безумие.

Весь вечер Дженни старалась не смотреть на Юнги. Он сидел, как обычно, с непроницаемым лицом, говорил по большей части односложно. А, если Дженни и перехватывала его взгляд, то он тут же поджимал губы.

И, наконец, настало время прощаться. Дженни еще днем собрала сумку.

— У Сок, отдавай телефон, мне надо такси вызвать!

— Не отдам, тебе еще неделю нельзя им пользоваться, врач не велел.

— Да я только такси вызову!

— Не отдам, — уперся У Сок.

— Ладно, тогда сам мне вызови.

— Не могу. У меня телефон сломался!

— Когда это? Мы только что на него фотографировали!

— Ну вот тогда и сломался.

— Харин, тогда вызови ты!

— Ээээ…. У меня тоже сломался. Знаешь, бывает так, все ломается.

— Так, у кого-нибудь сегодня телефон не сломался? — Дженни посмотрела на всех, сидевших в гостиной.

Все, как по команде, повернулись к Юнги.

— У меня тоже сломался, так что я сам тебя отвезу.

— Ты пил!

— У меня водитель!

— Я не поняла, это заговор какой-то? Исо промахнулась, так вы решили доверить Юнги меня добить что ли?

— Да как у тебя, дуры, язык-то повернулся! — закричал У Сок.

— Ну а как еще это понимать? Если вы меня отправляете с единственным человеком, который меня терпеть не может?!

— Ну ты точно дура, — вздохнул У Сок. — Езжайте уже.

И Дженни поехала. А что было делать?

* * *

В машине сидели молча. Дженни не терпелось побыстрее уже приехать, слишком гнетущая была тишина.

Машина затормозила у ее дома, и Дженни вылезла из машины. К ее удивлению, Юнги тоже вылез.

-А ты зачем вышел?

— Сумку помочь донести.

— Я сама!

— Тебе нельзя тяжести таскать.

— Ладно, неси, если ты так хочешь.

Они поднялись на этаж. Дженни, открыла свою дверь и протянула руку, чтобы перехватить сумку. Юнги просто протиснулся мимо нее в квартиру. Дженни пришлось зайти следом. Она закрыла дверь и повернулась спросить что еще ему надо, когда Юнги сделал быстрый шаг к ней навстречу, прижал ее к двери и прижался губами к ее губам. От неожиданности Дженни всхлипнула и на мгновение замерла с широко открытыми глазами. Но поцелуй был такой приятный, что глаза закрылись сами собой, а руки обвили его талию. Юнги на мгновение оторвался, пробормотал: «Ты и правда дура», и снова поцеловал. На этот раз требовательно раздвинув языком ее губы. Впрочем, она и не сопротивлялась. Руки сжались в кулаки, сминая его рубашку. Рубашка ей стала вдруг очень мешать, поэтому она потянула ее вверх, вытягивая из-за пояса брюк. И когда, наконец, она смогла просунуть руки под рубашку и дотронуться до него, она даже застонала от удовольствия. Он был такой теплый. Кожа мягкая, гладкая, но под ней перекатывались стальные мышцы. Она ощупывала каждый сантиметр спины, пока он терзал ее рот. Слишком давно они этого хотели, не признаваясь даже сами себе.

Одежда все-таки страшно мешала. Дженни попыталась расстегнуть его рубашку, но пальцы слушались плохо, и пуговицы не поддавались. Кто их вообще придумал? Юнги оторвался от нее, одним движением стянул рубашку через голову и бросил на пол. Дженни снова притянула его к себе, трогая, изучая. Пальцы прошлись по его шее, опустились на грудь, обвели соски, заставив Юнги тяжело сглотнуть, и заскользили ниже. Кубики пресса отчетливо проступали через кожу, и она обвела каждый из них, пока руки не уперлись в ремень, черт бы его побрал. Наощупь она принялась расстегивать его, злясь, что это занимает так много времени. Мешало сосредоточиться и то, что руки Юнги тоже не бездействовали. Они пробрались под кофту, гладили спину, живот, грудь через бюстгальтер. Видимо, он ему тоже мешал, потому что руки перебрались на спину и одним движением его расстегнули, заставив Дженни страшно взревновать. Сколько же он их расстегнул, если так легко справился? Но его руки коснулись гладкой кожи, не прикрытой уже никакой одеждой, и все мысли моментально выветрились.

— Кровать? — хриплым шепотом спросил Юнги.

Дженни неопределенно махнула рукой. Она не помнила, где у нее кровать, она даже не помнила, есть ли у нее вообще кровать. Но стоять у двери было уже неудобно. Юнги подхватил ее на руки и понес вглубь квартиры.

* * *

Дженни проснулась от ярких лучей солнца, бивших в глаза. Она проморгалась и попыталась понять, не сон ли это был?

— Проснулась?

Она резко повернула голову и увидела, что Юнги лежит рядом, подперев голову рукой и с улыбкой ее разглядывает. Значит, не сон.

— Ты давно не спишь? — хриплым ото сна голосом спросила она.

— Минут пятнадцать, — не говорить же ей, что он не спал почти всю ночь, разглядывая ее, как какой-то маньяк.

Дженни потянулась и заметила, как Юнги пробежал взглядом по ее телу и остановился на правом боку. Охнув, она тут же натянула на себя сползшее одеяло.

— Не смотри, это неприятно!

Шов был большой, неровный, еще воспаленный и ярко выделялся на белой коже.

Юнги откинул одеяло, наклонился и поцеловал в этот самый шов.

— Ты прекрасна! Но если тебя это так заботит, мы сделаем пластику и шва вообще не будет видно.

Дженни покраснела с головы до пяток. Ночью она и не думала краснеть, а вот сейчас, услышав это «мы» покраснела.

— Мы? — переспросила она.

— Конечно, ты же не думала, что можешь меня поматросить и бросить? Я — мужчина порядочный, со мной так нельзя!

Дженни вспомнила как ловко он расстегнул лифчик и хмыкнула.

— Слушай, давай только пока никому ничего говорить не будем. А то как-то нехорошо получается, У Сок, Намджун, теперь ты…

— Ну из всего списка только я реальный! Мы, конечно, можем не говорить, но только все уже все знают.

— Как это? Откуда?

— Ну они же не идиоты, — и, помолчав, добавил, — в отличие от тебя. Слушай, как ты вообще работаешь детективом, если ни черта в людях не разбираешься?

— Да еще как разбираюсь! — запальчиво воскликнула Дженни.

Юнги только усмехнулся.

— Давай вставать уже. Нас ждут. — сказал он, вставая с кровати.

— Кто это?

— Харин написала, что ждет нас на завтрак, а я ее еду ни за что не пропущу!

Дженни еще раз потянулась и тоже встала.

Жизнь была прекрасна и удивительна!