Программист в «Совёнке»: Помощь помощнице (гет)

С утра я, как обычно в этой смене, пошёл на пробежку со Славей, а по дороге предложил ей сплавать на остров за земляникой.

Хотя делать торт было не нужно, потому что Шурика ниоткуда спасать не пришлось, но почему бы не съездить набрать земляники просто так, чтобы полакомиться, да и остальных угостить?

Славя согласилась, но сказала, что возьмёт с собой Лену. Я возражать не стал, и мы закончили пробежку как раз возле умывальников. Я обратил внимание, что на земле много воды, и понял, что рыжие уже отмыли свою краску без меня и ушли.

Мы умылись и пошли сначала на зарядку, потом, конечно, на линейку, а после неё, наконец, отправились в столовую.

На завтрак была яичница и чай с булочкой. Мы со Славей подсели к Лене и позвали её на остров, на что она с радостью согласилась, сказав, что как раз хотела там порисовать.

После завтрака мы собрались на пристани. Лена принесла мольберт, кисти и краски, а Славя две корзинки. Отдав корзинки мне, она пошла за вёслами, и вскоре мы отчалили.

За несколько смен я уже научился более-менее грести, но всё равно сильно устал по пути. Лена об этом догадалась, когда я посреди реки бросил вёсла, и спросила:

— Ты, наверное, устал?

— Ничего, до берега дойдём! — ответил я, взялся за вёсла и начал грести дальше. — Скажи, тебе сколько времени надо, чтобы нарисовать то, что ты хочешь?

— Я думаю, часа два-три, в общем, как раз до обеда, — ответила Лена.

На этот раз я сосредоточился на гребле и направлении, и сразу стало получаться лучше. Минут через пятнадцать-двадцать мы добрались-таки до острова Ближний.

Лена ушла в одну сторону рисовать, а мы со Славяной пошли в другую сторону, на поляну, и стали собирать землянику. Так как у нас было две корзины на двоих, то не пришлось выбирать, кто с кем пойдёт.

А так как в запасе у нас была пара часов, мы никуда не торопились, поэтому половину ягод ели сразу, а половину складывали в корзинки. В итоге где-то через два с половиной часа, когда корзины были полны, мы вернулись к лодке.

Лена как раз тоже закончила свою картину и уже стояла на берегу. Видимо, на самом деле она отходила не так далеко от нас, потому что на картине была наша поляна и мы сами, собирающие ягоды.

— Лена, картина очень красивая, ты талант! Может быть, когда-нибудь ты и меня рисовать научишь?

«В одной из будущих смен, когда я буду «пробуждать» тебя», — подумал я при этом.

— Да, картина получилась замечательная, ты молодец, Лена! — присоединилась к похвале Славя.

— А можешь подарить мне эту картину? Если тебе не жалко, конечно, — решился я спросить у художницы.

— Т-ты хочешь вз-зять мою карти-ну? Она те-те-бе настолько пон-н-равилась? Т-ты с-серьёзно?

От волнения она даже заикаться начала, да и говорила очень тихо, практически шёпотом.

— Да, Лен, понравилась, а почему нет? Она действительно красивая. Может, я бы даже её купил, если бы у меня сейчас с собой деньги были.

— Надо же, мне ещё никто не делал таких предложений…

— Нет, конечно, если она тебе очень дорога и ты не хочешь её терять, то я настаивать не буду. Но поверь, мне доставит огромное удовольствие владение этой картиной. А также то, что такой хороший художник подарил мне её.

— Ну хорошо, забирай! Мне тоже приятно подарить её тебе.

Мы сели в лодку и вернулись обратно в лагерь. Корзинки я понёс к столовой и поставил на лавочку около входа.

Славя осталась там, а я быстро сбегал домой и положил картину Лены себе в сумку, после чего вернулся к столовой.

— Миш, а зачем тебе картина? Или правда настолько понравилась? А, может, тебе не только картина, но и Лена понравилась?

— Славь, выключи ревность, пожалуйста, тебе не идёт. Картина и правда хороша, но взял я её не только поэтому. Через несколько циклов настанет время «разбудить» Лену, и тогда эта картина, написанная в прошлых циклах, сыграет важную роль! Она поможет Лене вспомнить, понимаешь?

— Ну хорошо, я тебе поверю, хотя и не очень поняла.

Когда прозвучал горн и народ стал собираться на обед, мы с активисткой начали угощать всех желающих земляникой. Она разлеталась, как горячие пирожки на морозе.

Обед состоял из супа с куском говядины, котлеты с рисом и, конечно же, компота. Сел я, понятно, опять же со Славей, и пригласил её после обеда прогуляться по лагерю. Славя не стала отказываться.

После обеда мы пошли гулять, и как будто случайно, забрели в музыкальный клуб. Там я попросил у Мику гитару на пару часов, получил её на руки, и мы пошли дальше.

— Миш, а ты зачем гитару взял?

— Пойдём в лес, на какую-нибудь красивую полянку, я тебе хочу снова песню спеть. Да не бойся, не такую, как та была, а более душевную. Хотя и того же автора.

Мы пришли на ту поляну, где было её волшебное озеро и сели под деревом. Я взялся за гитару:

— Скажу честно, вообще-то песня называется «Лариска», но я имя изменил, поэтому теперь она называется «Славяна».

О тебе, о тебе об одной

Я тоску- Я тоскую в ночи.

О тебе, о тебе об одной

Все-то мы- Все-то мысли мои.

И никто, и никто никогда

Ни с веслом, ни с гранатой в руке

Не заста- Не заставит меня

Позабы- Позабыть о тебе!

Через поле в гору лежит дорога,

А за ней куда-то течёт река.

И пускай на свете девчонок много

Только ты, Славяна, у меня одна!

Каждый день, каждый час, каждый миг,

И под солнцем да и под луной,

Я готов, я готов говорить

О тебе, о тебе об одной

Через поле в гору лежит дорога,

А за ней куда-то течёт река.

И пускай на свете девчонок много,

Только ты, Славяна, у меня одна!

На этот раз Славя сидела уже не такая красная, как в музклубе, когда я сыграл «Танкиста», но тоже слегка порозовевшая от смущения.

— Хорошая песня, красивая. Большое тебе спасибо, Миш!

— Давай вернёмся к нашей теме. У тебя были ещё воспоминания о прошлых циклах?

— Ты знаешь, да, были. Кстати, вот сегодня утром я вспомнила, как мы тоже с Леной втроём плавали на остров, только тогда Лена тоже с нами собирала землянику, а не рисовала. И потом из неё что-то сделали, то ли пирог, то ли торт.

— Всё правильно, торт сделали, в честь спасения Шурика. А откуда его спасали, это тебе лучше и не вспоминать, это одна из тёмных сторон этого лагеря. Ну а теперь давай вернёмся в лагерь и пойдём на ужин, он уже скоро.

Мы вернулись в лагерь и пошли в музклуб относить гитару. Поблагодарив Мику за инструмент, мы отправились на площадь, а с неё — в сторону столовой.

На ужин на сей раз дали тефтели с макаронами и кефир с булкой. Во время ужина Ольга Дмитриевна встала посреди зала и зычным голосом объявила, что мы сейчас пойдём в поход, и чтобы после ужина все собрались на площади и оделись потеплее.

В поход я надел свитер из своего мира. Все разбились на пары, и мы выдвинулись на костровую поляну.

Во время похода всё было, в общем-то, как обычно, в том числе и тот момент, когда Славя сбежала купаться. Я отправился за ней и догнал её на пляже, когда она уже вылезала на берег.

— Прости, Славь, не уберёг я тебя.

— Миш, ты про что?

— Про то, что не надо тебе было купаться ночью. Ты теперь простудишься.

— Да ну, ап-чхи, ерунда, я закалённая! Ап-чхи, ой!

— Вот, о чём я и говорю. Пойдём-ка в медпункт, и не возражай! Это каждый раз происходит. И на вот, надень мой свитер, — я отдал ей свой свитер.

Мы пошли в медпункт, я нашёл жаропонижающие таблетки, налил стакан воды из графина и дал выпить Славе, после чего положил её на кушетку и прикрыл простынёй.

— Миш, мне всё равно холодно! Ложись со мной, пожалуйста!

Она немного подвинулась к стенке, и я лёг с ней рядом. Мы немного полежали, потом пригрелись и заснули.

Проснулись мы уже ночью, когда в медпункт пришла Ольга Дмитриевна и разбудила нас.

— Это что вы тут устроили! В одной кровати спите в общественном месте! Потрудитесь объясниться! Михаил, ты же нормальный пионер, от тебя я такого не ожидала! Развращаешь мне тут лучшую пионерку лагеря!

— Ольга Дмитриевна, успокойтесь, пожалуйста! — ответил я, вставая с кушетки. — Никто никого не развращает. Как видите, я одетый, и Славя тоже.

— Всё равно это безобразие! Петров, на выход с вещами, Ясенева, оставайся тут, пока не выздоровеешь! Завтра Виола придёт и будет тебя лечить.

На этой невесёлой ноте мы с Ольгой Дмитриевной пошли к нам в домик и легли спать. Перед сном Ольга ещё долго ворчала про моё поведение, а я уверял её, что ничего такого не было, мы даже не раздевались.

— Она искупалась ночью на пляже и простудилась. Попросила меня согреть её. Я её простынью накрыл, но этого мало. Вот и пришлось лечь рядом.

Убедить Ольгу до конца не удалось, и в конце концов мы оба уснули, так и не помирившись.