Мелодия забытых снов (джен)

Прошли годы. Недели превратились в месяцы, месяцы — в годы. Майкл Афтон, теперь уже не Майкл, а просто Майк, жил в небольшом городке, затерянном среди холмов, где воздух был чист, а ночи — тихи. Руины "Freddy Fazbear's Pizza" остались далеко позади, погребенные под слоем времени и забвения, как и сам город, который когда-то был свидетелем его кошмаров. Он не оглядывался, нет. Но прошлое, как старый, верный друг, иногда навещало его, принося с собой не страх, а лишь легкую грусть.

Он нашел работу в местной автомастерской. Его руки, некогда испачканные кровью и грязью, теперь умело управлялись с гаечными ключами и смазкой. Он любил этот труд — простой, понятный, где результат зависел только от его усилий. Здесь не было призраков, не было шепота теней. Только запах бензина, металла и усталости, которая приносила удовлетворение.

Но иногда, в тишине ночи, когда лунный свет проникал сквозь щели в ставнях, он слышал их. Не пугающие, нет. Скорее, как отголоски далекой мелодии, которую он когда-то знал. Детский смех, легкий, как перышко, скользящий по воздуху. Тихий скрип механических ног, будто кто-то осторожно ступал по полу. Это были не призраки, а скорее воспоминания, вплетенные в ткань его бытия. Напоминания о том, что он пережил, о том, что он преодолел.

Однажды, когда он разбирал старый ящик с инструментами, найденный на чердаке мастерской, его пальцы наткнулись на что-то твердое. Это был небольшой, пожелтевший от времени конверт. Сердце Майкла замерло. Он узнал почерк. Почерк его отца.

Он открыл конверт дрожащими руками. Внутри лежал сложенный листок бумаги. Всего несколько слов, написанных той самой дрожащей рукой, которую он помнил с детства, когда отец пытался скрыть свою боль за маской безразличия.

"Прости меня, Майкл. Я не хотел этого. Я просто хотел быть с ними навсегда."

Майкл смотрел на эти слова, и впервые за долгие годы, прошедшие с момента его последнего столкновения с наследием отца, он почувствовал не гнев, не отвращение, а глубокую, всепоглощающую жалость. Его отец. Уильям Афтон. Не монстр, не воплощение зла, а сломленный человек, запертый в лабиринте собственного разума, одержимый идеей вечности, которая обернулась вечным проклятием. Он был жертвой своего безумия, жертвой своей собственной, искаженной любви.

Он не сжег письмо. Вместо этого, он аккуратно сложил его и положил в старую деревянную шкатулку, которую когда-то подарила ему мать. Шкатулка стояла на полке в его скромной комнате, рядом с несколькими выцветшими фотографиями. Он не мог простить своего отца за все ужасы, которые тот сотворил, за боль, которую причинил стольким невинным душам, за то, что разрушил их семью. Но он мог понять. Понять ту искаженную любовь, ту отчаянную попытку удержать то, что было ему дорого, даже ценой чужих жизней. И это понимание, как ни странно, принесло ему облегчение.

Шрамы прошлого, конечно, никуда не делись. Они были вплетены в его память, в его душу, как тонкие, но прочные нити. Но они больше не определяли его. Он больше не был Майклом Афтоном, сыном убийцы, человеком, преследуемым призраками. Он был Майклом, человеком, который прошел через ад и вышел из него, не сломленным, а закаленным. Человеком, который смог освободить души, которые его отец так жестоко заточил.

Иногда, когда он смотрел на звезды в ночном небе, он думал о тех детях. О их смехе, который он слышал в своих воспоминаниях, о их страхе, который он чувствовал в тех старых пиццериях. Он знал, что сделал все, что мог. Он дал им покой. И это знание было его единственной наградой, его тихим утешением.

Он продолжал жить своей простой жизнью. Работал в автомастерской, чинил машины, помогал людям. Он научился находить радость в мелочах: в запахе свежескошенной травы, в теплом луче солнца на лице, в тихом разговоре с соседями. Он больше не искал ответов в прошлом, не пытался исправить то, что было непоправимо. Он просто жил.

Однажды, когда он шел по улице своего маленького городка, он увидел группу детей, играющих на площадке. Их смех, звонкий и беззаботный, донесся до него, и Майк остановился. Он смотрел на них, на их счастливые лица, и впервые за долгие годы почувствовал не боль, а надежду. Надежду на то, что мир может быть лучше. Что зло может быть побеждено. Что даже после самых темных ночей всегда наступает рассвет.

Он улыбнулся. Это была тихая, но искренняя улыбка человека, который наконец-то нашел свой собственный покой. Он знал, что его путь был долгим и трудным, но он был готов идти дальше. Он был готов жить. Жить полной жизнью, свободной от теней прошлого, освещенной ярким солнцем настоящего. И где-то там, в тишине, он чувствовал, что души, которые он освободил, тоже нашли свой покой. И это было все, что имело значение.