Гарри Поттер и Реальная Любовь (гет)

Рон и Гермиона шли из больничного крыла, девушка никак не могла прекратить улыбаться:

— Жизнь прекрасна, не правда ли, Рон? — спросила она.

— Ты даже не озадачена тем, что мы с тобой до сих пор в чужих телах?

— Ну, в чужих это сильно сказано, — весело говорила Гермиона.

— Слушай, по-моему, в моем теле ты стала превращаться в меня, — настороженно проговорил Рон.

— Очень может быть, — беззаботно бросила Гермиона. — Слушай, а не прогуляться ли нам до выручай-комнаты и не поинтересоваться у нее, как нам вернуть свои тела?

— Хорошо. Надеюсь, на этот раз не будет неопределенностей. Новые головоломки я решать не собираюсь.

— Вот видишь, Рон, ты это по-прежнему ты, а значит все на своих местах.

На этот раз ответом комнаты послужила не надпись, а зеркало.

— Еиналеж, — прочитала Гермиона. — Это же то самое зеркало, о котором вы с Гарри мне рассказывали! В нем можно увидеть лишь свои самые сокровенные мечты! Я думала его уничтожили…

— Я тоже так думал, — ответил Рон. — Наверное, не решились.

Ребята подошли к зеркалу.

— Что ты видишь? — осторожно поинтересовался у подруги Рон.

— Я вижу просто наше отражение, — ответила Гермиона. — Странно. А ты что-нибудь видишь?

Рон отрицательно помотал головой.

— Я тоже ничего, — удивленно пробормотал Рон. — Наверное, это подделка. А что ты хотела бы больше всего здесь увидеть?

Гермиона задумалась, потом, покраснев, ответила:

— Не знаю. Наверное, — она смутилась. — нас.

— Правда? — удивился Рон.

— И снова этот удивленный тон, — закатила глаза Гермиона.

Рон рассмеялся.

— Судя по тому, что вижу я, мне тоже большего и не требуется.

Гермиона и Рон почему-то оба сразу посмотрели наверх: омела.

Когда они опустили глаза друг на друга, обнаружилось, что они снова стали прежними.

— Ну наконец-то! — обрадовался Рон. — А то я уже устал лицезреть этого рыжего придурка рядом с собой.

— А я по нему скучала, — сказала Гермиона, прижимая его к себе и целуя.

Через пару минут, наконец оторвавшись друг от друга и по привычке покраснев, Рон и Гермиона, решили, что неплохо бы и переодеться.

Они быстро нашли пустой класс и заперли дверь.

— Нет, ну оно конечно красивое, это твое платье, но я искренне считаю, что тебе оно подошло бы больше.

Гермиона хихикнула.

— Кстати, на этот раз можешь не отворачиваться, пока я переодеваюсь, — сказала Гермиона, когда Рон собрался отвернуться.

— Намек понял, — обрадовался Рон, притягивая Гермиону к себе и целуя ее.

* * *

Гарри спустился из кабинета директора. После разговора с портретом Дамблдора Гарри стало значительно легче.

— Джинни! — обрадовался Гарри.

— Ты не поверишь, что случилось, пока ты торчал в кабинете директора! — расцвела Джинни.

— Я-то поверю. Вот ты точно не поверишь, что я там увидел! А где эта сладкая парочка? — спросил он. — Все никак не помирятся?

— Понятия не имею, — улыбнулась Джинни.

— Тогда не хочешь потанцевать?

— Думаю, вначале нам лучше переодеться.

— Хорошая идея! — согласился Гарри.

* * *

Гарри и Джинни станцевали, наверное, уже четыре раза, когда Джинни прошептала:

— Вон они идут…

Почему-то сразу стало понятно, что оба были уже сами собою: манеры, походка — все снова стало привычным. Но на ребят было страшно смотреть: их как будто окунули в бочку с амортенцией и изрядно там побултыхали.

— Я вижу, все встало на свои места, — произнес Гарри.

Рон и Гермиона дружно кивнули.

— Гарри, расскажи нам, для чего Дамблдор вызывал тебя.

— Дамблдор вызывал? — хором спросили Рон и Гермиона.

— Ты им не сказала? — удивился Гарри.

— Прости, мы все были заняты спасением…

— Розы Уильямс, я знаю.

— Откуда? — спросила Джинни, открыв рот. — Я тебе еще ничего не рассказывала.

Гарри поведал друзьям о том, что у бывшего директора был и другой план.

— Я знал, что Беллатриса Лестрейндж всегда владела заклинанием Комы, — говорил директор. — Она еще в школе усыпила одну девочку только за то, что та сказала ей, что ее шевелюра напоминает воронье гнездо. Ты должен знать, Гарри, это очень сложное заклинание. Ведь убить и причинить боль не так сложно. Это можно сделать и без палочки. Но чтобы обречь человека на вечный сон, нужны не дюжие способности. Беллатрисе Блэк тогда было всего тринадцать лет. Тогда она сильно испугалась и сразу прибежала ко мне. Я очень долго думал, что может оживить девочку. Знаешь, Гарри, как ее звали?

Гарри отрицательно помотал головой.

— Девочку звали Лили Эванс. Я перепробовал множество заклятий, но тут вспомнил про крик мандрагоны. Их главное отличие в том, что мандрагора оглушает, а мандрагона будит человека. И, наверное, ничего бы не произошло, но Джеймс Поттер тогда принес и поставил рядом с кроватью Лили букет красивых лилий. Их запах многократно усилился и Лили Эванс ожила. Тогда я занялся изучением этих цветов, но никаких особых целебных свойств я не обнаружил. Тогда мне на ум пришла еще одна догадка. Гарри, подумай, какая связь между твоей мамой и букетом Лилий?

— Имя, — не задумываясь, произнес Гарри.

— Да. Гарри, имя. Это как наш ангел-хранитель. Полгода назад, я узнал, что Роза Уильямс угодила в лазарет. Я сразу понял, что это Белла, только она могла так гениально использовать это малоизвестное заклятие. Девушке страшно повезло: ее имя тоже связано с названием цветка. Я сказал МакГонагалл, чтобы Хогвартс точно так же обязательно участвовал в Турнире Трех Волшебников и даже подкинул им идеи заданий через Кингсли. Как видишь, меня послушали, и у Джинни Уизли теперь в руках роза и сразу две подсказки: что ее ждет во втором туре и как спасти Розу Уильямс.

— Я всегда говорил: Дамблдор просто гений! — вытаращил глаза Рон.

— Это еще не все, — сказал Гарри. — Дамблдор показал мне, что было бы, если бы мы не встретились с вами. И знаете что странно? — Гарри покраснел. — Я видел три варианта развития событий, но будь ты маглом, Гермиона, поступи ты в Когтевран и не знай Рона до седьмого курса или не подружись ты тогда с нами, исход был один: вы сталкивались на улицах Лондона, в стенах замка, в гостиной. Наверное, это судьба.

Но главное, что я увидел: то, что случилось, как ни прискорбно это говорить, оказалось лучшим возможным вариантом развития событий.