Зеркальное отражение (джен)

Кривые молнии рассекали небосвод, и при каждом ударе грома маленький мальчик вздрагивал, старался лучше спрятаться под одеялом, а по его лицу катились слезы. Раньше он никогда не видел грозу так близко: в чулан под лестницей проникали лишь приглушенные раскаты грома, а в подземельях замка, где он жил с опекуном, грозу и вовсе не было слышно. Сейчас же яркие вспышки слепили его, грохот был такой, что Гарри казалось, это падает небо. А если и не небо, то крыша уж точно вот-вот должна была на него обрушиться. И хуже всего то, что ему уже целых пять лет, а он плачет словно маленький, и это так стыдно! Он старательно затыкал себе уши и зажмуривал глаза, но почему-то под плотно сжатыми веками вспышки молний полыхали зеленым отсветом, от чего становилось еще страшнее, и в груди что-то ныло.

Гарри совсем перестал трястись, но и от Снейпа не отодвинулся, только удобнее устроил голову на подушке. Северус поправил одеяло и тоже опустил голову на подушку. Их глаза оказались на одном уровне, черные против зеленых. Мальчик улыбнулся, зевнул и опустил веки. Спустя всего пару минут, прежде чем грозовые тучи успели отойти от дома на приличное расстояние, он уже ровно сопел, подтянув колени к груди и сложив ладошки под щекой. Северус какое-то время наблюдал за ним, дожидаясь окончания бури, но и когда все стихло, а дождь лениво зашуршал по крыше вместо того, чтобы остервенело биться в окно, у него не поднялась рука разбудить ребенка…

* * *

Гарри проснулся и обнаружил себя снова сидящим в холодном углу своей полупустой комнаты. Секунду спустя он вспомнил, как здесь оказался. Странно, что именно в этом месте, на жестком полу, ему наконец приснился сон, не связанный с Волдемортом. Обхватив плотнее колени и старясь унять дрожь, он прикрыл глаза, надеясь снова испытать это ощущение тепла, заботы и защищенности, которые только что чувствовал в своем сне. Ему это не удалось, потому что в голове, словно пульс, билась только одна мысль: возможно, он больше никогда не увидит своего отца. На него вдруг накатило чувство такого отчаяния, что слезы защипали глаза, а поперек горла стал ком. Сейчас он отдал бы все на свете за возможность вновь, как в детстве, забраться в кровать к отцу, свернуться клубочком под одеялом и знать, что тебя не прогонят. Он отдал бы все на свете за чашку горячего шоколада по фирменному рецепту семьи Снейп. Вернее, Принц, поскольку, со слов Северуса, Снейпы никогда не были семьей.

Мальчик открыл глаза и печально усмехнулся сам себе в полумраке, развеваемом лишь светом нескольких свечей. Воспоминания о детстве в доме Северуса в этом мире странным образом переплетались в его голове с другими. С воспоминаниями о жизни, которой у него никогда не было, доме, который никогда не был его, людях, которых он не видел с того дня, как Дамблдор забрал его. Страшные воспоминания, они давили на него словно груда камней. Ему трудно было представить, как можно остаться вменяемым после такого детства. В его «настоящей» жизни он почти не помнил тех первых лет, проведенных на Тисовой улице. Из родственников в его памяти сохранился только весьма выцветший образ дяди Вернона. Эти воспоминания были блеклыми и не причиняли ему боли, в отличие от новых. Странное место, странный мир…

В какой-то момент Гарри даже заподозрил, что никакая это не альтернативная реальность, а самый настоящий Ад. Ведь мог же он погибнуть во время взрыва зелья? Мало ли, что пошло не так… В остальном все было очень даже похоже на посмертное наказание: жуткие сны, не дающие спать по ночам, не менее страшные чужие воспоминания и никого рядом, к кому можно было бы обратиться за помощью. Директору он никогда до конца не доверял, потому что чувствовал, что между старым волшебником и его отцом существует какая-то напряженность. Северус никогда не говорил об этом, но Гарри чувствовал, как тот напрягался каждый раз, когда Дамблдор появлялся у них дома. Сам мальчик против директора ничего не имел, он был ему даже симпатичен, но любовь к приемному отцу и солидарность с ним заставляли его дистанцироваться от Дамблдора. Сириуса в этом мире, как выяснилось, не было. Об этом он узнал от МакГонагалл. Новость еще больше вывела Гарри из равновесия, хотя он и так был на пределе. А в довершение ко всему единственный человек, которого он когда-либо считал своей семьей, в этой реальности люто ненавидел его. И такой могла быть его жизнь? Полный вакуум, в котором не к кому протянуть руку? Нет, это не жизнь. Это Ад, самый настоящий.

Отказаться от этой идеи его заставил тот факт, что в этом «Аду» он жил и функционировал так же, как и в реальном мире, то есть нуждался в воде, еде и сне.

Со сном дело обстояло хуже всего. Еще ни одной ночи он не мог провести без жутких кошмаров, которые терзали его сознание и угрожали вменяемости. Теперь Гарри даже не знал, какие из кошмаров страшнее: его собственные воспоминания или альтернативный вариант его прошлого. Наверное, проблему можно было решить, просто попросив у Северуса или мадам Помфри Зелье сна без сновидений, но Гарри не хотелось признаваться в своих проблемах. Почему? Логики в этом его желании было мало, оно скорее основывалось на чувствах. Он слишком хорошо представлял себе, что сделал бы его отец в таком случае, и уже успел понять, что Снейп в этом мире не станет делать для него ничего подобного. С этим было слишком тяжело смириться, поэтому ему не хотелось провоцировать возникновение подобной ситуации.

Гарри зябко поежился. Он так устал за эти несколько дней, что у него не было сил даже на простенькое согревающее заклинание. Такая беспомощность немного злила.

«Я вернусь домой, — пообещал себе Гарри. — Очень скоро, папа, я обещаю… А если не смогу, то и здесь я жить не буду. Я знаю, ты учил меня никогда не сдаваться, но я не заслужил таких страданий. Я уже достаточно вытерпел. Хватит. Этот мир невыносим… Если бы ты хотя бы просто поговорил со мной здесь, все было бы не так ужасно…»

* * *

«…Джосефф Милфордский утверждал в своих мемуарах, что не раз ему доводилось посещать «Обитель Богов», где ему открывались тайные знания о возможностях и вероятностях, ибо нет в нашей жизни ничего предопределенного свыше, но есть воля каждого, будь то маг, или маггл, или даже тварь какая. Он описывал многое из того, что якобы видел, приводил примеры мира, в котором не опускались волшебники до кровосмешения своего с магглами и тварями, вроде оборотней, где они были в силе и расцвете таком, какого никогда еще не видел мир настоящий…»

«Мерлин, что за книга? — Северус, придержав страницу пальцем, посмотрел на обложку. — Научные изыскания о редких зельях и их использовании. Просто прекрасно! Причем здесь тогда чистокровная доктрина? — Он устало потянулся и потер глаза. — Интересно, мой день может стать еще хуже, учитывая, что все свои законные каникулы я вынужден потратить на решение очередных проблем гриффиндорского выскочки, а вышеозначенный выскочка спокойно дрыхнет в моих же комнатах?..»

Дверь его кабинета внезапно распахнулась и внутрь ворвалась раздраженная МакГонагалл, которая отчаянно пыталась вести себя сдержанно, как обычно, но это ей удавалось с трудом, отчего на ее щеках красовался не слишком симпатичный румянец.

— Северус, мне нужно с тобой немедленно поговорить. Это касается Гарри…

«Оказывается, может…»

— Вы могли не уточнять, Минерва, без того понятно, что весь мир у нас вращается вокруг Избранного, — сварливо отозвался Снейп. Это заявление несколько сбило профессора Трансфигурации с толку, но уже секунду спустя она недовольно поморщилась.

— Оставь, Северус. Эти твои шутки уже давно не кажутся смешными.

— Минерва, а кто шутит? — Северус раздраженно кинул книгу на стол и поднялся на ноги, привычно запахнув мантию на груди и скрестив руки. — Что еще не так с вашим драгоценным Поттером?

— Ты вообще видишься с мальчиком?

— Изо всех сил стараюсь этого не делать, что весьма трудно, поскольку он почему-то живет в моей квартире, — Снейп вышел из-за стола и сделал несколько шагов по комнате. — Кстати, Минерва, не знаете, случаем, почему? — обманчиво мягко спросил он. — Если память мне не изменяет, Шляпа распределила его на Гриффиндор.

— Ты не хуже меня знаешь, что так решил Альбус, — МакГонагалл недовольно поджала губы.

— Не помню ваших жарких возражений по этому поводу, — продолжал ехидничать Северус. Каким-то образом это всегда поднимало ему настроение.

— Директору лучше знать, — не слишком уверенно заявила гриффиндорский декан, почему-то смутившись. — Мы говорили с ним на эту тему отдельно. Он объяснил мне свои мотивы.

«Блеск! А мне эти мотивы никак нельзя было объяснить? — Северус почему-то обиделся. — Впрочем, у них там своя песочница», — он презрительно скривил губы.

— Что ж, прекрасно, — вслух сказал Снейп. — У директора свои мотивы, это меня не удивляет. Я не понимаю, чего вы от меня хотите?

— Северус, мальчик очень плохо выглядит, — сообщила ему профессор Трансфигурации. — Я хочу знать, что происходит.

— Так спросите у него, — он отстраненно пожал плечами. — Я-то здесь причем? Мое дело найти способ вернуть этого мальчишку обратно… ах да, чуть не забыл: еще я должен вернуть сюда нашего с вами драгоценного Поттера. Не забыть бы об этом, — словно сам себе насмешливо произнес зельевар.

— Я пыталась у него спрашивать, — расстроено призналась Минерва. — Он отнекивается, убегает, а теперь прячется, едва меня увидит… Мне кажется, только ты сможешь у него это выяснить. Этот мальчик не похож на нашего Гарри, он доверяет тебе.

— Тем хуже для него, — холодно ответил Северус. — У меня нет желания с ним нянчиться. Я не собираюсь кормить его с ложечки, читать ему сказки на ночь и вытирать сопли, к чему бы там этот мальчишка ни привык. Не мой стиль.

— Я сомневаюсь, что проблема в отсутствии твоего внимания, — голос МакГонагалл стал жестче. Против своей воли Снейп почувствовал себя нашкодившим первокурсником. Он ненавидел это ощущение. — Его что-то мучает, он выглядит абсолютно больным. Я требую, чтобы ты разобрался с этим! И как можно скорей.

— Я не думаю, что вы вправе требовать, — медленно и очень тихо произнес Северус, отчего фраза прозвучала угрожающе.

— Вот как? — Она чуть вздернула подбородок. — Тебе нужно, чтобы этого потребовал директор?

Снейп непроизвольно сжал кулаки, зло прищурив глаза. Этого он не ожидал. Хотя мог бы ведь: все та же ситуация с песочницей. На этот раз ему стало не просто обидно, он в очередной раз почувствовал себя униженным. Мало того, что директор сам любит указывать ему на его место, так нет же! Еще и МакГонагалл туда же! Иногда он очень жалел о том дне, когда решил сменить сторону. В конечном итоге он попал в то же рабство, только теперь все это прикрывалось идеями добра и справедливости.

С другой стороны, Дамблдор не использовал Круциатус в качестве наказания… Он знал пытки более изощренные.

Поток этих мыслей прервал предмет разговора, тихо проскользнувший в кабинет.

— Я готов продолжить работу, — сообщил он, будто и не заметил ни напряжения, повисшего в кабинете, ни даже саму МакГонагалл.

Против своей воли Северус более внимательно взглянул на мальчика. Тот действительно выглядел еще более исхудавшим, если только это было возможно, темные, почти черные, тени залегли под его глазами, кожа выглядела посеревшей, взгляд — потухшим. Странно, что он не замечал этого раньше.

Снейп перевел взгляд обратно на Минерву и, стараясь сохранить хотя бы остатки чувства собственного достоинства, спокойно произнес:

— Хорошо, профессор, я займусь этим.

— Сегодня же, — процедила в ответ женщина и величественно удалилась, кивнув на ходу Гарри. — Доброго дня, мистер Поттер.

Тот почти не прореагировал, только юркнул к столу с отобранными книгами, взял ту, что читал вчера, и устроился в своем кресле. Снейп проследил взглядом за всеми этими движениями.

— Как вы себя чувствуете, Поттер? — резко спросил он.

— Нормально, — бесцветно ответил Гарри, даже не взглянув на него.

— Вы ужасно выглядите.

— На себя посмотрите…

От такой наглости Северус чуть не задохнулся. Скверный, ненавистный, наглый мальчишка! Крутанувшись вокруг своей оси, взметнув полы мантии, Снейп быстрым шагом вернулся за свой стол и продолжил чтение. Гори оно все синим пламенем! Если мальчишка может хамить, значит с ним все в порядке.

* * *

Но Снейпа не просто так в свое время назначили деканом факультета. Северус мог не демонстрировать своей обеспокоенности, но когда дело доходило до здоровья его студентов, он редко оставался равнодушным. Вот и сейчас, как он ни старался выкинуть из головы мысли о Поттере, как ни убеждал себя, что это не его забота, стоило ему на секунду ослабить контроль над собой, как тут же перед его мысленным взором появлялось осунувшееся, болезненное лицо мальчишки.

— В конце концов, я обещал, а если с нашим драгоценным Мессией что-то случится, Альбус оторвет мне голову, — вслух сказал себе Северус, одевая халат поверх ночной рубашки.

Было уже далеко за полночь. С тех пор, как он последний раз видел Гарри, прошло часа три. Он был уверен, что гриффиндорец спокойно спит в своей кровати, но решил представить своей совести наглядные доказательства. Сделав несколько неслышных шагов по коридору к двери мальчика, он замер, взявшись за ручку. Все это было странно. Кажется, только в этот момент он по-настоящему осознал, что Гарри Поттер действительно жил в его квартире. До этой секунды он старался не думать об этом, он был в комнате, отведенной гриффиндорцу, только один раз с того дня, когда Альбус обустроил ее. Северус понял, что большую часть времени даже не позволял себе увидеть, как Поттер выходит из комнаты или, наоборот, скрывается за ее дверью. Интересный способ отрицания истины…

Снейп вздохнул и тихо пробормотал «Люмос». Не хватает сейчас еще зацепиться за что-нибудь ногой, грохнуться на пол, разбудить паршивца и выставить себя на посмешище. В последний раз чуть прикрыв глаза, Северус решительно толкнул дверь.

Первое, что он понял, это что не следовало волноваться из-за «Люмоса». В комнате было довольно светло: горели почти все свечи. Вторым открытием для зельевара стал тот факт, что Поттера в кровати не было. Подушка валялась на полу, одеяло выглядело мятым и неопрятным, словно уже несколько дней пролежало таким вот комом, как сейчас, и ни разу не было застелено. Все верно, сам он не любил, чтобы эльфы шастали по его квартире, а направить одного для обслуживания Гарри ни он, ни директор не догадался. Очевидно, сам мальчишка убираться не любил, избалованный, маленький…

Снейп сбился с мысли, словно споткнулся, и забыл, каким еще эпитетом хотел наградить гриффиндорца. Он вдруг увидел его самого, и все мысли разом покинули его сознание, потому что этого он совершенно не ожидал увидеть. Мальчик сидел в углу комнаты, сжавшись в маленький комок, обхватив колени, дрожа от холода и подозрительно раскачиваясь взад-вперед, словно умалишенный. Выражение «сердце замерло» приобрело для Северуса новый смысл, потому что он вдруг действительно почувствовал, как оно остановилось и пропустило несколько ударов. Из-за этого сразу как-то похолодели пальцы, едва не выронив волшебную палочку.

— Поттер? — голос прозвучал низко, грубо и слишком уж хрипло. Словно во сне Снейп шагнул к мальчику и присел рядом с ним на корточки, пытаясь понять, вменяем ли он. — Вы меня слышите?

Он слышал. Он вдруг закрыл лицо руками и сдавленно произнес:

— Уходи…

— Какого черта вы сидите на полу? — убедившись, что ничего непоправимого не произошло, Северус пришел в себя, сердце его забилось в прежнем ритме, а голос стал таким же ровным, шелковым, как раньше, с легким оттенком презрения.

— Будто бы тебе есть до этого дело, — с горечью прошептал Гарри.

— К сожалению, в данный момент я отвечаю за вашу безопасность… и ваш рассудок, — зельевар постарался, чтобы его интонации не оставляли сомнения в том, как он относится к этой «почетной» миссии. — Поэтому я должен знать, почему вы предпочитаете своей постели жесткий пол.

— Ах, должен, — с примесью безумия в голосе произнес гриффиндорец, зловеще усмехнувшись. — Ну, если должен, — подозрительно знакомо прошипел он, медленно отводя руки в сторону, — тогда смотри! — выкрикнул он, вскинув на Снейпа взгляд злых зеленных глаз, воспаленных бессонницей.

Северус не был к этому готов. За те дни, что мальчик провел здесь, он ни разу не ослабил блока достаточно, чтобы Снейп мог хотя бы чуть-чуть посмотреть на то, что творится у него в голове. Зато сейчас Гарри не просто ослабил блок, он его полностью снял, да еще заставил зельевара смотреть. Поток болезненных воспоминаний, полных страха и отчаяния, захлестнул Северуса с такой силой, что он чуть не захлебнулся в нем. Он словно сам оказался в маленьком каменном мешке, где невозможно было ни выпрямиться, ни вытянуть руку, ни пошевелиться толком. И темнота… такая непроглядная, как будто у тебя и глаз-то уже нет. Едва профессор успел освоиться с этим видением, как на него полились новые картины, еще более страшные, в которых волшебники, именующие себя Пожирателями смерти, соревновались друг с другом в истязании мальчика, сжавшегося в комок посреди их круга, уже не кричащего, а сдавленно хрипящего от боли, но все еще не молящего о пощаде. И все это для развлечения чудовища, которое восседало в богато отделанном кресле на возвышении и с кровожадной ухмылкой взирало на происходящее. Каждое новое видение очередной изощренной пытки отдавалось острой болью где-то в глубине черепа Северуса, воспоминания сменяли одно другое, пока все вокруг вдруг не объял огонь. Такой сильный, такой жаркий, словно настоящий. Казалось, он вот-вот захватит и Снейпа, сожжет его дотла.

Северус потерял равновесие, упав на спину, зрительный контакт прервался, давая ему возможность вынырнуть из бездонного омута пугающих своей реалистичностью образов. Поспешно восстановив свой обычный блок, Снейп одновременно пытался отдышаться и подавить приступ тошноты. И то, и другое давалось ему с трудом.

— Что… что это было? — срывающимся голосом спросил он, чтобы сказать хоть что-то, но тут же мысленно выругался на себя. Как будто он не знал! Как будто не был десятки раз свидетелем таких вот развлечений. Как будто не узнал мальчика, который был в центре круга на этот раз… — Когда это было? — уже совсем другим тоном уточнил он.

— В конце июня, — последовал бесцветный ответ. — Я вижу эти сны почти каждую ночь…

— Поэтому ты не спишь, — скорее утвердительно, чем вопросительно произнес Северус. Ему ни разу не доводилось — слава Мерлину! — побывать в центре круга, но даже простое участие в забаве лишало его сна на несколько недель. Собственно, это и было одной из причин, по которой он сменил сторону.

Зельевар с трудом оттолкнулся руками от пола, перевернулся и сел напротив Гарри. Его глаза странно мерцали в полумраке комнаты, когда он смотрел на мальчика. Тот продолжал дрожать, и Северус махнул палочкой, которую так и не выпустил из рук, прошептав согревающее заклинание. Гарри бросил на него хмурый взгляд, после чего снова уткнулся лицом в колени. Снейп несколько секунд просто смотрел на него, а потом, слегка кивнув головой как человек, что-то для себя решивший, спокойно произнес:

— Почему ты ничего никому не сказал? Ты мог бы попросить у меня зелье Сна без сновидений и не мучаться…

— Я не хотел тебя ни о чем просить, — сдавленно ответил мальчик, не поднимая головы.

— Почему?

— Ты не понимаешь? — Гарри вдруг посмотрел на него с отчаянием во взгляде. Северус вздрогнул, услышав этот полный тоски тон. — Ты действительно не понимаешь?

— Нет…

— У меня был отец, — дрожащим не то от болезненного возбуждения, не то от сдерживаемых рыданий голосом произнес Поттер. — Довольно своеобразный, не спорю. Весьма трудный для окружающий, возможно. Но для меня самый близкий, самый дорогой, самый лучший на свете. Человек, к которому я мог прийти с любой проблемой, любым вопросом. Я знал, что какими бы ни были обстоятельства, он всегда поможет, всегда поддержит, всегда будет рядом… Это было так же верно, как и то, что солнце всходит на востоке, а садится на западе, за летом приходит осень, а после дождя появляется радуга. Я всегда знал, какая у меня судьба, и он готовил, как мог, меня к тому, чтобы я победил, чтобы я выстоял и не сошел с ума. Я всегда знал, что пока он жив, он будет любить меня, каким бы я ни был, какие бы ошибки ни совершил… — его голос вдруг сорвался. — Я никогда не думал, — прошептал он со слезами в голосе, — что увижу ненависть и презрение в твоих глазах, — он укоряющее посмотрел на Северуса. — Никогда не думал, что увижу в них равнодушие… Что с тобой?! — с какой-то детской обидой внезапно воскликнул Гарри. — Что они здесь с тобой сделали? Почему ты стал таким? Чем я тебе в этом мире не угодил? Что я сделал не так? Чем обидел? Почему ты меня ненавидишь? Как так могло произойти?.. — Его голос совсем стих.

Снейп молчал. Молчал, пораженный услышанным признанием, оглушенной искренностью, которая звучала в голосе мальчика. Молчал, потому что не мог дать внятного ответа ни на один заданный вопрос. С трудом сглотнув вставший вдруг поперек горла ком, он поднялся на ноги и направился к выходу.

— Я принесу зелье, а ты пока ложись в кровать. — Мальчик даже не шелохнулся. — В чем дело?

— Зелье мне давно не помогает…

— Это в твоем мире, — почему-то очень мягко произнес профессор. — Твое тело привыкло к нему, но это тело прореагирует как положено. Тебе нужно нормально выспаться, иначе мы не успеем найти способ вернуть тебя обратно.

Снейп не знал, подействовали ли его слова, он, не оборачиваясь, вышел из комнаты. Но когда он вернулся, Гарри уже лежал на вновь застеленной кровати, уставившись пустым взглядом в потолок. На приход Снейпа он почти никак не отреагировал, только когда тот протянул ему флакон с зельем, мальчик сел и, взяв флакон, покрутил его в руке.

— Думаешь, еще есть шанс, что я вернусь обратно? — спросил он нарочито бесстрастно.

— Я работаю над этим, — уклончиво ответил Северус. — Еще не все возможные источники информации изучены.

— Умеешь ты утешить, — Гарри криво усмехнулся. После этого он залпом выпил зелье и отдал пустой флакон Снейпу.

Зельевар хотел уйти, но что-то не пускало его. Почему-то он был уверен, что ему следует дождаться, пока мальчик уснет, чтобы убедиться, что все в порядке. Призвав стул, он сел рядом с кроватью. Поттер удивленно посмотрел на него.

— Ты останешься? — он не смог скрыть надежду в голосе.

— Я должен убедиться, что зелье подействует, — отстраненно сообщил Снейп, сцепив руки в замок и, упираясь локтями в колени, наклонившись вперед. — Ты можешь мне не нравиться, но у меня есть обязательства перед Орденом.

Еще не успев закончить фразу, Северус понял, что зря сказал это. В глазах Гарри явно читалось разочарование. Тем не менее, он лег на бок так, чтобы видеть лицо Снейпа. Его глаза уже слипались, но он все же спросил:

— Почему ты не можешь просто поговорить со мной? Я так противен тебе? Тогда объясни почему, — он зевнул. — Может быть, мы в этом мире просто не поняли друг друга? Может быть, мы сможем как-то это исправить?

— Ты уже засыпаешь, не время болтать, — строго сказал профессор, сердясь на самого себя за то, что ему тоже хочется поговорить с Поттером. Узнать о том мире, о той жизни. Заглянуть за грань «если бы» и «может быть». В конце концов, сколько бессонных ночей он провел в своей жизни, гадая о том, какой она могла быть, если бы…

— Думаю, ты только пытаешься казаться ублюдком, — сонно пробормотал Гарри. Глаза его были уже закрыты. — Я знаю тебя, ты не можешь быть совсем уж плохим. — Внезапно он вытянул руку и сжал ладонь Северуса. Тот замер, забыв выдохнуть. — Завтра… мы поговорим… завтра… — еще не закончив говорить, мальчик уже спал. Его рука так и осталась поверх ладони Снейпа.

Мужчина аккуратно коснулся пальцами кожи мальчика, пробуя это полузабытое ощущение будничного прикосновения. Прошло очень много времени с тех пор, как кто-то мог вот так просто взять его за руку. Вместо того чтобы освободиться от слабой хватки пальцев мальчика, Северус накрыл его руку своей и медленно выдохнул. Конечно, не усни Гарри так сразу, он просто стряхнул бы его, да еще и отчитал, но, оставшись в одиночестве, без свидетелей, Снейп позволил себе эту маленькую слабость. После этого он обвел комнату взглядом.

Как же долго он избегал ее. Когда он въехал в эти апартаменты в качестве хозяина, он даже не вошел сюда. Просто запечатал дверь с твердым намерением никогда к ней не приближаться, никогда не заходить в эту комнату, никогда не использовать ее даже для хранения вещей.

И вот теперь он снова здесь, и призраки прошлого пока еще стыдливо прячутся по углам, лишь нашептывая ему о событиях давно минувших дней. Событиях, которые он отчаянно старался похоронить в своей памяти. Здесь и сейчас они снова вылезали из своих аккуратно засыпанных гробниц и тревожили его и без того истерзанную душу… остатки души… В какой-то момент ему даже показалось, что он отчетливо слышит голос, который на самом деле никогда не мог забыть.

— Кто здесь? Это ты, Северус? Не стой в проходе, там дует… Иди сюда, ко мне… Залезай, вот так… Накройся одеялом… Ничего не бойся…

* * *

Когда на следующий день Гарри не появился утром в кабинете, Снейп отнесся к этому абсолютно спокойно. Скорее всего, парень просто не проснулся. Но, не увидев Поттера и за обедом, он начал немного волноваться. Северус заставил себя еще раз зайти в комнату мальчика, но того там не оказалось. Обойдя для верности все комнаты и убедившись, что Гарри нет в квартире, Снейп вышел в коридор. Куда Поттер мог подеваться? Директор, конечно, разрешил ему гулять по замку и даже выходить на улицу, но только при условии, что он ни с кем не будет общаться и обязательно предупредит Снейпа о том, куда идет. Итак, одно условие Поттер нарушил (а кто бы сомневался, что так и будет?). Противнее всего то, что спросят все равно с него, с Северуса, хотя проблема в том, что мальчишка абсолютно не умеет следовать правилам и подчиняться старшим.

Искать мальчика в замке Хогвартс — все равно, что иголку в стоге сена. К счастью, Снейп почти сразу после начала поисков встретил в одном из коридоров подземелья Кровавого Барона. Поздоровавшись с ним должным образом, декан Слизерина попросил призрака посодействовать в поисках ученика. Барон с достоинством кивнул и пообещал, что сообщит остальным призракам, и все они осмотрят замок.

Спустя еще с четверть часа Снейпа встретил Почти Безголовый Ник и доложил, что Гарри Поттера видели входящим на Астрономическую башню. Северус поблагодарил привидение и отправился в указанном направлении.

Поттер действительно был там. Он стоял на смотровой площадке, продуваемой со всех сторон жестокими декабрьскими ветрами, закутавшись в теплую мантию и повязав вокруг шеи гриффиндорский шарф. Снейп еще не успел ничего сказать стоявшему к нему спиной мальчику, когда тот сам неожиданно заговорил:

— Я все гадал, придете вы или нет. Рад, что вы пришли.

— Простите? — Северус растерялся от такого неожиданного вступления. — Что вы имеете в виду, Поттер?

— Мне было интересно, станете ли вы искать меня, — пояснил Гарри, поворачиваясь к зельевару лицом и прислоняясь спиной к стене. — Будете ли вы волноваться о том, куда я делся.

— Меня больше волновало, что я скажу Дамблдору, когда он узнает, что вы пропали, Поттер, — насмешливо ответил Снейп, старательно убеждая самого себя в том, что именно так все и было. — И ничего личного, — добавил он с нажимом.

Гарри криво усмехнулся, подозрительно кого-то напомнив этой гримасой, и сложил руки на груди, почти зеркально повторяя позу Снейпа.

— Вы так стараетесь быть хуже, чем вы есть на самом деле, а ведь вы и так не сахар, — насмешливо произнес он. Сегодня он наконец выспался, поэтому чувствовал себя гораздо сильнее и увереннее, чем в предыдущие дни. Все утро он прокручивал в своей голове увиденное и услышанное в этом мире. В особенности, события прошлого вечера. В результате он пришел к выводу, что Северус в этой реальности не так сильно отличается от его отца, как может показаться в первый момент. Просто в этой реальности Гарри вошел в число тех, от кого его отец отгораживался стеной сарказма и грубости. Гарри знал, что Северус так поступает в некоторых случаях, но никогда раньше не испытывал этого на себе, поэтому первое время и был сбит с толку. Сейчас же он был намерен выяснить причину их разногласий в этом мире и устранить их. — Чего ты боишься, Северус? Я ведь знаю, что ты так ведешь себя только тогда, когда боишься.

Снейпа разозлила эта фраза. Мальчишка! Да как он смеет?!

— Я такой, какой я есть, мистер Поттер, — холодно произнес он. — Ваши жалкие попытки психоанализа просто смешны.

— Не сердись, пожалуйста, — попросил Гарри. — Я не хочу тебя обидеть, только понять.

— Понять меня? — переспросил Снейп с сомнением.

— Понять, что не так пошло в этом мире. Почему мы ненавидим друг друга? Ты обещал, что мы поговорим сегодня.

— Я ничего вам не обещал, Поттер, — вяло огрызнулся Северус. Он все не решался уйти. Часть него хотела этого разговора не меньше мальчишки, а другая часть действительно боялась. — Это вы сказали, что мы поговорим, а я вам ничего не ответил.

— Иногда ты ведешь себя как ребенок, честное слово, — Гарри покачал головой. — Просто поговори со мной. Если это ни к чему не приведет, я отстану. Буду просто тихо сидеть и смиренно ждать возможности вернуться обратно. Идет?

Северус в задумчивости сделал несколько шагов по площадке, подходя ближе к мальчику.

— И ты будешь обращаться ко мне так, как следует в этом мире. Никаких «Северус», «отец» и иже с ними. Идет?

— Договорились.

После этого повисла неловкая тишина. Оба чувствовали себя неуютно, так как не знали, о чем, собственно, должен быть этот разговор. Молчание нарушил Гарри:

— Так в чем проблема? — осторожно спросил он. — Что я такого тебе сделал?

— Думаю, — медленно произнес Снейп, — вся проблема в самом факте твоего существования, — закончил он со странным выражением, которого Гарри не понял. Губы зельевара скривила горькая усмешка. — Ты сын Джеймса Поттера, бестолкового позера, который слишком много воображал о себе.

— Прости, но я не понимаю, какое отношение мой отец имеет ко всей этой проблеме? Я даже не знал его…

— Но ты похож на него! Как две капли воды, — голос Снейпа стал резким и хриплым. — Ты словно призрак из моих кошмаров, который явился из прошлого, чтобы мучить, как когда-то твой отец… — Северус вдруг осекся, осознав, что сказал слишком много.

— Так все это только из-за того, что я похож на Джеймса Поттера? — недоумевал Гарри.

— Нет, не только, — быстро произнес Северус, словно защищаясь. — Ты невежественен, дерзок, ленив и лезешь, куда тебя не просят.

Мальчик помолчал какое-то время, словно переваривая услышанное. Очередной порыв ледяного ветра взметнул черные волосы профессора, и тот рассеянно их пригладил. Гарри узнал этот жест и не смог сдержать улыбки, потому что на душе у него внезапно потеплело.

— Быть может, — тихо произнес он, — все это от недостатка воспитания? Если помнишь, меня в этом мире запирали в чулане и били по поводу и без. — Снейп непроизвольно дернулся, услышав это. До этого момента он как-то не позволял себе задумываться над теми причинами, которыми Дамблдор обосновал свое желание забрать мальчишку из-под опеки родственников много лет назад. А ведь если задуматься, в этом есть смысл. — Посмотри на меня! Меня воспитывал ты сам. И я варю зелья, читаю на латыни и владею окклюменцией. Значит, не так уж я безнадежен?

— Кстати об окклюменции. — Северус внезапно почувствовал необходимость сменить тему. — Те видения, что ты мне показал…

— Я не хочу об этом говорить, — быстро произнес Гарри, отворачиваясь.

— Только один вопрос. Как ты выбрался оттуда живым? И смог остаться в своем уме? — Северус, не отрываясь, смотрел на Поттера, но тот не желал снова поворачиваться к нему лицом. Зельевар видел только упрямый профиль и стремительно бледнеющую щеку.

— Я убил его. Волдеморта. Как и говорилось в пророчестве.

Снейп сделал шаг ближе и оказался почти вплотную к мальчику. Чуть нагнувшись, он тихо выдохнул почти в его ухо:

— Как?

Гарри повернул голову в его сторону, набрал воздух в легкие, словно собираясь произносить длинную речь, но вдруг замер, выдохнул и отвернулся.

— Я не могу тебе этого сказать, — тихо сообщил он. — Насколько я помню, в этом мире ты двойной агент…

Северус так резко отстранился, что мальчик даже вздрогнул. Лицо зельевара скривила неприятная гримаса.

— Вот как, — надменно произнес он. — Значит, ты делаешь вид, что хочешь наладить со мной отношения, но при этом не доверяешь мне? Ты такой же бестолковый, как и твой двойник.

— Нет, я…

— Хватит! С меня довольно! — Он круто развернулся и быстрыми шагами направился к двери. — Больше никаких разговоров, они ни к чему не приведут. У меня есть все основания тебя ненавидеть!

— Но, Северус… — попытался возразить мальчик, но ему не дали продолжить.

— У нас был уговор. Разговор состоялся, результат такой, какой есть. — У самой двери Снейп на секунду замер, бросив на Поттера гневный взгляд. — Я свою часть договора выполнил, очередь за тобой.

Он вышел, громко хлопнув дверью. Гарри растеряно пробормотал ему вслед:

— Я не это имел в виду, — его лицо исказила гримаса отчаяния. — Я просто не хотел, чтобы он и тебя пытал…

* * *

Когда в тот вечер Гарри добрался до своей комнаты, он был почти в отчаянии. Северус не просто отказывался продолжать их разговор. Он вообще не хотел с ним говорить, взял свои книги и ушел с ними в спальню.

Гарри лег на кровать поверх одеяла и вздохнул. Он не понимал. Не мог понять. Неужели вся проблема этих взаимоотношений в том, что он сын Джеймса Поттера? Но ведь в своей реальности он тоже был сыном Джеймса, а Северус его все равно любил. Так в чем же дело?

Гарри напряг память. Первые годы жизни под опекой Снейпа он помнил смутно и не мог с уверенностью сказать, как быстро зельевар принял его. В то же время он никогда не слышал от Снейпа плохих слов в адрес своего биологического отца. Или не помнил этого. Нет, он точно помнил, что когда-то спрашивал приемного отца о Джеймсе. И тот всегда был очень сдержан в своих ответах, сообщал только факты, никогда не говорил о своем отношении к нему, никогда не хвалил его, но и не ругал. При этом Гарри всегда чувствовал, что Северус ему что-то не договаривает. Позже он узнал, что Снейп и Поттер-старший не ладили в школьные годы, но подробностей той истории ему так никто и не рассказал. Это был словно заговор молчания, в котором участвовали Ремус, Сириус и сам Северус. Сейчас Гарри как никогда рассердился на всех троих за это: именно из-за их молчания в настоящий момент ему не хватало информации. Спрашивать у Северуса в этом мире не имело смысла, он ни за что не скажет.

Утомленный переживаниями и не вполне восстановившись после ночей бессонницы, Гарри не заметил, как провалился в сон. Словно его утащили туда против его воли.

В своем сне он блуждал по коридорам замка, то ли ища Северуса, чтобы задать ему волновавшие его вопросы, то ли просто потеряв дорогу. Внезапно он замер, увидев самого себя, сворачивающего в один из коридоров. Во сне Гарри потряс головой и поспешил за самим собой. Он не знал, что спит. Еще больше удивляло его то, что он увидел себя не таким, как в этом мире. Он увидел себя из своей реальности.

Он торопился, ускорял шаг, переходил на бег, уставал и снова шел пешком, но расстояние между ним и его двойником не сокращалось. Казалось, второй Гарри тоже не знает, куда идет, поскольку он петлял по коридорам, меняя направления, заново проходя по одним и тем же местам.

Гарри уже начал выбиваться из сил, когда вдруг его копия остановилась у одной из дверей и решительно распахнула ее. За той дверью уже не было Хогвартса. Она открывалась… в их гостиную! То есть гостиную в доме его приемного отца, в его мир! И двойник уже вошел в нее, оставив дверь распахнутой. Гарри поспешил к двери, но на пороге был вынужден остановиться: какая-то сила не давала ему переступить через него. Он видел наряженную елку, чувствовал жар от камина, но не мог войти!

— Северус! — позвал он, но не услышал собственного голоса.

Зато его голос услышал двойник. Он обернулся, посмотрел на Гарри со смесью удивления и страха, приблизился к двери, разглядывая свою неточную копию.

— Пусти меня! — в отчаянии закричал Гарри. — Пусти меня, это мой мир! Это мой дом!

У двойника от ужаса расширились глаза, он отступил на шаг, словно теряя равновесие. Его губы зашевелились, но Гарри не слышал слов. Двойник схватился за дверь и захлопнул ее с такой силой, что она почти ударила Гарри по лицу. Этого не произошло только потому, что мальчик неожиданно проснулся. В комнате было темно и тихо. Какое-то время Гарри приходил в себя, переваривая в голове содержимое сна. Вспоминая движение губ двойника, он вдруг словно услышал произнесенные им слова:

— Нет! Теперь это мой мир, мой дом и мой отец! Убирайся!..