Точка возврата (гет)

Кто я? Можно ли дать на этот вопрос ответ? Или это так же нереально, как и повернуть время вспять? Сегодня ночью я отправилась в путешествие по закоулкам чужой жизни. Я почувствовала это каждой клеточкой своего тела, уловила в воздухе удушающий аромат страха. Знание — это сила? Ложь! Это слабость, потому что нет ничего хуже, чем знать о приближении неизбежного. И не иметь возможности ничего изменить, если ты сама, по собственной глупости, загнала себя в угол.

Стоило мне закрыть глаза, как я перенеслась в гостиную Слизерина. В этот раз камин не горел, и помещение было наполнено вязкой темнотой. Лишь серебристый лунный свет позволил различить силуэт юноши. Том стоял непозволительно близко. Он вежливо улыбался мне, вот только глаза были холодными, пустыми.

— Я рад, что ты сдержала обещание, — сказал он, беря меня за руку.

Я попробовала отстраниться — мне было неприятно, — но Риддл не позволил. Напротив, притянул еще ближе. От его кожи едва ощутимо пахло корицей. Запах был немного сладким, уютным и таким знакомым. Невольно мне вспомнился дом и мамина выпечка. Она редко баловала меня свежей сдобой, но тем ценнее была каждая булочка, сделанная ласковыми руками. Ваниль, шоколад и корица — это лишь малая часть всего того разнообразия, которым было пропитано мое детство.

— Готова? — поинтересовался Том, обнимая меня второй рукой за талию.

— Нет, — честно ответила я, невольно прижимаясь к нему.

Мне было страшно. Неизвестность пугала, а верных друзей не было рядом. Лишь враг, чьи объятия не сулили ничего хорошего. Я зажмурилась, перебирая в уме ингредиенты, входящие в состав противоожоговой мази. Шалфей, ирис, барсучий жир — сердце мерно отстукивало удары, словно смирившись с грядущими неприятностями. Оливковое масло, чешуя полоза, шапка каменного гриба — Риддл напевно шептал магические формулы, и из всего монолога я вспомнила значение лишь двух из дюжины. Ключ и зеркало — это не самый лучший расклад для меня. Но разве есть выбор? Нет. А раз так, то не стоит оглядываться назад.

Ощущения от прыжка были непривычными. Словно я оказалась в липком киселе, и меня затягивало все глубже, на самое дно. Кричать и звать на помощь было бесполезно— весь воздух в легких давным-давно закончился. Я отчаянно ждала момента, когда эта пытка прекратится. Чем? Неважно! Только бы прервалось мучительно тягостное ожидание...

* * *

Мы очутились в Хогвартсе. Каменные стены, увешенные десятками портретов, и ласковый свет, освещающий все вокруг, были такими родными и привычными. Движущиеся лестницы неспешно перемещались от одного этажа к другому, похожие на ленивых, объевшихся сливками котов, которые нехотя обходят вверенную им территорию, только из-за присутствия хозяина вынужденные заниматься этой скучной и неблагодарной работой. Куда охотнее лестницы заняли бы полюбившиеся ниши и вздремнули, видя только им понятные сны.

Сзади раздались шаги. Я повернулась и ошеломленно взглянула на приближающуюся ученицу. Светлые волосы, сосредоточенное лицо, нервно теребящие уголок пергамента пальцы — все это было так знакомо! К нам приближалась Элайза, живая и взволнованная.

Сглотнув, я шепотом, боясь привлечь к себе внимание, спросила:

— Это воспоминания?

— Да, — односложно ответил Риддл и, помедлив, уточнил: — Воспоминания Уильямс. Те, в которых есть подсказки к разгадыванию головоломки.

Мне не нужно было объяснять, о чем говорит Том. Я прекрасно понимала суть нашей затеи, и, признаться, с нетерпением ждала развития событий. Было любопытно. Возможно, со стороны жажда поиска показалась бы немного эгоистичной, но я не могла — не хотела! — останавливаться. Мне было важно докопаться до правды и любой ценой вырваться из этого порочного круга. Я до одури боялась Риддла, а чувство беспомощности перед происходящими событиями порядком раздражало. Не такие эмоции я привыкла испытывать.

Поэтому я последовала за Элайзой. Том не отходил ни на шаг. И молчал, пристально глядя в спину Уильямс. Бывшая пассия Риддла тем временем поднялась на середину лестницы и стала терпеливо ждать, когда каменная громадина начнет двигаться. Я хотела последовать за ней, но Том не позволил. Сжал руку на моем предплечье и отрицательно мотнул головой. Я хотела было возмутиться, но благоразумно закрыла рот. Он не человек, и неизвестно, какой реакции можно от него ожидать в ответ на гневную тираду.

Лестница сдвинулась с места, и я подошла к самому краю площадки, жадно вглядываясь в силуэт отдаляющейся девушки. Она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, ожидая конца маленького путешествия с первого на пятый этаж. В неярком освещении Элайза казалась невесомой и совершенно ненастоящей. Но, определенно, притягательной. Достаточно было посмотреть на лицо Тома, чтобы понять те чувства, которые обуревали его. Ощутить всю гамму чужих эмоций: от вожделения до щемящей душу нежности. И стыдливо отвернуться, сознавая, что все это предназначено не для тебя, а значит, нечего подглядывать.

Я слишком увлеклась разглядыванием ненужных деталей, поэтому не сразу заметила появление еще одного действующего лица. Яркий красный луч пронесся совсем рядом с головой Уильямс. Она, инстинктивно отшатнувшись назад, потеряла равновесие и, неловко взмахнув руками, упала. В последний момент Элайза сумела извернуться и уцепиться руками за перила. Но по инерции продолжила двигаться вниз. Черная туфелька соскользнула с ее ноги и упала на каменный пол. Услышав приглушенный стук, я вздрогнула, осознав, что только что произошло. Более десяти метров и всего несколько секунд свободного полета были живым воплощением той линии, которая разделяет жизнь и смерть. И на этой тонкой, эфемерной черте балансировала Уильямс, каким-то чудом сумев склонить чашу весов на свою сторону. А если бы она не удержалась? Если бы, пролетев то жалкое расстояние, разбилась насмерть? Что бы было тогда?

К сожалению, я слишком хорошо знала ответ. А именно: отсутствие проблем и всей этой мерзкой истории с Ловчей стало бы результатом бесславного конца девчонки, окажись покушение успешным. Сейчас я искренне радовалась тому, что не являюсь в этом воспоминании единым целым с Элайзой. Страшно даже представить, что она сейчас чувствует. Шок, боль, недоумение, обида, ужас и злость — вот самые близкие определения ее теперешнего состояния. И испытать весь этот удушающий водоворот эмоций, граничащих с истерикой, на себе?! Нет, не хочу! Мне хватило и слишком реалистичных снов, надолго лишивших меня покоя.

Отвернувшись от Элайзы, я подошла к Риддлу. Осторожно положила руку на плечо, привлекая к себе внимание. Он зло посмотрел на меня, словно я была непрошенным гостем, посмевшим прийти без приглашения в его дом.

— Риддл, ты увидел того, кто пытался заколдовать Уильямс? — мягко спросила я.

Я знала, что он был неравнодушен к ней, поэтому старалась задавать вопросы как можно деликатней. Если Том еще способен чувствовать, значит, не все человеческое в нем умерло. Ведь гораздо проще взрастить побег на пустыре, нежели на выжженном поле.

Он кивнул, все еще неотрывно глядя на Элайзу.

— Кто это был? — сделала я еще одну попытку заполучить кусочек мозаики.

— Мелисса Эйвери. Мы с ней учились на одном курсе в Хогвартсе, — сухо произнес он, сбрасывая мою руку.

Понятно. Тому неприятно, когда к нему прикасаются без разрешения. Я сделала в уме заметку: больше не нарушать пределы его личного пространства. В сочувствии Риддл не нуждался, в дружеской поддержке — тоже. Так что нечего расстраиваться, Гермиона.

— Ты с ней встречался, да? — продолжила я расспрашивать Тома.

— Да, — он повернулся ко мне лицом. — Ей в голову вполне могла прийти мысль напугать Элайзу. Но убить? Нет, эта слизеринка слишком труслива, чтобы решиться на такой шаг.

— Даже из ревности? — уточнила я, невинно улыбаясь.

— Даже из ревности, — невозмутимо подтвердил Риддл. — Если бы ты была внимательнее и не витала в облаках — заметила бы, что луч пролетел косо. Мелисса с детства плохо видела, но в жизни никому бы не призналась в этом. Поэтому при всем желании попасть в Элайзу она бы не смогла.

— Но это не значит, что она не хотела этого. У нее были причины, была возможность, а методы... Они могут быть разными. Совсем не обязательно лично травить Уильямс или насылать порчу, — рассудительно заметила я.

Том на мгновение задумался. Рассеяно и как-то устало провел рукой по темным волосам. О чем он думал? Какие варианты событий просчитывал? Я отчаянно хотела хоть ненадолго проникнуть в его мысли, чтобы стать ближе. И пусть я знала, кем он станет в будущем, — меня это совершенно не смущало.

— У нее нога подвернулась. Туфли были велики, поэтому, когда Элайза упала, одна из них слетела с ноги, — медленно произнес Риддл. — Эйвери промазала случайно.

— Но ты же сказал, что она плохо видит, — я озадаченно посмотрела на него.

— Отвратительно, — кивнул Том. — Но это могла быть не Мелисса.

— Оборотное зелье? — озвучила я догадку.

— Вполне возможно, — согласился он, а потом холодно улыбнулся и надменно произнес: — Теперь ты точно знаешь, что я ее не убивал!

— Нет, не знаю, — возразила я. — Под личиной Эйвери мог быть и ты. Сам же сказал, что Уильямс повезло и она не погибла по чистой случайности.

— Ты мне не доверяешь, — не вопрос, утверждение.

Он медленно подошел ко мне и, протянув руку, ласково провел пальцами по волосам. И смотрел как-то странно, тоскливо. Мне стало не по себе от взгляда его темных глаз. Этот порыв был неправильным, неестественным. И незачем нам стоять так близко. Я сделала несколько шагов назад, увеличивая расстояние между нами.

— Ты вынудил меня помогать. Навязал чужие воспоминания, шантажировал. И Мерлин знает, что еще готов сделать. У меня нет причин доверять тебе.

— Умная, наивная, храбрая девочка, — Риддл снисходительно усмехнулся. — Ты столько всего еще не понимаешь...

— Еще скажи, что у тебя не было выбора, — раздраженно перебила я его.

— Был. Я свой сделал уже давно, ты — тоже. Так что нет смысла читать мне нотации, Гермиона. Это лицемерие.

Я отвернулась, досадливо поджав губы. В чем-то он, несомненно, был прав. И это вызывало у меня противоречивые чувства и ненужные, опасные мысли.

— Нам нужно двигаться дальше. Ночь не будет длиться вечно, а если я не проснусь утром — возникнут вопросы, — сказала я, отворачиваясь.

Физически больно было выносить его взгляд. Мысли путались, становясь расплывчатыми. Риддл умел влиять на людей, искусно дергая за ниточки и надавливая на уязвимые места. Теперь я понимала, почему волшебники шли за ним и безропотно исполняли все приказы. Он был сильной личностью, целеустремленной, но, к несчастью, не умел отделять добро от зла. Это и пугало меня больше всего.

Том протянул мне руку, предлагая последовать за ним. Я со вздохом сжала пальцами его ладонь, чувствуя себя подавленной и обманутой. Глупо, правда?

* * *

Мы оказались в зеркальном коридоре. Гладкая сверкающая поверхность тянулась с двух сторон. Я оглянулась — сзади была та же картина, однообразная и унылая.

— Пошли! Здесь небезопасно, — отрывисто бросил он, переходя на бег.

Я побежала за ним, радуясь, что обувь у меня на плоской подошве. За спиной послышался свист. Пронзительный, оглушающий — он стал неплохим стимулом не оглядываться и поумерить свое любопытство.

Мы бежали, казалось, бесконечно. По прямой, никуда не сворачивая и не останавливаясь. Свист не приближался, но и не отставал. Я тяжело дышала, ощущая нарастающую боль в боку. Мне было тяжело — я не привыкла к таким нагрузкам.

Внезапно Том остановился и, что-то пробормотав, приложил ладонь к стеклу. Оно пошло рябью, словно водная гладь, в которую бросили камушек. Том, не оглядываясь, прыгнул вовнутрь. Я последовала за ним. Вряд ли там могло было опасней, чем здесь.

* * *

Деревянная крыша надежно защищала от дождя. Доски мягко поскрипывали под ногами, вселяя чувство уверенности, стабильности. После стремительного перемещения это было для меня лучшим лекарством. Том был рядом. Его тяжелое дыхание перемежалось хрипами, доказывая, что не только мне этот забег дался тяжело.

— Вон они, — сказал он, указывая на что-то пальцем.

Я проследила за его движением и увидела двух девушек. Одной из них была Элайза, второй — та самая незнакомка, которую я видела в самом первом сне-воспоминании. Высокая, стройная, темноволосая, с надменным лицом — она с неприязнью глядела на Элайзу. Кривила губы и крепко сжимала кулачки, слушая то, что говорила ей Уильямс.

А потом резко мотнула головой и сказала:

— Он никогда не будет твоим! Слышишь, грязнокровка?!

Голос звучал неровно, то и дело норовя сорваться на визг.

— Я ему не нужна, а он не нужен мне, — равнодушно пожала плечами Элайза. Она была спокойна и чуть иронично улыбалась. Казалось, ревность девицы ее забавляла.

— Врешь, грязнокровка. Врешь!

Столько отчаяния и всепоглощающей боли слышалось в голосе красавицы. Она была такой жалкой и беспомощной в сравнении с Уильямс! Маленький червячок сомнения тревожно шевельнулся в груди. А что если Том прав? Что если ревность стала причиной гибели Элайзы?

— Эйвери, не стоит так убиваться. Не ты первая, не ты последняя. Сомневаюсь, что Риддл оценит твою истерику, — жестко оборвала она аристократку.

— Ты еще пожалеешь, Уильямс! Я заставлю тебя за все заплатить! — зло прошипела волшебница. И ушла, не дождавшись реакции на свои слова.

А Элайза смеялась — беззвучно, запрокинув голову назад. Такая беспечная и совершенно беззащитная. Прозрачные холодные капли стекали по дереву, тонкой пеленой укрывая смешливого ангела от враждебного и жестокого мира.

* * *

— Что ты об этом думаешь?

— Она не виновата. Угрозы Эйвори — пустой звук, — озвучил Риддл свои мысли.

— Знаю, ты это уже говорил, — раздраженно махнула я рукой. — Тебе не кажется, что мы ходим по кругу? Что чем больше мы узнаем, тем больше появляется вопросов?

— Отчего же? — Том снисходительно улыбнулся. — У нас есть несколько подозреваемых. Я годами искал хоть малейшую зацепку и наконец-то нашел.

Встав с кресла, я подошла к нему. Нас разделял сущий пустяк, всего лишь пара сантиметров. Гневно посмотрев на Тома, я поинтересовалась:

— Я ведь нужна тебе из-за воспоминаний Элайзы, верно? Ты не можешь проникнуть в ее память, поэтому и сделал меня проводником?

— Ты слишком все упрощаешь, Гермиона, — Риддл протянул ко мне руку и заправил выбившийся из прически локон. — Ты — ключ к разгадке. Не воспоминания, а ты.

— А чьи это воспоминания? Чья это память? — требовательно спросила я его.

— Твоя.

— Врешь! — я отшатнулась. — Это воспоминания Элайзы. Ее жизнь, не моя!

— Уверена? — Том почти ласково улыбнулся.

Взял меня за плечи и развернул, прижавшись грудью к моей спине.

— Смотри, — шепнул он, касаясь губами уха.

Я вздрогнула, ощутив его дыхание, уловив размеренное биение сердца. Что он творит, черт возьми?!

А тем временем передо мной из воздуха возникло зеркало. Воздушное, серебристое и — лживое. Потому что из его глубин на меня испуганно смотрела Элайза.

Вскрикнув, я зажмурила глаза и... проснулась.