Ну, здравствуй, брат...  (гет)

Внимательные читатели должны были бы обратить внимание на то, что Рубеус Хагрид встретил нас на перроне станции Хогсмид. Те, кто читали версию тети Ро, должны были серьезно задуматься над ее историей похода Хагрида и мадам Максим в горы на переговоры с великанами. Итак, во Франции, возле Дижона, Рубеус и Олимпия сбросили «хвост» из сопровождавших их шпионов, то ли из Министерства Магии, то ли из Пожирателей Смерти. А затем, немножко, так сказать, применив магию, оказались на польской границе, где Хагрид сразу же столкнулся с двумя дикими троллями. Роулинг забыла только сообщить, на какой именно польской границе это случилось? Германо-польской? Польско-российской в Калининградской области? Польско-белорусской? Скорее всего, на последней, так как в Минске, в каком-то интересном баре (там снимали «От заката до рассвета» — шутка), Хагрид сцепился с каким-то очень агрессивным вампиром. Как это мадам Максим ему это позволила? Миссия-то ведь секретная, надо стараться, как можно меньше привлекать к себе внимания! А Хагрид как специально во всякие заварухи лезет, ищет приключения на свою обширную пятую точку, делает все, чтобы привлечь к себе лишнее внимание и сорвать задание Дамблдора.

Я, наверное, повторюсь, но рост Хагрида, по словам тети Ро, это рост двух взрослых мужчин. Десять — двенадцать футов. Триста — триста шестьдесят дурмстрангских сантиметров. Ну, хорошо, допустим, всего три с половиной метра. Бог или Мерлин с его толщиной — трое-пятеро мужчин в обхвате. В мире маглов бывают женщины и потолще. Но что делать с ростом? За Хагридом и Олимпией гнались бы по Европе не Пожиратели Смерти и не шпионы Министерства Магии, а представители Книги рекордов Гиннеса. Так что, открою вам маленькую тайну. Когда полувеликаны Рубеус Хагрид и мадам Олимпия Максим перемещаются в поле зрения маглов, срабатывает магия прикрытия, создающая у простецов впечатление встречи с бывшими членами сборной своей страны по баскетболу, давно покончивших с диетой (ну, хорошо, это только про хранителя ключей, смотрителя садов и «профессора» по уходу за магическим зверьем). Так, метра два — два двадцать в дурмстрангских метрических единицах, видят наших полувеликанов простые жители Туманного Альбиона и других стран Европы.

А куда после Белоруссии направились Олимпия и Рубеус? В Россию? И далее на ее пылающий в девяносто пятом году юг, на Кавказ? Об этом в каноне ничего не сказано. Но описана жуть в горном великанском заповеднике. А как Хагрид обратно пинками вел своего единоутробного братца, подростка — великана через всю Европу? Представили себе? Сколько объединенных сил сотрудников нескольких Министерств Магии разных европейских стран должно было быть задействовано в этой секретной операции, если бы она имела место быть! А пролив между Францией и Великобританией братья, великан и полувеликан, вплавь преодолели? Помахав Олимпии ручкой на прощанье? И вернулся Хагрид в Хогвартс уже во время первого семестра, в конце октября. Все было немного не так.

Получив задание от Дамблдора, оба наших полувеликана, Хагрид и мадам Максим, прибыли во Францию. Это так. Но никакого жуткого пешего перехода через территорию нескольких европейских стран не было. Альбус Дамблдор воспользовался своими давними связями с русским Министерством Магии, которое, по установившейся древней традиции, искренне недолюбливает англосаксов. Своих старых добрых закадычных врагов. И как же не помочь гонимому главе Визенгамота? Рубеус и Олимпия стартовали из Франции, из Дижона, с помощью портала и прибыли на Кавказ, в район Моздока. Там их встретили представители российского магического управления, которое отвечает за расположенный в секретном горном районе Главного Кавказского хребта заповедник для оставшихся в живых великанов. Всего десятков восемь — десять особей их там осталось.

Операция, кстати, проводилась совместно со спецслужбами России, под Империо, конечно. Там у русских в девяносто пятом году, как раз первая чеченская кампания шла. Но была использована легенда, что в горах обнаружен настоящий гигантский йетти, и за большие деньги, в том числе и за невмешательство британских политиков в процесс усмирения-умиротворения русскими диких чеченских «горных демократов», Россия этот живой артефакт тайно продала Великобритании. Секретность и все такое прочее. Специалисты — маглы получили хорошее финансовое вознаграждение и дали подписку о неразглашении жуткой государственной тайны. Им еще и память слегка подкорректировали.

Пожиратели Смерти с помощью фракции чистокровных мракобесов в российском Министерстве Магии, а эти есть в каждой стране, немного переиграли, опередили, так сказать, «наших». Задание Дамблдора, а именно — попытаться, по крайней мере, обеспечить нейтралитет великанов в начинающейся второй гражданской магической войне, полностью провалилось. Великаны устроили небольшое побоище, но Грохха Рубеус и Олимпия отбили, и в сопровождении группы «наших» мракоборцев, поддерживающих русских соратников Дамблдора, вывели в район авиабазы военно-воздушных сил в Моздоке. А зачем Дамблдор вообще посылал Хагрида и мадам Максим к великанам на Кавказ? Об этом я расскажу позднее, но, если кратко, то великан — это единственное магическое существо, которое не берет Авада Кедавра (конечно, мой троюродный братец вне классификации, он у нас почти бессмертный, а еще есть фениксы, но они сразу выходят из игры, превращаясь в пепел, и только потом возрождаются). И только великаны могут с ходу проломить насыщенный заклинаниями оборонительный рубеж вокруг Хогвартса, но об этом, как я уже говорил, позже. Или, выходит, что Дамблдор и Волан-де-Морт уже в девяносто пятом году предвидели Великую Битву за Хогвартс? Я до конца не уверен…

А «наши» в Моздоке загрузили усыпленного и связанного Грохха на специальной крупнотоннажной транспортной тележке в фюзеляж арендованного британцами у компании «Волга-Днепр» Ан-124 «Руслан». Там же, полусидя, разместились Хагрид и мадам Максим. Самолет доставил «йетти» с сопровождающими на авиабазу британских военно-воздушных сил в Северной Шотландии, а оттуда злого Грохха тайно этапировали в Запретный лес, защищенной от маглов области вокруг Хогвартса. Мадам Максим отправилась домой во Францию, а Хагрид, таким образом, еще до первого сентября был уже на своем штатном рабочем месте. И никаких пеших переходов с великаном по Европе. Правда, по лицу и другим интересным местам Хагрид от своего единоутробного братца в процессе одомашнивания великана-подростка получал регулярно и качественно.

Анна и я провели совещание со старостами школы и факультетов. Были определены места для тренировок трех факультетов, возрожден, так сказать, «Дуэльный клуб» памяти незабвенного Злотопуста Локонса. Гриффиндор получил квиддичное поле, Когтевран — просторный дворик трансфигурации, Пуффендуй — площадку возле теплиц. А в дела Слизерина Северус Снегг нам настоятельно рекомендовал не соваться, но, как мы поняли, тренировались они в своем подземелье. Смириться с этим Энни никак не могла. Напрашивалась инспекция в слизеринский подвал.

Тренировки начались с азов и шли первую неделю, ежедневно по часу после обеда. Инструкторами стали Анна, я, Гарри, Гермиона, несколько семикурсников — Фред, Джордж, Ли, Анджелина, Алисия, и как ни странно, четверокурсница Джинни. Я всегда подозревал, кто именно учил ее на первом курсе концентрации и технике поединков. Попытайтесь-ка даже в состоянии транса управлять василиском с закрытыми глазами и все поймете. Пара старшекурсников из Пуффендуя попробовала, было, острить по поводу представленной им как инструктора Джинни, и тут же, с легким взмахом ее волшебной палочки, остались без штанов. Хорошо хоть портки оставила. У этой штучки фантазии далеко заходят. А пуффендуйцы даже не подумали, что надо хотя бы попытаться выставить простейший оборонительный щит Протего. Я сам ее временами немного боюсь. А Рон вообще откосил от инструктора, сказав честно, что еще не готов кого-либо чему-либо учить.

Вечерами мы все встречаемся в общей комнате Гриффиндора, располагаясь на своих местах вокруг командного стола. Гарри понемногу привыкает к обществу красивой сестры-двойняшки. Кроме разговоров о боевой магии, есть время и для обсуждения квиддича. Сестра теперь наш будущий противник. Она нам самоуверенно заявила, что после отборочных испытаний ее сразу же возьмут в команду Когтеврана на место охотника. Никаких сомнений у нас по этому поводу не было. Чжоу Чанг, скорее всего, останется в строю в качестве ловца. Я сам не собирался играть в квиддич, это не мое. А когда я спросил Джинни, почему она не попробует свои силы на предстоящих отборочных испытаниях команды Гриффиндора в качестве охотника, рыжая отшутилась, сказав, что Анжелина, Кэти и Алисия — тоже ее подруги. А еще она не хочет покалечить и мою подругу. На мое притворное возмущение, что сестра — не моя подруга, последовал четкий ответ — тогда не смотри на нее как удав на кролика. Хотя бы при всех. Неужели теперь это все стало так заметно…

Мы сидим вечером за столом после сегодняшних дуэльных тренировок факультетов. Сил на домашнее задание нет никаких. У Гарри забинтована кисть левой руки. Говорит, что обжегся какой-то дрянью в подземелье у Снегга. Я спросил брата, что он делает, отбывая наказание у Амбридж. Поттер ответил, что пишет дурацкие строчки. Строчки так строчки. Ничего страшного. В разговоре, коснулись темы чистокровности, наследственности не только чистоты крови, но и, так сказать, финансовой составляющей древних магических кланов.

— Мне показалось, — сказал Гарри, — что папа и мама вели войну против Волан-де-Морта на собственные сбережения.

— А Гордоны не чураются получать денежное довольствие в кассе за исполнение обязанностей мракоборцев отряда специального назначения, — откликаюсь я. — Расходы на содержание древнего Авалона весьма велики…

— Ни в какой кассе мама и папа… хм… Мария и лорд Гордон ничего не получают, — сразу подключилась к беседе Энни. — Деньги просто переводятся в их сейф в Гринготтсе.

— У графа и графини Гордон общий сейф, — соглашаюсь я. — Он появился, когда приданное Марии внес клан Макдауэлов. У меня же появится сейф после семнадцатилетия с начальной небольшой суммой. И у Энни тоже… и с кем нам их объединять…

— О да! — Воскликнула Гермиона. — Энни у нас богатая невеста! Ей понадобиться очень большой сейф!

— Не поняла? — Вопросительно посмотрела мисс Поттер на подругу.

— Как не поняла? — Удивилась Грейнджер. — Энни! Ты ведь наследница Авалона, так же, как и Алекс? Так?

— Так…

— Ты официально, законно удочерена Гордонами, — продолжила Гермиона с подъемом в голосе, — не просто над тобой оформлена опека, а произведено официальное удочерение, и ты имеешь все юридические и финансовые права на наследство семьи. На наследование древнего Авалона, на все активы финансовые, на все земли, замки, шато, поместья, самолеты и все такое прочее вместе с Алом. В равных долях…

— Допустим… но, папа и мама, кажется, не собираются в ближайшем будущем возлагать на нас обязанности Хранителей. И я хочу, чтобы они жили долго и счастливо. Но, да… я получу в семнадцать лет отдельный сейф, такой же, как и Ал… — отвечает ей Энни. — И мама с папой выделят сумму… первоначальную… небольшую…

— На шляпки тебе хватит. Но это еще не все, — не унимается Грейнджер. — Ты родная сестра Гарри, так что, сейф №711...

— … принадлежит Энни и Гарри в равных долях, — завершил я мысль за Гермионой.

— Гермиона, очень мило, что ты помнишь номер моего личного сейфа, — откликнулся, наконец, и Гарри, — но я совсем не против делить его со своей родной сестрой.

— Гарри, мне ничего от тебя не нужно, мне итак всего хватает… — ответила, смутившись, Анна.

— Гоблины могут четко ответить, сколько всего и каких финансовых средств в этом сейфе, и какая часть принадлежит Гарри, а какая — Энни, — продолжаю я.

— А разве не одинаковые части? — удивился Гарри.

— Всему Волшебному Миру о твоей родной сестре было официально объявлено только первого сентября этого года, — отвечаю я. — Появилось еще одно свидетельство о рождении Анны. Или изменилось старое, где дата рождения с двадцать шестого января восемьдесят первого года сместилась на тридцать первое июля того же года. Изменились имена и фамилии родителей… или вписаны перед опекунами… нет, приемными родителями…

— И гоблины вычтут мои расходы за четыре года обучения из моей доли и добавят к доле Анны? — Усмехнулся Гарри.

— Так, вы оба! Немедленно заканчивайте! — Не на шутку разозлилась Энни. — Я ни кната не возьму из сейфа №711!

— Теперь и ты знаешь номер его сейфа, то есть… вашего, сестренка! — продолжаю я.

— Ал!

Все, дальше ее злить опасно. Надо сбавить обороты и менять тему. А то полетят в меня озверевшие попугайчики, канарейки, открытки, косметички, или, чего похуже, например, летучие мышки-вампирчики. Но тут подключился к разговору кое-кто еще.

— Как интересно наблюдать за финансовыми делами высшего общества, высшего света! — ехидно присоединилась к разговору Джинни. — Нам, Уизли, такие проблемы абсолютно не угрожают. Мама и папа поженились и не получили ничего…

— Но ведь тетя Молли из чистокровного клана Прюэттов, а дядя Артур из чистокровного древнего клана Уизли… — неуверенно говорю я.

— И их брак сразу после окончания Хогвартса почему-то не понравился ни тем, ни другим…— вступил в беседу Рон с самым мрачным видом.

— И их лишили наследства, — закончила Джинни.

— Прямо какие-то Монтекки и Капулетти… — пробормотала Гермиона.

— Чего? — тихо спросил Рональд.

— Потом, — сразу откликнулась Грейнджер.

— А есть еще наследники у Уизли и Прюэттов, кроме тети Молли и дяди Артура? — еще тише уточнила Энни.

— Нет, — ответила Джинни. — Все бабушки и дедушки умерли. Дядя Билиус, брат папы, тоже умер. Мамины родные братья, Прюэтты, дядя Гидеон и дядя Фабиан, члены Ордена Феникса первого созыва, погибли в бою. И детей у них не было. Тетушка Мюриель из другого клана, у нее свой сейф, ее семьи… есть, правда, другие с фамилией Уизли, но они не близкие родственники, а дальние…

— Значит, других близких родственников у дяди Артура и тети Молли нет? Претендентов на прямое финансовое наследство в фамильных сейфах обоих кланов… — уточнил я.

— Нет. Других близких Уизли и Прюэттов больше нет, — твердо ответил Рон.

— Тогда наследственные сейфы обоих кланов должны… — развиваю я свою мысль дальше.

— Маму и папу их семьи, их кланы официально лишили наследства! Документально! И гоблинам это хорошо известно! — громко, с чувством сказала Джинни. — И сейфы Прюэтов и Уизли забрали гоблины! Вернее, наложили арест. Наложили свои когтистые лапы! Маму и папу их родители не упомянули в завещаниях! Других наследников не было или они умерли!

— Но ведь это так несправедливо! — воскликнула Анна.

— А кого это вообще волнует? — зло ответил Рон.

Я и Анна невольно переглянулись. Кажется, у нас мелькнула одна и та же мысль — обратиться к папе. У него есть связи в управлении магического законодательства и можно посмотреть, что можно сделать с наследственными клановыми сейфами Прюэттов и Уизли. С Уизли сложнее, там, возможно, есть еще претенденты. Вынырнут, как гномы в саду. Но на сейф Прюэттов кроме Молли никто не может претендовать!

— Мама убежала из дома и вышла замуж за папу. Но почему это привело в такую ярость оба чистокровных семейства, до сих пор неизвестно, — продолжала Джинни уже более спокойным голосом.

Вот это любовь! Пауза. Все размышляют над этой печальной реальностью многодетной семьи Уизли. Проблемы, как Анна будет заставлять Гарри делиться, отошли явно на второй план.

— Вообще-то среди чистокровных древних родов, — нарушала молчание Гермиона, — принято… хм… практикуются близкородственные браки между кузенами, двоюродными и… троюродными, чтобы сохранить не только чистоту крови, но и сохранить финансовые активы кланов от претензий так сказать, бедных соискателей…

— И не всегда эти браки были добровольные, по любви… — добавила Джинни и продолжила. — В ход шли угрозы, шантаж, взятки, прямое принуждение, любовные напитки… бедные дети, бедные кузены и кузины. Любовью там и не пахло…

— А ты, рыжая, знаешь, как именно пахнет настоящая любовь? — со злой иронией в голосе откликнулась Анна.

— Я, кажется, подруга, сразу сказала, что браки между кузенами НЕ ВСЕ бывают добровольными и счастливыми… — осторожно продолжила Джинни, тем не менее, сделав ударение на ключевых с ее точки зрения словах.

— И наследственные генетические проблемы возникали в основном у детей двоюродных родственников… — поддержала ее Гермиона. — Их браки разрешены в магическом мире, разрешены римско-католической церковью в мире маглов, запрещены у православных… хм… восточной ортодоксальной церкви, а в отношении англиканской, протестантской церкви я не совсем уверена…

— В общем, Алексу и Анне не о чем особо беспокоиться, — прямо, как тупой топор с размаху вклинился в разговор Рональд, — их семейному бизнесу, древнему проекту «Авалон», никто от бедных соискателей не угрожает. Троюродные могут…

— Рон! — одновременно громко выкрикнули Гарри, Джинни и Гермиона.

— А что я такого страшного сказал? — «искренне» удивился Уизли. — Я чисто теоретически, так сказать, всего лишь предположил…

— Рон. Кажется, у нас с тобой как-то должна была состояться дуэль, — спокойно, стараясь держать себя в руках, произнес я. — Или нет, лучше уж я устрою твой счастливый брак с тетей Мюриель для решения финансовых проблем, это будет интереснее…

— Не нападай на Рона, Алекс! А что, он подал очень интересную идею, — в мигом наступившей тишине, сказала, поднимаясь с дивана Энни. — Или вот женится Ал, допустим на этой прекрасной рыжей, а я, к примеру, выйду за крутого Ронни, возникнут две счастливые семьи, с кучей жадных рыжих детей. Бедный древний Авалон и его сейфы в Гринготтсе, активы, поместья, фазенды, шато и замки. И «Гольфстрим» у нас всего один...

— Жадные рыжие дети, это что, намек? — зло, громко огрызнулась Джинни, а Рон засопел.

— Разве ж это дети, это ж таки натуральные сволочи! — ехидно добавил я, поднимаясь вслед за Анной. — Миссис Гордон, вы позволите Вас проводить?

— Мисс Поттер — Гордон, мистер! — Гордо вскинув головку, сверкнув яркими зелеными глазами и тряхнув своими длинными вьющимися темными волосами, ответила Анна. — И я еще, кстати, не сказала Да!

Она решительно вышла из-за стола, пройдя боком мимо глубоко вжавшегося в диван Гарри, и направилась к портретному проему. Я, как тень, сопровождал сестру на полшага сзади. Выйдя на лестницу, причем, я не пытался поддержать ее за руку, или придержать раму картины-двери. Анна этого не любит, мы, молча, направились кратчайшим путем к башне Когтеврана. Только перед площадкой, в начале подъема широкой винтовой мраморной лестницы, Анна тихо спросила меня:

— Ал, хочешь посмотреть нашу гостиную?

— Нашу… то есть твоего факультета?

— А чьего же еще? На твоем факультете меня сегодня очень настойчиво пытались пристроить к тебе в жены…

— Ничего не имею против.

— Размечтался…

— Семейный бизнес сестренка. Семейный бизнес… ничего личного.

Соревнуясь в остротах, мы поднялись наверх, и вышли на большую площадку перед высокой дубовой дверью, на которой находился большой серебряный барельеф орла — символа Когтеврана. Стайка девчонок, заметив студента Гриффиндора, мигом упорхнула в сторону, давая возможность Анне свободно подпихнуть меня прямо к двери. Орел очнулся ото сна, расправил крылья и повернул голову в мою сторону.

— О! Гриффиндорец!

— Военный префект Хогвартса… хм… сэр.

— Я отлично вижу, кто вы, но правила обязательны для всех. Для старост, преподавателей и Военных префектов в том числе.

Оборачиваюсь в сторону Анны, вопросительно смотрю на сестру. Энни уже отошла от навязчивых брачных ритуалов между несчастными кузенами и кузинами на Гриффиндоре, и немного улыбается.

— Что ни будь попроще, для настоящего гриффиндорца… — уже весело смеется она и присоединившиеся к ней девочки-когтевранки.

Орел взмахнул своими серебряными крыльями, раздался клекот, а затем он произнес:

— Загадка. Для настоящего Гриффиндорца. Да. Попроще. Итак, вы, префект, лично конвоируете в Азкабан Волка, Козу и Капусту. Выводите их на берег Северного моря, там, где пролив отделяет Северную Шотландию от острова Азкабан. У вас одна двухместная лодка. На двоих, уточняю как для военного. Как, морячок, перевозить арестантов будешь?

— Метла поломалась, портал сгорел, трансгрессировать через границу Великобритании невозможно, ковры-самолеты и ковры-вертолеты накрылись медным котлом… — перечисляю я другие варианты.

— Именно так боец. Только ты, твои клиенты и двухместная лодка.

Я старательно изображаю мыслительный процесс. Как иногда говорил наш дядюшка-адмирал Джеффри: «У меня есть мысль, и я её думаю!»

— Это старая загадка из детства, орел ты наш горный. Ее мне с сестрой еще мама загадывала. Потом, правда, коды и логические тесты пошли… хотя, это уже не важно. Смысл задачи в том, чтобы не оставить Волка с Козой, а Козу с Капустой наедине. Все должны быть под моим контролем. Везу Козу в Азкабан, оставив Волка с Капустой в Шотландии. Возвращаюсь один, везу Волка в Азкабан, отставив Капусту в Шотландии. Возвращаюсь с Козой в Шотландию обратно, и затем везу Капусту в Азкабан, оставив Козу в Шотландии. Возвращаюсь один, второй раз везу Козу в Азкабан. После этого всех троих «клиентов» сдаю дементорам. Если наши шотландские «горцы» не сопрут у меня Волка, Козу или Капусту, пока я хожу по морю взад — назад, или Аберфорт стащит только Козу…

— Или Плотоядная Капуста от мадам Стебль не сожрет вас всех вместе и сразу, — добавила уже хохочущая Энни. — Морячка, Волка, Козу и двухместную лодку! Но тебе повезло. Слишком легкая для тебя задачка, Ал.

Сестренка, кажется, совсем отошла от недвусмысленных намеков наших гриффиндорских друзей. Она толкнула ладонью открывшуюся дверь с машущим крыльями орлом, я перехватил тяжелую массивную бронзовую ручку, распахнул дверь пошире, галантно пропустив Анну вперед.

Мы сидим в двух глубоких мягких креслах, темно-синей обивки, расшитых серебром, с бронзовыми элементами отделки ножек и подлокотников. Общая комната-гостиная Когтеврана гораздо больше общей гостиной Гриффиндора. Высокий потолок, готические окна и колонны, мраморные плиты на полу, богатая отделка и декор делают ее похожей на роскошный средневековый собор. Между двумя большими, высокими окнами-витражами, в падающих под углом лучах заходящего солнца, на высоком постаменте стоит статуя волшебницы из белого мрамора. Кандида Когтевран строго смотрит на студентов своего дома, напоминая им, что они должны быть на голову выше студентов других факультетов. В смысле — умнее, сообразительнее, ну и, возможно, обладать легким специфическим когтевранским чувством юмора.

Я оглядываюсь по сторонам, киваю головой в ответ на приветствия знакомых парней и почему-то вечно хихикающих девчонок. Анна устало откинулась на спинку, удобно устроилась в кресле, подтянув под себя стройные ноги. Мой взгляд невольно скользнул по ее фирменным острым коленкам. Она заметила его, машинально поправив форменную юбку.

— Тебя, наверное, сегодня совсем утомили, эти жадные рыжие дети… — улыбаюсь я сестре.

— Не будем к ним слишком строгими, — отвечает мне Энни устало, — посмотри, во что они одеты. Рон в обносках старших братьев. Джинни… она ведь очень красивая, яркая девушка, а носит черт знает что…

— Энни. Они у нас не возьмут ни галеона, ни фунта…

— Ни сикля, ни кната...

— Но есть же у них у всех Дни Рождения, есть Рождество, День Святого Валентина, Пасха. Можно же дарить им что-нибудь, ну хотя бы из практичной и модной одежды…

— Ал, только ради Мерлина, очень осторожно, могут обидеться так, что очень трудно будет восстанавливать отношения…

Вокруг нас течет размеренная вечерняя жизнь когтевранцев, нет того характерного шума, веселого буйства, регулярно устраиваемого красно-золотыми гриффиндорцами. За столами сидят парочки, но они основное внимание уделяют приготовлению домашних заданий, а не праздной болтовне. Если старшекурсники и целуются, то очень тихо, почти незаметно для окружающих. Наверное, это Кандида на них всех так положительно влияет. Нет того характерного громкого причмокивания и хихиканья, периодического раздающегося из кресел, из-за портьер и других каких укромных уголков гриффиндорского общежития. Вампиров, конечно, среди гриффиндорцев нет, но любовь — это страшная сила…

Анна нарушает паузу, говоря как бы между делом:

— Прошли уже почти две недели, и ко мне уже подкатывала пара — тройка парней… Энтони… например…

— Было бы очень странно, если бы не подкатывали…

— А как твои дела с Солнышком?

— Оно… хм… она светит не для меня…

— Неужели наш морячок ее не заинтересовал?

— Энни, ты прекрасно знаешь, кого на самом деле любит Джинни.

— Да. Ты прав. Знаю. Но другие девушки к тебе подкатывали… такие шрамы и бас… У тебя есть… девушка на примете?

— Мне не нужны другие девушки, постоянно охотящиеся то на Легендарного Героя Гарри, то теперь на Великого Воина Алекса. У меня уже давно есть одна девушка, которая, правда, меня упорно не замечает…

Небольшая пауза. Энни вздохнула. Повернулась немного в сторону, старается не смотреть мне в глаза.

— И кто она, если не секрет?

— Секрет.

— Не можешь мне ее назвать?

— Не могу. Назвать не могу. Но могу показать…

Анна с явным интересом, но слегка с тревожным взглядом мигом уставилась на меня.

— Можешь показать? Не Джинни… нет? Тогда… Полумна... наша пепельная блондинка… или ваша роковая брюнетка Кэти Белл? Или… Алисия… платиновая блондинка… или… Анжелина?

— Зачем гадать, Энни? Сейчас я ее тебе покажу.

— Так значит все-таки когтевраночку… о Алекс, ты везде успел…

На входе в общую комнату Когтеврана я обратил внимание на огромное, от пола до потолка старинное зеркало в бронзовой массивной раме. Другого момента не будет. Или сейчас, или никогда. Я встал с кресла, вышел на свободное место, ожидая сестру. Анна медленно, как бы опасаясь зацепить мебель в гостиной, подошла ко мне. На лице просто написан интерес, вопрос, ожидание. Сомнение…

— Куда ты меня тащишь? Ал?

— Сейчас ты все увидишь. Увидишь её.

Слегка вздрогнув и прикусив нижнюю губу, Анна следует за мной. Я беру ее за плечи и подвожу к арке-проему, ведущему в небольшой холл с высоким старинным зеркалом. Не зеркало Еиналеж, конечно, но очень на него похоже.

— Закрой глаза, Энни…

— Ал, а это обязательно? Она сейчас ослепит меня своей красотой? Какую когтевраночку ты все-таки соблазнил, а? Морячок? Полумну? Нет? О боже! Ты увел у брата Чжоу! Как ты мог, Ал!

— Закрой глаза…

Мы стоим напротив зеркала, отражаясь в его тусклом серебристом, древнем напылении — амальгаме. Анна глубоко дышит, я слегка держу ее за плечи, невольно засмотревшись на ее вздымающийся высокий бюст. Глупо не использовать такой момент, когда твоя девушка почти уже у тебя в руках…

— Она здесь? Уже можно любоваться её неземной красотой?

— Энни, я что-то не видел в Хогвартсе ни одной уродливой ведьмы, все или симпатичны, или вызывающе красивы…

— Не дразни меня, Ал. Она напротив меня? Почему же она не хихикает, и я не слышу запаха ничьих духов…

— Открой глаза, Энни. Открой…

Анна молчит, смотрит своими прекрасными, широко раскрытыми миндалевидными зелеными глазами на наши отражения. Моя голова чуть склонена в ее сторону. Вернее, наши головы почти касаются друг друга. Я немного выше ее, на пол головы, держу Анну за плечи, уже почти обнимаю ее. Очень нежно, бережно, как будто она из горного хрусталя…

— Ал, но я вижу только нас с тобой… здесь только мы… двое…

— Мне нравится, как ты это сказала. Ключевое слово, это — «Мы!»… и «Двое»…

— Алекс… это уже не смешно…

— Энни, я тоже не вижу ничего смешного…

— Ал… мы… мы… — она нервно глотает, слегка откашливается пересохшим горлом, — мы не можем… это неправильно… неприемлемо… это невозможно… для нас это невозможно…

Секунда, и она мигом вырывается из моих объятий.

— Энни!

Мгновение и она скрылась своей стремительной летящей походкой, просто взлетев по винтовой лестнице по направлению к девичьим спальням. У меня ноги приросли к полу. Не сделать и шага. Простояв минуты три в полном одиночестве, в абсолютной тишине отошедшего ко сну когтевранского общежития, я внезапно услышал тихий голос, идущий от древнего зеркала: «Не спускать флаг! Поднять все паруса! Круче к ветру! Держись, морячок!»

Немного позже, я прихожу в себя, восстанавливаю дыхание, вытащив свою голову из-под холодных, ледяных струй, бьющих из серебряных кранов в виде резвящихся дельфинов в беломраморном умывальнике когтевранцев. Теперь мне уже до утра не уснуть…

* * *

На следующий день, в субботу, выдалась хорошая погода, и проводились отборочные состязания по набору новых игроков в команды по квиддичу Когтеврена и Гриффиндора. Утром, между девятью и одиннадцатью часами проходил отбор игроков в команду Когтеврана. Я утром не нашел Энни и увидел ее только вышедшей на поле в синей когтевранской форме, как будто ее назначение в команду — уже вопрос решенный. С ней была ее фирменная, новейшая, скоростная гоночная метла последней разработки-модификации весны девяносто пятого года «Молния — GT». Круче, чем у Гарри.

Анна летала как пронзающий пространство сине-серебряный стилет. Забивала голы нескольким вратарям-претендентам, атакуя их с разных направлений и курсовых углов, закладывая такие виражи! Я думаю, что, конечно, Энни прирожденная квиддичная спортсменка-охотница, но все же, давно пора изменить правила этой игры. Все игроки должны выступать на метлах одной фирмы, одного производителя, одной модификации. Все должны быть в равных условиях. Когда у всех одинаковые метлы, уже не может быть никаких разговоров, что кроме таланта, игроку помогает и его спортивный снаряд.

К сестренке это не относилось. Я с удовольствием наблюдал, как она закладывала в воздухе виражи из набора атакующих и обороняющих приемов охотника, а затем, продемонстрировала уже нечто из арсенала фигур высшего пилотажа магловской истребительной авиации.

Наблюдая за ней, я спрашивал себя, нормально ли все это, ведь, честно говоря, Энни давно мне нравилась. Даже тогда, когда я не знал, что она моя троюродная кузина. Нет, я старался всегда отгонять от себя эти греховные мысли, когда чувствовал приближение к запретной теме. К этому табу. Но ведь этим летом, я уже откровенно любовался своей сестрой! И вот сейчас, я, кажется, по-настоящему влюбился в неё. Нет, я помню тот период вздохов и ахов в тринадцать лет. Говорят, это не первая любовь, а всего лишь гормональная влюбленность. Когда сладко сдавливало грудь, крутило в животе, кружилась голова, в которой был полный кавардак, но все чувства обострились до предела, оголялся каждый нерв! Когда хотелось совершать разные глупости, а сделав их, мчаться со всех ног куда-то вдаль. Подруга Анны по Салему, Марта. Которая всегда была рядом с моей сестрой. Которая очень похожа на Энни…

Приходится сделать однозначный вывод. Я — настоящий законченный извращенец. Влюбился в свою родную сестру-двойняшку, еще не зная, что она не родная, а, слава Богу и Мерлину — троюродная. И вчера я предпринял эту идиотскую попытку признания ей в любви. Этот бред со старым зеркалом на дружественном факультете. Смутил Анну настолько, что теперь она не скоро со мной заговорит. Если вообще захочет просто быть рядом. Но постойте, она ведь явно беспокоилась по поводу той мифической когтевраночки, в которую я якобы влюбился. Интерес, волнение, ожидание. А затем разочарование или облегчение? Может всё сразу? Одновременно?

За этими мыслями меня и застают Гермиона и Джинни, которые пришли также посмотреть отборочные состязания. Девушки тихо присели на сиденья с обеих сторон от меня. Кажется, когтевранцы завершают свои испытания, отведенное им время заканчивается. Роджер Девис разговаривает с отобранными игроками команды, среди которых я вижу Анну и Чжоу. Неудачники внизу понуро покидают площадку перед правой группой из трех колец. Мисс Поттер и мисс Чанг о чем-то оживленно беседуют, раскачиваясь на своих метлах напротив центрального кольца.

Я, выдержав паузу, сначала повернулся к Гермионе, слегка кивнув ей, а затем — к Джинни, поприветствовав и её. Мы виделись все сегодня за завтраком. Вряд ли они уже знают о моем вчерашнем разговоре с Анной. Стараюсь сохранять выдержку, да и как бы с интересом наблюдаю за завершением формирования команды нашего противника. Сейчас, в одиннадцать, должна была начаться тренировка команды факультета Гриффиндор. Без Гарри. Он опять отбывал наказание у Амбридж.

— А у неё классная метла, — с видом знатока произнесла Джинни.

— Кажется, она умеет неплохо летать, ведь это у Поттеров наследственное, в крови… — добавила Гермиона.

— Рад вас видеть, девочки, — невольно вздохнул я.

— Она теперь наш противник, — продолжает, слегка прищурившись Джиневра. — У нового вратаря Гриффиндора будет много проблем.

— Тебя сейчас ожидает сюрприз, Ал, — продолжила Грейнджер. — Когда увидишь, кто решил попробовать свои силы во вратарской зоне.

Я было снова с интересом посмотрел на нашу общую «старшую сестру», но тут же заметил, среди выходящих на квиддичное поле претендентов, яркую рыжую голову Рона Уизли. Оп ля! Неплохо! Вот уж кого я не ожидал, так не ожидал! Смело! Замечаю, что Рон гордо несет свой новый «Чистомёт — 11», а не школьную метлу-развалюху, как у некоторых рисковых соискателей.

Анжелина Джонсон уже в воздухе. Кэти Белл и Алисия Спиннет рядом. Фред и Джордж, или Дред и Фордж, поигрывая битами, высматривают среди претендентов сумасшедших, решивших попробовать свои силы в качестве загонщиков. Таковых, кажется, не нашлось. Новых ловцов — конкурентов Гарри, тоже не предвиделось. Но вот кандидатов на должность вратаря оказалось несколько.

Охотницы, Анжелина, Кэти и Алисия стали летать восьмерками, закладывая виражи, атакуя очередного вратаря с различных высот и направлений. Броски, правда, наносили честно, из-за пределов воздушной вратарской зоны. Сначала простые броски, а затем посильнее, и вот пошли уже крученые. Затем, меняя очередных вратарей, стали гонять парней еще быстрее, заставляя их быстро маневрировать между тремя кольцами, расположенными в ряд, в одну линию, но на разной высоте.

Гениев вратарского мастерства не наблюдалось. Рон метался не хуже и не лучше остальных. Каждый пропущенный им бросок, Гермиона сопровождала охами и ахами, а Джинни громко чертыхалась. Наконец, Анжелина объявила небольшой перерыв. Фред и Джордж подлетели к нашей трибуне, и зависли в воздухе рядом с нами.

— С такими хреновыми вратарями у нас нет никаких шансов, — грустно констатировал, допустим, Фред.

Он из близнецов всегда начинал говорить первым. Заканчивал же всегда Джордж. Отличить иначе, кто из них кто, было абсолютно невозможно. Даже Молли не могла их различать. Каким-то невероятным способом, близнецов могла отличить одного от другого только Джинни. Раскрыть свой секрет она отказывалась категорически. Когда ее все-таки прижимали с вопросами к стенке, она отшучивалась, что у Фреда мордочка лица более наглая. Ну и, по личному делу близнецов, я знал, что форма правой ягодицы Фреда существенно отличается от правой ягодицы Джорджа (думаю, это шутка). Но не думаю, что я когда-либо и где-либо попытаюсь различить их, используя эту конфиденциальную, абсолютно секретную информацию. Я еще не устал жить на этом свете.

— Ал, может ты попробуешь свои силы в качестве вратаря? — спросил, скорее всего, Джордж.

— Нет, парни. Квиддич, это не моё. Я бы с удовольствием погонял на байке, джипе или вертолете, а вот на метле… нет, это не моё.

— Брось, Ал. Ты же видишь, что с такими вратарями мы не возьмем кубок школы в этом году, — продолжил Фред. — Анжелина не даст нам нормально закончить Хогвартс, и нам придется быстро изучать особенности корма для кастрированных котов…

Смех у всей компании получился невеселым.

— Алекс, твой отец ведь играл загонщиком, — опять первой заговорила Джинни. — В паре с Сириусом. И неплохо играл…

— Кажется, — осторожно добавила Гермиона, — они оба перед кое-кем слегка выделывались…

— Нам не выделываться сейчас надо, а закрыть ворота Гриффиндора! — раздраженно произнес Джордж.

Раздался свисток Анжелины, избавивший меня от необходимости выкручиваться от вратарских испытаний, и ударная тройка нападения Гриффиндора продолжила расстрел кандидатов во вратари. Через полчаса капитан команды объявила, что трудный выбор сделан. Новым вратарем назначается Рональд Билиус Уизли. У него, оказывается, есть потенциал.

Мы поднимаемся с сидений и собираемся спуститься вниз на поле, чтобы поздравить Рона. Гермиона легко понеслась вперед, а я почувствовал, как на мое правое плечо легла рука Джинни, слегка останавливая меня. Я обернулся к ней.

— Не переживай ты так, Ал. Все наладится. Дело совсем не в несчастных кузенах и кузинах, которых… хм… скрещивали насильно, чтобы сохранить фамильные сейфы от всяких жадных рыжих детей…

— Джинни, ты это о чем?

— Ал, ты прекрасно знаешь, о чем. Просто Энни боится реакции твоих родителей. Они растили вас обоих как родных брата и сестру. И она опасается, что… они не поймут. Так что… не спеши. Дай ей время. Все уладится. Я не думаю, что Мэри будет против, когда поймет, что вы оба действительно любите друг друга. А я считаю, что это так и есть…

До меня медленно доходит смысл слов Джинни. Я стою столбом, внезапно почувствовав, как жар румянца разливается по моим щекам.

— Джинни… это значит, что Энни…

— Любит тебя дурака. Но ради Бога, ради Мерлина, не бросайся на неё и не приставай с объяснениями. Просто веди себя как джентльмен, как обычно, как всегда, а не как влюбленный идиот у которого сорвало крышу...

Она не договорила, потому что именно как дурак и влюбленный идиот я себя и повел. Охваченный внезапным порывом безумия, я мигом подхватил легкую фигурку девушки на руки и, не обращая внимания на её хохот и тумаки, понес вниз по ступенькам на поле. Джиневра вволю поколотила меня везде, где только смогла достать. Правда, когда я увидел выражение лица новоиспеченного вратаря команды, то сразу, осторожно поставил мисс Уизли на травяной покров поля.

— У вас опять какие-то дикие любовные игры? — Зло произнес герой квиддичной тренировки. — Или вы за меня так искренне радовались?

— Нет, Рон. Я пытался объяснить Джинни смысл выражения тети Молли, как это… а, вот — «мирская табакерка». Она, правда, не совсем меня поняла, и пришлось показывать подробно…

Гермиона и Джинни согнулась пополам от хохота, одновременно удерживая Рональда руками от резких телодвижений в мою сторону.

— О да! Морячок у нас большой эксперт по любовным играм с «мирскими табакерками», — внезапно раздался за моей спиной, чуть сверху, спокойный голос Энни.

Я мигом обернулся. Анна зависла в воздухе на своей новехонькой «Молнии — GT», свободно, вальяжно, расковано, удобно устроившись на невидимой амортизационной подушке, по-женски свесив обе стройные ножки с одной стороны метлы и слегка покачивая ими. Вот ведь зараза! Во время тренировки Когтеврана даже виду не подала, что видела меня, Джинни и Гермиону на трибуне. А сейчас почему-то решила обозначить своё присутствие. Мисс Уизли и мисс Грейнджер уже не смеялись.

Стою и молчу. Почему-то напрочь пропало всякое желание острить ей в ответ. А на ней форма когтевранской команды, отличное снаряжение, даже фамилия Поттер уже нанесена на короткую спортивную мантию.

— Так ты у нас теперь гроза Гриффиндора? Ужас, летящий с небес? — Откликнулась Джинни.

— Для жадных рыжих детей, да! — Ответила ей Энни.

— Так, вы обе! Заканчивайте немедленно! — Прикрикнула Гермиона.

Всем стало как-то неловко. Анна резко развернулась на месте, перебросила ногу через метловище и умчалась от нас, включив самый полный ход. Я проводил взглядом сине-серебристую стрелу, пронзившую пространство квиддичного стадиона, а затем затормозившую у входа в тоннель, ведущий в раздевалки команд. И тут я услышал голос Джинни у меня за спиной.

— Что и требовалось доказать. Еще и ревнует. К жадной и рыжей.

Вернулись в замок. Все выходные Энни упорно не появлялась на Гриффиндоре. Я тоже не спешил решать новые задачки орла Когтеврана. В Хогсмид никто из нашей компании не пошел, все сидели за командным столом и готовили домашние задания. На нас навалили столько работы, что магические технические новшества оказались весьма кстати. Они позволили систематизировать информацию, а Фред и Джордж где-то откопали магический принтер, который нарезал пергаменты форматом А-4, и плотно спрессовывал их до толщины канцелярской бумаги. Эта вещь даже печатала текст, имитируя характерный почерк оператора. То есть, была полная реальность, что текст аккуратно написан пером, а не нанесен машиной. Больше всего проблем было с Роном. Нет, текст на клавиатуре он набирать научился. Сложнее было с его изображением на пергаменте. Его каракули машина с трудом изображала и потом отказывалась понимать писаное для корректуры. Пришлось заставить мистера Уизли писать прописи, а из наиболее удачно изображенных им букв латинского алфавита удалось составить набор для слов и предложений на английском. Принтер, наконец, начал понимать и его. Так продолжались наши будни. День за днем.

* * *

Мое коммуникационное зеркало в нагрудном кармане мантии внезапно нагрелось. Вернее, я почувствовал жар, исходящий от него, достал и заглянул в предшественника Айфонов. Дамблдор подмигнул мне, зажглась надпись: «В 18.00 у меня в кабинете. Пароль — Лимонная долька». Мерлин, как прикольно и оригинально!

В назначенное время я прошел горгулью в тупике восьмого уровня замка и поднялся на автоматическом эскалаторе — винтовой лестнице на площадку перед массивной дубовой дверью кабинета. Протягиваю руку, чтобы постучать, а она сама широко распахивается, гостеприимно предлагая пройти внутрь.

Альбус Дамблдор в своей темно-синей мантии сидит за директорским столом в высоком резном кресле, вот он оторвал свой взгляд от бумаг, лежащими перед ним и рассматривает меня через прямоугольные очки-половинки своим фирменным пронизывающим, просто просвечивающим насквозь «рентгеновским» взглядом.

— А вот и наш полководец! — весело воскликнул глава Хогвартса.

— Здравия желаю, сэр! — молодцевато, задорно ответил я и исполнил воинское приветствие.

— Как идет подготовка отдельных тактических групп? — осведомился Дамблдор, не меняя шутливых интонаций в голосе. — Присаживайтесь, сэр!

— Директор, сэр… изволит шутить, — уже спокойнее откликнулся я, присаживаясь на возникший напротив стола стул с гербом на спинке, таким же, как у меня на значке. — Большинство старшекурсников не то что простейший Петрификус исполнить не могут, не говоря уже об Экспеллиармусе, а щит — Протего элементарный выбросить перед собой не способны. А физическая подготовка студентов вообще не выдерживает никакой критики. Мишени для стрелков в тире…

— Ну, не надо так строго, Алекс. Никто не думал, что вторая волшебная гражданская война вот-вот начнется. Нет, в отдаленной перспективе часть сотрудников Министерства Магии допускала возвращение Темного Лорда, но предполагалось, что Управление мракоборцев справится с этой проблемой. Вот и не планировали подготовку бойцов в школе. Мракоборцев учат три года в Фарнборо. И все наши считают, что сражаться с Томом напрямую буду я один. Так сказать, Орден обеспечит выход меня на личный поединок с Томом, лицом к лицу. Чего, к сожалению, в первую войну не случилось…

— Как с Гриндевальдом в апреле сорок пятого?

— Да… как с Геллертом…

Дамблдор задумчиво смотрит в сторону от меня, вдаль, в сторону высоких готических окон с витражами. Я не собираюсь говорить, терпеливо ожидаю завершения паузы в разговоре. Дамблдор слегка откашлялся и произнес.

— Ты, наверное, заметил, что появление Долорес Амбридж, как раз и направлено, чтобы никакой боевой подготовки в Хогвартсе не было. Надеюсь, они не покусятся на квиддич… хотя… нет, Алекс. По данным моих соратников в Министерстве, Фадж уже подготовил новый декрет об образовании. На его основании будут изданы указы и более детализирующие приказы, позволяющие Министерству не только вмешиваться в дела Хогвартса, как уже точно предположила мисс Грейнджер, но попытаться поставить школу под полный контроль Министра. Такой себе, ползучий переворот. Очередной шаг наших противников, не врагов, нет… пока, это введение должности Генерального Инспектора или Инквизитора. Что же касается тебя, твоих друзей, то Корнелиус не даст вам исполнять свои обязанности, вести Дуэльные клубы, модернизировать оборонительные системы замка, не даст тренироваться активировать скрытую в Хогвартсе армию…

— Армию, сэр? Я не ослышался?

— Нет, Алекс, ты не ослышался. Но об этом как-нибудь в другой раз. Вы должны быть готовы продолжить свою работу в подполье. Готовить проверенных, надежных ребят тайно. Конспирации и маскировке поучись у своих родителей. Они в этом непревзойденные мастера.

— Где нам оборудовать секретные полигоны, сэр?

— Напряги свою фантазию, Ал. Послушай предложения друзей. Ты, кстати, не так наблюдателен, как должен быть. Хотя бы, как мисс Грейнджер, что ли…

— Сэр?

— Ты случайно не заметил, что у Гарри перевязана левая кисть?

— Заметил. Брат сказал, что обжегся какой-то дрянью у Снегга в подземелье…

— Как ты думаешь, Ал, сколько времени ушло бы у мадам Помфри на лечение ожога у студента школы, пострадавшего от ингредиентов школьного набора для уроков зельеделия?

— Иногда Снегг сам лечит студентов, но Гарри никогда не примет от него помощь…

— Профессор Снегг, Алекс. Профессор.

— Есть, сэр…

— Рука у Гарри перевязана потому, что Амбридж пытает его.

— Что!?

— Ты спросишь меня, почему я не вмешиваюсь? Идет соревнование воли твоего брата с Долорес. Он никому, никогда не пожалуется, что на каждом дополнительном «уроке», вернее, отработке наказания у «профессора» Амбридж, перо Инквизиции взрезывает ему кожу тыльной поверхности левой кисти, когда правой рукой он постоянно на пергаменте пишет специальным карающим пером одну и ту же фразу: «Я не должен лгать!» Пишет своей кровью вместо чернил…

— Да я… да я бы… наложил на нее Империо и…

— Спасибо и на этом, Ал. Я думал, что ты скажешь, что проломил бы ей голову или свернул шею. Но это не так просто, судя по ее диете, хотя ты, пожалуй, справился бы. Империо? Непростительные заклинания на территории замка отслеживаются. Типа системы «Надзор». Ты сел бы в Азкабан, Ал. Конечно, мы бы тебя оттуда вытащили, но зачем тратить драгоценное время?

— Сэр… почему Гарри не сказал мне об этом, допустим, понятно. Почему не сказал девочкам, тоже. Но, почему он не сказал Рону? Он же его самый близкий друг…

— Как настоящему военному, объясняю второй раз. Это их, Гарри и Долорес, сугубо личный поединок. Один на один. Для твоего брата это серьезная проверка силы духа, воли и выдержки. Он не хочет потерять лицо. Не хочет проявить даже малейшую слабость. Иногда мне кажется, что Гарри куда более сильный человек, чем я…

Я смотрю в глаза Дамблдору и понимаю, что он недоговорил. Гарри сильнее духом и меня тоже. Стоп. А это еще почему? Что в моем брате есть такое, чего нет у меня? Профессор, молчит, слегка наклонив голову в сторону, прищурив глаза, смотрит на меня, продолжает внимательно ждать моего ответа или следующего вопроса.

— Сэр… Гарри считает, что вы избегаете его. Мне кажется, что вам есть о чем поговорить.

— А на это, Ал, есть серьезная причина.

Тем тоном, которым это сказано, понятно, что причину Дамблдор мне не откроет. Пора закругляться, на сегодня разговор закончен.

— Сэр, разрешите идти?

— Идите, префект. Но передайте мисс Поттер, что я тоже хочу с ней поговорить. И задачки орла Когтеврана с каждым разом будут для тебя все сложнее и сложнее, в прямом и переносном смыслах…

Он весело подмигнул мне на прощанье, опустил голову, почти уткнувшись длинным изломанным носом в документы, лежащие кипой на столе. Вот и иди себе, морячок, думай, что он такое хотел тебе сказать последней, вернее, как говорят моряки — крайней фразой.

* * *

Еще несколько дней напряженных тренировок «Дуэльного клуба». Вечером Гарри и его близкие друзья умудрились переговорить с Сириусом, пока я совершал вечернюю пробежку вокруг замка, ну, скажем, в районе башни Когтеврана. Сержант Пеппер регулярно каким-то образом доставлял в спальную Анны букеты из самых дорогих сортов алых и белых роз. Кончилось это тем, что эльфиха Анны — Минни, извиняясь и приседая, вручила мне небольшую изящную шкатулку, где я обнаружил завязанные на узлы сувенирный серебряный якорь, баллистическую ракету и противолодочную торпеду. Символизм, не оставляющий простора для двойного толкования!

Через пару дней, в пятницу, должна была состояться первая полноценная тренировка команды по квиддичу, но, увы, на этот раз не с Когтевраном, а со Слизерином. Вернее, две двухчасовые тренировки с десятиминутным перерывом между ними в один день. Рон носился со своим «Чистометом», все уши прожужжал о вратарских приемах в квиддиче. А у меня возникла мысль, что если Люциус Малфой смог обеспечить команду своего факультета «Нимбусами — 2001», не потянут ли Гордоны несколько «Молний — GT»? Цена-то метелки такой эквивалентна магловскому болиду Формулы-1…

Гермиона, как и сказал Дамблдор, первая догадалась, что случилось с рукой у Гарри, и предложила действенную помощь — раствор растопырника, так как этот упрямец категорически отказался идти к Помфри. И тем более — пожаловаться самому Дамблдору. Теперь об этом знали все. Рон предложил утопить Амбридж в озере. Джинни предложила ритуальное аутодафе. На медленном огне.

Как-то вечером, после инструкторско-методического занятия с пуффендуйцами на их полигоне, я усталый и злой от тупости и примитивизма на тренировке, принял успокаивающую спа-процедуру в Ванной старост на четвертом уровне замка и поднялся в общую гостиную Гриффиндора. На нашем диване сидели Анна с Гарри и тихо разговаривали. По их улыбкам, я понял, что разговор был спокойный, семейный. Она слегка поглаживала его по повязке на левой руке, а брат улыбался, бормоча сестре что-то типа, что не стоит особо беспокоиться.

Я хотел притормозить, но они уже заметили меня, немного напряглись, и Энни убрала свою руку от руки Гарри. Пройти мимо было бы уже верхом неприличия.

— Я не помешал?

— Ал, извини, но ты тоже член семьи, — улыбнулась Анна. — Так что, капитан Хан Соло может присесть.

— Да пребудет с нами Сила! — Патетически произнес я, сваливаясь от усталости в свое кресло рядом с сестрой.

— Только никаких параллелей между Дартом Вейдером и Волан-де-Мортом, пожалуйста, брат, — произнес, улыбаясь Гарри.

Пауза. Энни покусывает нижнюю губу, раздумывая, с чего начать разговор. Гарри смотрит на нее, молчит, держит минутную паузу, и вдруг произносит:

— Ребята. Как-то так получается, что с вами я могу говорить о вещах, о которых не поговоришь с Роном и Гермионой…

Я и Энни смотрим теперь на него. Гарри помедлил немного, а затем продолжил.

— Вот гляжу я на вас… и… радуюсь. Мне вот так, как Алексу, не повезло. Сестра, кузина. Я, конечно, все понимаю. Но, Энни, мне кажется из всех парней, что вокруг нас, Алекс, это именно тот, который…

— Гарри… я… просто… — потупила взор Энни, — я боюсь, что Мэри нас с Алом не поймет…

— А я вот думаю, что тетя Мария как раз очень хорошо вас поймет, — улыбнулся Поттер и повторился. — И мне вот так, как Алексу, явно не везет. Чжоу… хм… начинает говорить, а потом внезапно замолкает, или ускользает… убегает. Глаза на мокром месте… вечно…

— Гарри, я все объясню… — тут же ответила Анна.

— Не надо, я сам разберусь, — настаивает на своем брат.

Я молчу. Не хочу испортить момент каким-нибудь неосторожным словом или фразой. Флотский соленый юморок здесь не к месту. Уже поздно, пора отправляться спать. Завтра полноценная тренировка по квиддичу. Гарри, наконец, примет в ней участие.

Мы подходим с Анной к входу на Когтевран. Всю дорогу мы шли и обменивались исключительно деликатными, осторожными фразами, еще немного и перешли бы на Вы. Вход в общежитие факультета. Орел на своем месте. Раздумывает, что бы такое предложить обмозговать слегка туповатому, но решительному гриффиндорцу. Анна стоит напротив меня и улыбается.

— А братом ты мне нравился больше! — Легкий быстрый поцелуй в мою щеку, какое-то заклинание из ее волшебной палочки в зависшего орла, и она мгновенно исчезла за массивной деревянной дверью.

Вот и попробуйте ее понять!