Жестокое сердце (гет)

ГЕРМИОНА

Вчера Даниэль принес мне книгу. Он выглядел как-то странно: все время отводил взгляд и как-то быстро, ничего толком не сказав, ушел. Я думаю, это было как-то связано с тем, что произошло в конюшнях.

За книгу я готова была благодарить его вечно. Она называлась «Род Дюпон. Достижения». В этой книге, по словам Даниэля, была интересная информация о Шармбатоне. Как ни старалась, я так и не смогла найти в библиотеке ничего стоящего на английском языке. Но Даниэль, как и обещал несколько дней назад, нашел для меня историю Шармбатона. Жаль, что книга была совсем небольшой. Там была в основном информация о семье Дюпон, а мне хотелось узнать о факультетах и основателях.

Открыв главу о Шармбатоне, я увидела старую, еще чуть коричневатую колдографию. Это был замок Шарм-Белле, на территории которого и находилась школа Шармбатон. Налюбовавшись удивительной по красоте картиной, я перелистнула страницу и начала читать.

* * *

"Милее мне замки моих праотцов,

Чем дерзкие стены римских дворцов.

Не мрамором, шифером я дорожу,

Не воздухом моря — привольем Вонклюз!"

Жоффруа Дюпон IV

Академия магии Шармбатон — школа магии и волшебства, находящаяся неподалеку от города Канн, Франция. Академия была основана в 1296 году достопочтенной графиней Женевье Дюпон I. Гербом школы являются две скрещенные волшебные палочки на голубом фоне, из которых вылетают искры.

Общие сведения

Шармбатон является единственной школой магии во Франции и автоматически принимает на обучение детей, родившихся на территории французского государства. Ученики начинают свое обучение в возрасте двенадцати лет и выпускаются спустя семь. В конце каждого года сдаются экзамены, но самые важные из них — Simple Magie Norme (Простейшие Стандарты Волшебства) и Supérieur Magie Normes (Высшие Стандарты Волшебства), которые сдаются в конце шестого и седьмого курсов.

Управляют школой директор и заместитель директора.

Известные директора школы (по очередности):

Женевье Дюпон IV

Амели Дюпон

Эстермедия Макентош

Изабель Дюпон II

Жан Фелипп Дюпон

Максимилианне Страйдер (одна из основательниц Турнира Трех Волшебников)

Клод Максимус

Жизель Максимус «Преданная»

Клотильде Малфой

Персеус Блэк-Максимус

Габриэль Делакур I

Олимпия Максим (Максимус)

Расположение

Школа находится близ южного побережья Франции в регионе Прованс-Альпы-Лазурный Берег. На территории академии, кроме замка, находятся большой лес, называемый «Глубокий Лес», большой сад, конюшни и поле для игры в квиддич. Рядом протекает река Браг.

Неподалеку от академии находится город Канн, но ближайшим населенным пунктом является полуволшебная деревня Ле-Сулье.

На территории академии нельзя трансгрессировать, но сюда можно прилететь на метле или другом транспортном средстве. К началу учебы ученики отправляются в школу в карете, запряженной пегасами.

Маглы не могут видеть замок, для них он является огромным болотом.

Лозунг и факультеты

Rose épine perce Aigle (Орла пронзает розы шип).

На данный момент академия Шармбатон делится на три факультета, каждый из которых носит своё название в честь основателей. У каждого из них есть свой отличительный знак, который прикреплён на мантии учеников. Во главе факультета стоит декан, в прошлом учившийся на этом факультете. Декан отвечает за донесение важной информации до сведения студентов, наказания за серьёзные проступки, реагирование на аварийные ситуации. Каждый факультет имеет собственные спальни, ванные комнаты и свою гостиную, недоступные для студентов других факультетов, охраняемые статуями рыцарей. Если студент или любой другой волшебник ошибся в названии пароля более чем три раза, то дверь, за которую он хотел пройти, зарастает цветами жёлтых роз, которые вскоре осыпаются, давая тем самым возможность другим людям пройти в помещение.

Распределение на факультеты происходит на первом курсе, т.е. в начале обучения. Процессом распределения занимается волшебный голубь. Животное садится на плечо студента, а затем называет факультет заместителю директора.

Факультеты

Делакур (Delacour) — факультет, который лишь с недавних пор стал существовать после того, как прабабушка Флер Делакур, она же его основательница, будучи директором Академии выдвинула новый указ о количестве факультетов. Отличительным чертами являются: остроумие, мудрость, амбициозность и находчивость. Исключительным знаком этого факультета стала тёмно-синяя роза, которая пришивается на правый рукав формы студентов, а для девушек были специально изготовлены синие ленты, дабы завязывать волосы. Для мальчиков же — специальные запонки. Основательница — Габриэль Делакур I. Девиз — «Лишь ум спасает от беды»

Эстермедия (Estermedia) — факультет, на котором, как это ни странно, учится больше всего студентов, если судить по неофициальным подсчётам директора. Ценится здесь героизм, самопожертвование, взбалмошность и честность. Узнать студента этого факультета можно по алой розе на левом рукаве формы студентов. Они также носят небольшие кольца, которые обладают красным оттенком и переливаются на солнце всеми оттенками красного. Основатель — Эстермедия Макентош. Девиз — «Храбрый сердцем станет великим».

Бономи (Bonhomie) — если судить по легендам, то можно с уверенностью сказать, что именно этот факультет был основан первым и какое-то время считался единственным, не нося при этом никакого названия. Теперь же здесь учатся добрые и миловидные люди, душа которых просто не может позволить себе совершить плохой поступок. Они всегда что-то творят и чем-то заняты. Определить, что студент учится именно на Бономи, можно по жёлтой розе на груди и золотой цепочке на шее. Основатель — Женевье Дюпон IV. Единственный факультет названный не в честь имени основателя, а в есть его прозвища — Бономи (Добродушная). Девиз — «Дитя добра и света достойно вечности»

Ежегодно проходит соревнование между факультетами, кто из них получит больше баллов. За достижения и промахи каждого студента — как академические, так и дисциплинарные — баллы могут быть начислены или сняты с его факультета. Снимать или добавлять баллы факультетам имеет право любой преподаватель, а также старосты факультетов.

Также баллы начисляются за высокие результаты в ежегодном турнире по квиддичу между тремя факультетами. К тому же, победа в школьном турнире отмечается переходящим Кубком по квиддичу.

Отмеривают баллы по волшебным розам, увядающим лишь летом, во время каникул. Их три: по одному на каждый факультет. Темно синяя роза принадлежит факультету Делакур, жёлтая роза — Бономи, алая — Эстермедия. Когда баллы добавляются или снимаются с факультета, соответствующая роза становится длиннее на определенную высоту. Например, если факультету были добавлены 5 баллов, роза вырастает на 5 миллиметров.

В конце каждого года факультет, набравший максимальное количество баллов, выигрывает межфакультетское соревнование. В честь победы крыши замка окрашиваются в соответствующий цвет факультета.

Школьная форма

Школа сама шьет форму для своих учеников. Голубые шелковые рубашки у юношей и платья с длинными и короткими рукавами у девушек. Также каждый ученик обязан носить на занятиях мантию. В холодное время года ученики носят теплые шерстяные свитера и жилеты.

А в особо торжественных случаях ученики надевают парадные мантии. Никаких указаний по внешнему виду парадных мантий не существует. Факультетские знаки отличий на них также отсутствуют.

Для некоторыхучеников существуют определённые знаки различия. Так, старосты факультетов носят на груди специальные значки, а иногда — специальные кольца.

* * *

История основания

Когда-то замок Шарм-Белле принадлежал древнейшему чистокровному французскому роду Дюпон. Последняя его владелица Женевье Дюпон IV имела огромную тягу к знаниям. Она учила основам волшебства бедных детей, чьи семьи не способны были нанять наставника. Многие современные историки утверждают, что она занималась этим лишь по причине того, что не могла иметь своих детей, но это не подтверждено.

На самом деле Женевье семь раз рожала, но в возрасте нескольких месяцев дети умирали из-за разных врожденных болезней. Все новорожденные похоронены на территории замка. К сорока годам женщина отчаялась обзавестись наследниками и, находясь в глубочайшей депрессии, решила продать замок и перебраться в небольшое поместье брата на севере страны. Однако тот факт, что дети, которых она обучала, останутся здесь без наставника озадачил её. Поэтому Женевье Дюпон решила остаться и открыть небольшую академию. Поначалу она сама содержала её, но спустя некоторое время король Фредерик обратил внимание на школу и издал указ о том, что она впредь будут содержаться королевством. С обретением независимости Франции указ остался в силе.

С тех пор многие из рода Дюпон становились директорами школы, но когда семья обанкротилась, директора назначались королем. Некоторые из них были англичанами.

* * *

Дальше шла история семьи Дюпон, из которой я узнала о том, как обанкротился Жан Фелипп, как его дочь вышла замуж за магла и опозорила семью. С тех пор Дюпоны так и не смогли восстановить прежнее положение в обществе. Мне вдруг стало жаль Даниэля, я поняла, что он имел в виду тогда в карете, говоря, как ему тяжело сохранять имидж своей семьи и как жаль, что её богатство уже не восстановить.

Также у меня появилось какое-то неловкое чувство страха. Прочитав о погибших детях Женевье Дюпон, я сразу же представила младенцев, умирающих прямо на руках матери. Не представляю, как тяжело ей было похоронить семерых.

Я бы еще долго сидела в своей комнате и размышляла о том, что академия Шармбатон во многом похожа на Хогвартс, если бы не Малфой.

Как ни странно, он постучался, прежде чем открыть дверь и спросил, можно ли ему войти. Я, наверное, очень сильно удивилась, потому что улыбка на его лице стала какой-то слишком самоуверенной.

— Что тебе нужно? — спросила я, не вставая с кровати. Мне досталась самая крайняя койка, рядом с окном, форточка которого была всегда открыта. Из-за этого я постоянно замерзала и боялась заболеть. Мои соседки по комнате устраивали жуткий скандал, если я хотела закрыть окно. Думаю, они просто хотели поиздеваться надо мной таким образом.

— А я думал, что ты намного вежливее. Выходит, я ошибался.

— Я вежлива лишь с теми, кто мне приятен.

— Видимо в магловских семьях не обучают правилам хорошего тона, — подытожил Малфой, перестав улыбаться.

— Что тебе нужно? — устало спросила я. Начало разговора не предвещало ничего хорошего.

Некоторое время Малфой молчал, словно он вовсе не собирался сюда заходить и вообще не знает, что сказать.

— Что читаешь? — он подошел ко мне и взял книгу из моих рук. — «Род Дюпон», — скептически приподнятая бровь. — Ты что, собираешься замуж за Даниэля?

Я даже не успела возмутиться, а Малфой уже оправдывался:

— Это шутка, если что, — странная добродушная улыбка на его лице удивила меня даже больше, чем его визит. Такого Малфоя я еще не видела. В голове тут же возникла мысль, что я либо сплю, либо этот гаденыш меня разыгрывает. Но мне было интересно, что же будет дальше и я просто ответила:

— Здесь немного написано о Шармбатоне. Я хотела побольше узнать об этой школе.

— Вот как... Полезно. Потом одолжишь мне почитать?

Вопрос поставил меня в тупик. Доброжелательный Малфой, который непонятно зачем пришел ко мне в комнату, просит одолжить у меня книгу? Такое не каждый день увидишь. Кому расскажу — не поверят. Что происходит? Немой вопрос застыл в воздухе.

— Не хочешь — можешь не отвечать, — отмахнулся Малфой, выглядя при этом чуть огорченным. Неужели его задело мое молчание?

— Если хочешь, я спрошу Даниэля насчеткниги, — тихо ответила я. Не думайте, что я потеряла бдительность, но книга — безобидная вещь.

— Буду очень благодарен!

Опять неловкое молчание. Малфой смотрел в пол, я на него. Не дождавшись реакции, я заговорила первой:

— Ну так что ты хотел?

— А! Эмм... я... то есть, ну ты понимаешь... — Малфой нес какую-то чепуху и я, не выдержав этого спектакля воскликнула:

— Хватит! Слушай, я понимаю, что ты решил развлечься и разыграть меня, старательно изобразив из себя хорошего парня. Но только если тебя похитят инопланетяне, я поверю, что ты изменил отношение ко мне. Но не иначе, ясно?!

Увидев реакцию Малфоя, я поняла, что оказалась права. На скулах заиграли желваки, губы превратились в тонкую линию, а в глазах — холод. Ничуть не испугавшись, я смотрела на него в упор.

Со словами «Какого черта я вообще тут делаю?», Малфой выскочил из комнаты и захлопнул за собой дверь.

ДРАКО

Направляясь прямо в комнату к Грейнджер, я был полон решимости все-таки начать делать хоть что-нибудь. Два дня я пытался придумать план действий, не слишком простой, чтобы Грейнджер его не разгадала, но и не слишком сложный, чтобы на исполнение хватило два месяца.

Но план в голову никак не приходил. Не смотря на неплохой по меркам моего возраста опыт в обольщении, я так и не смог придумать ничего стоящего. Одно можно было сказать точно — обычные способы для Грейнджер не годились. В этом была её особенность — я не знал, как влюбить её в себя. Видимо, Блейз был прав, когда в Большом зале сказал, что она непробиваемая.

На целых два дня грязнокровка заполонила мои мысли. Сегодня нам начали преподавать французский язык, но так как основы его я уже знал, то можно было даже не стараться. А вот с другими предметами у меня было намного хуже. Всего за один чертов день я успел разгневать практически всех преподавателей своей рассеянностью. Слава богу, мне разрешили не выбирать магловедение в качестве дополнительного предмета, иначе здешний преподаватель наверняка убила бы меня. Поговаривают, что она похуже Снейпа, хотя я не представляю, как это вообще возможно.

В итоге, не додумавшись не до чего полезного, я решил действовать по ситуации. Такое иногда срабатывало — когда оказываешься наедине с девушкой, обязательно случится что-нибудь, благодаря чему ты можешь как-то завоевать её положение. Решив не откладывать дело в долгий ящик, я, дописав небольшой доклад по зельям, из библиотеки направился прямиком в комнату Грейнджер.

Застав её с книгой в руках, я тут же принял этот факт на вооружение и, пытаясь избавиться от неприязни и страха находится рядом с грязнокровкой, спросил, не может ли она одолжить мне эту явно скучную книгу. Но даже пара невинных шуток не смогли пробить стальной панцирь Грейнджер. Она сначала смотрела на меня, как на идиота, а потом и вовсе выставила из своей комнаты.

Лишь вернувшись к себе в спальню, я понял, что вообще зря пришел к ней. Этот случай может в дальнейшем испортить все. Нельзя было вот так спонтанно действовать.

Улегшись на кровать и закрыв глаза, я все думал о том, что же мне делать. Единственное, чего я не учел, когда соглашался на пари, так это то, что не было плана, как такового. В случае с грязнокровкой грандиозные планы строить бесполезно — рано или поздно она сможет разгадать мой замысел. Не смотря на то, что я её ненавидел, нужно было признать — она действительно была очень проницательной. Опасная мишень, но такая важная. Бесплатный сыр только в мышеловке и чтобы в нее не попасть, а сыр забрать, нужно просто не касаться пружины. Вот и я не буду навязываться Грейнджер. Нужно было просто создать неоднозначную ситуацию, в которой я бы показал себя во всей красе, завоевав её доверие. Но чтобы такого придумать, да еще так, чтобы об этом не догадалась она сама и Пэнси?

Вся соль заключалась в том, что если я сам буду валяться в ногах у Грейнджер, пытаясь убедить её в том, что у меня больше нет ненависти к ней, она ни за что мне не поверит. Но если кто-нибудь другой, кому она доверяет, скажет ей об этом, она, возможно, поверит. Вот только нет таких людей, которые согласились бы сказать ей подобное. Или все-таки есть?

Размышляя над планом действий, я и не сразу заметил, как в комнату вошел Даниэль. Лишь когда он начал что-то бормотать себе под нос, я открыл глаза и сквозь пелену дремоты взглянул на него. Даниэль что-то искал, роясь в ящике своего прикроватного столика. Понаблюдав некоторое время за его усердными поисками, я сел на кровати, свесив босые ноги.

— Чего ты там так усердно роешься? Что-то потерял?

Молчание.

— Ты что, оглох? Я спросил, что ты там ищешь.

И вновь без ответа.

— Я что, со стеной разговариваю, черт возьми?! — стальным голосом сказал я. Во мне начинало все кипеть. Он что, не разговаривает со мной? Что за женские штучки?

Как я ни старался, но понять причину его бойкота я не смог. Поэтому я встал и, подойдя к Даниэлю силой развернул его к себе лицом.

— Какого черта, я тебя спрашиваю, а ты мне не отвечаешь? — процедил я.

— Отвали от меня! — Даниэль скинул мою руку со своего плеча. Меня такой ответ не устроил, и я встал в оборонительную позу, доставая волшебную палочку из кармана брюк. Мой соперник тут же схватил свое оружие со столика. Мы стояли друг напротив друга, направляя палочки друг другу в грудь.

— С чего это ты вдруг перестал со мной разговаривать?

— С того что ты — настоящий идиот.

— О-па! И откуда это у тебя такие сведения? — насмешливо спросил я.

— Пару дней назад сам понял.

— В связи с чем в твою «светлую» голову пришла такая неожиданная мысль? — продолжал я.

— Ну знаешь ли, я тут одному Малфою помочь хотел, а в конце концов он меня подставил.

— Что? — я задохнулся от возмущения. — Ты что, головой ударился? Или тебя Снейп проклял? Каким это образом я тебя подставил?

— А таким, что если бы не ты, Гермиона не нажаловалась бы на нас директору.

— Вообще-то, она пожаловалась только на меня, это раз. И два, ты из этой ситуации вышел даже более сухим, чем сама Грейнджер.

На секунду во всегда спокойных глазах Даниэля возникло сомнение, но я понял, что не до конца убедил его, так как уже через секунду чувство угасло и заменило собой злость.

— Знаешь ли, Гермиона теперь и на меня косо смотрит, — буркнул Даниэль.

— Тебе это просто кажется! Все это происходит в твоей голове, но на деле же — Грейнджер доверяет тебе больше, чем кому-либо в этой школе, — отмахнулся я, вновь ложась на свою кровать.

— Даже если это и происходит только в моей голове, то мне уже хотя бы от этого становится стыдно.

— Святой Мерлин! — я возвел руки к потолку. — Кто-нибудь, объясните этому идиоту, что ничего страшного на самом деле не произошло!

— Ты просто клоун, — пробормотал Даниэль и вышел из комнаты.

Я еще долго не мог избавиться от чувства, будто упустил что-то из нашего с ним разговора. Но, кроме этого, меня вновь стала волновать мадам Розмерта, а, точнее, то, что она пыталась сопротивляться мне. Я боялся, что она может освободиться из под моего контроля, и тогда я пропаду.

Странное это было ощущение — контролировать кого-то, чувствовать, что ты его часть. Когда я хотел этого, я мог видеть глазами мадам Розмерты. Например, сейчас она обсуждает неприятную холодную погоду с каким-то старым волшебником. Я даже видел, как она украдкой поглядывает на часы. Скоро должен был прийти мужчина, который ухаживает за ней уже много недель.

Вечер наступил незаметно. Видимо, я все-таки заснул, так как точно помню, что ложился еще в лучах послеобеденного солнца. Сегодня я вновь должен был отправиться на отработку. Быстро приведя себя в порядок, я направился прямиком в конюшни, не дожидаясь остальных. Странно, но интуиция подсказывала мне, что этот вечер станет очень необычным.

ДАНИЭЛЬ

Убирая дерьмо за Златовлаской, я старался как можно скорее закончить свою часть работы, чтобы уйти пораньше. Вообще мне было очень обидно делать всю эту грязную работу, так как делал я её ради бессовестного индюка Малфоя. Нет, я делал это скорее не ради него, а ради своего отца, который, к моему великому сожалению, но, в то же время, и к счастью, сидел сейчас в Азкабане вместе с другими Пожирателями смерти. О, как же я мечтал в этот момент иметь другого отца. Многие бы подумали, что я жесток и неблагодарен, но посудите сами: я уже несколько лет живу вдали от отца вместе с его братом в Лондоне, отец никогда особо не гордился мной, не показывал даже своей любви. Я всегда был неудавшимся проектом только потому, что не разделял мнение моей семьи о маглорожденных. Неприятно было чувствовать себя изгоем в собственной семье.

С дядей мне было хорошо. Он переехал в Англию сразу после того, как пошел слух о возрождении Того-Кого-Нельзя-Называть. Уезжая, он забрал с собой и меня. Я сам попросил его об этом. Ни отец, ни, тем более, сестры не стали останавливать меня. А жаль, я так хотел. Это была моя единственная надежда увидеть их неравнодушные лица, но она провалилась.

И сегодня, чувствуя себя обманутым, я винил во всем Малфоя, хотя в глубине души знал — я обижен на самого себя из-за того, что бросился защищать отца, который даже не вспоминает обо мне. Жалкий, но в то же время благородный поступок.

Закончив с очисткой загона, я принялся за чистку самого пегаса.

— Ну что, начнем водные процедуры, — тихо сказал я.

Златовласка посмотрела на меня своими круглыми голубыми глазами и взмахнула гривой. Я принял этот жест за согласие и намочил щетку.

В конюшне не было слышно ни звука, кроме тихого копошения Драко и Гермионы. Я выглянул на секунду из загона. Они были далеко — в самом конце конюшни, у последних загонов. Стояли спиной друг к другу, явно очень недовольные тем, что вообще находятся рядом. Особенно меня пугало сосредоточенное и злое лицо Малфоя. Он с таким усердием отскребал грязь с копыт животного, что я боялся, как бы он не повредил его. Гермиона же просто старалась находиться как можно дальше от него, поэтому подошла так близко к задним копытам пегаса. А вот это она зря. В пятницу Малфой подошел к нему также близко и жеребец чуть не ударил его копытом.

Однако Гермиону я предупредить не успел. Видимо, Драко тоже заметил её опасную близость к животному и решил сказать ей об этом.

— Я бы на твоем месте отошел подальше от этого жеребца, — советовал он.

— С чего бы это? — раздраженно фыркнула Гермиона. Они говорили тихо, но я слышал практически каждое слово.

— А с того, что в пятницу он чуть не выбил мне все зубы, когда я стоял почти также близко, как и ты.

— Просто этот пегас почувствовал, какой ты гаденыш.

— Я так не думаю, — Малфой, отряхнув руки, подошел к загону, где стояла Гермиона. — Некоторые лошади не любят, когда люди стоят так близко к их... заду. И сейчас ты находишься на грани того, чтобы получить копытом в лицо.

— Но ты забыл, что пегасы — это не лошади. Это волшебные животные, и повадки у них могут быть совсем другими.

— Слушай, я не шучу. Отойди оттуда. Если он почувствует опасность, то сразу же лягнет, — мне показалось, или я слышал беспокойство в голосе Малфоя?

— Да брось, я тебе не верю, — послышался ответ Гермионы.

Я получше выглянул из загона, чтобы посмотреть, не стала ли она действовать наперекор Малфою. Но вместо этого я увидел, как Драко бросил крючок на пол и, войдя в загон, буквально вытащил оттуда Гермиону. Она не вырывалась — наверное, не успела даже понять, что произошло. Странности на этом не закончились. Следующий диалог удивил меня сильнее всей сложившейся ситуации.

Гермиона вырвалась из рук Малфоя и стала покрывать его возмущенными ругательствами.

— Слушай! — Драко, не выдержав её возгласов, схватил её и закрыл рот рукой. — У меня дома есть несколько пегасов, я умею за ними ухаживать и многое о них знаю. И поверь, я не просто так тебя, как ты говоришь, дурачил. Просто если бы этот жеребец отбил твое лицо своими копытами, то это было бы очень неприятно. И учти, я от чистого сердца хотел тебе помочь. А ты туту строишь из себя!

Вновь вырвавшись из малфоевой хватки, Гермиона ошарашено смотрела на него.

— Но теперь я жалею об этом, — пробормотал Драко, поднял с пола крючок и вернулся в свой загон.

— Не думай, что я не поняла твой план, — жестко сказала Гермиона, отдышавшись.

Я не видел, как отреагировал Малфой, но судя по его словам, он был рассержен.

— Какой, к черту, план? С ума сошла совсем?

— Решил сделать вид, будто ты такой весь добрый и дружелюбный? Сегодня пришел ко мне за книгой, о которой даже не знал, только что якобы спас меня от нервного пегаса. Решил подшутить надо мной, верно? Все это такая веселая игра? Или месть, а, Малфой? Но ты просто не знаешь, с кем связался, — с вызовом сказала Гермиона.

Малфой разразился жестоким смехом.

— Боже, Грейнджер, ты порой перестаешь казаться мне такой уж умной, — он вновь вышел из загона. — Знаешь, что? Ты, да и все вы думаете, что знаете меня и мне подобных. Но на самом же деле, вы просто надумали себе образы плохих парней, которых мы олицетворяем, и придерживаетесь только своей точки зрения. Вы даже не пытаетесь задуматься о том, верна ли она. А если мы помогаем вам в чем-то, спасаем от неприятностей, то даже малейшей благодарности ждать не стоит. Поэтому мы и не помогаем. Но вот, в кои-то веки я решил спасти бесстрашную и независимую гриффиндорку от копыт пегаса. И что же в ответ? Упреки, ругательства. Браво, Грейнджер, ты просто верх благоразумия!

Все это Драко говорил, тыча крючком в грудь Гермионы. Она же слушала его, полностью уверенная в своей правоте.

— Вся твоя речь, конечно, просто блестяще продумана, но, увы, я не верю ни единому твоему слову, — ответила она, гордо скинув подбородок.

— Дура, — буркнул Малфой и вернулся к своему рабочему месту.

— Сам дурак, — ответила Гермиона.

— Заурядная идиотка, — продолжил Драко.

— Слизеринский хорек.

— Мерзкая грязнокровка!

— Чертов Пожиратель!

Недолгое молчание.

— Что ты сказала? — тихий, вкрадчивый голос.

Я должен был вмешаться, пока не стало слишком поздно — кто знает, что могут вытворить эти оба. Но с другой стороны, было интересно узнать, чем все это закончится.

— Что слышал.

Малфой мгновенно оказался рядом с Гермионой. Она дерзко смотрела ему прямо в глаза. Я не видел лица Драко, но мне показалось, что сейчас внутри него идет нехилая борьба. Вот только была ли это борьба между Добром и Злом?

— Извини.

В этот момент я видимо слишком сильно облокотился на калитку загона и она, не выдержав моего веса, открылась. Я упал на покрытый тонким слоем сена пол. Ни Драко, ни Гермиона даже не взглянули на меня.

Мое падение будто обозначило мое удивление. Слизеринец извинился перед Гриффиндоркой? Нет, не так. Малфой извинился перед Грейнджер? Чистокровный до мозга костей маг попросил прощения у маглорожденной? Такое не каждый день увидишь. Во всей этой странной ситуации меня волновало лишь одно: с каких это пор Малфой перестал быть Малфоем?

ДРАКО

Молчание прервал глухой звук тела, упавшего на пол. Но я даже не взглянул на любопытного Даниэля. Сейчас мне было просто не до него.

Буквально секунду назад я произнес то, что не мог произнести в принципе. Странное это было ощущение. Я просил прощения у грязнокровки. Я сам себе удивился, но что поделаешь. Когда я увидел Грейнджер, находящуюся в опасной близости к задним копытам пегаса, я понял, что это мой шанс. В любое другое время я бы даже ухом не повел — получит по морде, будет знать.

Правда Грейнджер настолько разозлила меня, что я поначалу хотел сам её ударить. Не знаю, почему на меня так повлияло слово «Пожиратель». Вдруг стало жутко обидно. Я Пожиратель и должен думать об этом с гордостью. Я так и думаю, но... Неприятно, что люди думают о тебе так плохо, хотя даже и не догадываются о том, что абсолютно правы.

В общем, я слегка перегнул палку, но это даже принесло пользу.

Я первым отвел взгляд и посмотрел на уже поднявшегося на ноги Даниэля.

— Тебя в детстве не учили, что подслушивать нехорошо?

— Да как же тут не подслушать? Нужно быть совсем глухим, чтобы не услышать, как вы орете, — усмехнулся Даниэль, отряхивая грязные штаны.

— Ну прости, что потревожили.

Грейнджер молчала. Она все еще не отрывала от меня подозрительного взгляда. Ох уж эти умники, вечно видят во всем подвох.

Все вернулись к своим обязанностям; я уже закончил с копытами пегаса и пытался напоить его виски, но ничего не получалось. Теперь я понимаю, почему эти животные такие нервные — если будешь каждый день пить ячменный виски в немереных количествах, того и гляди — одуреешь.

В конце концов дошло до того, что своей мордой пегас просто выбил ведро с пойлом у меня из рук. Вся жидкость вылилась и окрасило сено в грязно-бурые цвета. Я поднял ведро, мрачно глянув на животное, вышел из загона и встретился лицом к лицу с Грейнджер. Она видимо, ждала меня нервно подрагивая ногой. Я обошел Грейнджер, сделав вид, что не заметил её, и направился к конюху за очередной порцией виски. Скоро он может начать подозревать, будто я сам его выпиваю.

Но грязнокровка не сдавалась и пошла за мной. Даниэль уже ушел и в конюшнях мы были одни. Это настораживало.

— Малфой! — окликнула она меня.

Я нехотя обернулся.

— Чего?

— Я хотела извиниться. За то, что назвала тебя Пожирателем. Мне не следовало так себя вести.

Она говорила неуверенно, смотрела в пол. Ей явно было очень неудобно. Мне тоже. Поэтому я молчал. Наконец, Грейнджер взглянула на меня. Не знаю точно, что я увидел в её взгляде, но мне это понравилось. Это означало, что чуть-чуть продвинулся на пути к своей цели.

— Слушай, я извинилась, сделала шаг тебе навстречу. Ты мог бы хоть как-то отреагировать.

Я улыбнулся. Искренне, как ни странно. Вид Грейнджер, испытывающей неловкость передо мной, насмешил меня.

— Ты же никак не ответила на мои извинения.

— Я была, мягко говоря, ошарашена твоими словами.

— Не удивительно, — хмыкнул я.

— Если тебя это волнует, то твои извинения приняты, — нервно сказала Грейнджер.

— Твои тоже.

— Странно разговаривать с тобой так, — тихо произнесла гриффиндорка.

— Как так?

— Нормально. Без оскорблений и угроз.

— Может быть, ты и не заметила, но я еще и шутки шутить умею, — бодро ответил я.

— Я тоже.

— А вот это уже странно, — ухмыльнулся я.

— В последнее время все странно, — нехотя сказала Грейнджер и отвернулась, чтобы уйти.

— Мы сейчас не в Хогвартсе. Обстановка меняет многое, — пожал плечами я и тоже отвернулся.

Закончив работу, я вышел из конюшен и направился к замку мимо поля для квиддича. Здесь оно было меньше, чем в Хогвартсе. Скоро должна была состояться игра — Эстермедия против Делакур. Интересно было посмотреть на это. Говорят, французская школа квиддича во многом отличается от нашей, британской.

Вдыхая прохладный вечерний воздух, я в одиночестве шел по протоптанной тропе. Трава уже пожелтела; всего неделю назад здесь еще все цвело и пахло, а сегодня даже листья на деревьях практически все опали.

Войдя во внутренний двор замка, где круглый год цвели три факультетские розы, я сразу же увидел его. Даниэль стоял рядом с входом в школу. Судя по одежде, он уже был в своей спальне, переоделся и пришел сюда. Ясно, что он дожидался меня, но зачем?

Спокойно приблизившись к Даниэлю, я первым поприветствовал его.

— Кого-то ждешь?

— Как раз тебя, — серьезно ответил Даниэль и я понял, что разговор меня не обрадует.

— Мы всего на полчаса расстались, а ты уже соскучился?

— У меня к тебе серьезный разговор.

— А можно я сначала поужинаю, а потом мы с тобой серьезно поговорим?

— Что за игру ты затеял? — нахмурил брови Даниэль.

Я тут же посерьезнел.

— Не понимаю, о чем ты.

— Все ты понимаешь! Учти, если в твоих играх пострадает Гермиона, тебе не поздоровится.

— Вот уж напугал! — хмыкнул я. — Да что ты можешь мне сделать? Или ты забыл, кто я?

— Да плевать мне на то, кто ты. Я уже давно понял, что Пожирателем ты стал по собственной воле. Вот только не понимаю, почему это слово так обидело тебя, когда его произнесла Грейнджер?

— Ясно, что не понимаешь. Слабоумным трудно понять даже простые вещи, а что уж говорить о человеческих чувствах.

— Не думай, что я поверю, будто нет никакого подвоха.

— Почему все умники ищут во всем подвох? — спросил я сам себя, приложив руку ко лбу.

— В общем, Малфой, я тебя предупредил. Если ты что-то задумал, лучше сразу откажись от этой идеи. Гермиона никогда не поведется на твои мерзкие уловки.

— Это мы еще посмотрим, — прошипел я и, оттолкнув Даниэля, вошел в замок.

ГЕРМИОНА

Вернувшись в свою комнату после отработки, я тут же направилась в душ, так как от меня неприятно пахло лошадьми. Но оказалось, все мои полотенца куда-то делись. Без полотенца я принять душ не могла, поэтому единственным разумным решением в этой ситуации было один из своих предметов одежды. Выбрав самую нелюбимую блузку, я превратила её в махровое полотенце. Естественно, я понимала, что все это устроили мои новые соседки по комнате. Подобные розыгрыши были их коньком. Но я не расстраивалась из-за того, что меня не любили здесь. Главное, у меня есть друзья в Хогвартсе, а здесь — Даниэль.

«Мы сейчас не в Хогвартсе», — сказал Малфой. Эти слова как-то странно подействовали на меня. Я как будто что-то поняла, правда сама не знаю что. И вообще, сегодняшний вечер просто поразил меня. Гневная тирада Малфоя об ограниченности моих суждений и принципов задели меня. Наверное, поэтому я сорвалась. Я не жалею о том, что назвала Малфоя Пожирателем, потому что сделала это необоснованно. Ведь он на самом деле хотел мне помочь, а я повела себя как глупая ослица.

А еще это его извинение... Ни разу в жизни не слышала ничего подобного. Зря я думала, что Малфой, который просит у меня книгу — самый удивительный случай в моей жизни. Малфой, который просит прощения — вот это действительно что-то из рода фантастики.

После того, что случилось, я еще долго пыталась осознать все, осмыслить, но получалось с трудом. Смешно, но отличница и умница не могла найти выход из сложившейся ситуации. В конце концов я поняла, что проще всего будет тоже извиниться, ведь он ради этого наверняка преодолел все свои предрассудки. При том, что это я его обидела. Было ужасно неловко и неудобно, но я тоже пересилила себя и извинилась. Вот только от этого мне стало еще хуже. Раньше я никогда не думала о Малфое, как об обычном человеке, да и вообще не думала о нем. Но сегодня все изменилось. Он заставил меня думать о нем, вот только зачем. И с каких это пор Малфой перестал быть Малфоем?

Выйдя из душа, я решила не идти на ужин. Голода, как и аппетита не было, и я подумала, что лучше всего будет лечь спать. Подойдя к своей кровати я увидела конверт с гербовой печатью. Взяв письмо, я повертела его в руках. Адресатом был указан Драко Малфой.

Нужно было сразу отдать письмо Малфою, но мне было интересно, почему сова принесла его именно ко мне. И была ли это сова вообще. Может быть, кто-то подкинул мне это письмо, чтобы я узнала что-то раньше Малфоя. Может быть, это как-то связано с подозрениями Гарри на счет принадлежности слизеринца к Пожирателям смерти.

Я решилась и осторожно вскрыла конверт. Оттуда я достала явно дорогой листок пергамента, но не стала читать его сразу. Для начала я спросила себя, нужно ли мне это? И какие последствия может повлечь за собой прочтение этого письма. Но вопросы остались без ответа — любопытство пересилило меня.

Мистер Малфой,

Я обращаюсь к вам с крайним возмущением. Моя дочь, Астория Гринграсс стала жертвой вашего обмана. Как вы наверняка знаете, она была помолвлена с мистером Ноттом-младшим и уже зимой должна была выйти за него замуж. Но из-за вас свадьба была расторгнута. Вы коварно соблазнили мою дочь, заведомо зная, какие последствия это повлечет. И я официально обращаюсь к вам, чтобы воззвать к справедливости. Я требую, чтобы вы принесли официальные извинения семье Нотт и моей семье и публично признали свою вину. В противном случае я обращусь к вашему отцу. Вы знаете, чем это может закончиться.

С Уважением,

Карл Гринграсс

Я отложила письмо и села на кровать. Теперь все было ясно. Малфой не перестал быть Малфоем, он просто что-то задумал.