От Лили Эванс с любовью (гет)

Гостиную наполнил отрывистый, словно собачий лай, смех Сириуса Блэка. На мгновение позже к нему присоединилось неуверенное хихиканье Петтигрю. Лишь Джеймс и Ремус не улыбнулись, буравя друг друга мрачными взглядами. Я переводила взгляд с одного на другого, поражённая. Все рациональные мысли вмиг улетучились из головы, уступив место немой тревоге за несправедливо обвинённого человека. Дорогого мне человека. Я повернулась к Джеймсу, но не нашла отблесков страха в его глазах. В них скользило лишь недоумение.

— Всё-таки общение с нами хорошо на тебя влияет, Лунатик, — хлопнул друга по спине Сириус, — глядишь, к выпускному и нормальное чувство юмора появится.

— Брось, Бродяга, — тихо сказал Джеймс, не отрывая от Люпина пристального взгляда.

— На чём основаны такие нелепые подозрения? — всё ещё думая, что Ремус шутит, произнёс Сириус.

Староста тяжело вздохнул, виновато оглядывая друзей.

— Все старшекурсники были на вечеринке у Слизнорта. Младшие — в своих спальнях. Ты понёс Кристен в больничное крыло, но на праздник не вернулся.

— Это ничего не доказывает, — возразил Поттер.

— Да, но Клэр утверждает, что по пути в башню встретила тебя в коридоре.

— Что за бред, я был в больничном крыле, а это далековато от Северной башни.

— Это подстава, — вскричал Сириус. Сидевшая неподалёку третьекурсница подпрыгнула от неожиданности и поспешила убраться от нас подальше. — Эта Целлер, похоже, совсем рехнулась.

— Пока она единственный свидетель, — шикнул на него Люпин. — И у них нет повода ей не верить. Ты сможешь обеспечить себе алиби? — обратился он к Джеймсу.

— Я был у Крис, — ответил тот.

— И... — глаза Блэка расширились.

— Помфри выгнала меня, мне пришлось надеть мантию, — вздохнул Поттер. — Кристен была без сознания. Меня никто не видел.

Мантию?

Сириус издал приглушённый стон.

— Но зачем мне это? — Джеймс криво улыбнулся. — Я даже не был знаком с этой девушкой. Борцом против маглорождённых я тоже не являюсь. Зачем мне было её убивать?

— И этому нашли объяснение, — Ремус подавленно смотрел на друга. — Она была журналистом Хогвартской газеты, той, что основала Берта Джоннинс...

— И? — нахмурился Поттер, всё ещё не понимая, в чём суть.

— Помнишь прошлогоднюю статью о тебе после матча Гриффиндор-Слизерин?

Конечно же, такое было трудно забыть. Даже все мои эпитеты, которые я выкрикивала в пылу наших с Джеймсом самых крупных ссор, были не столь обидны, сколько то, что начинающая журналистка написала о Поттере. Вся та так не любимая мною сотня его недостатков красовалась теперь и на страницах прессы.

— Кажется, ты кричал тогда, что задушишь её голыми руками... — напомнил Люпин.

Рука Поттера взметнулась к волосам.

— За кого они меня принимают? — возмутился он. — Неужели они вправду думают, что из-за этого я способен на убийство?

Ремус опустил голову.

— Ну всё это ещё надо доказать, — бодро заметил Сириус, хлопая Джеймса по плечу, — а пока в силе презумпция невиновности. Похоже, кто-то решил тебя сильно подставить, дружище.

— Она могла обознаться, — заметил Джеймс.

Люпин покачал головой.

— Она говорит, что столкнулась с тобой в коридоре около статуи горбатой ведьмы. Он очень узкий, там два человека не пройдут, не задев друг друга.

— Оборотное зелье? — брякнула я и тут же смутилась. Все четверо, до этого, казалось, забывшие о моём существовании, разом повернулись в мою сторону.

— Вполне возможно, — откликнулся Люпин. — Но почему именно ты? — обратился он вновь к другу. — Этот кто-то, похоже, тебя сильно ненавидит...

Джеймс взглянул на него исподлобья, краем глаза покосившись в мою сторону. Словив его мысль на лету, я воскликнула:

— Северус не мог...

Не мог ли? Разве я сама этим летом не кидала ему в лицо обвинения в стремлении стать Упивающимся? Разве он сам не доказывал своими действиями, что эти обвинения были не напрасны? Тот, кто пошёл такой дорогой, разве станет останавливаться перед убийством какой-то грязнокровки?

Сириус хмыкнул, скорее всего, думая о том же, о чём и я.

— Заметь, ты сама это сказала, — тихо добавил Поттер.

— Почему тогда она не обвинила Джима сразу, когда примчалась на вечеринку? — справедливо заметил Блэк. — Может, она банально под Империусом?

— Я думаю, Дамблдор проверил этот вариант, — покачал головой Ремус. — Похоже, он на твоей стороне, Джеймс. Во всяком случае, он сказал, что не позволит допрашивать тебя вне школы...

— И когда меня будут допрашивать? — напрягся тот, снова взъерошив себе волосы.

— Прямо сейчас, мистер Поттер, — голос МакГонагалл заставил всех вздрогнуть от неожиданности. Декан Гриффиндора редко появлялась в гостиной, поэтому все разом притихли, напряжённо глядя в её сторону.

Картинно вздохнув, Джеймс завёл руки за спину и опустил голову, изображая из себя арестанта на прогулке.

— Не паясничайте, мистер Поттер, — нахмурилась МакГонагалл. Она была заметно взволнована. — Никто не собирается отправлять Вас в Азкабан. Я убеждена, что мы сейчас же выясним это недоразумение.

Джеймс криво улыбнулся, и я была практически уверена, что в эту секунду он лихорадочно соображает, ища выход из этой передряги.

Кивнув нам на прощанье, он скрылся вслед за МакГонагалл в дверном проёме.

Время тянулось медленно, и даже чтение толстенного справочника не помогало мне отвлечься. Осознав, что я пятый раз читаю одну и ту же строчку, я окинула взглядом опустевшую гостиную. Люпин, как и я, держал в руках книгу, но глаза его вместо того, чтобы летать от строчки к строчке, остановились. Блэк задумчиво смотрел в потолок, периодически вскакивая и начиная бродить взад-вперёд по комнате. Иногда до моего обоняния долетал неприятный запах сигаретного дыма. В любой другой день десятки замечаний обрушились бы на голову Сириуса, но сегодня вечером все молчали, только изредка бросая на Блэка тревожные взгляды. Петтигрю мирно спал прямо на кресле, очевидно, не разделяя общего невроза.

Когда Джеймс, наконец, завалился в гостиную, угрюмый и уставший, мы окружили его с одним немым вопросом в глазах.

— Они хотят пойти на применение сыворотки правды, — с ожесточением выплюнул он. — А мне как-то не в кайф разбалтывать этим продажным министерским крысам все свои личные тайны.

Сириус и Ремус мрачно переглянулись. Лицо Люпина заметно побелело. Очевидно, что Джеймс хранил не только свои секреты.

— Ты сказал им, что был под мантией? — спросил Блэк. О какой ещё мантии они постоянно толкуют? — Зачем ты вообще торчал полночи с Эйн, если она всё равно была без сознания?

В горле неприятно защипало. Я представила себе сцену, в которой Джеймс любуется спящей Кристен, сгорая от тревоги за её судьбу.

— Мне нужно было установить защитные чары, — недоумённо глядя на друга, ответил Поттер. — Она же потеряла сознание прямо посреди вечеринки! Откуда мне знать, что её не пытались прикончить. К тому же, одна в больничном крыле без сознания — она просто идеальная мишень.

— Может она просто что-то не то съела, — раздражённо фыркнул Сириус, и от меня не укрылась его недоброжелательность по отношению к поттеровской подружке. — Да и чистокровная она, ей нечего бояться.

— Через неё можно добраться до меня. А кто-то, видимо, очень не прочь мне насолить, — Джеймс потянулся, устало разминая затёкшие конечности. — Про мантию я не говорил; сказал, что просто хорошо владею дезиллюминационными чарами. Помфри признала, что могла меня просто не заметить. А потом она вообще ушла куда-то. Целлер истерит, обзывает меня убийцей и боится, что сегодня ночью я грохну её в её же постели, — Джеймс протяжно зевнул. — Я бы, несомненно, это сделал, но только у меня нет на это сил. Поэтому буду брать пример с Хвоста, — и он кивнул на спящего Питера. Тот, словно учуяв, что про него вспомнили, разлепил веки и запричитал:

— О, Джеймс, как ты? Ну что, тебя оправдали?

— Расскажите ему всё за меня, — устало проворчал Поттер, поднимаясь. — Спокойной ночи.

— Спокойной, — на мгновение я поймала его взгляд, и сердце вновь ухнуло куда-то вниз.

Но заснуть я не могла долго. Мысли ходили по кругу, от Джеймса к Кристен, а потом вновь к Снейпу. Я то убеждала себя в его невиновности, приводя самой себе целый ряд аргументов, то сама же одним махом разрушала их. Надо было поговорить с ним. Как ни странно, на следующий же день Северус сам предоставил мне эту возможность.

— Нам надо поговорить, Лили, — шепнул он мне, подсаживаясь за мой стол в библиотеке. Чёрные глаза, выглядывавшие над огромной стопкой книг, сверкали тревогой. Я покосилась на двух хаффлпаффок, сидящих неподалёку. Снейп перехватил мой взгляд и отправил в сторону девушек неизвестное мне заклинание.

— Оглохни. Не хочу, чтобы нас кто-то слышал.

Неожиданно меня охватил страх. Если Снейп и вправду убийца, то что мешает ему разделаться и со мной так же, как с Энн Перкинс? Утешала мысль, что библиотека не самое подходящее для этого место. Да и свидетельницы, хотя теперь и не могли ничего слышать, со зрением проблем не имели. Одна из них уже несколько раз скосила глаза в нашу сторону.

— Говори. Я жду, — как можно равнодушнее произнесла я. Глупо было сидеть вот так со своим некогда лучшим другом и просто трястись от страха.

— Я беспокоюсь за тебя, Лили, — Снейп настойчиво пытался заглянуть мне в глаза. — Я всегда знал, что Поттер и Блэк — отъявленные сволочи, но не думал, что они зайдут так далеко...

Я вскинула на него полный гнева взгляд, с мстительным удовольствием замечая, как ёжится от него слизеринец.

— Джеймс не имеет к этой истории никакого отношения. Кто-то из твоих дружков, а, может, и ты сам решили его подставить. Вот только вам это вряд ли удастся!

— Я к этому не причастен! — сверкнул глазами Снейп. — А эта парочка уже давно проявляла садистские наклонности! Неужели ты забыла тот случай с Гремучей Ивой?

— А, тот самый, когда Джеймс спас твою шкуру? — я картинно поморщила лоб. — Да, кажется, припоминаю.

Глаза Северуса наполнились ужасом и гневом. Вид у него был такой, словно сейчас он наотмашь влепит мне пощёчину. Вместо этого через несколько долгих мгновений он сказал изменившимся голосом:

— С каких это пор он стал для тебя Джеймсом?

Я густо покраснела, выдавая себя с головой.

— Я предпочитаю называть людей по имени, — овладевая собой, ответила я.

Снейп криво усмехнулся и шепнул одними губами:

— Раньше ты была не столь вежлива.

— Времена меняются, — отрезала я. Голова шла кругом. Я пристально вглядывалась в желтоватое, дряблое лицо Северуса, его чёрные бездонные глаза, пытаясь понять, что на самом деле таится за этой бездной. Но время, когда я могла понимать друга без слов, прошло, оставшись где-то вдали, на золотистых берегах детства.

— Поклянись мне, что это не ты, не ты убил эту девушку, — повинуясь какому-то порыву, потеряв всю свою напускную холодность, прошептала я.

Снейп дёрнулся, как от удара. Мгновение он внимательно смотрел мне в глаза, а потом тихо ответил:

— Клянусь.

И что-то в этом маленьком коротком слове заставило меня ему поверить.

— Я не знаю, кто это, — добавил он. — Поттер это или нет, держись от этого мерзавца подальше!

— Это уже моё дело, — ответила я, вновь уткнувшись в свой пергамент. — Прости, мне ещё писать эссе...

Северус поднялся, глаза его, налитые кровью, гневно сверкали.

— Будь осторожна, Лили, — кинул он и скрылся за рядом стеллажей. Я мрачно усмехнулась. В последнее время эту фразу я стала слышать чаще, чем своё имя. Все заботились о Лили Эванс, но от этого я не стала чувствовать себя в большей безопасности. Сколько бы ни было у меня защитников, я твёрдо знала, что в решающий момент мне будет не на кого надеяться, кроме как на саму себя, на свою ловкость, сообразительность и умения. И потому на занятиях Грюма я сражалась ожесточённей всех, стараясь довести до совершенства каждое новое изученное боевое заклинание.

— Двигайтесь! — каркнул Аластор. — Остановиться — значит умереть!

Его голос лишь частично долетал до моего сознания. Вся моя энергия, вся концентрация были сейчас сосредоточены только на Эммелине. Мы кружились, словно в танце, посылая друг другу разноцветные лучи и такими же ловкими движениями отбивались от них. Красивая и грациозная, словно пантера, Вэнс легко уворачивалась от летящих из моей палочки заклинаний. На губах её то и дело мелькала лёгкая усмешка. Замерев от восхищения своей соперницей, я на какой-то момент замешкалась и...

Уши заложило, а из глаз посыпались искры. Схватившись за голову, я упала на колени. Но мука кончилась так же быстро, как и началась. Первое, что я осознала, было то, что Джеймс обнимает меня за плечи. Без тени улыбки Эммелина, склонившаяся передо мной, протянула руку.

— Прости, — только и сказала она.

Поднявшись, я лёгким кивком поблагодарила Поттера, прожигавшего Вэнс неприязненным взглядом, и сердечно пожала руку слизеринке.

— Ультразвуковые чары — что ж, неплохо, — гаркнул Грюм. — Советую вам всем выучить их. Вы обе дрались как разъярённые кошки, — обратился он уже лично к нам. — Но в этот раз мисс Вэнс оказалась сильнее.

Эммелина снисходительно улыбнулась.

— Да уж, когда дерутся девушки — это так... — Сириус похотливо облизнул губы.

— Мисс Вэнс могла бы стать достойным соперником и Вам, мистер Блэк, — кивнул ему Грюм.

— Нет, я предпочитаю любить девушек, а не сражаться с ними, — улыбнулся юноша.

— Когда ты столкнёшься лицом к лицу с Упивающимся смертью, у тебя не будет времени выяснять, какого он пола, — зарычал Аластор.

— О, свою любимую сестрицу Беллу я, несомненно, узнаю сразу, — продолжая улыбаться, ответил Сириус. — Но она не девушка... — он многозначительно помолчал. — Она исчадье ада. С ней, будьте уверены, я обойдусь без церемоний.

— Заканчивай паясничать, Блэк, и вставай в пару с Эммелиной, — не унимался Грюм. Сириус лишь отрицательно покачал головой.

— Боишься, Блэк? — подала голос Эммелина, взмахнув пушистыми ресницами.

Брови Сириуса поползли вверх.

— Я? Боюсь? — тон его голоса заметно изменился. В нём послышались нотки раздражения. — Ты с кем-то путаешь меня, Вэнс! — палочка мигом взлетела в его руки, готовая к бою.

Я следила за их дуэлью, затаив дыхание.

— Ставлю десять галеонов на то, что Бродяга размажет её по стенке, — громко прошептал Поттер Люпину.

Словно в ответ на его слова, Блэк сделал резкое секущее движение палочкой, и Эммелина отлетела на другой конец класса.

Карадок громко вскрикнул и, подскочив со своего места, кинулся к слизеринке, наградив Блэка полным ненависти взглядом.

Сириус только хмыкнул.

— А Дирборн, похоже, втрескался, — прошептал он так, чтобы кроме меня и мародёров его никто не услышал.

— Очень по-джентельменски, Блэк, — крикнул Грюм. — Сегодня ты победитель. Но это не значит, что завтра она не спустит с тебя шкуру, — аврор многозначительно улыбнулся. — Никогда не позволяйте себе недооценивать противника, будь то девушка, немощный старик или ребёнок. Вы должны всегда быть начеку, иначе... — неуловимое движение, и пачка сигарет вспыхнула прямо в руках Сириуса, — иначе смерть. В школе нельзя курить, мистер Блэк.

Тот с досадой скривил губы.

— На сегодня всё, — прокаркал Грюм. — Берегите себя.

Схватив сумку, я вместе с остальными направилась к дверям.

— Эванс! — остановил меня громкий окрик. Аврор поманил меня к себе. — Задержись на пару минут.

Когда все вышли, Грюм жестом подозвал меня к себе. Я села на парту, готовая слушать.

— Поттер сказал, что твои письма читают, — это был не вопрос, а утверждение.

Я кивнула, чувствуя горечь досады. Какого чёрта Поттер вместо того, чтобы заботиться о своей свалившейся без сознания прямо посреди праздника девушке, да ещё о своей собственной шкуре, грозившей загреметь прямиком в Азкабан, так печётся о моей безопасности? Но к досаде примешивалось и другое чувство. Как ни крути, но мне было приятно его внимание. Среди темноты последних дней это был словно робкий лучик надежды.

— Ты говорила кому-нибудь об амулете?

— Нет, сэр, — совершенно искренне ответила я.

— Скажи, — Грюм чуть наклонился ко мне, внимательно глядя прямо в глаза. — Твоя подруга подарила тебе только амулет? Или, может, вместе с ним было какое-то письмо, записка или что-то в этом роде...

— Он был спрятан под обложкой книги. Я нашла его только этим летом.

Аврор заметно напрягся, внимательно вникая в смысл моих слов.

— И что за книга? — шёпотом спросил он.

— «Зелья для молодой ведьмы на все случаи жизни», — ответила я, чувствуя разочарование Грюма. Он хмыкнул и протянул:

— Что Вы читаете, молодая леди... — а затем добавил совершенно серьёзным тоном: — Можешь принести эту книгу мне?

Я удивлённо вскинула бровь.

— Не могу вывести пятно от одной дряни со своей единственной целой мантии, — пожал плечами Грюм. Обычные заклинания не помогают; может, в твоей книжонке что найдётся.... — и, видя недоверие в моих глазах, проворчал: — Не съем я, Эванс, твой фолиант, не волнуйся. Иди и будь осторожна. Не высовывайся без нужды.

И, махнув мне прощанье, Грюм скрылся за тяжёлой дубовой дверью.

В коридоре было темно. Досадуя на эльфов-домовиков, которые, вероятно, забыли зажечь здесь факелы, я повела палочкой и, громко вскрикнув, подскочила от неожиданности. В углу кто-то стоял.

— Тише-тише, — послышался успокаивающий голос Джеймса. Он медленно приблизился ко мне, и свет палочки выхватил из темноты его силуэт. — Это я. Прости, но я думаю, тебе лучше не ходить сейчас по замку одной, вот и решил подождать.

Втайне радуясь тому, что в темноте не видно моих покрасневших щёк, я пробормотала слова благодарности.

— Как Кристен? — тут же спросила я, пытаясь заполнить неловкое молчание. В течение последних нескольких дней я избегала мыслей о ней. Стыдно было признавать, но какая-то часть меня упорно желала, чтобы Эйн провалялась в больничном крыле как можно дольше.

— Поправляется, — откликнулся Поттер, впрочем, без особой радости. — Помфри говорит, что это отравление. Её соседка по комнате балуется всякой хренью; вероятно, Крис могла получить что-то из её рук.

Речь шла о Фиби Бэддок — девушке-метаморфе, с конца четвёртого курса подсевшей на высушенную мандрагору. Фиби часто можно было увидеть с её друзьями-хиппи. Поговаривали даже, что она сама экспериментирует с зельями, выводя новые виды дури.

— Крис следует быть осторожнее, — не зная, что сказать, ляпнула я. Поттер кивнул, и какое-то время мы шли молча, пока он снова не подал голос:

— Сейчас всем нужно быть осторожнее, — как бы невзначай заметил он. Я напряглась, готовясь к очередной выволочке насчёт моего вступления в Орден. Но Поттер молчал, задумчиво глядя прямо перед собой.

— Я давно хотела тебя спросить... — я чуть скосила глаза, наблюдая за его реакцией. — Откуда тебе так много известно про Орден? О... — я на минуту запнулась, вспомнив его взгляд и слова, когда мы стояли перед кабинетом МакГонагалл. — О тех, кто погиб.

— Об этом писали газеты, — ответил он, невесело усмехнувшись.

— Газеты не писали о том, что все эти люди были членами Ордена Феникса, — возразила я. — Смерть Элин Флоренс и вовсе была представлена как самоубийство...

— Мой отец был членом Ордена, — отрезал Поттер. Что-то жёсткое, страшное таилось за этим коротким словом «был».

— Был? — я отчётливо понимала, что мои расспросы неприятны Джеймсу, но уже не могла остановиться.

— Был. Теперь он вряд ли может чем-то помочь Ордену.

Он поднял на меня взгляд. В глазах его, больших, карих, плескалась горечь.

— Они с мамой не знают о моём решении. И уже не узнают. Когда я вступлю в Орден, их уже не будет в живых.

И, несмотря на то, что его голос звучал ровно и спокойно, ноты боли не могли утаиться от меня.

— Драконья оспа, тяжёлый случай, — произнёс он, отвечая на мой невысказанный вопрос. — Медленное угасание в больнице, долгое и мучительное, но неотвратимое. Они думают, что я не знаю, не хотят огорчать. Если бы мне дали возможность выбрать для себя наилучшую смерть, знаешь, Лили, что бы я выбрал? — он усмехнулся в ответ на мой робкий кивок. — Внезапную. Нет ничего хуже, чем сидеть и ждать её. Каждый день, проверяя утром почту, я могу прочесть, что всё кончено... Я одновременно и страшусь, и желаю этого. — Глаза его сверкнули, но он шумно втянул воздух носом, сдерживая слёзы. — Тебе не понять. Когда двое самых близких тебе людей умирают у тебя на глазах, а ты не можешь ни предотвратить этого, ни облегчить их мук, когда ты абсолютно бессилен.... Единственное, что я могу для них сейчас сделать, это пообещать им, что буду счастливым. Нашим старикам, по сути, не так уж много надо...

Я смотрела на Поттера во все глаза, готовая разрыдаться. Он же запрокинул голову, словно в лихом веселье. Глаза его лихорадочно блестели. В надежде хоть как-то помочь ему я нашла в темноте его горячую руку и крепко сжала. Он оглянулся, смотря на меня внимательно и строго.

— Мои родители не увидят моей смерти. Остаётся надеяться, что при их жизни меня не упекут в Азкабан. Но твои... — он нагнулся ко мне совсем близко, одурманивая горьким запахом горячей кожи. — Ты сама когда-нибудь будешь матерью. Ты поймёшь тогда.... А мне нечего терять. Как и Сириусу. Обо мне никто не станет жалеть.

Волна протеста поднялась в моей груди. Всё ещё сжимая его ладонь, я встала на носочки, почти крича, разрушая тишину и спокойствие спящего замка:

— Как это никто не будет? А как же Сириус, Ремус, Питер? А как же... — коротенькое слово «я» застряло в горле, но вместо этого я проговорила уже тише, — а как же Кристен?

— Парни... меня поймут. А Кристен... — Джеймс невесело усмехнулся. — Любовь недолговечна. И эти раны тоже со временем заживают. Она найдёт себе кого-то лучше.

Я собиралась было возразить, как вдруг истошный крик заставил меня встрепенуться. В мгновенье ока Джеймс затащил меня в ближайшую нишу, накрыв лёгкой прозрачной тканью. Без сомнения, это была мантия-невидимка. Я много слышала о таких, но никогда не видела воочию. «Я был в мантии» — теперь эта фраза больше не была для меня загадкой.

— Тс-с, — его дыхание рядом обрывало все связи с внешним миром, в том числе и чувство страха. — Идём медленно и тихо. Посмотрим, что случилось.

Крик, жуткий, но резко затихший, доносился с соседнего коридора. Очень медленно Джеймс подкрался к границе ниши и выглянул из-за стены. Глаза его расширились. Стараясь не издать ни единого звука, я прислонилась прямо к его широкой спине и заглянула через плечо. Вскрик, готовый раздаться, заглушила горячая ладонь Поттера, резким движением накрывшая мои губы. На каменном полу лежала Клэр Целлер. В широко распахнутых от ужаса голубых глазах навеки погасла жизнь.