Грани (гет)

Остаток пути до столицы прошел без приключений. На удивление, Михай быстро пришел в норму, а когда смыл в ближайшем ручье пот и кровь, так и вовсе, не осталось ничего, что напоминало бы о пребывании в Святилище Правды. Когда Гала спросила, что именно произошло с ним, Михай густо покраснел и небрежно и нехотя бросил: «плетками хлестали, требовали, чтоб я признался».

— Кто бил? — поинтересовалась Гала.

— Жрицы. Я цепями прикован, а они меня…

— Какие жрицы?

— Какие-какие? Голые, блин! — рассердился Михай, — ну, то есть, не совсем голые, но какое это имеет значение?

— Тьфу! — только и могла сказать Гала, — у кого что болит! Сразу видно, что Вирлене верность хранишь.

Ближе к вечеру уже можно было различить стены и башни столицы. Сердце Галы забилось в предвкушении. Дело было даже не в том, что на этой грани она, крестьянка, не видела зданий выше двухэтажного дома старосты и не топтала ничего тверже земли. Главное — ей хотелось найти Бограда. Почему-то она была уверена — странник удрал именно в столицу и не спешит ее покидать. Нет, выяснять отношения с человеком, подставившим ее и Михая, почем-то не хотелось. По крайней мере, теперь, после пребывания в Святилище Правды. Там ее душу словно перевернули, и весь осадок из заморочек, страхов и комплексов, что таился на дне, выплыл на поверхность, покрасовался в своем безобразии и вытек. Вместе с частью души, разумеется. Зато злость и неуверенность в себе, до сих пор повелевавшие Галой, отступили. Сдали свои позиции разуму.

Чужой незнакомый человек. Какие к нему претензии?

Но именно разум не позволил Гале забыть удравшего странника. Ибо только он мог ответить на многие вопросы, что помаленьку накапливались у нее в голове.

Я недавно встречался с человеком, который на так называемой Яви умер от передозировки.

Боград сделал практически невозможное. Пока остальные спали, а, вернее, бодрствовали на другой грани, он каким-то образом остался на этой. И именно данное обстоятельство позволило ему… нет, не обчистить купца Влада. Влад, наверное, все преувеличивает, не мог Боград спереть и унести все. Даже деньги. Дело тут, скорее всего не в сумме, а в принципе. Не тот человек Влад, чтобы расставаться с деньгами. Иначе бы он не стал купцом.

Интересно, не Боград ли умер от передозировки на другой грани?

Михай поддерживал решение Галы заглянуть в столицу и найти странника. Правда, руководствовался он совсем другими соображениями. Любопытство и любознательность, что двигало его спутницей, было чуждо его незатейливым и прямолинейным мозгам. Он всего-навсего хотел «посмотреть этой сволочи в глаза» (кулаками посмотреть, понятно). К тому же, что греха таить, пылить по дорогам ему уже надоедало. Он мечтал отдохнуть, хоть немного, благо, несколько монет от работы в таверне у него оставалось.

Пройдя городские ворота, Гала и Михай вступили в лабиринт улочек, мощенных булыжником, и домов, теснящихся один к другому. Черепичные крыши, башенки, на некоторых домах — вывески. Гале необязательно было быть отличницей, чтобы понять, что сапог на вывеске означает обувную лавку, что вывеской в форме надкусанного каравая помечена булочная, что изображение кружки соответствует таверне.

Собственно, именно в тавернах Михай и Гала надеялись найти своего удравшего спутника. Но на небе становилось все темнее, к центру города — все ближе, дома — все выше и добротнее, а уже в семи тавернах их ждал отрицательный результат.

— Ого! Смотри! — воскликнул Михай, подтолкнув Галу в бок. Та оглянулась, надеясь, что вышибала заметил Бограда. Увы, нет, однако увиденное заслуживало не меньшего внимания. По крайней мере, сопоставимого.

На противоположной стороне улицы, прижатый двумя домами, высился университет. Главный корпус, где на другой грани проходят занятия Галы и Михая. Старинное здание гармонично вписывалось в местные городские интерьеры с башенками и черепицей. А вот общаги, современной бетонной коробки, здесь, конечно же, не было. Наверное, в роли общежития выступает один из близлежащих домов.

Как завороженная, Гала приблизилась к университету. На этой грани корпус казался почему-то старше, и менее ухоженным. Наверное, это из-за плюща, или еще какого-нибудь вьющегося растения, оплетавшего колонны у входа. На Яви место у входа оживленное, здесь курят, проводят перемены (по крайней мере, если тепло) еще поблизости паркуют машины, благо улицы широкие, не чета здешним. А у этого входа было тихо. Только один человек в просторной мантии вышел наружу и пошел куда-то по улице. Хотя… может просто время суток не то. Вечер. А в первой половине дня, наверное, и в этой грани возле университетских дверей людно.

Гала и Михай поднялись по до боли знакомому высокому крыльцу. Таблички, указывавшей название университета и принадлежность к Министерству Образования, здесь конечно не было. Зато были те же массивные дубовые двери. И надпись «сквозь тернии к звездам», выдолбленная в стене над ними.

Дрожащей рукой Гала дотронулась до дверной ручки. Вот сейчас навстречу выйдет господин Никар. Девушка представила себе его лицо при встрече…

Внутри университет был менее узнаваем. Наверное, из-за факелов, заменявших неоновые лампы, и дававших куда менее яркий и ровный свет. Не было здесь огнетушителей, плана эвакуации этажа, вывесок со списком аудиторий и помещений. И, конечно же, не нашлось гардероба с бирками, диванчиков и искусственных растений в вестибюле.

— Охренеть! — только и смог сказать Михай, озираясь по сторонам, — интересно, а спортзал тут есть?

— Ты бы еще про киоск с чипсами и сухариками спросил, — проворчала Гала, — интересно, как все это сюда попало?

— Ха? А как мы с тобой… и здесь, и на другой грани. На обоих, в общем, гранях? А, понял, пример хреновый. А, еще, слушай. Тут ведь Средневековье, по-нашему. А универ у нас старинный, может даже основан в Средневековье. Ну, я так думаю, раньше мир один был, без граней. А потом на одной грани все стало развиваться, ну там техника всякая, а здесь все по-прежнему осталось. Как тебе? — Михай ухмыльнулся, видимо, приятно удивляясь своему ходу мысли.

— Святая простота, — повернувшись на голос, странно знакомый, Гала и Михай увидели человека в плаще с капюшоном, почти закрывающем лицо.

— За базаром следи, — огрызнулся Михай, — а то твой капюшон тебе на пятку натяну.

— Правда? Вы уверены, что не хотите меня видеть? — с этими словами человек откинул капюшон, открыв лицо Бограда.

— Тебя? Да нет, почему же? Хотим, — с этими словами Михай сжал кулак и повел его к лицу странника.

— Стоп! — у Галы неплохо получился командный голос; по крайней мере, и Боград, и разгневанный вышибала обратили на нее внимание, — Боград, ты что, ждал нас здесь?

— Ага, — ответил тот просто, — я подумал, вы не сможете пройти мимо такого знакомого здания. Да, кстати, извиняюсь, если причинил вам неудобства…

— Неудобства, блин, — прорычал Михай, — можно подумать, это тебя плетками хлестали.

— Присоединяюсь, — сказала Гала, — хотя меня пытали и менее болезненно. Но все равно, уж поверь, Святилище Правды — не сахар.

— Поверю. Я, знаешь ли, на своей шкуре испытал. Меня тоже несколько лет назад туда запихивали, приняв за разбойника. Так из меня родители всю душу вынули, даже умереть захотелось.

— Родители?

— Да. Которых я оставил, вместе с родным селением, решив мотаться по дорогам. И в безвременной смерти которых я себя винил. Так что не думайте, будто я не знаком со Святилищем Правды. Но и вы меня поймите. Я вынужден был это сделать. Для нашего общего блага.

— С этого места поподробнее, — попросил Михай, разминая кулаки.

— Если вы не забыли, одной из целей нашего присоединения к каравану было подзаработать денег. Чтоб прикупить еды, отдохнуть. Да и кольчуга тебе, Михай не помешает. Согласен? Так вот, хозяин каравана, Влад, нашел благовидный повод, чтобы нам не платить. А с разбойников удалось собрать как-то маловато. Ну, я и решил… добавить. Этот Влад, наверное, такие ужасти представил. А у самого золота — задницей есть можно. И как он только заметил?

— Ну ладно, — сказала Гала, — а как тебе вообще это удалось?

— Обокрасть хозяина каравана? Если тебе интересно, скажу: дождался ночи, пока все уснут, подобрался и…

— Да погоди ты! — Гала сорвалась на крик, — почему ты сам не уснул?

— Зачем? Я ведь собирался… облегчить карманы Влада.

— Ты не понимаешь?! Ночь! Нужно спать, а вернее, переходить на другую грань. Они чередуются как… время суток.

— Да ну! Всегда? Так почему мы твою подругу спасаем? Почему она никак не уснет здесь, чтобы проснуться там?

— Слушай, Боград, а ты от передозировки не умирал? — Гала осеклась, но еще пыталась до чего-то договориться.

— Не знаю. Короче, я не хочу об этом говорить.

— Но ты живешь только на одной грани?

— Мне хватает. А на вопрос «почему», боюсь, я не смогу ответить. Характер не тот. Я человек действия и подобный ход мысли мне, увы, недоступен. Меня устраивает, что никакая другая грань в мою жизнь не вмешивается — и точка. Спросите, сплю ли я? Да, бывает. Но если сам захочу. Это, во-первых; а во-вторых, вместо какого-то другого мира, или, как вы говорите, грани, я просто вижу сны. Бессмысленные, незапоминающиеся, но безопасные.

Так что я советую прекратить эти бесплодные разговоры. Лучше поговорим кое о чем приятном. Кольчугу я купил, еды — тоже. Все это в моей комнате в ближайшей таверне. Предлагаю сходить туда и хотя бы сегодня отдохнуть. Без всяких там мертвяков, разбойников, колдунов. Идет?

Дважды уговаривать Галу и Михая не пришлось.

* * *

В таверне было светло, тепло (после вечерней уличной прохлады), просторно, и, главное, чисто и уютно. «Дяде Свину» до столичного заведения было — семь верст и все лесом, что не преминул заметить Михай. Примерив кольчугу, и, с мечом в руках покривлявшись перед зеркалом, он спустился в зал, чтобы присоединиться к трапезе спутников. Кольчуга осталась на нем, личные вещи и меч — рядом с вещами Бограда, на полу под столом.

Не успели Михай, Боград и Гала толком насладиться ни едой, ни отдыхом, как в таверну ввалилось три стражника. А сопровождал их не кто иной, как Влад. Обворованный хозяин каравана, который не привык так легко расставаться со своими деньгами.

— Вот они! — крикнул Влад, — я за ними от самого университета следил! Надо же, Святилище Правды обманули! А все она, ведьма!

Десятки глаз посетителей таверны буквально впились в Галу Чагай.

— Только суньтесь! — рявкнул Михай, выходя из-за стола с мечом наготове, — давай, Гала, зажги здесь!

Видимо, кольчуга придала ему уверенности в себе. Поняв намек, Гала уже по памяти произнесла заклинание «сгустка огня». Возникший сгусток она метнула в сторону стражников, но он не долетел, а рассыпался на искры на полпути.

— В городе запрещено применение заклинаний разрушительного свойства, — раздался почти металлический голос. Принадлежал он высокому человеку неопределенного возраста, без единой волосинки на голове, зато с татуировкой на лбу, — я заблокировал действие заклинаний в этой таверне. Взять их, именем короля и бургомистра!

— А как вам такая магия? — Михай, не сильно обескураженный нейтрализацией Галы, поднатужился, приподнял стол и толкнул его в приближающихся стражников.

Одного сшибло с ног, второй, получив почти лобовой удар, отлетел к ближайшей стене, и, пробив оконное стекло, вывалился наружу. Но третий успел не только отскочить, но и приблизиться к путникам на расстояние, достаточное, чтобы дотянуться до Галы. Или до ее дорожной сумки, которую он попытался вырвать. По наивности, он думал, будто изымает у ведьмы какие-то колдовские штучки. Это было не так далеко от истины, ибо одна «штучка» в сумке все-таки лежала — это был амулет в форме пчелы, отбитый у главаря разбойников на Королевском тракте. Но от тряски он выпал из сумки, а, ударившись об пол, начал действовать.

Тучи пчел, неизвестно откуда взявшихся, прорвались в таверну через разбитое окно и атаковали без разбора и стражников, и купца Влада, и того типа, что «заблокировал действие заклинаний», а об амулетах не задумался. Простым посетителям тоже досталось, потому они с криком бросились к выходу.

— Бежим! Это наш шанс, — Боград буквально потянул за собой Галу и Михая, — хрен с ним, с амулетом. Хорошо, хоть один раз пригодился.

В дверях Михай рубанул мечом еще одного стражника. Выйдя на улицу, путники увидели, что к ним приближается целый отряд. Не менее двух десятков алебардщиков да еще трое типов с татуировками на лбу.

— Кто это? — прошептала Гала.

— Антимаги, так называемые, — объяснил Боград, — служат королю и контролируют, а если надо — препятствуют применению магии в городе. Так что не трать время на свою волшбу.

— А что делать? — спросил Михай.

— Как что? Бежать, — тут зазвенели городские колокола, — эх, Влад, козел, всех кого мог, оповестил. Видимо, из столицы нас не выпустят.

— А куда бежать?

— В порт. Других вариантов не вижу.

Боград неплохо знал город. По крайней мере, не хуже стражей и антимагов. Поэтому, в лабиринтах улиц и улочек те быстро отстали от беглецов. Впрочем, радоваться было рано. Где-то на пятой минуте бега возле самого уха Михай просвистела арбалетная стрела.

— Вот делать людям не хрен, — прокомментировал он, предварительно выругавшись, — неужели три скромных путника так помешали целому городу?

— Интересно, подействует? — сказала, ни к кому не обращаясь, Гала и произнесла заклинание «невидимости». Путники исчезли, поэтому антимаги даже не успели понять, что к чему, когда один из них упал, сраженный невидимой стрелой, а второй остался без головы.

Преследователи растерялись. Не отличающиеся умом стражники решили разделиться, последний, оставшийся в живых антимаг пытался хотя бы на себя поставить защиту. А Гала, Михай и Боград все бежали в порт.

«Невидимость» перестала действовать. Дома с черепичными крышами сменились покосившимися лачугами и вонючими, похожими на гигантские деревянные ящики, складами. В одном из таких «ящиков» располагалось что-то вроде таверны, о чем свидетельствовали доносящиеся оттуда шум, песни и стойкий запах рома. «Приют морского скитальца» — гласила вывеска. У входа, словно почетный караул, несли вахту какие-то девки, одетые как попало и слишком легко. Оценивающим взглядом проводили они Галу и ее спутников.

Изнутри раздались ругань, вопли, визг, дверь распахнулась, наружу вывалился один из «морских скитальцев», да так и остался лежать с кортиком в спине. Другой «скиталец» вышел сам, подхватил на плечо одну из стоящих в «карауле» девок и ушел внутрь, напевая себе под нос.

Вот и причал. Обычно оживленный, к вечеру он практически опустел. Торговцы разбрелись по тавернам или отправились в новый путь, матросы отрывались в заведениях типа «Приюта…», грузчики тоже где-то пропивали свой дневной заработок. У причала стоял последний корабль и этот последний корабль уже был готов отчалить.

— Быстрее, — кричал Боград, подгоняя спутников. Сам он, первым достигнув края причала, прыгнув в сторону отплывающего корабля, и, ловко уцепившись за корму, скрылся в трюме.

На краю причала Гала остановилась как вкопанная. Прыжки в длину не были ее сильной стороной даже на той грани, где она ходила на физкультуру. Во всяком случае, нормативы сдавала не с первой попытки. Не хотелось также падать в уже холодную сентябрьскую воду. Положение спас подоспевший Михай. Подхватив Галу, словно перышко, он метнул ее по направлению к кораблю. Уже достигнув кормы, девушка ухватилась за протянутую руку Бограда и вползла в сырой темный трюм. Михай, прыгнувший последним, легко преодолел расстояние от причала до корабля и тоже забрался внутрь.

Корабль медленно, но неумолимо уплывал, оставляя антимагов, столичных стражников и купца Влада на берегу. А те, наверное, уже весь город на уши поставили…

* * *

Красота! Глаза открываются и без всякого внешнего принуждения, вроде будильника. Приходя в себя, осознаешь, что сегодня спешить никуда не надо. Можно перевернуться на другой бок и вновь отключиться, ибо сегодня твой день. Воскресенье, этот единственный день в неделе — твой. И ты вправе распорядиться им как пожелаешь.

Гала и рада бы употребить его на сон хоть весь. Все-таки, за шесть дней умственного труда и занятий в первую смену, начинаешь невольно ценить любую законную возможность отдыха. Сие, понятное дело, не распространяется на гуляк, типа Вирлены, которые могут заявиться на занятия с бодуна, или просто не явиться, а потом каким-то чудом выцарапать зачеты и положительные оценки в сессию.

Магия, что уж говорить!

Нет, Гале не хотелось снова возвращаться в сырой темный трюм корабля, в котором они с Михаем и Боградом покинули негостеприимную столицу. Здесь не в пример комфортнее, светлее и суше. Кроме того, было у Галы несколько дел и на этой грани. Помимо хождения за продуктами и домашнего задания, в это расписание входило по возможности разобраться с тайной Бограда. Ее таинственного спутника, который может не спать ночью, а вернее, живет только на одной грани. На другой.

Я недавно встречался с человеком, который на так называемой Яви умер от передозировки.

Гала не была уверена на все сто, что речь идет именно о Бограде. Личность того, о ком шла речь в таинственном комментарии не так интересовала ее, как сам факт такой возможности. Наука, привыкшая считать грани равноправными, утверждает, что гибель на одной из них означает и смерть на другой. Это следствие из принципа целостности личности — одного из базовых в современной психологии. И Гала, проучившись на психологическом факультете два с хвостиком года, до сих пор верила в него безоговорочно. И надо же ей увидеть своими глазами живое опровержение этого принципа. Которое ходит, разговаривает, помогает в поисках логова Мадракса, иногда даже подставляет, но для пользы дела. Которому на это плевать, как и положено человеку, привыкшему жить так, а не иначе. Человек действия он, видите ли. Такой, видите ли, ход мысли, ему, видите ли, недоступен. Ничего, ничего. Не на того напал, голубчик. Вернее, не на ту.

Это очень несправедливо, называть Галу Чагай «зубрилой». «Зубрила» ведь от слова «зубрить», то есть тупо не запоминать даже, а запихивать внутрь себя тонны информации, без ее осознания и осмысления. Нет, это — не про Галу Чагай. Ей хорошо учиться позволяло другое — любознательность. Любовь к знаниям. Она была из тех немногочисленных студентов, что поступают в ВУЗ не с целью еще несколько лет пожить за счет родителей, не для откоса от воинской службы (сие Гале вообще не грозило), и даже не для получения «корочек», предъявление которых, будто бы, гарантирует трудоустройство и престижную профессию. Нет, эта категория студентов поступала, в надежде стать учеными и сделать великое открытие. А тут открытие само будто просится Гале в руку. Да еще в столь юном возрасте. И какое — способное перевернуть представления о психологии с ног на голову.

Итак, принцип целостности личности… не то чтоб неверен. Но из него возможны исключения. Отсюда и надо плясать. Есть исключения — значит, есть и обстоятельства, позволившие им появиться. Следовательно, нужна информация, сведения об этих обстоятельствах. Как так получилось, что Боград перестал существовать для этой грани?

На этой мысли Гала остановилась и вздохнула. Сеть — она, конечно, кладезь информации и все такое, да ведь кто же пустит в воскресенье в компьютерный класс? Даже внутрь корпуса не пустят. Какие еще есть варианты? Компьютерные салоны? Отпадает. Во-первых, Гала не была уверена, что по воскресеньям они работают. Во-вторых, если даже найдется поблизости работающий компьютерный салон, он с гарантией двести процентов будет оккупирован ватагами подростков, режущихся в стрелялки или гоняющих на роскошных виртуальных машинах.

Надеяться на то, что хотя бы одно место будет свободно, или быстро освободится, ибо игроку «надоело» — глупо. С тем же успехом можно было сидеть на пустом берегу замерзшей реки в ожидании купального сезона. И, в-третьих, Гале ужасно не хотелось платить за услугу, к которой она успела привыкнуть как к бесплатной за два года учебы.

Неожиданно зрительная память подсказала выход. В комнате общаги, где жил Михай, она видела компьютер. Вряд ли туповатый ухажер Вирлены мог его даже перезагрузить. Наверное, комп принадлежит кому-то из его соседей. Может, он не будет возражать?

Михай встретил Галу на пороге своей комнаты в том же виде, что и в день похищения Вирлены. Сонный, угрюмый, из одежды — трусы до колена. И с извечным вопросом «че?…» на все случаи жизни.

— При… вет. А можно твоим компьютером воспользоваться?

— Ну, он, типа не мой… не совсем мой, — Михай развернулся, отошел, пропуская Галу внутрь, — слышь, ты… это. Сшибался бы на минутку. Иди, погуляй.

Последние фразы предназначались не Гале, а хозяину компа — тощему долговязому очкарику, сидевшему за компьютером и с каким-то нездоровым восторгом в глазах пялившемуся в экран. Тот, дорожа своим здоровьем, с явной неохотой покинул свой «боевой пост», однако, «погулять» не пошел, а сел на свою кровать, косясь на нежданную гостью.

— Доступ в Сеть есть? — спросила Гала, садясь за компьютер и обращаясь к очкарику.

— Ага, есть, конечно! — ответил тот с воодушевлением и закивал головой, — беспроводная технология!

Будучи гуманитарием, Гала не смогла поддержать разговор о беспроводной технологии, а просто открыла окно браузера, запустила поисковую систему и велела ей искать ссылки, где содержатся слова «Боград» и «гиб». «Гиб» — от слова «гибель» или «погибнуть» во всех возможных падежах и формах. Когда поисковик с дотошностью ювелира начал прочесывать киберпространство в поисках такого сочетания букв, Гала осеклась, остановила поиск, задала новый, ограничив его область архивами информационных служб. Получилось гораздо быстрее. Вывалился целый массив ссылок, включая фронтовые и криминальные сводки. Пролистав значительную часть немаленького списка, Гала остановилась на ссылке почти пятнадцатилетней давности.

«Столица потрясена гибелью тринадцатилетнего Бограда Пламеня».

На вид страннику по имени Боград около тридцати лет. И эта статья с большой вероятностью могла быть о нем. Задыхаясь от радости, Гала кликнула по ссылке дрожащей рукой.

Список пропал, как и все остальное на экране, который окрасился в синий цвет. А Гала лишь бестолково кликала мышкой.

— Эй… ты… ты че сделала… дура?! — хозяин компьютера, узрев сие, заверещал как поросенок, когда его режут, и буквально столкнул Галу со стула.

— Ты охренел? — грозно надвинулся на него Михай, на что очкарик обратил ноль внимания. Дрожащей рукой нажал он кнопку перезагрузки на корпусе, дождался, пока экран почернеет, а затем невразумительный для большинства людей текст на черном фоне сменится логотипом операционной системы. После этого хозяин компьютера начал запускать то одну, то другую программу и вздыхать с облегчением, видя, что неполадка никак не сказалась на их работе. По остекленевшему взгляду очкарика Гала поняла — на сегодня ее работа на компьютере закончена. Но еще с надеждой посмотрела на Михая.

— Ты думаешь, я против? — сказал тот вполголоса, проявив редкую для себя проницательность, — да мне, честно говоря, по фиг, кто за компом сидит. Но не могу я на него давить… больше одного раза в день. Он обещал мне в Сети найти курсовик и распечатать. Слышь, а то, что ты искала, это реально было важно?

— Ну да. По крайней мере, мне кажется интересным. Это касается нашего общего знакомого.

— Мадракса, что ли?

— Да нет, блин, Бограда. Хотя… это тоже мысль.

— Не, с Боградом не прокатит. Че, забыла? Он только на одной грани живет, и не на этой. Так что в Сети ты про него ничего не найдешь.

Какой же ты тупой, очень хотелось воскликнуть Гале. Как ты не поймешь, что Боград не родился таким, что по какой-то причине он утратил связь с одной из граней.

Хотела сказать — но промолчала. Потому как усомнилась в собственных предположениях. Что значит «должен»? Почему бы ему и вправду не родится одногранным (ха, новый термин!). То, что произошло с Вирленой — не обязательно должно быть универсальным. В конце концов, можно понять, зачем колдун ворует красивых девушек, но для чего ему странник одного с ним пола?

Мыслительный кульбит вызвал у Галы головную боль. Вопросы не уходили. Они только накапливались. Именно Мадракс причастен к появлению одногранных? И не за это ли Боград помогает ей и Михаю в его поисках? Поквитаться хочет?

Вопросов много — ответов ноль. И головная боль в придачу. То ли дело Михай. Когда Гала уходила из его комнаты, несолоно хлебавши, он хранил все то же выражение лица.

«А мне все по фиг».