Стальной сердечник (гет)

Кэтрин проездила на лифте десятка два этажей вверх и вниз, прижимаясь лбом к прохладному стеклу и совершенно не замечая входящих и выходящих сотрудников. Агент Картер вежливо поздоровалась, перебросилась с нею парой дежурных фраз и задорно рассмеялась, рассказав пару забавных случаев своих агентских будней. Юная, миловидная Шерон, внучка основательницы «ЩИТа» Пэгги Картер, работала здесь всего ничего, и ещё не успела доказать свой профессионализм. Она, как и Кэтрин, иногда ловила на себе настороженные, полные иронии взгляды — многие считали, что обе они попали в «ЩИТ» благодаря протекции влиятельных родичей.

Шерон собиралась на стрельбище, и Кэтрин вышла на этаже вместе с нею, в надежде разыскать ближайший кофейник и сварить себе крепчайшего — уснуть сегодня всё равно уже не удастся. Пирс толкнула ближайшую дверь, на которую указал тонкий пальчик агента Тринадцать, которая вскоре скрылась за углом, махнув упругими светлыми кудрями. В помещении царил полумрак, кажется, перегорела пара ламп, тишина и душный, плотный кофейный аромат. За Кэтрин захлопнулась дверь, а из-за перегородки вышел человек, держа в руках дымящуюся кружку с эмблемой «ЩИТа».

Светло-карие. Первое, что прилетело Кэтрин в голову, когда она поняла, что перед нею Брок Рамлоу собственной персоной, ищущий уединения на время перерыва, в которое она так бесцеремонно вторглась. Он не сводил с неё взгляда, в котором было чуть меньше злости и, пожалуй, больше усталости. Не ей одной не дали выспаться после перелёта.

— Простите, не помешала? — Брок отрицательно покачал головой, не подавая голоса, Кэтрин бочком двинулась к кофемашине. По спине бегали мурашки, помещение было слишком тесным для них двоих, но прикусить язык и заткнуться задачей было почти не выполнимой — от волнения Кэт обыкновенно несла всякую чепуху.

— Нас так и не представили друг другу официально… — она едва не промахнулась мимо кнопок, ощущая затылком тяжёлый взгляд командира.

— Сержант Брок Рамоу, мэм, — он присел на краешек стола и небрежно преклонил взлохмаченную голову.

— Можно без мэм, — отозвалась Кэтрин.

— Можно без сэр, — в тон ей ответил командир, Кэтрин сцепилась с ним взглядами, впервые так пристально, разглядев на дне его, под сурово сведёнными, густыми чёрными бровями, дьявольские огоньки. Она отхлебнула кофе, обожгла язык и пролила пол-кружки на пол.

— Осторожнее, — он ухмыльнулся, переводя взгляд на её открытые коленки. — Я люблю погорячее.

— Я давно хотела спросить, как долго вы здесь? — она перевела беседу в нейтральное русло, чувствуя, как потеют ладони. Чёрта с два она понимала, что происходит здесь и сейчас, нервно и безуспешно стирая с воротничка белоснежной блузки кофейные капли. Ткань была безнадёжно, безвозвратно испорчена. Какая ирония, краем сознания она понимала, что этот въедливый взгляд и тон отпечатались несмываемым оттиском на тёмной стороне её души, там, куда она сама опасалась заглядывать.

— Минут десять.

— Я имею в виду в «ЩИТ», — он отлично понял её с первого раза, но не отказывал себе в извращённом удовольствии смущать её, попавшуюся как бабочка в паутину.

— Почти двадцать лет.

— Вы отлично выглядите для своего возраста, — она спрятала ухмылку за кружкой, разговор превращался в увлекательную игру, в которой они отбивали друг другу подачи, пока ни разу не промахнувшись, если бы только не катастрофическая нехватка кислорода. Вряд ли командир был ей приятен, но сдаваться она не привыкла.

— Это подъёб?

— Это комплимент.

— Ещё кофе? — он преодолел последние, разделяющие их дюймы, нависнув с высоты своего роста прямо над нею, с опасно дымящимся кипятком в руках. Она застыла в попытке отступить назад, уперевшись поясницей в край стола, рассматривая тонкие, чётко очерченные губы, по которым командир нетерпеливо провёл кончиком языка, ожидая ответа. Ещё хотя бы два шага назад, и она была бы спасена.

— Пожалуй, — она выдала невнятный хрип и спешно отвела глаза. — Что случилось с Торресом, вы видели? — Кэтрин делала вид, что изучает нервно моргающую на потолке лампу, которая вот-вот перегорит тоже, следовало вызвать сюда техников, не хватал ещё пожара в блоке. Она пыталась вернуть себя в реальность, больно щипая за бедро, так чтобы Рамлоу не заметил, заставляя себя вспоминать и думать о повстанцах, заложниках, отце, Анхело, но было уже поздно. В конце концов, она — взрослая женщина, пора себе признаться, что напряжение, возникшее ещё в Боготе, было отнюдь не неприязненным…

— Нет, у меня было другое задание. Вы разве рапорт не читали? — Она молча подставила опустевшую кружку, Брок приблизился ещё на шаг, так что запах кофе смешался с мускусным шлейфом её духов. Одуряющее сочетание.

— Читала, но я им не верю…

— Отчего же? Парень психанул, полез, куда не надо. С вами, планктоном, всегда так. Тут всё чисто, никакой подставы. Он твоим любовником был?

— Нет, у меня есть жених…

— Ну-у, одно другому не мешает…

— Неудачный опыт?

— Скорее, обширный.

— Я же сказала, нет! Бо-о-оже, ты омерзителен… — она покачала головой и закатила глаза, намереваясь покинуть комнатку. Влечение сменилось волной раздражения, Кэтрин с облегчением подумала, что ошиблась, пока не врезалась лбом в жёсткую грудь командира, который не думал выпускать её, зажатую в углу.

— Я-то думал, отблагодарить захочешь, — горячий, дымный шёпот скользнул у виска, путаясь в её волосах и щекоча шею. Рамлоу отступил на шаг, освобождая ей путь, глянул куда-то поверх её головы, где красной точкой мигала камера наблюдения. Кэтрин готова была малодушно рухнуть с ватных ног прямо в дурные объятия, и будь, что будет.

Дверь распахнулась, и в комнату вошли пара техников, вооруженные стремянкой и сменным лампами. Они громко переговаривались, смеялись и, рассыпаясь в извинениях, попросили покинуть помещение. Кэтрин поднырнула под рукой Рамлоу и почти бегом выскочила в коридор, накаляясь от стыда и желания. С ней такое случилось впервые, чтобы просто так, с одного лишь взгляда, слова, прикосновения, запаха, до одурения захотеть едва знакомого мужчину.