Падая в бездну (гет)

Драко очнулся на холодном полу, серый потолок озаряли отблески свечей. Дернулся, пытаясь подняться — напрасно. Что-то тяжелое и горячее, то, что находилось прямо у него на груди, надежно удерживало его на месте. Ладони мгновенно вспотели, сердце яростно колотилось, он лихорадочно пытался сообразить — что же делать, как вырваться. Где он? Как он сюда попал? Чьи это шаги?

Драко запаниковал, забился — и проснулся. На груди, придавливая его всем весом к дивану, со всеми удобствами расположился толстый рыжий кот, презрительно щуривший желтые глаза. Ах, так — приподнял бровь в ответ Драко. Ну, сейчас тебе достанется на орехи.

Осторожно, стараясь не спугнуть нахала, он опустил руку на пол и пошарил возле дивана — где-то там он вчера положил палочку. Убивать домашних животных в гостях как-то не вежливо, но небольшое воспитание этому косматому недоразумению не повредит.

— Агуаменти!

Результат превзошел самые смелые ожидания. Струя воды вырвалась из палочки, превратив кота в мокрый комок шерсти, рыжее оружие массового поражения системы “Диван-воздух” завыло на манер пожарной сирены, взмыло вверх и исчезло с горизонта. Драко тоже хорошо досталось — во-первых, кот, стартуя, успел разодрать ему грудь, а во-вторых, водой здорово окатило и его самого, а также диван и плед — пора бы уже научиться контролировать силу заклинаний.

— Доброе утро, — на пороге спальни возникла растрепанная спросонья Грейнджер, — развлекаешься?

— Доброе, — буркнул Драко.

— Кофе будешь? — невозмутимо уточнила Грейнджер, старательно отводя глаза от взъерошенного Малфоя. Он чувствовал, как по груди стекают капельки крови, смешиваясь с водой и больше всего на свете мечтал придушить рыжую тварь, и чтоб зараза Грейнджер перестала делать вид, что кот — не ее и посреди ее гостиной нет полуголого, мокрого и расцарапанного в кровь Малфоя.

— Это так любезно с твоей стороны, Грейнджер, — прошипел Драко, взглядом стараясь отыскать на полу утраченную в неравном бою палочку. Грейнджер хмыкнула и удалилась на кухню, оставив Малфоя сушиться, разбираться со своими царапинами самому и ждать, пока она позовет пить кофе — наверняка, маггловскую растворимую бурду.

С кухни послышались шкворчащие звуки, там что-то шипело и задорно фыркало. Запахло кофе — вполне прилично, даже удивительно.

Драко, наконец, нашел на полу палочку и привел себя в порядок. На кухне Грейнджер крутилась возле кофеварки, кажется, так называется это недоразумение — Драко видел у Нотта в кабинете, он похожую поставил, для переговоров с поставщиками маглами.

Тарелки с готовыми тостами и с нарезанным сыром, и вазочка с джемом стояли на столе.Грейнджер мельком глянула на него, ставя чашку :

— Мне пора убегать, завтрак перед тобой.

А сама уселась со своей чашкой и уткнулась в свежий номер “Ежедневного пророка”. Драко осторожно принюхался к кофе:

— Не отравлен, надеюсь?

Грейнджер холодно посмотрела поверх газетной страницы:

— Не успела! В другой раз чего-нибудь подсыплю, если будешь меня доставать.

Кашлянув, Драко взял чашку и плюхнулся на стул.

— Что пишут о Скитер? — спросил он через несколько минут неловкого молчания.

— Как ни странно — ничего. Тишина. — задумчиво протянула Грейнджер. — Даже интересно, во сколько обошелся Брустверу подкуп главного редактора.

— Бруствер вряд ли при делах, тут чувствуется рука Майкрофта, — хмыкнул Драко, беря ещё один тост. — Поттер говорил, что невыразимцы собираются провести ревоплощение Финнигана и Скитер. Если так — тела родственникам до окончания ритуала не отдадут, а значит, у фанатов, желающих непременно порыдать у гроба любимой журналистки, возникнут вопросы… Где, собственно, гроб-то с телом? Вот увидишь, когда о смерти Скитер станет известно, дата ее смерти будет несколько… подправлена.

— Вот уж не думала, что Каффа можно запугать, чтоб он обошел вниманием такую громкую тему... — Гермиона торопливо вышла из кухни и отправилась собираться на работу, ей предстоял напряженный день.

Драко посмотрел ей вслед, а затем перевел взгляд на вылизывающегося у дверей кота. Живоглот замер, уставившись в ответ, нервно подергал кожей на спине и с независимым видом удалился в сторону спальни. Видимо, отправился искать политическое убежище под кроватью.

* * *

Магазин “Всевозможных волшебных вредилок Уизли” было видно и слышно за добрую милю. Гермиона искренне не понимала, как владельцы соседних лавочек могут работать поблизости с таким шумом — сама она ещё целый час после посещения магазинчика братьев Уизли мучилась головной болью. Но никаких возражений от соседей не поступало, а значит, их всё устраивало. Ну или они все мастерски владели заглушающими чарами.

В выставленной в витрине клетке возбужденно скакали желто-красные, ярко-зеленые карликовые пушистики, попискивая что-то вроде “Пикачу! Пикаби!”. В последнее время в моду у девушек вошло носить такого пушистика в сумочке или нагрудном кармане, так что Джорджу и Рону пришлось специально разводить зверьков самых разных цветов, чтобы модницы могли подобрать себе пушистика в тон одежде. Гермионе еще со времен Хогвартса они ужасно нравились. У Джинни был такой, его звали Арнольд и он был невероятно милым. Она тоже мечтала обзавестись этим забавным существом, да и Живоглоту было бы веселее. Но на свою беду (или счастье), полезла узнать о них побольше. У Ньюта Саламандера в “Фантастических зверях и местах их обитания” про карликовых пушистиков было написано весьма подробно. Пожалуй, часть этих деталей Гермиона предпочла бы не знать: “Пушистики всеядны, это зверь-мусорщик, подбирающий все подряд, от объедков до пауков. Больше всего они любят засовывать язык в ноздри спящим волшебникам и поедать сопли”. Прочитав это, Гермиона содрогнулась, захлопнула книгу и с тех пор от пушистика Джинни старалась держаться подальше. И Живоглоту строго-настрого запретила подходить.

Гермиона открыла дверь магазина. Даааа… Шум, который был слышен снаружи, не шёл ни в какое сравнение с тем, какая какофония обрушивалась на посетителей внутри: кажется, во “Всевозможных волшебных вредилках Уизли” не было ни одного товара, который не издавал бы хоть какого-нибудь звука.

Она протискивалась через толпу к лестнице ведущей на второй этаж, туда, где находились служебные помещения — склад товаров и то, что можно было с натяжкой назвать то ли благоустроенным офисом, то ли служебной квартирой, где во время рабочих запарок ночевали Рон и Джордж: комната с минимумом необходимой мебели, небольшой кухонный уголок, санузел… Тесновато, зато до работы добираться не надо: проснулся, вниз сошел — и вот ты уже и на месте.

Поднявшись по лестнице на второй этаж, она услышала за дверью служебного помещения смех — ну слава Богу, у Рона хорошее настроение. Через пять минут она уже неслась вниз по ступенькам, даже не поздоровавшись с встреченным на пути Джорждем и не услышав, как тот удивленно её окликнул. Направляясь по улице в сторону министерства магии Гермиона кипела от ярости, хотя, казалось бы, ничего способного вызвать такой гнев она не увидела — подумаешь, Рон сидел и со спокойной улыбкой на лице разговаривал с Лавандой. Подумаешь, ласково поправил ей шарфик. И ничего страшного в том, что Лаванда трогала его за коленку нет, совсем нет. Просто он на какое-то мгновение опять стал гребаным Бон-Боном, делов-то!

Гермионе редко доводилось видеть Лаванду после той страшной майской ночи в Хогвартсе. Честно говоря, когда она отшвырнула Фенрира от Лаванды заклятием, то была уверена, что та при смерти — окровавленная шея выглядела ужасающе. Но Лаванда выжила. Рон рассказывал как-то, что Билл на пару с ней работает над созданием общества взаимопомощи для людей, пострадавших от нападений оборотней, и пытающихся научиться с этим жить — но не говорил, что сам по-прежнему общается с Лавандой. Или упоминал, а Гермиона не сочла нужным обратить на это внимание?

* * *

— Поттер, что же вы? Заходите, будьте как дома, — Майкрофт улыбнулся одними лишь уголками губ, удобно расположившись в кресле для посетителей, с интересом разглядывая замершего на пороге собственного кабинета Гарри.

— Что вы здесь делаете, Майкрофт? — не двигаясь с места, спросил Гарри.

Глава Отдела тайн поморщился:

— Может, всё-таки зайдете, Поттер? Избавляйтесь от привычки разговаривать в дверях, это грубо. Грубость вредит нашей с вами работе. В ней могут преуспеть только вежливые люди.

Гарри, помедлив, зашел в кабинет, уселся за свой стол, напряженно размышляя, по какому поводу Джон Майкрофт вдруг решил нанести ему визит.

— Итак, Поттер, я ознакомился с вашей… отпиской по расследованию дела Финнигана. Отчетом я ее назвать, увы, не могу. Это — не отчет. Посему прошу вас лично рассказать мне о работе, проделанной авроратом, если вы уж питаете такую неприязнь к бумажной работе. В частности, меня интересует, как ваши сотрудники отработали контакты Финнигана, нашли ли связи с Малфоем помимо работы.

— Всё, что нашли мои сотрудники, все документы, все рапорты и протоколы имеются в деле, которое изъяли у нас и передали в ваш отдел, Майкрофт.

— Всё, что они нашли… Знаете, я был категорически против, когда в Министерство после войны на все должности начали набрать молодежь, вместо тех, кто дискредитировал себя сотрудничеством с Волдемортом. Но я и не предполагал, что всё будет настолько плохо. Ваши рапорты и протоколы — такие же бессмысленные отписки, как и этот отчёт. Аврорат всегда славился тем, что сначала делает, а потом думает, и уж только в третью очередь — протоколирует, с горем пополам. Но то, что творится сейчас… Вы распустили сотрудников, Поттер. Ладно бы, дело касалось какой-нибудь обычной мелочёвки. Вы сами не так давно у Брутсвера утверждали, что для вас найти убийцу Финнигана — дело чести, почему тогда вы так отвратительно работаете?..

Гарри, стиснув зубы, старался не прислушиваться к Майкрофту, пытаясь сосредоточиться на воспоминаниях об играх по квиддичу. Вот он летит на метле, ветер хлещет в лицо, и яростно треплет мантию, вот в ладони яростно бьется снитч... Он был уверен, что вся прочувствованная речь главы Отдела Тайн — только ширма. помнится, именно Майкрофт был автором одного из служебных пособий по легилименции, предназначенных для повышения квалификации авроров. Скорее всего, выводя Гарри из себя, невыразимец пытался узнать, всё ли Гарри рассказал о деле Финнигана-Скитер или нет.

Майкрофт внезапно замолчал, а потом доброжелательно, словно это не он мгновение назад отчитывал Гарри, спросил:

— Окклюменцией вы отлично владеете, поклон вашему преподавателю. Вы не доверяете мне, так, Поттер?

Гарри, не сдержавшись, фыркнул — Джон Майкрофт был последним человеком в мире, кому можно было довериться.

— Это совсем не плохо, Поттер. Аврор всегда, как никто другой, должен знать, что верить в наше время нельзя никому. Порой даже самому себе. Мне — можно. Спрошу прямо — где Малфой-младший?

Гарри пожал плечами:

— Не имею ни малейшего понятия. Мы не друзья, чтобы я о нём беспокоился.

— Вот как? — вкрадчиво протянул Майкрофт. — Тем не менее, почему-то именно к вам Малфой обращался оба раза, когда в Мэноре были найдены тела. Лично к вам, а не в аврорат, к дежурной бригаде. А после обнаружения тела Скитер и формального допроса, Малфой из поля зрения исчезает. Это, знаете ли, вызывает вопросы — и к вам, и к мистеру Малфою… Что ж, не смею вас больше задерживать.

Он встал и направился к выходу.

— Чуть не забыл, — небрежно бросил Майкрофт, стоя в дверях, — Драко Люциус Малфой с сегодняшнего дня объявлен в розыск. Пусть ваш отдел подготовит оповещения для нашей прессы, маггловскому Премьер-министру я сам сообщу. Хорошего дня, Поттер.

* * *

Гермиона подняла голову от справочника и раздраженно махнула рукой, отгоняя стайку порхающих бумажных самолетиков: обычная рутина, служебные записки из соседних отделов, каждая потихоньку отпихивала соседку, стремясь первой попасть в руки адресата, полагая, что именно она — самая важная. Практически весь рабочий день убила на работу по этим служебным запискам — а толку-то...

Порядком измученный Роман зашёл передать Гермионе стопку готовых переводов. Они с Кирой вот уже пару лет как встречались, точнее, аккурат вчера была годовщина знакомства, которую парочка решила отметить тихим ужином в каком-то ресторане, после которого Кира свалилась с сильнейшим отравлением. Она пришла на работу, наглотавшись зелий, но, едва завидев её, Гермиона ужаснулась и отправила коллегу домой. Кира взяла с собой часть срочной работы.

— Как она? — спросила Гермиона, бегло просматривая перевод.

Роман махнул рукой:

— Наш романтический ужин обеспечил ей дня три на больничном. Она, в основном, лежит пластом — после того, как я у нее справочники отобрал.

— А ты себя как чувствуешь? Выглядишь ты тоже бледновато. Точнее, зеленовато.

— Хреново, — честно сказал Роман, — но отлеживаться времени нет. Я и рад бы — выспаться, к примеру, хотя бы без кошмаров...

Роман ушел, а Гермиона, глянув на часы, стала собираться. Неспешным шагом дойдя до своего дома она с минуту постояла возле дверей и, не открывая их, пошла дальше — в магловскую часть Лондона. Буквально через несколько домов от нее находилась небольшая кофейня, где Гермиона и хотела посидеть с полчаса в тишине, собраться с мыслями, прежде чем возвращаться домой, где её ждал Малфой. Её ждал Малфой — это и звучит-то по-идиотски… Весь рабочий день она успешно гнала от себя мысли о Роне и Лаванде — благо, что ей успешно удавалось это делать, алилуйя бюрократии, инструкциям и тысяче служебных записок... А вот сейчас она снова почувствовала в горле противный жесткий комок, который никак не могла проглотить. Не было и речи о том. чтоб в таком состоянии возвращаться к себе и рыдать на глазах у Малфоя. Не дождётся. Гермиона шмыгнула носом.

За её столик, заботливо укрытый от нежелательных глаз наброшенным Репелло магглетум, кто-то подсел. Гарри. Ну надо же.

— Ну и откуда ты тут взялся? — мрачно спросила Гермиона.

Гарри пожал плечами:

— Шел за тобой от Министерства.

— Слушай, ты явно в детстве не наигрался. То Малфоя у меня решил спрятать, теперь вот Бонда из себя строишь… Взрослый человек, а туда же!

— Ты чего, Гермиона? — растерянно спросил Гарри. — Тебя Малфой, что ли, достает?

— Что у Рона с Лавандой? — резко спросила Гермиона и увидела, как по лицу друга промелькнула тень.

— Ничего, — торопливо ответил тот, — даже не удивляясь тому, что Гермиона вдруг вспомнила про Лаванду. — Нет, Гермиона, между ними правда ничего нет, Рон бы никогда не стал тебе изменять! Ты же знаешь, что Лаванда вместе с Биллом работает, естественно, что они и с Роном могут увидеться.

— Разумеется, и она совершенно по-дружески хватала его за коленку, а как же! Сугубо по работе! — Гермиона в сердцах стукнула ладонью по столу, чашки с кофе подскочили и Гарри придержал их. — Не надо врать мне, ладно? Можно не рассказывать мне что там происходит, если не хочешь — лучше просто промолчи.

Гермиона перевела дыхание, успокаиваясь. Срываться на Гарри было нечестно, пусть он и подвернулся под руку...

— Кстати, а ты зачем за мной шел-то? В Министерстве не мог времени найти поговорить?

Гарри хмуро глянул на нее:

— Прослушки боюсь. Нет, я серьезно, — сказал он, глядя как Гермиона выразительно закатила глаза. — Сегодня заходил Майкрофт. Малфоя объявили в розыск. Я так понял, невыразимец подозревает, что Малфою сделать ноги помог я… Если хотим успеть найти убийцу самим, нам надо поторопиться.

Гермиона порылась в сумке, достала пару листков.

— Знаешь, я тут тебе показать хотела, но на работе подойти не успела. Я вчера полночи с “Раудскинни” сидела — золото, а не книга, — оживилась Гермиона, — столько интересного, успеть бы полный перевод для себя сделать, я бы профессору Вектор в Хогвартс копию отправила… — Гарри кашлянул. — Извини. Ну так вот, мне кажется, я смогла закономерность в составлении рунописи вычислить. И на теле Симуса, и на теле Скитер идут повторяющиеся ставы, и начинаются они с сочетания рун Отал, Уруз и Феху. Мы еще с Малфоем спорили о значении Отал… Всё-таки, мне кажется, речь тут идет о наследстве, а в сочетании со другими — “забрать наследство”.

— То есть, ты полагаешь, что у Малфоя кто-то хочет забрать Мэнор?

— Ну, пока что это самый очевидный вариант... — пожала плечами Гермиона. — А вот кто — надо нам разговаривать с самим Малфоем, что там за скелеты в семейном шкафу могут быть…

— Тогда пошли разговаривать, — решил Гарри. — Только, может, возьмем с собой что-нибудь поесть, а? Умираю с голоду. Я там пиццерию на углу видел.

* * *

Гермиона открыла дверь, впустив Гарри первым. Тот начал подниматься по лестнице и замер, отчего идущая следом Гермиона едва не врезалась в него.

— Ты что?

— Тихо, — прошипел Гарри, сжимая ей руку.

Между комнатой, куда вела лестница от двери, и кухней перегородок в квартире Гермионы не было, так что даже с лестницы Гарри и Гермионе хорошо было видно движущегося между шкафами и плитой Малфоя. В рубашке с закатанными рукавами, с завидной ловкостью он шинковал что-то на разделочной доске. На плите в кастрюле что-то весело побулькивало.

— Гермиона, ты помнишь, что за Непростительные всё ещё сажают в Азкабан? Признавайся, какое ты на него заклинание наложила?! — уважительно прошептал Гарри. — Превратить Малфоя в домовика — на такое даже у меня фантазии бы не хватило….

Малфой резко обернулся на шёпот, сильнее сжав нож.

— Спокойно, спокойно — свои, — Гарри непроизвольно заслонил Гермиону, а себя прикрыл как щитом коробкой с пиццей.

— И с каких это пор вы мне “свои”, Поттер? — холодно осведомился Малфой, отворачиваясь обратно к разделочной доске. Гермиона с Гарри переглянулись.

Гарри поставил коробку на кухонный стол, Малфой приподнял крышку двумя пальцами и с непередаваемо брезгливым выражением лица поморщился:

—Поттер, скажи на милость, что это такое?

— Это еда, Малфой, — сказала Гермиона. — Это вкусно. Тесто, сыр, помидоры и грибы.

Малфой перевёл взгляд с пиццы на нее:

— Еда?! Грейнджер, это выглядит так, словно это кто-то уже ел.

Гермиона прикусила щеку изнутри, чтобы истерически не захихикать — именно так, именно с такой интонацией про пиццу говорил Рон, когда она её заказывала. Гарри и Гермиона пиццу обожали, а вот Рон её даже пробовать отказывался.

— А ты что готовишь? — быстро спросила она, заглядывая в кастрюлю.

— Ризотто, — сухо проинформировал её Малфой. — К слову, оно уже практически готово. Сейчас масло с сыром добавлю и всё. Впрочем, вы можете есть… вот это вот своё.

— Мы, в общем, хотели поговорить. — начал Гарри, когда они уже сидели за столом. Он с ужасом поглядывал на Гермиону, которая храбро отважилась попробовать малфоевскую стряпню — глава аврората на такой отчаянный поступок решиться не смог. У ног Гермионы сидел Живоглот, глядящий на нее с чрезвычайным неудовольствием.

— Скажи, Малфой, кто еще, кроме тебя, может претендовать на Мэнор?

— Никто, — мгновенно ответил Малфой с уверенностью. — Отец, я — и всё. Мы, знаешь ли, не Уизли, чтобы плодиться как кролики.

— Слушай, ты… — начал Гарри, вскипая и вздрогнул от окрика Гермионы:

— Хватит!!! — и спокойнее повторила, — Хватит. Прекратите. Оба. Малфой, тебе в обвинение в двух убийствах нужно? Нет? Тогда, пожалуйста, будь так любезен — перестань оскорблять нас при малейшей возможности. А ты, Гарри, перестань вестись на это — вы прямо как первокурсники! Мерлин, вам самим не надоело?! Я верю, что умственных способностей у вас обоих достаточно, чтобы перестать ругаться — хотя бы до того времени, пока убийцу Симуса и Скитер не найдем… Уяснили?

Гарри хмуро кивнул. Малфой пожал плечами.

— Отлично. Продолжаем. В тех знаках, что были на телах, найденных в Мэноре, повторяется сочетание Отал-Феху-Уруз. Отал, мне кажется, всё-таки наследие, хотя я помню, что ты был против такой трактовки. Использование Уруз обычно дает силу с одной стороны, а с другой стороны обеспечивает силой и Феху. Старое, мешающие новому, должно быть уничтожено… Поэтому мы и спрашиваем, Драко — знаешь ли ты кого-то, кто может желать завладеть Мэнором и считать себя имеющим на это право, как на свое наследство?

— Я единственный сын у своих родителей, Грейнджер, — устало сказал Малфой, отодвигая тарелку с недоеденным ризотто. — И семейное древо изучал столько раз, что и с закрытыми глазами нарисовать его могу. Никаких других потомков не было и нет.

— Откуда ты можешь быть так уверен-то? — скептически спросил Гарри, вытирая руки салфеткой. — Не дорисовали лишнюю ветку на древе вашем — и всё.

— Поттер, не пори чушь. Никто там ничего дорисовать или вычеркивать не может.

— Рассказывай! Я видел гобелен с семейным древом Блэков — помнится, там лишних по мнению матушки Сириуса родственников вычеркивали без особых сложностей!

— Выжигали. Палочкой. Только глава рода имеет на это право — у остальных же, поверь, ничего бы не вышло. Такой же гобелен и у нас есть — они зачарованы так, что повредить или изменить их невозможно, как и вписать членов семьи, Поттер. Невозможно! Всё, что проявляется на таких гобеленах, проявляется магическим способом. Если в роду ребенок — он появляется и на древе.

— Значит, мы не будем спорить. Мы отправимся в Мэнор и проверим прямо там, что происходит с вашей родословной, — предложила Гермиона. Ответом ей послужило гробовое молчание.

— Гермиона, — аккуратно подбирая слова, начал Гарри, — в Мэноре уже было два убийства...

— И именно из-за поиска убийцы и нам и необходимо проверить версию о наследнике, нет? — парировала Гермиона. — Правда, вокруг Мэнора выставлена охрана...

Гарри с обреченным вздохом сказал:

— Зато в самом Мэноре её нет… Малфой, твой домовик может нас прямо в здание перенести?

— Я вот что понять не могу, — задумчиво протянул Малфой, откидываясь на спинку стула и обводя их обоих взглядом — как вы вообще, с таким отчаянным стремлением найти неприятности на свои задницы, на войне выжить умудрились?

* * *

В Мэноре, куда через час их аппарировал Берти, было чертовски душно и — Драко несколько раз принюхался — определенно пахло чем-то очень затхлым. Надо будет не забыть напомнить Берти устроить в холле генеральную уборку… Когда, разумеется, следствие закончится. А то не успеешь оглянуться — а тебя уже за попытку сокрытия улик в Азкабан закатали.

— Куда нам идти? — шёпотом спросила Грейнджер. Она явно нервничала, хотя на том, чтобы отправиться в Мэнор настояла сама. Интересно, хоть в одной истории болезни в клинике святого Мунго значится гриффиндорский синдром? И лечится ли он вообще.

Драко молча махнул рукой указывая направление — гобелен с родословным древом семейства Малфоев находился в фамильной картинной галерее. За спиной резко хлопнула дверь и Драко невольно вздрогнул. Ему в запястье вцепились дрожащие ледяные пальцы Грейнджер. Надо же, не к Поттеру за защитой кинулась…

— Не надо так пугаться, Грейнджер, это просто сквозняки.

— Сквозняки, Малфой, говоришь? — прошипел в ответ Поттер, нервно оглядываясь и держа палочку наизготовку. — Тут все окна невыразимцами опечатаны и наружные двери тоже — откуда тут сквозняки?

— Вы со мной, Поттер, — усмехнулся Малфой. — Так что сейчас можете не трястись. И, Грейнджер, можешь уже отпустить мою ру…

Картина, мимо которой они проходили, рухнула на пол с таким грохотом, что его наверняка услышала даже охрана за воротами Мэнора.

— ...ку, — договорил Драко, с изумлением рассматривая впившуюся в ботинок щепку от разлетевшейся рамы.

— Абсолютно безопасно, ты прав. Я впечатлен. — с кислым лицом сообщил Поттер.

— Давайте быстрее уже на твой гобелен посмотрим и свалим отсюда, — Грейнджер, взмахнув палочкой, восстановила картину. — Иначе нас точно охрана услышит...

В картинной галерее царила полнейшая тишина. Это было невероятно странно — Драко привык к болтовне портретов, которые обычно не упускали возможности потрепаться с посетителями… Но сейчас было тихо, так тихо, словно картины, висевшие тут, были маггловскими. Пока они шли к гобелену, короый располагался в конце помещения, Драко оглядел мельком стены. Изображенные на картинах люди молча провожали их взглядами.

Возле гобелена Драко указал Поттеру и Грейнджер на то место, где была изображена его семейная ветвь. Грейнджер, подсвечивая себе Люмосом, поднялась на цыпочки, чтобы рассмотреть поближе эту часть гобелена.

— Люциус Малфой II, Нарцисса Малфой, урожденная Блэк, Драко Люциус Малфой… А это что, Малфой?

Драко придвинулся посмотреть, куда указала Грейнджер и столкнулся лбом с наклонившимся туда же Поттером. Но вскрикнул он не от этого.

От серебристого листа семейного древа с именем Люциуса тянулась ещё одна зеленая ветвь — чуть заметная, на листе имя даже прочитать было нельзя, оно едва проступало. Именно этот лист видела Грейнджер. Ни она, ни Поттер не видели другого — лист с именем Драко начал выцветать.