Клаустрофобия (джен)

Не бечено

На следующий день Гермиона и Гарри сидели на полу в комнате на верхнем этаже. Гермиона объясняла, как нужно контролировать дыхание во время панической атаки, когда дверь распахнулась, и трое подростков Уизли ворвались внутрь.

Гарри даже не успел посмотреть в сторону двери, когда Рон повалил его на пол. Фред и Джордж навалились сверху секундой позже.

— Гарри! Ты должен сказать да, я буду вашим братом, это будет так круто! — выпалил Рон на одном дыхании.

— Не могу дышать, — раздался приглушенный ответ.

Трое рыжих неохотно отстранились, и Гарри сел, поправляя очки.

— Серьезно, Гарри, пока мы бежали сюда, то успели придумать целый список причин, по которым ты должен стать членом нашей семьи, — сказал Фред. — Первое, ты нам нравишься.

— Второе, ты итак постоянно рядом с нами, и нам это нравится, — буднично добавил Джордж.

Лицо Гарри порозовело.

— К тому же, у тебя уже есть наш семейный румянец, — донесся от двери голос Джинни.

Гарри встревоженно посмотрел на нее. Джинни вошла в комнату и остановилась в нескольких шагах от него. Затем, расплывшись в улыбке, она бросилась к нему.

— Гарри, ты действительно должен стать нашим братом, — засмеялась она.

— Правда? — неверяще произнес он.

— Конечно! — воскликнула она, отстранившись.

— Вы уверены, что это не будет выглядеть странно на вашей свадьбе? — пошутил Фред, на что Джинни закатила глаза.

— Видишь ли, мама и остальные обеспокоены тем, что у нас с тобой тайная любовь, и будет немного неловко, когда мы поженимся, — пожаловалась Джинни. — Наверное, я встречаюсь с Дином только потому, что он очень похож на тебя.

Гарри улыбнулся:

— Должно быть, она права, знаешь. Я всегда думал, что ты и Чжоу Чанг похожи как две капли воды. Наверное, это был знак.

— Не волнуйся, я доступно объяснила маме с папой, что мы с тобой как брат и сестра, хотя я не уверена, что мама просто так сдастся, особенно в будущем.

— Вы, ребята, серьезно, не против? — спросил Гарри с подозрением.

Гермиона посмотрела на него фирменным взглядом «а я говорила». Он признался ей прошлым вечером в том, что мистер Уизли предложил ему усыновление, и она была в восторге от этой идеи.

— Конечно! Вопрос в том, не против ли ты быть нашим братом, и не говори ничего пока, потому что ты еще не знаешь во что ввязался. Мы покажем тебе каково это, так что готовься, — счастливо провозгласил Рон.

— Начнем, пожалуй, с того, что придумаем тебе раздражающую кличку, — объявил Фред. — Вообще, это единственное, чем ты от нас отличаешься. Ну и конечно ты будешь жертвой наших шуточек намного чаще, чем в прошлом, ведь у тебя больше не будет иммунитета из-за того, что ты «вне семьи».

— Итак, очевидно, что Рон это малыш Ронникинс, а Джинни — Джин-джин, а ты будешь... — Джордж задумчиво умолк, — а Гарри это случайно не сокращенное имя от Гаррисон?

Гарри поморщился.

— Нет, конечно нет.

— Бинго! — закричали близнецы.

— Я сказал, Гаррисон это не мое имя! — запротестовал Гарри.

— В этом вся суть, — мудро произнес Фред.

— Вот увидишь, — пообещал Джордж, — потерпи, и поймешь всю прелесть этого.

— Так, что еще заставит тебя почувствовать себя нашим братом? — нетерпеливо спросил Рон.

Гарри почувствовал себя немного не в своей тарелке, когда все четверо нетерпеливо уставились на него, ожидая ответ.

— Эм, я не знаю, — беспомощно произнес он. — Послушайте, вы, ребята, должны еще раз подумать об этом. Пусть первое впечатление пройдет, и вы увидите, как это будет на самом деле. Особенно вы двое, — он указал на Рона и Джинни. — Фред и Джордж скоро переедут, а с вами я буду проводить каждую свободную минуту, сидеть за одним столом, делать то, что делаете вы. Я всегда буду поблизости. Я, наверное, буду знать все, что касается вашей семейной жизни. И это еще не говоря о "Мальчике-Который-Выжил". Вы уже не раз видели, что может случиться со мной. Мы вынуждены были переехать в дом Снейпа из-за меня.

— Не из-за тебя, — строго возразила Джинни. — Из-за тех психов, что мучили тебя.

Гарри смущенно покраснел.

— Еще один пункт о том, как быть братом: ты должен быть с нами откровеннее, — объявила Джинни. — И мы будем откровеннее с тобой. И потом, мы все помогаем друг другу. Не переживай, Гермиона, ты тоже.

Гермиона кивнула, строго взглянув на Гарри:

— Это верно, будь откровеннее со мной.

— Да, Гаррисон, — вставил Фред.

— Ну, это вроде не сильно раздражает, — засмеялся Гарри.

— О, это пока, поверь мне, скоро ты поймешь, — уверенно сказал Джордж.

Гарри скептически посмотрел на него.

— Дело в том, Гарри, что мы уже относимся к тебе как к брату. Тебе только надо почувствовать себя более комфортно с нами, для того, чтобы относиться к нам как к семье. Ты не гость здесь. И ничего страшного, если ты пока не знаешь, что делать. Мы покажем тебе, — пообещал Фред.

— Хорошо, — кротко согласился Гарри.

— Что ж, вы двое возвращайтесь к тому, что делали, — объявил Джордж, похлопав Гарри по спине. Гарри был удивлен тем, что не вздрогнул слишком сильно от прикосновения.

— Увидимся позже, Гаррисон.

Рон пододвинулся ближе, когда остальные ушли.

— Могу я помочь? — с надеждой попросил он.

— Мы собирались попробовать посидеть в чулане, — застенчиво сказал Гарри, — на этот раз быстро открыв дверь, если понадобится.

— Я с вами.

Они решили, что нужно, чтобы Гарри просидел в чулане молча как можно дольше, а затем, если он начнет паниковать, то сразу даст им знать, и они попытаются успокоить его. Если это не сработает, они откроют дверь и попытаются сделать это со светом.

Прогресс был на лицо, по мнению Гарри. Он мог просидеть в чулане дольше и иногда успевал вовремя взять себя в руки, напоминая себе, что Рон и Гермиона рядом, или воображая, как они рассказывают страшные истории в темноте.

Они сидели в чулане уже некоторое время, и когда Гарри начал учащенно дышать, Гермиона помогала ему, уговаривая и объясняя, что кроме них тут никого не было и причины паниковать нет.

— Думаю, я успокоился, — с удивлением отметил Гарри через некоторое время, — я немного нервничаю, но в целом мне лучше.

Гермиона прислушалась и осознала, что его дыхание действительно было спокойным.

— Рон, дверь, пожалуйста, — произнесла она с ликованием.

Все трое вышли на свет, и Гермиона радостно обняла Гарри.

— Ты отлично справился! — воскликнула она.

— Миона, ты же меня постоянно успокаивала, — заметил Гарри, закатив глаза.

— Гарри, мы продвигаемся понемногу, и ты уже сделал огромный прорыв! У нас есть прогресс! Ты должен гордиться! Я очень горжусь! — сказала Гермиона с энтузиазмом.

— Ты хорошо справился, приятель, — рассудительно сказал Рон. — Серьезно, если бы меня засунули в паучью яму, то... неет, безнадежно.

— Спасибо, но серьезно, ребят, вам не надо хвалить меня за то, что я могу сидеть в чулане не сходя с ума, — сказал Гарри. — Но спасибо. Вам обоим, особенно тебе, Миона. Не могу поверить, что ты проделала столько работы.

— Незачто, Гарри, я рада использовать мои исследовательские способности с какой-то пользой, — сказала она с теплой улыбкой.

— Давайте посмотрим, может что-то осталось от вчерашнего десерта. Если хотим, чтобы нам что-то досталось, надо отвоевать это у Джинни и близнецов, — заявил Рон, и все трое помчались на кухню.

* * *

Идея с усыновлением витала в воздухе, отчего Гарри чувствовал себя крайне неловко. Все началось с того, как Миссис Уизли разрыдалась от счастья и обнимала его целых полчаса, когда Артур рассказал ей новость. Вдруг все внимание переключилось на Гарри, все изо всех сил пытались заставить его почувствовать себя членом семьи, а не гостем. Он оказывался жертвой шуточек и подколов намного чаще, чем раньше, и его призывали отвечать тем же. Вместо того, чтобы помогать Рону с заданиями по дому, он сам получил такие же поручения, и даже в паре с кем-то из других детей. Хотя, необходимость выполнять работу по дому практически отпала, так как в особняке Снейпа были домовые эльфы. Миссис Уизли даже призналась, что искала повод отругать Гарри за что-либо, чтобы он почувствовал себя частью семьи, но не смогла найти повода. Она сказала ему чувствовать себя как дома и не стремиться быть хорошим гостем.

Но время шло, и Гарри начал понемногу привыкать. Оказалось, Фред был прав, и Уизли уже давно относились к нему так же, как к остальным членам семьи. Лишь Молли, казалось, опекала его больше, чем других. Она усаживала Гарри для разговоров, целью которых было «узнать друг друга получше». Он поначалу думал, что будет ужасно неловко, но в итоге это оказалось не так страшно. Молли всегда умела успокоить Гарри, и он был благодарен ей за это.

Его беседы с Артуром были более странными, хотя они тоже не были слишком неудобными, как он думал. Как только Гарри дал понять, что не желает разговаривать о своем дяде, Артур отнесся к этому с уважением, и они стали избегать этой темы. Было странным рассказывать о себе, хотя это стоило смешных историй Артура, которые он рассказывал взамен: о себе, о только начинающихся отношениях с женой (опуская ненужные подробности, разумеется) и о детях. Казалось, он прилагал реальные усилия, чтобы познакомиться с Гарри поближе, и чтобы Гарри также смог узнать семейство Уизли.

Больше всего его привело в замешательство то, что родители Рона стали настаивать, чтобы он называл их по именам. Это было непривычно, и он не мог представить, что когда-нибудь сможет делать это естественно. Но миссис Уизли, или Молли, всегда просто обнимала его и заверяла, что он привыкнет, и даже намекала, что надеялась на то, что в один прекрасный день он назовет их мамой и папой.

Гарри поражали усилия, прикладываемые всеми членами семьи. Все отнеслись к идее с усыновлением с таким энтузиазмом, и он просто не понимал, что с этим делать. Этот энтузиазм был заразителен, и, как он признался Гермионе, он начал всерьез обдумывать это предложение.

Войдя на кухню с Роном и Гермионой, Гарри с удивлением обнаружил, как Молли бегала вокруг, вытаскивая на стол, казалось, почти все, что у них было.

— Эй, мам, успокойся. Я не настолько голоден, — опешив, сказал Рон.

Он подошел к одному из горшочков на столе, чтобы посмотреть, что в нем, но Молли сразу же отогнала его.

— У нас какой-то повод, миссис Уизли? — спросила Гермиона.

— Это Перси. Он писал нам о возвращении домой, и теперь собирается прийти в гости! — счастливо воскликнула она.

Гарри не разделял ее восторга, обдумывая, знали ли родители Рона, насколько Перси не одобрял его. Оказалось, он не был единственным, кто был не так уж рад новостям.

— Фу, мам, зачем придет этот мерзавец? — пожаловался Рон.

— Не говори так о своем брате, Рон, — накинулась Молли. — Он пытается помириться с нами.

— Ага, конечно, больше похоже на попытку вызвать неприятности. И откуда ты знаешь, что мы можем доверять ему? — осуждающе спросил Рон.

— Рон, он твой брат, так что перестань говорить такие вещи, и если ты еще раз прикоснешься к этой кастрюле, тебе мало не покажется! — отрезала она, проверяя что-то в духовке, из которой доносился божественный запах.

* * *

Ужин с Перси в тот вечер был немного некомфортным, в основном потому, что подростки Уизли метали смертельные взгляды на своего старшего брата. Но Перси, к удивлению, просто игнорировал их и вел себя довольно сносно. Он просто разговаривал с родителями и немного с Гермионой, прекратив попытки поговорить с братьями и сестрой после нескольких весьма колких ответов, заставлявших Молли переходить на крик. Перси практически полностью игнорировал присутствие Гарри, но, по крайней мере, не пытался настроить никого против него, чего поначалу опасался Гарри.

К тому времени, как они ложились спать, Гарри даже начал защищать мотивы Перси перед Фредом и Джорджем, которые были уверены, что он что-то задумал.

Вспомнив, что оставил свои школьные учебники внизу, его накрыло чувство вины за причиненный беспорядок, и он решил спуститься и забрать их перед сном. Услышав приглушенные голоса Перси и его родителей на кухне, он не удержался и подошел ближе к двери.

— Перси, это же смешно. Мы хотим, чтобы ты вернулся! — эмоционально воскликнула Молли.

— Я вернусь при условии, что Гарри Поттера здесь не будет.

Гарри резко остановился и посмотрел на закрытую дверь в ужасе.

— Хватит, Перси. Я не хочу больше слышать об этом, — ледяным голосом сказал Артур.

— Нет, я должен это сказать. А вы должны выслушать меня. Подумайте о том, что уже произошло из-за Поттера с нашей семьей. В свой первый год в Хогвартсе Рон попал в Больничное крыло, чуть не убитый гигантской шахматной фигурой, просто потому, что пошел за ним! А Джинни, она же чуть не умерла, потому что кто-то использовал ее, чтобы добраться до Поттера!

— И Гарри спас ее, — прервала Молли.

— Она оказалась в этой ситуации только из-за него в первую очередь, мама! И он мог бы рассказать все взрослым, чтобы они пошли в Тайную комнату, вместо того, чтобы тащить за собой Рона и чуть не погибнуть всем вместе. Он спас Джинни не потому, что чувствовал что-то к нашей семье. Ему просто нравится попадать в опасные ситуации, при этом выставляя себя героем. Разве ты не видишь? Он просто хочет привлечь к себе внимание! Он манипулирует вами! Притворяется и лжет, чтобы получить желаемое, в том числе остаться жить с вами!

Внутри у Гарри все заледенело, а в животе скрутился тугой узел. Он затаил дыхание, ожидая, когда кто-то что-то скажет. Заговорил Артур.

— Перси, я не стану повторять тебе снова. У Гарри есть причины, чтобы остаться, а у нас есть причины, чтобы усыновить его.

— Его семья просто ужасная! Я знаю, что дети не всегда ценят такие вещи, но не всем людям так повезло, — воскликнула Молли.

— Он лжет, — сказал Перси. — Поверьте мне, я видел все его файлы в Министерстве, все о его семье. Они может и не самая заботливая семья в мире, но они нормальные. Он просто знает на какие кнопки нажимать, чтобы заставить вас пожалеть его и относиться по особенному. Здесь он получил, что хотел, все относятся к нему, как к принцу, особенно ты, мама. Он получает столько внимания со стороны всех вас, не удивительно, что он хочет остаться! Это вскружило ему голову!

— Все относятся к нему так же, как к остальным членам семьи, с тех пор как мы приняли это решение, — Артур остался тверд.

— Да, из того, что вы сказали мне, это ничего не меняет. Личные разговоры наедине с каждым из вас, все время. Я наблюдал, как мама накладывала в его тарелку всего и ухаживала за ним больше, чем за кем-то еще.

— Он просто худенький! — Молли воскликнула.

— Вы усыновляете его, играете с ним в любимчика. Как вы думаете Рон будет чувствовать себя после этого? Быть номером два после Гарри Поттера, снова? Разве вы не видите, что это его самый большой комплекс? И теперь Поттер вторгся еще и в его семью, забирая себе уютное местечко среди нас! Может быть сейчас Рон этого не замечает, но в конце концов он начнет обижаться, чувствовать себя отвергнутым и поставленным на второе место. И даже если мы все уладим и станем действительно относиться к Поттеру также, как к остальным, что маловероятно, учитывая то, как и в каком возрасте он попал к нам, то общественность всегда будет беспокоиться только о нем, может еще и о вас как о его родителях и все. Представьте себе поход на ужин. На кого будут все смотреть, в то время как Рон рядом с ним? Кто будет получать кучу писем, пока Рон будет сидеть ни с чем? Он сталкивается с этим в школе постоянно, а теперь и дома!

Повисло долгое молчание, и Гарри поморщился. Перси был прав во многом, и он сомневался как это все воспримут Уизли. Если они встанут на сторону Гарри, это будет означать, что они отвернулись от родного сына. И какие доводы они могут привести? Что Рон будет вести себя более взросло? Они прекрасно знали об их ссоре на четвертом курсе. Они должны знать, что возможно такое случится и в будущем.

Это было ужасно.

— Перси, ты не думаешь, что дело может быть не только в Гарри? — деликатно спросила Молли.

— Нет! Это не касается меня, и даже не пытайтесь сказать, что я просто преувеличиваю, — сердито сказал Перси. — Просто послушайте себя! Вы говорите, у него плохое прошлое. Сможете ли вы действительно обращаться с ним как с равным, или будете всегда уделять ему особое внимание? Оправдывать его поступки, как сделанные под влиянием противостояния с Сами-Знаете-Кем, или из-за его прошлого? Проводить с ним больше времени, пытаясь показать, что он нужен кому-то? Из того, что вы сами мне рассказали, это лето было полностью связано с Поттером. Сколько раз это повторится? Если же нет, то ему будет не хватать внимания, нужного, чтобы победить Волдеморта. Мир будет вертеться вокруг Поттера, пока это не случится, и не важно как честно вы пытаетесь относиться к нему.

Повисла еще большая пауза.

— Я беспокоюсь о вас. Поттер опасен, и сама идея об его усыновлении абсурдна. Даже Дамблдор не хочет, чтобы вы это делали. Мы будем официально нести ответственность за его поступки. Министерство только и ждет, чтобы заполучить его, и это уже не говоря о том, что тот факт, что он живет с нами сделает нас мишенью для Сами-Знаете-Кого, — с возбуждением воскликнул Перси. — Усыновление будет самым худшим, что вы можете сделать для нашей семьи. Это поставит нас всех под угрозу. Подумайте о том, что может произойти с Роном или Джинни если кто-то придет за Поттером. Кто-нибудь из последователей Сами-Знаете-Кого может использовать любого из нас, чтобы добраться до него, если вы сделаете это. Слушайте, я знаю, что мы сражаемся, но мне жаль. Я никогда не переставал думать в первую очередь о нашей семье, просто у меня были сложные времена. Я хочу вернуться, но не могу поддержать все это.

— Перси, прошу, не вынуждай нас выбирать между вами, — тихо произнесла Молли.

— Мам, пожалуйста, я действительно хочу вернуться домой, или хотя бы жить с вами здесь, если мы не можем вернуться в Нору, — умолял Перси. — Я скучаю по вам, ребята.

Гарри услышал, как Молли расплакалась, и не смог слушать дальше. Перси хорошо сыграл свою партию, и Гарри знал, что будет дальше. Подавляя нахлынувшие эмоции, он, пошатываясь, побрел вверх по лестнице. Ему нужно было собраться с мыслями. Нужно было приготовиться к такому повороту событий с самого начала.

В течение продолжительного времени, Гарри сидел на краю кровати, тупо уставившись на дверцу чулана, проклиная это темное место, которое положило начало всему этому. Он ругал себя за то, что так расстроился. Чего еще было ожидать? Перси их сын, член семьи с самого начала. И даже если не принимать Перси во внимание, то, что он сказал, сделало очевидным одну вещь: Гарри всегда будут сравнивать с другими детьми Уизли. Если его усыновят, он всегда будет проблемой, которую надо решать. Гарри знал с самого начала, что проиграет, как только прозвучала сама идея. Не важно как сильно все старались показать, что он является членом семьи, этого никогда не произойдет. Он знал, что они выберут свое благополучие, и после подслушанного разговора с Перси, он не обвинял их в этом.

В дверь постучали, и Гермиона заглянула внутрь.

— Эй, Гарри, о извини, ты практиковался в дыхательных упражнениях? — спросила она с улыбкой, прошмыгнув в комнату.

— Да, — отрешенно произнес Гарри.

— Я горжусь тобой, — сказала Гермиона и села возле него на кровать. — Ты действительно вплотную занялся этим делом. Я считаю, что это одна из храбрейших вещей, которую ты когда-либо совершал.

— Спасибо, Миона, но я правда не чувствую себя таким уж храбрым, — вздохнул он. Он посмотрел на чулан. — Думаю, я попробую еще раз, но один.

Гермиона с удивлением посмотрела на него.

— Но мы еще не готовы к этому шагу, — с беспокойством возразила она. — Тебе не надо торопиться.

— Я знаю. Я просто чувствую, что справлюсь.

Он действительно так считал. Мысль о чулане не казалась сейчас такой плохой. Может быть потому, что все его мысли были заняты случившимся, и он хотел хоть как-то отвлечься, или потому что после такого эмоционального потрясения у него не было сил на то, чтобы бояться чего-либо.

Какая бы ни была причина, его решительный вид, видимо, убедил Гермиону.

— Хорошо, — поколебавшись, сказала она. — Но я буду прямо за дверью, и мы не будем запирать ее.

Гарри кивнул и вошел в чулан, закрыв за собой дверь, игнорируя беспокойный вид Гермионы. Он опять подумал, что это была действительно странная ситуация.

Поначалу он нервничал, так как не обратил внимания на то, был ли чулан пуст, прежде чем закрыть дверь. Но затем он приказал себе заткнуться. Ему необходимо было принять реальность и прекратить быть маленьким напуганным ребенком. Он решительно пошарил руками вокруг, затем посмеялся над самим собой. Ему следовало знать, что здесь никого нет.

Усевшись на пол посередине чулана, он позволил мыслям свободно течь, стараясь не думать о том, насколько сильно он в итоге стал ждать усыновления.

Через некоторое время послышался неуверенный стук в дверь. Гарри почти неохотно поднялся на ноги и наощупь нашел ручку. Он чувствовал усталость, но не как во время тренировок с аврорами, и это было почему-то даже хуже.

— Ты дышишь абсолютно спокойно! — воскликнула Гермиона, когда Гарри открыл дверь. Она обняла его в восторге. — Не могу поверить, что ты это сделал, Гарри! Я имею в виду, что возможны, конечно, рецидивы и все такое, но не переживай, мы все преодолеем, и теперь тебе будет намного легче это сделать! Я так горжусь тобой! Ты, должно быть, так счастлив!

Гарри натянул улыбку и согласился с ней, но в действительности, даже после всего того, через что они прошли, чтобы преодолеть клаустрофобию, и Гермиона радостно обнимала его, ему было все равно.

* * *

Гарри не мог уснуть той ночью. Его комната казалось такой душной, и, как ни парадоксально, слишком большой. Ему вдруг показалось странным спать без тихого храпа Рона на соседней кровати, но, конечно, в таком большом доме не было необходимости делить с кем-то комнату. Одеяло, по какой-то необъяснимой причине, мешало ему, и он раздраженно скинул его на пол, но затем обнаружил, что без него было холодно, и поднял его обратно.

Когда они собираются сказать ему? Как они это сделают? Возможно, они не скажут ему вовсе. Может они не будут поднимать эту тему, понадеявшись, что он забудет. Что ж, если они не заговорят об этом, то он тем более. Может быть на это они и рассчитывали. Никто ничего не скажет, Гарри вернется в школу и, возможно, никогда больше не увидит родителей Рона. В конце концов, Дамблдор не позволит Гарри вернуться под их опеку и, скорее всего, опять начнет тренировать его, как солдата. Много людей уже погибло, и часть Ордена, которая подчинялась Дамблдору, захочет, чтобы Гарри сразился с Волдемортом как можно быстрее, прежде чем начнется настоящая война. Гарри не чувствовал себя готовым. Вероятнее всего он умрет, и это случится даже раньше, чем он окончит школу.

Гарри застонал и откинул одеяло, надел тапочки и халат. Он ненавидел, когда мысли текли в этом направлении, и всегда корил себя за это, но иногда просто ничего не мог поделать.

Он устало поплелся вниз, погруженный в свои мысли, и даже не слышал тихого плача на кухне, пока не заметил свет из открытый двери. Это была миссис Уизли. И он, конечно, знал, почему она была расстроена. Перспектива рассказать Гарри новости, должно быть, ужасала ее.

На него нахлынуло чувство садистского удовлетворения, и он повернул обратно. Он не беспокоился о том, что ей было плохо из-за него. Это ведь она и ее глупый муж отказывались от него.

Он сделал пару шагов и остановился.

Он посмотрел на кухонную дверь с виноватым видом. Он знал, что не может действительно чувствовать себя хорошо, когда Молли было плохо. Она была единственным человеком, который был ему как мать, даже если она не чувствовала себя таковой. Мысль о том, что она страдает, была слишком болезненной, чтобы отмахнуться от нее, особенно когда он мог облегчить ее боль.

Убедившись, что все эмоции скрыты, он неохотно спустился обратно и прошел на кухню.

Молли сидела за столом и всхлипывала, а Артур поглаживал ее по спине. Гарри смущенно потоптался, прежде чем раскрыть свое присутствие.

— Миссис Уизли? — позвал он тихонько. Больше не было нужды называть ее по имени.

Пара посмотрела на него с удивлением, и Молли быстро вытерла слезы салфеткой.

— Называй меня Молли, дорогой. Входи, — жестом позвала она. Он приблизился на пару шагов, но не слишком близко. Ему необходимо было пространство, чтобы оставаться в спокойствии.

— Эм, думаю, что знаю, почему вы расстроены, и я хотел сказать, что не стоит, — смущенно сказал он. Артур приподнял бровь, а Молли посмотрела на него с непониманием.

— Гарри, я не думаю, что ты знаешь… — начал Артур, но Гарри перебил его.

— Я слышал ваш разговор с Перси. Это не имеет значения. В смысле, я предполагал, что так случится. И я не расстроен из-за этого, и вам тоже не следует.

— Гарри, я знаю, что он тебе не нравится, но Перси мой сын, — медленно произнесла Молли.

— Я знаю, конечно, — подскочил Гарри, глядя на пол. — Вот почему я понимаю. И вам не нужно переживать о том, что нужно мне рассказать, или чувствовать себя плохо из-за этого, потому что, правда, мне все равно на это усыновление, и семья ведь важнее всего, так что я думаю, что вы сделали правильный выбор, — он почувствовал, что горло слегка сжалось, и глаза опасно увлажнились, так что он быстро кивнул и поспешно направился к двери.

Раздался звук отодвигающегося стула.

— Гарри, подожди.

Он глубоко вздохнул и обернулся.

— Все хорошо, честно, не нужно ничего объяснять…

— Молли расстроена, потому что Перси, скорее всего, не будет разговаривать с нами какое-то время.

Гарри уставился на него.

— Что?

— Гарри, дорогой, я бы никогда не смогла выбирать между моими сыновьями, — объяснила Молли.

Гарри уставился на нее.

— Что?

Артур ласково улыбнулся и подошел к ошеломленному подростку. Он положил руку Гарри на плечи и подтолкнул его к столу.

— Перси ушел, когда мы сказали ему, что не собираемся отменять усыновление. Я люблю своего сына, но все, что мы можем сделать — это надеяться, что в конечном итоге он вернется сам, без нелепых ультиматумов, — объяснил Артур. — Просто это печально, что приходится ругаться со своим ребенком по такому поводу.

Гарри тяжело плюхнулся в кресло рядом с Молли и перевел взгляд с одного на другого в шоке. Повисло долгое молчание.

— Что?

У Молли вырвался смешок, и она заключила Гарри в неловкое объятие, поцеловав его в лоб.

— Гарри, конечно же, мы до сих пор хотим тебя усыновить.

— Но я подумал, Перси сказал, вы не можете, — сказал он, затаив дыхание.

— Перси не принимает решения за всю семью, — вздохнул Артур.

— Вы до сих пор хотите… — Гарри умолк в шоке. Он посмотрел на Артур вопросительным взглядом.

— Конечно, — уверил он.

— О, — сказал Гарри неубедительно. К его ужасу, слезы вдруг появились в глазах и потекли по щекам. — Извините, — быстро сказал он, понурив голову, и быстро вытер слезы руками.

— Гарри, поговори с нами, — попросил Артур.

— Я просто… я подумал, что вы передумали, — признал он, — не могу поверить, что это не так.

— Мы бы никогда так не поступили, — нежно сказала Молли, поцеловал его руку. Гарри нахмурился и попытался успокоиться, прежде чем заговорить.

— Но разве вы не слышали что сказал Перси? — неуверенно спросил он, — ведь он привел хорошие аргументы. Особенно о Роне. Я знаю, каково быть на втором плане, ведь я жил с Дурслями, и я не хочу сейчас становиться тем человеком, из-за которого другие будут чувствовать себя плохо. Он прав, все лето крутилось вокруг меня, и это не справедливо. То есть, если вы задумаетесь об этом, то усыновление может разрушить вашу семью! Даже если не принимать во внимание все негативные чувства, которые могут возникнуть, кто знает, что может предпринять Волдеморт, чтобы добраться до меня. Я знаю, вам неудобно, потому что вы уже посвятили меня в эту идею и не хотите теперь брать слова назад, но вам не нужно беспокоиться о моих чувствах, потому что я понимаю, правда. Усыновление правда не нужно. Ведь скоро я все равно уже буду взрослым, и это не будет иметь особого значения. — Гарри был готов продолжать, но осознал, что выдохся и подумал, что итак сделал свою позицию ясной. Он закрыл рот и стал смело ждать ответа.

Повисла долгая пауза, во время которой Уизли старались придумать, как лучше ответить, а Гарри пытался не ерзать.

— Гарри, — наконец заговорил Артур, — что ты думаешь случилось бы, если бы, скажем, Фред был Мальчиком-Который-Выжил? Это бы определенно создало похожего рода проблемы. Рон и остальные постоянно ревновали бы, особенно на людях. Нам бы пришлось обращаться с ним по другому из-за того, чему он противостоял. Это поставило бы нашу семью в опасность. Ты считаешь, мы бы отослали его жить с кем-то другим?

Гарри поерзал.

— Ну, конечно нет, это совсем другое.

— Почему же? — спросила Молли.

— Потому что он ваш ребенок, — фыркнул Гарри с досадой, из-за необходимости говорить очевидное в итак неудобном разговоре.

— Фред наш сын, да. И ты тоже, даже если пока неофициально, — мягко сказала Молли, нежно сжав его руку.

Гарри еле удержался от того, чтобы не закатить глаза в гневе.

— Вы действительно так не считаете, — пробормотал он. — Я никогда не был вашим на самом деле. Вы знаете своих детей с тех пор, как они родились. Вы знаете меня с двенадцати лет, и я бы не сказал, что я часто нахожусь рядом.

— Да, этим ты отличаешься, но это не значит, что мы заботимся о тебе меньше, — мягко сказал Артур. — ты уже наверно заметил, что у нас разные отношения со всеми нашими детьми. Этим летом, когда вы были все вместе, мы обращались с тобой по другому, это правда, но мы обращаемся по разному и с нашими детьми. Тебе показалось, мы игнорируем детей, но мы проводим с ними беседы наедине столько, сколько они позволяют. Но даже если мы никогда не сможем поддерживать одинаковые отношения со всеми из вас, это не значит что мы заботимся о ком-то меньше.

— Артур и я хотели бы больше всего на свете повернуть время вспять и настоять на том, чтобы Дамблдор оставил тебя нам, чтобы мы были с тобой во время твоего детства, дорогой, но то, что мы пропустили все эти годы, значит лишь то, что мы знаем тебя чуточку меньше и вовсе не означает, что мы заботимся меньше о тебе. И этим летом мы старались наверстать упущенное. Ты, возможно, уже знаешь о нас все, что и остальные, и когда ты будешь готов открыть нам свое прошлое, мы будем рады.

Гарри неловко сдвинулся в кресле.

— Мы продолжаем работать над тем, чтобы ты чувствовал себя как дома, и для этого требуется время, но у меня нет никаких сомнений в том, что мы сделаем это, и с тех пор как мы приняли решение, мы не разу не сомневались в нем и не засомневаемся, несмотря ни на что, — уверил его Артур. — У Рона и остальных могут быть какие-нибудь заскоки время от времени, также как и у тебя могут внезапно возникнуть разногласия с ними. Когда ты окажешься жертвой розыгрышей Фреда и Джорджа, тебе покажется все менее радужным, да и характер Рона не сахар, и упрямство Джинни. Но ты преодолеешь это, также как и они, потому что мы семья, и это важнее всего. После возможно возникнувших конфликтов, Рон преодолеет их, быстрее чем ты думаешь, также как и остальные. Мы поговорили с Роном на эту тему, и поверь мне, он все равно хочет, чтобы мы усыновили тебя также сильно, как мы хотим этого.

Гарри кивнул, немного ошарашенный всем этим.

— Если ты решишь, что не хочешь официального усыновления, то это ничего, я знаю это важное решение. Но мы хотим, чтобы ты знал, что это ничего не изменит кроме того, что мы не сможем держать тебя подальше от Дамблдора и Дурслей. Мы всегда будем рядом. У тебя всегда будет дом, — уверял Артур.

Повисла долгая тишина, пока Гарри переваривал услышанное.

Наконец, он прочистил горло, и его лицо слегка порозовело, пока он пытался собраться с духом, чтобы что-то сказать.

— Что ж, — тихо сказал он, — если вы уверены…

Молли опять разрыдалась, на этот раз по другой причине, и заключила Гарри в объятия.

— Мы абсолютно уверены.

* * *

На следующий день Гарри нервно сидел в маленьком офисе Министерства. Артур и Молли были рядом и просматривали бумаги. Гарри вздрагивал каждый раз, когда они доходили до какого-нибудь особенно серьезного абзаца, означавшего насколько большую ответственность представляет собой усыновление, и кидал на них взгляды, чтобы увидеть вдруг на их лицах появится оттенок сожаления.

Когда он сопровождал их во время визита к Дурслям, то ужасно нервничал, когда они разговаривали с его дядей и тетей. Дурсли приказали Гарри принести всем напитки, но Артур остановил его, положив руку на плечо. Артур спокойно объяснял ситуацию, а Молли сидела рядом с Гарри, поддерживая его. Гарри ерзал и вздрагивал каждый раз, как Дурсли отпускали ядовитые комментарии о том, каким противным мальчишкой был Гарри на самом деле и какое бремя они взвалят на себя. Молли не показывала никаких признаком отвращения на его слова, даже когда Вернон Дурсль назвал это сделкой, будто избавлялся от своей собственности, а наоборот ободряюще поддерживала Гарри за плечи, пока Артур проверял, чтобы Дурсли поставили подписи везде, где нужно.

— Сделка возврату не подлежит, — зловредно пошутил Вернон, когда Артур защелкнул свой старенький портфель.

Артур встал, настолько впечатляющим его Гарри еще не видел.

— Вы не имеете ни малейшего понятия от чего отказались.

На этом моменте Артур Уизли стал героем Гарри Поттера.

Рыжеволосый мужчина поправил очки на носу и сказал жене и Гарри идти за ним. Он быстро попросил Молли убрать палочку, так как любые заклинания могут привлечь внимание к их местонахождению, а усыновление еще не вступило в силу.

Но очень скоро оно уже будет действительным.

Дверь открылась, и вошел социальный работник с улыбкой на лице, закрыв за собой дверь и усевшись за стол.

— Хорошо, теперь когда я переговорил со всеми, а вы закончили с бумагами, все что осталось — это подпись.

Гарри зачарованно смотрел как Молли и Артур по очереди ставили свои подписи на документах.

Когда бумаги оказались в его руках, все взгляды обратились на него, он дрожащей рукой держал ручку над документом, но медлил.

— Гарри, все хорошо, мы действительно этого хотим, — тихо заверил его Артур.

После этого, Гарри, задержав дыхание, подписал.

— Мои поздравления. Теперь вы семья, — объявил социальный работник, собирая бумаги и ставя на них печать.

* * *

— Быстрее! Идем, мы опаздываем, как всегда! — торопила Молли. Она и Артур вели детей сквозь толпу на платформе.

— Да, поторопитесь, Ронникинс! Гаррисон! — крикнул Джордж, оборачиваясь.

Двое мальчиков метнули в него взглядом. У Гарри пока еще не лопнуло терпение, но по какой-то необъяснимой причине, кличка начинала выводить его из себя.

Гарри и Рон бежали за Джинни и Гермионой к платформе девять и три четверти. Поезд уже начал свистеть, но Молли все равно заставила их остановиться, чтобы попрощаться с каждым из детей.

Когда остался только Гарри, а другие уже бросали вещи в поезд, Молли обняла его и поцеловала в щеку.

— Будь осторожен, хорошо?

Он кивнул, мысленно уже желая вернуться домой. Наконец, у него был кто-то кто будет ждать с нетерпением его возвращения.

Артур также быстро обнял его.

— Послушай, Гарри. Дамблдор не сможет больше повлиять на твою жизнь, хорошо? Все, что он захочет от тебя, ты должен сперва обсудить с нами, не стесняйся связаться с нами, ладно? Мы сразу же придем, если понадобится.

— Хорошо, — сказал Гарри, пытаясь спрятать счастливую улыбку.

— Хорошо, пиши нам каждую неделю и рассказывай все.

— Да, хорошо, — ответил он с глупой ухмылкой.

— Гаррисон! — закричал Джордж с поезда. — Пошевеливайся! Поезд уже отходит!

Прежде чем успеть передумать, Гарри быстро обнял их обоих, игнорируя удивленные взгляды на его впервые проявленное внимание. Затем он запрыгнул на поезд и присоединился к друзьям, нет, к братьям, которые махали на прощанье родителям.

— Давайте найдем свободное купе, — сказал Рон, потянув Гарри за собой.

— Приятной поездки, Гаррисон, — пропел Фред.

Гарри развернулся.

— Мое имя не Гаррисон! — в ярости заорал он.

Все замерли, но на лицах всех Уизли были ухмылки.

— Ну наконец-то, — сказал Джордж, — успех.

— Успех — раздражать меня до смерти? — спросил Гарри.

— Да! Чувствуешь? Это братская любовь, — признался Фред.

— Мы семья, — счастливо провозгласила Джинни.

— Удачи, — пробормотал Рон, положив руку на плечи Гарри и потянув за собой. — Тебе она понадобится.

* * *

Гарри медленно поднялся с кровати и принялся искать свои носки. Он нашёл парочку под кроватью и, сняв паука с одного из носков, надел их. Гарри привык к паукам, потому что в чулане под лестницей их было полно, а именно там он спал.

— Гарри Поттер и Философский Камень.