Кагами Тайга. Не только баскетбол (джен)

— Главное, чтобы ты был уверен в своем решении. Если тебя все устраивает — значит, так тому и быть, — озадаченно протянул я в ответ.

Дзюмондзи в итоге разрулил семейную ситуацию, о чем мне и рассказал субботним вечером. Ну как разрулил — согласился общаться с матерью как с родственницей, этакая тетушка неизвестно с чьей стороны, но не более. Что ж его на то воля, родители тоже поддержали, хотя обескуражил он их наверняка.

— Да их больше знакомство с Киоко пугает, поверь. Оно и меня держит в напряжении, коли на то пошло, — буркнул Дзю.

Не могу их осуждать. Нода-сан девушка волевая и решительная: решила, что Дзюмондзи именно тот парень, что ей нужен — и завоевала без лишних церемоний, и не дай ками кто-то рискнет оспорить статус-кво, я за его здоровье и йены не дам.

— Ты лучше скажи, как Фури?

— Сачкует последние трое суток, — сдал я брата безо всяких сомнений. Коллегам бы не заложил, но Дзю можно и рассказать, и чуток пожаловаться. — У него температура только первый день держалась, если бы учителя узнали, ему бы уже прогулы впаяли. Одна надежда на Цубаки-сенсея, который, конечно, мозги нам знатно прополоскал, но прикрыл и нужную бумажку выписал.

Мозги нам выкручивали в основном за то, что больной пока должен был лечиться, бегал на работу в издательство, а после вообще умудрился разобраться с финальной сценой в книге и освободиться от ига Татибаны-сан. Коки заболел неожиданно, буквально за ночь: в воскресенье мы праздновали день рождения Куроко, а утром в понедельник братишка не смог встать на пробежку. Оставив кадетов на Гая, а класс на друзей, я дождался Цубаки-сенсея с его травами, лекцией и советом пить много воды и устроил себе отгул, потому как оставить брата одного, когда он не может дойти до ванной комнаты — ну это уж совсем. Уже к вечеру к нам примчалась тетушка, я в который раз заклял себя никогда и ни при каких обстоятельствах не стоять у нее на пути.

Тетя Юми присматривала за братом последние несколько дней, даже в издательство с ним ездила, выяснилось, что она немного знакома со всеми сотрудниками, потому как иногда заходила, пока была жива мама, так что ей были рады. А вот идиотскому героизму мелкого — не очень. Широяма-сан очень корректно настучал мне по ушам, что брат у меня один и его надо беречь, а не посылать грудью на баррикады и заставлять дописывать роман. Объяснять, что мелкая зараза писал по ночам, пользуясь нашим с тетей временем законного сна, было бесполезно, так что на десятой попытке донести свою точку зрения, я банально сдался. Но книгу они добили, правда всем остальным теперь придется сидеть до упора, потому как из плана эти творцы выбились на пару недель минимум, что не есть хорошо.

Подготовка ко дню влюбленных наконец-то сошла на отлаженные рельсы, и я мог выпустить вожжи, а то сидел как на иголках, каждую мелочь выверяя, как бы чего медным тазом не накрылось. В школе народ нашел новый повод побегать по потолку: начались работы над школьным вступительным экзаменом, куда я какого-то черта предложил втиснуть психологический тест при поддержке Укитаке-сенсея, который этим и занялся. Также медик озадачил педсовет поисками еще одного работника белого халата, Танака-сан выдал обычное «Хо-хо-хо» и обещал поискать.

Горо-сан взял на себя общую подготовку к вступительным экзаменам, учителя занялись тестами, а я — курсантами, ибо их тоже припрягут к благородному делу, отправив контролировать ситуацию на местах. Пока предполагается, что парни будут стоять на страже в аудиториях, присматривать за дисциплиной, читай отслеживать списывающих, а заодно выверяя слабых духом и излишне нервных. Таким в школе не понравится, так что лучше заранее предупредить, куда именно они попадут. Уже в это воскресенье пройдет национальный экзамен для выпускников средних школ, по результатам которого они и будут подавать заявки в старшие школы. В Сейрине тесты для поступающих проводят относительно поздно, практически в последние дни февраля, хотя и используют традиционно воскресенье, не мешая учебе, эта задержка обусловлена желанием дать шанс поступить как можно большему числу учеников ибо наша репутация пока только набирает обороты.

И как будто нам мало этой мороки, уже в понедельник заканчивается срок наказания Тююмы-сенсея!

— А что, никак его увеличить нельзя? — Дзю тоже оценил тихие и мирные дни, когда взрывы были только на полосе препятствия для кадетов, небольшие и неопасные для остальных учащихся.

— Мы пытались уговорить его жену, но Норико-сан любит супруга и «не может его мучить». О том, что мы как бы тоже страдаем, она не подумала…

— Женская логика во всей красе…

Погоревав немного о несправедливом мягкосердечии Тююмы-сан, мы переключились на другие темы, ибо долго сожалеть о несбыточном непродуктивно, а обсудить, помимо младших братьев, было что. Да хотя бы чертово задание по черчению. Ну где это видано, чтобы школьники за три месяца сделали проект дома? Нет, конечно, это «дом в вакууме», то есть никаких разметок, привязок к имеющимся коммуникациям, мы даже ГОСТы не изучаем излишне подробно, разве что основные положения нам сенсей выдал, но даже так — это чрезмерно.

— А Чиаки загорелся!

— Это-то меня и убило.

Ну кто знал, что Чиаки рассматривает этот проект как вызов судьбы? И высшая цель за всей этой возней — ни много ни мало Токийский технологический университет, крупнейший технический вуз страны! Когда на неделе Чиаки с горящими глазами выдал планы на будущее, заодно вручив и злосчастную анкету, которые надо было собрать до выходных, я только и мог что похвалить за целеустремленность и пожелать удачи в поступлении. А после рванул в учительскую, выяснять у Хорикоси-сенсея, что там надо другу сдавать, к чему готовиться и какой уровень подготовки должен быть.

Что тут скажешь, могло быть страшнее, Токо-дай это все же не То-дай, в лучшем университет страны тоже есть подходящие Чиаки специальности, но требования чуть более невозможные. Я не представляю, как нужно человеку учиться — наверняка сутками напролет, забывая про базовые потребности — чтобы туда попасть, но мне и не надо, слава ками. А вообще, за моими подопечными замечена поразительная осмысленность и целеустремленность. Когда как некоторые второгодки еще не определились даже с направленностью, мои ребята уже списки вузов подготовили в приоритетном порядке. Не все, конечно, тот же Дзю еще определяется с будущим, но многие, очень многие сдали мне полноценно заполненные анкеты, по которым я хочу провести предварительные обсуждения, до родительских встреч. Просто чтобы понять, действительно ли они понимают, на что замахиваются?

Та же Шиба вместе с анкетой отдала мне предложение по созданию школьного радио, радиостанция «Сейрин-FM», который я, прочитав, отдал на рассмотрение Танаке-сану и Горо-сану, а после обещания подумать быстро спихнул копию нашим технарям — Сендо-сенсею и Хорикоси-сенсею. Ибо пока руководство думает, надо склонить чашу весов в нашу пользу, девочке полезно будет попробовать себя в качестве ведущей просто чтобы убедиться, что это ее. Не то чтобы я всерьез считал, что в Сейрине неопасная инициатива ученика будет отклонена, так что пусть заранее соображают, как бы все это устроить, не пятиминутное же дело. Но сам от подобного отстранился по максимуму, всех, кого нужно и можно, я озадачил, стоит и к своим баранам вернуться.

Минамото уверенно влился в создание конкурсной работы под руководством Отавары-сана, и стоять на пути у съемочной группы не решается даже безбашенный Садахара, ибо отвага отвагой, а инстинкт самосохранения никто не отменял. Команда там собралась большая — они ведь даже театралов всем клубом делили, ибо актеры нужны — энтузиастами дела были все до единого, причем настолько сейриновцы, насколько это возможно. Не так давно вот за Казамой охотились с просьбой «немного подкорректировать» им боевые сцены в фильме, солдатик сначала пошел по приказу — «а не то они кого другого выкрадут» — а после увлекся, и за бездарные драки по ушам получили все, начиная с режиссера и заканчивая техником, которого вообще выкрали у клуба любителей техники Сендо-сенсея. Бедолага, по словам Саотоме пронзенный стрелой Амура, ходил за съемочной группой жертвенным агнцем, занимаясь всей той работой, которой не занимался «творческий» коллектив. Зато Минамото нашел свободные уши и даже друга, ибо камеры знал, умел и собирал, что не оставило ушибленного физикой и технологиями равнодушным. Все к лучшему.

Нишимура ходила по уши в краске и это не метафора: в середине февраля крайний срок сдачи работ на художественный конкурс, и наши тоже в этом участвуют. Одноклассница спит по три часа в сутки, забила на уроки, но по просьбе Хинамори-сенсей ей это простили, так что художница все свободное время проводить в домашней студии, потому как ее полотно слишком большое для клубной аудитории. Я боюсь представить, что именно она там рисует, потому как, по словам сенсей девчушка со стремянкой не расстается, такая громадная работа, и пашет она над ней как бы ни с начала зимы. Это при том, что про конкурс объявили только в третьем триместре! С другой стороны, некоторые представили свои старые работы, подходящие по тематике, так что все честно, просто совпало, что работа, которую она по ее собственному признанию вынашивала с лета, попала под условия конкурса идеально, словно изначально была создана для него.

Хор имени Кейна-самы набирает обороты, недавно устроили внезапное выступление на презентации новой части игры, сорвали овации. Школу уже пытались штурмовать, Коиздуми пришла в учительскую с предложением переименовать Сейрин в «Частную старшую общеобразовательную школу имени Кейна-самы», завуч настолько обалдел, что почти минуту стоял столбом, прежде чем выкинул девушку в окно. Вернее, «провел дефенестрацию». У меня уже глаз дергается — оказывается, у методов воспитания подрастающего поколения, используемых заместителем директора, есть свое особенное название, закрепившееся в истории еще с пятнадцатого века. Слов нет, раньше чиновников из окон выкидывали, теперь школьников. Я даже думать не хочу, с какой целью все это рассказала младшим учителям Катагава-сенсей, ибо подозреваю тщательно завуалированное предупреждение не бухтеть, не ворчать и вообще обрасти белой шерстью и повестить табличку «Я белый и пушистый».

А ведь учителям было на что злиться: заместитель директора не внял просьбам сенсеев запретить празднование Валентинового дня в школе. Горо-сан с некоторым злорадством сообщил, что уважаемые коллеги, не явившиеся на работу пятнадцатого февраля, могут не рассчитывать на пряники в течение очень и очень долгого времени — как минимум до следующего праздника сладкоежек.

— Подумаешь, Валентинов день… Что с ним не так-то? — когда я впервые прослышал про очередной камень преткновения, то только почесал в затылке. Нашли проблему, вот мне кадетов не хватает во все аудитории на экзамены, и придется разбивать звенья. Вот это действительно проблема, а они на ровном месте!

— Кагами, ты иногда такой зеленый… — протянул рыжий учитель.

— Угу, зеленый и в розовых очках, — неожиданно поддакнул Садахара, а так как эта парочка редко сходится во мнении, я от неожиданности не нашел что ответить.

— Молодость означает отсутствие жизненного опыта…

— И некоторую наивность.

— И веру в лучшее в людях!

— После классного руководства Тююмы-сенсея?

— Даже так!

— Уважаемые коллеги, вы несколько увлеклись! — да, учителя неожиданно активно подхватили тему и убежали куда-то уже в свои дебри.

— Возвращаясь к нашей проблеме, Кагами-сенсей, скажите, что такое Валентинов день с вашей точки зрения?

— Эм, праздник, день святого, который вроде как венчал влюбленных вопреки всем запретам? Нет?

— И это тоже, Кагами-сенсей, но куда важнее японские традиции празднования. Ты знаешь о них? — когда рядом материализовалась Хинамори-сенсей я не заметил, а вот пристроившуюся поблизости Анезаки отметил автоматически, как и остальные.

Англичанка вообще после поездки вела себя довольно тихо, мозги не выкручивала даже на уроках. Единственный, на кого она реагировала, как раньше был Аянаги-сенсей, так что я не удивлюсь, если директор попросит его о помощи в этом вопросе. Хотя был момент, когда она вспылила всерьез — когда ее совсем достали с вопросами об отношениях с информатиком, тогда сенсей отвела душу, замесив особо любопытных учеников собственного класса на колобки. Но после этого она явно с ужасом ждала общего порицания и сильно опешила, когда никаких последствий, кроме «давно надо было их на место поставить», не было.

Конечно, это ненормально, что учителя прибегают к физическому насилию, со стороны так вообще кажется, будто мы прививаем детям принцип «кто сильнее — тот и прав», но как показало время, подростки куда адекватнее в этом вопросе, нежели те же защитники прав детей. Понимают, что схлопотали за дело, и молчат, не жалуются. Анезаки-сан после этого даже зауважали в какой-то степени, дескать, не все еще потеряно, что ввергло ее в еще большую сумятицу, и теперь учительница предпочитает больше наблюдать, чем действовать. Посмотрим, к чему это приведет.

— Да, просветили. А что не так? Ну вручают люди шоколад, ну отвечаешь тем же.

— Тебя просто в прошлом году не было, — мученическим тоном выдал Хорикоси-сенсей. — Эти дети были просто ненормально настойчивы!

— Угу, при всем уважении к их чувствам, быть объектом подростковой влюбленности не каждому по плечу, — аж вздрогнул Куросаки-сенсей.

— Да ладно объектом! Они же требуют взаимности! — стукнулся головой о столешницу Садахара. Что и его это тоже напрягает? Невероятно. Хотя учитель он все же хороший, потому и напрягает…

— Зато я был обеспечен шоколадом на месяц, — примирительно возразил им Укитаке-сенсей. — Пришлось, правда, от оберток избавиться, чтобы дети не прознали, откуда взялись запасы, которыми я их угощаю, но это ничего.

— Экономия, ничего не скажешь, — поправил оправу Исида-сенсей. — Но вот домашний шоколад лучше донести до дома и уже там от него избавиться.

— А вдруг вкусно? — опешила Анезаки-сенсей, настолько изумившаяся, что не заметила, как влезла в разговор.

— Вы просто не знаете, что они туда могут положить, — покачала головой Такаяма-сенсей. Ей-то чего бояться, все знают, что учительница биологии замужем. Или учеников это не останавливает? — Я недавно слышала разговор двух учениц, так они на полном серьезе собрались варить так называемой любовное зелье по рецепту, найденному в интернете! И класть туда частички ногтей!

— Мне плохо, — позеленел в тот момент не только я. Неужели их опыты Тююмы ничему не научили?! — Так дело не пойдет, это надо брать под контроль! Они же кого-нибудь отравят!

— И как вы представляете взятие под контроль чего-то подобного? — озадаченно поинтересовался учитель черчения. — Прямой запрет только усугубляет ситуацию, разве что проверять каждый принесенный шоколад… но так то мы, а как остальных учеников защитить?

— Я что-нибудь придумаю! — опрометчиво пообещал я. И три дня возился с этим, гоняя то одних, то других.

Первым делом я влез в вотчину Укитаке-сенсея и Цубаки-сенсея, попросив одного о простом травяном настое, а второго — проверить, нет ли у кого из сейриновцев аллергии на его компоненты. После получения рецепта я вызвонил Накахару-сана, Широ и Саотоме и вкратце объяснил, что клуб магиков будет продавать «любовные зелья», естественно, фальшивые. Глава клуба магиков взялся создавать зелью легенду, чтобы когда эта гадость не сработает, пользователи в первую очередь сочли, что проблема в них самих — недостаточно сильные чувства или объект уже кого-то присмотрел, или еще что-то в этом духе, я не стал вникать. Оставшиеся двое взялись за распространение информации, причем в кои-то веки руководила Саотоме, просто как более разбирающаяся в этих тонких материях. Кроме того я послал ребят на просветительскую работу, надеясь снизить поток шоколада в адрес учителей, хотя полагал, что после их выкрутасов в этом году это должно произойти само собой.

— Слушай, я понимаю, день влюбленных для тебя та еще морока, но ты же про Куронуму не забыл? — Дзюмондзи изобразил игру бровями, я аж чаем подавился от увиденного. — Вы кстати сегодня виделись?

— Конечно. Мы с Савако ходили в центральную библиотеку, изучали учебники и методички разных времен, надеялись найти более понятные объяснения некоторым моментам. Остов-то мы накидали, но вот некоторые частные случаи надо разобрать еще. Завтра вот в гости придет, а там тетя, так что по идее я должен нервничать и бегать по потолку.

— Да брось, у тебя-то с этим проблем нет, это Куронума наверняка волнуется сейчас! И вообще вы кроме как о делах, о чем-нибудь разговариваете?! Ты что и четырнадцатого ее методичкой мучить будешь?

— Я кажусь таким идиотом? — за кого он меня принимает?

Хотел было я продолжить, но зазвонил телефон: тетя меня потеряла. Неудивительно, сначала меня умотали на тренировке, за пропуск в понедельник, потом несколько часов провел с Куронумой и да, только методичкой мы занимались от силы половину времени. А после Дзю позвал меня в кафе и выходной закончился.

— Тетя Юми, детское время! Да и кто вообще рискнет подойти ночью к орясине в два метра ростом?

— Тай-чан, я все понимаю, но пойми, ты же ребенок еще… — мда, кажется, я понял, как чувствовали себя остальные, когда я назвал ребенком Мурасакибару. Когнитивный диссонанс, не иначе.

— Ты лучше скажи, ты с Куронумой договорился? — засверкал глазами мелкий.

— Да-да, Тай-чан, твоя девушка придет? — тут же переключилась тетя Юми, и я немного завис, глядя на совершенно идентичные хитрые рожицы.

— Конечно! — осталось пережить завтрашний день.

Нет, я не боялся и даже почти не волновался, потому как Савако не может не понравится, но помимо нее в воскресенье как всегда будет продуктовый десант, девчонки да и детвора напросилась. Мне-то к ораве не привыкать, а вот тетю может и оглушить.

— Привет-привет, я Фурихата Юми, мама Коу-чана!

Ага, оглушит ее, как же. Забыл, с кем имею дело — никто и пикнуть не успел, как милая тетушка взяла всех в оборот, отправив девчонок помогать ей накрыть на стол, а парней сдвигать мебель, чтобы сесть можно было удобнее. Ютаро и Такеши получили на руки Нигоу и Джента вместе с полным карт-бланшем на издевательства, то есть, веселье со зверятами, которые смотрели на мир обреченными глазами. И как показало время — чутье у моих питомцев работает на ура.

Ютаро, держа Джента хвостом вверх, бухтел, что мы могли бы поиграть в баскетбол, погода стояла теплая и сухая, Такеши же, держа Нигоу подмышкой, уговаривал приятеля перевернуть кота, пока тот не пустил в ход спрятанные в лапах ножи. И, наверное, если бы не вмешательство Ноды, так и случилось, потому как я сам в это время пытался пробраться в кухонный уголок и вытащить оттуда Савако. Тетя прогнала меня поварешкой и тут же огорошила, сообщив, что пока «бездельничала» в Канадзаве, выучила пару десятков новых рецептов, и ей не терпится их опробовать. Почему в жертвы избраны мы, интересовало всех, но догадывались только мы с Коки: Кэйташи-сан очень привередлив в еде, консервативен до такой степени, что можно перечислить, чем он обедал, ужинал и завтракал исходя из дня недели. Так что никаких экспериментов, только не там где трапезничает дед.

— Второе место в рейтинге школы? Поразительно!

— Это еще что! Савако почти легенда Сейрина!

— Скорее одна из семи ужа-кха-кха, — болтливого друга пришлось заткнуть подзатыльник, причем Широ тут же добавили еще и Яно с Есидой и Нодой. Женская солидарность — страшная сила.

— Широяма-кун, мне иногда очень интересно, есть ли у тебя инстинкт самосохранения.

— Там же, где твой!

— Давайте вы успокоитесь?

— Чиаки один из тех людей, кому невозможно отказать!

— Особенно когда он так смотрит…

— Ага, Чиаки-ни страшный!

— Дзю-ни страшнее! Он, знаешь, какие подзатыльники отвешивает?!

— Это когда они успели твои подзатыльники оценить, а, Казуки?!

— О-нээ-сан страшная!

— Не ссоримся, детки!

— У-успокойтесь, пожалуйста! Нода-сан, Дзюмондзи-кун!

— Блин, Кагами, как всегда

— Подзатыльники еще никому лишними не были. Отставить разборки. Ютаро, когда прячешься за моей курткой, смотри куда наступаешь, ладно?

— О, вон чего аники такой злой! Шарфик! Тот самый шарфик!

— Подарок Куронумы!

— Уши надеру, дятлы!

— Так шарф Тай-чана — твоих рук дело? Такой красивый! Спасибо тебе большое, Савако-чан! Знаешь, этих мальчишек так сложно заставить тепло одеваться! А твой подарок он всегда носит, и уговаривать не приходилось!

— Вот не надо! Мне просто не холодно!

— Ну да, конечно! Аники, ты сам-то в это веришь?

— Больным слово не давали!

— Я выздоровел!

— Фурихата-кун, не надо продолжать, а то выздоровление окажется временным.

— За кого ты меня принимаешь?!

— Тише, мальчики, не ссорьтесь! А то десерта не получите. Ох, прости их Савако-чан, мальчишки такие мальчишки!

— Н-ничего с-страшного, Юми-сан! Все хорошо!

— Ах, какая чудная девочка! Как Тай-чану повезло! А чем ты увлекаешься кроме рукоделия?

— Я л-люблю истории о приведениях… И рассказываю их…

— Истории о призраках? И рассказываешь их? Надо же…

— Очень жутко выходит, да Яно-тин?

— Даже если истории старые, как кимоно моей бабушки.

— Куронума ведь только учится, а тренироваться проще на чем-то давно знакомом.

— Я-я! Я м-могу рассказать с-сейчас!

— Не надо!

— Есида, не кричи.

Сидели мы шумно, превращая обычно волнительный момент знакомства в привычный балаган, но тетя очень хотела узнать поближе Савако, так что под конец совсем перестала изображать, будто ей интересен кто-то еще. Пришлось вмешаться, а то девушка даже поесть не успевала. Но в целом я не мешал им знакомиться, хотя когда тетя показала злосчастную фотку, где мы с братом были в звериных толстовках, очень хотелось провалиться сквозь пол. Но Савако фотка понравилась:

— Как мило! — ладно, уже не так хочется. И даже коварные и насмешливые ухмылки остальных не сильно испортили настроение.

И совсем оно взлетело уже вечером, когда тетя Юми, собираясь к семье, сообщила, что у меня очень милая девушка, и что тетя может быть за меня спокойна. Нет, я не сомневался ни в ней, ни в Савако, но все же, все же! Хотя теперь меня дед будет пилить в два раза усерднее, ввиду чисто дедовской обиды, что его внучок все еще одинокий и неприкаянный. Уже хочу увидеть лицо Коки, когда его Кэйташи-сан сватать вздумает!

— Какого черта?!

Тююма отпраздновал окончание наказания, еще до начала уроков подорвав несколько клумб, по его словам хотел проверить действие нового удобрения. На вопрос, почему в феврале — зима же еще, какие к черту удобрения — ответить не смог, как и на недоуменное, как вообще можно сделать взрывающееся удобрение, так что директор утащил его к себе в кабинет, пока осчастливленные уборкой коллеги химика на британский флаг не порвали, а Хинамори-сенсей позвонила его супруге. В качестве благодарности за две спокойные недели женщине был подарен защитный костюм в двойном экземпляре, на Норико-сан и их дочку, что растрогало женщину до слез, так что Хинамори-сенсей получила право на звонки в любое время с подробным рассказом об экспериментах супруга. Малышка Ханако-чан тоже была в восторге от подарка, но помогать папе мама запрещает. Норико-сан определенно здравый смысл семьи.

— Во всяком случае, пока ей не исполнится хотя бы десять, — весьма своеобразный здравый смысл.

Компания по втиранию в массы фальшивого любовного зелья пошла на ура, бюджет клуба магиков наконец-то получил статьи дохода, в противовес вечному минусу, а Саотоме-сан толпу консультирующихся подростков, в конце концов, четырнадцатое февраля почти ее профессиональный праздник. Ну то есть, она в этом всех уверяет. Данте выдал новый сингл, вроде как озарило его в этой шоколадной лихорадке. Творческие люди, такое впечатление, и в грязевой луже найдут, чем вдохновиться. Но Падшим Ангелам сейчас простительно, созданный видеоклубом клип пользуется популярностью, что приводит музыкантов в какой-то неудержимый восторг, тот же Котаро-сан произносит любимое «шикарно» почти через слово. У него все шикарное, даже очередной дурной забег Тецумы-сана: человек-локомотив протаранил несколько заборов, потому как ему указали направление с предложением пробежаться, что тот не преминул выполнить.

Гайтору-сенсею потом всем учительским составом плешь проедали, потому как бегал Тецума, а платить из резервного школьного фонда, откуда по плану должны сыпаться пряники, но на них никак наскрести не получается, вечно кому-то ущерб возмещаем. Второкурсник у нас уже полгода бегает, а Гай никак не привыкнет не пороть ролевую чушь, отдавая ему указания, Мусанокоджи-то не всегда успевает это проконтролировать, каждую свободную минуту тратя на дремоту.

— Из всего произошедшего за мое отсутствие я вижу только один свет в окошке — информатик спит, — прокомментировал Коки, которого после болезни задергали сначала одноклассники, потом учителя, после баскетболисты, и вишенкой на торте выступили фанаты. Отличные все люди, заботливые и сопереживающие, но после пятого десятка утомляет.

— Угу, спящий Аянаги — как залог нормальности и постоянства, — ответил Дзю.

— И намек, что у него что-то не так с головой, — отрезал Широ.

— Я думаю, что под это определение попадают все, имеющие прямое отношение к Сейрину, Широяма-кун, — меланхолично пробубнил Куроко.

— Учитывая, какие именно люди имеют прямое отношение в Сейрину, подозреваю, что имеющие косвенное немногим лучше, — кое-как прожевав, отметил Чиаки.

— Аники, скажи что-нибудь!

Вот чего им всем надо? Тююма подорвал клумбы, но никто из школьников не пострадал, премии не видать до следующего учебного года учителям, а не ученикам, шансы на ядовитый шоколад на Валентинов день падают день ото дня — а эти чем-то не довольны. И еще меня отвлекают от бенто Савако.

— Я ем.

И тут же выхватил из-под носа мелкого кусочек омлета. Не потому что хотелось, а чтобы ребята перестали заниматься ерундой и поели нормально, а то уже минут десять трескотней страдают, вместо того чтобы поесть. Так дело не пойдет, мне вот еще с Куронумой надо английским позаниматься, а брату стоит заняться темами, что он пропустил на той неделе. Поворчав, дети все же заинтересовались содержимым ланч-бокса, пока я спешно дожевал обед и отсел вместе со столом, спокойно погрузившись в домашнее задание, так как работа пока не требовала внимания. А как Савако закончит обед, можно и в английском попрактиковаться:

— Извини, Кагами-кун, тебе пришлось меня ждать, — смущенно выдохнула Куронума, осторожно присев рядом.

— Don't worry about something unimportant, Savako.

Надеюсь, она не перестанет заливаться румянцем, ей очень идет.

Но, разумеется, ничто не может идти спокойно долгое время, это же Сейрин! Уже через пару дней меня вызвали в учительскую во время обеда, я только-только успел дожевать бенто, как пришлось бежать в административный корпус.

— Итак, все учителя в сборе? Позвольте представить Сугимото-сана, нового инструктора для военно-оборонительного корпуса старшей школы Сейрин.

— Что?!

Высокий мужчина спортивного телосложения с красноречивыми шрамами на лице осмотрел всех учителей, препарируя взглядом, а в итоге уставился в упор на меня, каким-то образом опознав.

— Сугимото Изаму, тридцать четыре года, окончил Командно-штабной колледж сухопутных войск, служил…

В общем, нам прислали профессионала, который приведет нашу разрозненную шайку военного образца в приличный вид. Пока Сугимото-сан рассказывал, где и в каком качестве служил, я отметил подозрительно широкий спектр его деятельности, как географический, так и профессиональный. Мастер на все руки, слов нет! А уж когда он закончил приветственную речь словами о повышении квалификации в военном колледже физкультуры, многие из наших готовы были рухнуть с мест, даже Гайтору удивленно хмыкнул. Мда, наше сверхвысокое начальство и «крыша» в одном лице выдрало со службы специалиста такого класса, что не по себе становится. Сейрин же не сделают кадетским училищем, закрытым и засекреченным?

— Кагами Тайга, руководитель клуба. Позвольте узнать, почему Министерство обороны отправило в школу специалиста такого уровня? — не надо бить себя по лицу, Куросаки-сенсей, я в курсе, что грациозен как слон, но надо же прояснить этот вопрос сразу?

— Я подал прошение по семейным обстоятельствам, — ясно, что ни черта не ясно. О, Гай мигает, значит, попробует по своим старым знакомым пройтись, узнать, разведать. Да и Танака-сан качает головой, попивая чай.

— Хорошо, — почему вообще я веду диалог, а не директор, его заместитель или на худой конец завуч по учебной части?! Не то чтобы я позволил кому-то другому вести разговор с человеком, забирающим моих парней, но они даже не попытались. — Вы дали на себя достаточно полное досье, но я не смог вычленить главного: есть ли у вас опыт работы с подростками?

— Никак нет, — закаменел инструктор. Угу, понимает, что это проблема.

— Зато у Сугимото-сана есть рекомендательное письмо от небезызвестной нам особы, — вмешался директор, протянув несколько листов. Да быть не может?!

Первые две страницы были официальными бумагами, которые можно будет подшить в личное дело, которое, я уже не сомневаюсь, скоро заведут новому учителю. А вот последние листки были личными письмами, и невскрытым было только одно. На мое имя. Письма Гайтору и Танаке я не стал даже смотреть, сразу отложил и чуть подрагивающими пальцами вскрыл свое.

— Что и требовалось доказать, — вышеуказанные понимающе покачали головой.

Такеда-сенсей была верна себе: ни одного лишнего слова, лаконично и четко, в очень узнаваемом стиле. «Прекрати кудахтать, Кагами! Не мешай человеку работать, а то сварю в бульоне». Число, подпись, обратный адрес… Обратный адрес?!

— Зато теперь мы знаем, куда отправлять видео с игр, — раз Такеда-сенсей рекомендует этого парня, значит, он того стоит. — Что ж, ваши рекомендации очень и очень убедительны, — волна смешков: мое письмо пошло в толпу, как до этого Гая и директора. — Когда вы можете приступить к работе?

— С сегодняшнего числа, — чуть подумав, ответил солдат.

— Может не стоит срываться с места в карьер? — спросил Куросаки. — Сначала просто поприсутствуете на тренировках, чтобы парни привыкли, а потом уже приступите.

— Даже если привыкнут, сначала придется доказать право быть на вершине иерархии, — что тоже будет той еще занозой. Если мы не сами все не устроим, парни долго будут пробовать его на прочность, и чем это для них закончится, я не хочу знать.

— Надо всех в бараний рог согнуть! Тогда и проблем не будет, — Садахара как всегда о своем.

— Что-то по тебе не скажешь! Хотя ты же не сможешь всех, забыл, моя вина, слабоват сенсей!

— Кто бы говорил, попугай с палкой! Сам-то что можешь без нее?

— Тебе показать, бабуин в кимоно?

— Че сказал?!

— Еще и со слухом проблемы?

— Ну все!

Только я подумал, что эти двое могут нормально работать, как они снова устроили драку в учительской. Чуть не сломали дверь, но Хинамори-сенсей вовремя ее открыла, так что учителя только вывалились наружу, придавив кого-то греющего там уши.

— Мидзуки-сан?! — сухо хрустнули костяшки кулаков Горо-сана, Такаяма-сенсей привычно отошла к окну.

— Извините за вторжение! — бойко, ничуть не смущаясь, девчонка ринулась в атаку. — У нас новый учитель? Можно взять у него интервью? Вы не можете скрывать его от общественности-и-и-и!

Последнее слово она кричала уже в полете из окна, Горо-сан даже не стал пояснять за что. Нет, подслушать дела в учительской пытались и раньше, иногда даже успешно: взять хотя бы визит Юкимицу-сан, во время буйства родительского смерча учителям было определенно не до того, чтобы воспитывать подслушивающих учеников, но после их так же неотвратимо настигало возмездие, так что никто не удивился полету, кроме неподготовленного новичка. Мужчина даже дернуться не успел, прежде чем журналистка полетела наружу.

— Итак, Сугимото-сан, давайте обсудим юридическую сторону дела, — Суга-сенсей взял инструктора в оборот, намерено игнорируя расширившиеся глаза и приоткрытый рот.

Я же свалил в класс, сообщать Казаме о передаче командования. Особой радости за ним замечено не было, но оно и понятно, авторитет в такой компании еще надо завоевать, хотя я думал, что солдатика предупредит отец. Мидзуки после полета отправилась сразу в медпункт, как и прочие пташки, дабы выпить лекарств для профилактики. Нет, конечно, находились индивидуумы, которым все нипочем, тот же Мизумачи пару раз уже носился зимой по улице в одних трусах, но таких все равно отлавливали и тащили к Укитаке-сенсею. Все лучше получить несколько тумаков от ровесников, чем объяснять доброму и заботливому доктору с такими понимающими глазами, почему ты, сволочь эгоистичная, не помог.

Но, разумеется, оставить тему нового инструктора не мог никто: Мидзуки, вырвавшись из медпункта, забомбардировала меня вопросами, кадеты очень осторожно забрасывали удочки и носились по школе, сплетничая между собой, Широ вознамерился проверить хоть что-то о новом человеке, хотя и признавал, что найти по нашим учителям информацию нереально без их желания.

— Итак, кадеты, перед вами ваш новый инструктор, Сугимото-сенсей. Проверку на прочность устроите ему в воскресенье, а сейчас дайте время привыкнуть к Сейрину. Вопросы? Нет вопросов!

Угу, привыкнуть к Сейрину. Сугимото-сана все же убедили сначала морально настроиться на работу с нашими неординарными школьниками, а уж на следующий день приходить во всеоружии. Он и пришел, вооруженный неофициальным пистолетом, за что директор устроил ему персональное чаепитие на полчаса, и что-то мне подсказывает, что именно за неспособность достать оружие по законным каналам. Но это было уже после тренировки с кадетами, которую он выполнял вместе со мной, так как парадом командовал Гайтору. А после бедолагу развлекали учителя и если Микихаса-сенсей старался сгладить впечатление от Сейрина, то бестолочь Садахара первым рванул проверять, на что способен новенький.

Огреб математик основательно, а вот солдат после стычки был более чем пришибленным. Наверное, мы его своими воплями смутили: дрались они на улице, видно было изо всех корпусов, так что и первый, и второй курсы, и персонал насладился зрелищем, азартно и громко комментируя представление. Каратисты, конечно, болели за своего тренера, а вот курсанты к своему присматривались, отмечая сильные приемы и в целом манеру боя. Готовятся, ибо мы уже пообещали устроить в следующую субботу полный круг с новым тренером, где каждый кадет на себе проверит, на что инструктор способен и имеет ли право занимать свое место. Впрочем, лекцию новичок отчитал нормально, да и хвататься за пистолет после каждого крика или взрыва перестал к концу дня. Вот что значит здоровая психика, а ведь в стольких местах бывал, где только не участвовал!

— Угу, отличный солдат, вот только с командованием последним не поладил, — рассказывал Гай пару дней спустя. — А при всем уважении к чинам и погонам структура эта далека от даже не идеала, а просто надежной системы социальных лифтов. Тот же Казама-старший никогда бы не поднялся так высоко, если бы не его отец, дедушка нашего старшего сержанта, отслуживший еще в Императорской армии, благо не в высших чинах, а то попал бы в 50-м на «переподготовку» в США и неизвестно, с какой бы перепрошивкой мозгов вернулся.

— И как он тогда поднялся? — всерьез заинтересовались учителя помоложе. Да, пятидесятые для нас уже история, пусть и пугающая своим влиянием на сегодняшнее положение вещей.

— Через корпус безопасности, — ответила уже Катагава-сенсей. — Сначала они были резервным полицейским корпусом с чуть расширенными полномочиями и обязанностями, потом им на голову рухнули сначала прежние сослуживцы из Самигахары, а уже после — высшие офицеры с начинкой из «союзных сил». Всю эту возню с американскими договорами и созданием совета национальной обороны он просидел тише воды, ниже травы и рискнул показать себя только во время инцидента Мисимы. Он продолжал медленно подниматься вверх, а вскоре прикрывать и сына. Очень по-японски вели себя, вежливо, корректно, следуя старой мудрости, что вода камень точит. Наточили, как видишь, хорошо, повозятся еще с наследником, солдафонство его стешут, и может быть, однажды в Японии будет армия, а не силы самообороны. Жаль, я этого уже не увижу, не меньше полувека работать будут.

И такой тоской повеяло от ее слов, тоской, застарелой болью и бессильным гневом, что я чуть не задохнулся. Катагава-сенсей немолода, успела застать войну, пусть и в детстве. И намертво запомнила нынешних «миротворцев» именно такими, какими они были на рассвете нового, послевоенного времени. У детей очень хорошая память. И то, что она все же научилась смотреть шире личного жизненного опыта — а иначе и быть не может, не с ее прежней работой и отношением к американскому полукровке — вызывает уважение.

— А может и не станут от его особенности избавляться, — неожиданно ответил Гайтору. — Сами понимаете, простой как валенок и прямой как рельса он будет куда менее опасным в глазах окружающих.

— Так я о внутреннем, а не наружном.

— Так и Казама не так прост, — ответил ей уже я. Казама-кун менялся осторожно, не показывая изменений всем подряд, но последовательно впитывая в себя все то, что видит, поступки тех, за кем наблюдает особенно пристально. Попасть в число увидевших и лестно, и боязно: значит ты в числе наблюдаемых, значит, если что, с тебя спросят.

Но долго рассиживать с учителями я не стал, в конце концов, надо наведаться в издательство, убедиться, что финальная стадия завершена и к следующему дню все готово. Сунуться туда, сунуться сюда, позвонить тем, проверить этих — так и день закончился, а мне еще надо было приготовить что-нибудь шоколадное. Коки, конечно, пальцем повертел у виска, парни обычно отдариваются покупным шоколадом, но, черт возьми, откуда мне знать, что туда кладут, откуда это взяли и что в итоге получилось? Тем более после всей этой эпопеи с приворотными зельями я, наверное, какое-то время от чужих сластей буду шарахаться как от воплей Гайтору.

— Так, Коки, ты что, опять всю муку извел?!

— Не всю! На другой полке запасы!

— Кстати, извел и ладно, а дел-то куда?

— Дзю утащил большую часть булочек, сказал, что его родителям нужно что-то сладкое подлечить нервы. Потом Широ тоже угостился и пошел угощать какого-то хикки или хиппи, я не очень понял, может и того, и другого. Да и вообще всем понемногу досталось, Куроко, Чиаки, девушкам, твоим, между прочим, ученикам, которые сильно недовольны, что Кагами-сенсей занят в воскресенье.

— Угу, я им это еще пару недель назад сказал. Так, а где запасы сахара?

— Аники, ты что, на собственной кухне не ориентируешься?!

— Я проверил место, где обычно его храню, но там пусто силами некоего бешеного кондитера. Не знаешь такого? — и нет, я не обиделся, что из всего наготовленного братом получил одну крохотную булочку. Не обиделся! — Тащи запасы, хомяк, поможешь с готовкой — часть дома останется, а то в холодильнике мышь тоскует и плетет веревку из лапши.

Шоколадные кексы странный выбор, но раз уж домашний шоколад от парня считается чем-то из ряда вон, то пойду иным путем, хотя уверен: Савако бы оценила. Ну и черт с ретроградами, на следующий год сделаю, выясню только, как его вообще варят, а то ни разу не пробовал. Может и к лучшему, что Коки меня отговорил.

Определенно к лучшему. Хотя бы потому, что Савако, оказывается, больше любит изделия с шоколадом, чем просто смесь из тертого какао, сахарной пудры и какао-масла.

— А ты, Кагами-кун? — тут же взволнованно уточнила девушка, слопал парочку самодельных шоколадок с орехами, чтобы ее успокоить, а заодно отвлечь внимание. Правда, это не получилось. — Кагами-кун, а куда мы идем?

— Ты не расстроишься, если я скажу, что пока это секрет?

— Н-нет! Я п-подожду, — заалела девушка.

Ждать пришлось недолго, Савако сообразила куда именно мы направляемся сразу как увидела здание театра:

— Мы идем на выступление Якумо-ракугока?

Угу, именно туда, хотя я от традиционной японской культуры несколько далек, ибо ни театр Кабуки, ни маски Но не впечатлили меня в достаточной степени, чтобы понять и проникнуться. Или наоборот? Я так и не понял загадочную культуру маминой страны, потому и остался равнодушен? Но Савако любит юмористические выступления ракуго и мандзай, так что стандартным вариантам свидания было сказано решительное «нет». Однако сказать, что я ошибся с выбором, нельзя, пусть девушка вновь исключила всех людей в мире из ее собственного, погрузившись с головой в представление. Савако было весело, она с восхищением следила за искусством преображения, отточенным ракугока до предела, и невольно увлекала за собой в мир истории, сложившихся несколько веков назад, впитавших дух своего времени. И как-то незаметно пролетело время выступления, слишком коротко, слишком живо, настолько, что Савако, покинув театр, какое-то время сомнамбула шла просто рядом, не обращая внимания, куда я ее веду, крепко держа за руку.

— Тебе понравилось? — я все понимаю, но она слишком тихая!

— А? Очень, Кагами-кун! — мне удалось привлечь ее внимание. — Я так давно не была на представлении. В последний раз ходила с родителями в младшей школе, мы отметили мой выпускной.

— А в средней школе что же?

— Не знаю… — растерянность так и сквозила в ответе. — Не получалось.

— О. В жизни всякое бывает. Впрочем, теперь я точно уверен, что мы очень правильно сделали, что пошли на представление!

— Совсем не зря, Кагами-кун, — мило улыбнулась Савако и тут же продолжила. — А ты… не хотел бы… в кафе зайти?

— Кафе? О, черт, точно, ты проголодалась? И замерзла, наверное!

— Н-нет!

Но я ее уже не слушал, мгновенно заводя девушку в теплое помещение с печально знакомой вывеской «Цветы жасмина». Ну и пусть, главное, что тепло и можно поесть, еда здесь неплохая.

— Здравствуйте, добро пожаловать в «Цветы жасмина», сегодня в честь праздника всем парам скидки! Кроме того действует…

Затараторившая официантка едва не снесла нас волной наигранного позитива, пришлось срочно прятаться в убежище — дальний столик за декоративными колоннами. Объявления о спец-предложениях стояли на каждом столике, причем все они были декорированы сердечками, благо это не было так уж выпячено напоказ, а то аппетит бы пропал. Играла музыка и я готов был поставить левую руку, что вся подборка из романтических фильмов. Они определенно перегибают палку, людям без пары сюда ходу нет, да и сами не захотят.

Усадив Савако и упав рядом, я с внутренним напряжением взглянул в меню. За-ши-бись. Они украсили каждое меню розовым сердечком, которое врачи насмешливо называют задом, кроме того у меня на руках остались блестки и кажется, оно еще и надушено было чем-то. Меры не знают, вот совсем не знают.

— Да уж…

— Они очень любят день Святого Валентина? — осторожно предположила Савако, на которую вся атмосфера произвела чуть ли не каменеющий эффект.

— Они очень надеются заработать на этом больше обычного, — глядя на парочку, которых официанты осыпали конфетти в честь большого заказа, я мысленно посочувствовал парню, улыбка у того была откровенно наклеенной. — Впрочем, не мне их судить, мы тоже впряглись в праздник.

— Вы?

— О, я тебе не рассказывал? В общем и целом, сотрудникам «Полдня» не повезло с владельцем издательства…

Поведав девушке об эпопее «вклинимся в праздник шоколада, наплевав на то, что мы книгопечатное дело», я пересказывал в основном нерабочие моменты. Как Широяма-сан поминал всех богов и просил мою матушку дать мне разуму, потому как я уверено топлю издательство. Как Юкишима-сан отважно рванул на защиту бюджета от разграбления владельцем. Как Айдзава-сан и Фубуки-сан, раззадорившись и сев на нового конька, чуть не довели остальных до инфаркта своими идеями по празднику. Как я сам носился по потолку, доказывая, что нет ничего невозможного, и даже в моей затее есть здравый смысл. Савако не могла удержать смех на мои кривляния и жалобы, так что рассказ я прервал только с появлением официанта.

— В итоге все же продавить решение получилось, заполучив головную боль на несколько недель.

— Кагами-кун очень любит свою работу, да?

Люблю ли? Наверное. Но то же самое можно сказать и про все остальное. Я люблю возиться с мальчишками, нравится наблюдать за их энтузиазмом, за их успехами и неудачами. Обожаю нашу безумную школу, наш чокнутый класс, полный ярких, самобытных и цельных ребят, которым все равно нужна защита и помощь учителей. Курсанты на моей шее оказались неожиданно даже для них самих, но парни все же приняли мое руководство, смирились и даже не пытаются его оспорить. Сугимото-сану придется непросто.

— Почему?

— Потому что он чужой не только как руководитель ВОКСа, но и как учитель Сейрина. Парни его совсем не знают и держатся настороже. К тому же Сугимото-сан… Он слишком нормальный для Сейрина, если так можно высказаться.

Его напрягают манеры наших учителей, повадки учеников, общая сумятица Сейрина и даже знакомство с Такедой не готовило его к такому хаосу. Но директор говорит, что Сугимото-сан еще втянется в нашу жизнь, ему просто нужно время, и нам остается только ждать, терпеливо разъясняя, почему мы поступаем так, а не как принято. Почему в нашей школе есть секта и мы ее не разгоняем, почему на уроках ученики получают тумаки, а не замечания родителям, почему в школе можно практически все и никто при этом не переступает незримую черту из морали и норм. Почему при всех минусах учителей и методики обучения наши ученики выглядят счастливее, чем в лучших академиях страны.

— Потому что в Сейрине очень весело! — горячо зашептала Савако. — И здорово! Я очень-очень счастлива в нашей школе!

— Не ты одна. Как ни странно, но многие ученики не просто довольны школой, но и счастливы, а это большое достижение. Кстати, Савако, давно хотел спросить, почему ты не записалась ни в какой клуб?

— Клуб? Я? — растерялась девушка. И тут же замахала руками. — Нет, как можно мне — и в клуб!

— А почему нет? Если тебе никакой не нравится, всегда можно создать собственный. Или ты слишком занята после школы? — не, это маловероятно, она никогда не против подождать после занятий, да и методичка это много времени съедает. Скорее всего, Савако никогда даже не думала об этом, учитывая, как ее боялись раньше.

— Не знаю, Кагами-кун. Мне нравится все таким, как есть, ведь так я могу поддерживать всех и каждого на соревнованиях и выступлениях.

В этом вся Савако. Но продолжать тему я не стал, Савако не тот человек, который будет заниматься тем, что ему не нравится, или напротив, не станет заниматься чем-то ему интересным. Захочет — пойдет и запишется. Не каждому под силу воспитать в себе такой прочный стержень, особенно в положении изгоя. Савако удивительная девушка.

— К-кагами-кун… уже поздно… — девушка смущенно теребила сборник романтических стихов, принесенных с заказом, который я тут же отдал ей. Я этих стихов накушался на годы вперед.

— Точно. Что ж, тогда пойдем, провожу тебя до дома, — и не заметил, как время пролетело.

— Что? Нет, не надо, тебе далеко!

Угу, переупрямить барана вроде меня. Безнадежно, Савако-чан, совершенно бессмысленное и бесполезное занятие, ей осталось только смириться, хотя я что-то не заметил, что ей действительно что-то не понравилось. И за руку она меня держала крепко, уверено, хотя когда я в первый раз, не задумываясь, схватил ее и повел за собой, ее рука дрожала и хватка была слабой, сомневающейся. Мы мало говорили по дороге домой, больше любовались внезапным снегопадом и сверкающими огнями вечернего города. Уже у самого дома, Савако затормозила: пора было расходиться.

— Спасибо за праздник, Савако, и за шоколадки. Очень вкусные получились!

— И тебе спасибо, Кагами-кун! Мне все очень понравилось… было очень весело… — неожиданно после чуть сбивчивой речи Савако выпалила. — Спасибо, Т-тайга-кун!

И тут же засмущалась. Какая же она красивая… Мозг завис на бесконечном повторе одной фразы, а тело наклонилось вперед в самом, наверное, правильном и разумном бессознательном поступке: я ее поцеловал.