Кагами Тайга. Не только баскетбол (джен)

Прийти в школу и наступить на кусок мяса на входе — всякое бывает. Но когда этот кусок мяса оказывается человеком в костюме — это Сейрин.

— Итак, молодой человек, не соблаговолите ли вы объяснить, по какой причине пришли на экзамен в подобном виде?

— Я вживаюсь в роль!

— В роль стейка?

Будущий сейриновец — я почему-то не сомневался, что это наш человек — с сияющими глазами завалил меня информацией. Рассказал о своей мечте и высоком театральном искусстве. Уведомил, что видео с сайта Сейрина убедило его, что нигде кроме как у нас он не раскроет свой потенциал. И попросил автограф. Примерно на этом месте я запросил пощады и, отписавшись на регистрационном листе, послал парня в класс.

— Следующий год будет еще веселее нынешнего, — Куросаки-сенсей, только-только отделавшийся от странной девчушки в шапочке из фольги с длинной антенной, сочувственно покивал головой. — Представляешь, она просила меня прочитать что-нибудь на коптском языке! Якобы ей звезды сказали, что я последний носитель. Что это вообще за язык?

— Без понятия, — впервые слышу, но в нашей школе вообще многое бывает в первый раз. — Как он вообще планирует писать экзамен? Он же банально за парту не влезет!

— Ты слишком оптимистичен, парень и по лестнице не поднимется.

— Поднимут, тут всюду кадеты курсируют.

— Тогда и за парту впихнут. Солдаты люди такие — впихнут невпихуемое, втиснут невтискиваемое, наплевав и на законы физики, и на логику, и на здравый смысл.

— Есть такое… Сенсей, вы видите то же что и я?

— Если ты о парочке гангуро, то да. А если о въезжающем в школу асфальтоукладчике — то нет.

— Тогда я тоже его не вижу.

— Правильно мыслишь.

Но здоровенная машина от наших мыслей никуда не сбежала, напротив заехала и встала, будто так и надо. А может и надо, промелькнула мысль, когда на землю спрыгнул директор.

— Танака-сан? Доброе утро, — озадаченно переглянувшись, мы все же поприветствовали высокое начальство.

— И вам доброго утра, Куросаки-сенсей, Кагами-сенсей. Мой давний друг подвез на службу, заодно и внучку свою привез, тоже поступать собирается.

Девочка показалась более чем нормальной, но так как никакой типично подростковой реакции на поведение деда не было — это нам только кажется. Тихие омуты, они страшные на самом-то деле, непонятно то ли там черти гуляют, то ли золотая рыбка плавает. Вон, Сейко тоже выглядит нормально и ведет себя прилично, а сколько было хлопот в начале года?

— Почему не танк? — я так увлекся размышлениями, что даже не заметил, что рядом с нами появился Сугимото-сенсей. Да, военного тоже обязали получить бумажку об окончании кратких педагогических курсов, но в отличие от меня, он их честно отходил, а не получил по блату.

— Наверное, достать разрешение на вождение танка в городе сложнее, чем на асфальтоукладчик, — глубокомысленно ответил Куросаки-сенсей. По мне так и то, и то достать нереально, не будь вы «другом Танаки-сана», но об этом лучше промолчать с умным видом. Да и пора по классам расходится.

Поступающих было много. Определенно больше, чем в прошлом году, когда поступали мы, да и разнообразие у них было, конечно, но не такое впечатляющее. Или это я ко всему привык и фигурка зеленого дракона в половину роста возле парты меня не то, что не смутила — проверил, есть ли там шпаргалки, и прошел дальше. Курсанты старались брать с учителей пример, так что тоже реагировали сдержанно, даже когда один из поступающих … предложил взятку. Кадет Тошиаки с достоинством отказался, а после послал мне паникующее сообщение, что в наборе совсем-совсем странные люди имеются. Куда катится этот мир?

— Устал? — дома меня встретил только младший брат, друзья логично рассудили, что после всего мне очень нужен отдых от людей.

— Как собака. Нигоу, это не повод на меня прыгать!

— Ничего, все закончилось, — хорошо, когда после трудового выходного не надо думать ни о готовке, ни об уборке: мелкий все взял на себя.

— Да. Закончилось.

Это был мой последний день в качестве руководителя военно-оборонительного корпуса Сейрин. Приказ о назначении Сугимото уже подписан, и с завтрашнего дня я присоединюсь к утренним тренировкам баскетболистов. И вроде давно все известно, знал еще с появления инструктора, что парнями теперь будет заниматься другой человек, но вот конкретно сегодня стало тоскливо. Так и пролежал весь вечер в комнате, размышляя и вспоминая.

И как Казама притащил мне свою докладную, от которой открестились все остальные учителя. И длинный список хулиганья, которое отправили на исправление, а после — еще более длинный список прегрешений ВОКСа, когда малолетние бандиты Казаму на прочность испытывали. И порцию валерьянки, предложенную всем в учительской, когда солдатик притащил план оборонительных сооружений. Забавно, полгода прошло, а я так и не понял, от кого мы защищаемся. И муштру перед фестивалями, и походы в тир, и защиту на соревнованиях — думать не хочу, что стало бы с Зимним кубком, если бы кадеты не встали стеной между нами и неудавшимися мстителями.

Мы действительно многое прошли, сейчас, оглядываясь назад, с трудом верится, что вон из того стада оболтусов и приписанных к ним нормальных ребят получилось действительно ценная и умелая боевая единица. Да и сами парни наверняка опешат, когда сравнят себя нынешних и прошлых, со стороны изменения куда как виднее. Интересно, как они изменятся под командованием Сугимото?

— Какие люди! Кагами, ты теперь тоже с нами?

— Вот теперь все идеально, наконец-то все на тренировке!

— Кагами-куну придется нелегко, нагоняя нас.

— Не понял, куда нагоняя?

Парни кривлялись, уверяя, что после тренировок с Айдой они стали выносливее и сильнее, что в принципе верно, но вот понять, почему они считают, что я стоял на месте, так и не вышло. А уж какие у них были лица, когда в ходе проверки выяснилось, что мне их нагонять незачем, тогда как некоторым плавающим лицом вниз надо подтянуться:

— Куроко, не спать!

— Давайте его потопим! Во имя арбузов!

— Кавахара, это жестоко!

— Ну-ну, ребята, давайте жить дружно.

— … — рука вниз и вверх, а потом хлопок.

— Точно, Митобе, его надо разбудить, подтопив, а после вытащить из бассейна, раз сам не может.

Упражнения в бассейне были обычными, но на -надцатом повторении понимаешь, что еще чуть-чуть — и потонешь как незабвенный Титаник. Айда, однако, была не согласна с такой оценкой сил и заставляла тренироваться до одной лишь ей видимого предела. Я же молился, чтобы Цубаки-сенсей тщательно следил за медицинской подготовкой нашего персонального мучителя, иначе в один день мы всей командой загремим в больницу.

— И не надейся! — фыркнул Фукуда на мое нытье. — Нам не дадут отлежаться в больнице, так что будем как миленькие подрываться спозаранку и бултыхаться, пока не потонем.

— Кстати, как там твои боксеры поживают? Не гонят еще?

— Нет, даже начали спарринги предлагать!

— На кой-черт тебе это?

— Интересно! Да и практика, надо же понимать, как двигается противник!

— Фукуда, твои противники баскетболисты, они в любом случае не будут такими как боксеры. Даже если центровым не надо гоняться за мячом по всей площадке, двигаются они иначе. Им же не надо никого покалечить, — вклинился Киеши, старательно наставляющий преемника на путь истинный.

— Вот тут ты не прав, сэмпай, вспомни хотя бы Аомине, вот уж кто точно двигается так словно убить тебя хочет.

— Аомине-кун никого не хочет убить. Ему лень.

— Не переусердствуй, Фукуда, спарринги для души, но если тебя увидят с подозрительными синяками на соревнованиях, будут проблемы, — пристроился с другой стороны мелкий.

— До соревнований еще несколько месяцев!

— Мыслить надо наперед.

— Это тебя в клубе игроков надоумили?

— Это — логика и здравый смысл.

— Мы опаздываем на алгебру! — прервал я словоизлияние первогодок, схватил брата за шкирку и гигантскими прыжками помчался на урок. Отсутствие Куроко могут и не заметить, но не мое, и даже стольник за тест меня не спасет.

Результаты тестов вывесили в пятницу, я скатился на двадцать седьмое место, зато Коки вошел в тридцатку лучших прямо передо мной, а Савако наконец-то обошла бессменного лидера потока из 1-а и заняла лидирующую строчку рейтинга. В целом результаты у моей банды были весьма неплохие, это и пятое место у Чиаки, и место в первом полтиннике Куроко, а у Широ и Дзю — в первой сотне. Яно тоже неплохо себя показала, а вот Есида удивила даже себя, уверено заняв место посередине списка. Мизумачи распрыгался в восторге и сообщил, что в следующий раз он станет лучше, хотя тоже успешно закрепился во второй сотне.

Минамото… попал в список тех, кому нужны дополнительные занятия. Как и весь его клуб. Конкурсные работы они вроде сдали, так что после уроков их теперь ждет «награда» в виде вечерней школы для отстающих. Упала успеваемость у Нишимуры, но не критично, да и она тоже работала на выставку, а вот Данте показал себя во всей красе, да и среди Ангелов у него были лучшие результаты. Усуи блистал в естественных науках, а Мидзуки неожиданно — в гуманитарных. Номура удержалась на двадцать девятом месте, а значит ее ночные просмотры не закончатся.

Саотоме-сан тоже не вызывала проблем, но я порадовался, что встреча с ее матерью была уже после тестов, иначе результаты явно были бы иными: одноклассница потерянной тенью себя прежней шествовала по коридорам школы, мало на что реагировала и ни слово ни сказала о романтике, хотя пришла весна. Я не придумал ничего полезнее, чем отправить ее на консультацию к Укитаке-сенсею, ибо с такой матушкой нужна четкая, продуманная стратегия, иначе точно жизнь поломает из лучших побуждений. К нему же ходит и Есиока, чья успеваемость вместо ожидаемого падения взлетела, приведя меня в ступор, но вызвав понимание у старших коллег:

— Девочка пытается отвлечься от происходящего краха семьи, окунувшись с головой в учебу. Это совершенно нормальная реакция, — убеждал меня Суга-сенсей.

— Лучше бы подумали о втором медике. Он нам очень-очень нужен, Укитаке-сенсей вымотался за этот год, — Горо-сан присел за общий стол в конференц-зале.

Да-да, есть и такое помещение, отдельное от ныне разгромленной учительской, потому как совещания проводить за рабочими столами невозможно, того же Садахару просто не видно за стопками документов. Воюем с ним, воюем, а стол всегда забит, высота башни из бумаг опускается максимум до уровня подбородка, а дальше — никак, будто проклятье какое-то.

— Ага, проклятье. Имя ему — лень, — с сарказмом отвечал на ворчания математика Исида-сенсей.

— Насчет медика… Фельдшер скорой помощи подойдет? — неожиданно спросил Куросаки-сенсей.

— Вполне, только ему надо будет пройти переквалификацию. Это ведь возможно?

— Давайте к делу — в чем подвох? — в лоб спросил умудренный жизнью заместитель директора.

— Есть проблема… — куда ж без них. — Он во время одного из вызовов покалечил человека.

— Чего?!

— Вот только второго Садахары нам здесь не надо!

— Врач должен лечить, а не калечить, Куросаки-сенсей.

— А почему он это сделал? — я чуть не рухнул со стула, когда ко мне резко развернулись все присутствовавшие. — Куросаки-сенсей не стал бы кого-то рекомендовать, если бы он просто избил пациента, значит что-то случилось. Разве нет?

— Вот Кагами-сенсей меня уважает, сразу видно! Хотя это был не пациент. А вы все!

— Так что там случилось? — мягко перенаправила возмущение рыжего математика Хинамори-сенсей.

— Там неприятная история…

Угу, а заодно эта история подтверждает, что нельзя стоять между хорошим медиком и его пациентом — прибьет. Неблагополучная семья с отцом — домашним тираном и забитой матерью оказалась на виду из-за напугавшегося ребенка, которому показалось, что после «беседы» с отцом мама не дышит. Первокурсник средней школы вызвал скорую, хотя сама мать семейства никогда не обращалась за помощью, и приехал тот самый знакомый Куросаки-сенсея. Дверь открыл ребенок, но тут же в дело ступил отец, попытавшийся выставить все детским розыгрышем. Ага, розыгрыш, то-то ребенок в слезах вцепился в медицинскую форму и наотрез отказался выпускать врача, пока тот не посмотрит как там мама. Главе семьи это не понравилось, он попытался отцепить парня силой, что не понравилось уже медику, понимающему, что прогнило что-то в датском королевстве.

Так что мужчину просто развернули носом в стену и прошли за парнишкой в супружескую спальню, где на полу лежала женщина без сознания, избитая и действительно почти не дышавшая. Решение оказать первую помощь и госпитализировать пострадавшую было принято немедленно, и когда супруг попробовал ему воспрепятствовать — оказался во второй машине скорой помощи. Разумеется, разразился скандал, надо ведь было вызвать полицию, чтобы уже они вразумили отца семейства, записали протокол, оформили прочие бумажки и вообще, врачу распускать руки просто позорно.

— А что произошло бы с женщиной и парнишкой за время ожидания, никого не колышет, — устало закончил Куросаки. — Так что теперь он без работы и вряд ли ему кто позволит вернуться к врачебной практике, не с такой репутацией.

— Ну, это дело мы поправим, — задумчиво ответил Горо-сан, уже прикидывая, видимо, что и как сделать. — Надо только узнать, что думает по этому поводу директор.

— Думаю, что стоит пригласить молодого человека на собеседование.

— Танака-сан?! — учительское многоголосье сотрясло административный корпус.

— Как давно вы здесь?

— Мы вас не заметили!

— Нельзя же так пугать!

— Итак, Куросаки-сенсей, вы можете связаться со своим знакомым?

— Да, конечно!

— Тогда вернемся к плану собрания, у нас все же регламент имеется. По поводу нового оборудования для уроков физики…

— Надеюсь, что его кандидатура устроит директора, — на выходе из школы я все же решил поинтересоваться, а как вообще сенсей познакомился с таким агрессивным медиком. — Вы у него лечились?

— А? Ну иногда он меня латал, если отец впадал в раж на тренировках, но вообще — нет. Этот парень ненамного нас старше вообще-то, ему всего тридцать, кажется.

— Ненамного? — угу, подумаешь в два раза старше, мелочи.

— Ай, я забыл, что ты еще дитя, — фыркнул в ответ сенсей. — Ты Ренджи помнишь? Хвостатый такой, с татуировками? Ты еще у него в баре зависал!

— Я там не зависал! Черт возьми, один-единственный раз затащили в бар коллеги, так теперь всю жизнь мне припоминать будете? И да, я помню его.

— Вот этот парень — его школьный сэмпай. Так что когда я познакомился в институте с Рукией, девушкой Ренджи, меня просто втянули в эту компанию, и вякнуть не успел. Он из нас самый нормальный, на самом-то деле, надежный и ответственный парень, этакий оплот здравомыслия в океане безумия. Я почему про него вспомнил — в Сейрин абы какой врач не подойдет, будет еще одна Анезаки бегать, и мы сами его прикопаем в парковом дворике.

— Это верно. Но Анезаки-сенсей вроде как ближе к людям стала, после поездки?

— Есть такое, ее даже снова «сенсей» называют.

Ну, а если она действительно поумнела — почему бы не показать это? Распрощавшись с сенсеем у метро, я помчался домой, по-быстрому привел себя в порядок, выслушал пересказ брата, что было на тренировке, и отправился на тренировку пацанят. Соскучился я по ним за эти две недели.

— Кагами-сенсей!

Уф! А они как будто подросли? Нет, какое подросли за две недели, я просто отвык от их привычки использовать меня как ходячий аттракцион. Что Такеши, что Ютаро, неважно насколько они разные, бросаются на меня они определенно одинаково, разве что Кобаяши ураганчиком врезается в ноги, а Нода бежит чуть медленнее, но запрыгивает повыше, цепляясь за талию.

— Ладно, ребят, я тоже соскучился, но давайте займемся тренировкой. Покажете, чему научились у Коу-нии?

— Да! — но не успели мы толком размяться, как нас прервали.

— Кагами-ччи! Фури-ччи! Приветушки всем!

— Кисе? Привет! Какими судьбами в нашем захолустье?

Кисе оказался в Токио по работе, но в последний момент съемки пришлось перенести, какие-то проблемы у фотографа, а модель решил воспользоваться моментом, раз уж оказался в городе, и встретиться с друзьями. Он списался с мелким и прискакал к нам, стоило только услышать заветное «баскетбольная площадка».

— А мы тебя знаем! Ты проиграл Кагами-сенсею! — Ютаро, ты сама тактичность.

— Тсс, Кагами-сенсей же не разрешает так говорить.

— Но это правда!

— Черт, стыдно-то как…

— Аники?

— Какой из меня сенсей, если я двух десятилетних пацанов воспитать не могу?

— Нам уже одиннадцать!

— И, конечно, это все меняет, — но не успел я закончить, как наши разборки прервал смех.

Кисе расхохотался так, что даже согнулся и уперся руками с колени, чтобы не упасть на землю, но не прекращал самым наглым образом ржать.

— А у тебя как всегда весело, Кагами-ччи, — вытирая слезы, он все еще улыбался. — Да, Кайдзё проиграли Сейрин в полуфинале, но будет следующий год. Не надейся, что будет легко!

— Да когда в моей жизни такое было?!

Кисе ничуть не обиделся на моих прямолинейных мартышек и не отказался присоединиться к их тренировке. Польза от него была существенная, потому что кому как не копирке знать, как двигаться, чтобы повторить чужой прием? Ютаро сначала возмущенно пыхтел на каждое слово Кисе, тогда как Такеши к попытке горе-тренера спихнуть часть работы на другого отнесся философски: не первый раз. Слушал внимательно, но делал по-своему, на что солнечный мальчишка реагировал крайне эмоциональной, но совершенно ненатуральной обидой. Впрочем, спустя время дело пошло на лад, и то, что пришлось сыграть с Кисе один на один, ерунда, зато слушаться его стали беспрекословно. Ибо «он почти такой же крутой как сенсей». Я до сих пор не знаю плакать или смеяться с этой детской веры.

— А что тут такого? У детей часто подобное поведение, разве нет? Сэмпай вот случайно обзавелся фанатом из средней школы, когда будущие кохаи пришли на фестиваль и увидели нашу тренировочную игру, — трещал Кисе по дороге домой, ибо спровадить гостя, не накормив — ну это совсем ни в какие ворота. — Парнишка до сих пор заглядывает, интересуется успехами сэмпая, а тот в юридическую академию экзамены сдал, вот ждем результат, надеюсь, он поступит. Хотя как не поступит, это же сэмпай!

— Дело не в том, нормально ли такое поведение или нет, — когда поток болтовни немного поутих, я поспешил вставить слово. — Ты же сам кумир для молодежи, должен знать, как трудно соответствовать ожиданиям!

— А зачем тебе это, Кагами-ччи? — неожиданно совершенно серьезно спросил Кисе. — Мне нужно соответствовать, потому что это моя работа, это приносит мне деньги. А ты просто волонтер, попросили дети помочь, вот ты их и учишь, разве нет?

— Ну да, так и было… — протянул я, но не успел продолжить, как на меня набросились животные. — Джент! Нигоу! Вы чего?!

— Ты с ними две недели не играл, вот они и бесятся, — рассмеялся мелкий, осторожно снимая с меня кота, когда как Нигоу рванул к брату по разуму.

— Вай, Второй Тецуя такой милый!

— Это не повод валяться в прихожей! Обувь снять, куртки снять, живность снять — и в гостиную!

— Точно, надо поприветствовать Кагами-сан!

И Кисе рванул в гостиную к алтарю. Я же после ванной отправился на кухню соображать ужин. Что ни говори, а отношение японцев к домашним алтарям я так и не перенял, и мне все еще кажется странным разговор с фотографией в темном шкафу. Хотя не мне судить, не с моими откровениями могильной плите. Кисе вписался в домашнюю атмосферу с изяществом профессионального лжеца, то бишь актера, и впервые за долгое время получилось просто расслабиться.

Пожаловаться на вконец задолбавшую работу, похвастаться снятием очередного креста с шеи в виде взвода курсантов, посмеяться над вывертами воспитания, ибо не всегда какие родители, такие и дети — просто потому Кисе всему этому посторонний. Потому что он не учится в Сейрине, не работает в издательстве и даже не живет в Токио. И он едва знает Савако, поэтому продемонстрировал глаза-блюдца на короткий рассказ о посещении выставки кошек. А что, это была уже не моя идея!

— Угу, но ты любишь животных, Куронума любит животных, а потому вы все это совместили и пошли в субботу не на свидание, а на выставку, — ехидно откомментировал брат, пока Кисе ловил ртом воздух и усы Джента. Любопытный кошак выискивал что-то у друга на лице, так что обвинять его в любви к блюдам из кошатины никто не спешил. — Нет бы в кино, кафе, да хоть на каток!

— Какая разница, Фури-ччи! На свидании должно быть интересно обоим, — очнулся Рета и поучительно указал пальцем в потолок, и кот тут же в этот палец впился зубами. — Ай!

— Джент, выплюнь палец, порядочные коты едят не человечину, а огурцы. На, посмотри какой зеленый и пупырчатый, — я честно старался не ржать, рассказывая коту о преимуществах поедания овощей, а не людей.

— Все равно это странно, — стоял на своем мелкий.

— Фури-ччи, отношения никогда не идут по единственно-верному сценарию, потому как каждый человек уникален, а значит каждая пара — особенная. Кто-то на свидании идет в кино на мелодраму, а кто-то прыгает с парашютом, главное чтобы нравилось обоим.

— Они четырнадцатого числа пошли на представление ракуго!

— А после поужинали в кафе, — вякнул было я, но эти двое меня уже не слышали.

Ну и ладно, пусть спорят, а я пока что доем ужин, займусь уроками, приготовлю бенто на всех и для Савако, развлеку живность, чтобы они не мешали интенсивному спору, и зайду наконец-то на сайт посмотреть десятки сообщений важных и очень важных. О! И Савако напишу. Из-за учительского собрания я не попал на тренировку, а так как время окончания было неизвестно, девушка ушла домой с Есидой. Черт, ладно, встречи с родителями завершились, у меня снова есть свободное время! В пятницу его у меня выкрал Широяма-сан, ибо работа не ждет, все без меня стоит и вообще «Кагами-сан, вы же ответственный человек!» Ответственный, ага. Это не повод лишать меня отдыха!

Но в пятницу я честно пришел после тренировки и отпахал до поздней ночи, просматривая, проверяя, заверяя и подписывая все оставленные документы. В субботу после свидания пришлось снова идти на работу и добивать оставшееся, так как в воскресенье я был занят с экзаменом для поступающих в Сейрин. Сегодня все накрылось из-за собрания, а завтра придется сразу после тренировок лететь на работу, надо же уже запускать литературный конкурс, заодно гляну как там юные иллюстраторы, освоились ли и не приносят ли проблем. Интересно, если я напишу Момидзи-сану с вопросом по поводу первого рабочего места, не рановато ли будет? Когда они там устраиваться пошли?

— Ни черта себе…

— Аники?

— Кагами-ччи?

— Я просто немного забыл о времени за этой суетой. Коки, прикинь, журналисты уже месяц как пашут, а я даже не спросил как они там!

— Если бы что-то случилось, они бы тебе написали. Не нервничай, Тайга!

— А просто так нельзя что ли? Просто узнать как они там, может им категорически не нравится работа, но свалить не могут, потому как Момидзи-сан с моей подачи им хвосты накрутил?!

— Тайга, ты себя-то слышишь? Сейриновцы не тот народ, что будет молчать, и Момидзи точно бы сообразил, если бы ребятам плохо было!

— Ано, ребята, о чем вообще речь? Я могу помочь?

Пока Коки пояснял ситуацию Кисе, я спешно набирал сообщение для главы клуба журналистов, после чего вплотную занялся сообщениями в личке, и если большая часть из них содержала вполне нормальные решаемые вопросы, то Данте насторожил все инстинкты.

«Надо поговорить. Назначь время».

У Данте что, аккаунт украли? Он так не пишет, даже когда старается говорить более понятной манерой, то все равно фразы красивые, поэтичные, а не резкие и рубленные, словно его Казама муштровал!

«Что случилось? Помощь нужна прямо сейчас? Я могу подъехать».

«Все под контролем. Совет. Когда?»

«Завтра устроит?»

«Вечер. Недолго».

«Ты имеешь в виду, что тебе нужно больше времени? Или что займет немного времени?»

«Второе».

«Хорошо. Может, хотя бы намекнешь, в чем дело?»

«Встреча».

— Аники? Все в порядке? — моя сосредоточенная физиономия испугала и Коки, и Кисе, так что они оба устроились по бокам от меня, оттеснив животных.

— Данте меня пугает. Коки, оцени, как пишет. Это ведь не Данте!

— Это он. Просто взволнован, нервничает и сильно боится.

— Ты-то откуда знаешь?

— Он говорил рублеными фразами однажды, когда ему позвонили из больницы, что его маме срочно нужна операция. Звонил либо новичок, либо идиот, загрузил медицинскими терминами и повесил трубку, не дав прийти в себя и задать вопросы. Данте тогда жутко перепугался, дозвонился до второй матери, и мы вместе поехали в больницу, потому как я боялся, что у него нервный срыв по дороге произойдет или тупо под колеса побежит, не думая ни о чем.

— Ужас какой! — Кисе жадно слушал наш разговор, периодически округляя глаза.

— Ага, нервы там потратились в большом количестве.

— Так вроде операция несложная была, неопасная и вообще! — я ошарашенно пучил глаза. О той истории узнал постфактум, потому как был занят Ханамией вплотную, но уверен, что ничего требующего такого напряжения нервной системы не было.

— Ага. Мы это узнали, только когда приехали. Те сорок минут… Знаешь, аники, я был уверен, что продлись поездка дольше, и Данте бы поседел. Знал бы, какой идиот ему позвонил — сдал бы Широ со всеми потрохами.

— И тогда он так же говорил? — ух ты. Сдать кого-то Широяме самая страшная угроза в нашей компании, даже Куроко убежден, что лучше иметь дело с сумасшедшим Акаши, если бы тот существовал, чем перейти дорогу полярному лису. Значит, там все было очень плохо.

— Ага. Знаешь, это страшно, когда человек резко меняет привычную манеру речи и поведение.

— Не сомневаюсь, — тихо поддакнул Кисе, а я подумал, что Поколению Чудес наверняка было паршиво, когда Акаши затеял свою игру на грани. — А Данте это?

— Наш певчий соловей, — открыв нужную страницу, включил видео. — Солист группы Падшие Ангелы, помнишь, на дне рождения Куроко смотрели фильм, там запись их концерта была. А это вот клип, также снятый нашими умельцами из видеоклуба.

— При нашем непосредственном участии, — хихикнул, отмирая, Коки.

Угу, тот маскарад я долго не забуду, и как несколько часов бесполезного стояния скверно сказались на моем настроении и душевном состоянии. Но жертва того стоила, судя по блеску в глазах Кисе.

— Здорово получилось! У нас в Кайдзё тоже есть похожие клубы, но совсем не тот масштаб, в основном финансирование идет на спортивные клубы.

— Потому что проводятся соревнования и есть возможность показать себя, — стандартная политика, спортсмены поднимают рейтинг школы победами, а руководство закрывает глаза на проблемы с учебой и поведением. Не везде, конечно, доходит до такого маразма как в Тоо, где Ахомине на уроки вообще раз в неделю ходит, но все же отношение к тем, кто приносит школе славу, попустительское.

— Сейрин — школа, где учатся быть собой и в то же время не вступать в конфликт с миром. Поэтому клубная активность поощряется достаточно щедро, кроме того каждый клуб имеет право на свои доходы, главное чтобы ничего противозаконного не делали. Те же видеоманьяки нередко приглашаются снять какое-нибудь торжество, клуб магических искусств начал торговлю эликсирами под протекторатом медкабинета, а клуб вышивания продает хэндмейд игрушки.

— Театралы ставят спектакль раз в месяц, — припомнил Коки, пока Кисе пялился на нас как на инопланетян. — Журналисты частично пристроены на работу, частично подрабатывают, продавая статейки в разные журналы и газеты. Техники участвуют в выставках и получают гранты и поощрения как будущие двигатели прогресса. Информатиков припряг и подал идею о дальнейших заработках аники, когда назначил их рекламщиками в своем издательстве. Они помимо этого на школьном сайте рекламу разместили, большая часть прибыли идет, конечно, в школьный бюджет, но клубу перепадает.

— Реклама временный заработок, пока в школе учатся, потом в университете Широ наверняка выстрелит со своей компанией чем-нибудь особенным. Ты, кстати, знал, что они все собираются в один вуз?

— Да? Ну, Широяма может…

— А в школе нормально к этому относятся? — с любопытством спросил Кисе. — Просто в некоторых школах запрещено подрабатывать, мне вот пришлось специальное разрешение получать, да и действует оно только пока у меня высокие баллы за тесты.

— Во-первых, в Сейрине никогда не станут гасить инициативу ученика на корню, это не наш подход. Мы ищем, куда можно направить энергию и интересы подростков, но не глушим, запрещаем и так далее. Во-вторых, навыки реальной работы, настоящего результата их деятельности благотворно влияет на подрастающее поколение, приучая к труду и ответственности. Школа не может этого не поощрять. И в-третьих, разумеется, если это мешает нормальной учебе, будут последствия.

— Аники забыл напомнить, что в нашей школе такие учителя, что проще вылезти из кожи вон и подготовиться ко всем тестам, чем получить низкую отметку и наказание за нее. Куросаки-сенсей, например, гонял аники по всему классу и лупил мечом так, что парты трескали, когда он не добрал пару баллов до сотни.

— А, тот страшный учитель!

— И ничего он не страшный! Один из самых любимых, пятое или шестое место рейтинга самых популярных учителей.

— Извини, аники, но этот рейтинг вообще как через одно место составляли! Там Аянаги на третьем месте!

— А что за рейтинг?

— Очередная придумка кого-то из сейриновцев, неофициальный закрытый опрос на тему «самый популярный учитель». Широ, кажется, контролировал честность и анонимность. И да, я тоже не очень понимаю по какой логике то спящий, то бушующий информатик занял в нем третье место, но подозреваю что дело в этом.

И открыл неумелую нарезку какой-то особо романтичной особы. Это явно не уровень видеоклуба, но ребята заняты, а душа творца желала прекрасного. Уверен, что к сюжету приложила руку Саотоме-сан, ибо порядок нарезки был нехронологическим, а потому для несведущих происходящее на экране выглядело как сюжет романтической дорамы. Отрывок первый посвящен ссорам Анезаки-сенсей и Аянаги-сенсея вплоть до его последней попытки спастись после крушения учительской. Горо-сан в этих отрывках тоже фигурировал и вполне мог сойти за опекающего и грозного отца. Ками, дай мне это развидеть.

Во второй части эпопеи были склоки между Аянаги и Садахарой, каждое их пересечение, кульминацией же стало их побоище в учительской, о котором были лишь общие намеки и итоговая картина, но картина казалась кристально ясной. Особенно после финального отрезка, где Аянаги требовал выйти за него замуж. Финальным штрихом были несколько секунд видео, на которых были отчетливо видны их парные кольца. Кисе пришел в полный восторг от увиденного, особенно его впечатлило предложение руки, сердца и прочих внутренних и внешних элементов.

— А первое место кто тогда занял?

— Хинамори-сенсей. Она бы получила высокую оценку, даже если бы была учителем в нормальной школе, будь уверен.

В трескотне о том, о сем незаметно пролетел вечер, и радужная модель снова проржалась с моего требования позвонить по возвращении домой и уточнения, помнит ли Кисе приемы самообороны. Смеяться смеялся, но честно отзвонился, как добрался до дома, голоса родителей на фоне успокаивали.

— Просто я его предупредил, что ты действительно можешь сорваться в Канагаву, по дороге обзванивая больницы, морги и полицейские участки, — спасибо за рекламу, братишка.

Я выискивал возможность хоть что-то узнать о новостях Данте с самого утра, но музыкант виртуозно уходил от расспросов, вставая в картинную позу отчуждения и молча игнорируя все мои завывания. Савако, испугавшись за мое психическое состояние, уговорила на обед устроиться не в классе, а в столовой и осторожно расспросила, что со мной не так. Признаваться, что меня до чертиков напугали какие-то сообщения, даже без угроз, не хотелось, но и врать Савако тоже. Пришлось спешно отговариваться загрузкой по самые уши, что было частично правдой, и беспокойством за одноклассников, что было полностью правдой, но связал это в грядущим расхождением по классам, что в целом тоже было поводом для волнений, но не сильным.

Мои одноклассники расползутся по другим классам, станут заботой других учителей, но я уже прикинул, как бы их раскидать так, чтобы они не оказались одни. Того же Мизумачи я спокойно доверю Казаме, Есиду сможет удержать Яно, а за двумя мышками Нишимурой и Некодзавой присмотрит Дзю, как наиболее надежный из наших. Моя банда тоже разойдется, так мне будет спокойнее, правда спокойно будет сильно потом, сейчас же если они узнают мои планы, устроят мне «темную», так что решил молчать до последнего. Остальным будет проще, если кроме одноклассников добавить товарищей по клубу или интересам, но для второго придется обратиться за помощью к Широяме, а тот раскусит меня на раз-два.

Ладно, сначала надо будет узнать что надумали другие учителя. Разумеется, даже во время обеда и обсуждения, что же меня так тревожит, не могла не всплыть треклятая методичка, которую мы все-таки добили путем ломания извилин в кривые, неизвестные человечеству, но нашлась новая проблема. Савако наотрез отказалась отдавать ее Татибане-сан на пробу. За-ши-бись. На напоминание, что собственно мы писали именно ради публикации, девушка крутила головой и уверяла, что это неудачная идея. На уговоры и просьбы она также реагировала резким отрицанием, так что пришлось прибегнуть к грязному шантажу. Скорчив обиженное выражение лица, сообщил, что моя девушка не верит в мои интеллектуальные способности и талант к учительской деятельности. На какое-то время стало стыдно, особенно когда Савако с жаром бросилась доказывать, что все совсем не так, что это из-за нее, что она в своих силах не уверена, но барана вроде меня переупрямить нереально.

Тем более такими фальшивыми аргументами: магию Садако-сенсей распробовали многие и на ее дополнительные занятия народ чуть ли не билеты готов раскупать. В общем, на этой неделе я таки дотащусь до издательства, причем кроме идей, угробленных нервов и будущей головной боли для сотрудников я притащу и методичку. Настоящий владелец, приношу одни хлопоты. Рано или поздно все заканчивается, закончился и учебный день, и даже тренировку я кое-как отбегал и рванул к кабинету музыки.

— Твой ритм несбалансирован, — вместо приветствия выдал Акаба-сан.

— Нешикарно так нервничать!

— На себя бы посмотрели, — тихо парировал Такаока, возясь с синтезатором. — Привет.

— Так, ребят, что стряслось, Данте вчера чуть до сердечного приступа не довел своими сообщениями.

— Прости, — Данте, до того изображавший предмет интерьера, протянул мне какие-то бумаги, явно ожидая, что я в них вчитаюсь.

Пришлось, потому как говорить мне никто ничего не собирался. А когда прочел — сел прямо на пол, где стоял. Передо мной лежал подписанный контракт с айдол-агентством и официальное приглашение на обучение в старшей школе Тиё-Хори. Падшие Ангелы собирались покинуть Сейрин.

* * *

— Кагами-кун, ты же понимаешь, что это очень хорошие новости?

Ребят я, конечно, поздравил, но даже не пытался скрыть, что для меня происходящее было большим сюрпризом и неслабо выбивало из колеи. Поэтому когда мы распрощались, я не придумал ничего умнее, чем прийти в учительскую, надеясь, что кто-нибудь из старших коллег еще на месте. Мне нужен был совет, нужен был человек, который вправит мне мозги, и это никак не мог быть ровесник. Повезло, что Суга-сенсей задержался с документами.

— Я все понимаю, это успех, ребята к этому шли весь год и, один ками знает, сколько мечтали до этого, но… Это же наши ребята, зачем им переводиться?

— Затем, что в специализированной школе есть курсы актерского мастерства, вокала и множество других. У них будет возможность пропускать уроки, если это будет необходимо для работы, в школе многие учатся по гибкому графику, — рассудительно ответил сенсей, но это я понимал и без него. Понимал, но принять не мог.

— Но они же такие чудные! Что если их там не примут? Акаба и Котаро вообще с потерей года переходят, чтобы в одном классе учится! Я не хочу, чтобы наши ребята стали изгоями, — жалкие оправдания, Тайга.

— Кагами-сенсей, — мягко заговорил обществовед, глядя с таким с пониманием, что стало стыдно. — Тебя ведь совсем не поэтому так расстроили новости?

— Я не расстроен, — попытался я возмутиться, но запал угас, толком не появившись. — Просто все слишком внезапно. Я все-таки американец, мне непривычно даже просто перемешивать своих одноклассников с ребятами из других классов, хотя все будет в порядке, и я это знаю, как и то, что учителя будут все те же, то есть неприятностей не будет, но!

— Ты слишком привык обо всех заботиться, — неожиданно Суга-сенсей утащил меня к дивану. Посадил, налил две чашки чаю и даже нашел где-то печенье. — Рано или поздно, но ученики уходят из твоей жизни. Таков путь учителя, просто Дате-кун выпорхнул из-под твоей опеки слишком рано и неожиданно даже для него самого.

Я не нашел что на это ответить, поэтому молча отпил из чашки. Лимонно-имбирный.

— Знаешь, не будь у тебя унаследованного дела, я бы агитировал тебя пойти в педагоги, у тебя есть к этому склонности, — на мои квадратные глаза Суга-сенсей отреагировал тихим смешком и продолжил. — И то, что происходит сейчас, тоже часть нашей работы. Надо уметь вовремя отпускать.

— Это одна из обязанностей учителя, одна из особенностей работы, — продолжил он, чуть помолчав. — Мы ведь не только учим детей, мы их воспитываем, помогаем на пути и поддерживаем в устремлении к цели. Взяв на себя такие обязательства, нельзя перестать волноваться о том, что будет потом, потому что мы не родители. Мы не остаемся рядом до конца. Всегда приходит момент, когда мы подтолкнем учеников вперед в последний раз и останемся позади, смотреть, как влетают те, кого мы помним неоперившимися птенцами.

— Если бы жизнь пошла иначе, ты бы с этим столкнулся, выпускаясь из школы, но все идет так, как предначертано, а потому ты знакомишься с ощущением потери сейчас. Каждой вещи свой срок, каждым отношениям тоже. Каждому человеку в нашей жизни отмеряно свое время. Прими это.

Если бы принять было так просто. Мне не нравилось, что Суга-сенсей говорит обо всем так, будто мы с Данте не встретимся больше, но я не мог не признавать — возможно, так оно и будет. Просто потому что не станет времени, все же парнишка будет строить карьеру, а не пинать балду, про свои обязанности я и вовсе молчу, хотя со второго года должно стать полегче. Что ж, если все, что мне остается — подтолкнуть его с последний раз, значит так и сделаем.

«Никто не осуществит твои мечты за тебя. Дерзай, друг».

Надеюсь, никто не узнает, чего мне стоили эти строчки, набранные и стертые не меньше сотни раз.

* * *

— Аники, ты знал?! — на обеденном перерыве на следующий день Данте объявил о переводе в другую школу со следующего года. Сказать, что поднялась буря — ничего не сказать, ребята стояли на ушах, висели на стенах и почти на три четверти вываливались из окна.

— Вчера узнал.

— И нам не сказал?!

— Ребят, это были новости Данте. Только ему решать, кому и когда их сообщать. Логично?

— Это ведь хорошо? — тихо, очень тихо на фоне безумствующего 1-б спросила Савако. — Дате-кун ведь мечтал об этом?

— Да. Он теперь станет профессиональным певцом, контракт уже подписан, хотя я и удивлен, что все решилось за несколько выходных дней. Да и японская страсть по айдолам — это что-то за гранью моего понимания.

— Тогда почему ребята не радуются? — еще тише спросила девушка, осторожно оглядываясь на остальных. Нет, ребята удивлялись, поздравляли, улыбались и смеялись, но кожей ощущались растерянность и грусть.

— Потому что Данте уходит в другую школу и неизвестно, сможем ли общаться так же близко, как сейчас, — точнее, большинство уверено, что нет.

— Но ведь…

— Савако-чан, не забывай, что Данте теперь станет очень занятым человеком, и скорее всего, общаться мы сможем только мейлами. А таким образом связь у нас, конечно, может сохраниться, но это будет совсем не то что сейчас, — Яно печально вздохнула и прислонилась к Чиаки, на что тот чуть не подавился тамогояки. Веселит меня эта парочка, почти год как встречаются, а Рюджи периодически так реагирует, будто поверить до сих пор не может.

— Тогда как насчет свернуть в печальной темы? — Широ высунулся из-за ноута и загадочно подвигал бровями. — Тююма попал в газеты!

— Чего?!

— Главное не за решетку…

Наш безумный химик действительно умудрился попасть в газеты. Героем. Одного этого было достаточно, что закоротить мозг, но нет, краткая суть статьи вообще отправила в астрал. «Уважаемый учитель старшей школы Сейрин отважно вступил в бой с грабителями и одержал победу при помощи незаурядного ума и подручных средств». Думаю, это стоит расшифровать так: Тююма притащил в злосчастный супермаркет свои пробирочки, они рванули в неподходящий момент, а грабителям не повезло попасть под удар. Но на самом деле это неважно, важно то, что с репутацией химика подросла и репутация школы, главное чтобы он никому интервью не дал, а то вскроется подоплека и отношение будет совсем иным, вплоть до общения с господами полицейскими.

В учительской на новость среагировали вполне однозначно: газетная утка. Фотошоп. Обман зрения. Шутка. Все, что угодно, кроме того что написано, поэтому когда еще более тихая Хинамори-сенсей подтвердила, что Тююма задержал двух грабителей, сенсеи посетовали, что у нас есть только валерьянка. Сугимото-сенсей пошел выражать свое восхищение и выяснил, что Тююма хотел проверить состав какого-то детского йогурта, который понравился его дочурке, и не придумал ничего лучше, чем вскрыть все прямо в магазине и провести опыт с помощью моющих средств.

Инструктора заклинило на этой мысли, так что Садахара уволок его в додзе, дабы привести в чувство, а заодно поработать с живой макиварой. Аянаги на откровения родственника пожал плечами и вознамерился уснуть, да любящая невеста за шкирку затащила в учительский закуток для бесед, где в полголоса принялась выяснять, что нужно сделать, чтобы Тююма не брякнул правду на людях. Сейриновцы, видимо, всей толпой зачислены в нелюди.

Но долго на эту тему поразмышлять нам было не дано по крайне просто причине: второй визит Казамы-сана. На сей раз — сугубо по вопросам ВОКСа. Я уже не был его руководителем, но так как договаривались через меня, какое-то время я обязан поприсутствовать. Казама-сан изъявил желание встретиться со всеми учителями и сотрудниками школы, имеющими непосредственное отношение к курсантам, поэтому визит перенесли на пятницу, как на наиболее свободный день. Слава ками, что встреча вечером и мне не придется пропускать тренировку, а то Айда-сан уже нехорошо на меня посматривает, тогда как капитан, не вполне понимая природу этих взглядов, смотрит еще более угрожающе. Зря я надеялся, что с началом их отношений нам станет проще жить. Не станет.

— Кагами! Сто метеор-данков!

— Кагами! Пятьдесят кругов по школьной территории!

— За что?!

— Мало тренируешься! — однако дуэт из них получился хороший. Слаженный, громкий.

Делать нечего. Если данки я еще убедил оставить в качестве домашнего задания, то круги пришлось наворачивать на месте, так что на тренировку к мальчишкам я притащился и изображал стену. Надежную, но малоподвижную. Мальчишкам пришлось таки отрабатывать трехочковые броски, которые получались, скажем прямо, неважно. Но главное мотивация: если ребята не докидывали до кольца, то по закону подлости попадали мне в голову, и последствия их не радовали от слова совсем. Ничего научаться еще, у них еще все впереди.

— Аники? Ты задержался.

— Отрабатывал метеор-данки. А ты чем занят был?

— Это секрет! Пока что.

— Мне пугаться?

— Успеешь еще! Бенто я уже приготовил, можешь на этот счет не беспокоиться, — и фыркнув ежиком, мелкий умчался в свою комнату.

А мне после домашнего задания пришлось сидеть с тьмой-тьмущей сообщений. Весть про Падших Ангелов распространилась пожаром, фанатов раздирали противоречивые чувства, с одной стороны успех кумиров не мог не радовать, с другой — расстояние между ними увеличится многократно. Направить всю эту массу чувств в более спокойное русло было почти подвигом, хорошо, что на призыв о помощи откликнулись остальные учителя. Общий форум Сейрина за несколько часов заполнился на сотни страниц, Широяма рычал, что модераторы в этом возиться не станут, а Исида-сенсей благоразумно уверял, что и не надо, так как при учителях никто ничего лишнего бы не брякнул. Под конец директор предложил Ангелам устроить еще один концерт, последний и завершающий учебный год. Акаба-сан подхватил мысль, Накагава тут же возопила про новые образы, которые они обязаны создать, а театралы неожиданно предложили свою неприкосновенную сцену для выступления.

А на следующий день школу атаковала парочка журналистов:

— Что вы можете рассказать о Тююме Коджи-сенсее?

— Каково работать с таким удивительным человеком?

— Расскажите, пожалуйста, каково это учиться у гения?

— И что с этим делать? — даже Садахара понимал, что просто накостылять и выгнать прессу не получится, но и отвечать правдиво было запрещено. Жаль, что кадетов нельзя поставить на охрану школы во время уроков, только и остается что Ишинори-сан.

— Клин клином вышибают.

— Момидзи-сан?!

— Не беспокойтесь, сенсеи, мы разберемся и навешаем столько лапши на уши, что они отвалятся!

— Мидзуки, нет!

Но было поздно. Юные акулы пера с плотоядными улыбочками разделили атакующих и сожрали с потрохами. Ладно, они ответили на их вопросы, но так, что ни слова лжи — и ни зерна истины в их словах не было. Когда успели научиться? Ладно старшие, Момидзи-сан весьма экспрессивно описывал процесс обучения на работе, вспоминая при этом, что рассказывали остальные, но молодняк действовал по той же схеме. Хотя зная сейриновцев, наверняка они, узнав о занятости сэмпаев, выпросили уроки для себя. Гости школы даже не поняли, что их сразило.

— Меня начинают пугать наши ученики, — картинно взмахнул руками Рино-сенсей.

— Только сейчас? — скептически фыркнул Камидзе-сенсей.

— В них горит Сила Юности! — со спины рявкнул Гай, так что все подпрыгнули. Он так давно не орал про нее, что я почти забыл, кого он косплеит.

— В нас их стараниями она потухнет, — устало и очень тихо сообщил Хорикоси-сенсей, явно надеясь, что его не услышат.

— Хорикоси-сенсей! — надежды иногда обламывают. — Я непременно помогу вашей Силе Юности разгореться вновь!

— Камия-сенсей, что вы делаете? — вопрос был исключительно для приличия, ибо что может делать учительница японского с белым платочком, кроме как помахать им вслед утащенному тренировать Силу Юности чертежнику?

Тренировка прошла тихо, ибо буквально за стенкой надрывался Гайтору с волчьей стаей и лишь изредка был слышен несчастный Хорикоси-сенсей. Чем реже его было слышно, тем тише вели себя остальные, потому что совсем не хотелось привлечь к себе внимание внезапно воспылавшего физрука. Что здесь что-то не так, ведь Гайтору в последнее время вел себя достаточно спокойно, я понял, но подробности узнал уже сильно позже от Дзюмондзи. К парням из амефуто приходили «сваты» из старшей Шиндзавы, приглашали перейти в их школу.

Даже я прибалдел с их обратной логики: зачем переходить в проигравшую, то есть более слабую школу? Вот и парни не поняли, и если мирный Агино-сан, он же «Ли», он же раннингбек «Волков Сейрина», просто указал господам на дверь, предварительно угостив их чаем со слабительным эффектом, то незамысловатые лайнмены выкидывали гостей в традициях Горо-сана через окно. Возмущало парней одно: их приняли за кидал, предателей, которые ради громкого имени забудут о «своих» и перейдут в новую школу. Родителей поведение отпрысков несколько шокировало, но обвинять во всем влияние школы они не стали, слава ками. Дзю тоже очень хотел бы выкинуть гостей, но сказывалось мое влияние, и друг задумался над более мягкими методами, теми, которые не приведут его за решетку, а меня в полицейский участок. А когда придумал, Широяма торжественно передал ему титул главного садиста нашей банды и даже Куроко его поддержал.

Во вторник пока я предавался истерике в учительской, Дзюмондзи на встречу с дорогими гостями умудрился вписать моих учеников и своего сводного брата, причем с помощью Ноды-сан сделал это так легко и естественно, что кажется, даже его родители не поняли всю глубину спланированной гадости. А гадость была первостатейная, стоило мальчишкам услышать, что кого-то уговаривают бросить Сейрин (нашу будущую школу!), переехать в другой город (братика забирают!) и играть с чужими ребятами, то для приглашающих начался мини-ад. Мини исключительно ввиду возраста парнишек, слаженный тандем охотно сожрал мозги, пока самый младший творил исключительно физические гадости вроде горячего чая на штаны. Думаю, господа были безмерно счастливы услышать в ответ "нет" и разрешение покинуть гостеприимный дом.

А уж как гордился своими волчатами Гайтору! Хорикоси-сенсей познал это на себе и не сказать, что был счастлив, но лучше он, чем я.

— Итак, уважаемые дамы и господа…

— Уже по обращению видно, что наш многоуважаемый владелец придумал очередное безумие, — прервал меня Юкишима-сан.

— Я согласна! — вскинула руку Айдзава-сан.

— Вы даже не знаете о чем речь, — попробовал утихомирить даму Широяма-сан, но куда ему.

— Я тоже согласна, — подскочила Фубуки-сан. — Идеи Кагами-сана креативны и приносят делу популярность.

— Так! Давайте все же выслушаем, что предлагается, — Татибана-сан не повышала голос, но замолчали все. — Кагами-сан?

Конкурс писателей неожиданно приняли куда как лучше, чем идею с Валентиновым днем и даже конкурс иллюстраторов в свое время. Татибана-сан даже предложила издать что-то вроде альманаха, куда войдет с десяток лучших работ в разных жанрах, но после некоторых споров решили ограничить число жанров, иначе нам просто не хватит людей. Вопросом поиска новых коллег я хотел озаботиться на школьных каникулах, но Широяма-сан предложил начать отбор уже сейчас, чтобы я проверял и беседовал только во второй волне, когда самых неподходящих уже отсеют.

После распределили обязанности по новому проекту — курировать этот конкурс мне не дали, Татибана-сан на одну только мысль грозно сверкнула глазами и я замолчал. Посягать на вотчину главы редакторского отдела? Да никогда в жизни! Позже пришлось вникать в очередной камень преткновения между нашим и американским издательством, уговаривать Айдзаву-сан не убивать молодых иллюстраторов, которые, конечно, стараются, но еще только многому учатся, причем сразу на практике, без теоретической базы, а еще позже — киснуть над очередной стопкой документов, так как каждая идея должна быть правильно оформлена, подана и одобрена. С работы я приполз на своих двоих, но в итоге растекся в желе на диване, сделав вид, что никакого домашнего задания в природе не существует.

— Кагами!

Но то, что я сделал вид, не значит, что также поступят и весь остальной мир. На следующий день ведомые чутьем и опытом учителя вызывали меня на каждом уроке, и если Куросаки просто от души приласкал боккеном, а Камия-сенсей оставила отжиматься пол-урока, то Камидзё-сенсей превратил меня в гепарда уникальной синей с белыми пятнами расцветкой. Анезаки, конечно, была недовольна отсутствующей домашкой, но после десятиминутной пытки синхронным переводом успокоилась: я все-таки носитель языка, и это наказание мне нетрудно исполнить.

— Т-тайга-кун, я могу тебе чем-нибудь помочь?

— У меня просто не хватило времени, Савако, не переживай! Кстати, я отдал грозе редакторского отдела нашу методичку на проверку, но это займет больше времени, чем я рассчитывал.

— Почему? — когда она так склоняет голову к плечу, невозможно удержаться от того чтобы притянуть ее к себе поближе. Хорошо, что мне и не надо. — Кагами-кун!

— Что?

— Смотрят же…

— Вообще-то нет, — я даже специально огляделся, первоначальное любопытство схлынуло и остальных сейчас больше занимало соревнование по армреслингу, устроенное Есиокой и Есидой. Насколько я понял, загвоздка была в том, что у Есиды сильнее правая рука, а у Есиоки левая, что и привело к сто первому раунду, чтобы выяснить, у кого же выносливость выше. — Тебе неприятно?

— Нет! Конечно, нет.

— Вот и славно, — видимо, отсутствие постороннего внимания успокоило Савако, так что когда я прижался щекой к ее макушке, девушка только прижалась ближе. — Так вот, методичку должен будет проверить нанятый специалист, в нашем случае это преподаватель старшей школы с математико-физическим уклоном. Название забыл, но оно и неважно в данном случае, главное, что если его устроит техническая сторона дела, то есть матчасть, то Татибана-сан даст добро на издание и будет просто шлифовать стилистику и грамотность.

— А все методички так проверяют?

— По закону должны все, но тут уж многое зависит от эксперта, есть же и те, кто сам два плюс два складывает с разными результатами.

— Тогда почему их приглашают?

— Дешевле. У нас принято искать золотую середину, школьный учитель не доцент математических наук, но и не студент, то есть грубых ошибок избежать удастся, а там посмотрим. Поверь, Савако, если у нас найдут серьезные ошибки, нас в них ткнут носом все те, кто любит самоутверждаться за счет других. Или те, кто считает себя знатоком и защитником подрастающего поколения. Желающие в любом случае найдутся, а мы просто исправим замеченное.

— Это хорошо, — с явным облегчением вздохнула девушка.

Ее действительно сильно волнует, как текст в итоге воспримут. Ладно, в этот раз я послушаюсь Татибану-сан, запретившую мне отказываться от авторства в пользу Куронумы. Просто потому что у меня есть некий вес, как у автора пособий, и в случае неожиданностей шишки полетят в меня. Немного расслабившись на обеде, на тренировке я даже не получил ни одного замечания, что меня радовало ровно до момента, когда Цучида-сэмпая, мягко улыбаясь, сообщил что прошлое наказание было исключительно ввиду ссоры голубков. А я и не заметил, что всем досталось на орехи, причем стоило на кого-то наброситься Айде, как тут же присоединялся капитан и наоборот. А теперь у них снова штиль, и мы не получаем по шее ни за что.

Я скучаю по стабильности в стиле Такеды-сенсей.