Просто держи меня за руку (гет)

But every time I feel you near

I close my eyes and turn to stone

Cause now the only thing I fear

Is seeing you’re better off alone

Hurts

Can you hear the silence?

Can you see the dark?

Can you fix the broken?

Can you feel my heart?

Bring Me The Horizon**

— …Ну, и что мы будем делать дальше?

— Как что? Хогварц открыт, учиться продолжим.

— Опять учиться, — обреченный вздох. — Может, ну ее, учебу эту?

— А ты что, уже нашел себе работу, где П.А.У.К. не спрашивают?

— Ну… я мог бы и к Фреду с Джорджем в магазин…

— Каким-нибудь упаковщиком, что ли? — многозначительное фырканье. — Мы могли бы добиться куда большего. Особенно после всего…

— Не знаю, — пауза. — Это ты мог бы. А я что…

— И ты тоже.

— А Гермиона?

— Гермиона тем более. Нам, кстати, надо придумать, куда ее прятать, если за ней придут. На Гриммо найдут. Уже много кто знает, что мы там живем, Заклятие Верности давно сорвали, так что войти туда, наверное, сможет кто угодно. Это только вопрос времени.

— Думаешь, в министерстве уже сообразили, что к чему?

— Если они не совсем идиоты. Кингсли обещал, что будет прикрывать как сможет, но он тоже не всесильный.

Голоса, поначалу бормотавшие едва слышно, постепенно становились громче и отчетливей. Гермиона приоткрыла глаза. Наверняка опять Мунго — здешние серые потолки с множеством трещин она уже успела изучить от и до. Рядом с ее койкой спорили Гарри и Рон, то и дело шикая друг на друга, когда выходило слишком громко. Гермиона осторожно повертела головой, не поднимая ее с подушки. Необъяснимая тяжесть в висках. Любое движение вызывало тошноту. Хотелось опять закрыть глаза и «уплыть», однако Гарри уже заметил, что она проснулась, и подсел ближе:

— Живая?

— Вроде.

— Почему одна пошла? Мы, кажется, должны были завязать с самоубийственным геройством.

— А чем бы вы мне помогли? — Гермиона, морщась, приподнялась на локте и потерла лоб. — Что там в Хогварце?

— Нормально все. Хоть и немного странно, — ответил Рон, тоже подсаживаясь ближе к ней.

— Странно в каком плане?

— Ну, внешние барьеры сняты, антиаппарационный купол по-прежнему работает, как и раньше. Когда мы пришли туда с учителями, из галерей опять полезли лианы, всех пощупали, но никого не тронули и уползли назад. Наверно, это значит, что замок всех распознал и принял. А если кого не примет — я ему не завидую.

— То есть, оборонная система продолжает работать?

— Избирательно, — кивнул Гарри. — Кингсли говорит, что как только министерство прознает — там все встанут на уши. Он такого никогда не видел и не читал про подобное, а уж Отдел Тайн точно заинтересуется. Мы, конечно, будем дружно придерживаться версии, что кровь Лаванды активировала защиту, и надеяться, что тамошние эксперты согласятся с нашей версией — что замок среагировал на прямую угрозу жизни ученика. Но ты… Гермиона, пора с этим завязывать.

— С чем?

— С твоими секретами. Ты ничего не хочешь нам рассказать?

Она недоуменно воззрилась на друга:

— У меня нет от вас секретов.

Гарри хмыкнул и обменялся с Роном недвусмысленным взглядом — «а я говорил!». Тот только кивнул и взъерошил волосы на затылке.

— Ты в курсе, что это дурацкая привычка? — сообщила ему Гермиона, пристально изучая каждый его жест. Рон поднял брови:

— Что? А, это… Черт. Я даже не замечаю, что делаю это.

— Я, кстати, повторяю один из малфоевских жестов, — встрял Гарри. — Джинни и Луна друг у друга тоже что-то переняли. Мы что, нахватались всяких привычек, пока были в медитации?

— Наверное, — Гермиона слегка прикусила губы, размышляя. Рон пихнул Гарри локтем в бок:

— Гляди, она сейчас так хмурится… точь-в-точь Снейп.

— Не напоминай, — отмахнулся тот. — Гермиона, ты же уже в курсе?

— Насчет чего?

— Снейп проснулся. Почти сразу, как ты ушла в Хогварц вчера.

— Вчера?! — она подскочила на кровати, но тут же осела обратно, когда перед глазами все поплыло. — А сколько я спала?

— А ты не совсем спала, — сухо проинформировал ее Гарри. — Уже почти сутки прошли. Тебя сюда опять притащили эльфы. У тебя из носа кровь хлестала. Колдомедики сказали, что еще немного — и у тебя наверняка был бы инсульт. И вообще велели соблюдать постельный режим. Никаких книжек, никакого колдовства, отдыхать и есть хотя бы три раза в день, а не когда придется. То, что ты сделала в Хогварце, оказалось тебе не по зубам, да?

— Вроде того, — она опустилась на подушку, уставившись в потолок. Попыталась было отыскать в себе хотя бы намек на чужое присутствие, но ничего не обнаружила. Если ее связь с Северусом должна была проявиться, то, очевидно, не так, как она ожидала. Может, это из-за того, что он лишился магии?

«Гм… В паре Равенкло-Слизерин магии лишилась Ровена. Но она была активатором и потому совсем не могла жить без магии и прикосновений… или причина не в этом? А что вообще происходило со Слизерином помимо того, что он ощущал ее состояние? Может, для принимающей стороны последствия не так и ужасны, и весь удар приходится только на активатора?»

Вопрос на миллион галлеонов.

Не будь этого треклятого экскурса в его воспоминания, Гермиона бы уже сорвалась с койки и помчалась на пятый этаж. Хотя, она и так бы помчалась. Но любое резкое движение по-прежнему вызывало тошноту и потемнение в глазах. Даже на эмоции сил не было. Похоже, придется послушаться целителей и немного полежать. Может, оно и к лучшему. Она боялась даже представить, что будет, когда они с Северусом увидят друг друга. Что она ему скажет? Как он отреагирует? И что ей делать, когда он узнает, что лишился магии из-за нее?

Гарри все так же пытливо смотрел на нее:

— По-моему, нам пора опять возобновлять совместные тренировки и медитации, пока ты не спалила себе мозги окончательно.

— И как совместные тренировки в этом помогут? — вяло огрызнулась она, все еще занятая обдумыванием отличий своей ситуации от того, что переживала Равенкло.

— Раз ты сама не можешь понять своих границ, может, мы тебе в этом поможем. Гермиона, я серьезно, — друг чуть опустил голову, глядя на нее поверх очков, и это неимоверно раздражало, потому что так же на нее смотрел Альбус Дамблдор. — Тебе определенно надо тренироваться. Открываться, закрываться, еще там что-то делать. Кто будет следить, что с тобой в это время происходит? Снейп не может. Остаемся мы. Но ты же упертая и не попросишь помощи.

«А он прав, — с некоторой горечью подумала Гермиона, комкая в пальцах край одеяла. — Мне действительно надо тренироваться, чтобы понять, что я могу и где пределы. Но как это сделать, никому не навредив?»

— Хорошо, я согласна, — наконец, ответила она, переводя взгляд с Гарри на Рона и обратно. — Что с Северусом?

— С ним была Макгонагалл, когда он пришел в себя. Это длилось недолго, он не то заснул, не то потерял сознание. Но целители говорят, что это уже не кома, и его показатели значительно улучшились. Он потом еще раз или два просыпался, его осматривали, но я его еще не видел. Ты и с ним что-то сделала?

— Он что-нибудь говорил?

— Кажется, нет. Но он реагировал на вопросы, так что он все слышит и понимает. А теперь рассказывай.

Гермиона тяжело вздохнула:

— Вы ведь не отстанете, да?

— Не отстанем, — кивнул Рон, оглянувшись на дверь, чтобы убедиться, что она закрыта. Гермиона подумала, что надо бы сесть, но сил у нее было, мягко говоря, маловато, поэтому она просто подбила подушку повыше и посмотрела на Гарри:

— Я проникла к нему в голову, посмотреть, не изменилось ли там что-нибудь, попробовала достучаться до него, но безрезультатно. Меня это взбесило, я всадила в него уйму энергии со злости. А потом ушла.

Гарри кивнул:

— Кто-то из целителей сказал, что у него внезапно началась регенерация всех поврежденных структур. Все, что не залечили слезы феникса. Но никто не понял, почему. Рискнешь предположить?

— А вы что, собрались идти со мной в колдомедицину?

— Нет, но интересно же.

Гермиона ненадолго призадумалась, сосредоточенно наморщив лоб:

— Наверное, это потому, что у него нет магии. Он держался только на собственной энергии, которой у него оставалось очень мало, а для регенерации что волшебнику, что обычному человеку нужно много сил. Когда он получил от меня внешний заряд, организм использовал эту энергию для восстановления. Ну… по крайней мере, я так думаю.

— Гм… Не значит ли это, что он все же сможет восстановиться полностью?

— Посмотрим.

Рон, нахмурившись, смотрел на нее:

— Что-то маловато энтузиазма.

— Я не очень хорошо себя чувствую сейчас, если ты не заметил. У меня нет сил скакать до потолка.

— А что с вашим контактом раз в сутки? — уточнил Гарри. Гермиона качнула головой:

— Как было написано в свитке. Я почти все время торчала здесь, но стоило сделать суточный перерыв, и я сразу почувствовала… Пришлось бежать назад посреди ночи.

— Черт, — Гарри потер шрам и скривился. — В чем это проявляется?

— Это как… наверное, как ломка. Чем дольше, тем хуже. Когда я вошла в палату, у меня уже темнело в глазах. Вероятно, если бы я потянула еще, то упала бы в обморок. Или что похуже.

— Думаешь, у него будут те же симптомы?

— Не знаю. И проверять мне не очень хочется.

— А сейчас как? Чувствуешь что-нибудь?

Гермиона снова прислушалась к внутренним ощущениям:

— Я не чувствую его. Но скоро придется идти. Что еще сказали колдомедики, когда меня принесли сюда?

— То, что ты сделала в Хогварце, тебя чуть не доконало. Они решили, что ты пыталась колдовать за гранью своих возможностей, причем, невербально, и от перенапряжения чуть не заработала инсульт.

— Примерно так и было. Что ж, это послужит мне уроком.

— Гермиона…

— Я знаю, Гарри, знаю! — отмахнулась она. — Но вряд ли мне придется повторять что-либо подобное, и больше я на такие эксперименты не отважусь, никого не предупредив. Я просто… очень рассердилась.

— Поверить не могу, — Рон криво ухмыльнулся. — Обычно это ты нам подзатыльники раздаешь, когда мы вляпываемся, но я и представить не мог, что когда-нибудь ты тоже так вляпаешься, не подумав. Ты же вроде должна быть умнее нас?

— Это значит, что мне нельзя ошибаться? — прищурилась Гермиона.

— Конечно, нельзя, ты же ум, честь и совесть нашей команды.

— Можете считать, что ваши ум, честь и совесть ушли в загул. Или в отрыв, что вернее, — проворчала она и еще раз попыталась сесть. Вышло лучше, но голова кружилась все равно. — А теперь помогите мне встать, пожалуйста.

— Целители велели тебе лежать, — сказал ей Гарри, слегка улыбаясь — видимо, вспомнил, как после боя она говорила ему то же самое, а он рвался с койки и ползал по коридорам от палаты к палате в поисках друзей и знакомых.

— Я потом полежу. Но я хочу его видеть. У него кто-то есть?

— Джин и Луна. Они сообщат, если он проснется снова. И, кстати… Наверное, это просто совпадение, но как только с Хогварца снялись все внешние барьеры, у Макгонагалл и Флитвика восстановилась магия.

— Полностью? — удивилась она. Гарри кивнул:

— Ага. Кингсли стало гораздо лучше. С остальными я не говорил, но и нам с Роном тоже полегчало, хоть и не идеально. А… ты не могла бы… если это не слишком сложно…

— Дай руку, я посмотрю.

Ухватившись за его запястье, она прижала пальцы к пульсирующей жилке и замерла, глядя в одну точку перед собой.

— Тебе даже схема уже не нужна? — поинтересовался Рон, с любопытством глядя на них.

— Не всегда. С вами точно нет.

— Это потому, что ты была с нами в медитации?

— Нет, это потому, что я вас знаю как облупленных… Сейчас лучше?

Гарри высвободил руку из ее пальцев, достал палочку и несколько раз зажег и погасил свет, поднял в воздух стоявшие на тумбочке склянки и призвал со спинки стула мантию Гермионы.

— С простыми заклинаниями все в порядке. Боевые пробовать пока не буду. Как думаешь, аппарировать самостоятельно уже можно?

Гермиона кивнула:

— Думаю, да, уровень стабилен, хотя восстановление еще не закончено. Но лучше уточни у кого-нибудь еще, мне все-таки до медика очень далеко.

Она проделала то же самое с Роном. Тот одарил ее широченной улыбкой:

— Так лучше, спасибо.

Гарри, следивший за ней как коршун, нахмурился:

— Ты опять побледнела. Тебе хуже?

— Нет, я… Нет, — она зажмурилась и потерла виски. — Кажется, мне надо наверх.

— Тебе нельзя там сидеть в таком состоянии. Меня дежурный колдомедик сожрет с потрохами, если увидит, что мы тебе разрешили.

— Мне надо всего-то минут десять. А потом я вернусь сюда и буду отлеживаться, — невинным тоном пообещала Гермиона. Рон многозначительно посмотрел на Гарри:

— Почему их вообще не положат в одной палате? Было бы удобнее, и нам не бегать.

— Не положено по инструкции, — буркнул тот, помогая подруге встать. Рон закатил глаза и набросил ей на плечи мантию:

— Ладно, пошли. Только быстро. У них обход через полчаса, если увидят, выгонят всех.

* * *

Снейп проснулся как от толчка. Горло будто сдавила ледяная клешня, по телу растекались горячие, вязкие волны паники. Шея с левой стороны, левая рука и грудь горели огнем. Он попытался было открыть рот и позвать кого-нибудь, но получился лишь невнятный хрип.

— Профессор! — зазвенел в ушах перепуганный девичий голос. Но не тот, который был ему нужен. Снейп приоткрыл глаза, силясь рассмотреть того, кто беспорядочно хватал его то за руки, то за плечи. Девушка. Нет, две девушки. Одна рыжая, другая блондинка. Их лица были ему знакомы, но он никак не мог вспомнить, как же их зовут — имена тускло мерцали в голове как светляки на рассвете, но при малейшей попытке их прочесть ускользали. «Грейнджер, — хотел сказать он. — Позовите Грейнджер». Горло не слушалось. Он не мог даже вдохнуть как следует.

Висевшая над головой диагностическая схема вспыхнула красным.

— Я позову дежурного, — сказала блондинка. Скрипнула дверь. Рыжая осталась, тревожно глядя на него:

— Сэр, я не знаю, чем помочь. Что мне сделать?

«Убраться отсюда», — подумал Снейп, беспомощно елозя пальцами по одеялу. В левую руку впивались раскаленные колючки. Когда он проснулся в прошлый раз, боль быстро отступила. Его качало на мягких волнах, то уносило в беспроглядную темень, то возвращало обратно, но сосредоточиться на том, что происходило вокруг него, было трудно. Он узнавал некоторые лица, склонявшиеся к нему, но не мог вспомнить большинство имен. До него долетали обрывки фраз, которыми обменивались колдомедики, столпившиеся вокруг его койки, но ему не удавалось собрать их воедино, чтобы понять хоть что-нибудь.

…повреждения нервной системы…

…регенерация…

…колотые раны…

…мышечные спазмы…

…тело не приспособлено…

…нет магии…

Последние слова непрестанно крутились в голове, усиливая тревогу. Нет магии. У кого нет? Что происходит? Что с ним? Почему он не может говорить? Почему не может даже вдохнуть нормально, не начав задыхаться?

Рыжая оглянулась на вновь скрипнувшую дверь и, кажется, успокоилась. Отодвинулась, уступая кому-то место, а затем и вовсе исчезла из палаты.

Тоненькие теплые пальчики на его запястье.

— Я здесь, — шепнули над головой. — Дыши. Надо дышать. Ну же, помоги мне, я не сделаю все сама.

Снейп послушался. Сделал над собой усилие — и вдохнул, расправив легкие. В шее закололо, но почти сразу отпустило. Тугое огненное кольцо, сдавливавшее грудь, ослабло. Грейнджер вложила одну руку в его ладонь, другой поглаживая предплечье поверх Смертного знака. Мало-помалу мутная пелена, колыхавшаяся перед глазами, развеялась, и Снейп смог рассмотреть девушку. Смотрел — и недоумевал. Почему она такая бледная и осунувшаяся? Почему опять под глазами тени? Разве война не закончилась? Или ему просто не сказали?

Он сдвинул брови, пытаясь извлечь хоть какие-то звуки из бесполезного горла. Гермиона чуть крепче сжала его пальцы:

— Не надо, не напрягайся. Рано. Ты меня слышишь? Моргни, если слышишь.

Снейп моргнул. И уставился на нее, сверля ее глазами. Она сосредоточенно всматривалась в его лицо, словно старалась проникнуть к нему в голову:

— Не получается… Ничего не чувствую.

А… Кажется, в своих попытках заслониться от всех, чтобы его прекратили раз за разом «прощупывать», он слегка перестарался. От любого мысленного усилия начинало колоть в висках. Снейп прикрыл глаза и приподнял глухую завесу, заменившую каменный куб, в который он так и не сумел вернуться. На него разом хлынул целый ворох чужих ощущений. Болит голова… болят ноги… хочется есть… и спать… холодно… неудобно сидеть…

Неуютно. Неуютно в собственном теле.

— Поттер, — наконец, удалось сформулировать ему. — Где Поттер?

Бледное личико Грейнджер будто осветилось изнутри:

— Есть контакт! Я слышу! С Гарри все в порядке… ну, почти. Его магия почти восстановилась. Что с тобой? Говори со мной. Что ты чувствуешь? Тебе больно?

— Полегче, — нахмурившись, остановил ее Снейп. Даже для таких простых слов приходилось изрядно напрягаться. Похоже, Вольдеморт нанес ему очень серьезный урон. — Чем закончилось?

— Вольдеморт мертв, Бузинную палочку сломали, Гарри больше не крестраж. Мы отстояли Хогварц, внешние барьеры я сняла вместо тебя, замок пропускает учеников и учителей, но смогут ли зайти другие, не знаю, оборонная система полностью не выключилась. Почти все живы… никто из тех, кого я видела на лей-линии, серьезно не пострадал, и потерь куда меньше, чем…

— Кто?

Гермиона горестно вздохнула:

— Хагрид и Гроуп. Профессор Спраут. Августа Лонгботтом. Одиннадцать орденцев, — она перечислила несколько фамилий, которые Снейпу ни о чем не говорили — то ли он не знал этих людей, то ли забыл. — Артур Уизли тяжело ранен, лежит здесь, на пятом этаже. Он в сознании, но очень слаб. Никто не может определить, чем его ударили. Из учеников не пострадал никто.

— Малфои?

— Драко обездвижил отца, когда тот вернулся в замок, и спрятал. Миссис Малфой пытали, но ей уже лучше, Драко забрал ее из Мунго, наверное, они сейчас все вместе прячутся. Кингсли временно исполняет обязанности министра. Малфой Мэнор опечатан. Мерлин, Северус… Чем я могу помочь? Что мне сделать?

Он хотел было сказать ей, что нечего сидеть в госпитале и нянчить его, но на это потребовалось бы слишком много усилий. С другой стороны, он был рад ее видеть. Если бы она еще не выглядела такой подавленной… Что же с ней случилось? Почему она такая?

Гермиона легонько сжала его руку в ладонях, обеспокоенно разглядывая его лицо:

— Тебе больно? Где больно?

Да везде. Но он скорей сдохнет, чем позволит ей и дальше играть с ним в целителя. Хватит, наигрались уже. Если он действительно болен, пусть им займется кто-нибудь другой. И не потому, что она неопытная — наверняка она сейчас куда лучше понимает, что с ним, чем сможет понять любой профессиональный колдомедик.

Черта с два он позволит ей торчать в этом убогом месте. И видеть его таким слабым.

— Не сиди здесь, — только и говорит Снейп, в глубине души надеясь, что она не послушается. Ему и хочется, и не хочется, чтобы она осталась. — Иди спать.

Она обиженно поджимает нижнюю губу:

— И это все, что ты можешь мне сказать сейчас? Я хотела…

«Мало ли чего ты хотела… Мне сейчас тебя не переспорить. Просто уйди. Уйди, пока я не начал себя жалеть».

К левой руке под ее поглаживаниями возвращается чувствительность. Достаточно, чтобы шевельнуть кистью и сжать пальчики девушки в ладони. Он надеется, что это послужит ей ответом, который он по какой-то дурацкой причине не может сейчас озвучить. Грейнджер только вздыхает. Упрямый баран! — отчетливо читается в ее глазах.

Уж какой есть.

«Уйди, уйди отсюда. Нечего тебе на это смотреть. Потом… когда мне станет легче».

Снейп не может сказать это ни вслух, ни мысленно, но до Грейнджер, кажется, и так доходит. Она обреченно вздыхает:

— Ладно. Ты сможешь меня позвать, если нужно?

— Смогу.

— Но не позовешь, — печально заканчивает она вместо него. Снейп лишь устало опускает веки. Его снова начинает затягивать в темноту. Восстановить силы он может только там — когда ни о чем не думает и ничего не чувствует. Нужно спать. Девчонка подпитала его еще немного, и этого должно хватить для следующего этапа регенерации. Память как решето, мысли разбегаются, слова ускользают.

Уплывая, он еще какое-то время чувствует ее прикосновения и перетекавшее в него тепло. Ему даже чудится, что она, завершив свою часть «терапии», целует его в уголок рта, но он так и не понимает, было ли это на самом деле.

Спать. Спать. Спать.

* * *

— Гермиона? Ты еще с нами?

Гермиона, очнувшись от размышлений, моргнула и посмотрела на Кингсли, выжидательно глядевшего на нее. Он заявился на Гриммо вместе с Макгонагалл, Люпином и Тонкс через день после открытия Хогварца, загнал их всех на кухню, велел пригласить Драко — и взялся сам расспрашивать каждого о текущем положении дел, хотя в его исполнении это больше походило на допрос. Гермиона не возражала: царивший вокруг хаос действовал ей на нервы. Из больницы она, к неудовольствию целителей, сбежала через несколько часов вынужденного «отдыха» в палате, когда поняла, что ей там становится только хуже.

— Извините. Задумалась.

Минерва Макгонагалл неодобрительно покачала головой:

— Сосредоточься, пожалуйста. Мы же пытаемся придумать какую-то правдоподобную версию того, что произошло в Хогварце.

— Так вроде уже все решили, — неуверенно произнесла девушка, заглядывая в лежавший перед ней блокнот, где она делала заметки по ходу обсуждения. — Оборонная система активировалась при прямой угрозе ученикам, а потом точно так же отключилась, когда опасность миновала. А Северус как директор управлял ею, пока его не вывели из строя. Он все подтвердит, если начнут спрашивать.

— Проблема не только в Хогварце, — напомнил ей Кингсли, хмурясь. — Я же только что говорил… Специалисты из Отдела Тайн провели экспертизу останков Вольдеморта и до сих пор не могут установить, что с ним случилось. А змею вообще кто-то выкрал едва ли не в тот же день, — он вперил многозначительный взгляд в Гарри. Тот мгновенно сделал отсутствующий вид:

— Когда мы пришли, ее там уже не было. Может, эльфы убрали. И хорошо, что убрали — она бы уже вонять начала.

— А жаль, — вздохнул Шеклболт. — Необычная была тварь. Исследовать бы…

Гарри лишь пожал плечами, и Гермиона поняла, что он знает, куда подевалась змея.

— Значит, одним исследованием будет меньше. А что именно этих специалистов смутило в трупе Вольдеморта? Ну разорвало и разорвало. Какая разница, как и почему? Разве мы не собирались его убить? Он мертв. Дело закрыто, всем спасибо.

— Они зафиксировали остаточные следы очень мощного магического выброса. А еще в трупе нашли яд акромантула, — Кингсли посмотрел на Макгонагалл. — Может, Снейп в курсе?

— Он с трудом вспоминает имена тех, кто к нему приходит, — отмахнулась Минерва. — Уж объясни как-нибудь дознавателям, что к нему сейчас лезть с вопросами бесполезно. Дайте ему время прийти в себя.

— Яд действительно дело рук Северуса, — подтвердила Гермиона, легонько постукивая по столу указательным пальцем. — Вольдеморту требовалось множество снадобий, включая модификацию Животворящего эликсира. Северус подливал яд акромантула во все, что варил для Темного Лорда.

— Гм… Как интересно, — Кингсли сделал несколько пометок в своем блокноте. — И его не вычислили?

— Как видишь. Яд постепенно накапливался в теле, затормаживая регенерационные процессы, а когда мы уничтожили все крестражи, магическая защита тела сильно ослабла. Так что мы просто перегрузили его энергией, оно не справилось с таким потоком… ну, и вот.

— Любопытная замена Авады. Ладно, если вдруг с вас потребуют показания по делу Снейпа, пригодится.

— Какие показания? — встрепенулся Гарри. — Только не говори, что Снейпа собираются тащить в Визенгамот.

— Не исключено — он же убил Дамблдора, пусть даже и действовал по его приказу. В целом у нас достаточно свидетелей, чтобы его оправдали, и книга с подписью есть, но лучше быть готовыми ко всему.

Гермиона нахмурилась. Ей это совершенно не понравилось. Какой, к черту, Визенгамот? Да если бы не Северус, всех присутствующих на этой кухне давно не было бы в живых. Кингсли, видимо, уловив ее беспокойство, слегка кашлянул:

— Я постараюсь сделать так, чтобы до суда не дошло и расследование закрыли. Лично для меня картина ясна. Но, повторяю — лучше быть готовыми ко всему. Мне, вероятно, придется временно председательствовать на заседаниях, но всех лазеек в законах я не знаю.

— Ты хоть законы знаешь в общих чертах, — фыркнула Макгонагалл. — Как они умудрились протащить Скримджера в прошлый раз, для меня загадка. Хоть он и был начальником аврората, но по итогу всего лишь оперативник, пусть и очень хороший.

— Ну, так и я недалеко от него ушел, — возразил Кингсли. — Если бы меня не приставили к маггловскому премьер-министру, я бы тоже остался оперативником, а так поневоле насмотрелся да нахватался по верхам каких-то методов управления, все же при мне решалось. Мне нужно срочно доукомплектовать штат, у нас все еще не хватает специалистов. Ремус, для тебя, кстати, найдется работа… если ты готов.

— Я? — удивился Люпин, все это время молча ловивший каждое слово, сказанное за столом.

— Ты. Нам нужен кто-то, кто будет заниматься оборотнями. В департаменте по регулированию и контролю волшебных существ зашиваются. Оборотни и так стояли на особом положении, но если мы сейчас не начнем что-то делать, чтобы расширить возможности для тех, кто хочет быть полноправным членом общества, начнется бунт или что похуже. Когда ты занимался вербовкой, наверняка же встречался с более-менее адекватными?

Люпин развел руками:

— Таких было немного, но если ты сумеешь протащить какую-нибудь поправку к закону, чтобы мы могли найти работу, это было бы весьма кстати. Только продумать меры безопасности при полнолунии. Волчьелычное зелье большинству не по карману.

Кингсли сделал в блокноте еще несколько пометок:

— Я понял. Но ты не против подключиться? У нас и реестры оборотней давно устарели, надо бы обновить.

— Я согласен, — на лице Люпина читалось заметное облегчение, и Гермиона была готова расцеловать Шеклболта. Она считала, что ограничения, установленные для таких, как Люпин, просто чудовищны, ведь не все оборотни похожи на Фенрира, а если продумать условия найма с поправкой на полнолуние, то многие действительно могли бы нормально устроиться, а не жить дикарями. Тонкс, сидевшая рядом с мужем, бросила на Кингсли благодарный взгляд.

— Так, теперь Малфои, — Шеклболт обвел глазами кухню, выискивая Драко. Тот смиренно сложил руки на краю столешницы. — Арест с имущества не снять до завершения расследования, здесь я ничего не могу сделать. Но если твой отец придет с повинной и будет добровольно сотрудничать, есть шансы, что он отделается всего лишь условным сроком.

— Даже невзирая на побег из Азкабана?

Кингсли поморщился:

— Неприятная история. Не будь у вас таких доброжелателей, — он скосил глаза в сторону Золотой троицы и Макгонагалл, — ему бы точно светило лет двадцать.

— Даже если бы он сделал хорошие пожертвования… ну, скажем, в какой-нибудь фонд в пользу пострадавших от режима Темного Лорда? — негромко уточнил Драко. — Насколько я понимаю закон, арест не лишает его прав собственности на эти средства до вынесения приговора и решения о конфискации. Распорядиться деньгами в свою пользу он не сможет, а вот сделать благотворительный взнос в пользу организации, указанной министерством — вполне. Это не запрещается.

Шеклболт прищурился:

— Откуда такие познания?

— Я же единственный наследник. Глупо было бы не изучить законодательство на такие случаи.

— Далеко пойдешь. Все эти варианты можно обсудить, но обсуждать их надо с твоим отцом. И я бы рекомендовал тебе не влезать в это дело и держаться в стороне. Гарри в аврорате рассказал такую душераздирающую историю о твоем раскаянии и борьбе с режимом Вольдеморта, что тебя пока не тронут. Но давать показания все равно придется. Не исключено, что будут и какие-то последствия. У тебя на руке стоит Смертный знак.

— Да ну, Кингсли! — возмутился Гарри. — Я же рассказывал, при каких обстоятельствах он его получил. Он был несовершеннолетний, когда это случилось, и выбора у него не было. Неужели не найдется какой-то лазейки — ну, типа в целях выживания в опасных для жизни обстоятельствах? Я читал, у магглов такое было на случай предательств во время войны.

— Я уверен, что найдется. Но не забывайте, что есть еще и общественное мнение. Что бы ни постановил Визенгамот, любому человеку с меткой Вольдеморта придется несладко.

Младший Малфой откинулся на спинку стула:

— Значит, я ничего не могу сделать, чтобы моих родителей не наказывали по всей строгости?

— Ты сам-то выплыви для начала, — буркнул Рон, тоже не встревавший в разговор до этого момента. Шеклболт черкнул в блокноте еще пару строк и закрыл его:

— Скажи отцу, чтоб пришел и сдался добровольно. К твоей матери пока что особых претензий не было, поскольку она открыто не участвовала в деятельности Пожирателей Смерти, но дело на вас все равно заведено, дознаватели до вас обязательно доберутся, как только закончат с теми, кого взяли в битве за Хогварц. В показаниях других Пожирателей из ближнего круга фамилия Малфой встречается лишь чуть реже, чем Снейп. Из ближайших доверенных лиц остались только вы — Беллатрикс Лестранж к ответственности уже не привлечь, а ее супруг играет в невменяемого.

— Я понял. Спасибо, господин министр, — сухо ответил Драко. Кингсли отмахнулся, поднимаясь из-за стола:

— Я пока еще не министр. Не жди, что я смогу сделать больше. Но что смогу — сделаю. И чтоб больше никакой подрывной деятельности. За всеми будет установлен надзор, даже если Визенгамот вас оправдает. Еще вопросы есть? Мне уже пора бежать.

Вопросов больше не было. Все прекрасно понимали, что в том бардаке, который сейчас творился в министерстве, о лучшем и мечтать не приходилось. Шеклболту пока что удавалось худо-бедно разруливать ситуацию, но как только все опомнятся от пережитого и начнут вспоминать и анализировать…

Лучше не думать.

Макгонагалл отправилась провожать бывшего аврора до двери — видимо, хотела пошептаться напоследок. Рон и Гарри потащили Люпина и Тонкс наверх — расправиться с какой-то гадостью, которую они обнаружили на чердаке, а Гермиона и Драко остались сидеть на кухне. Малфой был бледней обычного. Гермиона только сейчас заметила, что на нем нет традиционной колдовской мантии, и до нее вдруг дошло, что не так.

На Драко была маггловская одежда. Джинсы, зимние ботинки и старая, потрепанная куртка, совершенно не добавлявшая ему лоска.

Увидев ее озадаченный взгляд, он пожал плечами:

— Знаю, дико выглядит. Но раз мы прячемся в маггловской части Эдинбурга, одеваться по-волшебному было бы странно. А вообще, Грейнджер, у меня к тебе дело.

— Что за дело?

— Подзаработать хочешь?

— Ты что, предлагаешь мне работу? — изумилась она. Драко склонился к ней через стол:

— Просто у меня появилась идея. Мне нужны деньги. Тебе наверняка тоже, вряд ли у тебя их было много, а жить тут в этой норе на деньги Поттера явно не сахар.

— Это что-то незаконное?

— Ну почему же, — он почесал кончик носа, — во всяком случае, я не нашел прямых запретов. Снейп вон их передавил целую кучу — и ничего, а обитатели Запретного леса только спасибо скажут.

— Ты хочешь поохотиться на акромантулов? — мигом догадалась Гермиона.

— Хочу. Снейп научил меня нужному заклинанию, когда брал меня с собой в лес. Эта ваша защита несколько десятков убила, а останки уже растащили и сожрали, но там еще много осталось. Предлагаю слегка проредить их ряды, а заодно поправить свое финансовое положение. С меня заклинание, с тебя сила. Потянешь?

— Ну, допустим… А яд кому сбывать будем? Легально нельзя, прицепятся.

— Легально и не надо — Снейп продавал через Аберфорта. Тот только рад помочь. За процент, естественно. И на продажу идет не только яд — если сумеем аккуратно ободрать с них хитиновые пластины, то за них дают по три галлеона за квадратный дюйм. Ты в деле?

— Может, возьмем и Гарри с Роном? — неуверенно спросила Гермиона, перебирая в уме возможные последствия такой… охоты. Драко фыркнул:

— У Поттера нет проблем с деньгами, а Уизли… Он меня терпеть не может. С чего бы я ему помогал?

— Он за тебя поручился перед министерством.

— Я ему новые ботинки подарю. Как только нам вернут фамильный сейф со всем содержимым.

— Злой ты все-таки, Малфой, — сказала она ему, поднимаясь из-за стола. — Но мне действительно нужны деньги. Когда пойдем?

— Да хоть сейчас. Они ночью как раз выползают из своего оврага, остается только выбирать пожирнее.

— Ладно, я только куртку возьму, — она помедлила, изучающе глядя на него. — А ты уверен, что это безопасно? Нам только новых проблем и не хватало.

— Безопасно? — криво ухмыльнулся Драко. — После Вольдемортовой змеи ты точно справишься с акромантулом. А если ты переживаешь, не настучит ли на нас Аберфорт — не настучит. Ему деньги тоже не лишние.

— И все-таки… Почему ты предлагаешь это мне? Мог бы и сам справиться, наверное.

— Мог бы, — он бросил на нее хмурый взгляд исподлобья. — Но мне пора начать раздавать долги, пока их не накопилось слишком много. Ты за меня вступилась. Я помогу тебе разжиться деньгами. Будем квиты.

— Ясно, — Гермиона слегка улыбнулась ему. — Тогда пошли.

* * *

В Запретном лесу было холодно, темно и мрачно. Сугробы местами доходили до пояса. Драко, дойдя до какого-то одному ему известного ориентира, остановился:

— Давай покажу заклинание, а то возле их берлоги будет уже не до того.

Несколько минут они тренировались, пока Гермиона запоминала движение палочки.

— Я знала только заклинание, чтоб их отпугнуть, — пропыхтела она, с трудом вытаскивая ноги из глубокого снега. — Неужели он и это сам изобрел?

— Ну да, — в голосе Драко слышалась гордость за бывшего Главу Дома. — Он вообще много чего изобрел, если ты не в курсе.

— Про Сектумсемпру я знаю. И про Левикорпус. А что еще было?

— Да было там… Хотя, и одной Сектумсемпры хватило бы, — Драко бросил на нее быстрый косой взгляд и снова отвел глаза. — Мне отец рассказывал… В Первой войне все страшно завидовали, что не умеют так ювелирно пользоваться этим заклинанием. Никто так и не овладел им лучше Снейпа. Он всегда бьет без промаха.

— Один раз промахнулся, — пробормотала Гермиона, вспомнив увиденное в Омуте Памяти. Драко не услышал — растапливал снег, чтобы двинуться дальше. Ее так и подмывало расспросить еще, хотя даже того, что она видела, было достаточно, чтобы сделать определенные выводы. Решив не нагнетать, девушка прикусила язык вместе с вертевшимися на нем вопросами и зашагала вслед за Малфоем в лесную чащу.

Первый же вывалившийся на нее акромантул едва не заставил ее завизжать. Она отшвырнула его рефлекторно — чистой магией, без палочки. Драко послал в паука заклинание и, ухватив ее за плечо, задвинул себе за спину:

— Смотри чтоб сзади не подобрались. И в меня хоть не попади.

Предупреждение, к счастью, оказалось лишним — акромантулы, вероятно, вспомнили недавнее столкновение с волшебниками и после первого неудачного нападения уже не лезли вперед как бешеные. У ребят ушло минут десять, чтобы выманить нескольких пауков на открытую местность и там прикончить.

Гермиона утерла лоб рукавом и толкнула носком ботинка ближайшего паука. От этого маленького приключения в крови вовсю бурлил адреналин, и она впервые за последнюю неделю ощутила себя живой. Она даже на время забыла обо всех своих переживаниях. Надо же… Оказывается, охота на акромантулов неплохо прочищает мозги.

— Этого хватит? Я не помню, сколько можно нацедить с одного.

— Четверть пинты в лучшем случае. Это если они перед этим не поохотились, — Драко осторожно заглянул через край обрыва, со дна которого доносилось невнятное шебуршание. — Сейчас почуют этих дохлых и полезут. Давай быстро соберем яд, пока он свежий, а обдирать пойдем на опушку.

Разделывать акромантулов оказалось далеко не так легко, как убивать. Драко, делавший это всего один раз, пытался объяснить ей, что и как нужно делать, но поскольку у него самого было мало практики, то первые хитиновые пластины они повредили. Потом Гермиона догадалась, как облегчить себе эту задачу, и дело пошло веселее.

— А остальное куда? — спросила она, аккуратно упаковывая добычу в прихваченные с собой емкости и плотные мешочки.

— Тут полно всякой живности, которая с удовольствием сожрет остатки.

— Странно, что они не впадают в спячку в такой мороз.

— А должны? Не читал про такое.

— Должны. Но, может, Хагриду удалось вывести какой-то особенно морозостойкий вид. Я так ни разу и не спросила его, как Арагог поселился в лесу, и откуда взялась самка, чтоб они так расплодились.

— Арагог же сдох год назад. Хагрид тут по нему неделю сопли лил. Мы все видели.

— Не надо так о Хагриде, — тихо попросила Гермиона. Драко засопел над своим пауком, затем буркнул:

— Извини. Ты уже все собрала?

— Да, я закончила.

— Доверишь мне продажу, Грейнджер? — Малфой задиристо сверкнул глазами. — Или будешь контролировать, чтоб я тебя не обманул с твоей долей?

— Думаю, раз уж ты взял на себя ответственность за оборону замка, то с продажей нелегальных ингредиентов как-нибудь справишься без надзора, — ответила Гермиона, протягивая ему мешочки и несколько пробирок с ядом. — Я придержу немного, на всякий случай. И спасибо, что пригласил. Мне… понравилось.

— Только не увлекайся, — пробурчал он, принимая у нее добычу. — И одна сюда не суйся. Захочешь еще — позови меня.

— Как часто мы можем этим заниматься?

— Не слишком часто. Аберфорт знает, откуда яд, но он говорил, что тоже не может постоянно выставлять это на продажу — и так много слухов ходит. Акромантула-то убить можно. Просто это трудно. Снейп здорово облегчил это дело, но все равно не каждый справится. А нам надо научиться разделывать их правильно — вон сколько перепортили, пока возились, — Драко кивнул на обломки хитиновой оболочки. — Мелкие куски тоже можно сбагрить, но чем крупнее, тем дороже. А если мы научимся их еще и обрабатывать до готовности…

— Хочешь открыть подпольную лабораторию заготовки редких ингредиентов? — ухмыльнулась Гермиона, пряча две пробирки с ядом в свою боевую сумочку.

— Как вариант. Мне придется как-то крутиться, даже если родителей оправдают. Шеклболт верно сказал — я меченый, и на меня всегда и везде будут коситься.

— Широкая общественность пока не в курсе, что у тебя есть Смертный знак, — возразила Гермиона. — Если в «Пророке» не прознают, все будет в порядке.

Драко издал мрачный смешок:

— Я бы не стал особо рассчитывать на это. Как только пойдут суды по делам Пожирателей, все это выплывет. Ладно, Грейнджер. Прорвемся как-нибудь. Я завтра свяжусь с Аберфортом. Думаю, через два-три дня получим деньги, я или сам принесу, или домовика пришлю. Если захочешь повторить — не раньше чем дней через десять. Все это добро потянет галлеонов на пятьсот, минус комиссионные Аберфорту. Чуть больше двухсот на каждого. На какое-то время хватит.

— Через десять дней мы уже, наверное, вернемся в Хогварц, если профессор Макгонагалл найдет преподавателей на замену.

— Так еще и удобней, далеко ходить не придется.

— Думаешь, у нас будет столько привилегий, что нам разрешат ходить в Запретный лес?

— У Поттера есть плащ-невидимка. Уж тебе-то он одолжит. Да, кстати… Насчет Снейпа. Наши уже знают.

— Так быстро? — удивилась девушка. — Всего двое суток прошло.

— А больше и не надо. Панси же дежурит в Мунго. Она и у него сидит, когда вашим надо отлучиться, и никого нет на замену.

— Я ее ни разу там не видела… ну, один раз, когда вы приходили с твоей мамой.

— Она старается не попадаться тебе на глаза. Вы не очень-то дружили, если помнишь. Но она тебе благодарна, что ты его не бросила. Особенно сейчас, когда он остался без магии.

— Собираетесь взять над ним шефство?

— Это было бы правильно, — тихо ответил Драко, одергивая куртку и стирая со щеки налипшую паутину. — Он ведь нас столько лет защищал.

— Ты имеешь в виду, от Вольдеморта?

— От всех. Думаешь, легко быть слизеринцем в Хогварце? Мы же всегда в меньшинстве. Вон вам на первом курсе вне конкурса начислили баллы и вывели вас на первое место, хотя победа тогда была за нами, и мы честно это заслужили.

Гермиона, совершенно забывшая об этом случае, опустила голову:

— Дамблдор не должен был так поступать. Но это я сейчас понимаю. А тогда…

— А тогда ты была как все, Грейнджер. Ничего. Мы уже привыкли. Снейп тогда пришел к нам в гостиную, малышне принес ящик сладостей, а старшим — сливочное пиво. За свой счет. И сказал, что мы победители по праву, и плевать, что думают остальные. Вы ведь его не знаете. Не так, как мы. Он действительно был едва ли не единственным в этой школе, кому было не все равно.

— Он же не любит детей. Он мне сам как-то говорил.

— Не любит. И возиться с нами тоже не любил, — Драко невесело улыбнулся, глядя на нее. — Но возился. Я не знаю, принято ли у вас было ходить к Макгонагалл по каким-то личным вопросам, а мы вот к Снейпу ходили. Девчонки особенно. Ну, он жесткий, конечно. Сопли никому не вытирал и утешать не утешал, но всегда говорил что-то такое… стоящее. То, что тебе нужно услышать именно в этот момент. Это помогало. Если бы я на шестом курсе не строил из себя крутого Пожирателя, а пошел к нему, как он и предлагал мне неоднократно, все было бы по-другому.

Гермиона не придумала, что на это ответить. Да, все это было похоже на правду и на того Снейпа, которого она успела узнать и полюбить. Почему же ее все это не утешает и не радует?

Глупый вопрос. Понятно, почему.

Снейп, по сути, прогнал ее. Невзирая на то, что ей нужно приходить раз в сутки, он ее прогнал. Не хотел, чтобы она была рядом. Кажется, даже не обрадовался, когда увидел ее. Приоткрыл канал связи ровно настолько, чтобы она могла его слышать, но отрезал от всего остального. Как ему это удалось с такими повреждениями, она не понимала, и это подстегивало ее еще больше. Под конец он, видимо, сжалился, поглядев на ее убитое лицо, и легонько сжал ее пальцы в ладони — и все.

Не сиди здесь. Иди спать.

«Грейнджер, хватит реветь, — приказала она себе, сцепив зубы. — Сколько можно? Или мало пауков убила сегодня? Так можно убить еще, если негатив девать некуда».

Драко словно уловил ее мысли. Усмехнулся, протягивая ей руку для совместного аппарирования:

— Он меня, между прочим, на охоту с собой взял, когда мне было так хреново, что хоть вешайся. И, веришь, мне стало легче.

— Мне вроде как тоже, — созналась Гермиона. — Так хотелось прибить кого-нибудь. Через десять дней?

— Заметано. Пошли, провожу обратно, а то меня Поттер сожрет, что ты одна ходишь.

— Какие все стали джентльмены, — не удержавшись, поддела она его. Драко хмыкнул:

— Это ты еще не видела, как я умею вальс танцевать. Но если доживем до какого-нибудь выпускного, так и быть, приберегу для тебя один танец.

— Высокомерный засранец.

— Невыносимая зануда.

Гермиона рассмеялась — звонко, заливисто, как будто у нее больше не было никаких забот и тревог. Драко смеяться не стал, лишь крепче сжал ее руку:

— Вот и от меня польза. А то ходишь такая же угрюмая, как Снейп.

И с легким хлопком перенес ее на крыльцо дома номер двенадцать на площади Гриммо.

* * *

В больнице Св. Мунго Снейп резко открыл глаза, когда услышал, как кто-то испуганно взвизгнул. Невидяще уставившись в потолок, он пытался отделить свои ощущения от чужих, пока не вспомнил, что не так давно снял внутренний блок, тем самым открыв канал связи. Сердце колотилось как бешеное, будто он только что с кем-то дрался. Ему даже показалось, что он чувствует морозный ветер, обжигавший лицо, набившийся в обувь снег и покалывание в пальцах, часто сопровождавшее спонтанный выброс магии.

Магия, вспомнил он и шевельнул правой рукой. Самые простые заклинания он умел творить и без палочки. Но реакции не было. Он не чувствовал привычного тепла, волной катившегося от плеча к пальцам при колдовстве, и не увидел никаких результатов.

«Медики говорили — нет магии, — мелькнула в голове жуткая мысль. — Это у меня нет магии. Я что, теперь… сквиб?..»

— Профессор? — шепнула сидевшая рядом с койкой девушка. — Вам что-нибудь нужно? Позвать кого-то?

Снейп повернул голову, глядя на нее. Прямые черные волосы, прикрывавшие уши, уставшие, покрасневшие глаза, светло-зеленая роба — не то какая-то практикантка, не то сиделка. Он не мог вспомнить имя, но помнил, что она из Слизерина, что он ее учил, что ее родители поддерживали политику Вольдеморта, хоть и не участвовали ни в каких рейдах и пожирательских делах.

Что за чертовщина творится с головой? Это уже начинало раздражать.

Цепляясь за отголоски чужих ощущений в теле, Снейп попробовал сосредоточиться — и ему наконец-то удалось оторвать левую руку от кровати и поднести ее к лицу. Контуры Смертного знака стали белыми и едва проступали на бледной коже. Сиделку, очевидно, это движение обрадовало. Она подтянула стул поближе и склонилась к нему:

— Целитель Барфут предупреждал, что моторика может восстанавливаться рывками, сэр. Можете пошевелить пальцами?

Снейп мог. И руками двигать мог. А ног не чувствовал. Но девушке было достаточно и этого.

— Все будет хорошо, профессор. Вы поправитесь. Мы вас не бросим. Весь Слизерин…

Вот только не хватало еще, чтоб сюда заявился весь его Дом. Позорище какое… Они привыкли видеть его в школе здоровым, сильным и способным решить любую проблему. А что они увидят сейчас?

— Мои родители очень благодарны вам, сэр, — снова зашептала девушка, ненавязчиво поправляя ему одеяло. — Что вы не дали нам участвовать в битве. Нас не тронули. Если вам что-нибудь нужно, мы с радостью… Да они сами к вам зайдут, как только вам станет получше.

Снейп зажмурился и отвернулся от нее. Разрозненные слова и обрывки воспоминаний наконец-то сложились в целостную картинку.

У меня нет магии.

Просыпаясь, еще балансируя на самой грани сна и бодрствования, он буквально чувствовал, как через него рвется энергия. Но теперь понял: она была чужой. Эта энергия принадлежала Грейнджер. А у него самого ничего не осталось.

Сиделка — Паркинсон, вспомнил он фамилию — больше не стала говорить и тревожить его. Лишь прикрутила ночник, чтобы свет не мешал ему, и отодвинула стул от кровати. Где-то пробиралась по глубокому снегу Грейнджер, у которой силы теперь было хоть отбавляй. Снейп не сомневался, что упрямая гриффиндорка никуда от него не денется — они теперь намертво привязаны друг к другу. Но хотел ли он выжить такой ценой? Если он не сможет больше колдовать — куда ему идти? Кем он будет после такого?

Кажется, он считал, что после Первой войны его изрядно потрепало? Как говорят магглы — то была как раз белая полоса.

Примечание к части

**Но всякий раз, как я чувствую, что ты рядом,

Я закрываю глаза и каменею,

Потому что единственный мой страх -

увидеть, что тебе лучше одной.

Hurts

Ты слышишь тишину?

Ты видишь темноту?

Ты можешь починить поломанное?

Ты чувствуешь мое сердце?

Bring Me The Horizon