Несносная Херктерент - 4. (джен)

Глава 59

Софи решает — надо бы с Эорен пообщаться. Минимальную вежливость в общении с равными лучше всё-таки соблюдать. Хотя у Утренней Звезды злопамятность в отношении Принцесс Империи пребывает на нулевой отметке. Сказала Хейс, что проведёт день не с ней. Возлюбленная не возражала — мозгов вполне достаточно для понимания — людей из разных кругов общения лучше не смешивать. И дело тут не в чьём-то статусе. Софи тоже её городских знакомых не знает, да и не стремится знакомиться. Тем более, Хейс занятие себе всегда найдёт. К поездке в город Софи отнеслась бы настороженно, но Хейс сказала, что Резиденцию покидать не собирается.

Знает, приученная жить по распорядку Эорен встаёт рано. Но так как никакого контроля за ней давно уже нет, по полдня и больше предпочитает бездельничать. Если её Кошмар куда-нибудь не утаскивает. Так в прошлом году было. Так и осталось. Сегодня Динка решила поспать подольше, так что Эорен у себя.

Крайне неоригинально возлежит у бассейна в купальнике совершенно школьного образца. Увидев Софи, вскакивает, с трудом удержавшись от того, чтобы вытянуться.

Кажется, с прошлой встречи Эор успела ещё вытянуться, притом, что сейчас она не на каблуках. Худощавость сейчас выглядит откровенно нездоровой, да и блеск глаз отдаёт болезнью. Впрочем, Эор не из тех, кто о самочувствии любит поговорить.

— Привет! Как отдыхается?

— Всё замечательно! Ты и представить не можешь, какое это счастье — молчащий телефон!

— Там, вообще-то, с нижней стороны регулятор громкости есть.

— Это — служебные.

Софи чуть не ругнулась в стиле младшей сестрёнки. Как-то забывать стала: школьные шутки только на территории школы и работают. Эорен-то уже по другим законам живёт.

— У тебя здесь есть прямой городской номер.

Эорен довольно щурится:

— Хорошо, его за границей Резиденции никто не знает.

Софи усмехается. Прошлое лето само встаёт в памяти.

— Кажется, знаю от кого ты прячешься... Адмиральша?

— Она, — кивает Эор, — я потому и здесь, тут меня не достать.

— Неужели она настолько сильно на тебя действует, что ты настолько не блестяще выглядишь?

Софи ожидала умеренной вспышки, но подзабыла — перед ней Эор, а та уколы в адрес своей внешности давным-давно научилась мимо ушей пропускать. В противном случае — вряд ли бы с ней вообще пришлось бы когда-либо разговаривать.

Эор даже как-то осунулась.

— Это не она... Это — война.

Софи подходит вплотную. Утренняя Звезда, кажется, вот-вот заплачет. Выглядела гораздо более крепкой. Хотя, как бы очевидны серьёзные отличия реальности пусть от жестоких, но игр.

— Тебе Марина ни о чём не говорила?

— Я её почти не вижу, да и не любит она чужие секреты выбалтывать.

— Там и другие девчонки были... Сомнительно, что они стали молчать.

Софи довольно легко просчитывает, с кем могла проводить время Марина. Говорит медленно:

— Эти девочки предпочитают слушать, что Марина говорит. Если молчит она, они тоже будут.

Эорен отмахивается:

— Самой-то сложно забыть, как тогда сорвалась. И сколько всего наговорила. Как только напряжение спало, все заклёпки и вылетели. Теперь боюсь... Что всё повторится.

Софи разглядывает Утреннюю Звезду. Какое-то выражение лица... Вроде бы её, и одновременно виденное у кого-то другого. Причём Софи не понравилось, когда она такое видела. Слишком много зрительных образов хранится в голове. Каталог к ним не предусмотрен, но Софи не забывает виденного хоть однажды. Тут не полное сходство, тут только отдельные черты. Фотографии и с той, и с этой войны. Солдат после длительных тяжёлых боёв. Странноватая улыбка, полубезумный взгляд. В общем-то, известное состояние. Если есть возможность — даже при отсутствии каких-либо повреждений признают контуженным и стараются отправить в тыл. Человек утратил страх, утратил инстинкт самосохранения, его не волнует, что будет дальше. Действует, словно машина. Состояние вполне обратимо. Но не всегда.

Вот и у Эор проявляются те же черты, стадия пока лёгкая. Да и она не в боевом составе.

— Мне уже тут дали лекарства. Приказали пить каждый день.

Медики в Резиденции все ходят в форме и со знаками различия. Эор привыкла выполнять приказы старших по званию.

— Пьёшь?

— Пью. По крайней мере, сплю лучше.

— Не выходила ещё никуда?

— В приказном порядке была у Пантеры. Теперь есть полный комплект всего для предстоящего праздника. Хотя мне самой не хочется никуда идти.

— Вот так так! Событий такого уровня не было уже давно. На Архипелаге такого и вовсе никогда не происходило.

— А я там зачем? Людей-украшений там и без меня предостаточно будет. Я шум не люблю. Больше всего хочу на мелководье в тёпленькой водичке полежать. И чтобы никого-никого вокруг не было... Ну, пусть Динка на берегу шумит ещё, ибо что-то делать тихо она не в состоянии.

— Трусишь?

— И это тоже, — пожимает плечами Эор, — Но в такой ситуации могу себе позволить трусливой быть.

У Софи невольно в мозгах всплывает, что Пантера приготовила для них. Это же чудо из чудес! Но здесь только Эорен, и у неё представления о прекрасном крайне своеобразные. Оригинальнее только у Кошмара. Софи откровенно побоялась у Красной Кошки спрашивать, что Динка надумала.

— Сама Дина что думает?

— Она только за вчера десять раз приходила к прямо противоположным решениям при мне. И ещё несколько раз, когда меня не было. Сегодня я с ней ещё не разговаривала.

— Ты с Эр как?

— Никак. Я тут, она там. Забежала поздороваться и убежала. Она вроде Дины, сразу в куче мест быть стремится.

Вот уж не думала Софи, что разноглазую с Кошмаром сравнят. Если вспомнить, что намёками Эорен разговаривать не умеет...

— Больше ничего от тебя не хотела?

Нескладная принцесса смущена. Не знает, куда руки девать, глаза опущены.

— Нет. В этот раз... Ничего такого мне не предлагала... Запомнила, как мне в тот раз было неловко... Она всё-таки добрая... Хотя и очень странная. В это раз сказала, мне кушать побольше надо, ибо я сильно похудела.

Хм. Своеобразная наблюдательность разноглазую по прежнему не подводит.

— Дина и Коатликуэ, по-моему, свои шкафы с одеждой всё время путают с теми, что у Эриды стоят.

— Это с зимы продолжаются. Все три похоже, собрались в будущем новыми Красными Кошками стать.

Эорен заметно оживляется:

— Ничего не получится. В том, что они придумывают, кроме них никто больше ходить не захочет.

— Это уж точно! — хмыкает Софи, вспоминая новогоднее платье Эр. Ну и дурацкую выходку сестрёнки, куда уж без этого, — Ты как приехала, так здесь и сидишь?

— Почему? Нет. Хожу с Диной и Коаэ в море поплавать. Она поняла, что мне не нравится, когда много народу и ходим только втроём. Но она растёт, и ей со старшей сестрицей уже скучновато. Да и я больше в бассейне люблю лежать, а не плавать.

— Больше никого не было?

— Рэда заходила. Красивое у неё ожерелье. У меня и то нет такого. Кто-то её сильно любит.

Софи хочется головой о стенку постучать. Вечно младшая со своими шуточками ухитряется вылезти в самый неподходящий момент.

— Попроси у Эр. Может, подарит похожее!

Но Утренняя Звезда намёков не понимает.

— Зачем мне такое? Чем меньше вопросов задают, тем мне спокойнее. Мне оно будет только мешать. Браслет есть, а рисоваться я не люблю.

— Не умеешь, — констатирует Софи.

— Ради чего? Я уже не верю, что увижу конец всего этого. Я всё-таки не поезд, не собираюсь ехать по рельсам, не мной проложенными. Чем скорее меня спишут — тем лучше.

— О «Дзиаре» забыла?

На какое-то мгновение блеск в глазах Утренней Звезды утрачивает болезненность, становится таким же, как и у развесёлого Кошмара. Но слишком краток был этот момент. Впрочем, Софи достаточно наблюдательна, чтобы заметить.

В бесконечных радостях жизни снова проявляется тревожная сторона, притом опять с Эорен связанная. Но в прошлый раз было куда легче. Сейчас надо применять какие-то другие методы. Проще всего сделать вид, будто не заметила ничего. Но так Софи не сможет поступить уже по отношению к себе.

— Выйдем в море на ней, как только всё кончится, я Принцесса Империи Софи Саргон это тебе обещаю!

— Ты выполнишь! — у Эорен проявляется статусная серьёзность. — Если я до этого времени доживу.

— Ты доживёшь, я знаю.

— Хотелось бы... Но далеко не над всем мы властны.

— Покажешь, что тебе подготовила Пантера?

— Смотри! — Эорен делает приглашающий жест. — Извини, не привыкла, что у меня целая комната для хранения одежды. Конечно, там на всё инструкции есть, но она сказала, пришлёт своих, чтобы помогли мне собраться.

— Будет нелишним, — трёт подбородок Софи, — как в одиночку можно справиться с платьем старинного придворного покроя даже я решительно не представляю.

— Не заказывать таких совсем, как мы и делаем. Сейчас почти нет церемоний, где они обязательны, — Нечто новенькое. Эорен шутит. Во всяком случае, пытается. Хотя общение с Кошмаром бесследно ни для кого не проходит.

Беглый осмотр привёл к крайне неутешительным выводам — как всё после доставки было размещено, так там же и находится. Что-то примерять Эорен способна, когда где-то рядом стоит Пантера. В крайнем случае — её подчинённые. Да и факт собственного присутствия поблизости от Эор в прошлом году Софи недооценила. Это не Динка, способная бесконечно генерировать бред в промышленных масштабах. Да ещё пытаться пытаться многое в жизнь воплощать. Иногда даже успешно. И это при наличии сдерживающего фактора в лице Маришки!

— Кажется, комплектом нарядов на свадьбу Принца Империи, ты, урождённая принцесса, хвастать не намерена.

— Софи, — из и без того худощавой Эорен словно остатки воздуха выпустили, — спроси саму Пантеру. Она тебе расскажет всё гораздо лучше меня. Мне самой это ничего не нужно. Приду только чтобы Дину не расстраивать.

— Придёшь! Никуда ты не денешься, — несколько раз угрожающе кивает Софи. — Вот со мной сейчас и пойдёшь.

— Куда?

— Отсюда подальше. Дину с собой не возьмём. Она ничего не замечает, но я-то вижу.

Эорен зачем-то безуспешно пытается спрятаться за столом:

— Я никуда не хочу. Да и тебе полёты запрещены!

— Тут есть множество других видов транспорта. Да и летать я могу с пилотами высшей категории. Недостатка таких здесь не наблюдается... Стоп! Ты же по-моему, не летала вообще? — Софи опасно надвигается на Эорен.

Та, хотя и гораздо выше, испуганно пятится.

— Нет. То есть, да!

— Что «да» или «нет»? Я не поняла!

— Нет, я не летала! Только с парашютом прыгала!

— Так! Теперь уже я не поняла!

— У... Ну где до нас училась все прыгали. В начале последнего года. У меня три прыжка.

— Не знала. Значит летала.

— Нет, самолёт же без меня садился.

Софи вскидывает палец:

— Л... Логика. Ну, ничего. Сейчас слетаем со взлётом и посадкой. Ещё и не одной.

Софи вытаскивает из чехла рацию. Что-то говорит, достаточно быстро, но так чтобы не слышала Эорен.

— Сейчас машину подадут. Поедем, прокатимся на летающей лодке.

— Но я боюсь... Ты же летаешь без парашюта.

— И сейчас собираюсь. У меня число взлётов и посадок всегда совпадает. Я и сейчас полечу. В кожаных креслах удобней без парашюта сидеть.

Эр руки сплетает.

— Без парашюта я с тобой в самолёт не полезу!

— Дурой будешь выглядеть.

— Зато живой.

Надо же, характерец решила проявить. Что же, в сложившейся ситуации это даже неплохо.

— Хорошо! Ты на чём прыгала?

— ПА-пятый. Парашют Армейский...

— Знаю! — Софи демонстративно включает рацию. Говорит, чеканя каждое слово, — Приготовьте Парашют Флотский Шестой! — выключив рацию, сообщает ухмыляясь во все тридцать два, — Это флотское обозначение пятого. Разница — только в маркировке.

— Ты дверь загораживаешь. Мне одеться надо.

Софи посторонилась. Не понимает она эту Эорен, купальник полностью закрытый, мирренского святошу устроит. Впрочем, вспоминается, Эорен не из тех, кто любит демонстрировать своё тело. Впрочем, там и смотреть-то особенно не что.

Эорен способна собираться стремительно, в какое бы время года это не происходило. Кажется, секундная стрелка хорошо если круг успела совершить, как Утренняя Звезда снова появляется.

Софи застывает с открытым ртом. Слова, что у Эор смотреть нечего, следует засунуть куда-нибудь, где максимально темно. Принцесса прекрасно знает, как одежда может изменить человека. Последнее время немало этим занималась. Но с таким скоростным изменением и раньше нечасто сталкивалась.

Эор совершенно преобразилась, надев парадную форму «Сордаровки». Видимо, поблизости не оказалось ничего подходящего для предстоящей поездки с принцессой. Эту форму перед выпуском выдают. Большинство надевает один раз, но по комплекту домой увозят все девушки поголовно. Некоторые любыми путями пытаются завести ещё и второй. Любимая в такой некоторое время ходила, ибо до Пантеры добралась самой последней, и то Софи её притащила. Парадным обзавелась, а из повседневного была только форма. И то, тоже парадная. Видимо, привыкнуть не могла, что деньги в сейфе лежат настоящие, и их можно брать. Впрочем, использовать свой внешний вид как оружие любимая и тогда великолепно умела.

С популярностью формы всё и раньше было ясно, сейчас только новое доказательство. Форма подчеркнула фигуру Эорен, одновременно скрыв все недостатки. Тоненькая, робкая, совершенно домашняя девочка. Вся такая нежная и воздушная... Как съязвила бы Марина, «обнять и плакать». Что-то совершенно прекрасное, при этом ещё и умненькое. Не зря «Сордаровки» — живой символ столицы.

В прошлый раз нескладную принцессу в школьной форме Софи не заметила. Эор, как и большинство, убежала в парадное переодеваться, то-то платье Еггта помнит.

Сейчас перемены произошли совершенно невообразимые. Особенно если учесть, с какой скоростью свершились.

Поневоле вспоминается, как Хейс играла с этой формой на ней, снимая предмет за предметом, притом на возлюбленной не было ничего. Или как сама Софи расстёгивала на любимой все эти пуговички. Такие игры им обеим очень нравились, отдавая какой-то пьянящей тайной...

Принцесса мотает головой, прогоняя наваждение. Кажется, становится понятнее известная по пересказам Марины способность разноглазой делить чувства на многих, любя каждую, словно всех остальных, при этом совершенно одинаково. Понятнее становится тяга Эриды к разнообразию.

Да и с собственными сиюминутными желаниями надо что-то делать. Эорен, похоже, не успела заметить, как Софи таращилась на неё, разинув рот. Возникает даже мысль: неужели Утренняя Звезда не понимает, чем владеет и как этим пользоваться? Впрочем, на самом деле, может не знать. У чьей там сестры прозвище «рельса» с намёком и на прямоту, и на совершенную негибкость мышление? В случае с Динкой «рельса» ещё и прямой намёк на то, что с ней ссорится столь же продуктивно, как головой с размаху о рельс биться.

Эорен тоже изворотливостью ума не отличается. Честность и прямота в её случае — серьёзный недостаток. Слишком поздно она к танку Марины побежала. За полгода не исправишь всего, а тут ещё почти целый год прошёл. Наверняка ещё что-то добавилось.

Софи чувствует: надо что-то сказать. Но испытывает некоторые сомнения, сумеет ли говорить осмысленно. У Софи не очень со способностью хвалить чью-то внешность. За единственным исключением. Впрочем, если действительно надо что-то сказать, Принцесса Империи слова найдёт быстро.

— Великолепно выглядишь! Именно в этом на свадьбу и иди. Только меч свой возьми. И диадему... Знаю, родовые тебе не прислали, своей нет. Возьмёшь одну из наших. Сразу всё при тебе — стиль, простота, вкус и статус. Сейчас в тебе этого всего больше, чем я когда-либо видела. Неужели Пантера додуматься не смогла?

— Но на мне тоже «Пантера», — сообщает Эорен, опустив глаза. — Тебе правда нравится?

Херктерент, чуть не ругнувшись, вспоминает — Утренняя Звезда крайне не привыкла к похвалам.

Софи подходит. Берёт руку Эорен в свои.

— Правда! Ты сейчас чудо как хороша, Звёздочка...

Софи идёт как обычно, никуда не торопясь. Без неё ни машина не уедет, ни самолёт не улетит. Эор держится чуть сзади, хотя легко может быть рядом, или вовсе вперёд убежать. Кошмар бы так и сделала, ещё и умчалась бы не в ту сторону, куда надо. Но Эор — это Эор, с крайне странными представлениями о субординации. Да и сама Софи старается лишний раз на девушку не смотреть. Слишком уж мысли возникают... Неправильные.

— Тебя не волнуют отношения Дины?

— Волнуют только в том смысле, чтобы это устраивало саму Дину. Пока у неё всё хорошо — хорошо и мне.

М-да, почти классика — переключившиеся материнские инстинкты. Младшая сестра — ещё не худший из возможных вариантов.

— Она тебе по-прежнему доверяет?

— Доверяет... — Эорен смеётся. — Это не то слово. Я поняла, почему её зовут Кошмар. Как тебе доклад по каждому дню, что был с того момента, как мы виделись. Притом без каких-либо записей, да ещё ночью прочитанный? Всё-всё в памяти. Кажется, я теперь в школе знаю вообще всех, включая последний набор, из которого только один раз видела местных девочек. Естественно, известно всё, происходившее у самой Дины, и всё, что она видела. Сразу говорю, чтобы лишних вопросов не было, о характере твоих отношений я знаю, что значит новый школьный термин «Эриды» мне тоже известно. Сама Дина очень подробно рассуждала, не определилась ещё, кто ей больше нравятся, девочки или мальчики, но как мне кажется, эти рассуждения — жуткая смесь теории и обыкновенного подросткового хвастовства. Предваряя следующий вопрос — у меня никого нет, и в ближайшее время не будет. Слишком тут охотников на статус много, а я насчёт своих внешних и личных качеств не обольщаюсь. Как и везде, охотнички своими качествами тоже не блещут. Признаю, в школах на предмет отношений было гораздо меньше писка, чем он стоит здесь, в среде вроде бы взрослых людей.

— Твоему возрасту сейчас самое время...

— Я достаточно насмотрелась на самые разные разновидности отношений, чтобы не примерять их на себе, а спокойно стоять в сторонке. Как снова в спину стали называть — я знаю, но мне теперь наплевать. Как уже сказала, Дине я мешать не собираюсь. При мне эту Коатликуэ она самое большее, в щёчку целовала. Хотя в первый же день в одной постели втроём спали. Очень уж Дине поговорить хотелось.

— Она по-прежнему настолько нуждается в тебе? Мне казалось, она вполне дружит с Мариной...

— Дружит. Это да, но Марина, хотя и старше Дины чуть больше, чем на год, часто ведёт себя так, будто старше всех. Соответственно, и Дине временами перепадает «отстань мелкая, не мешайся!»

Софи молчит. За прошедшие года сама практически забыла, что Марина младше её. Иногда проскальзывающее в разговорах «маленькая» или та же «мелкая» относится к росту, а не возрасту. Марина давно уже воспринимается равной. Временами даже старшей. Хотя и вылезает иногда всякое в её исполнении. Теперь ещё смотрящая Марине в рот Кошмар-Динка добавилась.

Самолёт знакомой раскраски, но другой модели. Софи ещё с детства помнит летающую лодку, перекрашенную в весёлую зубастую акулу. Император считал машину детской, сам катал на ней дочерей, хотя Софи тогда не особенно любила летать. Конечно, всё было понятно всем, великовозрастный мальчишка завёл игрушку вроде бы детям, а на деле — себе. Это четвёртая «Акула» на памяти Софи. Машины растут куда быстрее людей. Машина стоит носом к уходящему в воду бетонному слипу.

Нынешняя «Акула» построена на той же основе, что и предыдущие — многоцелевой летающей лодки, формально — патрульный бомбардировщик. От машины к машине росла полезная нагрузка и размеры самого самолёта. В первой пассажирский салон был чуть больше купе поезда. В салоне нынешней — уже несколько помещений с креслами и столами. Есть даже широченная двуспальная кровать, словно у Саргона был приступ чёрного юмора. Окна по сторонам кровати — вместо блистеров с пулемётами. Явно попали сюда с одной из «Стрел». Нынешняя «Акула» — полноценная амфибия, способная садится и на сушу, и на воду. На первые две «Акулы» приходилось устанавливать стойки шасси, чтобы выкатывать их на берег. Третья уже была амфибией.

Как и на всех остальных пассажирских машинах, пилотов двое, кроме них в экипаже есть радист. Все трое — женщины лет тридцати. Судя по колодкам и нашивкам «за ранение», летали много где, притом возили совсем не фрукты. Софи вспоминает о своеобразной принципиальности женолюбивого Императора, никогда не проявлявшего интереса к женщинам у него в подчинении. Хотя у этих троих с внешностью всё хорошо. Интересно, они со Смертью до Резиденции водили знакомства? Наёмница ещё в прошлом году очень хвалила боевые качества этой амфибии. Значит, знакомые пилоты точно должны быть, учитывая малочисленность подразделений, в составе которых шлялась по миру Чёрная Смерть.

С пилотами Софи уже летала, когда вокруг острова вместе с Хейс каталась, высматривая Маришку. Радиста только по имени знает. Софи уже поняла — чем тяжелее машина, что ей захочется взять — тем многочисленнее окажется экипаж. Если ей захочется полететь «Стрелой» на материк, то там в экипаже будут вообще все, вплоть до стюардов и стрелков. Ещё и эскорт истребителей обязателен. Притом Император даже сейчас частенько летает в одиночку или только с личным пилотом.

Командир экипажа осведомляется:

— На какой аэродром направляемся?

— Полёт с развлекательными целями. Сейчас летим к Жемчужным рифам, я с борта понырять хочу.

Парашют тоже приготовлен, но замечен, похоже, только Софи, ибо Эорен, совсем как ребёнок разглядывала лодку и колоритный экипаж. Вполне себе летающий без парашютов.

Первое, что обнаруживается у столика в салоне — сумки такого знакомого Софи покроя. Наверняка, в них найдётся много интересного. Кресла у столика тоже со «Стрел», крутящиеся на триста шестьдесят градусов.

Софи садиться и пристёгивается. Разворачивается так, чтобы поменьше видеть Эорен. Хотя та явно ничего не замечает. Устроившись в кресле, открывает запотевшую бутылочку минеральной воды. На Эорен, кроме всего прочего, местный климат действует не лучшим образом. Она ещё в прошлом году жаловалась. Но тогда многое успешно заменялось возможностью неограниченное количество времени общаться с Динкой.

После приводнения Софи сама бежит распахнуть дверь (вполне полноценную, даже такую же, как на боевой машине) и опустить в воду трап. Сбросив с себя всё, взвизгнув прыгает в море. В воде сейчас куда лучше, нежели на суше.

Вынырнув, забирается на крыльевой поплавок. Формально они даже убирающиеся, но на Архипелаге, да и на Дуге почти всегда летают с выпущенными, упрощая посадку при волнении. Второй пилот на нос лодки вылезла, сбрасывает самый настоящий якорь. Зачем-то отправляет в воду ещё спасательный круг на тросе.

Эорен стоит в проходе. Неуверенно теребит верхнюю пуговицу. Что это с ней? Вроде особой стеснительностью не страдала. Да и «кошечек» в общем-то поругивают за способность превратить любое место в казарму. Притом как в хорошем, так и в плохом смысле слова. Иногда — одновременно.

Эор что-то говорит радисту. Та охотно повторяет на пол-океана.

— Она без купальника!

Кажется у радиста проявились черты, свойственные дразнящимся девчонкам куда более юного возраста.

— На тебе же был! — Софи, дурачась, складывает руки рупором.

Дёрнув плечом Эорен отвечает уже сама:

— Я полностью переоделась.

Командный голос в «кошачьей» заставляли вырабатывать. Только от Эорен Софи подобного не слышала.

— Так чего стесняться? Здесь одни девочки.

Эорен приходит к такому же выводу, начав раздеваться. Тем более, ещё наглядная агитация подплывает. Второй пилот в своём естественном виде прыгнула с носа лодки и к трапу подплыла. Правда на неё пояс с ножом есть, как у ныряльщиц из Приморья. Но носится женщиной из соображения оригинальничать.

Неужели Эор стеснялась своего белья армейского образца? Вполне же может позволить Красную Кошку. Хотя, второй пилот тоже была в армейском. Притом пилоты во всех родах войск славятся крайне вольным отношением к ношению любых предметов униформы. Хотя, по Эор видно — на солнце Утренняя Звезда бывает нечасто.

В воду Эорен спускается осторожно, но плывёт уверенно. В «кошачьей» способны научить прилично плавать даже булыжник.

Софи болтает ногами в воде. Эор уже рядом, но выбираться не спешит.

— Как водичка?

Эор руку вскидывает в одобрительном жесте.

— Красота! Хотя, я не особенно плавать люблю...

— Потому что не с кем? — ехидничает принцесса.

Эор выбирается на поплавок:

— Как это не с кем? Общество лучше Принцессы Империи найти крайне сложно!

Никакого подтекста в словах нескладной принцессы не слышится. Она шутит, как могла бы шутить эта рельса Динка. Софи шутя пинает Эор пониже спины.

— Да ну тебя, урождённая!

Эор только смеётся.

Как ни странно, вместе с одеждой Эор словно сняла с себя всё очарование «Сордаровки». В таком виде Софи может смотреть на Утреннюю Звезду гораздо спокойнее. Видимо, слишком уж удачно наряд наложился на высокий рост. Без него — совсем не то. Никаких желаний. Можно сидеть и болтать, как обычные подружки в горячих, для кого Эрида — имя, а не термин.

От желаний почти ничего не осталось, Эорен из тех, кто в одежде, притом любой, выглядят лучше, нежели без неё. Впрочем, Утренняя звезда и сама это прекрасно знает. Софи понимает: её привлекает всё-таки не высокий рост как таковой, а один определённый человек со всем комплексом своих характеристик. Тем более, Эор ничего не заметила.

На носу лодки появляется командир экипажа. Тоже в своём естественном виде. Шлемофон надет явно из озорства, в руках ружьё для подводной охоты, притом более тяжёлая модель, чем Софи держала в руках. Ремень с ножом тоже есть, но Еггта знает, пилоту в таком месте он нужен исключительно для хранения сигарет с зажигалкой. Затянувшись, картинно берёт ружьё наперевес.

С такого расстояния можно принять за ровесницу Софи. От лодки доносится плеск и смех. Радист выпрыгнула с другого борта лодки, поднырнула под ней и резко высунувшись из воды вознамерилась утопить второго пилота. Та решительно отбивается. На радисте нет даже пояса.

Командир грозит с носа ружьём, но присоединятся не спешит. Эорен смеётся едва ли не веселее младшей сестры. Софи неожиданно ощущает себя единственным взрослым человеком на десятки миль вокруг.

Опять не слишком весёлые вещи вспоминаются быстрее всего.

Глаза сами собой зацепляются за люк отсека со спасательной лодкой. В ней должен быть не только запас продуктов и воды, но и карабин с охотничьим ружьём. У экипажа есть пистолеты, в кабине Софи видела стойку с автоматами. Излишняя любовь ЕИВ к вооружению в резиденциях всех и вся? Или присутствует какая-то настоящая опасность?

Встав, машет рукой, чтобы внимание привлечь.

— Капитан, — командир экипажа именно в этом звании, — тут безопасно вообще?

Вместо ответа та, сбросив шлем, и совсем по детски взвизгнув вместе с ружьём прыгает в воду.

Сначала кисть руки с одобрительным жестом поднимает из воды. Только потом выныривает сама.

— Полное спокойствие, принцесса! Безопаснее было только у мамки в пузе!

— Ага! — подхватывает второй пилот, ухитрившаяся отогнать подальше радиста. — Так безопасно, что ты оттуда сбежала раньше времени!

— Ну так! — смеётся капитан, — Сбежишь тут! Вокруг ведь столько интересного! Столько лет смотрю, всё насмотреться не могу.

— Я вообще-то, серьёзно! — Софи пытается навести на себя официальный вид, на деле с трудом удерживаясь, чтобы Эорен в воду не столкнуть, а самой, заорав что-то дикое, прыгнуть следом.

— А я тоже! Акул всех выбили ещё когда дед пешком под стол ходил. Если на мелководье под ноги смотреть, чтобы на пестрянку или багровую звезду не наступить, то и вовсе никаких опасностей нет. Ну, только если совсем пьяной у костра заснёшь, крабы отъесть могут что-нибудь. Да и крабы они чик, — зачем-то голос понижает, хотя слышимость не снижается, показав пальцами «ножницы», — мужикам больше что-то любят откусывать.

Все смеются, похоже дежурная шутка, капитан продолжает.

— Да всё тут спокойно! Даже если буря будет — вон туда лодку отгоним. Пересиживали уже там.

— Часто сюда летаете?

— Да не волнуйтесь, принцесса, хоть у Смерти можете спросить — ЕИВ дал разрешение... Списывать некоторое количество ресурсов. Мы чтим договорённости.

— От шторма сможешь улететь?

— Я под огнём лодку сажала. И обратно взлетала.

— А я, — сидящая на трапе радист руку тянет, словно примерная школьница, — им ещё на прощанье бомбой в канонерку попала.

— А я, — пытается вставить хоть слово второй пилот, но её прерывают в два голоса.

— А ты молчи лучше, тогда в проходе между блистерами валялась и пузыри кровавые пускала. Думали — не довезём. Но ничего, собрали, стала даже лучше прежней.

— Стоп! — Софи машет капитану, — ты сажала машину с бомбами на обстреливаемый аэродром. Это же самоубийство с особой жестокостью! — «примерно, как полёт на неиспытанном ракетоплане».

Командир с остальными перемигивается. В ожидании чего-то интересного, пусть этим троим и прекрасно известного, все трое подплывают поближе к поплавку. Капитан даже ружьё в самолёт положила. Этим троим, как и большинству островитянок, что по суше, что по воде перемещаться — разницы никакой. Хотя эти могут ещё и по воздуху.

— Я контуженная, — капитан ухмыляется в точности, как Маришка, — но не настолько. У меня бомб не было. Я их на берегу нашла.

— Как так?

— А вот так! Эти уже все выпрыгнули, у них груза-то было — только стволы в руках, патронов у местных навалом было. Я вылезла размяться, смотрю — у среза воды аэродромный погрузчик стоит. Ага, с двумя по двести пятьдесят, толстенькими. Я и ору «цепляй мне под крылья, иначе не полечу никуда» . У них чуть ли не единственный бомбер из миномёта накрыли, пока горел, догадались погрузчик отогнать.

— А я ещё и топ-мачтовик, — с сумасшедшим весельем сообщает радист. — Летим — не то в атаку, не то рыб кормить. Высоту не набираем, в данном случае и не надо; я на месте второго сижу, там тоже бомбосбрасыватель и прицел есть. Передняя башня стреляет, верхнюю на нос развернули, с неё трассы, кажется, прямо над ухом пулемёт бьёт, навстречу трассы. На лодке можно четыре пулемёта ставить для огня по курсу. Обычно их не ставят, но у нас были. Она лупит из всех. Пол трясётся. Всё ходуном. Ору ей — «держи высоту пятнадцать, ровно машину держи, а то бомба от воды не отскочит, сами на ней подорвёмся», она мне «не учи старую шлюху трахаться». В общем, попали... Жаль, всё веселье пропустили.

— Не поняла, — стонет Софи, не понимая, когда и кто именно тут сошли с ума. Это же не бывает коллективным?

— Ты же ей не сказала, — цокает языком второй пилот, явно довольная что ей удалось наконец, вставить слово, — Мы же Смерть везли... Да ещё с этим... Красивым таким... Как мирренский демон...

— Кто всегда вместе со Смертью! — глухим голосом сообщает капитан.

Софи уже догадывается, кто это всё в одном месте был в состоянии учинить, да и ещё прилетев вмести с Чёрной Смертью. Но девчонки, называть как-то иначе вроде бы давно взрослых, но ведущих себя словно расшалившиеся ровесницы даже не Кошмара, а Вьюнка, не поворачивается язык, сами отлично старались.

— Ты, наверное, не знаешь, — снова встревает второй пилот, — но когда Смерть с Владыкой Демонов в бой идут, тех кто были против них хоронят в спичечных коробках. И то, если повезёт.

— Вас местные после этого людьми-то хоть считали?

Все трое согласно ухмыляются словно тройняшки однояйцевые.

— Не-а! Мы уже давно «грэдские ведьмы». Кому, как не нам, демонов возить? Хотя, вон она, — тычет во второго пилота, — мирренка, пусть десять слов на этом языке знающая, из них семь непечатных, но всё равно. Людьми нас не считают. Считают нас из преисподней выгнали, — начинает капитан.

— За плохое поведение! — охотно подхватывают двое других.

Софи за голову хватается:

— Думаете, я не догадалась, что Владыка Демонов — это самый обыкновенный принц Херенокт. Хватит играть, я прекрасно знаю, чем он в этих краях занимается, кроме статеек написания!

Лётчицы с искреннем недоумением переглядываются. Командир говорит за всех:

— Мы его не читали.

Софи чуть не начинает истерически ржать. В Империи есть кто-то, не читавший Херенокта! Притом эти кто-то неоднократно шли вместе с ним в бой, и даже жили почти под одной крышей!

— На чём хоть летали?

— Да вон на такой же! — капитан стучит по поплавку, касается дюраля губами, — Любимая моя! От скольких смертей увезла, и скольким смерти привезла. И ещё привезём, если понадобиться!

Софи становится окончательно ясным, почему Кэретта терпеть не может Архипелаг. Да из-за персонала, что Император в Резиденцию набрал! Что бы старый авантюрист и воздушный хулиган мимо таких девчонок прошёл! Тут и других хватает, и девчонок, и мальчишек всех возрастов, умеющих ездить, летать, плавать и стрелять на всём и изо всего, что в принципе не должно.

— ЕИВ вас всех вместе брал, или поодиночке?

— Всех вместе. Ещё сказал, «не отмени Дина многожёнство, да будь я помоложе — женился бы на всех сразу!»

Софи кривится, словно переев кислятины:

— Если не врёт, с тремя сразу по молодости мог!

Хохот и удары по воде не отличаются от взрывов по громкости. Капитан сообщает:

— При всём уважении... Но нас тогда было семеро.

— Сейчас сколько?

— Столько и есть.

Со всеми ними Софи ощущает себя серьёзной, словно Император с парадного портрета самого себя.

— Остальные где? — спрашивает Софи, прекрасно понимая, что ответы могут быть самыми разнообразными.

— Да тут все... В смысле там, — капитан машет в ту сторону откуда прилетели, — на этом маршруте мне штурман не нужен, не говоря уж о стрелках...

— По причине отсутствия пулемётов, — снова встревает второй пилот.

— Ты вообще радуйся, что с блистеров нельзя вперёд стрелять. Иначе бы стреляли, стоя на тебе. И прекратила бы пускать пузырики. Скинули бы тебя как балласт... Впрочем, рыбы с крабами в те дни и так обожрались.

Несостоявшийся крабий ужин смеётся чуть ли не громче всех. Софи только вздыхает. Общаясь с Мариной, начинаешь спокойно воспринимать шуточки такого уровня. Тем более, Маришка к каким-либо другим не способна.

— Кто вас сюда рекомендовал? — не сам же Саргон вместе с «ведьмочками» разбойничал. Хотя люди такого склада и самой Софи нравятся. Только вот в этих нравящихся ей черт настолько много, что рядом с ними становится страшновато. Прежде всего — из-за граничащего с безумием бесстрашия — за собственную жизнь.

— Так Принц и позвал. Всё настолько запутано бывало, что одно время спорили, с Севера он или с Юга.

— Ну, вот и сказал как-то раз, — кажется эта троица научилась подхватывать мысли друг друга, — «Охота в следующий раз, чтобы все «ведьмочки» снова вместе были. И живые...Но знаю я вас... Поэтому предлагаю одно дело. Денежное. Законное, правда скучное. Я знаю, кому нужны пилоты, летающие на всём, что летать не должно. Ну, вот и познакомились с ЕИВ.

— Неправда! — брызгается капитан, — Я его раньше знала. Меня представляли, как лучшую выпускницу лётного!

— А вот и нет!

— А вот и да!

Софи не удерживается, спрыгивает в воду, как следует обрызгав всех. Эорен сползает следом.

— Хватит спорить! Тут есть записи о всех визитах ЕИВ за последние лет пятьдесят. Тебе, вроде, поменьше будет.

С мотивами ЕИВ тоже всё понятно. Увидел сразу семь разбавленных версий погибшей любимой жены. Чтобы таких он мимо МИДв и Крепостных полков пропустил... Таких чудес в Империю не завезли.

Неожиданно Эорен голос подаёт. Хотя при любом споре предпочитает не ввязываться, а сидеть в сторонке.

— В «кошачьей» любили всякие такие истории из военной жизни рассказывать. Я не верила, но кажется, правды было больше, чем я думала.

— Не считая того, что было враньём! — усмехается радист.

— Это про тебя с Принцем? — снова встревает второй пилот.

— А ничего не было. Всё равно Смерти достался...

Настолько синхронный вздох Софи слышит впервые. Первой в реальность возвращается капитан.

— И это хорошо. Не забыли — они вместе появлялись только там, где потом бывало очень много смертей. С каждым из них лучше быть в хороших отношениях... Но если окажешься у них на пути...

— Вам тут не скучно?

Капитан серьёзной становится:

— С какого-то времени между весёлой жизнью и перспективой остаться в живых начинаешь выбирать второе. Недолго, но ярко против долго, но тускло. Второй вариант становится предпочтительнее. Если кто-то не согласен — здесь никого не держат.

— Не любят тех, кто уходит сам и вряд ли примут такую обратно. Это из того, что точно знаю лично я.

— Софи! — окликает Эорен. — Можно я на лодке посижу?

— Все вместе поплыли, за столом разговаривать гораздо лучше.

— Тем более она, что пьяной, что трезвой летает одинаково, — прозрачно намекает второй пилот.

Командир показывает из воды кулак.

— Молчи уж! Это ты у нас пьяница главная!

В ответ — только смех.

— Я и не отрицаю!

Подплывают к лодке. Радист снова не удерживается, чтобы поднырнув под фюзеляжем залезть через другую дверь. Ещё и сообщает:

— За что особенно эту машину люблю — заходишь, как в дом, через дверь.

— У тебя никогда не было дома. Детдомовка! — кажется, переругивание этих двоих — местная традиция.

— Деньги теперь есть, могу купить в любой момент. Хоть виллу... Правда, маленькую.

— Эй вы! Скупщицы участков! — упирает руки в бока капитан. — Скиньте-ка пять малых лодок пока за борт.

Словно спиной увидев недоумение Софи, поворачивается для объяснений. У Эорен непроницаемое выражение. Давно уже привыкла в присутствии старших по званию не задавать лишних вопросов. В военной среде звание, по крайней мере формально, имеет преимущество перед статусом.

— Это мы придумали. Лодки потом внутрь затаскиваем, благо дверь вон какая...

— Их сдувать и складывать потом надо, — недоумевает Софи, хотя догадывается, что «ведьмочки», как и столичные лётчицы, личности весьма нагленькие, техников погонять любят.

Капитан блаженно щурится, махнув рукой:

— Пусть этим техники занимаются. И так не перегружены. Не на бомбёжки и по двадцать раз в день летаем... Так хочется иногда в одиночестве полежать и посмотреть на звёзды..

— С «Приморской розой», сигаретой «матросской», а то и чем покрепче и посильнее, — не унимается второй пилот.

Формальная субординация у «ведьмочек», как и во всех подчинённых лично императору частях хромает на множество конечностей. Все командуют и подчиняются исходя совсем не из официальных званий.

— Зато и не унесёт, и без меня не улетите, двери при сброшенных лодках не закроются.

Теперь уже Софи руки в бока упирает:

— Знаете, я подумываю вас в Столичные Дворцы перевести, отец мне не откажет, больно уж вы склонны вечно что-то придумывать.

— Не, не будем, — зевает капитан, — там точно либо от скуки помрём, либо разбомбим кого-нибудь.

— Ты знаешь, разбомбить может и понадобиться!

— Так обращайся! — блеск в глазах капитана становится опасным. — Мы договорённости соблюдаем, враги Дома ЕИВ теперь наши враги. Тем более, я бомбардировщик.

— Я запомнила, что ты сказала.

Имена Софи неизвестны, но она знает: Император постоянно использует своих личных бойцов для множества мутных дел. Хотя подковёрная грызня всё-таки получше нежели новая Война Верховных. Хотя тут возникает вопрос, чьи это бойцы? ЕИВ? Херенокта? Или всемогущей ведьмы золотой?

Впрочем, пока это только всё мысли на очень дальнюю перспективу.

Пока же, пресловутая двуспальная кровать, оказывается, вполне трансформируется в стол. Причём, без экипажа самолёта Софи и не догадалась бы, как секции переворачиваются. О том, что можно в сумках найти «ведьмочки» и так прекрасно осведомлены. «Розу» достали. И сыр. Фрукты и так на борту были. Окна, установленные вместо блистеров по обе стороны фюзеляжа распахнуты.

— Подражаете сказкам про Великие Дома?

— Нет, самим так больше нравится, — снова второй пилот, вечно ей всюду встрять.

Эорен с ногами в кресло забралась. Хотя в руке полный бокал, всем видом старается продемонстрировать «меня тут нет». Для Эор больше трёх, считая её саму, окружающих, уже слишком много становится. Ну что поделать, копию Кошмара из воздуха не создашь.

— Странно. Мне летать на Архипелаге запретили, а вот вам доверили меня возить.

— Ага! — кивает капитан. — Даже специальный инструктаж был, чтобы тебя ни под каким видом к штурвалу не подпускали. К тому же, на этой машине ты формально права летать не имеешь, как и на любой боевой. Двух и многомоторные машины с двигателями высокой мощности — это другая категория лётчика, не та, что есть у тебя.

— Можно подумать, тебя эти категории когда-то волновали, — второй пилот поперёк кресла расположилась, бокал уже полупустой, хотя по себе Софи знает, на свежем воздухе для неё «Приморская» от воды только цветом отличается.

Капитан щурится совсем как Маришка.

— Одно дело и без того полуоторванные головушки, вроде своей или ваших возить. Совсем другое — такие вот, — по очереди кивает Софи и Эорен, — к тому же, моя первая подтверждённая квалификация — как раз пилот бомбардировщика.

— А потом какие были? — интересуется Софи. Она ведь сама сперва летать научилась и только потом эти умения обрели официальные подтверждения.

— Формально несколько лет не было никаких. Летала на всём, что подворачивалось. И бомбы, и грузы возила. Когда сюда уже брали, заставили пройти переаттестацию. Как ни странно, прошла.

— Потому что ЕИВ на аэродроме был, и ему ты понравилась!

Софи призадумывается, сколько раз второго пилота уже били? Больно уж она языкастая.

— Враньё! Он с аэродрома уехал ещё до того, как я села. Меня поздравили с высшей квалификацией и сказали, что ЕИВ мне присвоил. Сказал, что помнит меня...

— Скорей всего, отсюда слух и пошёл, — Софи решает покончить с лишними слухами, чем меньше говорят, тем лучше, — он, на самом деле, помнит всех, с кем хоть один раз разговаривал. С тобой он раньше сталкивался. Право присваивать квалификации пилотам у него ещё с тех времён, когда он был маршалом авиации.

Даже второй пилот присвистнула:

— Это же вон когда было!

— Однако, осталось по сегодняшний день. Ему действительно понравилось, как ты летаешь, а не что-то другое.

Капитан смотрит на соратниц с таким видом, что на лице читается только одно: крайне ехидное «Съели?» Софи снова кажется, будто по годам она тут самая старшая.

— Ты не знаешь, реактивные бомбардировщики есть уже? — капитан всё-таки и о своём звании не забывает.

— Сейчас основным осваиваемым типом является истребитель-бомбардировщик. В разработке и другие образцы. Так полетать охота?

— Как большою серию запустят — переучусь и снова пойду. Совесть не пропила ещё, нельзя так долго задницу на солнышке греть.

Софи знает — добровольный перевод из Крепостных полков в любую другую армейскую или флотскую структуру означает повышение в звании на две — три ступени. Впрочем, во всех видах авиации до сих пор не так уж и редки даже летающие в боевые вылеты генералы.

— До больших звёзд рассчитываешь дожить? — второй пилот всё не уймётся.

— Будто ты о том же самом не мечтаешь!

— Мне не дадут, эти-то со скрипом получила, я же южанка, а им не положено.

Софи решительно стукнула кулачком по столу:

— Враньё! Нет таких ограничений!

— Но все говорят...

— Слушай не всех, слушай, что я говорю. Я побольше знаю, кому и как звания даются. Приём в Крепостной полк отменяет все действовавшие на тебя ограничения, связанные со статусом и национальностью.

Мирренка решительно опустошает бокал. Тут же наполняет новый. Кроме неё, у всех налито.

— За это определённо стоит выпить! — в голосе откровенно мурлыкающие интонации, — Как, оказывается, мало нужно иногда для разрешения мучившего десятилетия вопроса.

— Как же ты мирренкой оказалась? Им же запрещено на Архипелаге селиться. Или это прозвище такое?

— Не прозвище. Я самая настоящая мирренка. Плод большой и не слишком чистой любви. Почти сюжет для скверного романа. На Архипелаге я недавно, вместе со всеми «ведьмочками» перебралась. До того где меня только не носило. Родилась вообще на Дальнем Севере.

— Мирренам туда попасть ещё сложнее, чем сюда, — замечает Софи, вспоминая, как просматривая личные дела на одном действительно видела отметку «миррен», но не придала значение, настолько увлекательным чтением были биографии охранниц.

— Сразу после Великой войны связи Приморья с Северным Пограничьем были разрешены. Даже туристы ездили. Вот матрос торгового вместе с капитанской дочкой с судна и удрал.

— Постой-ка, если я ничего не путаю, в лексиконе южных моряков «капитанская дочка» — это плётка капитана для поддержания дисциплины.

— А папа удрал с настоящей. То есть, с мамой. Она на прощанье ту самую «дочку» у капитана тоже спёрла.

— Бегство с торгового судна в иностранном порту приравнивается к дезертирству с боевого корабля. Отдельный пункт про это был в мирном договоре. Его должны были вернуть по первому запросу. Если мама была совершеннолетней — процедура оформления как иностранного беженца очень долгая и сложная, специально так сделано, чтобы было проще обратно уехать.

Второй пилот со злым весельем усмехается:

— Жизнь всегда сложнее любых договоров. Им повезло. В то время усиленно набирали морских пехотинцев для гарнизонов северных островов. Сразу после войны желающих жизнью рисковать было не сильно много. В морскую пехоту и сейчас берут лиц без гражданства, чтобы можно было на законных основаниях части в спорных регионах пополнять. Вот они и заключили портовый брак. И отец, даже с непросохшей печатью на документах, побежал на вербовочный пункт. Кто, откуда — тогда не смотрели. Только физическими данными, а кулаки у отца были здоровые, и военной специальностью интересовались. У отца её не было — как моряк торгового флота имел бронь, судно под мобилизацию не попало. Так что, Тиму он ни дня не служил. Когда пришёл запрос о выдаче дезертира и освобождении насильственно удержанной, то таких людей уже не было. Был только что принесший присягу морской пехотинец и его законная жена. Что морпех натворил до поступления на службу — не волновало никого. При портовом браке должны выбирать, в какой стране собираются жить, с немедленным лишением всех прав состояния страны отказа и получением прав страны состояния. Формально брак был между мирренкой и претендующим на гражданство морпехом. Мама однозначно сказала, хочет жить с мужем, и отказалась от гражданства. Её документы тут же, в присутствии посольского чиновника уничтожили, а ей были выданы временные, как жене претендента на гражданство. Наши предпочли не заметить, что на момент заключения брака отец морпехом ещё не был. Командование даже довольно было, что он женат. Проблема создания на этих территориях постоянного населения и сейчас полностью не решена, а тогда стояла особенно остро. Вот отец и поехал. На пять лет. Много позже, когда в отставку выходил, ему эти пять засчитали один к трём. Пятнадцать получилось. Я на Дальнем Севере родилась. Всего нас трое. Через пять лет отец и все члены семьи на его попечении получили полноправное гражданство. В детстве от родителей всегда попадало, когда на людях заговаривала с ними на неправильном языке, хотя на нашем они сами тогда не особенно хорошо говорили. Отец, как и любой моряк с пятого на десятое портовым грэдским владел. Акцент жуткий и у отца, и у мамы был, ну, а я вслед за ними повторяла. Не слишком умные детишки мне постоянно напоминали, кто я такая. Взрослые... Кто были умные, кто — не очень. Даже обижалась на родителей в детстве, что не могли дать имени, как у нормальных людей. Все смеются, но мама в детстве слишком любила одну книжку. И в итоге, забыла, что у неё дочка, а не кукла, что можно звать как угодно. Неправильный язык забыла, хотя командир неправа: непечатных слов на нём я знаю не семь, а, наверное, семь в седьмой степени...

— В «Академическом полном словаре мирренского языка» нет такого количества слов.

— Пусть новый том пишут, — машет рукой пилот, — родителям про меня в детстве говорили. «Смотрите, разбойница растёт!». Смеюсь теперь, ибо именно так и получилось.

— Они живы?

— Крепкие ещё.

— Общаешься с ними?

— Пишу иногда. Я, считай, с шестнадцати лет сама себе голова.

— Они так и живут на Севере?

— Нет, конечно, мозгов не отморозили. В Приморье перебрались. Уже давно.

Софи снова чуть не забывает, что перед ней — не ровесницы Вьюнка. Отношение к жизни, к прошлому и будущему — примерно аналогичное. Притом у Вьюнка хоть задатки хомяка имеются на предмет создания запасов ценностей. Уже прекрасно знает о существовании безналичных денег. Хвастаться полученным от Софи и Эриды хвасталась, но чуть ли не на следующий день спросила, могут ли ей помочь деньги на счёт до совершеннолетия положить? Несложный вопрос быстро решили.

«Ведьмочки» словно живут одним днём. В естественном виде, кроме собственно тела, о хозяйке немало может сказать браслет. У них у каждой по два, один, положенный каждой девочке по традиции, подарок от родителей, сироте — от администрации. И другой, зачастую меняющийся множество раз — от друга, или от улучшившегося материального положения. Здесь — как раз второй случай. Вещи явно изготавливались на заказ. Золото, платина, всевозможные ювелирные техники, всё яркое, подчёркнуто вызывающее. Кажется, у людей одного рода деятельности даже украшения схожи. Софи помнит, какие драгоценности носит Смерть. Тут — аналогичный стиль, может, работы тех же мастеров, как-никак, на одном острове живут.

У мирренки ещё и памятный по карикатурам отличительный признак миррена — знак веры на шее болтается. Обычно ребёнку вскоре после рождения надевается, часто всю жизнь носится, ибо снимать не рекомендуется. Софи знает — даже у Сордара такой есть, только им не носится.

Только здесь божок болтается вверх ногами. Оригинальное колечко сломалось, новую дырочку пробили у ног подвешенного.

Софи мысленно усмехается: интересно, знает ли мирренка, что так носить святыню — впадать в тяжкий грех вероотступничества?

Судя по предмету, висящему на той же цепочке — прекрасно знает. Рядом висит самый настоящий клык ужаса льдов. Софи достаточно черепов и чучел видела. Узнала сразу. Видела и живых, но у тех было сложновато рассматривать содержимое пасти.

Мирренка замечает интерес, поправляет клык, так чтобы было получше видно. Словно невзначай прикрыв им символ веры.

— Отец подарил!

— Он на ужаса охотился? — Софи знает: убить ужаса среди охотников — признак высшего мастерства.

— Косвенно. Слава у зверя уж больно дурная. Если вблизи населённой местности появляется — сразу стараются убить. Считаются, что они все — людоеды... Хотя при таком числе людей на такие пространства они бы просто не прокормились. Самую настоящую боевую тревогу объявили. Половину всех, способных держать оружия, притом без разницы, морпех или кто, оставили посёлок охранять, другая половина ушла. Действительно, как на войну.

Но его ещё раньше убили. Слава твари всё-таки преувеличена. Винтовочная пуля пробивает рельс. Ломает и звериные кости. Тушу видела. Страшный! Брат аж заплакал.

Отец клык потом выменял. Мне отдал. Брат себе просил. Но отец сказал «такие вещи только храбрецы носят, ты же — трусишка». Нечасто он меня хвалил, но тот случай я запомнила.

— Тебе этой «капитанской дочкой» в детстве не попадало? — Софи имеет некоторое представление о довольно распространённых на Юге взглядах на воспитание детей. Крайне их не ободряет. Да и опять забывается, сколько мирренке лет по документам.

— Нет, этим мне не попадало... Вот родители, кажется, получили плетью несколько раз...Притом отец-то ладно, как матрос от капитана, а вот маме попало по древнему праву от отцовской власти. Хотя она думала, что так больше не делают. Ей — сделали. Ну и получил капитан, что дочери у него не стало. Больно уж эту штуку ненавидели. Это был символ того, что ушло навсегда. Платили на Севере неплохо, так что отец чучело из головы белого медведя купил. На стену повесил, в зубы эту плётку сунул, рукоятку приклеил сломанной, будто медведь её перекусил, а свой парадный берет с черепом на голову зверю надел. Его всё равно в тех широтах носить было невозможно. Словно казнил эту вещь и всё, что с ней связано и был очень доволен.

Софи усмехается, представив картинку. Впрочем, ей изобразить такое — минутное дело.

— Фото нет?

— Это у нашей лодки эмблема такая была. Только вместо плётки рисовали тушки главарей тех, с кем воевали. В каком-то смысле, всех и правда сожрали...

— В сумке блокнот для набросков должен быть. И карандаши.

Всё находится. Радист усмехается:

— То-то Смерть недавно опять заставила комплектацию сумок менять.

Софи берётся за карандаш. Как выглядит голова медведя, «капитанская дочка» и любимый берет Маришки — знает прекрасно. Три в одном совмещает очень быстро. Протягивает рисунок мирренке.

— Так примерно?

— Не примерно, а точно, — шепчет та, — словно у родителей дома была. Можно я себе возьму?

— Бери.

Мирренка протягивает обратно.

— Можешь сначала подписать?

После поездки на Север Софи стала интересоваться литературой, посвящённой этому региону. Прочла немало о сильных и мужественных людях, весьма суровых нравах, плоховато дружащих с любыми законами, и о сжигавших людей там, равно как и в других местах, весьма сильных страстях. Хотя, на Севере все чувства были гораздо сильнее, а страсти — пламеннее. Огромную роль играло, что женщин было гораздо меньше, нежели мужчин.

С любопытством у Софи всегда было хорошо, а тут рядом почти настоящая дальняя северянка. Много ли помнит о суровых нравах?

Мирренка начинает издалека:

— Мама-то красивая была...

— По тебе заметно, — Эорен вполне искренна. Она хоть и младше, но выглядит хуже.

— Ну да, есть такое... Сама знаешь, мужчин там много, женщин — не очень. Конфликты неизбежны. Нет, насилия не было. Тут за одну попытку случайно замёрзнуть было очень легко. Как дикари спорили, какой женщине с кем быть. Официальный статус помогал не всегда, хотя многих притормаживал. Да и отцовских кулаков побаивались.

Но на сильного найдётся кто-то сильнее. Вот и тут нашёлся. Предложение договор расторгнуть и ним подписать мама отвергла. Сказала отцу. Он упорный, тот — не меньше.

Ожидаемо, спор очень далеко зашёл. До крайности. Решили, как уже бывало, во льды сходить.

— И что?

— И ничего. Полярная ночь, лыжи, снега, две винтовки, хозяин льдов за судью с обвинителем. Ушло двое, пришёл один. Заблудился человек. Бывает... Такие дела спускали на тормозах. Спустили и отцу. Дальше всё тихо было.

— У тебя, я смотрю, событий в жизни на несколько романов набирается... Рассказывать умеешь. Записать не думаешь?

Капитан с радистом, переглянувшись, начинают хихикать, как маленькие. Второй пилот грозит им кулаком. Эорен совсем сжалась, ей кажется, ссора начинается.

— Она и так пишет втихаря, — не переставая хихикает радист, — думает, мы не знаем!

— А по шее?

Софи встаёт, разведя руки:

— Девочки, не ссорьтесь! Это приказ!

Троица как по команде вскакивает, вытягиваясь по стойке «смирно». Приподнимается даже Эорен.

— Так точно!

Смеются уже все вместе.

— Если ты действительно пишешь так же хорошо, как говоришь, то почему не посылаешь никуда?

— Не напечатают. Я своё имя увидеть хочу, не придуманное. А оно — мирренское.

— Даже сейчас издают классическую литературу.

— Сравнила! — буркает второй пилот.

— Тогда можешь мне дать? Сама знаешь, связей у меня предостаточно. Напечатают под твоим именем, хотя бы из уважения ко мне. Конечно, если качество будет соответствующим...

Мирренка выглядит, как ребёнок, кому конфет обещали дать. Много. Но не сейчас, а завтра.

— Софи-и-и!!! — такой стон принцесса и от возлюбленной нечасто слышала. Впрочем, даже историй множество рассказывают, насколько островитянки несдержанные. Во всех смыслах слова.

— Так! Ей плохо, дайте воды! — распоряжается принцесса.

Второй пилот пьёт не слишком уверено. Раскраснелась, по сторонам смотрит странно.

Капитан подмигивает Софи:

— Не волнуйтесь. Мы уже привыкли, ей иногда бывает хорошо от странных причин.

Радист ничего не говорит. Только крайне двусмысленно языком по губам проводит.

Софи только хмыкает мысленно. По аналогии со столицей, определённые отношения среди лётчиц и здесь распространены. К счастью, степень назойливости гораздо меньше, чем у некоторых девушек в школе.

Дворец иногда напоминает земледельческое поселения хотя бы тем, что все всё и про всех знают. Эти пилоты возят Софи ещё и потому, что их взгляды на допустимое между девушками близки взглядам самой Софи. Притом о характерах взаимоотношений всем известно. Хотя бы сдержанность у этой троицы выработалась.

Мирренка сидит уже нормально. Воду заменила вином. Вскидывает бокал в салюте:

— Благодарю, ваше высочество. Не ожидала услышать подобного предложения. Особенно от вас. Если от меня что-то нужно — всегда в вашем распоряжении.

Подмигивает с крайней степенью двусмысленности.

Софи на какой-то миг ощущает себя словно среди девчонок Эр. Только в роли разноглазой — она сама.

Но миг был и прошёл. Снова сидят, как сидели, а отсутствие одежды можно списать на жару. Эорен и то немного распрямилась.

— От тебя мне нужен только текст. В литературе я достаточно разбираюсь. Первоначальную оценку смогу дать.

Капитан усмехается.

— Писать она умеет! Подтверждаю. Всегда «объяснительные» начальству пишет о наших похождениях. Я подписываю, не читая. Меня вызвали как-то раз... Велели прочесть. Ух, и навертела она там всякого! У неё гигантская рыба-меч спасательную лодку со всеми запасами сожрала. При попытке нейтрализовать, были израсходованы двадцать три толовые шашки и пять осколочных ручных гранат.

Софи усмехается:

— Шашками, я так думаю, вы правда рыбу глушили. А лодку-то куда дели? Её же утопить невозможно.

Радист пинает капитана, та по-детски отпихивается.

— Мы её не топили.

— Мы её поменяли, — подсказывает радист, — вместе с карабином, гладкоствольными ружьями и всем остальным.

— Рыбаки здоровую меч-рыбу выловили, — второй пилот довольна, снова надо что-то рассказывать, — Никогда такой не видели. Мы ничего путного не набили, к ним залетели думая что-нибудь купить. А у них это. Здоровое. Они собирались в город везти. Нам тоже понравилось. У командира точно в родне торговцы. Так торговалась. Но мы денег почти не взяли, они знали, кто мы. Командир предлагала отдать рыбу, а за деньгами подъехать потом в Резиденцию. Но они упёрлись. Либо сейчас, либо везут в город. Мы поздно сообразили, на «Акуле» успели бы за деньгами слетать, и раньше их в городе бы были. Вот и сторговались на лодке и сотне «ведьм», у нас больше с собой не было. Они даже помогли грузить, и рыбину как следует привязать, мы-то девушки хотя и бойкие, но не особенно сильные. А мальчики были мускулистые... Меч с того борта торчал, хвост с этого. Больше пяти метров и семьсот с лишним кило чистого веса. Она в тушу запасной якорь забила, вроде как на него поймали. Всё равно, никто не поверил, особенно Смерть, она бывало, одна на катере ходила, и двухметровых притаскивала... Но добыча есть, не сама она к нам запрыгнула, это здоровая самка была.

— Что с ней сделали?

— Как что? — мирренка гладит себя по животу. — Съели! Вкусно было. Скелет сохранили, и чучело сделали, висит в ангаре вместе с якорем. Его пропажу тоже на меч-рыбу списали. Хотя и так он всем виден.

Какой-то странный звук. Софи поворачивается к Эорен. У той слёзы по щекам. Еггта впервые видит, как нескладная принцесса зажимает рот, искренне плача от смеха. Кажется, до такого состояния раньше её только Кошмар доводить могла. К великой радости обеих.

Софи готова разрыдаться сама. Детишки! Настоящие большие детишки! Линкор в клочья способные разнести. Смерти видевшие десятки, если не сотни раз. Под огнём самолёты сажавшие и взлетавшие. Тела — взрослые, многие мысли — тоже. Но по мозгам — беззаботные вечные девочки. Вот только смертоносные. Тётеньку Смерть им подразнить хотелось, похвастаться, какую они поймали рыбку! Мимоходом, чуть ли не на лету совершая преступления вроде браконьерства и хищения военного имущества. Интересно, сколько всего им простили и ещё простят за отчаянность?

Скучно им видите ли! Интересно, понимают ли, сколько лет жизни им подарил Херенокт, прицепив их к Резиденции. Братца, пожалуй стоит при встречи поблагодарить. Сами-то они точно не догадаются. Вечные девочки. Больные небом, солнцем, морем, опасностями и смертями.

Софи кажется, не то, что она сама или Эорен взрослее «ведьмочек», но пожалуй, даже Вьюнок. Слишком они на форсаже. Притом не дни или месяцы, а годы.

При этом странные, дурные, вечно на форсаже вечные дети, и не Софи будет осуждать их за средства что при этом используются, сражаются за Империю получше многих с большими звёздами. И это не спокойная временами словно могила Чёрная Смерть, убивающая только по приказу. Этим нестись, сея смерть сквозь огонь нравится. Это не Эорен, это то, что вырастет из Динки. Отчаянное, дурное, храброе и прекрасное. Они выглядят моложе сверстниц, но время уже начинает брать своё. Пока они больше похожи на Софи, хотя разница уже заметна.

Они так себе знают законы этого мира, ибо живут в каком-то собственном. Выпорхнули откуда-то вопреки всему. Как сама Софи, как Эр, как Марина. Но у них хотя бы Кэрдин, Пантера и могущественные отцы есть.

Эти же только летят. Наслаждаясь грохотом и блеском. Словно не понимая: это — не навсегда. Может, и на самом деле, не понимая. Прорвутся через огонь зенитных батарей — и пустят себе пулю в висок, в мирной жизни запутавшись. Хорошо, пока время немирное, и лучшее достаётся таким, как они.

Летающие генералы, способные сражаться, но неспособные командовать, сейчас время благосклонно к ним, ордена и звания получают они, звёзды и символы, командуют другие. Их время время пройдёт, другие выйдут из тени. Софи сама какое-то время будет такой же. Но у неё запасных аэродромов множество. Есть где даже на брюхо сесть. Они же не заметят, как их время пройдёт. Ещё завидовать будут тем, кто сгорели. Но пока — их время, время жутких однодневок, способных материк спалить, потому что это же весело! Софи эту грань видит, знает, что может вернуться. Они же просто не задумаются.

Летят... Не зная куда. Софи жутковато от собственных ощущений. Она видит невидимое всем остальным. Они уже по несколько лет в таком режиме живут — начала Мировой войны могли не заметить. Даже отдающие им приказы не изменились. Стало ли больше этих приказов или нет — точно Софи не знает. Для них, собственно, где-то вдали был Архипелаг, где можно раны залатать и деньги потратить — там он и остался. Живут на войне и живут войной. На материках таких уже нет, здесь, на периферии сразу двух миров они ещё остаются. Злые не повзрослевшие дети, живущие войной. Словно пришельцы из других эпох и времён.

Это Смерть и выглядит, и ведёт себя в полном соответствии со статусом. И нынешним, и любым возможным.

Они словно Маришка, да и сама Софи пару лет назад. Застыли в таком состоянии, решив — им достаточно известной части мира. Всё нужное им там есть, или будет доступно в ближайшее время. Какие законы действуют — известно. Впрочем, сама Софи какое-то время считала — кроме физических какие-либо другие законы на неё не действуют. Мир весьма жестоко показал, как работают биологические с социальными, чуть не убив Маришку. Эти же считают, будто даже физика на них с трудом действует. Хотя сомнительно, что им терять не приходилось. Но как-то мимо пролетело. Хотя... Какое-то время общаться с «ведьмочками» таким, как Эорен откровенно бы не повредило. Главное, навечно с ними не оставить. Впрочем, «ведьмочкам» это можно приказать. Они на службу в том числе и лично Софи вполне подписывались. А уж возится с забавными существами такие личности просто обожают. С какого-то возраста им можно даже доверить ребёнка растить. Вот только они ещё одну такую же и вырастят.

Может, перевести Эор в Резиденцию? Служба лично ЕИВ по всем старым законам, столь любимым её семьёй считается самой что ни на есть полноценной. Флотские Софи не откажут оформить подобный перевод. Смертей, даже бумажных, Утренняя Звезда тут видеть почти не будет. Хотя сможет ли быстро освоить, что эти творят с документооборотом... Но Эор умна, а второй пилот умеет рассказывать. Во всяком случае, лучшего варианта сохранить в целости мозги Эор пока не предвидеться. Вряд ли в Резиденции вблизи «ведьмочек» будут часты смерти... С другой стороны, если будут, то такие, что пол океана со всеми архипелагами тряхнёт. Но с точки зрения Софи, лучше сразу что-то отрубить, чем изо дня в день резать микроскопическими кусочками. Этот вариант на Утреннюю Звезду оказывает эффект медленного убийства. Один вопрос порождает другой: намеренно или нет Эор оказалась в крайне неподходящей для неё среде. Притом, уже не первый раз в жизни.

В как все Дины оптом завещали, лучше действовать, а не говорить. Гаркает как можно более официально.

— Капитан!

Та смотрит одним глазом из-за бокала с вином.

— Я тут. Слышу прекрасно. В чём дело?

— Тебе нужен кто вместо мирренки отчёты писать? Пусть она больше летает. Да что ей нравится сочиняет.

Капитан трёт подбородок.

— Люди всегда нужны, это да. У нас до штатной численности всегда недобор. Хотя как здесь обосновались, никого у нас не убили.

— Эорен! Пойдёшь к ним? Могу перевести. Твоя нынешняя служба на тебя крайне плохо действует. Тем,более, всегда сможешь находиться в Резиденции.

Эорен встрепенулась. Нахождение,в Резиденции — серьёзнейший аргумент. Ей и навязываемые контакты крайне сильно мозги шатают.

— На сколько?

— Как от тебя требуют, до конца всего, — «тем более и им всем тоже тут будет лучше, они свою долю пуль уже поймали».

— Согласна! Те, кто не отрицают, что безумны, лучше тех кто только притворяются, будто у них мозги в порядке.

Троица несколько раз хлопает в ладоши.

— Вот и договорились! Обратно прилетим — оформлю перевод.

— Но у меня сейчас отпуск! — как же быстро ведомственные сложности начинаю мозги занимать.

— Приступишь, как отгуляешь, — смеётся капитан, — мы, всё равно до конца торжеств точно не будем летать, принц не обращался.

В конце концов, год вполне достаточный срок, чтобы внестатусную жизнь рассмотреть. Тем более, «ведьмочки» тоже внестатусные. Персонально для них придумать статусы забыли. В случае с Эор, у «ведьмочек» прекрасно работает стайное чувство. Как раз то, чего Утренней Звезде не хватало всегда. Да и им не мешает добавить взрослости, чего как раз у Эорен в избытке.

Капитан вскидывает бокал:

— Ну, за расширение наших не сильно стройных и широких рядов.