Syberia 3. Таймырское приключение (джен)

Несколькими днями ранее

В юрте сидели двое — юки и не кто иной, как детектив Ник Кантен. В последний месяц сыщик только и делал, что плёлся вслед за юколами и оленьими упряжками. Каждый день он жутко уставал и надеялся, что когда он доберётся до следующей стоянки юколов, они уже найдут беглянку. Но добраться до таковой было очень нелегко. От оконечности Таймыра до устья Енисея надо было преодолеть метровые снежные заносы и сотни километров пути. Северяне были выносливы и привычны к подобным условиям, но Кантен раз за разом спотыкался и чувствовал себя опустошённым. В какой-то момент он поймал себя на мысли, что хочет сдаться и вновь вернуться в Красноярск.

— Тепло сейчас в Красноярске, — говорил он вечерами в юрте, оставшись один на один с юки. — Там, понимаешь, весна, всё тает, просыпается. А тут… Тут за сотни миль никого не найти.

Когда, наконец, караван вышел к стоянке, они обнаружили разорённый лагерь. Ни людей, ни оленей, ни какого-нибудь мало-мальски ценного инвентаря. Разграбили подчистую. Найти юколов не удавалось ещё несколько дней, пока, наконец, некоторые из них, добравшиеся до села в устье Енисея, рассказали, что было нападение. Стреляли и даже кто-то кинул гранату, в результате чего одному из соплеменников оторвало ногу. Ближайшая больница находится примерно в часе езды от этих мест. Судя по азимуту, который указал один из кочевников, беглянку стоит искать где-то на семидесятой широте.

— Эх, как не вовремя всё… Во люди, а! — детектив всё так же оборачивался на юки, сидящего рядом с костром в юрте. — Хуже зверей, ей-богу! Взяли понимаешь, напали на этих безобидных карликов, выгребли всё подчистую… Прям как в чёрных гетто, честно. Как думаешь, Кейт хоть жива? Надеюсь, сюда цивилизация таки добралась, а то уже тошнит от сырой рыбы и мороженого мяса.

К счастью для сыщика, город, куда увезли Кейт и того покалеченного юношу, был уже близко. Поутру Ник растолкал юки и говорит ему:

— Пошли, мутант, время не ждёт.

Зверёк выбежал вместе с ним и Ник, попрощавшись с юколами, выдвинулся навстречу торчащим башням лебёдок и кранов из порта, служивших ему в данный момент маяком. Кантен ускорил шаг и вскоре очутился в доках, откуда до самого города рукой подать. Голова у него слегка закружилась и едва он достиг жилых кварталов, он почувствовал то же самое, что и тогда, в коце февраля, когда он, сдавшись, добрался до Красноярска.

— Это же… Ты же… Во зараза! Цивилизация-я! — кричал радостный Ник, не пугаясь перспективы показаться горожанам сумасшедшим. Он добрался до центра города и, зайдя в местное кафе, поздоровался с персоналом. Те с интересом осмотрели этого не совсем обычного гостя. Нет, временами сюда захаживал экипаж иностранных судов из порта, но этот не был похож на моряка — прикид у него самый, что ни есть, туристический. Вот только взгляд диковатый. Кантен подошёл к стойке и, поправив ворот куртки, спросил:

— Пиво есть?

— Не завезли ещё, — был ответ.

— Хорошо, тогда мне кофе.

— Со сливками?

— Сливки да, сливки нужен!

Ник расплатился за заказ и сел за стол. Рядом как раз кстати оказалась розетка. Надо бы телефон зарядить, а то долго рядом не было ни одного гальванического источника.

— Розетка нужен мне. Телефон зарядка дать.

Официантка захихикала от его говора, но всё же кивнула, мол заряжай. Стоило телефону набрать немного зарядки, Кантен включил его и стал проверять журнал вызовов. Ого, двадцать четыре не отвеченных! И номер всё тот же. Этот хам трамвайный Марсон всё никак не уймётся. А вот ещё три с уже известного Нику номера. Никак, миссис Уолкер звонила. «Да, мамаша, представляю, что вы там уже напридумывали себе, — подумал Кантен. Так-так, а меня, часом, заживо не похоронили уже»? — подумал детектив. — Вот же…

— Ваш кофе, — буднично сказала официантка, подав небольшой поднос клиенту.

— Щпасибо, — ответил Ник и решил расспросить о местоположении больницы. — Официант! Вы знать, где госпиталь?

— Конечно. Её и искать не надо, — пожала плечами девушка. — Сверните направо и идите прямо всё время. Ограда там стоит. Там и больница.

— А кто главный в госпиталь?

— Константин Дмитрич. Только вы поосторожней с ним, — официантка перешла на шёпот. — Он психопат натуральный — жену насмерть замучил.

— Почему?

— А я знаю? Спросите у него сами.

— Приму к сведению, — ответил Кантен.

Вот так-так… Откуда такие слухи про обычного провинциального врача? Может, доктор просто немного не в себе, или же нелюдимый человек, что о нём подобные слухи пустили? Ну, бывает такое: не все дома у человека, но собственную жену замучить? Абсурд. Однозначно абсурд. Кантен решил пока снять номер в местной гостинице и оставить там тяжёлый вещмешок, ибо идти ему ещё далеко, а перспективы скорой поимки беглянки Кейт казались ему весьма туманными.

Спустя два часа, из здания гостиницы вышел уже другой Кантен. Он успел привести себя в порядок и выглядел уже не таким измождённым и диким. Напротив — он будто получил второе дыхание и был готов идти искать дальше. Прежде он осмотрел сам город. Неплохое местечко, на самом деле. По сравнению с Романовском, так это и вовсе какая-нибудь заполярная Швейцария. Здесь даже жд-вокзал имеется. Туда Ник и отправился чисто из любопытства. Мало ли, вдруг там стоит локомотив механического поезда? Хотя нет, вряд ли стоит — скорее всего, его уже разобрали на шестерёнки и механизмы. Ценная вещь, абы кто такие не собирает.

Но на станции не было ничего, кроме составов с углём и опломбированных вагонов, уведённых на запасные пути. Где-то гудел тепловоз, передвигая сразу несколько цистерн. Тут локомотив остановился и оттуда выскочил какой-то щуплый паренёк с раскосыми глазами. В руках он держал наполненную канистру, должно быть, с соляркой.

— Угольку не продашь, друг? — спросил тот.

— Извиняй, это не ко мне вопросы, — ответил машинист прокуренным голосом.

Вдруг паренёк как-то подозрительно прищурился. Он смотрел на Ника. Ну да, конечно — город маленький, все вокруг друг друга знают и приезд любого незнакомца будоражит всех и вся. Кантен поспешил уйти, решив, что ему нечего здесь ловить. Юколов с разорённой стоянки видели здесь совсем недавно. Ранее они сдали в больницу какую-то полуживую женщину европеоидной внешности. Стало быть, ошибки нет. Как только Ник дошёл до ворот больницы, его остановил громила.

— Э, ты чё тут делаешь, а? Чё вынюхиваешь?

— Что вы, мил человек, — Кантен оторопел, увидев перед собой двухметрового гиганта. — Я просто ищу кое-кого.

— Слышь, кончай заливать! Ты мент что ли?

— Я не…

— А… Иностранец? Мало нам было местных, так ещё и ты…

— Послушайте, я не знаю, кто вы и мне нет ваши дел!

Тут подошёл второй человек. Ростом он был ниже и в комплекции явно уступал старшему товарищу.

— Обшмонай его, Хлыст.

— Что…

— А ну не рыпайся! — рыкнул громила и прижал Кантена к ограде.

Тот, кого называли Хлыстом, обыскал детектива, но ничего стоящего не нашёл.

— Фу, от тебя ещё рыбой так прёт… Чисто, Жетон!

— Ладно, живи пока, — успокоился громила.

Они ушли, а Ник ещё несколько минут переваривал случившееся. Похоже, это бандиты, решившие, что Ник пришёл следить за их главарём. «Вот же… — думал Кантен. — Ни на кого положиться нельзя». Он вошёл в здание больницы и, поздоровавшись с женщиной, сидящей в регистратуре, предъявил ей фото Кейт:

— Мне говорить, у вас лечиться эта женщина. Она тут?

— Не ко мне вопросы, я тут посетителей регистрирую просто, — послышался будничный ответ.

Ник пожал плечами и отправился к кабинету зама главврача. Двери здесь одинаковые и всё те же позолоченные таблички. На этой было мелким шрифтом набросана должность и уже крупными — инициалы: «Завьялова О. В.»

— Вот так, подозреваю, у всего персонала здесь фамилии начинаются на «за», — усмехнулся Ник. — Эй, кто-нибудь! — позвал он.

— Входите, — отозвался женский голос.

Кантен поздоровался с женщиной и показал ей фото Кейт. Та узнала девушку и сказала, что Кейт числится у них, как «пациент номер десять». Она хорошо говорила на английском, что обрадовало Ника.

— А можно её сейчас навестить? — спросил Ник. Его не покидало чувство триумфа: столько дней бессмысленных гонок и вот он, долгожданный триумф! Всего несколько метров отделяют детектива и беглянку.

— Если пришла в себя, то да. Её нашли в состоянии крайней степени физического истощения. На грани была.

— А в какой палате лежит?

— Так-так… Сейчас гляну… Ага, ага… В семнадцатой. В соседнем крыле.

— Благодарю, — кивнул Ник и вышел из кабинета. Стоило ему пройти по коридору, он услышал чей-то глупый смех из отдельного бокса. Кантен обернулся и оторопел: у стеклянной двери стоял какой-то костистый мужчина и, нездорово улыбаясь, махал Нику рукой. Тьфу ты! Псих, наверное. К ним поди ещё привыкни. В этом крыле определённо психи сидят — то-то санитары-мордовороты расхаживают туда-сюда по коридору. Двери были достаточно массивные, но сейчас — открыты. Видать, особо буйных в таком отделении не держали, поэтому нужды в повышенных мерах безопасности не было никакой. Сейчас всё было тихо, лишь из одной палаты раздавались женские причитания вкупе с надрывными рыданиями:

— Хайди-и-и! Хайди! Вернись, Хайди! Где ты, Хайди?!

О-о, классика жанра — психопат потерял своего единственного друга: грязную тряпичную куклу.

Семнадцатая палата находилась в другом крыле и когда Ник, миновав тамбур, открыл дверь, вахтёрша его осадила:

— Куда?

— Семнадцать. Палата семнадцать, — отрапортовал Ник.

— Не положено, — был ответ.

— Как? Я найти она! Мне нужен говорить с ней!

— Так, мужчина, покиньте отделение. Нечего больных тревожить лишний раз. Вот как всё будет хорошо с вашей дамочкой, тогда и приходите.

— Она ещё не проснуться?

— И не проснётся, пока всякие доходяги здесь околачиваются, — вахтёрша явно не была настроена с кем-либо разговаривать, поэтому Ник решил не испытывать судьбу, а то нажмёт ещё тревожную кнопку и объясняйся потом с охраной, что ты здесь делал и кого искал. Ник не мог зря тратить драгоценное время — оно работало не на него. Не найдя лучшего выхода, кроме как уйти, избежав скандала, Кантен отправился к выходу. Тут его окликнул низкий мужской голос.

— Ищете что-нибудь? — спросил он вкрадчиво.

Кантен обернулся и увидел перед собой сухощавого мужчину лет сорока с раскосыми глазами и целой шапкой чёрных волос. Не это ли главврач Замятин? Очень может быть. Выглядит он мрачным и недружелюбным. Лучше не темнить.

— Да, сюда привезли мою старую знакомую и я…

— А… Никак вы за «пациентом номер десять»? — Замятин пристально посмотрел на сыщика.

— Да, но вахтёрша меня не пустила.

— Работа такая, — пожал плечами Замятин. — Значит, она ещё не пришла в сознание. Мы не имеем права рисковать жизнями больных. Кроме того, она на карантине, поэтому сожалею, но вам со свиданием придётся чуток подождать.

— Ничего, я понимаю, — кивает головой Ник. — Как придёт в себя, передайте ей, что я жду её.

— Непременно. За этим дело не станет. Оставьте-ка мне ваш телефончик, я позвоню, как будут новости. Чего вам мотаться туда-сюда, лучше посидите, отдохните с дороги… Я сделаю всё, чтобы организовать вашу встречу, как пациент придёт в сознание.

— Весьма польщён, доктор. Ну, тогда до скорого! Вот, держите-ка визитку… — Кантен начеркал карандашом номер своего спутникового телефона и отдал Замятину.

Якут проводил посетителя до лестницы и вернулся на рабочее место.

Ник решил не медлить с отчётом и спешно набрал номер старшей Уолкер.

— Д-да, — ответил полузабытый голос.

— Здравствуйте. Вы миссис Уолкер?

— Да, я Маргрет Уолкер. А вы кто?

— Немудрено, конечно, забыть обо мне за месяц. Меня по ночам тошнило от сырой рыбы, а от мяса уже челюсти сводит. Но дело того стоило. Сейчас меня и Кейт разделяет какой-то десяток метров.

— Кантен? Боже мой! Я думала, вы…

— Погиб? Ну, было чуток. В тундре зарядить телефон негде, да и попробуй тут поговори, когда надо тащиться за этими сучьими упряжками и кормить этого проглота тем, что самому в глотку не лезет. Ладно. Слушайте сюда: Кейт жива. Она без сознания. Как только очнётся, доктор мне лично перезвонит. Теперь-то вы довольны?

— Ох, детектив, я… Мне, право, неловко… Я ведь тогда нагрубила вам по телефону…

— Ничего, леди, вас можно понять. Так что успокойтесь и ждите моего звонка, лады?

— Хорошо, детектив, буду ждать.

— Тогда до связи.

На другом конце провода раздались короткие гудки и Ник, нажав на «отбой», спрятал телефон за пазуху. В это время он отправился к гостинице и тут за углом одного из высотных домов он услышал чью-то беседу на повышенных тонах. Он прислушался.

— Жетон, ты совсем дебил?!

— А что?

— Ничего! Ты понимаешь, что этот интурист сюда не на оленях кататься приехал? Мало мне было местных, так ещё и амеры суются!

— А… В расход его?

— Можешь и в расход пустить. Только учти, если «заметут», вытаскивать тебя не стану. Вот что, Форточка, — человек в зимнем пуховике обратился к невысокому щуплому азиату, тому самому, кого Ник видел на станции. — Найди этого туриста и не спускай глаз! Если что, сразу звони.

— Но ведь он здесь вполне может быть и с совершенно другой целью. Хлыст его уже обыскивал и не нашёл ничего подозрительного.

— Нет уж, друг мой, лучше лишний раз перебздеть, пока он на нас ментов не навёл.

— А зачем амеру наших ментов кантовать? — пожимает плечами Форточка.

— Чтобы было! — огрызается главарь. — Иди и не задавай дебильных вопросов, понял?

— Понял, — отвечает Форточка.

«Ага, значит, теперь за мной хвост. Что ж, удачи», — усмехнулся про себя Ник. Сейчас главное — не привлекать внимания.