Только не опять (гет)

Что бы там о себе не думали чопорные соседки или сын с мужем, но Эйлин совершенно не была дурой. Она была мечтателем, фантазеркой, страстным исследователем с вечной тягой к приключениям. Ни дня ее жизни не проходило без книги, повествующей об открытиях, далеких странах и опасных авантюрах. Книги были лучшими друзьями, что помогали спрятаться от вредных однокурсников или просто расслабиться, отложив в сторону пергамент с очередным эссе. На каникулах Эйлин сознательно скрывалась за корешками книг от родителей, что при каждом удобном случае предпочитали учить дочь правильным манерам и сватали за очередного выгодного кавалера. Не видя ни в одном близком человеке понимания, окончив школу, она первым делом собрала необходимые вещи и, махнув родителям рукой, попросту ушла из дома.

В свои восемнадцать Эйлин Принц серьезно намеревалась прожить яркую жизнь. Она верила, что будет счастлива, когда окажется где-то в джунглях Амазонки, охотясь на редких существ, или в крайнем случае осядет на каком-нибудь неизведанном острове, где в тишине и покое станет изобретателем. Что и как именно она будет изобретать, Эйлин не думала и уверенно шла навстречу светлому будущему.

С новым и неизведанным миром Эйлин пришлось столкнуться гораздо раньше, чем она планировала. На международный портал денег не было, и потому начать свои путешествия она решила на маггловском транспорте. Ньют Скамадер писал в своих книгах, что путешествие на корабле способно подарить волшебнику непередаваемые ощущения, и Эйлин во что бы то ни стало собиралась проверить его слова на практике. Впервые мчась в электричке, она в красках представляла себе, как скоро будет качаться на волнах океана в маленьком суденышке и, возможно, спасет магглов от гигантского кальмара.

Представляя себе бой с кальмаром, Эйлин даже не подозревала, что парень, сидящий напротив нее, уже через несколько минут сможет изменить все ее планы.

Обычный разговор попутчиков закончился чашкой чая в уютной Манчестерской кофейне и неудачными поисками свободного мотеля для ночлега. В ее новой, взрослой жизни решительно не было места страхам, и потому Эйлин не моргнув глазом согласилась остаться на ночь у своего внезапного кавалера. Его нельзя было назвать красавцем, но, сидя на маленькой ступеньке невзрачного домика, он казался Эйлин очень интересным и привлекательным. С блеском в глазах маггл рассказывал ей об атомах и молекулах и, не давая замерзнуть, кутал в свой большой, словно с чужого плеча, плащ. А на следующее утро ей отчего-то очень сильно захотелось задержаться и погостить подольше. Да и маггл был уверен, что корабль обязательно ее дождется, и ни джунгли, ни остров не исчезнут в одночасье.

Дни сменяли недели, пролетали месяцы, а путешествие, грандиозное и самое невероятное в мире, все откладывалось. Маггл, имя которого звучало также угловато, как и вся его внешность, внезапным образом превратился в ее мужа, а сама Эйлин отчего-то вдруг сменила фамилию на Снейп. О том, что жена умеет колдовать, Тобиас узнал спустя неделю после свадьбы. Сперва шокированный, он пытался понять волшебство с научной точки зрения, а затем, плюнув на это бесполезное занятие, просто принял супругу со всеми ее странностями. Фантазерке, мечтающей о путешествиях, магия была очень к лицу, и казалось, что иначе и быть не может.

А ей нравилась их жизнь. Нравилась страсть, с которой Тобиас обнимал ее по вечерам, нравилось проводить в постели все выходные и вылезать оттуда лишь чтобы сделать парочку бутербродов. Стипендии Тобиаса и ставки лаборанта вполне хватало для двоих, а сама Эйлин сумела найти подработку в небольшом кафе в конце улицы. Ее совершенно не напрягало подавать магглам еду и напитки, а взамен слушать интересные истории и получать щедрые чаевые. Все деньги, полученные сверх зарплаты, Эйлин бережно откладывала в большую банку с приклеенной к ней картинкой джунглей и двух человечков под большой пальмой. Теперь в ее мечтах был и Тобиас.

А спустя еще один год без путешествий у них внезапно родился сын. Маленький и почему-то болезненный ребенок с тяжелым характером. Он буквально высасывал из Эйлин всю радость и энергию, не оставляя сил даже на любимые приключенческие романы. Почти полная банка с поблекшей картинкой джунглей была потрачена на пеленки и лекарства, а книги, за отсутствием новых впечатлений, вновь стали ее отдушиной. Открывая очередной том, она могла не выходя из дома исследовать гробницы, узнавать тайны Майя и новых миров, а после, заложив историю закладкой, сорваться с места, чтобы утешить крикливого младенца.

Когда Северус стал старше и спокойнее, Эйлин вдруг почувствовала, что еще немного, и она сойдет с ума, если в ее жизни ничего не изменится. Она без устали просила Мерлина послать ей хоть сколько-то новых впечатлений, и он, видимо, слишком устал от этих просьб. В один из самых обычных дней, не предвещающих ничего плохого, у Тобиаса скоропостижно умерла мать, а на работе произошло сокращение. После похорон он исчез из дома на целую неделю и вернулся изрядно пьяный. На все попытки жены хоть как-то привести его в порядок Тобиас кричал и едва ли не распускал руки. Впоследствии он и сам жалел о том, что позволил себе этот срыв. Посыпая голову пеплом, Тобиас высиживал долгие часы возле кабинета логопеда, куда пришлось водить до заикания испугавшегося в тот вечер сына. Речь ребенку поправили, но с тех пор Северус смотрел на отца так, будто все время ждал повторения той страшной ночи. Любую ссору родителей сын тоже воспринимал крайне болезненно.

Эйлин, испугавшись такого своеобразного исполнения своего желания, запретила себе мечтать даже о приключениях. Она вообще заметила, что как только ее душа начинала требовать чего-то нового и интересного от жизни, оно не заставляло себя ждать, но каждый раз сбывалось как-то неправильно.

Проводив сына в школу, уже на следующий день Эйлин прочно обосновалась в министерской библиотеке, где в ее распоряжении были тысячи книг с описаниями чужих историй. В отличие от маггловской кофейни, в библиотеке всегда было тихо, спокойно, и вместо вызывающего улыбку запаха кофе тут пахло специфическим зельем для поддержания книг в хорошем состоянии. Поначалу Эйлин даже казалось, что каждый день она приходит на кладбище, где в бумажных переплетах похоронены чьи-то мысли и жизни.

В какой-то момент Эйлин привыкла. Наспех закончив рутинную работу, она, оценив все преимущества работы в библиотеке, спешила спрятаться от мира за очередным тяжелым книжным переплетом. Обустроив себе уютный уголок за самым последним стеллажом, она читала, ни от кого не таясь. Приключенческие романы сменяли научные трактаты и огромные фолианты по темной магии. Самые редкие книги были в ее полном распоряжении, и не прикоснуться к ним Эйлин считала преступлением. Свои романтические мечты о путешествиях теперь она находила глупыми, считая, что нет смысла куда-то рваться, когда все давно изучено, открыто и расставлено по полкам в строгом порядке.

В скором времени особо любимые книги перекочевали домой. Мужу, правда, такое положение дел не слишком нравилось. Эйлин, которая и раньше не была образцовой хозяйкой, почти перестала следить за домом. Приходя со смены, Тобиас с грустью смотрел в окно дома напротив, где жена встречала мужа неизменно горячим ужином. Сошла на нет и былая страсть. Ложась в постель, Тобиас, пытаясь обнять жену, натыкался лишь на острый угол очередной книги и отговорку о больной голове. Впрочем, всегда помня о своей пьяной выходке, он давно закрылся в себе и предпочитал лишний раз отмалчиваться, нежели начинать выяснять отношения. Боясь сказать или сделать что-то не то, он добился прямо противоположного эффекта и прослыл для жены и сына грубым, ничего не любящим и ни к чему не стремящимся ворчуном. Отправляя сына на пятый курс обучения, он даже не мог ничего сказать ему в напутствие, попросту теряясь и не зная, чем живет и о чем думает этот хмурый юноша на пассажирском сидении его машины.

Исправлять ситуацию неожиданно вызвался отец Тобиаса. Малкольм Снейп был легким, веселым человеком. Невестка ему очень нравилась, а то, что она была ведьмой… Зайдя как-то в гости и увидев, как метла сама подметает пыль, он не выбежал в ужасе, а лишь пожал плечами и отвесил ей изящный поклон. Он считал магию крайне полезным в быту навыком и ни капельки ее не боялся. Гораздо больше ему было важно то, что жена его сына умная, начитанная и с нею всегда можно интересно поговорить за еженедельной чашечкой чая. Иной раз он даже не мог понять, почему ни его сын, ни внук не замечают того, насколько волшебна сидящая перед ним женщина.

Заподозрив, что брак сына трещит по швам, Малкольм понаблюдал за парой несколько месяцев, а после устроил Тобиасу взбучку. С Эйлин, которая, по его мнению, была чересчур оторвана от реальности, Малкольм тоже провел ряд бесед. Итогом его деятельности стало то, что супруги буквально познакомились друг с другом заново. С самого ноября по июнь у Тобиаса и Эйлин было все нормально. Малкольм даже надеялся, что в один из его визитов сын обрадует его вестью о новом внуке, но с июля что-то снова пошло не так. Он видел, что оба по отдельности чем-то очень обрадованы, но потом, в отличие от Тобиаса, Эйлин все чаще стала грустить. От его глаз не укрылось и то, что приключенческие романы вновь прочно обосновались на туалетном столике, а с лица невестки окончательно пропала улыбка. И тогда он от всей души и вслух пожелал Эйлин пережить какое-нибудь невероятно интересное приключение.

* * *

После трудного разговора, сидя за маленьким столом в кухне, Эйлин пила уже третью чашку кофе и никак не могла найти в себе силы принять то, что услышала от мужа и сына. Их разговор длился несколько часов, и Эйлин чувствовала, что на сей раз Северус ей не лжет, но от этого совершенно не становилось легче. Узнав о ритуале, она первым же делом попросила описать его в общих чертах и, услышав, едва не потеряла дар речи. Из всех известных ей ритуалов безголовая подруга или, как теперь выяснилось, коллега и любовница ее сына выбрала самый идиотский. Обряд перемещения души был рискованным, глупым и толком не изученным.

Вспоминая все, что происходило с середины июля, Эйлин теперь многому могла найти разумное и очень понятное объяснение. Осознав, сколько по-настоящему лет Северусу, она понимала, почему они с отцом так резко сблизились и почему муж решил вернуться к учебе. Молодой Тобиас был точно так же помешан на химии и мечтал изобрести что-то поистине достойное нобелевской премии. Именно это тогда и подкупило Эйлин. Его тяга к открытиям была точно такой же, как и у нее, за исключением лишь направленности. А Северус, похоже, унаследовал эту тягу и вывел на новый уровень.

Глядя в окно, где на угрюмую серую улицу опускалась ночь, Эйлин понимала, что в глубине души завидует собственному сыну. С усмешкой сделав очередной глоток горького кофе, она мысленно иронично поблагодарила Малкольма за его пожелание. Подняв глаза к потолку, она впервые за долгое время попросила у Мерлина сил на то, чтобы как можно быстрее и без потерь они все смогли справиться с последствиями необдуманных сыном поступков.

Допив кофе и окончательно примирившись с ситуацией, она приняла на редкость сложное решение и, волевым усилием заставив чувство обиды молчать, вернулась в гостиную. За время ее отсутствия к мужу и сыну присоединилась Септима. Сейчас все трое сидели с печальными лицами и явно старались понять что-то из объяснений Вектор. Эйлин не стала нарушать их совещание и, прислонившись к книжному шкафу, прислушалась к разговору.

― Если исходить из этих расчетов, то получается, что весной девяносто седьмого что-то пошло не так и получилось вот это, ― Септима еще раз обвела в круг какое-то число. ― Но это логически не верно. Такого не может быть в принципе, понимаете?

― Это я понимаю, ― устало потер переносицу Тобиас. ― Я не понимаю, почему мой сын убийца?

Он посмотрел на Северуса со смесью обиды, разочарования и страха.

― Сколько еще раз мне нужно объяснить, что это была эвтаназия? ― процедил Северус.

Он был красным от злости и явно недовольным, что Септима не только рассказала его отцу о странном госте, но и показала тетрадь с записями. Ее расчеты пугали, и все трое никак не могли взять в толк, что за странное ноль и пять остается в конце каждого вычисления и почему оно неизменно с момента убийства директора.

― Намекаешь, что я мог создать крестраж? Извини меня, но для создания подобного артефакта нужен ритуал почище, чем несколько слов во время оргазма, ― гневно обратился он к Вектор. ― И к тому же крестраж разрывает душу, а не дополняет ее.

― Не обязательно крестраж, ― подала голос Эйлин, решив обнаружить свое присутствие. Она медленно отошла от стены и села в кресло, скрестив руки на груди. ― Видимо, при всем твоем возрасте и опыте, мой милый сын, тебе не хватило времени изучить некоторые очень интересные вещи. Точно так, как тебе не хватило ума поговорить со мной начистоту, и ты предпочел прикидываться подростком, пока тот, кого ты притащил на буксире из будущего, убивает магглов.

Септима посмотрела на нее с нескрываемым любопытством и машинально отметила, что Северус мигом переменился в лице и явно о чем-то задумался. В то же время смысл сказанных слов дошел до Вектор лишь мгновением позже.

― Исходя из того, что я услышала, ― продолжала Эйлин, делая вид, что не замечает гнетущей тишины, повисшей в гостиной, ― есть по меньшей мере три обряда, которые теоретически могут спасти от смерти. Вот вы, ― она замешкалась, пытаясь вспомнить, как зовут подругу Северуса, ― насколько я поняла, именно вы нашли этот ритуал. Где?

― В одном из старых журналов девятнадцатого века, ― ответила Септима и отчего-то смутилась. ― Могу его принести, ― добавила она спустя мгновение, вспомнив о сундуке.

― Не стоит, ― хмыкнула Эйлин, ― я примерно представляю, о каком журнале идет речь.

Ей было очень обидно, что до этого момента никому и в голову не пришло спросить ее мнения, и теперь Эйлин едва ли не упивалась чувством своего превосходства.

― Поправьте, если я ошибусь, ― кивнула она Вектор, ― этот обряд должен вернуть волшебника туда, где он допустил ошибку, приведшую его к смерти. Ритуал второго шанса, вроде бы.

Эйлин выжидающе посмотрела на Септиму, и та только кивнула.

― Вряд ли вы знаете, ― продолжила Эйлин, ―, но в свое время эта статья вызывала большой резонанс. Спустя полгода в том же журнале появилось разгромное опровержение. Автор полагал, что ритуальные слова — полная бессмыслица, как и сама его суть. Ответом на эту статью стала другая — гневная. Волшебник из Марракеша был совершенно несогласен с мнением критика и даже перевел слова ритуала. Оказалось, что это была транскрипция с древнеегипетского, написанная нашим алфавитом. Подобный ритуал был создан для одного из умирающих фараонов и, как оказалось, имел крайне неприятные последствия. Для его выполнения нужно было сказать несколько слов во время оргазма, но при этом должно быть соблюдено несколько условий. Первое — оба или один из партнеров должны чувствовать любовь и готовность отдать жизнь за другого.

Эйлин улыбнулась, видя, как Северус бросил на Септиму недовольный взгляд, а та стремительно покраснела и отвернулась.

― Это нужно потому, что когда погибнет один, второй отправится за ним следом, ― пояснила Эйлин. ― Как выяснилось, беднягу фараона никто не любил и умирать за него не хотел. Ритуал, впрочем, тоже не подействовал, но повлек за собой эпидемию из-за попытки вмешаться в естественный ход времени.

Эйлин приподняла брови и фыркнула, когда Тобиас вполне логично спросил, при чем же тут Мститель.

― А при том, мой дорогой, что определенные вещи, такие как война и убийства, очень сильны энергетически, ― саркастично произнесла Эйлин. ― Это тебе не муху прихлопнуть. Даже эвтаназия является грубейшим нарушением природного хода вещей и накладывает свой отпечаток, а как я уже успела догадаться из всего услышанного ранее, наш с тобой сын совершенно не был белым и пушистым. Отправляясь сюда, он попросту прихватил с собой излишек темной магии. Полтергейсты, в общем-то, так и возникают. Лишнее количество магии вперемешку с негативными эмоциями в конкретном месте материализовывается и может связаться с определенным волшебником при определенных обстоятельствах. Наш дух, как я полагаю, был рожден в момент смерти Северуса и обладает некоторыми его качествами. Это объясняет то, почему он не трогает мирное население.

Договорив, она замолчала и посмотрела на Северуса. Он, казалось, едва дышал от накатившего чувства вины и досады. Эйлин, заметив его состояние, протянула руку и нежно коснулась плеча сына.

― Я думаю, что стоит изучить этот сундук более детально, ― произнес Северус будто бы через силу. Полный задумчивости, он теребил в руках уже порядком скомканную газету. ― Может быть, с его помощью полтергейст хочет забрать что-то из школы, и если это действительно так, то есть шанс заманить его в ловушку. У меня и раньше возникали подозрения, что я как-то причастен к его появлению, ― убитым голосом добавил он после недолгого молчания. ― Я потому и пытался его выследить, из-за предчувствия, ― он поморщился под взглядом Тобиаса. Занятые зельями, они не раз говорили на эту тему, и Северус всегда обещал отцу не думать о Мстителе и не делать глупостей. ― Ты знаешь что-нибудь о том, как его уничтожить? Как ты успела заметить, мои знания в этом вопросе поверхностны, ― спросил он у матери.

― Ты просто не работал в библиотеке десять лет, ― мягко ответила Эйлин. ― Не всегда же мне приключенческие романы читать. Но, увы, как уничтожить это создание я тоже не знаю, но обязательно поищу что-нибудь завтра.

Северус благодарно кивнул и, поднявшись с дивана, решил, что чашка кофе будет сейчас как нельзя кстати. Услышав, как Септима что-то сказала, он повернулся и, почувствовав резкую боль в виске, вскрикнул и схватился за голову. Ему казалось, что в висок как минимум воткнули нож или стальной прут и такой боли он не чувствовал даже при круцио. Сделав глубокий вдох, он как мог пытался совладать с болью, но в следующую секунду потерял сознание и не упал на пол лишь благодаря Тобиасу.

Когда он держал обмякшего сына на руках, ему было абсолютно все равно на то, как Северус жил и что успел натворить в прошлом. Сейчас весь мир Тобиаса сжался до желания любой ценой помочь и спасти своего ребенка.