Темная сторона луны (джен)

В этот раз сознание возвращалось ко мне гораздо медленнее, волнами, то и дело норовя вновь кануть в темноту беспамятства. Милосердно отдаляя от меня встречу с беспощадной реальностью и тем, что она мне приготовила.

Но ничто не может длиться вечно — и вот мельтешение странных, порой тошнотворных образов перед глазами сменилось вспышкой света. На этот раз резкого, болезненного, помимо воли выдавливающего слезы из глаз. «На этот?» А был и иной? Воспоминания о нем так же медленно и неохотно вернулись ко мне, вместе с леденящим пониманием, чем же он, тот иной раз, завершился.

Плохо, очень плохо. А точнее, паршивее и придумать невозможно. Когда в той комнатушке появились Футы, я первой бросилась на них в надежде дорого продать жизнь. Ни на что иное, лучшее, уже не рассчитывала. Я слишком измотана недавней схваткой и потрясением, чтобы надеяться справиться с ними всеми… сколько бы их ни оказалось. Попадать в плен живой совершенно незачем, этого счастья я не пожелала бы и врагу… я мельком покосилась на неподвижного недавнего противника. И позавидовала ему немного. Для него все уже закончилось, так или иначе, для меня же…

Первого нападавшего я рассекла надвое буквально одним ударом, неожиданно не встретив сопротивления, с яростным криком. Глаза жгли непролитые слезы… а может, я даже и плакала. Не помню… Впрочем, сейчас это совершенно не важно. Гораздо важнее то, что я все же жива, хотя до последнего мгновения надеялась на иное.

Я не знала, каким окажется тот, иной мир, куда я попаду, вступив за грань, чем он меня встретит. Вряд ли особо милостиво — после всего-то, в чем мне пришлось поучаствовать. Так что и боль в голове и всем теле разом, и мучительно-унизительное ощущение неподвижности, и яркий свет, и страх неизвестности — все это могло оказаться и там… но увы, комната, на полу которой я очнулась в неудобной позе, была слишком мне знакома, чтобы продолжать цепляться за иллюзию.

Попытка повернуть голову отозвалась резким уколом в шее и новой волной дурноты. Так вот как, должно быть, меня и схватили. И дурманящее средство еще не окончательно покинуло мое многострадальное тело, так что — я вывернула шею и с усмешкой окинула себя взглядом — можно было и не стараться так связывать меня. Точно овцу перед бойней. Хотя — когда мастер что-то делал наполовину?

Последняя мысль ледяной волной прошла по позвоночнику, заставив меня вновь взмокнуть, хотя в помещении было и не жарко. Именно ему я и обязана тем, что еще жива… и тем, что предстоит далее. Но вот что? Мысли закружились роем, десятки, сотни способов заставить меня пожалеть, что родилась, вынудить умолять о пощаде… Теперь, после того отвратительного действа с участием Леонардо, я окончательно убедилась, что для Шредера не существует ничего невозможного и недопустимого. Абсолютно…

С трудом, из последних сил подавив накатившую волну паники, я медленно приподняла голову, пытаясь осмотреться. По возможности стараясь избегать бурых коконов по стенам, догадываясь об их возможном содержимом. Очередные результаты генетических экспериментов, почти наверняка. Взгляд не улавливал движения, и это давало слабую, крохотную надежду на то, что кормом для них я все же не стану. По крайней мере, пока.

Переведя взгляд вбок и с усилием перекатившись на спину, я нашла взглядом чьи-то ноги. А потом, приподняв голову, увидела ее всю. И невольно вздрогнула, хотя и знала уже о ее существовании. Мой клон. Моя точная копия, созданная втайне от меня, о существовании которой я узнала лишь сегодня. Невероятно похожая на меня, вплоть до малейших деталей. За исключением одного. Она оставалась неподвижна и нема, как статуя, глядя куда-то поверх моей головы.

Я прищурилась презрительно. Так значит, этой вот твари доверена миссия меня прикончить? Не куноити и даже совсем не боец, лишь слепок с моего тела, лишенный навыков и собственного сознания. Безвольная кукла в руках своего создателя, какой он, без сомнения, хотел видеть меня. Показательная казнь в назидание остальным…

…которых, на мое удивление, не оказалось рядом. То есть совершенно. Я хрипло выдохнула и медленно обвела взглядом комнату еще раз, но в ней, помимо меня и моего клона, никого не оказалось. Не считая режиссера всего этого спектакля…

Конечно же, я знала, что он должен быть здесь — или где-то поблизости. Именно ради его прихоти я и валяюсь здесь, ожидая неизвестно чего. Однако же я невольно, разозлившись на себя за это, вздрогнула, совершенно не ожидая обнаружить его так близко, буквально в двух шагах от себя.

Шредер стоял возле какой-то панели, провода от которой вели за его спину. И смотрел на меня долгим неподвижным взглядом, лишенным всякого выражения. Так, что я, помимо воли, вспомнила, насколько сильно изорвано на мне форменное сёдзоку и что в прорехи можно рассмотреть голое тело. Но, встряхнув головой, насколько это получилось в моем положении, и отбросив волосы со щеки назад, я с вызовом уставилась на него в ответ. Будь что будет, страха моего он не увидит.

— Итак, ты все-таки вернулась, — Шредер склонил голову к плечу. — Ну и как, знакомство с обратной стороной чести и справедливости было увлекательным?

Я сжала зубы, различив отчетливую издевку в голосе. Конечно, именно за этим он и приказал притащить меня сюда. Поиздеваться напоследок, прежде чем предать казни. Почти наверняка долгой и со знанием дела. Передернув плечами, которые мало-помалу начали затекать, я бросила в ответ тем же тоном:

— Тебе лучше знать. Ведь ты нашел, — я выразительно покосилась на клона, — вполне подходящую мне замену.

— Особые времена требуют особых мер, — он равнодушно пожал плечами. Широкие рукава уваги (мерзавец даже не счел нужным надеть броню, отлично зная, что, даже будучи не связанной, я не смогу одолеть его. И, к огромному моему сожалению, был прав) колыхнулись подобно крыльям. — Если бы ты не была так возмутительно глупа и дерзка, все было бы иначе.

Небрежный жест — и чужачка исчезла из поля зрения. Куда она направилась, я не следила. Так, значит, все же не она. Кто же?..

— Да неужели? — я приподнялась, насколько сумела, вложив в тон весь гнев и презрение. — Этой куклой была бы я? Нет уж, благодарю покорно, уж лучше умереть с честью.

— Ты и так умрешь, — еще один безразличный жест, — со всей честью забитой мясником скотины, бесполезно и беспомощно. Не думал, что тебе это больше нравится, но… вольному воля.

Я сжала кулаки, благо за спиной этого было не заметно. Больше всего на свете хотелось бы заставить его замолчать, но увы… жестокие слова иглой впивались в сознание, засев в нем и отравляя своим ядом. В них — как бы ни хотелось оспорить — была своя, невозможная правда. Я умру, не в силах ничего поделать, а он… он останется, отравляя мир своим присутствием. И никто… никто не сможет его остановить.

Тут Шредер отошел на шаг в сторону, и я увидела наконец, что скрывалось в тени комнаты. То, ради чего Леонардо поступился честью. Не верилось, упрямо не верилось, что черепахи до сих пор живы — теперь, когда в их существовании не было никакого смысла, но не верить своим глазам я не могла.

— Вспоминаешь своего дружка? — вывел меня из задумчивости язвительный голос. Шредер неслышно приблизился ко мне сбоку, со стороны, мне не видимой. Резким движением перехватив за локти, поставил на ноги, разворачивая лицом к прозрачным капсулам. И толкнул в спину: лезвие тэкко-каги укололо поясницу, заставив сделать шаг вперед. — И правильно: они все на одно лицо… и не только. Желаешь познакомиться поближе? Тебе же понравилось быть мутантской подстилкой?

Я с трудом удержалась от попытки пнуть его — бесполезной, конечно же, поскольку ноги мои были столь же надежно связаны, как и руки, но дрогнувшие колени выдали меня. Глумливая ухмылка, дыхание опалило мне шею, заставив дернуться от отвращения.

— Хвала всем богам, что все ж не ты, — дерзко бросила я, разворачиваясь вполоборота. Надеясь спровоцировать хотя бы на удар…

И он последовал, хотя и не столь сильный, скорее обидный, заставивший голову мотнуться. Щеку обожгло холодное лезвие, и тут же я ощутила щекочущий ручеек. Кровь… Но все же мало, слишком мало для того, чтобы покончить со всем этим.

— Ты льстишь себе, Караи, — почти равнодушно ответил Шредер, и, не глядя ему в глаза, я бы и не усомнилась, что так и было. — Драные уличные кошки не в моем вкусе, когда найдется что-то достойнее.

Еще один укол. Еще один шаг. Сквозь прозрачное стекло я уже различала лица, вопреки словам мастера, разные, не только цветом повязки, но и чертами, цветом кожи. Раньше я не обращала на это внимания. Однако неподвижное выражение делало их чужими, незнакомыми… и что-то еще, чего понять я пока не могла.

— Ты действительно думаешь, что та же шутка сработает еще один раз? — я уперлась в поверхность пола, и очередной толчок сбил с ног, больно отозвавшись в коленях, лбу и вывернутых руках.

— Без сомнения, — мастер был по-прежнему невозмутим и, небрежно отпихнув меня в сторону, сделал шаг в сторону, к панели. И нажал какую-то кнопку. Синюю. Кажется, я начала ненавидеть этот цвет.

— Для этих тварей ценны лишь их сородичи, — снова приблизившись, Шредер слегка наклонился в мою сторону, я же подалась назад, — в чем ты уже успела убедиться.

— Братья, — возразила я. И осеклась на полуслове, глаза расширились сами собой: существо с красной банданой в капсуле пошевелилось, припав носом к стеклу, и я впервые рассмотрела его как следует. Да, это была черепаха-мутант, но не брат Лео. Не Рафаэль. Но кто же?

Я резко повернулась к своему мучителю.

— Что это за ерунда? Кто это, черт побери?

— Братья твоего ненаглядного самурая, Караи, — от сомкнувшейся на плече хватки ткань затрещала, открывая плечо уже полностью. Стальные пальцы больно впились в тело, заставляя приблизиться, — те, на кого он променял тебя. И свою хваленую честь.

— Ты обманул его! — почти выплюнула я.

— Он видел то же, что и ты, — Шредер кивнул в сторону капсулы, существо внутри которой неуклюже село на пол, оглядываясь. — Не будь дурой, Караи. Неужели он мог спутать собственных братьев с их грубыми копиями? Теми, что даже ты отличишь от настоящих?

Вдох, обжегший легкие. Нет… не может быть. Он… он просто не мог так поступить. Он видел то, что хотел видеть, почему? Кто бы мог сказать?..

— Он продал тебя за вот это, — еще один небрежный кивок. — И ты по-прежнему на его стороне? Грязной твари, не стоящей зваться ниндзя?

— Не на твоей же!

Новый удар, обжегший на этот раз губу, но все же обрадовавший. Может, он не такой непробиваемый, каким хочет казаться?

— Ты получила то, что заслужила, — схватив меня за ворот одежды, Шредер рывком вновь поставил меня на колени. Я попыталась ударить его головой в лицо. Жестокий пинок в живот — и мир почернел перед глазами. Внутренности свела судорога, и меня стошнило себе же на колени.

— …и даже меньше того, — донеслось до меня сквозь шум в ушах. Я болезненно прищурилась на моего мучителя, лицо которого различала смутно. — Это только начало, если ты не покоришься.

— Никогда… — хрипло выдохнула я.

— Очень глупо, — крепкая хватка сжала мне горло, поднимая в воздух. Ноги оторвались от пола, но в душе, сквозь жжение в груди и темные круги перед глазами, я ликовала. Вот оно! Сейчас, прямо сейчас!..

Напрасные надежды. Он отшвырнул меня в угол, словно грязную тряпку, столь же легко и презрительно. Я приложилась спиной и затылком о стенку еще одной капсулы и сползла вниз. Пульс оглушительно и болезненно стучал в висках: «это только начало…».

— Последний шанс одуматься, — и следом за этим щелчок и шлепающие шаги по полу. Звук, заставивший меня дернуться всем телом, а кровь — застынуть в жилах. Одно из этих существ выбралось на свободу…

Я закашлялась, с трудом вдыхая воздух. Он жег горло, не желая проходить глубже. Усилием я протолкнула его дальше, слезящимися глазами найдя своего палача. Что-то в глубине сознания вспыхнуло адским пламенем: нет. Нет, я не могу уйти вот так, напрасно. Не могу оставить его безнаказанным. Моя честь… то, что от нее осталось, не позволит этого. Эта тварь не достойна жить, и я останусь, пока что, чтобы завершить это.

— Ну?

— Я… согласна, — хрипло выдохнула я, опустив голову. Он не должен ни о чем догадаться заранее. Пусть подойдет поближе, и тогда… тогда я достану его любой ценой, даже если придется зубами перегрызть ему глотку.

Однако Шредер приближаться не стал. Заставив меня повторить унизительные слова поражения и покорности, он вызвал сюда своих людей, дабы те отвели меня куда-то. Куда, я не поняла, да это меня и не волновало. Я старалась дышать как можно ровнее, чтобы не выдать себя раньше времени. И напружинила ноющие мускулы, готовясь использовать любой мало-мальски удобный момент.

Мастер нажал на кнопку, и дверь со зловещим алым символом скользнула вверх. В комнату вошли двое в униформе клана. Шредер кивнул в мою сторону и отвернулся к панели, закрывая проход и, видимо, собираясь открыть другой, скрытый…

Воины подхватили меня под локти, поднимая на ноги. И в этот момент я, резко оттолкнувшись от пола и откинувшись на невольную опору, согнулась почти пополам. И впечатала обе ноги — иначе не вышло — в лицо одного из них. Он согнулся, и я обхватила его шею щиколотками. Негромкий хруст, и тело упало на пол. Я следом, больно ударившись локтями.

Второй воин отпустил меня и выхватил меч. Замахнувшись, ткнул в направлении живота… точнее, туда, где он был мгновение назад. Изогнувшись назад, я ушла от удара. Нападавший вновь попытался достать меня, тем же движением, шагнув следом. Еще неопытный, видимо… был. Упираясь связанными руками, которых я уже почти не чувствовала, в пол, я зацепила ступней его ногу и дернула на себя. А когда он пошатнулся, пытаясь вернуть равновесие, освободила ноги и пнула в район коленей.

Получилось чуть ниже, но противник мой все же упал, напоровшись на свой же меч. Хватая ртом воздух и захлебываясь кровавой пеной (под маской это не было заметно, но я легко представила это), он вытащил лезвие, но не удержал в руке. А это мне и было нужно. Подцепив меч ступней, я подтянула оружие к себе, не обращая внимания, что лезвие разрезало туфлю и кожу под ней. И откинулась назад, спеша освободить руки — и надеясь, что удастся не отхватить их.

Повезло. Две кровоточащие раны в районе запястий можно не считать. В конце концов, это ведь я сегодня собиралась умирать. Кривая усмешка отозвалась болью в разбитой губе. Я перехватила рукоять, собираясь освободить и ноги…

Сокрушительный удар в спину опрокинул меня вперед, чуть ли не на лезвие. Я поспешно откатилась в сторону, не дожидаясь, пока картинка перед глазами восстановится. И оттого следующий удар настиг меня лишь вскользь, добавив ускорения. И боли. Кажется, этот урод, некогда звавший себя моим отцом, сломал мне ребро. А может, и не одно.

Стремительно сев, я тоскливым взглядом нашла меч, оставшийся за спиной у Шредера. Он же одним шагом, больше похожим на прыжок, приблизился ко мне. Лезвия тэкко-каги зловеще блеснули, ослепляя, собираясь пришпилить меня за плечо к полу. Скрючившись, я сумела увернуться, и досталось лишь руке. Сколь сильно, гадать было некогда.

Тем временем позабытая мной тварь приблизилась с тыла и сгребла за руку, грубо выворачивая ее. Согнувшись, я пнула мутанта в бок, но тот увернулся, и удар пришелся в пластрон, причиняя мне больше боли, чем ему. Лапа сомкнулась сильнее… Черт, так у него еще и когти? И вот это мы могли перепутать с братьями Леонардо? Впрочем…

Зарычав, черепаха совершенно звериным движением, в котором не было ничего от человека, полоснула меня когтями второй руки-лапы. Они больно впились в бок, и в этот момент, извернувшись и напарываясь еще сильнее, я пнула его, целясь в морду. Попала или нет, не знаю, но монстр, рыкнув еще злее, выпустил меня, ударив вдогонку. И когти не хуже лезвия меча избавили меня от веревки на ногах. А уж пару лишних шрамов я как-нибудь переживу.

Впрочем… до этого еще надо дожить. Потому что, освободившись от мутанта, я оказалась лицом к лицу со Шредером. И он нанес удар, не колеблясь. Двойной, почти одновременно — кулаком в лицо и ногой в грудь. Перед глазами зарябило от резкой боли, и я отлетела назад, к капсулам. Обнаружив с отвращением, что еще одна открыта, и существо внутри нее готово выбраться наружу.

— Крыса, загнанная в угол, — прокомментировал мое положение Шредер. И презрительно усмехнулся. — Они достанут тебя откуда угодно, ведь мои зверюшки, в отличие от твоих рептилий, есть один неоспоримый плюс — они покорны только мне.

— И ты создал их только ради меня, — выдохнула я, стараясь не тревожить помятые ребра, и отпрыгнула прочь, пытаясь следить за всеми противниками одновременно.

— Слишком много чести! — мастер скривился. — С их помощью со славой героев-ниндзя будет покончено раз и навсегда. И они сдохнут, как того и заслуживают, ненавидимые и презираемые всеми. А мы им в этом поможем…

— Ты больной, — бросила я издевательски, уворачиваясь от очередного удара — насколько получилось. — Нахватался бредовых идей от Бишопа?

Последние слова были ударом наугад: мне ли не знать, насколько сильно ненавидит и презирает мастер своего соперника в борьбе за власть. Не достигший, к сожалению цели. С паршивой овцы хоть шерсти клок — так, кажется, он выразился. Кого из нас он имел в виду под этой фразой, я так и не узнала.

Наткнувшись на что-то твердое в очередном отступлении, я резко обернулась, занося руку для удара — а затем торжествующе улыбнулась. Панель управления этим адским устройством. И плевать, что я не знаю, как ей пользоваться!

— Что будет, если я нажму здесь? — издевательски поинтересовалась я, занося палец над ядовито-желтой кнопкой.

Судя по реакции противника, делать этого не следовало ни в коем случае. Именно поэтому я нажала, с кровожадной радостью глядя, как оставшуюся капсулу наполняет желтый дым, и последнее существо начинает корчиться, задыхаясь. Впрочем, дым начал проникать и сюда, из открытых капсул, заставив меня закашляться. Думать надо скорее. Итак…

Но не успела я нажать еще на одну кнопку, как сильный удар по голове опрокинул меня на панель. Нажав моим телом еще несколько кнопок, но что из этого получилось, я уже не видела. Перед лицом мелькнули тэкко-каги, и я невольно присела и зажмурилась.

А острие глубоко вошло в панель, видимо, затронув проводку. Мощный разряд пронизал тело Шредера, заставив задергаться в конвульсиях, не в силах отнять руку от источника тока. Я чудом избежала этой судьбы, откатившись в сторону. На мое счастье, пол в лаборатории не проводил электричества, а значит, лишь виновник получит по заслугам.

Но радовалась я преждевременно. Шредер всегда отличался сверхъестественной живучестью. Вот и сейчас он страшным усилием выдернул лезвия из панели. И, отступив на шаг, рухнул на пол. Но уже через пару секунд пошевелился, пытаясь подняться. Я невольно попятилась, ища взглядом оружие. И тут меня вновь схватила черепаха-клон.

Ярость придала мне силы, а враг мой, по счастью, не был ниндзя. Потому, получив лишь незначительные повреждения в виде царапин на боку и глубокого укуса, я вырвалась и опрометью бросилась к оружию. Споткнулась и последние несколько шагов преодолела кубарем, обдирая материю и кожу. Но даже не заметила этого. Желанная добыча была у меня в руках, и я сцапала ее, кровожадно улыбнувшись.

Разделаться с мутантами оказалось делом несложным, даже несмотря на то, что дышать становилось все труднее (воздух в помещении заметно пожелтел от газа, который, я почти уверена, был токсичным). Затем на подгибающихся ногах развернулась в сторону главного источника угрозы…

Пол ушел из-под ног, едва не заставив выронить оружие. Даже для всемогущего Шредера огромное напряжение не прошло бесследно, однако он, не поднимаясь с пола, ползком преодолел оставшееся расстояние. Это он схватил меня за ногу, опрокинув на пол. И тут же, не медля вонзил тэкко-каги, целясь в горло. Однако удар был неточным, и острия распороли мне грудь, но, задев ребро, засели в мышцах.

Странно, но я почти не ощутила боли. Наверно, оттого, что все тело мое было истекающим кровью сгустком страдания. Но не только. А потому что, падая, я нанесла ответный удар, в живот моему бывшему наставнику и отцу. Столь же смертельный.

Изумленное выражение его лица, явно не ожидавшего такого исхода, доставило мне несколько незабываемых мгновений. Я торжествующе улыбнулась и из последних сил столкнула его с себя.

— Ты… не уйдешь… отсюда… живой, — меня совершенно не удивило, что последними словами Шредера были именно такие. Сочетавшиеся с попыткой нанести еще один удар. Но силы стремительно покидали тело, и отмахнуться от него не составило труда.

— Я знаю, — выдохнула я обессиленно. И с трудом, шатаясь, поднялась на ноги. — Только это мне и не нужно…