Рука об руку (гет)

— Говорю тебе, она теперь с Поттером...

Гермиона остановилась и прислушалась. Любопытство не порок, а большое свинство. Подслушивать вообще-то нехорошо, но что поделать... Хочет узнать имя очередной несчастной дуры, которой Гарри Поттер будет трепать нервы.

— Рон поставил на то, что Гарри трахнет Грейнджер до конца месяца...

Голоса говоривших она узнала: Макклаген и Захария Смит. Прекрасно, просто прекрасно — еще и ставки. Она просто не знала, что хочет сейчас сделать больше — превратить этих двоих в мышей или сбросить Уизли с Астрономической Башни несколько раз подряд. Гермиона не то чтобы злилась. О нет, она была в ярости. И все это Поттер... Но, несмотря на гнев, Гермиона еще не утратила способности думать и делать выводы. Пусть неприятные для нее самой.

Потому что она сама виновата!

Не нужно было вообще подпускать к себе этого Казанову недоделанного, и сейчас не было бы этих гадких сплетен. От которых она чувствует себя по меньшей мере грязной.

Было гадко, обидно и почему-то очень больно. Как будто общение с вечным врагом было чем-то важным в ее жизни. Гермиона не любила ошибаться ни в выводах, которые делала, ни в людях, но при этом совершенные ошибки больше не повторяла. Не в ее духе было наступать на одни и те же грабли два раза.

Она развернулась и пошла в противоположенную сторону от говоривших, не желая больше слушать.

Гермиона сдерживала себя, чтобы не побежать, чтобы спрятаться где-нибудь в уголке и поплакать. Это жалко... Она сильная и такой глупости ее не сломить. Прав был не-враг-не-друг — она заигралась. Забыла, насколько люди легко судят других и как относятся к таким, как она. Если они, конечно, не полные ничтожества. Но Гермиона не была готова притворяться пустым местом, чтобы избавиться от зависти и сплетен.

Так нельзя.

Сколько раз ее уже осуждали, обзывали? Да подсчитывать замучаешься.

Она не будет сдаваться. И убивать Уизли и... Поттера, чтоб его, тоже не будет. Просто забудет об этом и больше никогда не даст ему приблизиться к себе. Осталось дотерпеть до конца года — и свобода.

Гермиона назвала пароль и прошла через гостиную сразу к себе. Нужно умыться, смыть водой дурацкие слезы и написать родителям. Все лучше, чем плакать, словно маленькая. В вазе, трансфигурированной из конфетного фантика, стояла прекрасная орхидея. Гермиона коснулась тонкими пальцами лепестков и чуть улыбнулась.

Цветок пришелся ей по душе, несмотря на возмущение. Неизвестный пока рифмоплет, который обходил все ее ловушки, пробрался в школьные теплицы, чтобы сорвать для нее орхидею. Еще какое нарушение правил. Но сообщать об этом ни декану, ни профессору Спраут она не стала — пришлось бы объяснять обстоятельства появления цветка в ее комнате. А к такому Гермиона определенно не была готова.

Честно признаться, каждое новое послание от тайного поклонника вызывало теперь не только досаду, но еще и азарт.

Тот, кто раз за разом обходил ее защиту, должен быть сильным и искусным волшебником. И далеко не дураком. В общем, поймать его и открыть настоящее лицо было теперь практически делом чести. Гермиона хотела узнать, кто он. Тем более слащавые куски текста — не иначе из дамских романов самого низкого пошиба — и стихи перемежались настоящими строками. Которые неизвестный писал от себя.

Она решила провести время до ужина в комнате и, быть может, пропустить ужин.

Гермиона, конечно, почти всегда сперва думает, а потом делает, но за свою реакцию на конопатую физиономию Рона Уизли не поручится. Линчевание рыжего прямиком в большем зале привлечет слишком много внимания, как и поединок с Поттером.

Тот, конечно, играет в джентльмена и силу против девушки применять не станет без крайней необходимости. Но и ошкурить себя не даст. Они много лет оскорбляли друг друга, но до магического поединка не доходило ни разу. Поттер, сексистская скотина, считал, что с леди сражаться нельзя. Даже если она очень просит. И теперь Гермионе было интересно, каков этот бахвал в магической дуэли один на один. Видеть, как сражаются другие, — это одно дело, а сражаться самой — это другое.

Уизли ей, конечно, не соперник, но Поттер может быть очень опасен, если его довести.

К несчастью для него, Гермиона ни разу не леди в том смысле, в который вкладывают в это слово сторонники отдающих пылью традиций. И ничуть об этом не жалеет.

Гермиона посмотрела на аккуратно уложенные пергаменты с заданиями на эту неделю и забралась в постель. К черту... Ей просто нужна крохотная передышка, и приключения знаменитого сыщика Шерлока Хомса и его друга доктора Ватсона ей в этом помогут. Классика всегда оказывала живительное воздействие на ее разум.

Но все равно мыслями она возвращалась к услышанному, подслушанному разговору.

Хорошо бы было раз и навсегда закрыть рты сплетникам.

При этом она хорошо осознавала свою слабость в таких вопросах. Если возьмется за это сама, точно наломает дров и добьется противоположного результата. С книгами и наукой намного проще, чем с живыми людьми. Не она ли недавно обвиняла друга в том, что он не умеет просить о помощи? Гермиона отложила книгу. Малфой, конечно, не упустит случая поиздеваться, когда услышит об этой проблеме, но обязательно придумает какое-нибудь изящное решение.

Гермиона взялась за перо.

Нам нужно поговорить. Встретимся на четвертом этаже. В десять. Не опаздывай. Г.

Почерк у нее всегда был очень аккуратным. Хотя по приезде в школу маленькая Гермиона много намучалась, пока научилась писать пером, а не ручкой. Теперь в совятню. Жаль, что из-за дурацкой вражды факультетов и отца Малфоя им нельзя дружить в открытую.

Конспирация — это весело, но утомительно. Хотя прятаться и скрывать Гермиона благодаря их странной дружбе научилась практически в совершенстве. Может, и пригодится в жизни когда-нибудь.

После завершения обучения они собирались дружить. Даже несмотря на то, что она уедет далеко, а Драко останется. Несмотря на впечатляющий размер малфоевского эго, он был ее настоящим другом, с которым говорить можно было откровенно. Коварный слизеринец не растрепал ни одной тайны из тех, что Гермиона ему доверяла.

Она попросила неприметную сипуху отнести послание адресату. В круглых, как плошки, глазах совы появилось возмущение. Столь краткое расстояние волшебная птица посчитала почти оскорблением, судя по тому, как она прикусила пальцы Гермионы.

В следующий же поход в Хогсмид она купит два разных блокнота и наложит на них Протеевы чары. Тогда переписка перестанет доставлять вообще какие-либо трудности. И кроме того, щелкнуть по носу Драко, который до сих пор не освоил эту магию, будет забавно. Малфой из шкуры вон вылезет, чтобы доказать, что он ничем не хуже. В трудоспособности и уме ему не откажешь.

Гермиона так замечталась о будущем триумфе, что не заметила кое-кого...

За что незамедлительно поплатилась, когда чьи-то наглые руки сграбастали ее и затащили в пустующий класс. Она не стала выхватывать палочку, потому что узнала агрессора и сомневалась, что, достань волшебную палочку, они смогут разойтись мирно. Только драки ей не хватало для общего счастья, о которой будет сплетничать вся школа. Гадая, что же это они там с Поттером не поделили...

Нет, она будет умнее.

— Может, объяснишь свое поведение? — Гермиона покосилась на дверь, но осталась стоять на месте. Еще от этого придурка она не бегала. Много чести Поттеру.

— Я не знал о ставках на нас.

В зеленых глазах стояла вселенская тоска, как будто Поттеру было действительно важно, что она думает на этот счет и как отреагирует.

— И вообще, — тут Поттер нехорошо оскалился, — я прикрыл их лавочку с тотализатором. Гермиона, я честно не хотел, чтобы было так мерзко... И не представлял, что Рон на такое способен.

— Допустим, я верю тебе. Но нам лучше больше не пересекаться. — Гермиона качнула головой, даже не стараясь скрыть свое огорчение. — Я устала от сплетен и нелепых слухов. Гарри, неужели мы не можем мирно доучиться и не трепать нервы друг другу?

Загоревшееся надеждой лицо Поттера, когда она назвала его по имени, к концу ее речи потухло и сделалось ожесточенным.

— Можем, — он обаятельно улыбнулся — но только если будем друзьями, Гермиона. Вот моя рука, так что?

Она раздумывала секунду-другую, а потом пожала его ладонь. Надеясь, что перемирие продлится хоть сколько-нибудь долго. И если быть откровенной, Гермиона находила такого спокойного, без вечного апломба победителя, Поттера не таким уж отвратительным. Не наглое чудовище, с которым она столько лет воевала с переменным успехом. Просто симпатичный парень, и все.