Заточенная (гет)

— Бараш, ты сейчас должен встать, войти в эту дверь и вернуть Карыча в реальность!

— Мне почему-то кажется, что это не нужно ни Карычу, ни реальности...

Нюша, Бараш

Виктор вертел в пальцах ручку, чтобы чем-то занять руки. Приехав в Лондон, он намеренно выбрал отель в маггловском мире потому, что так было удобней — его никто не знал. Виктор был всего лишь еще одним туристом, а не знаменитостью, которой тут же сели бы на хвост журналисты, и поэтому о ночном происшествии он узнал постфактум.

Радовало одно: ей ничего не угрожало, и из Поттера получился хороший союзник.

По крайней мере, новостями о Гермионе он делился, поскольку она пока не ответила на его письмо с предложением о встрече. А вваливаться к ней без приглашения, давить без необходимости — ищите другого идиота. Виктор не собирался давать ей причин для того, чтобы послать ее.

Он успел кое-что выяснить о отношениях Гермионы с тем рыжим и теперь понимал истоки ее недоверчивости. Трудно ответить на его чувства, пережив боль и предательство любимого человека как раз тогда, когда он особенно был нужен.

— Ситуация, конечно, неприятная, но худшего не случилось, — Поттер потер глаза. — Собираешься на министерский прием? Гермионе как раз нужна пара.

— Зачем ты мне так помогаешь? — Виктору действительно было интересно узнать мотивы Поттера и понять, насколько они совпадают с его предположениями.

— Ты ей нравишься. Черт... Гермиона мне дороже сестры, и я просто даю вам обоим шанс стать счастливыми. Даже если для этого придется работать на два лагеря.

Гарри мог ему рассказать о вине, которую чувствовал ежечасно потому, что Гермиона пострадала из-за него. О том что эта вина лишь усиливалась, когда не удалось найти способа избавить ее от проклятия. О злости на самого себя из-за собственной беспомощности. Опять, снова страдали близкие ему. Хотя Гермиона никогда не винила его, ни единым словом. Но от этого легче не становилось. Гарри хотел для нее лучшего.

Он до сих пор не мог простить Рону его отношения к ней, а тот ему — расставания с Джинни. Хотя всем было очевидно, что они делают друг друга несчастными. Мальчик-который-выжил оказался сложнее, чем тот плакатный образ, который в нем все видели. И яркая, солнечная Джинни, столько лет ждавшая своего Героя, просто оказалась не готова жить и строить семью с реальным человеком, настоящим Гарри Поттером.

Тем, который был туп и слеп в вопросах романтики и не способен на красивые жесты. Не хотел никакой шумихи в прессе и вообще устал твердить, как все хорошо и как он счастлив после Победы. С тем, кто сутками не появлялся дома, разрываясь между поимкой беглых слуг Лорда и помощью пострадавшим в Войне. С тем, у кого были кошмары, от которых мебель в спальне летала и дрожали стекла, и тем, кто мог оставить, когда его будили, синяки на нежной коже, не рассчитав силы. Кто забывал, пропускал важные даты.

В общем, в один день Джин собрала чемоданы и согласилась на контракт с "Гарпиями", поставив точку в изматывающих ее отношениях.

Молли долго не могла понять, как же так, ведь они такая красивая пара? Точно Лили и Джеймс. Только Гарри вовсе не был реинкарнацией своего отца-шутника, весельчака и обаятельного шалопая. Он другой. И Джинни оказалось достаточно умна, чтобы не приносить себя в жертву общественным и материнским ожиданиям; некоторые так хотели этой свадьбы, что даже придумали имена их детям.

Гарри потер лицо, заталкивая сейчас не нужное личное поглубже. Крам смотрел понимающе.

— Тяжело было?

— А бывает легко? — пожал Поттер плечами. — Лучше скажи, что планируешь делать дальше?

— Сперва подожду ответа от Гермионы и, исходя из него, решу, как действовать лучше, — Виктор рассмеялся, поняв, как их разговор выглядит со стороны. — Поттер, мы словно военную кампанию планируем.

— Планы хороши до первого брошенного заклинания, — Гарри улыбнулся, вспоминая "планы", которые всегда составляла Гермиона и которые никогда не срабатывали как нужно. — Хочешь, расскажу, как мы выбирались из Гринготтса?

— Дракон, — с непередаваемым сарказмом бросил Виктор, — читал об этом.

— Угадай, кто это придумал? Гермиона, — сказал Гарри, с триумфальным видом наблюдая, как вытягивается лицо болгарина. — На самом деле эта ее сумасшедшая идея в очередной раз спасла нам жизни.

Виктор проводил гостя и сам вышел из отеля. Нужно было проверить почтовый ящик, который он арендовал в общественной совятне; может, Гермиона ему уже ответила? Просто стирать каждый раз персоналу отеля память, когда к нему будет прилетать сова, не дело — от стольких Обливейтов и идиотом остаться можно. Он подумывал о том, чтобы снять дом на время своего пребывания в Англии, ведь так будет гораздо удобней. Виктор не планировал уезжать, не сделав Гермионе предложения руки и сердца.

Жить на две страны для волшебников не проблема. Тем более, что он проводил большую часть дома не в постоянных разъездах с командой, как было, пока Виктор не принял решение уйти из спорта.

Письмо действительно было, и он едва совладал с лицом. Но радость оказалась преждевременной: Гермиона ссылалась на сильную загруженность работой и отказывалась от свидания. Все, как предупреждал Поттер. От каллиграфически выведенных строк веяло холодом. С другой стороны, ему никто не обещал, что будет легко.

Да Гермиона не могла поверить в серьезность его чувств и намерений, но он всегда был упрямым, он будет ее убеждать столько, сколько понадобится.

И в свете этого такой ценный источник информации, как Поттер, становился вообще жизненно необходимым. Главное, чтобы Гермиона не узнала об их маленьком сотрудничестве, а то не сносить головы обоим. Виктор был отчего-то уверен, что от этой ведьмы даже его боевая выучка не спасет, если он ее разозлит в достаточной степени.

Он купил корзину с фруктами и вложил поверх винограда, яблок, мандаринов, апельсинов, киви и ананаса маленький букет голубых роз с запиской, над которой просидел почти сорок минут и извел два десятка листков.

Жду, скучаю... Твой Вик

Лаконичность — сестра таланта? Это явно не про него.

* * *

Гермиона поставила цветы в вазу молочного цвета, коснулась пальцами лепестков, чувствуя, как улыбается, словно совершила открытие в области алхимии живого. Было ужасно приятно... Пусть это всего лишь цветы. Но когда ты уже, кажется, сотню лет не ощущала себя женщиной, а не синим чулком, увлеченным наукой, и такой простой жест поднимал настроение. Пусть она и была довольна своей прошлой жизнью и почти не сожалела о том, что решила: отношения, а тем более серьезные, не для нее.

Живоглот гонял лапой кисточку от шнура, который удерживал тяжелые шторы приятного кремового оттенка.

Она прошла на кухню, чтобы сделать себе кофе, и вернуться к работе. Гермиона услышала звонок в дверь, когда касалась палочкой металлического бока чайника, чтобы согреть воду.

— Лаванда?

Она. В ярко-желтом длинном шарфе и в резиновых сапогах с уточками. В руках коробка с фирменными сладостями из "Сладкого королевства".

— Я же обещала, что зайду. Гораздо удобней, если бы защита позволяла трансгрессию прямо к крыльцу. Шлепать по грязи — еще то удовольствие, и не могу поверить, что при такой погоде скоро Рождество, — щебетала она, входя в прихожую — Я делала расклад на тебя, Гермиона... знаю, — Лаванда махнула рукой. — Ты не особо в это веришь, но карты показали нечто потрясающие, и я должна тебе рассказать.

Гермиона закатила глаза, уговаривая быть себя гостеприимной, а не запихивать трещащую неожиданную гостью в камин, чтобы назвать какой-нибудь случайный адрес и бросить горсть Летучего пороха. Хотя это вряд ли отучит Лав-Лав от проявлений чрезмерного дружеского участия, которое бывало тягостным для тех, кто становился его жертвой. В конечном итоге, от кого можно было узнать последние новости и сплетни, если не от нее?

— Надеюсь, ты одна?

— Если бы я кого-то еще притащила, ты бы нас всех выставила, — продемонстрировала завидное здравомыслие Браун. — Смерть для фигуры, но разве это может испортить настоящую ведьму? — заметила она, облизывая с пальца крем. — Если сделаешь кофе, погадаю.

— Не снизишь градус радости, будешь пить кипяток, — Гермиона улыбнулась, беря посыпанную шоколадом сладость. — Правда, вкусно.

В лице Лаванды Браун Аврорат потерял первоклассного следователя, который мог выпытать все, что угодно.

— Пф-ф... — обозначила она свое отношение к угрозе. — Рассказывай лучше.

— Что именно? — приподняла брови Гермиона, левитируя сервиз на стол. — В "Вестнике Трансфигурации" вышла моя стать о...

— Издеваться нехорошо. Мне без сахара.

— Ты ведь не отстанешь?

— Красивые цветочки, — соскочила с темы Лаванда, поправляя волосы. — Гермиона, если ты так настаиваешь, поговорим о чем-нибудь другом. Я ведь не ребенок. Но иногда выговориться бывает полезно, и Поттер на та жилетка, которой ты могла бы доверить все свои мысли в этом случае.

— Когда ты успела стать такой мудрой? — Гермиона передала ей чашку и села рядом.

— Глупышки счастливы, у них мир попроще, — совершенно серьезно произнесла Лаванда, делая первый глоток и прикрывая горящие золотом глаза. — Дорого я бы отдала, если бы могла вернуть свои розовые очки.

— Мне тепло с ним, — Гермиона чуть задумалась, подбирая правильные слова под свои ощущения. Откровенность за откровенность, которая особенно была ценна от демонстративно солнечной оптимистичной Браун. — Знаешь, это как после промозглой осени оказаться на берегу моря: небо, крики чаек и свобода. Я доверяю ему, и это абсолютно осознанно, знаю, что с ним я в безопасности. И могу быть собой...

— В растянутом свитере и с взрывом на голове?

— Да вообще любой, — она обхватила чашку, грея пальцы, посмотрела на задремавшего у огня кота и продолжила: — Если помнишь, я считаю внешность не такой уж важной в отношениях.

— Я помню перепуганного до смерти Бон-Бона, — состроив восторженную гримасу, ответила Лаванда, нарисовав в воздухе палочкой птичку. — И еще лучше помню, как мы обе нашли в нем что-то такое, что убить друг друга были готовы. Ну, по крайней мере выдрать волосы точно. И теперь вообще не понимаю, почему.

— А теперь обсуждаем мои отношения, — закончила Гермиона. — Теперь расскажи о себе. Правду за правду.