Ir estel fir... (гет)

Минас Тирит окутали предутренние сумерки. Лёгкий ветер приносил с Пеленнора приятный запах сена и благоуханных трав в крепость, и воздух постепенно свежел и наполнялся осенними ароматами. Город утопал в туманной дымке, и все дома и улицы потеряли чёткость очертаний, а верхние ярусы и вовсе исчезли, словно растворились. Кругом было тихо, лишь позвякивание стальных доспехов раздавалось в такт шагам дозорных на стенах.

По широким коридорам цитадели, плохо освещаемым факелами, чуть ли не бежал молоденький стражник, и стук каблуков его новых сапог эхом отражался от мраморного пола. Здесь он бывал частенько, поэтому знал, куда идти. Браннор заступал на свою смену, которая окончится теперь в полдень, и как раз должен был доставить поручение от самого Дэнетора. Приказ от Наместника — это вам не шутки, так думал юноша, поэтому торопился со всех ног. Наконец коридор раздвоился, и воин повернул налево; правое крыло теперь пустовало после отъезда Боромира. Парень ускорил шаг и оказался перед крепкой дубовой дверью. Выпрямившись и поклонившись своему напарнику, Браннор сменил его на посту, вставил свой факел в чугунную подставку на стене и постучал в дверь военачальника. Ответом ему была тишина. Юноша постучал настойчивее и громче. Снова ничего.

Прикрыв глаза и глубоко вздохнув, он схватился за металлическую ручку и толкнул дверь. В покоях Фарамира было прохладно и сумрачно, угли потрескивали в камине, и слышалось размеренное дыхание. Браннор судорожно сглотнул: ему нельзя здесь находиться без разрешения. Но при одной лишь мысли о том, чтобы стоять в комнате одного из военачальников, на которых он всегда смотрел с благоговейным трепетом, или остаться с одним из них наедине, у парня дрожали колени, а ноги наливались свинцом. И вот он оказался в такой ситуации. Благо, ещё воевода Боромир учил воинов сохранять достоинство при любых обстоятельствах, поэтому Браннор легко унял сердцебиение и сосредоточился на поручении Дэнетора. Не крадучись, надеясь, что его услышат заранее, он направился к широкой кровати. Фарамир лежал на животе, одной рукой обнимая подушку, а другой — светловолосую девушку, спящую на спине. Юноша затаил дыхание, невольно скользнув взглядом от её живота, виднеющегося из-под мехового одеяла и неприкрытого поднявшейся туникой, до разреза на груди и смутился: в том самом месте, на девичьей выпуклости, покоилась ладонь военачальника. Конечно, у Браннора была подружка, прелестная Айрин, с которой они уже целовались и ходили за руку, но ещё не дошли до такой близости, потому что обоим это казалось странным. Но теперь, смотря на широкоплечего мужчину, как будто в порядке вещей трогающего женскую грудь, ему захотелось стать старше.

Аккуратно ступая по каменному полу, юноша приблизился к кровати вплотную и склонился над военачальником.

— Господин, — тихо позвал Браннор, осторожно коснулся плеча Фарамира и легонько потряс его.

Не успел парень среагировать на еле заметное движение, как был схвачен за воротник сильной рукой. Молодой воин оторопел и попытался вырваться, но мужчина требовательно притянул его к себе. Серые глаза властно и сердито смотрели на него.

— Кто ты такой? — спросил Фарамир хриплым после сна голосом.

— Браннор, господин. Мне велено доставить поручение от вашего отца, — юноша не шевелился, и военачальник отпустил его. — Прошу прощения, господин, мне не стоило заходить в ваши покои без разрешения. Но вы не откликнулись, когда я стучал в дверь, а Владыка приказал...

— Какое поручение?

— Осгилиат просит помощи. Только-только прибыл гонец, говорит, за Рекой какое-то движение, а орки затихли, словно планируют чего.

Фарамир повернулся к девушке, одернул её тунику и рассеяно поцеловал в висок. Прикрыв её одеялом, он встал с кровати, снял своё кольцо и положил его на прикроватный столик. Эйриен заворочалась во сне, перевернулась, свернулась клубочком и, подложив ладони под голову, тихо засопела. Гондорец внимательно посмотрел на мутно-голубой браслет, свободно обхватывающий её запястье, и подозвал к себе Браннора.

— Ступай к Дамроду и передай, чтобы он немедленно прислал ко мне двух лучших следопытов.

Вот уже вторую ночь Эйриен снились кошмары. С тех пор, как Фарамир отбыл из Минас Тирита, девушка жила у себя дома. Её тревожные сны словно превратились в реальность: как только сумерки опускались на Город, ей казалось, что под окнами постоянно кто-то ходит, днём — что за ней следят, в толпе пытаются схватить за руку, а старый Одо только пугал её своим поведением.

— Одна, осталась совсем одна в большой крепости, полной недобрых людей. Сын Наместника сражается, и некому защитить молодую леди, — сказал он ей однажды перед утренней трапезой, стоя возле пустого кресла Наместника, в то время как Эйриен расставляла тарелки на столе.

— Удобный случай свести со мной счеты, верно? — усмехнулась она, но внутри всё сжалось от тревоги. Одо расхохотался, и его смех был похож на скрежет стула по мраморному полу.

— Верно. Кто хочет этого, тот уже близок.

Зато девушка стала больше времени проводить с Сиденом, у которого, правда, едва-едва его хватало из-за тренировок. Они бродили по городу, снова и снова подходили к южным торговцам, которые оставят Гондор завтра на рассвете, и стояли на стене, вглядываясь вдаль. Тогда юноша и рассказал Эйриен про то, что его отец ушёл из дома, когда брату было всего четыре года, а сам он был ещё младенцем. Мать так и не рассказала, кто был отцом мальчиков, даже на смертном одре. С тех пор старший брат в одиночестве воспитывал младшего, но однажды после очередного похода он не вернулся, тогда Сидену пришлось очень тяжело.

Грустна была эта история, и небо, словно печалясь, покрылось тяжёлыми серыми тучами, предвещающими дождь. Сиден и Эйриен спустились со стены и не спеша пошли по широкой улице, ненадолго останавливаясь у разноцветных палаток, заглядываясь на прекрасных танцовщиц и восхищаясь работами южных мастеров.

— Жадность до добра не доводит! — укоризненно сказал Сиден, когда Эйриен, опьянённая изобилием чужеземных трав на прилавке, чуть не скупила всё, оставив старого южанина-продавца в замешательстве.

Девушка прыснула, но промолчала, и взяла юношу под руку, когда увидела в стороне знакомые силуэты, которые замечала сегодня почему-то целый день. От юного следопыта не укрылось то, как тревожно оглянулась Эйриен; он тоже обернулся, пытаясь найти то, что так испугало его подругу.

— Что там? — спросил воин.

— Не уверена... — нерешительно ответила девушка и посмотрела на потемневшее небо. — Мне кажется... а, ничего. Давай лучше сократим путь до цитадели, иначе попадём под ливень.

Они пересекли толпу, потоком направляющуюся вниз, туда, где проходило всё празднование, и скрылись за поворотом в переулке. Факелы на домах ещё не зажгли, а высокие стены закрывали то и дело выплывающее из-за тёмных облаков солнце, поэтому здесь царил мрак. Они шли, смеясь над забавными ситуациями, в которые попадала Эйриен в детстве, а навстречу им медленно двигался, качаясь из стороны в сторону, пьяный человек. Переулок был узкий, поэтому девушка и юноша посторонились, пропуская мужчину, и тот, поравнявшись с ними, с потрясающей быстротой и силой толкнул Сидена на камень. Не успела Эйриен что-то сообразить, как оказалась прижатой к противоположной стене; крепкая рука сомкнулась на её горле, и она почувствовала, как тяжело стало дышать. В обезумевшем незнакомце девушка узнала Криптора, брата обвинённой в убийстве Рипты, и её глаза расширились от безмолвного ужаса. Перед её лицом серебряной стрелой блеснуло лезвие кинжала, и холодная сталь прикоснулась к щеке, заставляя Эйриен буквально умирать от страха. Она вцепилась в предплечье мужчины, её колени задрожали, а внутренние органы словно превратились в лёд.

— Снимай браслет, — прорычал Криптор, надавливая на горло, из которого вырвалось неразборчивое хрипение. Девушка не смела пошевелиться и беспомощно хлопала глазами, не понимая, почему не может говорить. — Кому сказал! Быстро!

— Вот... вот, возьмите, — она сглотнула и удивилась, как странно прозвучал её голос.

Трясущейся рукой Эйриен сняла подарок Билге с запястья и раскрыла ладонь. Мужчина жутко улыбнулся и схватил украшение, повертел на свету и убрал в карман, но явно не собирался отпускать девушку. Его взгляд скользнул к груди.

— Что за камень? — резко спросил он. — Лунный?

Эйриен кивнула и облизала пересохшие губы, смотря по сторонам в надежде, что кто-нибудь свернёт в этот переулок. Но люди ходили мимо и совсем не видели силуэтов, слившихся со стеной в этом сумраке. Прогремел гром, и девушка невольно вжалась в холодный камень, судорожно соображая, что делать дальше. Но в голове ничего не было, мысли сковал страх. Ей казалось, что время длилось невыносимо медленно, хотя прошла всего секунда.

— Снимай его! — приказал Криптор, и этот голос заставил Эйриен вздрогнуть.

Она прижала дрожащие руки к груди и затрясла головой.

— Пожалуйста, не надо. Я отдам всё, что угодно, только не это. Это... это подарок.

— Плевать я хотел на твой подарок! — рявкнул мужчина, брызгая слюной. — Снимай, не то я проткну тебе глотку и сам сниму его!

— Пожалуйста, — умоляюще повторила Эйриен и почувствовала, как защипало глаза и запершило в горле, но слёз почему-то не было.

Криптор усилил хватку и угрожающе склонился к ней, дыша прямо в лицо.

— Ты не поняла меня, девочка? Я сказал немедленно!

Он потянулся к кулону с лунным камнем, и девушка пискнула от неожиданности, когда увидела Сидена прямо за спиной мужчины. Молодой следопыт сделал всё быстро: со всей силы ударил под колени Криптору, отчего его ноги подкосились, и, когда Эйриен отскочила в сторону, впечатал лицом в каменную стену.

— Беги за помощью! — прокричал юноша тонким дрожащим голосом, и светловолосая девушка, почувствовав прилив сил, рванула с места, подняв подол платья.

Когда Эйриен выбежала на широкую белокаменную мостовую, её окатило дождём. Люди, вскрикивая от отвращения, стали разбегаться кто куда, и за общим гамом никто не заметил девушку, просящую о помощи. Она беспомощно остановилась посреди улицы и пыталась отыскать взглядом стражников, как вдруг чья-то крепкая рука опустилась ей на плечо. Охнув от неожиданности, Эйриен развернулась. Перед ней стояло двое высоких мужчин в тёмно-зелёных плащах с капюшоном; их ясные серые глаза пристально смотрели на неё.

— Где он? — требовательно спросил один из них, и девушка, не задумываясь, указала на переулок.

Воины тут же помчались туда, Эйриен — следом, заметно отставая. Завернув за угол, она увидела убегающего Криптора и лежащего на земле Сидена, над которым склонился один из следопытов; второй же погнался за преступником.

— Миледи, — обеспокоенно позвал тот, что сидел рядом с неподвижным юношей, — его нужно привести в чувства. Справитесь?

Девушка неуверенно кивнула и боязливо покосилась на бледного Сидена. Воин поднялся с земли и побежал в ту сторону, куда рванул его напарник.

— Снимите с него нагрудник, — крикнул он напоследок, обернувшись, и скрылся за поворотом.

Эйриен села на колени рядом с Сиденом и приложила ладонь к его рту. Он не дышал, и сердце девушки пропустило удар, а руки задрожали. Она закрыла глаза и втянула носом воздух, пытаясь успокоиться и привести мысли в порядок. «Не думай о плохом, только не думай о плохом». Сосредоточившись, Эйриен сделала ему искусственное дыхание, затем ещё и ещё, но так и не почувствовала каких-либо изменений. Тогда она трясущимися пальцами убрала мокрые волосы со своего лица и стала развязывать его нагрудник, как и посоветовал следопыт. Под кожаной курткой была плотная туника, и, девушка, не заметив улучшения состояния Сидена, порвала её. Под первой туникой оказалась вторая, Эйриен разорвала и её, с тревогой понимая, насколько её друг худой. Вокруг его груди несколько раз была обмотана широкая полоса ткани; девушка попыталась порвать её, но полотно не поддавалось. Эйриен надкусила его край, рванула ткань на себя и тут же отпрянула от парня, словно ошпаренная: её рука коснулась женской груди. Шлепнувшись в лужу, потрясённая увиденным, она наблюдала за тем, как медленно села Сиден, откашливаясь, а потом, поняв, что её одежда больше не закрывает тело, сдавленно вскрикнула и попятилась к противоположной стене. Худенькая темноволосая девушка выглядела как маленький затравленный зверёк: она испуганно озиралась по сторонам и дрожащими руками завязывала кожаный нагрудник, попутно прикрывая грудь и вжимаясь в стену. Эйриен не могла поверить глазам: перед ней сидел не её друг, а теперь, выходит, подруга. Она сама не заметила, как её рот открылся от удивления, какого девушка не испытывала никогда. Её желудок бухнул куда-то вниз, она перестала понимать происходящее, а Сиден смотрела на неё так жалобно и виновато, будто Эйриен была палачом, исполняющим приговор.

— С тобой всё в порядке, парень? — речь следопыта, склонившегося над Сиден, донеслась до светловолосой девушки словно издалека, хотя мужчина стоял у противоположной стены.

Она не осознавала, что внимательно следила за своим другом, лицо которого неожиданно стало строгим, по-прежнему пребывая в сильном шоке. Дождь усилился и заливался Эйриен в рот, но она лишь глотала воду, не веря, что он оказался ею.

— Да, в порядке, — отозвалась Сиден, опершись на руку следопыта, поднялась с земли и, больше не сказав ни слова, скрылась за углом улицы.

— Куда он? — крикнул один из стражников, пришедших в переулок, видимо, по зову товарищей.

— Пусть побудет один, ему нужно оправиться от случившегося: ещё секунда, и Криптор задушил бы его, — нахмурившись, сказал высокий темноволосый воин и подошёл к Эйриен, промокшей насквозь и сидящей в луже. — Миледи, как вы себя чувствуете?

Девушка слышала, что говорил мужчина, но словно не понимала его. Её взгляд так и остановился на повороте, за которым скрылась Сиден, и кровь стучала в висках. Она даже не почувствовала, как её поставили на ноги.

— Миледи? Как вы? — повторил следопыт, слегка встряхнув её за плечи. Эйриен вернулась в реальность, спешно закрыла рот, щёлкнув зубами, и слегка кивнула. — Мы поймали его. Теперь Криптору не избежать наказания, а вам следует пойти домой и согреться. Я провожу вас.

Воин накинул ей на плечи плащ, такой же сырой и тяжёлый, как одежда девушки, и поманил за собой. Эйриен, еле волоча ноги от внезапно навалившейся усталости, шла за мужчиной, когда услышала стук копыт позади. На мостовую въехал Фарамир в окружении нескольких капитанов и, увидев две одинокие фигуры впереди, почти не различимые сквозь завесу дождя, спешился. Он уже возвращался в Минас Тирит, когда из Ворот ему навстречу выехал гонец и сообщил о поимке Криптора, поэтому гондорец знал о случившемся. Увидев его, девушка почувствовала, как сильнее забилось сердце, и бросилась ему на шею. Военачальник был мокрым и холодным и слегка растерялся, когда замёрзшая Эйриен прижалась к нему, дрожа всем телом. Он легко поцеловал её в посиневшие губы, снял с неё промокший насквозь плащ и подвёл к лошади. Обхватив девушку за талию, Фарамир усадил её в седло, а сам сел сзади и, крепко обнимая её одной рукой, погнал коня к цитадели.

Эйриен сидела, забравшись в кресло с ногами, укутавшись в тёплое одеяло, и пила горячее вино с мёдом, фруктовым соком и пряностями, не отрывая взгляда от огня в камине. Согревающий напиток делал своё дело: девушка чувствовала, как тепло неторопливо разливается по всему телу, — но по-прежнему вздрагивала, когда редкие капли дождя стекали с волос и заползали под тунику. Щёки зарделись от вина, взгляд немного затуманился, и ей стало так хорошо и уютно, что захотелось спать. Эйриен думала обо всём, что произошло всего час назад, но приятная усталость прогнала тревогу и страх, сковывающий её сердце совсем недавно. Она не понимала, как Сиден смогла одурачить всех: наблюдательного Фарамира, опытных капитанов и близкую подругу, — и долгое время оставаться в их глазах простым худеньким пареньком. А ведь Эйриен с самого начала увидела в ней что-то совсем не присущее мужчинам. Нет, она не злилась, не хотела рассказать про увиденное и унизить Сиден, а просто восхищалась её стойкостью и целеустремлённостью; девчонка добилась того, чего хотела, и обвела всех вокруг пальца. Эйриен внезапно расхохоталась и поняла, что Сиден стала ей ещё дороже. Нет, она не выдаст её тайну.

Девушка почувствовала горячие губы на своей шее, и Фарамир, взяв её ладонь в свою, надел на тонкое запястье браслет из мутно-голубого камня. Он снял с себя влажную рубашку, подошёл к камину и закинул в пламя пару поленьев. Огонь благодарно вспыхнул и затрещал сухим деревом. Эйриен, медленно потягивая вино из кубка, скользила взглядом по обнажённой мужской спине, широким плечам, и поняла, что ей стало ещё жарче. Если бы гондорец увидел её блестящие глаза и лёгкий румянец на щеках, он бы понял, о чём она думает.

— Вспомнила что-то смешное или вино уже сделало свое дело? — усмехнулся Фарамир и сел в другое кресло.

— Зачем мне вообще это пить? — возмущённо спросила девушка и заглянула в свой бокал. — Я бы могла согреться простым отваром из трав. Душица, шалфей, имбирь...

— Я всегда удивлялся твоим познаниям, но не обязательно показывать их сейчас. А вино нужно для того, чтобы ты быстрее заснула и спокойно проспала до утра.

— Вот так, значит, ты распорядился, — Эйриен подняла брови и улыбнулась, затем полностью осушила содержимое своего кубка и поставила его на пол. — Ты обещал рассказать мне всё про Криптора, и я не уйду спать, пока не услышу. Что теперь с ним будет?

— Его ожидает казнь завтра на рассвете. А его сестру выпустят из темницы, и отец извинится перед ней и перед всеми жителями.

— А что Дэнетор сказал тебе? Он взял ранее сказанные слова обратно и назвал тебя самым преданным своему делу военачальником? — спросила девушка, театрально положив руку на сердце, а затем рассмеялась, откинув назад влажные волосы, неприятно хлестнувшие её по спине.

— Почти так всё и было. Отец сказал, что доволен мной.

— Ну, а как ты догадался, что во всём виноват Криптор?

— Признаться честно, для меня было неожиданностью узнать, что убийцей оказался он. Тогда, когда он рассказывал про Дирана, я понял, что он хитрит, но не ожидал, что кто-нибудь из гондорцев способен солгать вот так, смотря прямо в глаза. Так же я не надумал специально ловить преступника, и сегодняшний случай был непредвиденным, но хорошо, что я подготовился. Дело в том, что я много размышлял, прежде чем уловил связь между двумя убийствами. Помнишь кольцо мясника? Рипта была уверена, что её муж поплатился жизнью именно из-за него, но во время разговора с Джумой я выяснил, что оно не представляет особой ценности для жителей Гондора. То есть здесь, у нас, его задорого не продашь и не купишь, и убийца знал это: кольцо осталось у хозяина. Пропал мотив, посчитал я, но если бы придал особое значение жестам Билге, когда она указывала на Криптора и на кулон, подаренный ей Дирану, на его шее, то всё было бы намного проще. Это я понял только сейчас, понял, что всё было взаимосвязано. После смерти Билге я часто ходил к Джуме, и она сказала мне, что убийца заодно унёс все драгоценности из лунного камня, которые сумел найти. Алмазы, рубины, сапфиры остались нетронутыми. И вот она, вот нить, которую я увидел не сразу! Столько раз торговка говорила про то, что лунный камень высоко ценится гондорцами, но я не ведал, что всё дело в алчности и желании разбогатеть.

Фарамир налил в свой бокал вина и сделал большой глоток.

— То есть Криптор оказался настолько жадным, что захотел получить все украшения с лунным камнем, а потом задорого продать их? — поморщившись, спросила Эйриен. — Но это... глупо! Даже если он заметил мой браслет ещё тогда, то ему пришлось много думать, прежде чем рискнуть и попытаться заполучить его. Но зачем? Ради одного браслета?! Иногда мне кажется, что люди так глупы...

— Ты верно назвала его жадным. Именно жадность и погубила его.

— Жадность до добра не доводит, — прошептала девушка, вспомнив слова Сиден. — Знаешь, пока тебя не было, мне казалось, что кто-то следит за мной. А Одо однажды сказал мне... о, мне стало так страшно.

— Нет, — протянул Фарамир. — Одо только помогал мне присматривать за тобой. Все дни после того, как я догадался о мотиве убийств, я старался быть рядом с тобой, потому что в глубине души надеялся, что преступник захочет добавить твой браслет к своей сокровищнице; боялся за тебя, но надеялся, что он окажется глупцом. Но после того как приехал гонец из Осгилиата, мне пришлось просить других присматривать за тобой. Я приставил к тебе двух лучших следопытов и велел Одо рассказать про мои догадки, о которых я должен был рассказать ещё раньше, а он этого так и не сделал.

— О, Фарамир, почему ты не предупредил меня? Ты просто не представляешь, как мне было страшно...

— Прости, я не знаю. Наверное, не хотел, чтобы ты участвовала во всём этом, хотя это было не в моих силах, — мужчина тяжело вздохнул и запустил пальцы в волосы, устало прикрыв глаза.

— Ты подмечал такие мелочи, мыслил так глубоко и так дальновидно, — Эйриен со стоном откинулась на спинку кресла и закрыла лицо ладонями, чувствуя, как закружилась голова. — Ты такой умный и находчивый.

Фарамир подошёл к девушке и, нежно взяв за запястья, поднял её с кресла. Она прильнула к нему всем телом, наслаждаясь силой его объятий, ощущая рельеф его крепкой груди.

— Но я всё равно не поняла, как ты догадался, — грустно прошептала Эйриен, а гондорец тихо рассмеялся.

— Главное, что я сделал своё дело, и ты сейчас рядом со мной, — его дыхание обожгло шею, а рука скользнула вниз по спине, настойчиво прижимая девушку. — Сильно испугалась, когда Криптор напал на тебя?

— Я чуть не умерла от страха, — её голос дрогнул, и она вспомнила обо всех ужасах того момента. — Сиден не растерялся и не испугался, а я себя не помнила. Не быть мне воином, господин.

— Возле тебя есть те, которые готовы защищать и помогать во всем. А теперь иди в постель. Я хочу, чтобы ты побыстрее забыла этот день.

На рассвете на главной площади Минас Тирита собралась толпа народа: все пришли посмотреть на казнь нарушителя спокойствия в Праздник Урожая и заодно проводить южных гостей. Вскинув руки, Дэнетор толкал речь, а жители слушали его, замерев. Этим утром Наместник словно скинул пару десятков лет: выглядел он на удивление свежо и бодро и был в прекрасном расположении духа, несмотря на повод собрания.

— Посмотрите на этого человека, — взывал он, указывая на сына, — ваш военачальник проявил наблюдательность и недюжинную храбрость, чтобы вывести на чистую воду того, кто запятнал себя и наш благородный народ.

Эйриен наблюдала за нахваливанием Фарамира, сдерживая улыбку. Она стояла на стене рядом с часовыми и прекрасно видела и слышала всё происходящее. Дэнетор был, как обычно, сдержан, но не упускал случая для восхищённых реплик по поводу расследования, попутно рассказывая про труды, проделанные сыном, и толпа восторженно гудела. Наместник был действительно доволен военачальником, что не могло не отразиться на лице Фарамира.

Когда на постамент вывели Криптора, жители недовольно зароптали, а Эйриен спустилась со стены и скрылась в переулке. Она хотела поговорить, наверное, с единственным человеком, не явившемся на казнь. Быстро найдя дом Сиден, в котором она не раз бывала, девушка, не постучавшись, зашла внутрь. Здесь всегда царила угнетающая обстановка, а сейчас она показалась ещё неприятнее. Эйриен поднялась по ветхой лестнице на второй этаж и увидела подругу у окна. Темноволосая девушка была одета в мужские доспехи и наблюдала за улицей, рукой придерживая рваные занавески.

— Здравствуй, — робко поздоровалась Эйриен.

— Зачем ты пришла?

— Я думала, мы вместе посмотрим на отбытие гюнейлинцев, — она говорила бодро, но тихо, ибо чувствовала какую-то пропасть между ними.

Сиден хмыкнула и повернулась. Её глаза возбуждённо блестели.

— А я думала, ты приведёшь стражников.

— Но... зачем? Неужели ты считаешь, что я могла бы выдать тебя? Я никогда бы не предала нашу дружбу, Сиден, даже если бы ты оказалась не девушкой, а волосатым гномом, — Эйриен попыталась пошутить, но лицо Сиден осталось строгим. — Я не сказала никому и не собираюсь.

— И даже господину Фарамиру? — с подозрением спросила темноволосая девушка.

— И даже господину Фарамиру.

Эйриен ожидала какой-то реакции от подруги, но та, тяжело вздохнув, снова отвернулась к окну. В воздухе повисла напряжённая тишина, и Эйриен, нервничая, заламывала руки. Она хотела, чтобы всё было как раньше, но не знала, как объяснить это Сиден.

— Мне всегда говорили, что я как мальчишка, — начала темноволосая девушка. — Матушка умерла, когда мне было лет пять от роду, и я не умела ничего, разве что подметать полы. После её смерти моим воспитанием занялся брат. А чему он мог научить меня? Готовить? Вышивать? Нет, он дал мне в руки деревянный меч и начал показывать. Помню, что платья стали надоедать, я всё чаще одевала его старые вещи, чтобы удобнее было сражаться. А когда он не вернулся после битвы, я уже знала, куда пойду. И тогда я отстригла волосы, завязала свою грудь тканью и стала добровольцем. Терять было нечего, но я обрела всё, — она посмотрела на Эйриен, улыбнулась, и в уголках её глаз появились лучики. — Сиден был бы рад за меня. Да, это имя брата. Я подумала, что оно мне больше подходит, чем Идриль.

— Я хочу, чтобы ты знала, — сказала Эйриен и подошла к ней, — я буду одинаково любить и Сиден, и Идриль. Благодарю тебя за то, что спасла меня вчера.

— Я боялась, что Криптор что-нибудь сделает с моим другом.

— Благодарю тебя, — повторила Эйриен, сняла с запястья браслет из мутно-голубого камня, протянула Идриль и сразу же попала в её объятья. — Пусть он останется у тебя, и знаешь... я очень рада, что мой друг оказался подругой.