Туманный горизонт (джен)

Прошло где-то три недели с их отбытия из Конохи.

За это время Наруто повидал много интересного на островах, где они останавливались. Для мальчика, который никогда не выходил за пределы Конохи, большинство вещей было в новинку. Например, он никогда не знал, насколько громадные рыбы могут обитать в море, что на многих островах полно опасных хищников, и они куда страшнее, чем показывают по телевизору. Ещё он чуть не отравился ягодами в лесу, когда они остановились на одном из островов. Благо, Хатаке вовремя остановил нерадивого парнишку, но это только подстегнуло парня изучать травы, в особенности ядовитые, чтобы больше никогда не попадать в такие ситуации.

Также он узнал о существовании огромных гиен, которых они встретили на пиратском острове. Там же Наруто повидал и маленькую миленькую птичку, которая, несмотря на свою кажущуюся безобидность, убивала и поедала других животных.

Мальчик походил по разным островам и пообщался с иностранцами. Из-за одного такого иностранца, который впоследствии оказался одним из подчинённых Орочимару, их корабль чуть не потерпел крушение, но Хатаке успел вовремя убить предателя.

При этом Намикадзе не забывал тренировать покров биджу. Его тело было слабо для принятия всей мощи, что давал ему Курама, и в этом-то и была главная проблема. Будь Наруто постарше и будь у него тело шестнадцатилетнего парня, было бы намного проще. Но пока что он был недостаточно развит.

Одной из форм его недоразвитости являлись тонкие каналы чакры.

Каждый день перед сном Наруто всегда быстро расправлялся с ужином и отправлялся в свою каюту. Каюты у них были самые обыкновенные. В каюту Наруто вела простая деревянная дверь. Внутри был небольшой столик и несколько иллюминаторов. Справа стояла одна одноместная небольшая кровать, и слева такая же. Наруто спал на той кровати, что слева, а на той, что справа, лежали его вещи.

Намикадзе-Узумаки ложился на свой футон и закрывал глаза, и уже через несколько секунд по его каналам чакры текла чакра Кьюби. Расширение каналов чакры — это очень больно, особенно для мальчика одиннадцати лет. Он молча терпел всю боль, сцепив зубы и не давая лишнему стону боли вырваться изо рта. Он знал, что когда-то давно, ещё во времена детства Первого Хокаге, все дети его возраста, будущие шиноби, проходили через подобное. А если они смогли, то и он сможет.

Как бы того не хотелось признавать, но от отца ему достались терпение и ум, а от матери — большой запас чакры и просто нечеловеческая выносливость, какая бывает у клана Узумаки. Так что Наруто ещё имел некую фору по сравнению с детьми из прошлого, которые не всегда выживали при подобных процедурах. Конечно, Курама не раз предлагал Намикадзе прекратить эти издевательства над своим телом, говорил, что каналы чакры расширятся естественным путём к шестнадцати годам, но Наруто его не слушал, будучи ужасно упрямым мальчишкой.

Днём Наруто занимался тем, что ломал камни с помощью чакры. Во время редких остановок на разных островах он шёл в лес на пару часов и, активируя режим Кьюби, ломал выстроенные в башенку камни, кроша их в пыль.

Конечно, после использования чакры Кьюби у Наруто болело всё тело, так как он не был хорошо натренирован для постоянного поддержания покрова биджу. После этой техники у Намикадзе ужасно болело всё тело, мальчик даже не мог пошевелиться толком долгое время, но Наруто был бы не Наруто, если бы сдавался. Несмотря на боль, Узумаки-Намикадзе упорно продолжал свои тренировки, которые привели к тому, что вскоре он потихоньку начал привыкать к покрову, что мальчика несказанно радовало.

Какаши также вручил Наруто несколько книг и сказал прочесть все их до момента приезда в Кири. Это были книги о тактике ведения боя, предназначении шиноби и история возникновения чакры. Конечно, для ребёнка чтиво было скучным, но Хатаке знал, что оно необходимо.

У него был друг, который являлся учителем в академии в Киригакуре. Они познакомились несколько лет назад, когда Какаши впервые был в Скрытом Тумане с дипломатической миссией от Хокаге. Именно тогда Пятая Мизукаге приставила к ниндзя Рузена, который показал ему весь город и рассказал о новых методах обучения шиноби в Кири.

Наруто прочёл все книги за неделю, поразив тем самым Хатаке. Всё же этом возрасте Какаши не был так увлечён чтением, как Наруто.

К вечеру двадцатого дня корабль прибыл в порт.

— Значит так, Наруто, — начал говорить Какаши, когда они спустились на сушу, — нам придётся полдня бежать по лесу, поэтому сейчас очень важно купить хоть немного еды. В Кири я честно постараюсь сделать так, чтобы тебя приняли, но ничего заранее не обещаю. В деревне нас может ждать что угодно, поэтому, прошу тебя, будь аккуратней и ничего лишнего не говори.

— Что, если меня не примут? — спросил Намикадзе, облизав губы.

— Мы отправимся на другой остров. Обратно в Коноху тебе путь закрыт.

— А если примут?

— А если примут, то ты пойдёшь в академию, а я отправлюсь обратно.

— Мне нравится твой план, — чуть посмеялся мальчик, стараясь за улыбкой скрыть волнение и нервозность. Через несколько часов решится его судьба.

* * *

— Добро пожаловать в Киригакуре, хех, — вздохнул Какаши и подошёл к сидящим на главных воротах шиноби. Он показал свиток с заданием и попросил проводить его и Наруто до резиденции. Один из охранников кивнул, тут же послав ястреба Мизукаге.

Вскоре к ним подошёл ниндзя. Он был невысокого роста, с длинными бровями, между которыми пролегла глубокая складка от того, что он постоянно хмурился. Охранники встали и поклонились ему, Какаши поздоровался с явным уважением в голосе, из-за чего Наруто пришёл к выводу, что этот человек являлся не последним лицом в Кири.

— Пройдёмте за мной, — произнёс мужчина хриплым голосом.

Он развернулся на пятках и зашагал вперёд. Хатаке и Намикадзе поспешили за ним, зная, что между домами и на крышах есть как минимум пять АНБУ, что следят за каждым их шагом.

Вокруг был сплошной туман. Не очень сильный, но достаточный, чтобы Хатаке было сложно дышать. Какаши скосил не скрытый повязкой глаз на Намикадзе и по одному только виду мальчика понял, что тот чувствовал себя в своей стихии.

Наруто и вправду было по-странному уютно в чужой деревни: в воздухе вокруг него витала знакомая ему и столь любимая стихия. Солнце не светило так ярко, как в Конохе, лужи на дороге не блестели. Улицы, по которым они шли, состояли из длинных серых зданий со множеством окон. Кири казалась какой-то тусклой и невзрачной по сравнению с Конохой из-за тумана, но мальчику это даже нравилось. Намикадзе-Узумаки чувствовал непринуждённость и некую легкость, которую он ещё ни разу не испытывал, даже в родной ему деревне. Радость накатила на мальчика волной. Он закусил губу, чтобы широкая улыбка не расползлась по лицу.

Вскоре они дошли до резиденции Мизукаге. Она отличалась от резиденции Хокаге, но принцип постройки был тот же: резиденция являлась самым большим зданием, с крыши которого была видна вся деревня. К этому зданию примыкалось несколько стен, которые также были серыми.

Внутри резиденции было довольно просторно. По коридорам бегало несколько человек, которые в большинстве своём представляли из себя кого-то вроде офисных клерков, ходили ниндзя в повязках Кири. Жизнь кипела здесь так же, как и в резиденции Хокаге.

Пройдя длинный, но шумный коридор и поднявшись по лестнице, шиноби оказались на втором этаже. Здесь было гораздо тише. Здесь никто не толпился, на стенах висели картины с изображениями природы или же каких-то людей. Вдоль коридора лежал ковёр с незатейливым рисунком спиралей на нём. Где-то через метр друг от друга стояли фикусы. Вдоль коридора в стенах были двери, ведущие в комнаты, где, судя по всему, временно проживали важные послы.

Самая большая и красивая дверь вела в кабинет Мизукаге. Глянув на Наруто и Какаши, сопровождавший их ниндзя постучался. С другой стороны раздалось «войдите», и шиноби открыл дверь, оставаясь дожидаться возвращения гостей снаружи.

Мизукаге оказалась не такой, какой её представлял Наруто. Намикадзе-Узумаки почему-то думал, что Мей будет где-то лет пятьдесят, у неё будет суровый взгляд, волосы, забранные в пучок, и обязательно вокруг неё будет летать убийственная аура. Но женщина (которой было даже трудно назвать женщиной. Скорее, девушкой), сидящая за столом, казалась очень милой. Её медные волосы находились в каком-то беспорядке, густая чёлка закрывала правый глаз, а синее платье с длинными рукавами было чуть помятым. Под её малахитовыми глазами залегли тени, из-за чего Наруто сделал вывод, что она проснулась совсем недавно. Вернее было бы даже сказать, что её насильно разбудили, если судить по тому, какие гневные взгляды она кидала на своего помощника, мужчину с повязкой на правом глазу.

— Я думаю, что он у кого-то из клана Хьюга украл бьякуган, — в подсознании мальчика загремел голос Курамы.

— Да, я тоже чувствую знакомую чакру, — мысленно ответил Наруто. — Вроде как в своё время Облако пыталось похитить химе клана Хьюга. А этому либо удалось, либо он добыл его в бою.

— Скорее всего на войне.

Какаши вышел вперёд и отдал Мизукаге свиток, что принёс с собой. Женщина кокетливо забрала его и принялась вчитываться в текст, чуть хмурясь. А затем она подняла в удивлении брови и посмотрела на Наруто, а затем вновь в текст свитка. Чем дальше она читала, тем больше волновался мальчик. Он не знал, что там было написано, и это настораживало его.

Наконец она отложила свиток я тяжело вздохнула, переводя взгляд с Наруто на Какаши.

— Боюсь это невозможно.

— Но Мизукаге-сама! Пожалуйста, — произнёс Хатаке, и Наруто испугался: его не примут в деревню? Мей Теруми отказывается? Что происходит?

Мальчик прерывисто вздохнул, думая, что всё, сейчас эта женщина запретит ему находиться в Кири, и он поплывёт вместе с Какаши на неведомый ему остров, где останется на долгие годы. Возможно, он будет один, а может, вокруг него будут и другие люди, но факт оставался фактом: его мечта могла разрушиться от одного только «нет», произнесённого Теруми, и Намикадзе-Узумаки было очень страшно. Больше всего он ненавидел одиночество.

— Я не могу, и вы это прекрасно знаете. Мне не нужна война между Скрытыми Деревнями.

— В прошлом Коноха очень помогла вам, время и вам помочь Конохе. Никакой войной это грозить не будет.

Мизукаге поджала губы и резко встала со своего места, повернувшись лицом к окну и спиной к гостям. Она молчала какое-то время, а затем тихо заговорила:

— Где гарантии? В Киригакуре только недавно закончилась кровавая война, во время которой погибло огромное количество хороших и смелых шиноби. Мы не готовы разжигать новую войну, особенно с Конохой, нам нужно время, чтобы восстановиться. Мой ответ — нет. — Она обернулась к гостям и сощурила глаза: — Более того, как я могу быть уверена, что вы это делаете не специально, чтобы развязать войну? Возможно, я бы ещё наплевала на то, что он сын Хокаге, но он джинчуурики!

Хатаке опустил голову и достал другой свиток из рюкзака. Повертев его в руках, он положил его на стол к Мей.

— Тогда прошу вас прочесть это. Я уверен, что хотя бы это вас переубедит.

Теруми взяла в руки свиток и раскрыла его. Она пробежалась глазами по первой строчке и опустила письмо, с недоумением глядя на Какаши.

— Это личное письмо от-

— Читайте, — прервал её Хатаке, едва заметно мотнув головой.

— Я бы мог тебя убить за твою дерзость, — прошипел помощник Мизукаге, с гневом смотря на Копирующего ниндзя.

— Прошу прощения. — Тот чуть склонил голову в знак сожаления.

Наруто непонимающе глянул на друга. Тот намеренно не позволил Мей сказать, от кого же письмо, и это не нравилось мальчику. Это значило, что Хатаке от него что-то скрывает. Возможно, это как-то связано с Хокаге или Кушиной — Наруто не знал, но ему становилось не по себе от мысли, что Какаши что-то хранит в секрете от него. Что-то, что касается самого Наруто.

Мей принялась читать, и чем дальше она читала, тем бледнее становилось её лицо. В какой-то момент во взгляде Теруми промелькнула жалость и нервозность, но они быстро пропали. Наконец, она отложила свиток, свернув его так, чтобы Наруто не мог и одним глазком подглядеть, что же там было написано.

— Ладно, он может остаться здесь, — произнесла она. Её голос чуть дрогнул, но внешне она оставалась спокойной. Кашлянув, Мей глянула на Намикадзе-Узумаки. — Первое время ты, Наруто, поживёшь в резиденции, а потом мы отправим тебя в твой новый дом. Ао, — обратилась она к своему помощнику, вставая и выходя из-за стола, — побудь тут немного с Какаши-саном, а я сопровожу мальчика до восемнадцатой комнаты.

— Есть! — отозвался мужчина.

Мей вышла из кабинета и махнула Наруто идти за ней. Какое-то время они в полной тишине шагали по коридору. Мальчик многое хотел бы спросить у женщины, но не решался, подумав, что она и так слишком много для него сделала: приняла джинчуурики и сына Четвёртого Хокаге в свою деревню.

Наконец, они дошли до восемнадцатой комнаты, и Теруми, достав из рукава связку ключей, выбрала один и воткнула его в замочную скважину. Раздался щелчок, и дверь открылась. Перед Наруто предстала небольшая комнатка: одноместная кровать, стол, холодильник, пара кресел и ковры.

Мизукаге присела в одно из кресел, мальчик разместился в другом, внимательно выслушивая наставления Теруми. Затем, кратко рассказав правила поведения, Мей выдала Наруто ключ, карту и объяснила где что находится. Если вдруг у Намикадзе-Узумаки возникнут какие-то вопросы, то она разрешила обращаться с ними к ней или к Ао.

— Можно спросить?

— Да, — Теруми, собиравшаяся выйти из комнаты, замерла.

— Что было в письме? Которое второе? — тихо спросил Наруто. — Оно ведь от Четвёртого, верно?

Женщина прерывисто вздохнула.

— Не важно. Тебя это не касается, — она покачала головой. — Сейчас придёт человек, который будет кем-то вроде твоего наставника. Пожалуйста, не подерись с ним, а то он иногда бывает до скрипа зубов раздражающим. Увидимся позже.

И она вышла, хлопнув дверью. Наруто тяжко вздохнул. Похоже, ему никогда не расскажут, что же такое написал Четвёртый Хокаге, что заставило Мей поменять решение и принять мальчика в Кири. Но он, однозначно, был счастлив.

Вскоре он услышал стук в дверь и подорвался на месте, приглашая гостя войти: Мизукаге не стала запирать за собой.

— Привет, Наруто. У меня приказ от Мизукаге следить за тобой и по возможности помогать, — произнёс парень, входя в комнату.

Он выглядел довольно молодо, даже как-то по-детски. У незнакомца были светлые короткие волосы и тёмно-розовые глаза без зрачков, что было странным: раньше Намикадзе считал, что только у клана Хьюга отсутствовали зрачки из-за бьякугана. Под левым глазом у парня был шрам. В первую очередь, помимо невысокого роста и детского личика, Наруто приметил странное оружие за спиной у незнакомца: оно было похоже на посох с крюком и зелёной камелией на вершине.

Внезапно мальчик едва заметно вздрогнул, почувствовав тяжёлую ядовитую чакру, исходящую от парня. Такая была у Курамы, что значило только одно: этот парень тоже был джинчуурики.

— Меня зовут Ягура Каратачи, — произнёс парень.

— Ты джинчуурики Трёххвостого, — вместо приветствия сказал Наруто.

— Верно. А в тебе сидит Девятихвостый. Ну как, вы уже дрались за чакру? Или вы просто ненавидите друг друга?

Намикадзе понял, о чём шла речь, но всё равно оскорбился.

— Курама — мой друг, — хмыкнул мальчик.

— Надеюсь вы оба так считаете, а то тебе потом будет очень грустно.

И тут Наруто понял, почему Мей говорила, что они могут подраться. Ягура выглядел и вёл себя весьма высокомерно, за что Намикадзе резко захотелось ударить его или даже размазать по стене, лишь бы эта самодовольная ухмылочка сошла с детского личика.

— Не будем ссориться раньше времени. Не понимаю, почему Мей-сан вообще решила принять тебя, но раз уж ты здесь, то тебе придётся через многое пройти, и я буду тем, кто первый кинет тебя навстречу всем трудностям и опасностям.

— Жду с нетерпением. Смотри, не запнись там, пока будешь искать опасности для меня, — дерзко кинул Наруто, на что Каратачи даже искренне улыбнулся. Ему явно пришёлся по душе ответ Наруто, а самому Наруто пришлась по душе Кири.

Теперь точно началась новая глава в его жизни, которая обязательно будет светлее, чем раньше.