Когда зацветает гибискус (гет)

Мне было четыре когда, слугам сообщили о смерти моего старшего брата и наследным принцем стал я.

Старшего брата я никогда не видел, он был сыном какой-то служанки, которая понесла от отца еще до того как они с моей матерью оказались в браке.

Я до сих пор помню это чувство.

Я тогда жил с королевой-матерью в восточном дворце, когда посланник его величества принес весть, о назначении меня наследным принцем. Слуги как по команде в один момент склонили головы в глубоком поклоне. И даже моя мать поклонилась мне. Я видел, как она была горда, когда склоняла голову перед собственным ребенком. Поговаривали, что это дяди моей матери избавились от неугодного принца, но я знал, что это только слухи.

После того как тело бывшего кронпринца покинуло дворец, меня переселили в западные покои, и мои воспитанием занялся наставник. Каждый мой день был расписан учебой, военными тренировками и нудными комментариями моего евнуха. Я редко стал видеться с матерью и еще реже с отцом.

Детство закончилось в один миг, и я стал нести на своих плечах тяжесть будущей короны.

Я не мог ни чего делать самостоятельно, ни завязать ханбок, ни надевать иксонгван. Даже принятие ванны стало какой-то церемонией с кучей народу.

Пока однажды во дворце не появился Ким Сынмин. Он был двоюродным племянником моего деда по матери и приходился мне родственником, хоть и не близким.

Именно с ним я впервые и сбежал из дворца, и понял, что там за стенами Кёнбоккуна, есть жизнь, что гораздо веселее моей. Мы пили рисовое вино, ходили к кисэн и устраивали дуэли. Все то, что нельзя было делать наследному принцу. Но все это тоже было не долгим, отцу донесли о моих ночных прогулках и он приставил ко мне цепного пса из своей гвардии — Хван Хенджина.

Так пришел конец нашим с Ким Сынмином гуляньям, Хваны только и ждали, что я совершу ошибку, чтобы посадить на трон моего младшего брата Ёнбока.

Мать была в ужасе, когда узнала, о том, чем мы занимались с Сынмином. Она как истинная королева, намекнула отцу, о моей женитьбе, чтобы мне было некогда скучать, на что тот не думая согласился.

Так янбанам Чосона поступил приказ из дворца о прекращение выдачи замуж своих дочерей. Наследный принц начал поиски жены.

Кандидаток нашли достаточно быстро, и одной из них была красавица Ким Хаюн, младшая сестра Ким Сынмина. Она понравилась мне еще, когда я был мальчишкой. Высокая, статная с большими глазами, такими же глубокими как озеро Кёнпхо. Я увидел ее на фестивале огней и так и не смог позабыть.

Вместе с ней первый отбор прошли еще три кандидатки, которые и правда воспитывались как будущие королевы. Все кроме одной.

— И что это за плебейка? — Я разглядывал портреты девушек, участвующих в отборе.

— Госпожа Пак Ёнхи. — Ответил мне евнух Хан, проверив, чей портрет я держу в руках. — Она из семьи Пак, с севера, внучка генерала Пак Мёнбёна.

— И что ее выбрала моя мать? — Я даже развернул к нему портрет, чтобы удостоверится, что он говорит про ту самую девушку.

— Нет, Ваше Высочество, — Евнух опустил глаза. — Она получила платок от наложницы Нам.

— От наложницы? — Я изогнул губы в кривой усмешке, ну что здесь можно было еще сказать, рак стремится к крабу.

Мой отец всегда был неравнодушен к простому люду. Даже последнюю наложницу выбрал из служанок. Хотя многие и поговаривали, что она ведьма, которая использовала шаманов, чтобы привлечь внимание Его Величества, но доказательств найдено не было и слухи забылись.

Я смял портрет и швырнул в сторону.

— Передай отцу, что она не подходит. — Я поднялся с одеяла и предал, оставшиеся три портрета Евнуху. — Я буду выбирать среди них.

— Ваше величество перед вторым шагом, Его величество хочет, чтобы вы встретились с госпожами в саду у озера. Со всеми.

Добавил он.

Я усмехнулся, отец не просто прислал мне портреты. Как любимому сыну он дал мне право выбора.

— Ну что ж, если этого хочет отец, думаю, настало время погулять в саду.

Он поклонился и передал портреты предвоенной даме.

Второй шаг отбора должен был пройти совсем скоро. И мне предстояло, уже определится с невестой.

Служанки начали сборы и я вытянул руки в сторону, когда одна из них надела на меня синий менбок. Она мило смущалась и время о времени задевала руками мою грудь, когда пыталась завязать внутренние лямки. Я опустил взгляд на нее, и схватив ее за руку притягивая к себе.

Евнух дернулся, а придворная дама опустила глаза еще ниже.

— Ты новенькая? — Я шепнул это ей на ухо, и ее щеки вспыхнули.

Она кивнула, не произнося не слова.

— Ты достаточно милая. — Я коснулся гладкой кожи ее лица, слегка задевая подрагивающие ресницы. — Пусть вечером придет в мои покои.

Кинул я евнуху и тот кивнул.

Как бы не были хороши невесты, нужно давать телу и душе отдыхать.

Сад у озера находился чуть дальше от дворца, за залом Седжоджон, где девушки проходили первый этап отбора, там было довольно уютно и тихо. Мне нравилось это место, еще в детстве я часто гулял здесь. Скорее всего, именно поэтому отец выбрал его для первой встречи с невестами.

Первой на прогулку пришла, совсем юная малышка, Ким Аран. Если верить записям евнухов, кажется, ей едва исполнилось шестнадцать. Она была второй дочерью Ким Сана, одно из чиновников клана Андонг Ким, принадлежащего к партии Сорон. Ее отец владел золотодобычей на юге, и часто делал хорошие подарки королевскому двору. Но в его семье не было сына, от чего клану грозило полное увядание.

Аран очень странно улыбалась, и всю нашу прогулку беспрерывно хохотала, мне же лишь оставалась кивать и время от времени поддакивать юной госпоже Ким.

Когда Аран вышла за пределы сада, до меня все еще долетали обрывки ее беззаботной детской игры и веселого смеха. Я встал перед озером вглядываясь в его даль, чуть позади выстроились в ряд мои служанки и евнухи. А справа стояла стража.

Вокруг меня постоянно было так много народу, и казалось, я был беспричинно одинок как никто. Очень странно, что во дворце еще могли смеяться люди, когда казалась, что любой мог вонзить тебе в спину нож. А Аран смеялась, и делала это вполне искренне.

— Добрый день, Ваше Высочество. — За спиной раздался приятный женский голос. — Мое имя Пак Ёнхи, я рада с вами познакомится.

Я обернулся и встретился взглядом с той самой девушкой с портрета, которою пожелал не видеть. Она поклонилась, и кажется, наконец-то выдохнула, будто она ждала этой встречи не одну сотню лет.

Я хмыкнул, в отличие от девушек из благородных семей Ханяна, от той же Аран, ханбок которой был вышит дорогой золотой нитью, она была одета более чем скромно.

Светлый ханбок с цветами бессмертника вышитыми на чогори, и волосы убранные в косу перевязанную алой лентой.

— Добрый день. — Ответил я.

Мне бы стоило быть более дружелюбным, но кажется, я уже заранее решил не обращать внимания на девку, которую мне пыталась всучить отцовская наложница, и теперь я отрывался на девчонке. Я отвернулся и пошел вдоль озера.

Это было не верно, правила требовали, чтобы я тоже представился, предложил прогуляться и только потом начал разговор.

Самое интересное, что она это явно поняла, но замечание не сделала, просто шла позади все так же мило улыбаясь, и смотрела на меня так, будто пыталась во мне найти знакомого ей человека.

Прошло около четверти часа, когда я решил задать свой главный вопрос. Я долго думал, с чего начать его, то тут снова вспомнил, записи евнухов, и во мне заиграло это детское чувство. Мне захотелось ее поддеть.

— Так твои родители были казнены за измену? — Я обернулся через плечо, все так же не останавливаясь следуя по узким дорожкам сада. — Разве при измене не уничтожают три поколения семьи?

Она остановилась и теперь смотрела на меня так, будто я как минимум ударил ее. Она опустила глаза и кажется, тяжело задышала.

— Его Величество король Теджон, учел заслуги моего деда.

— Так что они сделали? — Продолжил я атаку, раз я не могу избавится от нее, я сделаю так, что она сама покинет дворец. Ёнхи — даже ее имя не подходит для королевского дворца. Слишком простое. Обычное. Скучное. Вот Аран смеялась, а служанка краснела глядя на меня. А эта смотрит, слишком нагло, как будто знает меня.

— Я была слишком мала и, наверное, не смогу вам ответить. — Пак говорила тихо, но я слышал каждое произнесенное ей слово, не мешало даже пение птиц, разбуженных приходом ранней весны.

Страх, вот что было в ее глазах, когда я посмотрел на нее. Он плескался там на границе сознания, она пыталась его прятать, но я был уверен, она боится.

Я вдруг обернулся к слугам всю дорогу следующих за нами. В голове поселилась странная идея.

— Эй, евнух Хан, — Я окрикнул своего старого евнуха. — Какова была причина казни родителей Госпожи Пак?

Евнух поднял глаза и сделал два небольших шага в нашу сторону. Он посмотрел на девушку, будто жалея, словно и не хотел все это говорить, но ему пришлось.

— Отец госпожи, Пак Довон, собирал восстание против Его величества короля. И готовил покушение.

— Нет это не так. — Ёнхи перебила евнуха. Казалось ее глаза, метали молнии. Вдруг скучная дурнушка ожила, мне даже показалось, что она может пойти в бой, чтобы отстоять честь отца, настолько воинственно она выглядела.

— Не так? — Я поймал тебя, девушка пытавшаяся строить из себя благородную даму. — Вы же сказали мне госпожа, что были слишком малы и не помните.

— Мой отец не собирал восстание и был честным человеком, это все клевета.

Она сжала кулаки и даже сделала шаг вперед, будь у нее в руке меч, возможно, она даже убила бы меня. Я видел, как напряглись солдаты гвардии, их руки в мгновение оказались на эфесах их мече. Одно мое слово. Один взгляд. И Пак Ёнхи, дочь предателей лишится своей жизни.

Но она взяла себя в руки и сделала шаг назад, и тогда уже к ней подошел я.

— Клевета? Вы дочь гнусного изменщика, госпожа Пак. — Прошипел я. — И надеетесь стать кронпринцессой? Вы еще большая лицемерка, чем я думал.

Она покачнулась, и посмотрев мне прямо в глаза произнесла.

— Прошу простить меня Ваше высочество. — Она посмотрела в сторону дворца, где у входа в сад стояла следующая невеста, Ким Хаюн вместе со своей служанкой.

— Думаю, наша прогулка окончена. — Я отвернулся. — Можете идти.

Хаюн, которая явно слышала большую часть нашего разговора, прошла мимо Пак Ёнхи и усмехнулась. Я подумал, что не так выигрывают войны за престол, будущие королевы. Они должны сражаться, вцепляться в трон зубами и выгрызать его с корнем.

Пак Ёнхи могла бы стать отличной королевой, сильной и независимой. Такой, бы было не страшно доверить ни наследника, ни страну.

И я обернувшись к своему старому евнуху, который переводил ошеломленный взгляд, с меня на удаляющуюся фигуру госпожи Пак, добавил:

— Вернись в покои и отыщи портрет. Раз госпожа Пак, у нас такая забывчивая, напомним ей ее место.