Чернила и кровь (гет)

По пути не было никаких загадок. Ни один дух нас не побеспокоил. Коридоры храма являлись просто заброшенным святилищем, под первым этажом которого, насколько я помнила, находилась эльфийская мозаика имени Митал. Осколок которой когда-то и использовала Андрасте в качестве сосуда, как и Флемет, на секундочку.

Ковыряясь под отросшими ногтями, я лениво перебирала ногами рядом с восхищённо тараторящим братом Дженитиви и чувствовала, что голова начинала болеть от голода. Уже пять часов тут ходим. Но мужчина в возрасте не испытывал ни боли в боку, в который его ранил Колгрим, ни усталости, хотя он вроде находился в плену у еретиков достаточно времени, поэтому идти приходилось быстро.

Но конец пути уже был близок, надо просто потерпеть.

Очень скоро мы миновали последний коридор и вошли в просторный круглый зал с единственной, но большой статуей Андрасте у другой стены. Правая рука изваяния лежала на сердце, а над левой, приподнятой у плеча, горел вечный огонь, освещая даже высокий куполообразный потолок. Простая механика — снизу в горе тоннели с горючим газом из шахт, Дженитиви предупреждал нас, когда мы обходили по ним логово высшей драконицы.

Гигантское существо, надо сказать. Других слов просто не было — настолько мамаша с блестящей лиловой чешуёй испугала и восхитила. Потом её обязательно нарисую!

В общем, здесь не было стены из огня, как в игре.

Пока вышедшая вперёд Лелиана не пересекла какую-то линию.

Я думала, что это газ проник через щели в каменных плитах, но алое, даже не рыжее пламя будто зависло над полом и не выглядело как что-то горящее. Сгустки огня перегородили весь проход по периметру пьедестала с урной перед статуей, не позволяя пройти дальше.

— Концентрированный магический огонь сжигает в пятьдесят раз быстрее, чем обычный, — дала я справку, припомнив слова из учебника. — Пробежать не успеешь — умрёшь почти сразу.

— Может, это испытание Андрасте?

— Или предупреждение, чтобы святыню не трогали.

Лелиана свирепо обернулась на меня, взмахнув чуть отросшим за этот месяц каре, а когда я пожала плечами, отвернулась.

Обсуждение затянулось. Прах по легенде, в которой Дженитиви уверен, обладал чудодейственными свойствами, а нам нужна была всего-то одна щепотка. Мы проделали длинный путь от Редклиффа до Денерима и обратно на запад, потеряв кучу времени, поэтому просто так развернуться и уйти ни Лелиана, ни Алистер, ни любопытный брат Церкви не хотели. Искали тайные ходы в стенах, пробовали бросать в огонь то тряпку, то нож, но вещи расплавлялись почти мгновенно, не оставляя после себя и пепла. Лелиана даже молилась, едва не разбив себе лоб, но огонь при её попытке приблизиться всё так же больно обжигал. Соловей уже дважды замазывала ожоги рук, исцеляя их припаркой.

Алистер и Дженитиви тоже пробовали, но эффект тот же.

Я? Я и не пыталась. Мага Крови карающей молнией с неба на месте прибьёт, я уверена.

— Я знаю, почему нас не пускают, — вдруг ошеломлённо заговорила Лелиана.

Она обратила свой взгляд на мирно стоящую в сторонке меня… и мне очень не понравился этот взгляд. Как у Колгрима, когда он вещал о переродившейся в драконице Андрасте. Как у еретиков. Безумный, фанатичный взгляд верующего.

— Потому что с нами грешница!

— Лелиана, это чушь, ты просто устала и злишься на еретиков, — Алистер со здравым опасением отошёл от подруги, а Дженитиви так вообще попятился к выходу да там и остался. — Думаешь, мы сами святые, чтобы обвинять мага Крови в том, что он виноват во всех наших бедах? Да, Лина очевидно владеет плохой магией, — «плохой», как испорченный овощ, что ли? — но она уже успела помочь нам и использовала магию Крови против наёмных убийц.

— Она играла с кровью врага, как ребёнок с трупом котёнка!

Фу, ну и сравнение!

— Вообще-то я изучала магические свойства живительной эссенции у злых людей, которые оскверняли твою веру и пытались вас убить, — я прищурилась, и Алистер так активно замотал головой, прося меня не влезать, что захотелось сделать ровно противоположное. — Не припомню, чтобы я мучила невинных животных.

— Использовать кровь это аморально и против заповедей Создателя о неприкосновенности человеческой души и тела, — Лелиана подходила всё ближе, но даже Алистер на её пути не помешал девушке больно схватить меня за левое плечо и встряхнуть.

Бледные тонкие пальцы впились через плотную ткань плаща и рубашки под ним подобно челюсти дикого зверя. Лелиана наклонилась, прошипев:

— Кусланд совершил ошибку, спасая из Круга убийцу.

— Лелиана, нет!

И она толкнула меня в огонь.

Испугаться я даже не успела, только вскрикнула от боли в плече… а потом просто упала на пол, зажмурившись и потирая пострадавшую часть тела. Когда же я осознала, что случилось, то тут же распахнула глаза и приподнялась на локте, оглядываясь подобно только что проснувшемуся после спячки медведю. Я понимала примерно ничего.

Лелиана в этот раз серьёзно собиралась убить меня?! Чокнутая церковница! Спасла её вера от прошлого, ну конечно! Психованная!

— Огонь её пропустил! — радостно донёсся до меня через гул пламени голос Дженитиви. Брат Церкви очнулся от испуга перепалки двух Стражей и подбежал ближе, прихрамывая. — Как вы себя чувствуете, мисс Лина?

— Как ударенная задницей об пол, — протянула я, пребывая в шоке, одновременно выводя кровь из гематом, чтобы не болело каждый раз, как рука и бедро напрягались. — Алистер, — я взглянула через огонь на застывших надзирателей, — Лелиана только что пыталась меня убить или мне показалось?

Но меня уже не слышали, потому что Герои устроили такой спор и крики, виня то Кусланда, то Лелиану, то меня, что мои бедные чувствительные уши завяли от эха и акустики в пустом зале. Какие же они громкие! В иной раз я бы дико испугалась, что моя жизнь вновь оказалась под угрозой, но… Пожалуй, я слишком часто для человека моего времени попадала в подобные ситуации, поэтому сейчас только выдохнула, угомонив разошедшееся сердце. Что ж, от угроз Лелиана перешла к делу, но в этот раз её спровоцировал кризис веры, а не я.

Я понимала гнев Лелианы как верующего человека в храме её Святой, но дико злилась на неё. Да, никто по-прежнему так и не узнал, что на моём счету всего две смерти — воины Вороны с недавнего нападения. И то — той же ночью я проснулась от кошмара, подумав, что они всё-таки выжили и пришли меня убивать. То ещё испытание для психики. Для команды Героев я такой же малефикар, как Ульдред, то есть, уже успела и жертву принести, и демонов вызвать, и попытать кого-нибудь. Я ведь им ничего не объясняла, что, конечно, мой прокол, но мне даже не поверят, убеждённые в поголовной вине магов Крови! Так смысл пытаться?

Правда факт моего выживания в огне, где даже верующая Лелиана пройти не смогла… напрягал. Дух Митал как-нибудь влиял на тело Андрасте? Потому что если да, то меня фактически подпустил к себе осколок эльфийского полубога. Сомнительная честь — каждый эванурис со своими тараканами в голове, и даже самая добрая из них являлась таковой лишь относительно остальных. У самой-то… создание скверны и сломанный дух Мудрости в грехах. Я бы от такого бога держалась подальше как можно дольше.

Отряхнувшись от пыли и поправив рюкзак, я отвернулась от спорящих Героев и едва ли не выпрыгивающего из рясы Дженитиви и с сомнением решила приблизиться к урне. Здоровенный золотой сосуд с изображением драконьих крыльев на боках стоял в ногах у статуи, покрывшись закаменевшей пылью столь плотно, что сомнений не оставалось: это место не посещали несколько столетий. Приподняв узорчатую крышку, никак не закреплённую, задержала дыхание и заглянула внутрь, довольствуясь светом от огня сверху. Действительно, просто пепел.

Никакого кожаного мешочка у меня не имелось, но зато я помнила, как хранили порошки, если не было упаковки. Я покопалась в сумке и выудила один из пергаментов, аккуратно отрезав канцелярским ножом четвертинку, затем сложила её конвертиком и, чуть согнув получившееся оригами, чтобы оно раскрылось, зачерпнула совсем немного праха. Могла бы и весь конверт набрать на эксперименты, но мало ли действительно разозлю местную магию. Я так и не поняла, почему ловушка пропустила именно меня.

Может, потому, что мне лично до праха и дела никакого не было?

Или потому, что на иномирянку местные правила избранности не работали?

Обратный путь до Редклиффа занял ещё меньше времени, и вместо пяти дней, мы обернулись за два. Как? В Убежище у еретиков нашлись лошади! Взяв не только по одной на каждого из нас, но и оставшиеся десять штук, дабы не обречь их на голодную смерть или смерть от хищников вроде драконицы, мы прибыли в Редклифф подобно приливной волне, нашумев табуном на въезде в деревню. Лошадей тут же пристроили в конюшни, Дженитиви — в лазарет, а Герои отправились наводить шума и радость на этаже с покоями Эамона. В это время я блаженно отмокала в бадье в гостевом крыле Серых Стражей и едва не плакала от боли в заднице и бёдрах — на этот раз они болели от двух дней скачек в седле. Хорошо, что я сидела за Алистером, потому что управлять лошадью меня никто не научил, но приятного все равно мало. От парня несло потом и чьими-то кишками, от лошади несло потом и навозом, я сама за неделю устала, как собака.

В общем, вечер праздничного для семьи эрла дня я, чистенькая, провела в такой же чистенькой и мягкой кровати, наслаждаясь цивилизацией. Заодно подрезала отросшие волосы, потому что ёжик был практичен и приятен, и кончиком маленького ножа подтянула винтики на очках. Стёкла после приключений остались целы, как и шнурок, а вот оправа изрядно запылилась. Как бы совсем без зрения не остаться. Хм, а магия крови может справиться с этим? Надо бы потом выяснить, на какие аспекты организма она может влиять.

Увлёкшись рисунком драконицы в блокноте, с любовью прорисовывая каждую запомнившуюся чешуйку, я просидела в комнате до ночи. Интерьер походил на сцену из сериала про какую-нибудь борьбу за престол, а общий алый цвет ковров, штор и обивки мебели не давал забывать, что мы находились в замке «Красной Скалы», поэтому яркое окружение и явно не собирающиеся гаснуть подсвечники, понатыканные то в «торшер», то на стену, то на тумбу, ещё долго не позволяли мне заснуть.

Когда дверь вдруг открылась, я вскинула голову, изрядно удивившись. На пороге стояла мрачная Лелиана в повседневной одежде, похожей на рясу церковной сестры.

— Если планируешь меня убить, сделай это на улице. Слуги и так старались, чистили замок от крови, — я вздохнула и убрала блокнот в сумку.

Ну, приехали. Один раз не получилось, пришла пробовать во второй? Сейчас наверняка уже все спят, как раз не узнают, кто это сделал. Если вообще факт моей смерти заметят, учитывая, что Эамон, например, меня в глаза не видел.

— Я виновата и была неправа, — процедила неожиданно Соловей, подняв на меня злой голубой взгляд. Её кулаки были сжаты до побелевших костяшек. — Андрасте подпустила тебя, убийцу, к своей святыне, а меня осадила, как юную монашку. Значит, ты достойна любви Создателя больше, чем я.

Стало смешно. По легенде Создатель, собственно, создал Завесу, но на самом деле это сделал Фен’Харел. Не рассмеялась я только каким-то чудом.

Пришлось глубоко вдохнуть и выдохнуть, а после скрыть лицо руками и потереть глаза, чтобы скрыть разъезжающиеся в улыбке губы. Я слишком много фанфиков читала в подростковые годы, чтобы воспринимать некоторые слова всерьёз. Я же не эльфийка, чтобы меня любил «Создатель».

— Это не решение бога, а магия. У каждого чародея своя «песня», и некоторые заклинания похожи друг с другом. Возможно, что я была именно тем магом, для которого магический огонь… эм… Не делает боли. У меня плохая связь с Тенью, — точнее, её вообще нет, но местным это знать необязательно, — и, я думаю, многие заклинания на меня не действуют. Я всё ещё плохо знаю язык, но надеюсь, ты поняла.

А затем у меня что-то вдруг щёлкнуло.

— И я никогда никого не убивала и демонов вызывать не умею, — всё-таки попробовала я объясниться, раз уж выдалась возможность, да и Лелиана, вперившись в меня глазами, не перебивала, — моё первое убийство это два Антиванских Ворона. Это было страшно, кошмар пришёл ночью. Больше не зови меня убийцей, пожалуйста.

Соловей промолчала.

А потом вышла из комнаты, хлопнув дверью.