СТИХИйное Бедствие (гет)

Примечания:

p.s Это не история о космосе. Это притча о том, как мы носим в себе целые вселенные людей, которых больше нет, и как эти вселенные иногда плачут чёрными дырами.

Акт 1. Пролог сингулярностиКорабль «Ностальгия» в когтях гравитации,

Где время — змея, кусающая свой хвост.

Капитан в рубке, где стены — плёнка из памяти,

Ищет в звёздной пыли черты её лица.

«Скорость света — это ложь, которую мы рассказываем боли,

Чтобы опоздать туда, где она осталась».

Акт 2. Созвездие биографийИнженер видит сына, которого убил в мире,

Где не свернул налево у ржавого гаража.

Мальчик смеётся, держа игрушечный спутник,

Его пальцы — стальные шестерни в этом мире.

«Дети — это чертежи Бога, которые мы рвём, взрослея».

Акт 3. Танец теней ФермиБиолог танцует с призраком-женой,

Её тело — цепочка ДНК, распущенная в вакууме.

Каждый шаг — мутация: то крылья, то плавники,

А в глазах — звёздный ветер, выжигающий «почему».

«Любовь — это парадокс: чем ближе частицы, тем невыносимее отталкивание».

Акт 4. Рецидив Большого ВзрываПилот втирает в виски «Хроноплазму» —

Видит себя стариком, целующим могилу корабля.

Его будущее смеётся: «Ты думал, спасёшь их?

Ты всего лишь песчинка в песочных часах Чёрной Слезы».

«Героизм — это когда ты машешь рукой тем, кто уже стал светом».

Акт 5. Кредо Чёрной СлезыКапитан находит её письмо в «Некрономиконе света»:

«Если читаешь это, я — тень в твоей радужной оболочке.

Люби меня так, как любит чёрная дыра — беззвучно и навсегда».

Его крик рождает сверхновую в горле,

Но вселенная глуха к частотáм боли.

«Смерть — это не конец. Это шёпот "прости" на языке нейтрино».

Акт 6. Молитва сингулярностиЭкипаж сливается в хор из статических помех,

Их голоса — петли обратной связи.

«Отче наш, иже еси в чреве сингулярности,

Хлеб наш насущный даждь нам днём вчерашним…»

Капитан роняет компас в бездну:

«Север — там, где её смех застрял меж звёзд».

Акт 7. Апокалипсис обратного отсчётаЧасы идут назад, вырывая зубы из времени.

Инженер строит мост из своих костей к альтернативе,

Где он — отец, а не убийца.

Биолог рвёт ДНК на бинты для ран пространства.

«Спасение — это когда ты разрешаешь вселенной плакать твоими глазами».

Акт 8. Реквием по мультивселеннойКапитан вскрывает Чёрную Слезу скальпелем:

Внутри — город из её воспоминаний.

Улицы — синусоиды, фонари — погасшие квазары,

А на скамейке сидят все версии её:

Девочка с книгой, старуха с фотоальбомом,

Женщина, что никогда не встретит его.

«Вечность — это всего лишь её имя, растянутое в чёрной дыре».

Акт 9. Коллапс волны надеждыКорабль рассыпается на фотоны и «прости».

Экипаж становится спектром возможностей:

Инженер — отец, читающий сказку у карты созвездий,

Биолог — жена, вшивающая ДНК в подол платья,

Пилот — старик, сажающий яблоню на Марсе.

«Мы не умираем. Мы просто забываем, в какой реальности спим».

Акт 10. Эпилог: Астрономия тишиныКапитан идёт по пустыне из окаменевшего света,

Его тень — последний спутник «Ностальгии».

Чёрная Слеза теперь — бриллиант в его горсти,

А внутри — вселенная, где они встречаются у кофейни

В день, когда метеоритный дождь стерёл слово «прощай».

«Иногда любовь — это просто умение стать фоном для чужого счастья».

Примечания:

Хроноплазма — жидкая субстанция времени, просачивающаяся сквозь трещины реальности.

«Это не слезы на щеках капитана — это сама вечность плачет, растворяя наши "сейчас" в "когда-то"».

Квантовая печаль — состояние, когда душа существует одновременно во всех возможных вариантах потери.

«Ты не просто грустишь — ты оплакиваешь вселенные, где вы вместе, и те, где её вообще не было».

Астральный шрам — след от решения, принятого в параллельной реальности.

«Шрамы на его груди — не от пуль, а от слов "прощай", которые он никогда не произнес».

Некрономикон света — дневник, где экипаж записывает воспоминания, прежде чем их сотрёт сингулярность.

«Страницы горят голубым пламенем — так аннигилируют мечты, которым не суждено стать прошлым».