Заклинание тишины. Когда молчание разрушает больше, чем крики (гет)

Они начали замечать это со странных мелочей.

В «Гриффиндорской» башне стали пропадать перья. Не книги, не мантии, не сладости — только перья. Одни исчезали из сумок, другие — прямо со стола. Никто не видел, кто брал, но каждый знал: это Джеймс Поттер.

Он не отрицал.

Он просто молчал.

Шестнадцатого февраля, в 3:12 ночи, Ливия Тёрн из Рейвенкло проснулась от того, что кто-то стоял в дверях её спальни. Она не закричала — тело как будто не могло издать звук. Фигура была тенью, но она узнала походку: Джеймс. Он что-то оставил на полу — и исчез.

Когда она подошла, нашла лист пергамента. Пустой. Но как только она дотронулась до него, в голове — не голос, а мысль.

«Ты больше не одна. Слышишь?»

Она вскрикнула. И лист исчез.

На следующий день слухи уже ходили по Хогвартсу. Джеймс Поттер не просто странный — он разговаривает без слов.

— Это новая магия? — спросила Роза Уизли на уроке трансфигурации. — Или он сошёл с ума?

Скорпиус Малфой усмехнулся:

— Нет. Он просто на шаг ближе к истине, чем остальные.

— Что ты имеешь в виду?

— Он слушает. А ты — боишься.

Джеймс действительно слушал. Не ушами. Внутри. Словно тишина шептала ему — не как призрак, не как безумие, а как глубокое узнавание.

Он сидел в одной из потайных комнат за книжным залом, окружённый пергаментами, на которых не было чернил. Но он писал — пальцем, дыханием, тенью. Слова проступали не сразу, а когда кто-то другой чувствовал.

Он писал другу, который потерял мать. Не знал его лично. Просто увидел — в нём болела тишина.

«Ты не виноват. Она ушла, но ты — цел.»

Тот мальчик пришёл в библиотеку и заплакал. Первый раз с похорон.

Он не знал, откуда пришли слова.

Но они были его.

Однажды ночью Джеймс снова услышал голос. Не громкий. Не чужой.

«Ты не нужен им, чтобы быть услышанным.»

Он обернулся. Комната пуста.

«Мы здесь давно. До слов. До власти. Мы — молчание, что живёт в каждом.»

Он не испугался.

Он кивнул.

После этой ночи он стал оставлять пергаменты по всему замку.

На одном — только символ: круг в круге, и внутри — пустота.

На другом — жест, изображённый так тонко, что, повторив его рукой, человек чувствовал, как слёзы наворачиваются без причины.

Профессор Макгонагалл вызвала Гарри.

— Ваш сын... В стенах Хогвартса меняется тишина.

— Вы чувствуете?

— Иногда. В коридоре второго этажа. Как будто голос говорит, но не звуком. Это... глубже.

Гарри молча кивнул.

Он знал: Джеймс нашёл контакт.

С чем — он ещё не понимал.

Секретный отряд авроров начал отслеживать точки магического напряжения.

Все вели к Джеймсу.

Но он и не прятался.

Он просто ждал.

В одну из ночей к нему подошёл Альбус.

— Ты с кем говоришь?

— С собой. С тем, кто во мне молчал.

— А теперь?

— А теперь Я слушаю.

Альбус сел рядом. Они сидели в тишине.

Но было ощущение, что сказано больше, чем за все предыдущие годы.

Последнее, что Джеймс сделал было самое странное.

Он исчез.

Но не физически.

Он вышел из памяти.

Друзья не помнили, что он уходил. Учителя — что он приходил. Только Ливия Тёрн сказала:

— Он стал... эхо.

И это был первый признак: Джеймс начал сливаться с магией.

Silencium Vetus больше не было только легендой.

Оно говорило.

И голос был — его.