На диете мы сидели... (гет)

Хосок, никак, надышался Джинова зелья, потому что сны ему снятся крайне неприятные. Хи Шу ему то в вечной дружбе признавался, то капризно отворачивался, требуя в рис на завтрак лепестков непременно оранжевого цвета, и грозился иначе уйти к Чимину в тренировочный зал навсегда. Танцор после такого бреда не высыпается и умываться ползёт расстроенный, по дороге сталкиваясь с Джином.

— А как мы Хи Шу зелье-то подсунем? — спрашивает он, пытаясь отделить всё ещё сон от правды, и подозрительно косится на бодрого Чимина.

Проходящий мимо Чонгук с ловкостью фокусника тащит из широченных спортивных штанов стакан с лейблом любимого кофе вредного менеджера. А Джин только разводит руками с видом «у нас всё схвачено». В команде, вдохновлённой общей идеей, все стараются внести свой вклад, даже когда их об этом не просят.

И никто из троих не видит, как за их спинами настораживается Чимин на непонятный ему подслушанный обрывок разговора.

Рис бантанами съедается даже с некоторым аппетитом — вера в положительный результат их деятельности и надежда на скорое избавление от обоих гуру диеты заставляет стучать палочками активнее. Хи Шу приглядывает за ними из гостиной, чтобы мемберы закончили положенный завтрак без попыток съесть за ним что-нибудь незаконно протащенное за ночь, а затем привычно уходит на кухню к Пратибха-джи пообщаться перед трудовым днём.

И оставляет так же привычно стакан с напитком на столике у дивана.

Макнэ в мгновение ока оказывается там, подползая по-пластунски (потому что столик прекрасно просматривается из кухни), и меняет стаканы.

— Это что? — тут же ошалело спрашивает Чимин, и, к сожалению, этот вопрос сквозь чавканье и стук палочек остальных слышен хорошо. На него шикают и спрашивают аж с трёх сторон, недоумевая по поводу его неосведомлённости.

— В смысле «что»?

— Что вы там ему опять подсунули?.. — опять (как им всем кажется) слишком громко спрашивает Чимин.

— Приворотное зелье… — шепчет на ухо Тэхён, ни черта не понимая, потому что он, вроде бы, другу об этом рассказывал.

— И кого к кому вы собрались приворачивать? — наконец понижает голос Чимин, глядя на напиток.

Пара минут уходит на то, чтобы выяснить, кто кому чего сказал, а чего нет при передаче гениального плана старшего. Ещё пара — все валят друг на друга Чиминову неосведомлённость и, наконец, рассказывают танцору.

Тот смотрит на них как на идиотов, а на Джина так ещё и с толикой ужаса. Пока из группы Чимину от недоведьминого колдунства досталось больше всех¹, и он честно не хочет больше подвергать окружающих такой опасности, даже если это вредный Хи Шу.

— Ошалели, идиоты? — шипит он на всех, забирая стакан с обычным кофе из рук макнэ и пытаясь встать. Его удерживают в две пары рук. — Дайте я обратно поменяю!

— У нас всё схвачено! — ответно шипит на него Джин через стол.

— У тебя и в прошлый раз было всё схвачено! Платить за колдовство кто в этот раз будет?

— Это не расход энергии, а магия природных компонентов! Она бесплатная!

— И ты в этот раз всё учёл?

Мемберы с некоторым содроганием вспоминают «должно было быть зелёным», но потом смотрят на рис и кимчи на столе (а больше там ничего и нет) и скрепя сердца единодушно решают продолжать.

— Слух, друг, ты вообще чего? — безмерно удивляется Тэхён внезапной Чиминовой злости и выдирает у него из рук стакан. — Сам же вечно первый за любой кипеж и даже за голодовку…

— Да, я за! А вот вы как раз против!

— То есть ты всё-таки за?

— Я не за, я против!

— Ты ж тока что сказал, что за!

— Тьху! Я за голодовку "за", зато против того, чтобы хён опять колдовал! Я ещё от прошлого раза не отошёл!

В кухне раздаются шаги, и Чимин, видя, что времени на уговоры больше нет, слитным движением скользит на коленях к столику, хватает стакан и выпивает до дна.

Ровно с минуту все присутствующие изображают зависший кадр, ошалело переводя взгляды друг на друга. Чимин, по-хомячьи надув полные щёки зелья, лупит глазки на Хи Шу. Менеджер, офигевший от такой наглости (да и от кого? от безропотного и терпеливого Чимина!), замирает, открыв рот. Мемберы застывают в тех же позах, что и были, позволяя себе только моргать.

Первым не выдерживает Чонгук, с кашлем выплёвывая застрявшую рисинку (он мужественно терпел аж минуту!), Чимин гулко сглатывает зелье, Хи Шу и мемберы начинают орать друг на друга и на Чимина.

Ровно в середине бедлама два голоса теряются. Хаотик-дуо в виде самого старшего и самого младшего переглядываются, дают друг другу мысленно пятюни, и макнэ опять по-пластунски испаряется в комнату старших.

Зелья они сварили с запасом.

В какой-то момент вопли прекращаются: времени в обрез. Поэтому группа, не жуя, проглатывает остатки завтрака, Хи Шу определяет наказание Чимину (ой, да ладно, этот чистюля и так убирал обе ванные, официально ему сказали это делать или нет) и уходит, прихватив с собой полный стакан. Его логика сбоев на этом моменте не даёт, а Джин с Чонгуком переглядываются, ухмыляются довольно и дают друг другу пятюни уже в реале. Чимин этого, слава макаронному монстру, не видит — он умчался к унитазу, в надежде избавиться от последствий героического поступка.

— И чё с мелким терь будет? — подходит Хосок к Джину. На рэпера обиженно косится Чонгук, но тот смотрит в сторону ванной и не «мелкий» макнэ расправляет плечи.

— Ну, — чешет в затылке недоведьма, бросая странный взгляд на мемберов, — главное — его в течение суток к Пратибха-джи не подпускать.

План прост, как огурец, и его передают друг другу по цепочке, пока грузятся по машинам, собираясь провести день на съёмках клипа.

Хосок — Намджуну.

Чонгук — Шуге.

Джин — Тэхёну.

А Тэхён лучшему другу ака Чимин, плюхаясь на сиденье рядом и на автопилоте следуя игре «передай другому дальше».

— Схуяли меня к ней не подпускать? — спрашивает офигевший опять Чимин. Тэхён моргает аж три раза, понимая, что план где-то дал сбой. На сиденье перед ними водой давится Хосок, рядом Шуга роняет лицо в ладонь, а в проход мини-буса вылезает голова Джина, состроившего козью морду.

— Чтоб ты в неё не вкухарился после зелья, хён, — радостно информирует танцора Чонгук, и по машине проносится тяжкий общий вздох.

— Дебилы, — бурчит Чимин, сползая ниже и натягивая на нос кепку. Пратибха-джи для него высоковата, толстовата, старовата, и Чимин не любит нун. И у неё сковородка! Так что он ни разу нет!