Чистота крови навек (гет)

Слух об отравлении Рона Уизли облетел школу со скоростью снитча. Как и бывает в подобных случаях кто-то пожалел, кто-то съехидничал — ну наконец-то и о нем будут говорить, а то киснет в тени великого Гарри Поттера.

Драко испытывал двойственные чувства. С одной стороны, облегчение: а, этот, ну и Мерлин с ним! И в то же время понимал, что каждая неудача приближала к развязке. И он понимал, к какой. Тетя Белла все уши уже прожужжала.

Как преподы-то всполошились: ой-ой-ой. Кэти Белл еще до конца не поправилась, а тут еще и Уизли раскис. Профессор Снейп вглядывается хитрым лисом — подозревает. Хотя, нет. Знает! Подобное доставляло Драко удовольствие — знает, но молчит! И будет молчать!

Беспокоила Грейнджер с ее обостренным чувством помощи сирым и обездоленным. Не подтолкнул ли он ее в объятия к неудачнику?! Сейчас у кроватки несчастного сидит. Вместе с лохушками этими — сестрицей рыжего, как ее там ...и толстушкой Браун. С ума сойти, какое зрелище!

Драко с завистью подумал, что о нем вряд ли бы так беспокоились. Ну да, Панси, конечно, поправила бы одеяло да пару раз повсхлипывала. Да оно мне надо? Не о том, не о том думаешь. План провалился в очередной раз — профессор Дамблдор жив-здоров и вам того же желает, а тетка злеет не по дням, а по секундам, наверное.

Еще этот распроклятый шкаф в Выручай-комнате. Опять без милой тетушки не обошлось — подкинула идейку: всё ждет, где бы покуражиться. А Драко намеренно медлил, хотя и понимал, что уже не свернет с намеченного. «Чистота крови навек» — это вам не шутки.

И не заметил, как ноги сами принесли его в больничное крыло. Подождем-с, уж не вечность она собирается там торчать. Хотя, кто знает? Гриффиндорцы такие преданные, добрые, дементор их поцелуй. А уж у Грейнджер, явно, конкурентов здесь нет.

После того случая, когда он так мило брякнулся, прикрывая ее от града камней, что-то изменилось в их отношениях. Отношения? У них уже эти самые отношения? Гермиона чувствовала признательность: при встрече как-то по-особенному смотрела, не шарахалась, как раньше, не прятала глаза. А он — из-за чувства всегда всё делать вопреки — старательно не замечал этого.

С крепышом Макклагеном у нее что-то не заладилось. Парень несколько дней ходил, как дементором поцелованный. Драко этому искренне радовался. Такие не для тебя, увалень, поищи достойную среди каких-нибудь там пуффендуек, ха! М-да, а Грейнджер, значит, достойна только тебя? Интересно, Пожиратели сразу прикончат или дадут пару минут для последнего волеизъявления?

Кто-то, явно, приближается. Драко осторожно выглянул из своего укрытия. Вихрем промчалась Браун, громко сморкаясь и размазывая слезы — зрелище, надо признать, не для слабонервных. Неужели рыжику поплохело? Не помер ли часом? Даже жаль его стало, дурака. Драко вдруг стало трудно дышать. Что это я? О ком беспокоюсь?

— Да бросьте, Альбус, в наши времена и не такое бывало, — профессор Маккгонагал, открывая вечер воспоминаний, прошуршала мантией совсем близко.

Увидев спокойных преподавателей во главе с директором, Драко облегченно вздохнул — с Уизли всё в порядке. Следом проковылял Поттер со своей девицей. Завел волынку — рассказывает, по всей видимости, какой он молодчина.

Ага, а она, значит, осталась — будет утирать слюни маленькому, кормить с ложечки, рассказывать сказки. Снова стала душить злоба на Уизли — лучше бы... Но Драко не успел придумать мучительной смерти для соперника, потому что вдалеке замаячила знакомая фигура. И она направлялась прямо к нему.

* * *

Гермиона Грейнджер осознала вдруг необъяснимое (с точки зрения разума) желание — узнать поближе Драко Малфоя. Кормак Макклаген, парень прямолинейный и простой, на следующий день после того, когда он так неудачно пошутил над Малфоем, сразу бухнул:

— А у вас это давно? Я не знал. В смысле, не думал, что вы встречались ... встречаетесь.

Гермиона, покраснев, затеребила рукав мантии. Тот истолковал всё по-своему и постарался утешить:

— Ты не бойся, я друзьям твоим не скажу.

Пришлось убедительно объяснять, что никаких «встречаний» с выше обозначенным человеком нет, и с чего он, спрашивается, это взял? Макклаген так же несвязно пояснил, что «это же, типа, и так видно». Гермиону совсем не устроила подобная версия: если даже этот, то что же тогда остальные?

Минутку! А разве ее личная жизнь кого-то должна касаться? Воображение услужливо нарисовало картину, кажется, маслом. Знаешь, Гарри, а я вот ... а мы вот с Малфоем ... э-э-э ...(выражаясь языком Макклагена) «типа встречаемся». О, фурор был бы полный.

Но вопреки голосу разума она не могла забыть его взгляд в тот интересный момент. Да и что тут скрывать — и прикосновения не оставили равнодушной. Любопытная Джинни допытывалась, как у нее с красавчиком: вдруг исчезли с вечеринки, то да сё. Гермиона снова солгала без угрызения совести — ничего не было и быть не может, Макклаген — жалкий шут и ее тошнит от подобных личностей.

А что? Часть правды здесь присутствовала. Лишь причина неудавшегося свидания не объяснялась. А вот Малфоя будто подменили. Ни разу после того им не то что поговорить, взглядами зацепиться не пришлось. И отнюдь не по вине Гермионы. Это мучило, и она с утроенной энергией взялась за учебу.

И тут, словно гром среди ясного неба, несчастье с Роном. Она даже немного поплакала, тайком, в отличие от Лаванды Браун, голосившей уже как по покойнику. Услышав, как Рон — бревном лежащий на кровати — неожиданно промекал ее имя, Гермиону посетила мысль, что друг детства так и останется для нее, останется, останется ...

* * *

— Что Уизли? Живой? — деланно-высокомерно поинтересовался Драко.

— Всё хорошо, Малфой. Очень трогательно, что тебя беспокоит состояние Рона. — Гермиона ничуть не удивилась, столкнувшись в больничном коридоре с Драко Малфоем, просто лучшим другом Рональда Уизли — никак не меньше.

— Теперь ваша компания идиотов стала неполной! — Драко мечтал побольнее задеть Грейнджер, чтобы заглушить свою ревность. — А как ты смогла оставить маленького Ронни? А кто ему поднесет стакан воды и утку?

Глаза у Гермионы потемнели, а лицо исказила гримаса. Драко приготовился, немного-немало, к пощечине.

— Тебя злит, Малфой, что у кого-то есть друзья? Впрочем, не удивляюсь — у тебя-то их никогда не было! — она презирала его в тот миг.

«Ком в горле совсем некстати», — промелькнуло в мыслях у Драко. А вслух равнодушно протянул:

— Безусловно, я много потерял. Дружбу, знаешь ли, Грейнджер, легко можно заменить другим, если ты не в курсе. Да и не всем она необходима, если разобраться. На досуге приходи — поясню тебе, убогой гриффиндорке, может, и не только это.

То, что Драко Малфой мог вымотать душу из человека, яснее ясного. Гермиона удивилась, как это она могла подумать, что он изменился. Самовлюбленного злобного слизеринца за милю видно.

— Да я, собственно, вернуть хотел, — чтобы она не заблуждалась, решил прояснить картину и небрежно протянул какую-то блестящую ерундовину, — твое?

— Нет! — очень так неласково прозвучало из уст Гермионы.

— Твое, твое. Попало ко мне в карман после ваших с Макклагеном, увы, безнадежных попыток начать взрослую жизнь, — и не дожидаясь каких-либо действий с ее стороны, вложил в ладонь камешек.

Гермиона инстинктивно дернулась. Драко усмехнулся:

— Шарахаешься, Грейнджер, как от соплохвоста!

— Не знаю, Малфой, кого неприятнее повстречать: тебя или соплохвоста! — взяла реванш Гермиона, ощущая, как рука Малфоя всё сильнее сжимает ее запястье.

— Это верно, — согласился он, неожиданно повеселев, — приятного мало. Но я, в отличие от вашей компашки, не страдаю неизлечимой болезнью.

Веселость Драко совсем не была наигранной. В этот момент он ощутил, что пресловутая теория чистой крови полетела ко всем дементорам — он не просто разговаривает с грязнокровкой, но и пытается понравиться ей, хотя и весьма своеобразным способом. Да другого он и не знал, по правде сказать.

Гермиона с трудом вырвала руку и отступила на шаг назад.

— Неизлечимая болезнь, и это давно всем известно, у тебя! — вернула ему камешек-безделушку, которого действительно не доставало у нее в браслете.

— Грейнджер, я не любитель подобных фокусов, — пробормотал Драко, — если ты считаешь, что я подбираю всё блестящее, а потом раздаю нуждающимся — ошибаешься. А вообще, зачем я тут теряю время? — презрительно сказал он, замечая, не без удовольствия, как меняется в лице Гермиона.

— Удачи тебе, Малфой, — пожелала она, гордо уходя, как и подобает девушке, боящейся одного — не чересчур ли она выставила напоказ то, что лучше скрыть в подобных обстоятельствах.

Истинное лицо и диагноз Драко Малфоя не вызывали сомнений. Но почему же ей хочется продолжать этот, по сути, бессмысленный разговор ?