Альбус Поттер и Серебряный Дракон (джен)

Не бечено!

Глава 6

Он наотмашь бьет меня по щеке. И еще. И еще. Пощечины отдаются звоном в голове, а я смеюсь. Истерический хохот, который пугает меня самого. Будто кто-то смеется со стороны.

Закрываю глаза и стискиваю дрожащие пальцы. Страх уходит, уплывает по кончикам пальцев. И за это я готов сказать Малфою «спасибо». Но я этого не говорю. Я вообще молчу, просто слушая, как колотится сердце…

Ангус показывает когти

— Уйди и не мешай.

— Я не пущу тебя к Гарри.

— Ну, конечно, не пустишь, ты, грязнокровная сука…

— Не смей! Не смей!

— Успокойся. Ты должна понять. Ты все еще Хранитель, Грейнджер. Пропусти.

— Нет!

— Ты хочешь, чтобы ваш маленький Поттер остался сквибом? Или ты ждешь летального исхода?

— Нет… нет… нет.. не знаю…

— Пропусти, Грейнджер. Никто не узнает.

* * *

Скорпиус проснулся от того, что кто-то возился под его кроватью. Устало потерев глаза со сна, он осторожно сдвинул полог в сторону и заглянул под кровать, изо всех сил стараясь не шуметь. Большая поттеровская коробка из-под сладостей тихонько двигалась в сторону кровати Гойла.

— Ангус… — злобно зашипел Малфой, пытаясь достать коробку рукой, не слезая при этом с кровати. Коробка двигалась, а сидящее в ней шуршало и скреблось изо всех сил.

— Ангус, вернись… — черт, ну за что ему это? Такой же идиот, как и его пропавший хозяин!

Гойл спал, свесив одну руку до пола. Коробка как раз поравнялась с его рукой.

Скорпиус соскочил с кровати и кинулся к Гойлу, чтобы водворить возмутителя спокойствия на место. Гойл что-то поворчал во сне и резко припечатал рукой коробку к полу.

— Ох... — сдавленно выдохнул Скорпиус и попытался оттащить картонный ящик с его неугомонным обитателем в сторону. Раздался тонкий визг. Винсент заворчал во сне и отпустил, наконец, злосчастную коробку. Не вытерпев, Скорпиус тут же приоткрыл крышку, чтобы удостовериться, что драгоценный приемыш не пострадал.

Из приоткрытой коробки показалось очаровательное серебристое рыльце, и Ангус с возмущенным шипением цапнул Малфоя за палец.

— ТВАРЬ! — завопил Скорпиус, не забыв, однако, запечатать коробку обратно.

Однокурсники мгновенно вскочили. За исключением Винсента Гойла, конечно. Этого ничем не разбудить.

— Ты чего верещишь, Малфой? — подозрительно поинтересовался Нотт, нашаривая палочку на тумбочке. К тому моменту, когда он прошептал: «Люмос», Скорпиус закрылся со взбесившейся коробкой в ванной комнате.

— Все нормально, — прокричал он из-за закрытой двери. — Все нормально… мне кошмар приснился.

— Кошмар? — задумчиво переспросил Джон. — У кровати Гойла? Да... ну его и занесло. Эй, Малфой! Ты чего, ходишь во сне?

— Нет! — задорно прокричал голос из ванной, и раздалось приглушенное:

— Вот тебе, получи!

— С кем разговариваешь? — снова спросил Нотт, недоуменно переглянувшись с Забини.

— Сам с собой!.. Ну, ты и сволочь! А-а-а!

— Может за Помфри сбегать? — спросил Забини.

— Ты побежишь? — спросил Чарли.

— Нет, — ответил Джон и улегся обратно, — что-то неохота. Утром оклемается. Не знал, что Малфой — лунатик.

— Поменьше общайся с Поттером, Скорп, — «заботливо» прокричал Чарли Нотт и тоже решил спать.

Через несколько минут из ванной вышел Скорпиус Малфой и прошмыгнул в свою кровать. Если бы кому-то пришло в ум заглянуть в эту ночь в спальню второкурсников Слизерина, а именно за полог Скорпиуса Малфоя, то он бы очень удивился, увидев, как на груди спящего слизеринца уютно свернулся калачиком серебристый дракончик. Ангус наотрез отказался забираться обратно в коробку.

Утром Скорпиус проснулся абсолютно разбитым. Из-за твари на груди он всю ночь не мог повернуться и каждый раз просыпался от глухого, утробного ворчания. Проклиная Поттера, свое обещание и вообще все на свете, Малфой понял, что Ангуса придется кормить. Кормить желательно чем-то, что он будет есть. Потому что скармливать свои пальцы чудовищу он не собирался. Силком запихав норовистое существо обратно в коробку, не обращая внимания на обиженное нытье, Скорпиус клятвенно пообещал питомцу, что обязательно, всенепременно принесет ему поесть что-нибудь мясное. Как только доберется до Большого зала, конечно.

В Большом зале он наткнулся на тяжелый хмурый взгляд Джеймса Поттера, который словно ждал каких-то объяснений. Зато Лили Поттер сама подбежала к Малфою и приветливо улыбнулась:

— Привет, Скорпиус. Доброе утро! — ее голосок зазвенел тонко и приятно.

— Не совсем доброе, Поттер, — машинально ответил Скорпиус и понял, что очень волнуется за Альбуса. Что уже не просто злится на неугомонного, а по-настоящему переживает за него. «Этого еще не хватало!» — со злостью подумал Скорпи и решил поскорее вспомнить, сколько хлопот ему стоила поттеровская затея притащить серебряного дракона в Хогвартс.

— Я знаю, где, Ал, — серьезно сказала девочка и задумчиво накрутила кончик длинной медной косы на палец.

— Меня это не интересует, — степенно проговорил Скорпиус и, аккуратно отодвинув Лили с дороги, сел за слизеринский стол. Лили стояла посреди зала, ошарашено моргая, пока мрачный Джеймс не окликнул ее и не увел за собой, буквально потащив за острый, худой локоть к гриффиндорскому столу.

Почему-то Скорпиусу показалось, что Лили Поттер хотела бы сесть с ним и поделиться своими новостями, но он тут же убедил себя, что это ему лишь показалось, так как Лили сидела между Джеймсом и Розой и выглядела хоть и осунувшейся, но вполне бодрой.

Незаметно стащив из-за стола пару кусочков ветчины, Скорпиус, чувствуя себя по меньшей мере преступником, соврал что-то однокурсникам о необходимости перед историей заскочить в спальни. Чарли посмотрел на него как на сумасшедшего — Малфой отличался особой педантичностью и забывать что-либо, чтобы потом за этим возвращаться, было совершенно не в его манере, но промолчал, видимо, вспомнив странный ночной эпизод. Кому нужны чужие проблемы? Если с Малфоем что-то не так, пусть лечится.

Наскоро покормив Ангуса, Скорпиус понял, что дракончик не отказался бы от добавки. Укушенный ночью палец противно ныл.

— Но-но! — погрозил он питомцу. — Не смей на меня так смотреть. Вот будет перерыв, и я еще чего-нибудь тебе принесу. Скорей бы Поттер вернулся и забрал тебя к себе. А я от тебя устал, — пожаловался он дракончику, который с самым умильным выражением терся мордочкой о его руку и жмурился от удовольствия. Лезть в коробку он наотрез отказался, и Малфой понял, что придется таскать тварь за пазухой.

Почувствовав смутную тоску, Скорпиус понял, что должен что-то узнать про Альбуса. Что там поттеровская малявка пищала? Она знает, где неугомонный? Ну, так пусть расскажет…

Заметив Лили во время перерыва в одном из коридоров, Скорпиус не раздумывая шагнул к толпе красно-злотых.

— Лили! — позвал он, но вместо девочки перед ним нарисовался старший из детей Поттеров и, пользуясь заметной разницей в росте и комплекции, угрожающе навис над Малфоем. Скорпиус смерил его долгим, колючим взглядом и спокойно спросил:

— Я могу поговорить с твоей сестрой?

— Нет.

— Она сама хотела мне что-то сказать.

— Нет.

— Слушай, гоблин, — вскипел Скорпиус, — дай мне поговорить с Лили.

— Зачем? — Поттер сложил руки на груди, и чувствовалось, что в окружении своих друзей ощущает себя хозяином положения. Неизвестно, чем бы все это закончилось, когда появилась Лили Поттер.

— Уйди, Джимми, — ласково проговорила она, — он — друг Ала и может знать, что случилось.

— Он ему не друг, — фыркнул Джеймс.

— А это не тебе решать, — ухмыльнулся Скорпиус в ответ и, кивнув Лили, жестом предложил отойти в сторонку. Джеймс мрачно посмотрел в их сторону и, развернувшись, коротко бросил Лили:

— Давай быстро, Ли, и на урок.

— Да, Джим, — послушно кивнула девочка и показала язык, когда Джеймс отвернулся. Этот детский жест выглядел так трогательно и мило, что Скорпиус улыбнулся второй раз за утро.

— Где Ал?

— Он в Мунго, — ответила Поттер и прикусила губу. — Вчера я была у профессора Лонгботтома в его комнате. Он давал мне пить что-то жутко горькое. Говорил, что это успокоительное... ой... ты бы знал, какая же все-таки гадость…

— Ближе к делу, Поттер, — осадил поток ее красноречия Скорпиус, и девочка вздрогнула от его ледяного, официального тона.

— Ну, я сидела на диване, а тут сработал камин. Там был дядя Рон, но он меня не заметил сначала. Он сразу заорал на профессора: «Как ты мог отпустить его?! Куда смотрел?!» и все такое. Я сразу поняла, что речь про Альбуса, тем более спустя некоторое время, дядя Рон сказал «Альбусу теперь тоже никто не может помочь». Профессор испугался, и я, если честно, тоже. Но дядя Рон рассказал про то, что Альбус стал донором для папы. Что если бы не он, папа бы... — Лили всхлипнула и подняла умоляющие глаза на Скорпиуса, словно прося его додумать конец фразы самому, чтобы ей не произносить этих страшных слов. Скорпиус машинально кивнул, силясь понять, во что вляпался Альбус Поттер на этот раз. Но самое страшное было то, что он абсолютно не знал, как ему хоть немного помочь.

— И что? Прекрати реветь! — сказал Скорпиус достаточно резко для того, чтобы Лили испуганно замолчала.

— Альбус… он с папой, — проговорила она тихо, — он должен был потерять сознание и впасть в кому, так колдомедики сказали, ведь папе нужно гораздо больше магии, чем он может ему дать. Но потом вдруг стало нормально. И Ал теперь просто с папой, который, скорей всего скоро очнется. Вот!

Скопиус и не заметил, как начал улыбаться. Действительно, разве мог Поттер-младший не выйти сухим из воды?

— Чертов Поттер... — прошептал Скорпиус и почувствовал, как острые коготки впились ему в живот.

— Что с тобой?.. Скорпиус, что… — Лили внимательно смотрела на согнувшегося пополам Малфоя большими испуганными глазами.

— Все нормально, — проговорил Скорпиус, а из глаз брызнули слезы. Ангус, зараза, видимо, решил проскрести в нем дырку. Скорпиус постарался не думать о том, что стало с новой дорогой рубашкой и не менее дорогим джемпером. Конечно, денег в семье Малфоев не считали, но к вещам относились аккуратно.

— Я же вижу — что-то не так… В чем дело? — Лили покраснела от гнева и обиды и топнула ногой, выражая разочарование и нетерпение.

— Я же сказал все нормально, малявка! — в своей обычной манере протянул Скорпиус и торопливо сунул руку запазуху, так как выносить когти на своем живот больше не было сил.

Глазастая Лили мгновенно оценила ситуацию.

— У тебя там кто-то есть! Точно есть!

— Ну, есть… — пробурчал Скорпиус, злорадно думая, что пусть теперь Поттер сам разбирается со своей не в меру любопытной сестрицей и чуть пошевелил плечом, убирая в сторону мантию. Забавное рыльце Ангуса тут же показалось из-под мантии, и темно-синие глаза уставились прямо на Лили Поттер.

— Ой... — пискнула девочка, разом забыв все слова.

— Это Ангус, знакомься. Его притащил твой брат. Зачем — спросишь у него, когда вернется.

— Где же ты его держишь? — Лили сложила губки буквой «О» и задумчиво погладила дракончика по серебристой голове. Ангус довольно заурчал.

— Здесь, — фыркнул Скорпиус, указывая на мантию. Он не хочет находиться один. Он меня оцарапал. И вообще я хочу его отнести туда, откуда Альбус его приволок.

Лили подняла глаза и вопросительно изогнула брови.

— Из Визжащей хижины, — нехотя признался Малфой под его пристальным взглядом.

— Тебе же учиться надо, и за ним надо присматривать, — рассудительно сказала Лили, полностью забирая Ангуса на руки. Теперь тонкие пальчики гладили его вдоль хребта, и Ангус дремал, блаженно прикрыв глаза.

— Вот именно, — недовольно поглядывая на мирную картину, ответил Скорпи. Почему-то захотелось Ангуса обратно. А вдруг малявка что-нибудь не так сделает, и ему будет больно?

— Ладно, — решительно прикусив губу, произнесла Лили, — я тебе помогу.

* * *

Альбус очнулся в темноте. Только слабый свет из коридора и от окна проникал в палату, где он находился. Рядом он слышал размеренное спокойное дыхание. Отец. Альбус улыбнулся. Ему не было жаль своей магии. Ни капли. Лишь бы все стало, как было. Лишь бы мама вернулась домой вместе с ними. И, приехав на рождественские каникулы, он бы увидел всю семью за столом… Что-то неприятно отозвалось в душе. Предчувствие. Альбус понял, осознал, что так больше никогда не будет. Не может быть. Их семья была слишком счастливой. Лимит исчерпан. Когда-то они были нерушимым целым, но теперь счастье у каждого свое… У Джеймса — друзья, квиддич, у него, Альбуса, есть Скорпи и Ангус. У Лили — первый курс, полный необыкновенных чудес. Они все вместе и по раздельности. Между ним и братом — пропасть. Как так вышло? Джеймс не понимает его. И никогда не поймет, что нельзя навешивать на человека ярлыки: ты — гриффиндорец, значит, хороший, а слизеринец — значит, тебе нельзя доверять. Эти границы, определенные очень давно, положили начало вражде, которая гораздо глубже просто насмешек за завтраком и на квиддичном поле. И недавняя война сделала эту вражду только крепче. Она вросла в них своими ядовитыми корнями, она обвила их, словно ядовитый плющ …

Внезапно Альбус понял, что дыхание отца стало другим. Он повернул голову и встретился с ясным взглядом зеленых глаз. Таких же, как у него самого. Несколько секунд отец и сын молча изучали друг друга, пока Гарри Поттер не проговорил пересохшими, обветренными губами:

— Ал…

— Пап? — спросил Альбус, словно не веря, и резко метнулся на кровать Героя, что стоило немалых усилий из-за сильной слабости.

Гарри обнял сына и прошептал в темные, непослушные волосы:

— Все хорошо, Ал, все нормально… — лихорадочно при этом соображая, как младший сын оказался в его палате, ведь он должен быть в Хогвартсе.

Сработали сигнальные чары. В палату ворвалась растрепанная Гермиона Уизли. Она крепко обняла обоих Поттеров и, плача, шептала что-то о том, какие же они идиоты. И первый, и второй.

Появившийся следом Рон Уизли, мрачно посмотрел на Ала и сообщил Гарри:

— Невиллу ноги повыдергаю, чтоб за крестником лучше приглядывал.

— Не надо Рон, — серьезно сказал Альбус, улыбаясь счастливой и идиотской улыбкой, — он же все-таки профессор…

Все облегченно рассмеялись, выплескивая скопившееся за эти дни напряжение.

Никто не заметил тень у двери. Когда-то красивая, а теперь просто изможденная женщина куталась в свою серую шаль и, не улыбаясь смотрела на происходящее в палате. Ее выцветшие карие глаза смотрели цепко и с горечью, тонкие губы не улыбались. Постояв несколько секунд, она ушла.