И такое бывает... (джен)

И вот под замечательную композицию Big Gun я схожу с поезда. Меня встречает седовласый хмурый дяденька.

Именно на этом моменте я начинаю понимать, какой я идиот.

Да, я провёл последние два месяца плодотворно. Относительно ознакомился с традициями и реалиями магического мира, подучил до приличного уровня «Моя твоя понимай, да» французский, даже успел спросить у Шейта насчёт Турнира — нет, Гарри никак уже не отвертеться, это надо было делать сразу по факту. В смысле, он может перекинуть обязанности участника Турнира на кого-то с Долгом Жизни по отношению к Гарри, но... Вроде, я ему должен. А может, и нет — должен был Рон, а я тут могу, конечно, подвизаться, но исключительно по собственной инициативе, я уже де-юре и де-факто не являюсь Роном Уизли, и предъявлять мне нечего. Так что извините — я с Поттером знаком всего три месяца по сути-то, и моя шкура мне дороже. Соваться в Турнир самому? Увольте.

Впрочем, я всё же не собирался оставлять Поттера один на один с его проблемами.

Но дело сейчас не в этом. За всё прошедшее время я ни разу не озаботился тем, чтоб узнать, с кем я буду учиться. С ярко выраженными Чанг и Патил у меня проблем не возникнет с узнаванием, Томаса и Финнигана я уже видел, Малфоя узнаю за сто километров, про Поттера и Грейнджер и вовсе можно промолчать. Таких одиозных персонажей, как преподаватели, я тоже более-менее достоверно идентифицировать смогу, а где нет — Гермиона подскажет. Но как быть с остальным населением Хогвартса?

Ладно. Хм. Официально я отсутствовал по делам рода, конечно, но ведь можно и надбавить уважительных причин, верно?

Итак, это, судя по всему, великий и могучий завхоз.

— Мистер Филч, доброго вам дня, — я доброжелательно улыбаюсь и весь так и свечусь радостью и счастьем. Филч перестаёт хмуриться и в глазах его становится несколько меньше неприязни.

— Уизли, — кивает мне он. — Идём, кареты там.

— Я бы попросил вас, мистер Филч, называть меня по моей настоящей фамилии, а именно — Прюэттом, — ничуть не обидевшись, по-прежнему вежливо и уважительно замечаю я. С персоналом всегда лучше поддерживать дружеские отношения, мало ли что.

— Хорошо, Прюэтт, — после долгого подозрительного взгляда всё-таки сдаётся Филч.

Мы подошли к одинокой карете, запряжённой двумя... Странно, кстати, но я вижу фестралов. Правда, я не припомню, чтобы видел чью-нибудь смерть.

Позже я узнаю, что подобный бонус мне дан за то, что я умер сам, да ещё и не один раз — клинические смерти после подарка Волдеморта тоже засчитаны.

Фестралы, пожалуй, были красивы той самой ужасающей и отвратительной химерической красотой. Действительно, обтянутый кожей скелет, уродливые перепончатые крылья, сейчас сложенные, пасти с рядом острых клычков. Красота функциональности — всё в этих существах было подчинено исключительно целям полёта, охоты и убийства. Тонкие, даже почти хрупкие, наверняка легче, чем кажутся — плюс ещё толика магии.

Идеальная химера для Тёмного Властелина из книжек, — подумалось мне. Примерно в это же время я решил, что в будущем заведу фестрала себе.

Ехали мы молча. Уже во дворе Хогвартса карета остановилась, намекая, что пора бы людишкам поработать ножками. Филч довёл меня до дверей Большого зала, сказал, что сейчас как раз начало обеда, и ушёл в сторону правой лестницы. И я вошёл в зал.

Потолок тут действительно очень... впечатляющ. Так, не время любоваться. Ага, вот длинный стол, где концентрация рыжих голов наиболее велика. Мне туда.

Ага, вон Вик за столом Слизерина, мы почти незаметно кивнули друг другу. За столом, где сидела ярко выраженная китаянка, пестрели светло-голубые костюмы французских преимущественно гостий. Ни одного мальчика в подобной форме я не заметил, хотя, может, просто не очень внимательно смотрел.

— Рон! — радостно крикнул Гарри, заметив меня в пяти метрах от себя. Радостно-то радостно, но с некой насторожённостью, которая, впрочем, тут же пропала, стоило мне ответить дружественно-одобряющей улыбкой. Рядом махала мне рукой Джинни и кивала Гермиона.

— Ну что, Гарри, ни одного года без приключений? — с улыбкой я хлопнул его по плечу, под внимательным взглядом Гермионы. — О, привет, Гермиона, прости, что сразу не поздоровался. Да и вообще... всем привет. — Рядом сидящие покивали и поздоровались в ответ. А я заметил ещё одну как-то упущенную мною ранее деталь — люди сидели на лавочках. Несколько достаточно длинных лавочек на протяжении всего стола. Восхитительно. Кое-как усевшись, я тихо, так, чтоб никто не засёк, сделал с помощью двух невербальных режущих заклятий небольшую оригинальную табуретку. Да, не с первого раза, но это неважно.

— Ты изменился ещё сильнее, — девушка выразительно посмотрела на моё лицо.

— Ах, это... — я небрежно отмахнулся, накладывая себе в тарелку картошку-пюре и добавляя туда аппетитно выглядящее мясо. — Просто хорошая диета и качественный крем для бледности, — я невинно улыбнулся.

— Спасибо, кстати, за палочку, — искренне поблагодарила меня Гермиона. Мы-то не забыли про её день рождения, и на пару с Гарри оплатили девушке визит к Фолле со всеми вытекающими. Так что теперь Золотая Троица в магическом плане качественно оснащена индивидуально заказанным и сделанным инвентарём, посему опаснее, чем раньше.

— О, брось, мы с Гарри беспокоились лишь о себе, — с улыбкой ответил я. — Теперь, с новыми мощностями ты наверняка сможешь давать нам списать ещё изо... — я замолк, поскольку окружающие уставились на меня так, будто у меня выросли рога. И в этот же момент картошка передо мной немного взорвалась.

И вот сижу я такой весь из себя в картошке с мясом, и ко мне с двух сторон подкатывают близнецы, не оставляя ни малейших сомнений в личностях виновников сего казуса.

— Ох, Дред, да ты только посмотри!..

— Да, Фордж, это же ведь сам лорд Прюэтт!

— Собственной персоной!

— Своим сияющим великолепием!

Честно говоря, сначала я попросту рассмеялся. Я даже не представлял, как мне на самом деле не хватало такой вот встряски. К тому же, в отличие от многих шуток близнецов, эта была как минимум безопасной. И действительно сняла мне напряжение, хотя испорченную еду я собирался им припомнить. И что-то мне подсказывало — это ещё не все...

— Ребята, — мирно и незлобиво улыбнулся я, — я так по вам соскучился...

— Ох, великий Рональд...

— ...снизошёл к ничтожествам! — потешно округлили глаза близнецы.

— А всё-таки здорово в Хогвартсе, да, Джин? — мечтательно заметил я. Джинни недоумённо на меня смотрела. — Полная свобода, девять месяцев никаких родителей, да... Никто не принуждает делать домашку, не будит с утра... Или не помогает выбраться из комнаты в случае чего, — я аккуратно снял картошку с носа и подбородка. Близнецы несколько спали с лица. — Как тут, кстати, с хорошей музыкой, а? — абсолютное большинство людей непонимающе на меня смотрели, пока к нам не очень торопливо направлялась МакГонагалл. До Джинни дошло.

— Мерлин, я думала, что ты переболел!.. — что правда, то правда, по приезду Гарри с Гермионой музыка не звучала, ибо у меня напрочь сбился график и подчас я только спать ложился тогда, когда остальные вставали.

— Я просто сделал разумный перерыв, — всё так же миролюбиво улыбаясь, я салфеткой вытирал лоб. Гермиона подала мне зеркало. Оказывается, помимо прочего, моё лицо и волосы были выкрашены в косую жёлто-серебристую полоску — цвета Прюэттов, и сей боди-арт и не только пока не отмывался. Изящное мелирование я ещё не трогал.

— Нас там пятеро, — хмуро заметил Джордж. — Между прочим. — А вот тут заметно спал с лица я. Ещё и Джинни добавила, жалостливо переводя взгляд с Гарри на остальных мальчиков-четверокурсников:

— Ребята, если что, вы можете поспать в гостиной...

— Что тут произошло? — вмешалась наконец МакГонагалл.

— Ничего, мэм, — отстраненно ответил я. — Я просто неловко поддел тарелку... — декан недоверчиво приподняла бровь, выразительно покосившись на близнецов, и уточнила:

— А что у вас с лицом и волосами?

— Я попросил братьев помочь мне с новым имиджем, — также спокойно сказал я.

— Ну что ж, — декан недовольно покачала головой, очистила меня от еды и ушла. А я всё так же думал.

Пятеро. Нас в спальне будет пятеро. Жить. И спать. Я, жуткий индивидуалист, буду делить не такую уж и большую комнату ещё с четырьмя мальчиками. Они может даже храпят. Да к чёрту храп, они ж дышат! У меня чуткий слух и чуткий сон! И я привык засыпать в тишине. И в гордом одиночестве. Ну уж нет! К тому же я одну ночь вообще не сплю, и систематическое отсутствие меня в спальне может вызвать у соседей подозрения. А еще мои занятия...

— Профессор МакГонагалл! — заполошно вскинулся я и побежал догонять декана, уже почти дошедшую до выхода из зала. — Профессор, — поравнялся я с ней и тихо продолжил. — А школа не может предоставить мне отдельную комнату?

— С какой это стати? — удивилась женщина. — Правила одни для всех, мистер Уизли, — я пропустил это мимо ушей. — Отдельная комната предоставляется ученику только в случае какой-либо болезни или недуга, который нельзя вылечить и не мешает учёбе и жизни студента, либо проблемы, которая требует уединённого существования.

— У меня есть такая проблема, — сходу огорошил её я.

— И какая же? — МакГонагалл с ироничным недоумением подняла правую бровь.

— Я... Меня... м, — что же у меня за проблема-то? Нельзя же сказать "Я придушу своих соседей, ибо они самим фактом своего присутствия на территории, которая условно считается моей, выводят меня из себя, и могут понарассказать вам много интересного", верно? Что там насчёт недугов?.. — Меня поцарапал оборотень в предыдущее полнолуние, — хорошо хоть, коридор пустынный — все кушают...

— Что?!!

— Меня в предыдущее полнолуние слегка оцарапал оборотень, — терпеливо повторил я. — Это не вызвало практически никаких осложнений, но у меня бывают приступы агрессии, что может стать причиной конфликтов. И ночью мне лучше оставаться одному, так как теперь у меня очень чуткий сон, и даже чужое дыхание может его прервать, — как можно убедительней лгал я. — Что, соответственно, вызовет приступ агрессии. Не волнуйтесь, я не опасен, просто мне нужно спать одному, — во взгляде декана была нешуточная тревога и жалость. Поверила. Мне даже чуточку стыдно.

— Мерлин, Рон, где вас угораздило?

— К сожалению, я не могу ответить на этот вопрос, — я просто не представляю, что на него отвечать. — Это внутренние дела рода Прюэтт. Извините, мэм.

— Ничего, я понимаю, — с огорчением за меня ответила профессор. Надо же, она действительно о детях заботится, что ли? Тогда почему столько косяков?

— Да, — она запнулась, — мистер Прюэтт, с вами хотел побеседовать директор... Я проведу вас в его кабинет и распоряжусь насчёт комнаты для вас, — она бережно положила мне руку на плечо и повела лабиринтами Хогвартса.

Даже не потребовала доказательств. Надо же.

И ещё один мой просчёт — я ведь в упор не знаю планировки замка...

Разговор с Дамблдором прошёл на удивление легко. Он как раз затребовал заключение медиков насчёт моей безопасности и раздражительности, походя привёл в нормальный вид мою морду и шевелюру. Даже любезно предоставил мне свой камин для разового переноса в Гринготтс. Там, спустя час и энное количество очередных заёмных денег, я получил на руки ворох справок, свидетельствующих о том, что спать мне надо в гордом одиночестве, что я неопасен, что меня действительно оцарапал оборотень и что я страдаю от провалов в памяти, которые вскоре должны восполниться и всё будет хорошо. Далее, после выдачи директору нужных доказательств, я узнал, что на сегодня освобождён от занятий, расписание мне отдаст МакГонагалл — там же быстро сменил УЗМС на нумерологию, преданно глядя на Дамблдора щенячьими глазками и повторяя "Со мной занимался Перси" — и на ужине она же скажет, куда мне идти ночевать. Также я могу практически в любой момент, но желательно не прерывая учебный процесс, отлучаться из Хогвартса по делам рода — просили только предупредить кого-то из преподавателей или Филча.

Короче, не жизнь — малина! Так, занятия у большинства ребят заканчиваются в пять, сейчас у нас полтретьего. Время искать деньги!

Идя по Хогвартсу, я усиленно надеялся, что память меня не подведет. Седьмой этаж, портрет чувака, которого с одухотворенными лицами «благодарят» тролли в балетных пачках. Как ему вообще в голову пришло сунуться к троллям с балетом?.. Прекрасно, коридор, картина... И где дверь?

Хождения вокруг полотна ничего не дали. В конце концов моя лень с горестным вздохом сдалась необходимости и я доблестно прошагал трижды от одного конца коридора к другому, при этом старательно думая: «Мне нужна комната, где можно что-то спрятать». Затея увенчалась успехом и в стене появилась дверь.

А за дверью оказался склад с хламом. Куча шкафов, столов и прочей дребедени, да, сразу видно — тут не один век скрытные и бережливые ребята развлекались...

Два часа поисков дали мне около двадцати разнокалиберных монет, парочку старых учебников по заклинаниям и истории и пяток просто интересных для ознакомления. Помимо этого я несколько раз натыкался на подозрительные свёртки, трогать которые не решился, нашел четыре человеческих скелета разной степени разобранности и ещё пару кучек костей невнятного происхождения. Самое большое испытание для моих нервов составил гипсовый бюст женщины с диадемой на голове — я, только увидев ее, сходу шарахнулся подальше, да и потом старался держаться в других углах комнаты. Мало ли...

Вышел из комнаты я немного пыльный, но довольный. Монет было немного, большей частью серебро и медь, но знакомый мне вид имели хорошо, если шесть кругляшей. Загоню добычу нумизматам, может, и выгорит что...

Мешочек с деньгами я взял с собой, а обнаруженную литературу оставил аккуратной стопкой в одном из шкафов недалеко от входа. Перед тем, как выходить в большой мир, минуты две старательно отряхивался перед одним из зеркал, пока до меня, наконец, не дошло, что я маг и, между прочим, последние два месяца изучал-таки бытовые заклинания. На этом проблема и решилась.

После моих поисков до ужина, посетить который я очень даже хотел, оставалось около получаса. Путь я приблизительно помнил, так что решил немного пошататься по школе. На четвёртом этаже меня ждал довольно неожиданный сюрприз.

— Рональ? — звонко окликнул меня кто-то. Обернувшись, я обнаружил отдалённо знакомую девушку в цветах Шармбатона. Высокая кареглазая брюнетка с каре до плеч.

— Чем могу помочь, мадемуазель? — я постарался быть вежливым. Насколько я помнил, именно с этой девушкой я общался после матча.

— О, — мило улыбнулась она, — твой французский стал гораздо лучше! — ещё бы, я столько практиковался! — Я Мари, мы встречались на Кубке, помнишь?

— Конечно же, — улыбаюсь и ожидающе смотрю на неё: — Рад тебя видеть.

— Видишь ли, — она чуть смущенно улыбнулась. — Я, кажется, немного заблудилась в этих ваших переходах... Ты не мог бы проводить меня к... Большой комнате?

— Большому залу, — я кивнул. — С удовольствием, как раз сам туда направляюсь...

По пути мы немного разговорились, с Мари вообще было очень легко говорить. Объясняя мне, как она оказалась одна в замке, когда по плану иностранцы поначалу вроде как передвигаются группами и в компании гидов из числа старшекурсников, она вывалила на меня такой ворох информации... Их группа изучает предметы седьмого курса Хогвартса, почти все общие науки — но как это ужасно и недифференцированно! Вот она, например, не любит травологию; но согласно расписанию должна учить травологию, собственно, она сама выбрала этот предмет для ознакомления, был выбор ещё между историей, но с историей у неё и вовсе ужасные отношения. Сама она, между прочим, учит трансфигурацию, и поступит потом в лучший в мире университет, хотя подготовка к вступительным экзаменам отнимает очень много времени. Но ведь шармбатонский курс обучения очень удобен в этом плане, хогвартский — только не обижаться! — слабее... А вот травологии у неё в расписании там вообще не было. И оказалось на деле, что предмет действительно ужасен, она едва выдержала первый урок, и вообще копаться в земле ненавидит, так что на второй решила не идти, и с подругами договорилась — прикроют, а мадам Максим ругать не будет, она вообще очень лояльно к ним на самом деле относится, пока с основными предметами все в порядке и никаких ужасов не случается. Ну, то есть пока никто ничего ужасного не совершит. Нет, конечно, в Шармбатоне учатся приличные девочки и почти не попадается ненормальных, но ведь все могут совершать ошибки? Помнится, в прошлом году несколько третьекурсниц взорвали кабинет Зелий, пытаясь приготовить приворотное зелье, хорошо хоть, сами не пострадали. Мадам Максим очень тогда злилась...

И зачем она вообще взяла травологию? Сегодня же от неё откажется. А пока Мари просто подумала, что неплохо немного осмотреть замок, и, может, ознакомиться с библиотекой. Но у неё вообще ужасная проблема с ориентированием на местности. Ей заблудиться — да легче лёгкого, а уж если она засматривается на что-то... Хогвартс на самом деле очень красивая школа, немного мрачная и спартанского вида — но красивая, и такого обилия портретов в Шармбатоне, к примеру, нет, хотя очень любопытно даже смотреть на них, и попадаются очень интересные собеседники. А гид у них совсем никудышный, вечно краснеет, не говорит, а мямлит что-то, и вообще ничего не знает о школе интересного. Только и говорит — смотри сюда, ходи так, что там — не знаю...

Примерно так. Причем несмотря на всё это беседа не была совсем уж односторонней, на самом деле в Мари не было того беспощадного напора настоящей болтушки. И я вставлял свои комментарии, которые она внимательно слушала, мы пару минут поболтали о новых достижениях в трансфигурации, она присоветовала мне пару авторов и ухитрилась развести меня на обещание показать школу. Не совсем так, на самом деле — сначала она просто спросила, как я тут ориентируюсь, я сказал, что пока сам фактически новичок («Так получилось»), ну и «Так же даже лучше, значит, и тебе будет интересно!». В общем, я был приглашен на завтрашнюю прогулку по замку в компании французских гостий, если захвачу знающих Хогвартс друзей — и вовсе здорово...

На ужин мы всё же немного припозднились. Большой зал встретил нас почему-то почти сразу установившейся тишиной, хотя все иностранцы немного недоумённо восприняли резко замолчавших хозяев.

В отличие от обеда за учительским столом теперь присутствовали все три директора, и мадам Максим действительно выглядела... монументально. Каркаров мазнул по мне взглядом, но глаз у него, кажется, дурнее, чем у Снейпа. Зельевар смотрит оценивающе-холодно, так, будто разделывает, а болгарин, кажется, сам не замечает ореола агрессии вокруг себя. Впрочем, меня не очень пробрал его имидж «чоррного мага», просто стало неприятно. Скажем так — у Снейпа мрачность и «чоррность» была в меру, да и презрительно-снисходительная ухмылка, кажется, выдержана до миллиметра, а Каркаров на мой вкус где-то не дотягивал, где-то переигрывал. Хотя может, я слишком строг, потому что директор Дурмштранга мне просто не понравился. Ну вот видишь человека — и не нравится он тебе, точка.

Как учтивый джентльмен, я проводил Мари до стола Ровенкло и только потом направился к своим. Комментарий близнецов «Книжки читает, с девушками гуляет... И что дальше, учиться начнёт?!» предпочёл пропустить мимо ушей.

Поттер и Грейнджер также провожали глазами меня с Мари, но тактично промолчали.

— Тебя не было на уроках, — мягко отметил Гарри, когда я примостился между ним и Гермионой, заодно быстро добавив Большому залу новую табуретку.

— Выдалась свободная минутка, и я решил пошататься по Хогвартсу, — подмигнул я друзьям. — А у вас что нового?

— Ничего особенного, — пожала плечами Гермиона, в то время как Поттер закатил глаза. Она пару секунд внимательно смотрела на меня, прежде чем сказать: — Мы с Гарри встречаемся, потому что до этого он отбил меня у тебя. Из-за этого, ты, кстати, покончил с собой и не приехал в Хогвартс, — будничным тоном сообщила девушка. Я подавился. — Точнее, про самоубийство — официальная версия, на деле мы с Гарри под гнётом ревности и вины убили тебя и тихо прикопали на опушке Запретного леса.

— Надо... чаще читать периодику, — сказал я, отдышавшись и благодарно кивнув Гарри за похлопывание по спине.

— Как ты уже мог догадаться, Гарри получил первый горький опыт общения с жёлтой прессой, это было буквально три дня назад...

— К счастью, статья про тебя пока всё перекрыла, но ближе к вечеру жди девочек с соболезнованиями, — вмешался Гарри.

— Весело тут у вас...

— Не то слово, — фыркнул Поттер. — В основном мы все рассказывали в письмах, но было кое-что, о чем писать не стоит. Для примера — на защите мы учимся сопротивляться Непростительным, — чуть понизив голос, сказал он.

— Грюм очень... неординарный преподаватель, я смотрю? — два яростных кивка стали мне ответом.

— Он накладывал на учеников Империус! — яростно прошептали мне справа, в этот же момент слева донеслось гордое:

— Я могу сопротивляться Империусу!

А потом они оба возмущённо шипели на хихикающего меня. Не то чтобы... Ну ладно, такой контраст в описании был действительно смешон.

Гарри с Гермионой сидели оба надутые и до того напоминали обиженных на сделавшего им замечание учителя первоклашек, что я не удержался:

— Да ладно вам, ребята... Оба молодцы! — разумеется, это не сработало. — Ну извините, извините! Давайте вы обидитесь завтра вечером, а? А то мне с утра позарез нужна будет ваша помощь! — они подозрительно переглянулись и затем выжидающе посмотрели на меня. Я чуть склонился к столу: — В общем, если вы заметили, меня некоторое время не было в Хогвартсе. И я пока не совсем могу рассказать вам, почему. Но коротко о главном — есть некоторые последствия... Разные, главное пока одно — у меня провалы в памяти, — Гарри обеспокоенно нахмурился, а вот Гермиона сосредоточенно закусила губу и опустила взгляд. — И я завтра подписался на прогулку по Хогвартсу в компании наших гостей. Но я-то почти не помню замка! И нет, проблема не в том, что я распушил хвост и рассказал, что сам строил школу. Просто, во-первых, вы мои друзья и мне совестно, что я договорился о прогулке без разговора с вами, в смысле, Гарри, тебе ведь нужна помощь, да и вообще мы два месяца не виделись...

— Считаешь, я не справлюсь? — почему-то обиделся Поттер.

— Считаю, что мне нужен живой и здоровый друг с полным комплектом конечностей, Гарри, не ерунди! Что на тебя вообще нашло? Кто-то бросил твоё имя в Кубок! Тебе не кажется, что вопрос не в том, справишься ли ты, а в том, как поймать недоброжелателя и при этом сохранить твою жизнь? Я не сомневаюсь, что ты пройдёшь испытания, просто вот гложет меня уверенность, что специально для тебя будут дополнительные трудности. Чёрт, это не место для серьёзного разговора, и вообще... Вы завтра поможете кучке беспомощных детей не потеряться в замке? Или бросите друга в беде, а, товарищи гриффиндорцы?

— Ты знаешь, — мирно улыбнулся Поттер, с иронией глядя на меня. — Мне Шляпа на распределении предлагала кроме Гриффиндора Слизерин. Гермиону пыталась распределить в Ровенкло. А вот ты, кажется, нам чего-то про свою беседу со Шляпой не рассказал, — он деланно недовольно покачал головой, а потом не выдержал и хихикнул.

— Манипулятор, — ехидно поддакнула Гермиона.

— Мистер Прюэтт? — к нам подходила МакГонагалл. Я шепнул ребятам «В десять в холле» и встал. — Вы готовы?

— Да, профессор. Пока, ребята, — я махнул им рукой и мы с деканом отправились к моей новой комнате. Ученики провожали наш выход из зала несколько удивленными взглядами, а до меня потихоньку начало доходить...

Впрочем, детальный разбор проблемы я все же оставил на потом, а пока решил без лишних соплей исследовать свои апартаменты.

Апартаменты располагались неподалёку от входа в башню Гриффиндора, что мне любезно поведала МакГонагалл, добавив: «Чтобы вы не чувствовали лишней дистанции, вы всё ещё ученик и часть моего факультета, мистер Прюэтт». Клянусь — на первый и второй взгляд она душевная правильная тетка!

Чтобы найти комнату, необходимо было зайти в небольшой тупичок, ответвление от главного коридора.

Вход в комнату был прикрыт портретом, в данный момент пустым. МакГонагалл предупредила меня, что картина принадлежит леди Цефее Слинкхард, и как только она появится, я смогу обсудить с ней пароль либо иные условия пропуска в комнату, если мне пожелается их установить. Появиться данная дама должна в течении получаса, так как мы только что отодвинули её портрет и такое вторжение она должна была почувствовать. Больше портретов, кстати, в радиусе метров так двадцати (дальше мне пока не было видно) не было.

В общем, декан довела меня до комнаты, сдвинула портрет, пожелала спокойной ночи, напомнила зайти завтра за расписанием и удалилась.

За портретом оказалась, в общем-то, обычная комната, довольно просторная. Кровать в углу, возле нее мой чемодан с вещами, письменный стол возле окна, шкаф, пустой центр комнаты плюс ковёр на полу. Пара стульев и кресел с журнальным столиком. В ещё одном углу находилась неприметная дверка в ванную комнату, где обнаружились душ с туалетом.

Краткий обыск показал, что всё пустое и готово к использованию. Призвал Винки, попросил её развесить шмотки в шкафу, сам распихал белье по ящикам и поставил в стопку на полу привезённые учебники. Затем провернул смертельный номер — перенос моего рабочего свинарника на новую платформу, то есть на мой письменный стол. Разом прибавилось книжек, бумаг, письменных принадлежностей и мусора. «Журнальный столик — это хорошо», — отстранённо подумал я, перенося часть «рабочей библиотеки» и макулатуры собственно производства на указанный предмет мебели, — «а пол — просто отлично». Итого за полчаса комната превратилась в очень даже обжитую, не хватало только пыли по углам.

Пошел знакомиться с портретом.

Итак, вход в мою комнату охраняла осанистая аристократичная старушка с добрым взглядом мясника. Пробирает.

— Леди, — я отвешиваю лёгкий поклон, особо, впрочем, не напрягаясь. Шейтхар в перерывах между ночами расчетов по трансфигурации, сном и прочими занятиями умудрился потихоньку вбить в меня этикет, но вот неприязнь к лишним политесам выбить у него не получилось. Я человек из народа, простой, мне влом учить пять видов оскорбительных поклонов — проще уж обозвать или в морду дать. Влом, а надо было, злобный гоблин настаивал и наставлял. Правда, большая часть его наставлений у меня из головы уже выветрилась, зато трансфигурационные законы и исключения легли кучно, удобно и надежно.

— Вежливый юноша, — задумчиво глядя на меня, сказала Цефея. Голос у нее был глубокий, с небольшой хрипотцой. — Лорд Рональд Александр Прюэтт, — я вновь поклонился, хотя, признаться, не был уверен, что нужно. — Давненько Прюэттов не было в стенах этого замка, — она покачала головой, — и уж точно я никогда не видела Прюэттов, которые были бы последней надеждой рода Блэк.

— Да просто род Блэк в нешуточном отчаянии, — не стал кокетничать и притворяться дальше я. — Если откровенно, я бы на их месте назначил себя последней кандидатурой, — Цефея чуть поморщилась, а затем улыбнулась. Если честно, меня еще на её слегка необычном имени некоторые сомнения взяли, теперь же я был почти уверен в её девичьей фамилии.

— Беспардонный мальчишка и магглофил... Верно? — я в ответ лишь пожал плечами. — Что ж... Добро пожаловать, мистер Прюэтт, — она царственно мне кивнула. — Но учтите — редко кто выдерживает мое соседство... почему-то. Мои братья и сестры по положению, увы, не исключение, — она слегка пожала плечами. Ну, скажем, я тоже чувствовал себя под ее взглядом не совсем уютно, но в целом терпимо. Хотя когда постоянно кажется, что сейчас собеседник возьмет перфодрель и скальпель и вскроет тебе голову без анестезии — удовольствия мало. Говорю же, взгляд у неё пробирает.

Вальбурга Блэк всё же смогла со мной связаться и внятно выразить свое мнение насчет сложившейся ситуации и предполагаемые пути её исправления. С горем пополам поверенный Блэков откопал где-то пустой портрет (такие вещи получались, когда обитатель картины уходил с неё и затем где-то как-то уничтожался, чаще всего вместе с какой-то другой картиной), на который и перекочевала временно женщина ради проведения переговоров.

Вальбурга выразила нешуточное сомнение насчет того, что мужчина, больше десятка лет просидевший в холодной камере и питавшийся в то время едой сомнительной ценности и качества сможет оставить потомство, кроме того, её не устраивала ни кандидатура вероятного отца и потенциального главы дома Блэк, ни репутация, которую он успел заработать. Последние два пункта она выразила кратким и ёмким «Сириус дуралей».

Мне же предлагалось всё оставшееся имущество рода, включая артефакты, книги и счета (пусть и несколько подточенные финансированием волдемортовских акций и афер; Сириус, кстати, все еще пользовался подарком дядюшки Альфарда), вся полнота прав главы дома. В смысле, всё-всё — включая право объявлять кому-либо вендетту, возвращать или исключать кого-то из семьи, заключать браки от имени подшефных Блэков и вообще решать за них любые вопросы... Я мог даже объявить об окончательном уничтожении рода.

Хотя насчет прав и имущества была одна закавыка — всё это я получал в день своего официального пятнадцатилетия, то есть аж первого марта.

Взамен с меня требовалось честно попытаться возродить род, дав фамилию Блэков и приличествующее статусу воспитание и образование одному из своих детей, предпочтительно сыну. Желательно вообще нескольким. Если всё будет очень плохо — чёрт с ним, можно даже усыновить «какого-нибудь не совсем тупого магглокровку». В самом крайнем случае объявить Блэков младшей ветвью Прюэттов, отчаявшаяся, судя по всему, вконец Вальбурга убедительно просила меня на любых условиях сохранить фамилию...

— Итак, мистер Прюэтт, есть ли у вас пожелания касательно каких-то особых условий прохождения в данную комнату? Возможно, вы хотите назначить пароль, или строго определить список лиц, которых я могу впускать в любое время?

— Только меня, леди, или людей, которых я буду сопровождать или впускать после вашего сообщения, если не затруднит?.. — кивок показал, что не затруднит. — В общем, всех впускать только с моей подачи. Если что-то изменится, я обязательно спрошу вашего мнения и совета, — слегка подлизался напоследок.

После разговора я вернулся в комнату и устало откинулся на кровать. Прошедший день был достаточно насыщенным, теперь время подвести итоги на текущий момент и заснуть сном младенца.

Итого — может возникнуть проблема с однокурсниками, это я по поводу узнавания. Минус.

Подтянутые языковые навыки с честью выдержали испытания, это плюс.

Расписание удалось изменить безболезненно и спокойно. Плюс.

По Хогвартсу бегает злобный Пожиратель Смерти, а его хозяин истово желает мне смерти, это, несомненно, минус. Туда же то, что я пока что не представляю, что и как мне делать со всей этой ситуацией.

На данный момент я в финансовой яме, но ожидаются вливания — деньги Блэков в марте и, я надеюсь, оправданные ставки на суть заданий Турнира. Ставил опять через гоблинов, анонимно, после этого твёрдо решил завязать с букмекерскими конторами — ну его... да и не на что ставить вроде будет.

Комната... достаточно противоречивый пункт. С одной стороны, это моя территория, где я могу заниматься чем угодно и когда угодно — жирный плюс. С другой — за мной в теории проще следить, тем более пропускной пункт, он же портрет, настроен исключительно на меня, это не башня факультета, где под сотню человек живет и активничает. Но вот тут мне только что намекнули, что конфиденциальность вполне возможна. «Беспардонный мальчишка и магглофил», — именно так меня обозвала Вальбурга, надо с ней, кстати, поговорить насчёт Цефеи.

К минусам, безусловно, отнесётся отношение учеников. Особенных не слишком-то любят, тем более у меня такой профит, как личная комната, когда остальные живут по пятеро... Но вот мне лично глубоко наплевать, кто что думает по этому поводу и что подобная «инаковость» может аукнуться бойкотом или игнором. Или даже травлей, но тут уж я буду отвечать до последнего. Проблема в том, что это всё может аукнуться в дальнейшем, может, мне какой-нибудь Джон Линкольн сейчас позавидует, а потом ка-ак станет Министром Магии! Осадочек неприятный, связанный со мной, у него на душе останется, и может осложнить отношения.

Ну да ладно, это из разряда «а вдруг», пока ничего особенно печального не произошло.

С царапиной от оборотня, правда, косяк так косяк, мутации могут быть штукой непредсказуемой, и мало ли что потом на моей фальсификации недоброжелатели могут построить. Не совсем удачно я начал учёбу, мда... Надо было, наверно, что-то другое придумать.

Ну да и чёрт с ним, сейчас уже не отыграть назад. Да и что-то мне ничего другого на эту тему не придумывается...

Примерно за такими мыслями я и заснул.

Просыпаться было печально. Размышлял-то я размышлял, но вот спать сразу при этом не планировал! Заснул прямо в одежде, вот так молодец я...

Следующий ступор и посыпание головы пеплом произошло при более детальном осмотре ванной комнаты. Здравствуйте, два крана, несмотря на то, что вы были и в доме Уизли, за два месяца в Гринготтсе я уже успел от вас отвыкнуть. И ни разу не скучал, честное слово.

Заодно вспомнилось, как эти два крана меня бесили.

Вообще до встречи с французами оставался еще целый час, за который можно было сделать много полезных вещей, но... Я сказал комнате: «Да здравствует Великая Лень!» и завалился читать учебник по Истории Магии. И полезно, в общем-то, и интересно. Тем более что с финала Кубка мира я к исторической литературе не прикасался, а иногда хотелось!

К счастью, часы с будильником (переставил обратно звуковой сигнал) спасли меня от опоздания. Хотя завтрак я пропустил.

Разумеется, сначала я пересекся с друзьями-гриффиндорцами. Они оба выразили свое удивление моим отсутствием ночью единовременно в гостиной и в спальне четверокурсников.

— Ребят, — я жалобно на них посмотрел, выставив вперед руки, — можно я позже объясню? Вчера как-то совсем не успелось, да и разговор не для подозрительных открытых пространств, — я сделал большие глаза. Гарри покачал головой и хлопнул меня по плечу, наградив только секундным взглядом в стиле «Я слежу за тобой», Гермиона все же улыбнулась, но тут же нахмурилась:

— Чтоб ты знал, Рональд, я все еще сердита!

— Ну прости, — я сделал глаза кота из Шрека, и она махнула рукой, кажется, пробормотав что-то вроде «Ради всего святого, прекрати это». — Вечером поговорим, если получится, ладно? — ребята согласились.

Встретился я с ними недалеко от выхода. Оба были одеты «по-хогвартски» — мантии, галстуки, значки, красно-золотые шарфики прилагаются. В правилах, кстати, насчет шапок-шарфов особых условий нет, цвета факультета — это как бы традиция, галстуки и воротники мантий, в общем-то, тоже. Обязателен значок факультета на видном месте.

У меня, конечно, были и шарф, и шапка гриффиндорской расцветки. Также как и указанные предметы расцветок всех остальных факультетов. Лично мне больше всего нравились слизеринская и хаффлпафская. Равенкловский комплект взял просто до кучи. Ну и, конечно, взял человеческие вещи — черные, серые, с лейблами разных марок или гербами спортивных команд...

Тьфу ты, иду и рассуждаю о шмотках. Ужас. Было бы смешно, если бы Шейт не заставлял меня зубрить всякую ересь вроде значения расцветок и соответствия формы галстука какому-либо событию. Форма галстука — это ж застрелиться! Сколько незлых тихих слов я адресовал всем приверженцам и придумщикам этикета и сопутствующих заморочек — не знаю, но на десять в большой степени уже наскреблось.

Может, это и плохо, но, стоило мне выйти из-под неусыпного надзора гоблина (не то чтобы это доставало, больше времени тратилось на попытки выяснить, кто кого переупрямит — с переменным успехом), как все эти бесконечные и бесконечно ненужные фишки я загнал куда-то в самый далекий, пыльный и заброшенный уголок сознания. Вот и теперь вышагивал в нормальных ботинках (те, что позиционируются как школьные, конечно, хороши, но в туристических магазинах продукция получше, хоть и к форме не подходит), штанах (та же история, надевать под школьные брюки еще одни — совсем не прикол) и куртке. Зимние мантии, скажу честно — это просто фигурное пальто, ужасно тяжелое к тому же.

Итак, нас уже ждали. Довольно большая группа девчонок — человек семь-десять, наверно, все как на подбор — высокие, красивые (кто как — но красивые!) и на первый взгляд вполне дружелюбные.

— Рональ! — тут же опознала и поспешила поприветствовать меня Мари. Она немедленно отделилась от девчонок, в считанные мгновения оказалась рядом, познакомилась с Гарри и Гермионой и успела вкратце узнать «кто что» (на «М... Гарри Поттер» среагировала радостно-спокойно, в духе «Ух ты, здорово, идем дальше») и рассказать о себе... Мы подошли к остальным.

Дальше состоялось торжественное знакомство, во время которого выяснилось, что: в компании, которую нам предлагалось водить по Хогвартсу, присутствовала мадемуазель Делакур; чтобы Гарри стал нормально реагировать на такое ярко выраженное вейловское обаяние, его достаточно несильно и не очень заметно ударить локтем под ребра; собственно сама Флер напомнила мне веселый денек матча Кубка мира и его последствия. Последнее спровоцировало непроизвольную неприязненную гримасу и теперь, кажется, наши французские гостьи думают, что я расист...

Да, к слову... У меня достаточно хорошая память на цифры, на литературные тексты, на статьи, на исторические факты и даты, даже на людей, в общем-то. Но не на имена. При знакомстве мне редко удается с первого раза идентифицировать раз и навсегда совершенно незнакомого человека. До этого как-то шло легко: гоблин и Мари — натуры яркие, оставившие впечатления, на остальных до сего момента я скорее навешивал запомнившиеся ярлычки, сопоставляя людей с уже имеющимися данными. Флер Делакур — знал, помнил, идентифицировал. Все остальные слились в одну нескончаемую ленту Жаннет-Виктуар-Амели... Ну, в лицо отличаю, а пока остаются кодовые обращения типа «вы» и дурашливо-куртуазных «прекраснейшая», «красавица» и тому подобное.

— Ну, начнем? — решительно махнул я рукой в сторону Хогвартса. Все согласно покивали. — Историю Хогвартса все читали? — вновь спросил я, и получил очередную серию кивков, разбавленную нескладным хором «да, ага, естественно».

И начался... цирк. Если Гарри и Гермиона пропустили вопрос о разнице в нашем обмундировании, скорее всего, отложив в ящик к остальным «на попозже», то француженки попытались удовлетворить свое любопытство. Опять же, Гарри и Гермиона пожали плечами с особенным выражением лица, будто бы говоря: «Это ж Рон». А меня дернул черт. Толпа красивых девушек, внимают и верят каждому слову... Ну как тут удержаться от художественного развешивания лапши?

Начал я артистично: выразительно хлопнул рукой себя по лбу, закатил глаза и чуть виновато воскликнул:

— Черт, а я и забыл! — судя по любопытным мордашкам слушательниц и не менее любопытным лицам друзей, внимание аудитории захватить мне удалось. — Только вы никому не говорите, ладно? — жалостливо обратился я к французским гостьям. — Просто меня в школе не было, я еще к официально-вальяжному стилю не привык... Понимаете, — я еще раз виновато покосился на недопонимающих друзей и доверительно склонился к иностранкам: — мы обычно немного по-другому учимся. У нас профиль на, если так можно сказать, готовность и безопасность. Ну, там, по коридорам обычно раскиданы ловушки какие-нибудь, зоны охоты чередуются с зонами отдыха... Все, чтобы выпускник был готов к любым неожиданностям и мог оказать достойный отпор противнику в критической ситуации. Вот вы были на зельеварении, Снейпа видели? Сейчас, наверно, он жуть покладистый, а обычно мы зелья варим под таким психологическим прессингом... — француженки озадаченно переглянулись, недоверчиво улыбаясь. Со Снейпом, они, скорее всего, уже виделись, и, хоть я и не считал профессора злом во плоти (мир для меня давным-давно перестал ограничиваться домом и школой, так что ни одного учителя я не видел олицетворением вселенского зла), о его не лучшем характере был вполне наслышан. — В общем, суть в том — вы только никому не говорите, ладно? — что министр перед Турниром жутко поругался с директором, так что на этот год обычную практику подготовки студентов отменили. Ну там Снейпу запретили зверствовать и откровенно мешать, на трансфигурации, ребята мне сказали, что мы теперь работаем с какими-то предметами, а не друг с другом, — изумленные лица Гарри и Гермионы с круглыми и возмущенными глазами можно было списать на обвинение в раскрытии секрета, я думаю. — Даже на Защиту прислали какого-то лоялиста и соблюдающего технику безопасности парня... я, правда, это все знаю пока только с чужих слов — меня в школе не было, я поэтому и не привык носить облегченную парадную форму каждый день. Вот... А чтобы не смущать гостей, нас вроде как попросили не упоминать о реальном учебном курсе, да и ловушки поснимать все пришлось, чтоб никто не убился и не покалечился. Хотя, думаю, зря все отменили, было круто! На первом курсе, например, я помню, мы с троллями махались, да, Гарри? — и он, к счастью, отреагировал примерно так, как я хотел.

— Рон, во-первых, было всего один раз, и это было опасно, и, к тому же, нам просто повезло, — на автомате откликнулся Поттер, но тут же его честная душа вскинулась: — В смысле, Рон шутит, нет у нас такой зверской программы, это просто, — Гарри осекся, глядя на девушек. Он смог раздраженной отговоркой сделать то, чего в жизни не смог бы я даже миллионами речей — он убедил француженок в том, что как минимум часть сказанного мной правда. А отрицание остального лишь подлило масла в огонь. И понимающее выражение в глазах слушательниц, так же как и их неубедительные чуть ироничные кивки заставили его заткнуться.

— Рон, — мило улыбаясь, встряла Гермиона, — можно тебя на секунду?

— Разумеется, — очаровательно улыбнулся я ей в ответ, и, извинившись перед остальными, отошел, взяв Грейнджер под руку.

— Что это было и зачем? — спокойно, чуть хмурясь, спросила Гермиона.

— Я только что поднял престиж Хогвартса на пару ступенек... Брось, Гермиона, это лишь шутка!

Она просто молча на меня посмотрела с нескрываемым скепсисом.

— Да, ты права, — признал я. Это было глупо. Я сейчас во всем признаюсь, — и, не дожидаясь ответа девушки, я вернулся к остальным. — Слушайте, — виновато сказал я, про себя ехидно улыбаясь. — Я правда глупо и неудачно пошутил. Это с самого начала было идиотской затеей, а я просто не удержался и сильно приврал. Простите меня, ладно?

Я получил много хлопков по плечам и заверений в том, что никто ни на что не злится и вообще, это была довольно интересная байка. Впрочем, улыбки и цепкие взгляды девочек по сторонам явно показывали, что моей первой версии поверили.

За моей спиной звучно хлопнула себя по лбу Гермиона. Спустя пару секунд я получил шлепок по спине и смирившееся:

— Балабол...

С этого момента экскурсия пошла значительно живей. Гарри и Гермиона водили нас по замку, останавливались у некоторых классов и разъясняли некоторые подробности и детали. Я тоже не отставал, и на ходу выдумывал новые тайны и легенды замка, начиная каждый новый кусочек шутки или «коварной дезинформации» с честного: «Только что выдумал вот какую замечательную легенду про это абсолютно ничем не примечательное место!». Вскоре ко мне подключились и портреты, они быстро поняли фишку, и под безнадежные взгляды Гарри и Гермионы и любопытные шармбатонок время от времени вмешивались в мой рассказ, также уточняя «этому абсолютно выдуманному рассказу подошла бы, к примеру, такая деталь». Иногда портреты прямо на месте устраивали спор по поводу лучшей версии развития событий.

С моей подачи и с поддержкой скучающих исторических личностей Хогвартс неожиданно для себя обзавелся новыми достопримечательностями. К примеру, Лестницей Самоубийц, с которой хоть раз за семь лет, но должен прыгнуть каждый студент — это было что-то вроде социального экзамена. Студента должны были страховать либо преподаватели, либо друзья, высшим шиком считался прыжок без страховки и самостоятельное приземление. Разрешалось использовать все — были даже известны случаи, когда посреди полета студент цеплялся за летательное средство по типу ковра-самолета или метлы. Один магглорожденный студент притащил с собой здоровенный батут, зачаровал его и устроил всей школе двухдневный срыв уроков. Почему Лестница Самоубийц?.. Ну, раньше-то не всегда удавались приземления... Да и сейчас иногда осечки выходят... В свое оправдание могу сказать, что лестница со второго на третий этаж была не худшим выбором в плане общей травматичности и вероятности выжить, хотя и, должен признать, сама идея была далеко не прекрасной.

Гуляя по школе, я невольно припомнил и свое обучение в университете, а точнее, один корпус оного, который также был достоин звания магической школы. Или лабиринта Минотавра. Разная этажность, лестницы, ведущие в никуда, двери, за которыми ждала кирпичная стена... Сдается мне, архитекторы тогда немало напились и развлекались. В Хогвартсе, к слову, все это было и без моего вмешательства, но сама школа, не иначе, почуяв что-то, усиленно помогала нам в экскурсии, великодушно водя кругами с помощью лестниц и в изобилии предоставляя двери, ведущие в обаятельно сереющие стены. Учитывая хронически отключенные лифты в моей альма-матер... Наверно, я учился в филиале Хогвартса. Просто как маггл в полной мере не видел волшебной части.

Надо сказать, Хогвартсу было чем похвастаться и без моих с портретами художеств. На пару с Гермионой и при активном участии лучше всех ориентирующегося на местности Гарри мы достаточно точно пересказали всю Историю Хогвартса с дополнениями. Даже я внес кое-что достоверное помимо сведений из книги — что-то, что было известно из канона и от Роулинг, но неведомо самим действующим лицам. По мелочи и чтоб было не слишком подозрительно.

Еще стоит упомянуть внезапно возникший благодаря мне Зал Тишины — одна из небольших промежуточных комнат. Мол, по слухам, в этом зале на стенах нарисована самая полная карта Хогвартса и окрестностей, со всеми тайниками и секретами, со всеми защищенными комнатами Основателей, со всеми многоуровневыми катакомбами, со списком всех охраняющих школу древних существ вроде того василиска, что на втором курсе попался Га... В смысле, вроде гипотетических василисков, конечно же, или там фениксов, грифонов, сфинсков, древних каменных гигантов... Правда, карта невидимая и над ее проявлением бьются лучшие умы современности, думали, зря у нас в школе сам Дамблдор, выведший двенадцать способов использования драконьей крови, безвылазно находится? И Снейп, тоже немало титулованный в области зельеварения, не просто так тратится на обучение студентов. Тут регулярно и ребята из Отдела Тайн гуляют, мы даже иногда на практикумах по скрытности — которых, конечно же, не существует в природе, как и всего, что я рассказываю, — их замечали. А на одну ночь в году, где-то в середине июля, точнее нам узнать не удалось, в этом зале карта полностью проявляется, на минуту, но сам зал пропадает из замка. Каждый год там оставляют одного или нескольких сотрудников Отдела, только они почти никогда не возвращаются. Только пару раз, говорят, было. Однажды после этой ночи обнаружили иссушенный скелет работника с его медальоном на шее, еще вроде одного парня нашли полностью седым, с абсолютно белыми глазами и совсем не воспринимающего окружающий мир — он только болтал что-то на неизвестном языке.

Что я могу сказать, подводя итоги. И экскурсия прошла плодотворно, я, например, теперь вполне ориентировался в замке, что подтвердила моя тихая ночная прогулка. И гостьи были довольны и вполне впечатлены. И шалость мою наказывать никто не стал, хотя Дамблдор на неделе позвал к себе и, добродушно посмеявшись, вручил посверкивающую золотом медаль с надписью «Первый сказочник Хогвартса». Я не растерялся и, деланно нахмурившись и скромно шаркнув ножкой, отдал медаль обратно. Директор, заговорщически подмигнув мне, одним движением палочки организовал рядом с медалью еще одну такую же и, торжественно повесив одну на шею мне, наклонился, чтобы я также отдал его награду ему.

Но и до получения мною нового школьного титула произошли небезынтересные события. Например, в тот же субботний вечер Гарри с Гермионой решили если не расставить точки над соответствующими буквами, то хотя бы вытрясти из меня минимум объяснений. Впрочем, тут я, пожалуй, все же соврал — инициатором допроса и следователем выступил Его Выжившее Мальчишество мистер Гарри Поттер, Гермиона же на диво тихо сидела и ни разу не прокомментировала ситуацию. Разговор в целом прошел спокойно. Тема про волколачью царапку оказалась удачно закрыта одним коротким «Я пока не хотел бы говорить об этом, все, что могу сказать — опасности в этом нет и не было, беспокоиться не о чем». Смолчал и про слегка видоизмененные приоритеты Волдеморта в деле убиения студентов дома Гриффиндор; что-что, а Гарри Поттера он вряд ли стал ненавидеть меньше после появления на сцене Прюэтта. Это было не совсем честно — если отбросить нашу с Риддлом взаимную вендетту, больше всего от нового расклада могла пострадать Гермиона — теперь через неё можно было достать не только личного кровника Лорда, а еще и второго кровника Лорда вместе с первым! Ей осталось спутаться с каким-нибудь удачливым и сильным предателем Волдеморта, чтобы вероятное комбо превратилось в фаталити...

Ночь и собственно воскресенье я решил посвятить решению мелких проблем, что выразилось визитом к МакГонаггал — я безбожно забыл зайти к ней за расписанием в субботу, и ленности и халатности, то есть чтению всякой привезенной с собой всячины, в том числе и экземпляров, взятых с прицелом на более чем практичное использование. МакГонагалл куда-то спешила, и, впихнув мне в руки листок с новым распорядком, улетучилась, толком не попрощавшись. Касаемо чтения — откладывая в сторону крайне интересную брошюрку со стратегической информацией, чтобы развернуть настойчивого бумажного журавлика, присланного Гермионой, я и не подозревал, что добытые мною сведения понадобятся так скоро и так масштабно.

Со вздохом подхватив сумку с книгами, я поднялся с облюбованного подоконника и поплёлся из совсем необитаемой части Хогвартса в не до конца заброшенную. Нужный класс я нашёл только с третьей попытки, и внутреннее его содержание меня порядком удивило.

Вместо учебной аудитории там теперь находилась на скорую руку переделанная гостиная — более-менее поднаторевший в трансфигурации, я уже смог заметить признаки недавних трансформаций. На полу лежал пушистый сине-голубой ковёр; в центре комнаты находилось несколько кресел и диванчиков, окруживших обширный прямоугольный журнальный столик. Обстановку дополняли: Седрик Диггори в компании Чоу Чанг и незнакомого мне парня в хаффлпаффских цветах — диван номер один; Мари, оккупировавшая ближайший к диванам и самый удобный подоконник, Флер и еще одна девушка, имени не помню, но вчера на прогулке она присутствовала — второй диван; Гарри на диванчике рядом с субтильным дурмштранговцем, Гермиона выбрала базой кресло, и в кресле рядом с ней с очень независимым видом сидел Крам.

Я удивлённо приподнял брови и плюхнулся на ковёр рядом с обиталищем Грейнджер. Понял свою ошибку, только комфортно примостившись на в действительности мягком полу, когда получил холодный взгляд от Флер и её соседки. Ну да, место оставалось только рядом с вейлой, и со стороны мой выбор, обусловленный ленивым нежеланием дальнейших передвижений, выглядел довольно некрасиво.

— По какому поводу собрали большой ритуальный круг? — с неподдельным интересом поинтересовался я. Происходящее действительно было для меня загадкой, и серьезные рожицы детей от четырнадцати до семнадцати только подливали масла в огонь. — Если что — чур я рисую круг или начитываю проклятие, только не привлекайте меня к расчленению и ножевым рисункам по телу... — начитку инструкций по вызову дьявола прервал подзатыльник, щедро подаренный мне Гермионой.

— Кхм, — немного нервно прокашлялся Гарри, вставая. — Почти все уже в курсе... Поскольку некоторые Чемпионы связаны между собой приятельскими отношениями... Да и общая структура Турнира довольно расплывчато обрисована, — я про себя только хмыкнул. Даже не знай я обо всех испытаниях заранее, абрис предстоящих испытаний был более-менее понятен из описаний предыдущих Турниров. — В общем, я решил предложить если не готовиться вместе, то хотя бы делиться информацией насчет Испытаний для более безопасных результатов. Я не собирался участвовать в Турнире и передо мной не стоит цели победить, скорее, я хочу закончить соревнования максимально беспроблемно и безболезненно, и я не хотел бы, чтобы другие Чемпионы также пострадали... — с этими словами Поттер немного растерянно развел руками.

Про себя я одновременно радовался и рвал последние клоки волос на воображаемой лысине. Идея неплохая, и происходящее показывает эволюцию Поттера — с его характерными чертами всеобщего благотворителя, но ведь и это лучше, чем ничего.

С другой стороны — этого абсолютно точно не было в сценарии. На несколько секунд меня поглотила паника — прежде, если не считать мое отсутствие в школе и вопрос Прюэтта-Волдеморта, изменения в каноне были не очень существенными, а дальнейшие события худо-бедно прогнозировались. Теперь же Поттериана злорадно показала мне задницу. Я еще знал содержание Турнирных Испытаний, но все, что произойдет дальше, похоже, будет больше и больше отклоняться от известной мне версии событий. Хотя чего я, собственно, хотел, перекраивая текущую реальность под свои понятия комфорта и правильности?

Ну, хотел, чтобы этот противоречивый момент наступил как можно позже.

Что ж, прощай, попаданский инкубатор. Начинается реальная жизнь с парой-тройкой известных моментов.

Тем временем высказался Седрик — кратко и по существу:

— А что? Неплохая идея, — пожал плечами он.

— Имеет смысл, — кивнул Крам. — При прочих равных соревнование действительно станет чуть более интересным. Да и есть возможность уравнять шансы. Победит лучший.

Флер скептично приподняла бровь, но все же согласилась с остальными.

— Но как будет проходить подготовка? — щепетильно уточнила она. — Об Испытаниях известно только их количество, никаких деталей и даже приблизительного анонса не дали. Просто учить друг друга заклинаниям? Для Турнира это может оказаться бесполезным, да и, при всем уважении, я пока не готова раскрывать свои секреты и сильные и слабые стороны противникам.

Я с интересом наблюдал за беседой, помалкивая себе в тряпочку. Потихоньку высказались все, кто что читал-узнавал про Турнир. Но дальше того, что определённо придется сражаться с какими-нибудь специфическими магическими тварями, никто не зашел. Теории были самые разнообразные, ребята готовились хорошо.

— Рон молчит, — внезапно вклинился в перечисление возможных магических противников (соседка Флер) Крам.

— Прости?.. — недоуменно покосившись на меня, переспросила Доминик.

— Уже все хоть чуть-чуть, но высказались на тему нашего соглашения и возможных Испытаний, а Рон молчит, — «пояснил» Крам, пристально глядя на меня.

— И что, я сейчас должен что-то сказать? — уточнил я, когда все взгляды скрестились на мне.

— Удиви нас, — кивнул Вик. Не надо было с ним списываться, теперь вон, чего-то от меня хочет непонятного и на полном серьезе ждет информационного чуда. Хотя, между прочим, я ничего военного не писал, так, пустой трёп.

— Чарли обещал заехать домой в этом месяце, — сказал я с таким видом, будто открываю величайший из секретов.

— Поразительно, — не отставал Крам. — А кто такой Чарли?

— Брат мой, — невозмутимо объяснил я несведущим. Седрик с товарищами рассматривали потолок, от Флер с подругой я получил раздраженный взгляд, Мари с интересом склонила голову к плечу, ожидая продолжения, Гарри пытался понять, к чему я клоню... Я обернулся — судя по непередаваемому лицу Гермионы, до нее потихоньку начало доходить.

— Гордость семьи, — с удовольствием продолжил я. — Драконолог, между прочим. Сам пробился! И ого-го какой драконолог, постоянно, правда, занят, то у него дракон болеет, то яйца высиживает, то чешую скидывает, — гордо поведал.

— Безумно интересно, продолжай, — обратилась ко мне Флер. Я великодушно не заметил иронии:

— Правда, он сейчас в бешенстве. Их всех недавно доставали чинуши из международников, мол, драконов парочку надо. По всем заповедникам шерстили, Чарли насилу отбил свою венгерскую хвосторогу. Сказал, пострадали азиаты — у них взяли китайского огненного шара, из Западноевропейского заповедника забрали шведского тупорылого, ну и местным, в смысле, британцам, пришлось временно расстаться с валлийским зеленым. Все было вздохнули с облегчением — никому не хотелось подвергать подопечных опасности и тратить нервы и здоровье драконов на разъезды и прочую мишуру, тем более что собирали самок, высиживающих яйца. Но тут Гарри Поттера назначили четвертым Чемпионом и под раздачу подопечная Чарли все-таки попала. Он, как и его пострадавшие и избежавшие путешествия коллеги, крайне недоволен тем, что их драгоценных дракошек тащят куда-то участвовать в школьном конкурсе, — я встал и оперся локтем на спинку Гермиониного кресла. — Так что если у вас есть знакомые драконоборцы, самое время написать им с предложением дружбы, — заключил я под гробовое молчание.

— Да простят меня находящиеся здесь дамы, — вежливо начал друг Крама. — Твою мать...

Драконы, не смотря на не такое уж и скромное количество (не то чтобы их было много, если честно, но и не штучный товар), все же без заботы были бы мгновенно уничтожены. С одной стороны, конечно, дракон — здоровенная огнедышащая тварина с когтями, зубами, шипами и хвостом, достаточно агрессивная и вполне себе убийственная. С другой же — от зубов и до хвоста это внушительный набор ценных ингредиентов, стоимость некоторых за килограмм стартует с тысяч галеонов, а в одном драконе тонны веса. Драконьи фекалии и те на рынке удобрений абсолютный победитель, плюс без побочных эффектов. Да и способы использования частей драконов самые разные, вон, тот же Дамблдор с драконьей кровью как только не развлекался... Ежегодно заповедники страдают од десятков идиотов и не очень идиотов, жаждущих немного побраконьерствовать и быстро обогатиться.

Именно поэтому драконолог — очень закрытая профессия, и каждый специалист в начале обучения подписывает кровью толстенный контракт, в котором обязуется не только сам не вредить дракону (самооборона и защита гражданских оговорена отдельной главой), но и не передавать никакой полученной информации в другие руки, исключая других драконологов под клятвой. Вопреки внешней монолитности, каждый дракон обладает также внушительным набором уязвимых мест; великолепное зрение компенсируется слепыми пятнами, кроме того, органы чувств развиваются по-разному, и дракон с хорошим нюхом, к примеру, плохо слышит. Причем последнее — уже не то чтобы открытая информация, но из доступных источников общую картину составить можно. Проблема в том, что видовые особенности драконов, кроме цвета и узора, узнать посторонним практически невозможно, не говоря уж об индивидуальных — драконы тоже очень разносторонние. Браконьеры из матерых и те не торопятся рассказывать узнанное тем или иным способом, меньше конкурентов — больше кислорода.

Были еще рода драконоборцев. Контрактными клятвами не отягощены, но, во-первых, почти вымерли, во-вторых, практически все теперь переродились в драконологов, и, в-третьих, тоже отнюдь не горели желанием подарить миру драконью гласность.

— Отлично, просто отлично, — после долгого молчания высказался первым Седрик. — Четыре бронированных огнедышащих твари. Восхитительно.

— Ты не прав, — не удержался я. — Турнирная комиссия любезно собрала вам драконих, высиживающих яйца. Эти очень нервные и раз в семь злее обычных драконов.

Хаффлпафец ответил мне радостным взглядом.

— Как-то мне резко перестал нравиться Турнир, — покачал головой Крам.

Может, и правы были организаторы со своим молчанием. Чем меньше времени думать о драконах — тем меньше страха переживаешь и нервничаешь. Сейчас, за две недели до Испытания, здравый смысл с разгромным счетом победил азарт, теперь у ребят, без спешного «Что делать с драконом?!», было время бояться.

— И что делать, если нет знакомых драконоборцев? — уныло спросил Поттер.

— Посмотреть на деланно сочувствующее лицо Рона и ждать дальнейших слов, — высказалась Гермиона.

— Вообще-то, сочувствие мое совершенно искреннее, — укорил я девушку. — И вообще, прекратите делать из меня какого-то информационного монстра, я вам не скандинавский Один, я тоже человек, в конце концов...

— То есть идей у нас по-прежнему нет, — мрачно подытожил друг Крама.

— Идей — нет, — подтвердил я. — Готовый план — есть, но он может вам не понравиться. И, прежде всего, чтобы услышать то, что я могу вам сказать, каждый сейчас должен принести клятву о том, что ни прямо, ни косвенно, ни одним из существующих и несуществующих на данный момент способов не передаст услышанную информацию другому человеку, не связанному этой клятвой. Ну, или передаст, но с согласия всех живых на момент передачи... э, собратьев по клятве.

— К чему такие предосторожности? — осведомилась Флер.

— К тому, что наказание за мошенничество в спорте — а мое предложение вполне можно трактовать именно так, самое что ни на есть уголовное и крайне неприятное. Да и людей, готовых нам помочь, тоже подставлять не хочется. И я предупреждаю — сейчас еще можно как-то отыграть назад, вроде там пожаловаться на чрезмерную сложность испытания, и даже есть тридцатипроцентный шанс, что жалобу рассмотрят и вынесут по ней положительный вердикт. После клятвы, согласитесь на мое предложение вы или нет, с драконом смахнуться по-любому придется.

После непродолжительного молчания подал голос Крам:

— Проще клясться всем сразу, на кругу из палочек.

— Я набросаю примерный текст, — со вздохом откликнулась Делакур.

Минут десять все были заняты, продумывая формулировки и порядок слов. Затем все, кроме меня, стали в широкий круг, вытянув руки с палочками к его центру; кончики палочек пересекались. С первым же словом в центре круга над палочками появился немаркий сначала огонек, к концу текстовки выросший в почти полуметровый золотистый с серыми прожилками шар. Из ниоткуда появился ветер, неплохо потрепавший прически ребят, но, стоило отзвучать последнему слову, как все спецэффекты разом пропали, будто их и не было.

Все расселись по своим местам, девушки старательно поправляли прически. Я дождался, пока все подуспокоятся, разберутся со своей внешностью и обратят внимание на меня.

— Значит так. С полностью активными драконами вам биться не дадут, в комиссии тоже не дураки сидят. Они планируют накачать зверей транквилизаторами для замедления реакции и чтобы пригасить агрессию, ну и наложить некоторые ограничивающие заклинания. Опекающие ваших противников драконологи категорически против, поскольку существует возможность неприятных последствий в силу нестабильного гормонального фона будущих мамаш. Небольшая, но есть. Ограничивающие заклинания при слишком резких движениях также могут повредить дракону.

— Ну да, людей ведь миллиарды, а беззащитных драконов нужно беречь, — не удержался от комментария Седрик.

— Итого, они хотят выпустить против вас драконов без ограничений, — некоторые ребята на этих словах подавились воздухом и закашлялись. Я выждал немного и продолжил: — Но при этом они готовы предоставить вам полную информацию о своих подопечных. Все уязвимые места, повадки, индивидуальные особенности — но только если вы обязуетесь не наносить своим противникам чрезмерного, смертельного и ненужного вреда, и после Испытания не использовать эти сведения. Ну и все это будет закреплено разработанным под вас контрактом. Кроме того, они также обещают каждому из вас в короткие сроки и с нормальной скидкой сделать огнеупорный костюм, тот, который дают экстремальным туристам в заповедниках. Лучше решить прямо сейчас, контракты — любое количество экземпляров — я смогу достать в течение нескольких часов.

— Звучит уже значительно приятней...

— А они успеют за две недели?

— Готовиться к четырем драконам... Лучше, чем ничего, в общем-то...

— Лично от себя я могу добавить еще кое-что, — я поднял руку. — Во-первых, успеют, в каждом заповеднике горка таких костюмов, вам нужно будет только выбрать нужные параметры из каталога и потом прийти на подгонку. И да, Флер верно заметила — учить повадки четырех драконов достаточно сложно. Я полагаю, вы сможете, изучив своих противников, выбрать каждый наиболее для себя симпатичного и неопасного, и тактику под него.

— Ты наши души что ли покупать собрался? — серьезно спросил Крам.

— Не души, но кое-что взамен я все же потребую, об этом позже. Жеребьевку решили проводить примитивно — в мешочек закинут миниатюрные фигурки — копии драконов, с которыми вам предстоит сражаться, и каждый вытянет себе одну. Драконы достаточно разные, по гребням-лапам-хвостам реально определить где кто, главное — не ошибиться. Так что... распределитесь между собой — и тренируйтесь, сувениры в виде фигурок драконов свободно покупаются в каждом заповеднике.

— И что же хочешь ты? — уточнила Флер, пока остальные размышляли над открывающимися перспективами.

— Эти самые фигурки, которые вы вытянете из мешочка. Буду счастлив получить их в дар.

— Еще вопрос, — не оставляла меня девушка. — То, что ты сейчас говоришь... Достать такую информацию, да еще и загодя договориться с драконологами — дело не одного дня, да и усилий и не только наверняка стоило немало. Как тебе удалось все узнать и зачем ты это делал?

— Ну, «как» — совсем нетактичный вопрос, мадмуазель, — сказал и тут же пожалел. Как-то не ладится у нас с вейлой общение. Хотя в целом она права — на то, чтобы списаться с Чарли и убедить его, что осколочный снаряд, блокирующий работу мозга, из моей головы улетучился, ушла неделя и спасибо Перси за поручительство. С драконологами я тоже общался долго и нудно, но хотя бы успешно, иначе мои «провалы в памяти» были бы совсем ненужными, а так хоть время не зря потратил. Детали работы комиссии и вынесенные ими решения... ну, тут сборная солянка — помогла и Мюриэль, одарив меня адресом пары своих контактов в Министерстве и великодушно подарив мне их насовсем, правда, теперь надбавку к зарплате им давал тоже я, помог и Шейт, немножко, случайно и вообще незаметно для самой себя дополняла их Скиттер. Ну и сами драконологи, взять хотя бы ту же жеребьевку — пропустить художников-трансфигураторов, днями и ночами заседающих около их подопечных и копирующих каждую чешуйку на свою миниатюрную модель, было трудно, что Чарли мне и сказал. Правда, за такую теплую дружбу с избранной кастой ученых-зоологов мне тоже пришлось заплатить контрактом, таким же, какой подпишут ребята — урезанная версия общего контракта драконологов, на информацию о четырех особях. Для них еще и пропишут разрешение на один бой, не до смерти, разумеется. — А зачем... Прежде всего, я просто любопытный и мне приятно знать всякие интересности. Во-вторых, вот с этим типом, — я махнул рукой в сторону Гарри, — я дружу с самого поступления, и разрази меня гром, если был хоть один год... Да даже семестр — без лишних непонятных происшествий. Так что его участие в Турнире я подозревал, буду откровенным. Еще у меня здесь учатся два социально активных брата, и будь я проклят, если они не попытались забросить в Кубок бумажки со своими именами — а у них ведь могло получиться... Кроме того, на моем факультете семнадцатилетних студентов достаточно; есть таковые и на соседних. Среди них, к примеру, Анджелина Джонсон, в которую безнадежно влюблен один мой брат, разве можно упустить шанс набрать очки перед будущей невесткой? Да и просто хорошему парню или девушке мои знания могли бы сильно помочь и, возможно даже, спасти жизнь...

— А плохой все заслужил, да? — фыркнула Доминик.

— А плохому придется заплатить, — спокойно пожал плечами я.

— Фигурками драконов, — со скепсисом сказала Флер.

— Да, как вариант.

— Но ты сам сказал, что таких сувенирных фигурок в каждом заповеднике более чем достаточно...

— Я сказал просто «сувенирных фигурок», то, что делают к жеребьевке и потом отдадут вам — совсем другая история. Внешне, конечно, похожи, но начинка... Внутри сувенирных — дерево, камень, в общем, любой материал, из которого были сделаны эти дракончики. Да и живут они недолго, я имею в виду, период активности. Те же, что сейчас клепают мастера — будут маленькими, но от этого не менее совершенными артефактами, полными копиями дракона, включая даже строение внутренних органов. При некоторых условиях их может даже удастся заставить летать, — размечтался я. — Кхм... Они ценны для тихих дурачков вроде меня. Да и сами по себе, как произведения искусства, крайне дороги. Способ отжать фигурки у Гарри и Вика я бы нашел, с Седриком бы попытался договориться, а вот с тобой все совсем печально, — я рассеянно почесал в затылке.

— И почему же? — даже подалась чуть вперед француженка, и я, не ломаясь, объяснил:

— Потому что выходов на модные и ювелирные дома у меня нет, сеть гостиничных комплексов на любой вкус у Делакуров своя, фамилия кузена вашего отца стоит на лейблах некоторых французских вин, за ту сумму, которую стоит дракончик, меня, простите за откровенность, жаба задавит, тем более при условном наличии как минимум двух. Некоторые другие услуги и предметы предлагать крайне неразумно, поэтому сразу их опустим, а Слезу Одиночества, увы, лишней у меня нет.

— Слезы Одиночества?

— Да, артефакт такой. Существует куча легенд о происхождении вейл, вкорне противоречащих классической теории эволюции, хотя достоверность и этих россказней, и псевдонаучной теории примерно одинаковая. Одна из не очень любимых самими вейлами, — если мадмуазель не возражает?.. — я дождался легкого кивка Флер и продолжил: — Легенда про истеричную страшную девушку, которую никто не любил, потому что она истеричная и страшная. Вот она однажды расплакалась от своего одиночества, и матушка-природа, услышав ее немелодичные стенания, одарила девушку неземной красотой и бездной обаяния. Тут же юноши со всех концов света ломанулись к ней за рукой, сердцем и всем остальным, но она отвергла всех и выбрала того, кто полюбил ее за глубокий внутренний мир. Они жили долго и счастливо и нарожали кучу девочек с таким же природным даром, как у их матери. Вот так появились вейлы. А лет шестьсот назад жил великий ювелир и артефактор Аларик Драгомир, женой у которого была также вейла. Жена его не любила эту легенду — страсть, и, кроме того, ее дико раздражало излишнее мужское внимание, о чем не стеснялась капать на мозги мужу. Вконец осатаневший от ее ны... Опечаленный проблемами жены, Аларик создал красивый кулон в виде слезы, мстительно назвав артефакт Слезой Одиночества в честь неудачного прошлого девушки из легенды. Артефакт, как понятно из истории происхождения, пригашает романтическую ауру вокруг отдельно взятой вейлы и по сути превращает ее во внешне обычную девушку. Правда, родня жены Аларика быстро просекла фишку и уговорила мага настрогать еще семь таких кулонов. В настоящее время три Слезы утеряны, две затерялись где-то в разветвленном семействе вейл, одна выставляется в магической части Лувра, является национальной культурной реликвией, не выставляется на продажу и не дается в аренду, еще одна где-то у арабов, в семье одного шейха, чей много раз «пра» дедушка похитил себе в почетные третьи жены вейлу, там вообще история мерзкая... Последняя хранится в одном из Тибетских монастырей, которые найти целая проблема только на карте, не говоря уже о посещении... Ничего не забыл? — почему-то мрачная Флер покачала головой. — Ладно, пойду писать насчет контрактов. Ну а чтобы вы беспредметно не спорили насчет драконов, скажу вот еще что: одним из решающих факторов при выборе Хогвартса как площадки для Турнира выступило наличие на территории школы озера с готовым сотрудничать поселением тритонов и русалок, — сказал и был таков.

Впрочем, уйти далеко мне не удалось — только зашел за поворот, как услышал:

— Рон, можно тебя?..

— Да, Мари, конечно, — я немедленно остановился и развернулся к чем-то не в шутку обеспокоенной девушке.

— Рон... — начала она и неожиданно замялась. Насколько я уже смог ее узнать, подобная стеснительность — не в характере девушки, что, интересно, она мне хочет сказать? — Рон, я прошу прощения за подобный интерес, но я обязана спросить! Ты?.. — и дальше она ввернула какое-то суровое слово, приведу его как фурнирист.

— Не уверен, официально точно не записывался, — озадачился я. — А что это? — после моего ответа Мари как-то ощутимо повеселела, но все еще нервничала.

Линдр Фурнирэ — это такой кадр девятнадцатого века, подставивший и с помощью судебного заседания угнавший вейлу в личное рабство. В целом фурниристы — такая хитрая разновидность расистов, лояльно относящаяся абсолютно ко всем, кроме вейл, и собственно официальным автором такого мировоззрения и считается Линдр. При куртуазном и достаточно уважительном отношении к женщинам в целом, они считали вейл чем-то вроде постельной версии половой тряпки, и были дико недовольны их нормальным положением в обществе. Целью каждого фурнириста было исправить досадную ошибку природы, по которой вейлы еще не ходили под ошейниками и магическими узами в полном составе. Для достижения цели преимущественно мужики (а были еще и очень радикально настроенные женщины) изучали всю подноготную противника и ждали случая, к которому можно придраться; порой выбирали себе одну жертву и неотступно следовали за ней всюду в трепетной надежде на ошибку или возможность подставы. И, несмотря на то, что они всех порядком достали, фурниристы пока еще не поставили себя вне закона, хотя самая глупая часть сообщества отбывала, отбывает и отбывать будет сроки за преследование. Такие вот располагающие ребята.

— Ты прости, Рон, но твое поведение и неприязнь к Флер... И разговоры... Ты, конечно, не похож на маньяка, но я не хочу, чтобы моей подруге причинили вред, — немного смущенно, но серьезно заключила Мари.

— Я хороший парень, — развел руками я. — В смысле, на самом деле не то чтобы... Но в этом случае — клянусь, тебе не о чем беспокоиться, я просто люблю читать всякие истории, реальные исторические казусы и анекдоты... Ну и просто о мире. Здесь нет цели забрать кого-то в рабство, убить или поиздеваться. В этом конкретном случае, — честно поправился я. Мари приняла последний комментарий за шутку, и, расслабившись, с фырканьем толкнула меня в плечо. Мне ничего не оставалось, кроме как улыбнуться в ответ.

Француженка кивнула и, уже попрощавшись, собралась уходить, когда я все же добавил:

— И, Мари... Клянусь, я не испытываю никакой неприязни к Флер. Просто сначала мне кое-что неприятное вспомнилось, знаешь, ассоциативная цепочка... А теперь у нас как-то само собой мелкое цапанье выходит.

— Ну, у Флер тоже не самый легкий характер, — подмигнула мне девушка и, легковерно пожав плечами, все же ушла.

Я же направился в свою комнату. Там своего часа ждал специальный пергамент для переписки, где я и накорябал количество контрактов для Чемпионов и гражданских, последний подписал не так давно и я. В ответ почти сразу получил ругань на количество посторонних (против Чемпионов не возражал никто), а через пару минут — и запись о том, что Сычик со всей макулатурой выпущен.

Теперь надо было погулять пару часов до прилета совенка. Возвращаться к новообразованному... альянсу? союзу? было лениво, там придется думать, делать вид, что переживаешь, возможно, отвечать на неудобные вопросы. Нет, оставлять детишек — а я в последнее время все чаще и чаще ощущал себя в их компании не взрослым, но старшим, даже с поправкой на Крама-Делакур-Диггори, — без присмотра нельзя, но я внезапно почувствовал такую усталость...

Я остановился прямо посреди внешней дорожки, оперся руками на зубцы и внимательно посмотрел вниз. На меня разом навалились и первый стрессовый месяц в этом мире, и словесные игры в кошки-мышки с Гарри, Гермионой и прочими в следующий, и время после Кубка мира, когда у меня, вопреки отсутствию уроков, не было ни единой свободной секунды, кроме тех часов, когда я до отупения читал всякую расслабляющую мишуру вроде учебников истории — просто чтобы не взорваться от напряжения и не начать рычать на других. И сейчас — я пока не ощущал, что стало легче, что я в школе, что основные дела, исключая Турнир, уже спокойно идут без меня, что можно расслабиться.

Может, закончить все?.. Все эти политические, экономические и тем более военные гонки не по мне. Я могу любить брюки в стиле милитари и исторические трактаты, но по сути я ведь все тот же — простой среднестатистический парень, живущий пусть и не в кредит, но и с невеликим дебетом. Спать сколько влезет, время от времени гулять, бегать по утрам в приступы здоровой жизни и брать заказы, чтоб не в напряг и на жизнь хватило — это мое. Никто не готовил меня к управлению, возрождению и опеке крайне удачливых на приключения малолеток — да даже не к опеке, а просто к участию в их жутковатых, если честно, игрищах. Тем более никаких террактов, подковерных и надковерных войн и суровых магических битв. Я в армии не служил, так, гордый лейтенант диванных войск, причем запаса. Весь опыт — книжки фантастические да пара секций... Так может, пора все закончить?

Нет, не прыгать, конечно. Давно заготовленная заначка с пачками купюр разных маггловских валют, в основном рубли и марки-франки-доллары, никакой Африки, Южной Америки или Азии, трепетно ждала минуты чудовищного цейтнота или моральной слабости — вот как у меня сейчас, нашел я в себе силы вяло улыбнуться. Может, использовать ее? Все наработки и имущество пустить с молотка, выйдет не только долги погасить, но еще и внушительно на дальнейшую жизнь получится, со всеми кризисами и дефолтами, разве что полный безденежный коммунизм повсеместно сможет прервать следующую финансовую идиллию.

Поттер и сам разобраться сможет, да еще и ого-го как, Уизли, помню, рядом с ним всегда был чем-то вроде оттеняющего национального героя бездарного тупого статиста. Может даже, без меня все изменится даже в лучшую сторону, особенно теперь, когда ребята более подкованы в быту и уверены в себе...

Я вздохнул. Что-то мне ничего не нравится. Впрягаться за кучу посторонних и по сути мне безразличных людей? Ну, может не совсем безразличных, но все же... Или свалить? До конца жизни ведь себе не прощу...

Цугцванг. Или нет...

Размышления мои прервала какая-то гадость, врезавшаяся мне в макушку. Кидали гадость, оказавшуюся смятой бумажной упаковкой для двух банок пива, навесиком, так что, отскочив от моей головы, снаряд полетел дальше — вниз... Ненадолго — звонкое «Эванеско!» женским голосом пронзило пространство, и бумажка немедленно пропала.

— Безотходное производство, — весело прошептала мне на ухо... Тонкс. Девушка отпрянула и гордо поправила короткий кислотно-желтый с зелеными вставками ежик. — Прости пожалуйста за бросок, просто ты тут такой грустный-грустный стоял, не удержалась... Нда, мало похоже на извинения. Ну, как бы то ни было — я же ведь тебя не отблагодарила за помощь на квиддиче! И негодяя поймал, и иностранным гостям помог. За оказанное содействие органам правопорядка Рональд Рыжик-Пыжик награждается премиальной баночкой пива... Скажешь всем, что оно сливочное, ладно? — она почти застыла, протягивая мне одной рукой указанную закрытую баночку, а другой, зажав подмышкой еще одну банку, смущенно потирала шею, глядя в сторону.

— Ну авроры и мультизадачные, — не выдержав, я рассмеялся, и ежик на голове девушки начал возмущенно краснеть и расти в самые настоящие шипы. В эту секунду она напоминала героиню какого-нибудь аниме, причем еще и нарядом. Сиреневый свитер с большой белой надписью «FUCKTHEPOLICE» на груди и нарисованным маленьким пьяным человечком. Человечек внезапно сфокусировал взгляд на мне, раскрыл рот в беззвучном крике и буквы, толкаясь, прыгая и проползая друг под другом, перестроились в надпись «OILUPCHIEFKE», а сам человечек залез в Е, где уютно устроился прикорнуть. Дополняли свитер черные джинсы с заклепками и, кажется, косуха, повязанная на поясе.

— У авроров еще и свободная форма патрулирования, — подмигнула мне Тонкс, и, поймав мой взгляд в своем довольно скромном (не по объему, но по вырезу) декольте, подмигнула еще раз: — Что, надпись так нравится?

Пусть и немало удивившись этому, но — я покраснел. А потом подумал — да вступай оно все в интимные отношения с конем! — и открыл свою банку. Тонкс с легкой улыбкой устроилась рядом.

— Пиво хорошее? — заботливо спросила она, когда я отхлебнул из банки.

— Понятия не имею, — блаженно улыбаясь, ответил я. — Во-первых, я не разбираюсь, а во-вторых, из ваших рук, леди, все покажется нектаром...

Тонкс едва не уронила банку, смеясь:

— Да, всякое бывало, но мальчики младше почти в полтора раза ко мне еще не клеились!

— Если надо, — в том же тоне ответил я, — я могу первокурсников подговорить, да и вроде ясельные группы тоже существуют, — я присел на корточки и, преданно глядя на девушку, пропищал: — Тетя Тонкс, а пойдемте поиграемся в песочнице? Я дам вам свою лопатку...

— Ладно, но сначала пиво допьем, — просипела она, чуток отсмеявшись. — Так чего все-таки стоишь? Несчастная любовь или просто жажда посмертной славы?

— Кризис среднего возраста, — похоронно вынес я себе приговор. — Мне уже четырнадцать, а еще ничего не достиг!

— Какие твои годы, — фыркнула Тонкс, шутливо грозя мне своей банкой.

— А что, тетя Тонкс, во взрослом мире лучше? — опять пропищал я.

— Нет, но форма одежды посвободнее, и пиво продают!

— Тогда, так уж и быть, суицид отменяется, — резюмировал я, и мы солидарно выпили по глотку в честь такой радости.

Тонкс развлекала меня и, кажется, сама избавлялась от скуки еще пару часов. Я узнал много нового об аврорате, судя по рассказам Тонкс, туда безопасней было просто не заходить ни при каких условиях, а уж если за дело бралась она... Можно, конечно, дожить до успешного (благодаря чуду, пиву, удаче и левой пятке) конца, но по нервам уютнее застрелиться. Мы немного обсудили квиддич и Турнир, последние новости, неудачный график патрулирования Тонкс — она, как и все остальные, днями и ночами мониторит обстановку в школе и немножко вокруг. Но ноги (и не только у нее) к концу смены хочется просто продать и купить новые. Я порекомендовал последовательно метлы, велосипеды, скейтборды и самокаты — Тонкс перспективы оценила, но с сожалением признала, что даже Ее Авроратскому Раздолбайству Нимфадоре такого цирка не простят, не говоря уж о том, что к форме остальных авроров все мною перечисленное не подойдет, стиль не тот...

Прервал нас Сычик, тянущий за собой небольшой конверт со всем нужным.

— Ты его тут что ли ждал? — изумилась Тонкс, с любопытством рассматривая совенка. Посмотреть было на что — Сычик настолько привык к раскрашенному виду, что теперь «неукрашенным» летать не то чтобы отказывался — просто горестно клекотал и укоризненно глядел на меня. Мол, хозяин, таким цивилом меня насмерть заклюют... Мне не сложно подкрасить ему пару перьев, а зверек счастлив. Вот и сейчас кроме природной специфики внешнего вида совенка эпатировали и «надстройки» — небольшой желтый гребень на голове, по две красные линии на крыльях и серебристый «ошейник» на шее с короткой фиолетовой «цепочкой» на спине придавали Сычику вид задиристый и панковатый. Тонкс оценила экстерьер и немедленно организовала на своей голове некое подобие Сычиковой раскраски и смагичила из носа совиный клюв.

— Ну, в том числе, но размышлять о собственной бесталанности мне это не мешало, — хмыкнул я в ответ и любопытно уточнил: — А ты иногда делаешь прически как у простых смертных? — Тонкс, приподняв бровь, выполнила «заказ» — со спокойным человеческим лицом и ровным недлинным брюнетистым каре она как-то мгновенно растеряла боевитый задор и нахрапистость, не спасла даже одежда. — Верни назад, — ровно сказал я, прогоняя умиленную улыбку с лица, — и делай так всегда с оглядкой. Тебя же затискать можно от умиления!

— Все так плохо? — фыркнула аврор, почему-то отворачиваясь.

— Ну, может, сработал контраст, — задумчиво почесал я нос. — Но тебе идет и так и так, просто впечатление разное.

— Вот как?

— Ну!

— Вам письмо, — провозгласила Тонкс, поворачиваясь и снова сверкая нахальной улыбкой. — А мне еще патруль. Свидимся, в общем...

— Обязательно, — и мы разошлись в разные стороны. Мне еще конверт Турнирным гаврикам доставить, и разъяснить что почем в брошюрках по драконам, и с каталогами на защитные костюмы разгрестись, и это только сейчас, а завтра, после сна, вовсе даже понедельник со всякими уроками, учителями...