Золотой корень (гет)

— А я говорю, нужно зажечь свет, тут ясно об этом сказано.

— Он уже горит, — указывать Грейнджер на ошибки было одним удовольствием.

— Нет, — фыркнула она, потрясая волшебной палочкой, на кончике которой сверкал огонек. — Свет! Понимаете? Мы ничего не увидим, пока его не зажжем.

Она ткнула палочкой в девственно чистую половину карты, на которой так ничего и не появилось.

— Инсендио, — прозвучал за их спинами голос Поттера.

Довольно улыбаясь, он стоял у стены с горящим факелом. Внезапно раздалось шипение, треск, и с мягкими хлопками весь коридор озарился светом поочередно зажигающихся факелов. В их свете стал виден отполированный мрамор, украшавший стены, пол и высокие потолки.

— Ну? — поинтересовался Поттер у Гермионы.

— Ничего, — убитым голосом сообщила она. — Видимо, мы не там вошли.

— Ну-ка, — Гарри перехватил у нее свиток и поднес к факелу. Сощурился и посмотрел на просвет. Придвинул ближе...

— Есть... — прошептала Грейнджер.

В колеблющемся пламени факела на бумаге постепенно проявился чертеж, больше похожий на схему идеально круглого лабиринта с жирным иероглифом в центре.

— Так, — уткнулся носом в чертеж Снейп. — И где мы находимся?

Словно в ответ на его слова, карта услужливо проявила три маленьких иероглифа неподалеку от края. От них протянулась тонкая красная линия, ведущая к ближайшему повороту, и остановилась, словно поджидая. Они переглянулись и двинулись вперед, держа перед собой карту.

Красная линия вела их кругами. Они потеряли счет времени. Иногда, судя по карте, они проходили теми же коридорами, что раньше. Каждый коридор поражал воображение индивидуальностью. Переходы соперничали между собой пышностью, замысловатостью и роскошью отделки. Они прошли несколько мраморных, один нефритовый и еще пару с инкрустацией из яшмы и слоновой кости. Коридор, изукрашенный деревянными резными панелями и сложной золотой чеканкой, привел их в идеально круглую комнату, обитую ярко-синим шелком, затканным серебряными драконами. Снейп с Поттером замерли на пороге, а Гермиона, привстав на цыпочки, нетерпеливо выглянула у них из-за плеч.

Посреди комнаты на небольшом возвышении сидел, поджав ноги, Дядюшка Ю, окруженный несколькими бритоголовыми молодыми людьми в темных халатах, почтительно внимавшими его неторопливой речи.

— ...И когда спустился из небесных чертогов император Цян Динь, то повелел он построить среди пустыни дворец, равного которому не было еще до него. Сам Куан Ти сотворил лабиринт и повесил на вход и выход свою печать, Сы-мин взял свои таблички и обещал, что каждому входящему сюда воздастся по делам его, а духи Мэнь-Шень поклялись охранять дворец, никого в него не допуская.

— А зачем же, учитель, тогда прилетают сюда драконы?

— Гуань Ди, передавший императору часть сокровищ, которые готов он был доверить людям, повелел проверять их сохранность повелителю драконов. Но тот был ленив и решил поручить это Дракону Воздуха, хотя знал, что все земные сокровища находятся во власти Дракона Земли. И Дракон Земли затаил обиду...

— Но сокровища же принадлежали небесным чертогам, учитель?

— Но теперь-то они стали достоянием земли, о нетерпеливый ученик. Но, тем не менее, уже многие тысячелетия каждые сто лет драконы вступают в бой, чтобы отстоять право на сокровища императора... которые должны охранять. А до той поры, пока они не разберутся между собой, Дракон Земли спрятал дворец в песках Такла-Макан.

— Но зачем же отдал Гуань Ди императору сокровища, если никто не может ими воспользоваться, учитель?

— Император разочаровался в людях, их устремлениях, честности, искренности и доброте, а потому Куан Ти, сотворивший лабиринт, и повелел сделать так, дабы унести что-то из сокровищницы могли только самые достойные.

— Достойные чего?

— Того, что им нужно.

— Вот интересно, — задумчиво проговорила Гермиона. — Они же, по идее, разговаривают по-китайски. А мы всё понимаем...

— Мудрая мысль понятна каждому, истина не требует доказательств, а знание не имеет границ, Любопытный Опоссум.

— Кто-о? — у Гермионы округлились глаза.

— Это вам еще повезло, Грейнджер. Я вот всего за несколько лет прошел нелегкий путь от Дохлого Дикобраза до Старого Ворона, — скорбно сообщил Снейп.

— Мутировали, да? — в глазах Поттера зажглась искра любопытства. — А я тогда кто, Дядюшка Ю?

— Щенок вы, Поттер, — хмуро прокомментировал Северус.

— Щенок может вырасти в волкодава, не забывай, Старый Ворон. И у Отважного Панды все еще впереди.

Поттер просиял.

— Точно — ленивый идиот, — обрадовался Снейп.

— Он добрый, милый, храбрый и верный! — звонко проговорила Гермиона.

— Тогда точно — щ-щенок!

— А вы вообще больше похожи на задиристого воробья, профессор, но я же вам этого не говорю! — Поттер ловко увернулся от подзатыльника Снейпа и вывалился в круглую комнату, которая внезапно пошла маревом, раздвинулась вширь и вверх, заполнившись нестерпимым сиянием.

Высоченные золотые стены, сходившиеся кверху куполом из бирюзы и сапфиров, и огромные золотые же статуи воинов, подпиравшие эти самые стены, заставляли чувствовать собственную ничтожность, угнетая блеском, пышностью и великолепием. Груды золотых монет, штабеля слитков навевали ассоциации с Форт-Ноксом и Гринготтсом, объединившими капиталы. Повсюду стояли сундуки, забитые драгоценностями, и шкатулки, полные бриллиантов, ларцы из цельного куска горного хрусталя соседствовали с фарфоровыми чашами, на которых грудой лежали изумруды, наводя на интересные мысли о реальности всего происходящего и возбуждая желание как следует ущипнуть себя или хотя бы Поттера.

А посреди всего этого великолепия возвышался подиум, где на красных бархатных подушках с золотыми кистями лежали, переливаясь, четыре Золотых корня.