Ведьма (джен)

Эйльхарт оказалась права — мигренью я мучилась достаточно долго. Все мои вещи были аккуратно сложены на сундуке, кроме серебряного перстня, который все еще был у меня на пальце. Тогда я не придала этому значения.

На следующий день я уехала из Новиграда. И не появлялась там достаточно долго.

Полученного гонорара мне хватило на то, чтобы вложить деньги в небольшое предприятие в Вызиме и на пару месяцев отпуска.

Именно там я, спустя столько времени, встретила Симона. Он выполнял заказ купеческой гильдии на уничтожение мгляков.

— Борода тебе не идет, друг мой. — сказала я, увидев среди людей в порту ведьмака.

На удивление он был рад меня видеть.

— Лис? Ты здесь как? По работе или в поиске?

— Не совсем. Скорее на зимовке. — ответила я.

— Осенью?

— Да. Был хороший заказ. Теперь можно слегка побездельничать. Что у тебя?

— Мгляки. Не хочешь поучаствовать?

— Почему бы и нет. Могу сварганить пару амулетов. Это сильно упростит дело.

— Я уже отвык от твоего дара подстилать соломки перед делом. Я оставил лошадь и вещи в перед Грязевыми воротами. Где ты остановилась?

— Нигде. У меня тут дом, Симон. Лошадь он, конечно, не вместит, но пару старых друзей принять в гости вполне может.

— Дом? Визимировы кальсоны! А я смотрю, у тебя дела идут в гору.

— Есть немного, но не строй иллюзий. Дом простой и на окраине города. — не уточняя откуда была взята основная часть денег на дом. — Рада тебя видеть. Как твои успехи? — спросила я. Никто не хотел извиняться первым, и, самое смешное, каждый из нас это понимал. Забавляет, как порой взрослые люди, каждый день решающие сложнейшие проблемы незнакомых людей, не способны сказать близкому простую фразу, которая, в общем-то, ни к чему не обяжет, но поможет снять неловкость.

— Тоже более — менее. Хоть и без особых достижений. Сейчас болота кормят лучше городов.

— Меня больше кормит местечковая знать со своими скелетами в шкафах.

Чувствовалось, насколько моя работа стала отличной от ремесла ведьмака.

Постепенно некоторая отдаленность от игнорируемого разговора о последней встрече отошла на второй план. Меня несколько тронуло, то, что, только прибыв в мою лачугу Симон первым делом избавился от торчащей во все стороны идиотской поросли на лице, делающей его похожим на большой ершик для прочистки дымохода.

Мы прожили под одной крышей несколько недель. К этому времени полное безделье начало на меня сильно давить, да и Симон, сидя на безрыбье, начал приговариваться к тому, чтобы выйти на королевский тракт в поисках заработка. Наконец, мне пришел заказ из Ковира, и я вместе с ведьмаком выдвинулась в сторону Лан Эксетера. По пути Симон откололся для выполнения заказа в одной из деревень. С тех пор мы стали пересекаться чаще, но достаточно редко работали вместе. С годами и с опытом, я пришла к тому, что в чародейском ремесле лучше разделять дружбу и работу, к тому же привыкла работать одна.

Дело оказалось затруднительным, и я застряла в Лан Эксетере до зимы. Близ порта поселилось весьма крупное чудище, способное не только подъедать рабочих в порту, но и топить прибывающие суда.

Местные считали, что это кракен. По осени мне удалось лишь поставить защиту, обеспечив небольшой безопасный коридор для прибывающих кораблей. На это ушло очень много сил и времени. Я надеялась успеть все доделать до прибытия королевы Зулейки. Мне не хватило буквально пары дней. Инцидентов на мое счастье уже не было, так как сеть тех неглубоких затонов, где подобная тварь могла бы иметь логово, замерзла, и теперь мне оставалось лишь ходить и искать. К моему счастью, местные кастелян и бургомистр не сочли нужным беспокоить данной проблемой королеву, за что впоследствии получили по шапкам.

Чудищем оказался взрослый кейран. Если бы не зима, вряд ли бы мне удалось его завалить даже при поддержке Симона. Вытащив впавшее в анабиоз и не до конца от него отошедшее чудище, я заманила его в заранее подготовленную ловушку. Кейрана разорвало на клочки, однако за собранные ткани мне неплохо приплатили.

Выяснив природу взрыва и шума ночью у местных, королева потребовала объяснений от бургомистра и кастеляна. Вызвали и меня, но моя аудиенция была достаточно короткой. Более длинной моя беседа была с королевской советницей, которая попросила провести ее по замерзшим затонам и показать, где именно зимовал кейран.

— Идти против кейрана в одиночку — это признак либо отваги, либо отсутствия инстинкта самосохранения. Что является двумя сторонами одной монеты. — сказала Шеала де Тансервиль.

— Тем не менее, мне удалось. Победителей не судят. — ответила я.

— Тут не поспоришь. Что планируешь делать дальше, де Верес? Королева довольна результатом работы. Поимей в виду.

— Не знаю. Видимо, где-нибудь перезимую и найду еще работу.

— Чародейка всегда должна знать, чего хочет. Это первый постулат в воспитании Аретузы, от которой ты шарахаешься, как черт от ладана.

Я знала, что Шеала давняя подруга Эйльхарт, но, видя большую прямоту и меньшую властность первой, я надеялась обойти эту тему стороной и хоть с этой старой ведьмой найти подобие общего языка.

— Согласна. Хороший постулат. Я вот, к примеру, очень хочу, чтобы меня оставили в покое. — ответила я. — И даже в некотором роде над этим где надо работаю, а где надо — закрываю глаза.

— И ищешь покой в логовах чудовищ? Оригинально.

— Да, с ними иногда можно договориться в отличие от некоторых вполне живых тварей.

— Тебе не удастся усидеть верхом на заборе. Рано или поздно придется сделать выбор.

— Какой? Сколько брать за плавуна или где прикупить дом? Вы явно принимаете меня не за того человека. Но, если и говорить о сторонах, не я себя на этот забор загнала, и не я его раскачиваю.

— Ты всерьез думаешь, что положить жизнь на мотание по Северу и спасение августейших задов от проклятий — это твой единственный способ приносить пользу? Магия — это не только убийство чудовищ.

— Во всяком случае, мне это нравится. Не скучно, платят хорошо, никому ничем не обязана. Большего мне не надо.

Чем хорошо работать в Ковире, так это тем, что в силу богатства страны на гонорар при успешном выполнении не скупились. Но гораздо большим капиталом оказалось личное знакомство с королевой. Такую рекомендацию за деньги не купишь.

После я ненадолго уехала в Альдесберг. Там оказалось не так много работы, как я рассчитывала, но один из заказов оказался хлебным. Сын местного барона по фамилии де Локетек подхватил тиф. Лечение этой гадости весьма муторное занятие, однако, парень оказался достаточно крепким и выкарабкался. Хуже оказалось другое. Когда я уже покидала поместье, мне буквально под ноги кинулась местная черная кухарка. Умоляя помочь, она потащила меня в свое жилище. Там на втором этаже еще более тесного дома, чем мой в Вызиме, уже откровенно загинался другой отрок, но на пару-тройку лет помоложе. Из разговора с матерью стало понятно, что ее отпрыск, как бастард хозяина поместья, был взят законному сыну, как оруженосец и, ухаживая за ним, и подхватил болезнь. Однако такой же заботой окружен не был, а напротив его выслали обратно к матери, дабы не перезаражал все поместье.

Нет худшей славы для чародея, чем слава человека, которого можно разжалобить, потому первым моим вопросом стало, то есть ли у матери, чем платить. Продолжая размазывать сопли по лицу, женщина предложила свою единственную ценность, которую имела, серебряное ожерелье с тремя александритами. Пусть для меня решение и было принято, но во имя сохранения репутации я слегка поломалась и договорилась на том, что беру драгоценность, как залог и вернусь за гонораром, как смогу, но, как положено по банковскому распорядку, ориентировочно через месяц.

Тут мне пришлось проторчать почти неделю, прежде, чем парень смог определиться с нашим миром и иным в пользу нашего. Мальчишку звали Стефан. Не думала, что наша встреча будет далеко не единственной. Жизнь бастарда даже самого черствого ублюдка заставляет испытывать некоторое сочувствие себе подобным. Вернувшись в Вызиму, я отправила письмо, что смогу прибыть за деньгами не раньше, чем через полгода.

В очередной раз, заскучав сидеть на одном месте, я решила пощекотать себе нервишки и покататься по Редании. К моему удивлению, родина, как будто только меня и ждала. Разойдясь окончательно, я решила впервые с момента отъезда в Антрум навестить родное графство.

По прибытии в городок близ Атра-холла, я тут же осведомилась насчет работы. Самым достойным был заказ на распоясавшегося некроманта-самоучку. Причем прелесть заказа была не в гонораре, а в заказчике.

Естественно, начинающий чернокнижник много следит, поэтому выйти на него, скрутить и отдать на съедение страже, было не слишком сложно.

Основной мой гонорар заключался не в деньгах, а удовлетворении любопытства.

Давно я не поднималась по ступеням, ведущим в зал приемов, в который, даже живя в замке, я заходила считанное количество раз и максимум для того, чтобы помочь поломойке принести ведра с водой. Знакомых лиц по пути я встретила мало. Сын кастеляна занял место своего отца, на счастье, он явно не унаследовал его горячей любви к горячительным напиткам. Несколько заметно увядших и располневших куриц, с которыми я осваивала нехитрые науки, преподаваемые мастером Камелем. Графиня сильно постарела, но не одряхлела, как многие из ее окружения. Она подала знак, и все покинули помещение, кроме меня.

— Ты ведь не просто так явилась? — встав из-за стола и пройдясь до окна с витражом, которое я с детства хотела рассмотреть изнутри.

— Да, по сути, просто так. Давно здесь не была. А работы вблизи вашего замка предостаточно, Ваше Сиятельство.

— Я думала, ты прибудешь раньше.

— Зачем? Особой привязанности ко мне тут никто не питал, разве, что мастер Фалькон, но я полагаю его уже нет в живых. — припомнив кастеляна ответила я.

— Да, он умер. Как и мой супруг.

— Соболезную, Ваше Сиятельство.

— Теперь мой законный наследник — мой племянник Ришард. — сообщила мне графиня. — Ты это хотела узнать?

— Нет. Король Редании никогда не признает переход титула и территорий по наследству чародейке, к тому же бастарду. Я полагаю, вы знаете об этом лучше меня, Ваше Сиятельство.

Я думала — мне показалось, но она действительно чуть ли не морщилась, слыша от меня, казалось бы, единственно правильное к ней обращение.

— Тогда что ты здесь делаешь?

— Работа выполнена, Ваше Сиятельство. Я явилась за гонораром.

— И только?

— Еще хотела посмотреть тот витраж. Если вам будет угодно, я покину графство и буду продолжать его объезжать за версту, Ваше Сиятельство.

— Еще раз назовешь меня Сиятельством и клянусь Милетэле, я позову стражу. — не выдержав наконец, сказала мне графиня.

— Тогда как прикажете к вам обращаться?

Она промолчала. Я видела, как бегают желваки по ее лицу. Признаться, при том, что я была ей отнюдь не благодарна за подаренную такого качества жизнь, видеть ее в таком состоянии мне не доставляло ни малейшего удовольствия.

— Думаю, мне лучше уйти. Разрешите удалиться? — спросила я.

Она, чуть помедлив, кивнула и отвернулась к витражу с русалкой.

Когда я уже прошла ползала, она неожиданно обратилась ко мне:

— Алиссия, мне действительно жаль, что все сложилось так, но у меня не было выбора. Действительно не было.

Впервые она назвала меня по имени. И впервые в ее лице мелькнуло, что-то большее, чем было в той кукле, способной лишь на соблюдение этикета и церемоний.

— Не знала, что вы знаете мое имя. — ответила я.

— А ты думаешь, тебе его Фалькон выбрал?

Был уже поздний вечер, но получив у Фалькона-младшего положенное, я все же быстро уехала. С тех пор в поместье Молбургов я не появлялась. Не знаю, о чем жалею больше. О том, что больше не приехала или о той единственной идиотской поездке.

После была Бренна. Я, поддавшись веянию и неплохой оплате, записалась в третий егерский добровольческий каэдвенский полк. Его не любят упоминать в летописях, по понятным причинам. Я состояла в Волчьей Хоругви, известной так же, как Серой. Она почти на четверть состояла из магов. Действия полка были направлены в первую очередь на деморализацию противника. Самое страшное для разведки Нильфгаарда — это было то, что пусть это сборная солянка и имела статус полка, организация мало имела общего с регулярной армией. И его действия зависели сугубо от фантазии в лучшем случае десятников, а в худшем и просто отдельных «солдат», как я, предпочитавших гадить нильфам в одиночку. Нам платили лишь за головы и отступления противника. Полк печально прославила Багровая Хоругвь, так же известная, как Бешеная. Как бы Хенсельт не открещивался от этого, но она создана такой, какой была, намеренно. В Багровую набирали только неоспоримо отъявленных отморозков. Беглые преступники, особо проштрафившиеся солдаты, по слухам, даже парочка каннибалов. Эти ребята наводили ужас, как на чужих, так и на своих. После Бренны, в качестве жеста доброй воли перед Нильфгаардом, и ради собственного спокойного сна, Хенсельт перевесил всю Багровую.

Конкретно я чаще всего занималась устранением магов. Схема была всегда одна и та же. Я облетала позиции близ выбранного опорного пункта, находила слабые места, по которым проходила основная часть десятки. Заход с фланга всегда выманивал чародея, который не ожидал удара с близкого расстояния.

Так же была пара шалостей с поджогом склада со снарядами для орудий, и даже фокус с мороком, который помог мне предстать перед «подчиненными» в виде их офицера и приказать отступить на милю на восток и ждать указаний. Самое сложное было изобразить южный акцент. Не знаю, выбрались ли они из тех болот.

С чародеями даже из своей хоругви я не общалась… Почти.

Узнав, что у нас появился второй кузнец, к тому же чародей, я решила, наконец, последовать давнему совету Симона и нанести руны на кинжал.

— Клеймо Каримской кузницы, мастер Нираель Аеп Туриас, долийское серебро, ковалось в первые годы после Сопряжения Сфер. Не знаю, откуда это у вас, но я готов предложить за него хорошие деньги. — сказал чародей.

— Боюсь, не продается. Это подарок.

— Тогда вынужден завидовать вам в двойне, мадемуазель. Иметь оружие, столь достойное, и друзей, способных на такие подарки, дорогого стоит. Брас и Бан Арда. — представился чародей.

— Алиссия де Верес. — ответила я. Брас точно подпрыгнул.

— Де Верес? Ты дочь Артура?

— Именно.

— Да. У тебя его скулы и нос. — с усмешкой отметил чародей. — Раз уж так вышло, пропустим по кружке. Я угощаю.

Пройдя в столовую Брас тут же заказал по кружке каэдвенского стаута.

— Знакомишься с миром чародеев, как я слышал. Хорошо идешь, тебя уже многие знают. — дабы начать разговор сказал кузнец-чародей.

— Иногда это больше мешает. — ответила я.

— Пока слава идет хорошая. Разве что де Тансервиль как — то дала тебе характеристику «в поле ветер, в жопе дым».

— Вот, если я доживу до лет Шеалы, а такая оценка останется, тогда это будет проблемой.

— Согласен. Трудно работать?

— Первое время да. Сейчас освоилась. На хлеб с мясом хватает.

— Жаль твоего отца, Алиссия. Я был одним из немногих, кого он считал другом. — отхлебнув из кружки.

— Он о вас не рассказывал.

— Не удивляюсь. У него был веская причина для обиды. — все грустнея сказал Брас.

— И какая же? — спросила я, взяв бутыль полынной. Видя, что есть шанс выспросить много интересного.

— Не уверен, что должен тебе это рассказывать.

— А надеялась именно от вас это узнать. И, наконец, разобраться, что происходит? — разливая крепкий напиток ответила я.

— А что происходит?

— Артур де Верес убит вместе со всем персоналом Школы Ирбиса, а Филиппа Эйльхарт, явно приложившая к этому руку, весьма настойчиво склоняет меня к сотрудничеству.

— Ну, с Филиппой все просто. Ты растешь и достаточно быстро, но абсолютно не связана (одно Н) ни с кем другим. Чародеи хотят возродить Капитул, а такие одиночки, как ты, весьма ему неудобны. В этом обществе всегда действовал «принцип императора Августиниана», ты слышала о нем?

— Сейчас на ум приходит только то, что он был последним представителем первой императорской династии Нильфгаарда.

— Что ж, и то неплохо. Августиниан был крайне слабым правителем. При нем нильфы с трудом сводили концы с концами. Сумасшедший уровень преступности, совершенно распоясавшиеся маркграфы и коменданты. Августиниан вроде был славным мужиком, много молился, жертвовал деньги сиротам, но при этом не мог принять ни одного волевого решения, даже когда это был вопрос жизни и смерти. Словом, еще чуть-чуть и народ бы восстал. Однако его приближенные были не столь простодушны.

— Заговор. Вспоминаю эту историю, но я думала, она произошла чуть позже.

— Именно заговор. Он подготавливался долго и кропотливо. Его основная суть была в том, что каждый был так или иначе вовлечен, и если бы прокололся один, на свидание к палачу отправились бы все разом. Кто-то заплатил наемникам, кто-то отвел стражу в нужный момент, а кто-то не поднял тревогу. Так или иначе, кровь была на руках каждого. Это заставляло их держаться друг за друга, лучше любых других уз. Тот же принцип был и в Капитуле. Да, иерархия, порядок, законность, но в основе всего все равно лежало, то, что верхушка знала нелицеприятные факты из жизни других и друг друга. Это был чуть ли не единственный способ заставить чародеев вылезти из тени и не только подчиняться законам, но и быть под его защитой.

— Те заговорщики… Я вспомнила. Трон унаследовал какой-то племянник в итоге. Первым делом достигнув совершеннолетия, он казнил абсолютно всех. Поговаривают, что под замес попало и много совершенно не связанных с заговором людей, но факт остается фактом — молодой император вырезал всех.

— Именно. Такие, как ты, хорошо показывают ненужность Капитула. Пусть это и далеко не истина. Чародеям нужна организация, хотя быть может и не в том виде, в котором была. Чуть приложи руку к твоей карьере, и репутация независимого чародея пропадет. И вот ты уже обычная чародейка, а не частный случай, к которому присматриваются. А тут еще и играет роль, что ты реданка. Радовит юн, но так будет не всегда, и… Ты приняла ее предложение?

— Нет. Не хочу быть кому-то обязанной.

— Понимаю. Боишься стать пешкой.

— Точнее, вообще не хочу влезать на доску.

— Ты уже на доске, раз к тебе столько внимания. — явно стремительно хмелея ответил чародей.

— Считаете, стоило согласиться?

— Смотря с одной стороны, это тебя бы обезопасило.

— А если с другой?

Брас промолчал.

— Так что случилось с наставником? Как-то он кинул фразу, что Капитул его высосал и выплюнул. Эйльхарт утверждает, что Капитул прикрывал его, пока мог.

Чародей вздохнул и сказал.

— Они оба недалеки от истины. Артур действительно занимался незаконными и достаточно опасными экспериментами, но не только с ведома Капитула, но и зачастую по его заказу. Когда Артура накрыли, Капитул повесил всех собак на него по понятным причинам. Уж не знаю, как он выкрутился. Капитул же по своему праву конфисковал все наработки, прототипы и якобы их уничтожил. А на деле распределил по некоторым членам Капитула. Так их удалось сберечь. А Артур… Естественно, не смог этого простить.

— Наставника накрыли? Может он, конечно, стал осторожнее именно из-за этого, но мне сложно поверить, что он так просто взял и попался, да еще и под прикрытием Капитула.

— Я не знаю, что точно произошло, Алиссия. Лишь голые слухи. — уже явно окончательно поплыв, ответил мне чародей.

— И что они говорят? — решив продолжать доить эту корову, спросила я.

— Ну, де Верес был весьма своеобразным человеком, всегда с трудом находил общий язык с другими, особенно с теми, кто был выше его по статусу… Как же про него говорил Детмольд? Потомок нищего аэдирнского князька, без титула, но с князьком в башке… Поговаривают, что он хотел оставить что-то, как личный проект, решив, что на Капитул он наишачил достаточно. И… Думаю, дальше ты сама догадываешься. После произошедшего верхушка Капитула призывала пойти Артура на мировую, но он послал всех в гузно и укатил в Антрум, где его приняли с распростёртыми объятьями.

— Вы явно не в верхушке Капитула, Брас. Уж с вами-то он что не поделил?

— Я лучший маг-оружейник Севера. И был еще до этой истории, но… Капитул сильно мне помог, предоставив уникальную технологию обработки метеоритного железа и серебра. Раньше этот способ был слишком опасен, но Артур нашел способ стабилизировать процесс. Естественно он быстро узнал, что одно из его детищ перешло ко мне. С тех пор мы не разговаривали.

Полностью доверять словам Браса я не спешила, но его версия событий уж больно расходилась с версией Эйльхарт, что внушало беспокойство. На мое счастье, мне удалось влить в Браса остаток полынной и в дальнейшем я старалась не будить его воспоминания о нашем разговоре.