Рождество в Су-Фолс (джен)

Утро не задалось с самого начала: Дин просыпается от резкой боли; ворочаясь в спальнике, он придавил повреждённую руку, которую следовало перевязать ещё вчера. Боль резкая, дёргающая, похоже, рану придётся чистить.

После процедуры в медпункте Дин с очумевшей от анальгетика головой спускается в общую столовую, куда каждый сносит продукты, кто сколько может, а потом готовится еда — на всех обитателей монастыря. Позавчера Дин и Леди привезли три мешка с макаронами; добыть их стоило изгнаний двух демонов, смерти четырёх рабов и раненой руки Винчестера.

В большой комнате с низким потолком и несколькими столами пусто, только Макнамара ест, прихлёбывая из большой белой кружки со Спанч-Бобом.

Дин накладывает из кастрюли макароны с бобами — белки и углеводы, нормально — и, повинуясь приглашающему жесту командира, подсаживается к нему.

— Нужно съездить на мост, Нил, проверить, в каком состоянии заряды для подрыва.

Винчестер, который за прошедшие недели так и не привык к своему новому имени, чуть заметно дёргает шрамом и кивает.

— Помощь нужна?

— Нет. Проще одному.

— Да я уже заметил, ты одиночка. В такое время люди жмутся друг к другу в поиске тепла и опоры, а ты наоборот… шарахаешься.

— Я потерял всех, Мэтт.

— И не хочешь пережить боль снова, — подхватывает Макнамара. — Нил, я не лезу в твою жизнь. Всего лишь хочу сказать, что если бы не ты и не такие, как ты, солдаты, профессионалы, нас уже не было бы. Ты ведь из спецназа, да?

— Из очень специального спецназа, — коротко усмехается Дин.

— А я полгода назад был флегматичным пузатым шерифом с сахарной пудрой от пончиков на усах. И самой главной проблемой в моей работе были подростки, пачкающие стены граффити… Нил, ты огонь и воду прошёл и явно сталкивался с чертовщиной раньше других, скажи, это может когда-нибудь закончиться? Или… или всё сопротивление бесполезно?

Дин поднимает голову и видит, что пятидесятилетний мужик смотрит на него глазами ребёнка, который надеется на чудо вопреки происходящему, глазами Хоуп: «Мистер, а чудовища, они насовсем?»

— Я думаю… — сипло произносит Винчестер и откашливается. — Я уверен, всё наладится.

* * *

Они с Леди отсутствовали около двух часов. Как оказалось, за это время мир успел перевернуться ещё раз.

Дин оставил мотоцикл на привычном месте — в лодочном ангаре. К монастырю идёт пешком, растирая уши, прихваченные морозным ветром. Пожалуй, пора заводить шапку…

И пора проведать Бобби; возможно, появились новости об Азазеле, хотя весточки, неведомыми путями изредка находящие Винчестера, были неутешительными.

Только на кого оставить мелкого… За время летних скитаний Дин так натерпелся, что приходил в смятение от мысли, что Сэмми могут угрожать подобные злоключения. Если старший уедет, кто станет невидимым хранителем Сэма? Кто будет прикрывать его от бандитов во время вылазок в город? Кто — спасибо Леди! — прибудет на место назначения раньше брата и разгонит караулящих там тварей? Кто оставит у порога в отцовскую келью пакет с чудом раздобытой едой? Дин не всегда в силах подстраховать братишку, но чаще всего это ему удаётся. Он представляет, как рассвирепел бы взрослый, мужественный Сэм, заметив опеку, и ухмыляется про себя.

Занятый своими мыслями, Дин слишком поздно видит, что возле монастырских ворот собралось человек десять. В том числе и брат.

И его заметили. Поворачивать после того, как Макнамара помахал издали рукой, было глупо.

Слава богу, мелкий пока стоит спиной, возле чужого обшарпанного — чуть ли не с пулевыми пробоинами — «хаммера», разговаривает с кем-то.

Подходя к людям, Дин берёт чуть в сторону, влево, утягивая туда же командира.

— Всё в порядке, заряды на месте. Я на всякий случай сменил батарейки. Демонов не видел, они, похоже, по-прежнему кучкуются в городе. Нужна разведка.

— Отличная работа, Нил. Кстати, ты не знаешь никого по имени Дин Винчестер? Тут приехали ребята, ищут его, утверждают, что должен быть здесь. А у нас только Джон и…

— Так вот же он! — ломкий юношеский голос звучит для охотника тревожным набатом.

Дин готов провалиться сквозь землю. А люди расступаются, давая пройти пареньку в камуфляжной куртке с кринковым на плече.

Черноволосый, темноглазый, круглолицый юноша лет семнадцати спешит к Винчестеру, улыбаясь во весь рот, как старому приятелю.

— Дин! Это же вы! Мама очень точно вас описала!

Дин смотрит мимо него на Сэма. На своего Сэмми, которого в последний раз вблизи видел остывающим трупом, которого так и не смог обнять после воскрешения. И Сэм смотрит на брата — с таким отчаянным, недоверчивым, больным счастьем, что у Дина на несколько мгновений замирает сердце, а потом всё же начинает биться неровными рывками.

Он отодвигает подошедшего к нему паренька и идёт к мелкому, видя в окружающей серой мгле только лицо Сэма.

И младший бросается к нему — большой, тощий, длиннорукий двадцатитрёхлетний мальчишка, вынянченный, выпестованный, выкупленный у смерти за непростительную цену…

Дин, наверное, ненадолго отключается, потому что не помнит, как Сэм обнимает его, что говорит, только горячечные обрывки: «Как ты посмел… зачем… убью, придурок… как ты смог… Дин… я здесь… всё кончилось… Дин… Дин…»

Люди быстро расходятся — ничего особенного, встретились родственники, хорошее случается даже в теперешнем сумасшедшем доме. Ушёл и Макнамара, погрозив бывшему Нилу Янгу кулаком.

Остаётся только паренёк и двое его спутников, сидящих во внедорожнике. Юноша топчется в стороне и ждёт, когда ему уделят внимание.

Дин пытается отодвинуться от брата, но Сэм намертво вцепился в его кожанку, как в детстве — висел репьём и орал, что никуда не отпустит, если Дин не возьмёт с собой.

— Папа сказал, что ты погиб! Он соврал?!

— Он так думал, Сэмми. Я чудом выжил.

— Почему не объявился?! Почему? Ты же знал, каково мне!

— Были причины. Давай позже поговорим. — Дин поворачивается к парнишке. — Чувак, ты меня искал?

— Да! Мама просила передать вам кое-что, сказала — крайне важное. — И, отвечая на вопросительный взгляд охотника, добавляет: — Я Брик, сын Маргарет Бетанкур.

Сэм, отложив нелёгкий разговор с отцом на потом, повёл визитёров в столовую — поесть и отогреться. Он идёт последним и несколько раз оглядывается на старшего — удостовериться, что тот не исчез.

Дин и Брик отправляются в келью. Винчестер усаживает гостя на табурет, наливает из термоса большую кружку кофе, подсовывает парнишке коробку с крекерами. Сам садится на лежанку.

Молодые челюсти заработали со скоростью и эффективностью жёрнова.

— Мы едем на север, — сообщает подросток. — Сделали крюк, потому что мама сказала, вы здесь. Я ведь не верил ей! Никак не могу привыкнуть, что моя мать — ясновидящая.

— Марго в порядке?

— Да, всё хорошо. Только токсикоз замучил. — Брик прихлёбывает кофе и давится им, увидев лицо Дина. — Господи, да вы же ничего не знали!

Винчестер торопливо, трясущимися руками вынимает сигарету из пачки и закуривает, чуть не сломав зажигалку.

— Мама говорит, будет мальчик, — с беспощадной прямотой продолжает Брик. — Во время беременности экстрасенсорные способности стали намного сильнее, вот она и узнала, где вы.

— Она в безопасности? — хрипло спрашивает Винчестер.

— Она такой же общине вроде вашей, на бывшей военной базе. Там солдаты, врачи… Дин, она очень рада ребёнку. В другое время я бы сказал, что счастлива.

Винчестер откидывается спиной на стену и прикрывает рукой глаза. Слишком много всего… Однако он чувствует, что это не последний сюрприз сего дня.

— Спасибо, парень. Когда увидишь Марго, передай: я горжусь ею и благодарен за всё. И особенно за ребёнка. Жаль, мне его никогда не увидеть.

— Н-ну… — смешавшись, произносит Брик, — ну, вы же приедете к нам, когда всё наладится?

— Я не выживу, — просто говорит Дин. Он убирает руку и улыбается одними губами.

Юноша вынимает из кармана куртки истрёпанный блокнотик и огрызок карандаша, пишет несколько строк и, оторвав лист, протягивает Винчестеру.

— Вот адрес, где они будут. А по второму адресу живёт женщина, которая подарила вам браслет. Она знает то, что вам нужно, знает, как исправить. Мама уверена, вы поймёте.

— Читай, — просит Дин. В глазах стоит серая пелена, которую никак не удаётся сморгнуть. Названия и цифры, произносимые Бриком, огненными письменами вжигаются в мозг.

Гость уезжает через час. Дин идёт с ним до «хаммера» и, когда Брик готов открыть дверцу, задерживает его.

— Вы будете возвращаться этой же дорогой?

— Очевидно, да. Хотите повидаться?

Вместо ответа Винчестер вкладывает ему в руку ключ с тяжёлым брелоком.

— Забери мотоцикл, ладно? Он вон в том сарае на берегу. Хороший байк. Не хочу, чтоб ржавел.

— Вы и впрямь прощаетесь… — шепчет Брик.

— Всё будет хорошо, чувак. Живи на всю катушку, береги мать, расти брата.

Дин хлопает его по рукаву и уходит, не оглядываясь. Поэтому и не видит, что парнишка неотрывно смотрит вслед.

Вечером Сэм приносит свой спальник в Динову келью и расстилает его на полу.

— Какого хрена? — интересуется старший.

— Я теперь тебя ни на шаг не отпущу.

— Я уезжаю завтра.

— А я поеду с тобой. И спрашивать не буду.

— Бунт на корабле?

— Придурок!

— Сучок.

Дин достаёт из рюкзака банку пива и швыряет в мелкого. Сэм ловит её на подлёте и, открыв, с удовольствием пьёт.

— Ты хочешь убить Желтоглазого. Отец рассказал обо всём; в своей интерпретации, конечно. Однако, зная его и тебя, могу представить, что происходило в действительности.

— Угу. — Дин тянется за куревом. — Представляю, что он наговорил.

— Он злой и несчастный. Прости его.

— Ты защищаешь отца? Поистине конец света.

— Я присматривал за ним несколько месяцев. Он… другой, Дин. Тот папа, которого мы любили, умер. Из Ада вернулась его сломленная душа.

— Знаю. И не виню его. Потому что… Сэм, меня тоже там сломают. Я буду держаться, сколько смогу, но это неизбежно.

Младший Винчестер так внимательно разглядывает банку, будто пытается разобрать послание, зашифрованное в стандартном тексте.

— Ты думаешь, что попадёшь в Ад?

— Куда ж ещё? Я заслужил вечные муки, как никто. Мне ли осуждать папу. — Поперхнувшись дымом, Дин кашляет. — Сэмми, я не хочу, чтобы ты ехал со мной. Останься.

— Мы всегда были хорошей командой. Неужели думаешь, что я не прикрою тебе спину в этом бою? Чувак, извини, но ты полуслепой, тебе нужна помощь, чтобы добраться до демона. Это ведь и моя война тоже.

Дин тушит окурок в консервной банке на полу, ерошит отросшие волосы и говорит, сдаваясь:

— Ты ходил на курсы парикмахеров в Калифорнии. Надеюсь, хоть что-то помнишь… Ножницы на полке.

Сэм проверяет остроту лезвий, недовольно морщится и, развернув брата спиной к себе, запускает пальцы в седые вихры.

— Откуда ты знаешь про курсы?

— Я всё знаю о том, как ты отрывался в Стэнфорде. И про дайвинг, и про бальные танцы. Из-за роста тебе не могли подобрать партнёршу, ты ужасно страдал, и вот наконец в кружок пришла баскетболистка. Но нет в жизни счастья: девица оказалась на шесть дюймов выше тебя!

Дин смеётся. Смеётся и Сэм, лязгая ножницами; движение, которым он захватывает волосы брата, больше напоминает поглаживание по голове.

Утром братья заходят в комнату Джона; Сэм наскоро собирает сумку, Дин стоит в дверях, глядя на отца, который сидит на кровати в ворохе одеял. Джон мучается жестоким похмельем и, кажется, с нетерпением ждёт, когда сыновья уйдут, чтобы снова взяться за бутылку.

— Папа, мы вернёмся, как только сможем, — Сэм затягивает «молнию» на спортивном бауле. — За тобой присмотрят. Но и ты постарайся хоть чем-то помогать людям.

Джон молчит, глядя на парней опухшими, слезящимися глазами. Сэм надевает на шею ремень от узи и выходит в коридор. Дин с рюкзаком в руке и с винтовкой, висящей на плече, поворачивается, чтобы идти следом. И тогда отец говорит вдогон:

— Пусть у тебя всё получится.