Гарри Поттер и Тетрадь смерти (джен)

Гарри застыл и лишился дара речи. Малфой... мертв? Не может быть! Чтобы второй и наиболее кровожадный Кира... повесился?

Неожиданная догадка потрясла его. Быстро подбежав к Джинни, он накрыл ее своей мантией, попутно зажимая ей рот, чтобы она, чего доброго, не вскрикнула от испуга.

— Джинни, это ты?! — быстро зашептал Гарри ошарашенной девушке. — Ты его убила? Ты же практиковала Непростительные заклятия!.. Ты наложила на Малфоя Империус, да?! Заставила его повеситься?

Но Джинни лишь слабо замотала головой. Поттер стиснул зубы и что-то простонал. Как же он устал от всех этих загадок!

— Ладно... пока мы укрыты мантией, Джинни, нас никто не видит. Я отведу тебя назад в больничное крыло. Лежи там и делай вид, что вообще его не покидала. Кивни, если поняла.

Девушка молча кивнула. На секунду Гарри заметил, насколько тонкой и бледной она стала. Недаром же двое довольно взрослых подростков свободно помещались под одной мантией. К слову, Поттер вдруг понял, что и сам за две последние недели изрядно отощал, но вот только думать о фигуре ему было некогда...

Множество мыслей, одна безумнее другой, просто разрывали его голову. Что, если Малфой и был вторым Кирой, а потом, поняв, что натворил, совершил самоубийство? Поттер даже ухмыльнулся от подобной мысли. Нет, скорее уж бы Рюук, облачившись в платье тетушки Мюриэль, станцевал сальсу на рождественском балу, чем Малфой покончил с собой из-за угрызений совести (последнее понятие, казалось, было ему незнакомо в принципе). А если все-таки Джинни? Но, с другой стороны, Поттер сам видел, как МакГонагалл забрала у нее палочку, а возможно ли наложить такое мощное заклятие, как Империус, без использования палочки? Чтобы хоть на секунду отвлечься от переполнявших его мыслей, Гарри представил себе танцующего сальсу Рюука. (Последний, кстати, как и всегда, летел точно за Гарри, из чего тот сделал вывод, что для глаз бога смерти мантия-невидимка — не помеха.)

* * *

Когда Джинни была благополучно доставлена в больничное крыло, Гарри сел на пол в безлюдном коридоре, судорожно думая о том, что дальше предпринять. Спрашивать шинигами по поводу сущности второго Киры было бессмысленно, и Поттер это знал — ничего, кроме повторного предложения сделки, его не ожидало.

Часы как раз били полночь, когда вдруг Поттеру пришла в голову очередная безумная идея. «Никто ведь, кроме меня с Джинни не знает, что Малфой мертв. Что, если я проникну в его обличии в гостиную Слизерина, а потом в спальню и попробую найти какие-нибудь улики?» Взбудораженный до болезненного состояния мозг отказывался принимать во внимание огромное количество рисков, как и признавать тот факт, что, даже будь Малфой Кирой, он не стал бы прятать Тетрадь в своей спальне. Но в данный момент даже необходимость срывать волосы с головы покойника, а потом пить их Гарри не останавливала.

Оборотное зелье хранилось в кабинете Зельеварения — это Поттер знал точно. Проникнуть туда в отсутствие Снейпа — не сложно. Конечно, МакГонагалл запечатала кабинет заклинанием, но именно сейчас Гарри как никогда осознал полезность дружбы с привидениями: Почти Безголовый Ник видел процесс и запомнил заклятие. А затем в разговоре сболтнул его Гарри, и тот запомнил... на всякий случай. И вот случай ему представился.

...

Различных колб, склянок, банок, пробирок и прочих емкостей в кабинете Снейпа было предостаточно. А найти нужную надо было довольно-таки быстро — по слухам, директор МакГонагалл порой вставала в четыре утра, следовательно, Гарри необходимо было завершить свою «операцию» до этого времени. Поттер наколдовал стремянку и залез под самый потолок, но в этот момент дверь скрипнула и тихонько отворилась. Гарри замер от ужаса, ожидая появления Филча, но в дверном проеме показался не человек, а зверь. И вовсе не надоедливая миссис Норрис, а Живоглот — рыжий кот Гермионы, с необычайно важным видом вышагивая на своих кривоватых лапах вдоль комнаты, победоносно подняв ершикообразный хвост. «А ну брысь!» — прошипел Гарри на уродливого кота. Но тот шипение Поттера проигнорировал и даже, как показалось Гарри, глянул на него с презрением. «Вот только тебя мне и не хватало!» — злился Гарри.

А кот тем временем приготовился в прыжку. «Только не это! Сейчас криволапое создание разобьет половину склянок, шум разбудит школьного смотрителя, и мне конец!» Поттер попытался метнуть в Живоглота невербальное заклятие обездвижения, но промахнулся — с виду неуклюжий кот оказался очень проворен в прыжках и довольно маневренно передвигался по полке, обойдя все склянки и не разбив ни одной. Неожиданно он остановился и, выудив откуда-то из глубины широкую белую кость, накрепко вцепился в нее зубами. «Тебя, что, Гермиона совсем не кормит?» — выругался Гарри, но времени думать о котах у него не было...

Действовать надо было быстро, а найти нужное зелье никак не получалось. «Где же этот чертов Снейп его хранил?!» Гарри принялся уже обшаривать полки по второму кругу, как вдруг из холла донесся громоподобный вой. «Профессор... я нашел его... на иве... вот...» Голос Хагрида ни с кем нельзя было спутать. В залах и коридорах моментально загорелись свечи, профессора и старосты сбегались узнать, что случилось. «Какого дементора тебе, Хагрид, не спалось?!» — простонал Гарри. Но было уже поздно — его план был испорчен.

* * *

Сказать, что смерть Драко вызвала много шуму — это ничего не сказать. Такого резонанса и паники не вызывала еще ни одна смерть ученика, случившаяся в Хогвартсе. На следующее утро больше половины слизеринцев заявили о том, что покидают школу и переходят на домашнее обучение (Крэбб и Гойл были одними из первых, кто подал заявление об уходе). Хотя не только слизеринцы — немало пуффендуйцев, несколько когтевранцев и даже двое гриффиндорцев, среди которых был Невилл Лонгботтом, также приняли решение покинуть школу (к слову сказать, Невилл вовсе не хотел уезжать — его заставила бабушка).

Гарри вся эта шумиха казалась бессмысленной: если второй Кира — Драко — повержен, то волноваться больше не о чем. Ведь сам Гарри не собирался убивать студентов, даже из числа ненавистных слизеринцев. Но здравый смысл подсказывал Гарри, что Драко все-таки не был Кирой. Тогда, выходит, второй Кира все еще на свободе, и гораздо опаснее, чем был раньше...

Неожиданно на плечо ему приземлилась бумажка, сложенная в виде бабочки. Гарри прекрасно знал, кто написал это послание и чего он, то есть, она от него хочет.

«Милый Гарри,

Из-за всех этих ужасных событий мы не встречались уже почти две недели. Я знаю, что ты ведешь расследование, и тебе тяжело. Я хочу помочь тебе хоть как-то. Приходи сегодня в наше место в семь вечера после ужина...»

И вместо подписи — звездочки-поцелуйчики.

Чжоу Чанг. «О, Мерлин, девушки... — пробурчал Гарри, — идет смертельная игра, все наши жизни на кону, а она сердечки и поцелуйчики рисует!»

Уже полгода, как Гарри состоял с ней в интимной связи. Два или три раза в неделю любовники встречались тайно в Выручай-комнате, Чжоу лишь заранее сообщала в письме-бабочке время встречи. За это время Поттер успел привязаться к своей подруге, но лишь одно его угнетало — общих тем для разговора они не находили: Поттер грезил подвигами и великими свершениями, а у Чжоу на уме были лишь мелочные, бытовые жалобы. Всякий раз после бурного секса она начинала рассказывать ему одно и то же... О том, что профессор Синистра опять поставила ей «У», хотя она заслуживала как минимум «В», о том, что Падма Патил презрительно назвала ее «подстилкой для героев», и теперь вся школа тайком повторяет ее слова, а потом подробно обсуждала внешность очередной симпатичной девчонки, стараясь убедить Гарри и себя в том, что та вовсе не красивая. Сцепив зубы, Гарри выслушивал ее из благодарности за доставленное удовольствие, но все чаще понимал, что однажды накопленное раздражение возьмет верх, и сдержаться он уже не сможет.

* * *

Посередине урока трансфигурации (профессор МакГонагалл была единственным преподавателем, который, несмотря на все события, продолжал относиться к занятиям добросовестно) в кабинет влетел Люциус Малфой, бледный как мел и злой как черт. Самыми грубыми движениями он вытолкал профессора за дверь для какого-то неотложного разговора. Гарри тысячу раз пожалел о том, что не взял с собой ни мантию-невидимку, ни удлинитель ушей. Но, казалось, досаду это обстоятельство вызвало только у Поттера — остальным до Малфоя-старшего просто не было дела: Рон думал и разговаривал только о Джинни, а Гермиона... о коте, который, видите ли, уже целый день грыз какую-то кость. Класс шумел, заглушая и ту малую толику разговора, которую Гарри мог бы услышать без специальных ухищрений. Поттеру казалось, что все внутри его сейчас вскипит и взорвется от гнева. Ему нужен был отдых. Может быть, хоть Чжоу сможет его отвлечь...

Надо сказать, что в Выручай-комнате он и вправду расслабился... в какой-то мере. Закрыл глаза, стараясь предаться тому, что магглы называют медитацией — попытаться очистить свой разум от всех мыслей и волнений. Мешали лишь звяканье цепей Рюука и немного капризный голосок девушки, излагавшей свои жалобы (в этот раз она никак не могла понять, почему колдографии Флер Делакур-Уизли напечатали в модном колдовском журнале, а ее — нет).

...

Гарри, изрядно уставший от жалоб Чжоу, вернулся в гостиную Гриффиндора, чтобы побыть в компании друзей. Но первым, что он услышал, подойдя к ним, были жалобы Гермионы.

— Я не знаю, что с ним делать, Рон! Я приносила Глотику его самые любимые деликатесы с кухни, а он по-прежнему продолжает грызть эту высохшую кость!.. И не слушается меня совсем, а ведь всегда раньше он был таким хорошим мальчиком...

— Хорошим, как же! — фыркнул Рон. — Да он же целый год докапывался до моей крысы Коро... э-э-э... Петтигрю...

Рональд явно замялся, зато Гермиона резко вскочила, словно ужаленная, и с криком «Ну конечно!» отобрала с помощью заклятия у Живоглота кость и бросилась вместе с ней бежать прочь из гостиной. Рон бросился за ней и попутно так сильно ухватил за рукав вовсе не желающего принимать участия в забеге Гарри, что у того просто не осталось выхода.

* * *

— Какого дементора ты так взбесилась, Герми?! — тяжело дыша после бега, чертыхались парни.

Пробежка вслед за девушкой привела их в туалет плаксы Миртл (благо, самой плаксы в тот момент не было — видимо, кто-то смыл ее по водосточной трубе). Гермиона даже не заметила грубости — слишком была возбуждена неожиданной догадкой.

— Ну, конечно! Мой Глотик — наполовину низзл, а низзлы имеют способность чувствовать подозрительную и опасную магию, что он уже продемонстрировал нам в случае с Питером Петтигрю. Помните заклинание, которым Сириус и профессор Люпин вернули Петтигрю его облик? Я узнала его у них, и теперь собираюсь проделать то же самое.

Гермиона наскоро положила кость на пол и с предвкушением произнесла заклятие...

...а через секунду вскрикнула, выронив палочку из рук. Рон согнулся пополам, зажал рот руками и побежал в кабинку туалета — видимо, его тошнило. Гарри тоже отвернулся, сам еле сдерживая приступ тошноты. Перед ними лежал труп профессора Снейпа.

— Надо... показать... позвать профессора... МакГонагалл... — как-то неестественно пропищала Гермиона и моментально скрылась за дверью.

Гарри тоже хотелось как можно быстрее покинуть это помещение, и только Рюук смотрел на труп не первой свежести без отвращения и брезгливости — на то он и бог смерти.

...

Поттер вышел из туалета и, пользуясь отсутствием друзей, задал вопрос Рюуку.

— Скажи, можно ли, убив, трансфигурировать с помощью Тетради? Или второй Кира трансфигурировал Снейпа самостоятельно, после того, как убил?

Шинигами рассмеялся так громко, что цепи его зазвенели просто неистово.

— А кто тебе сказал, что его убил второй Кира?

Гарри растерянно помотал головой.

— В смысле? А кто же еще?

— Ты, Поттер.