Несносная Херктерент - 4. (джен)

Глава 63

Марина морщит нос:

— Может, всё-таки можно с тобой?

Сордар, как в детстве, кладёт сестре руку на плечо:

— Я уже говорил. Зенитный ракетный комплекс этого типа — секретное оборудование. От него, возможно, будет зависеть моя жизнь. У тебя на самом деле нет нужного уровня доступа. Конечно, понятно, что на твоё присутствие на борту все закроют глаза... Но я иногда суеверен — при монтаже нового оборудования посторонних быть не должно. Даже таких, кто мне лично нравятся. Извини, Марина, но нет.

— Понятно... Тоже, в общем-то считаю, что с вещами, связанными со смертью лучше не шутить...

Сордар усмехается:

— Да и тебе, похоже, есть чем заняться. Вспомни как следует, кому и что ты обещала. Слишком уж на тебя атмосфера местная действует. Важные вещи забывать стала. Только при мне это один раз чуть к крайне негативным последствиям не привело.

— Это говорить надо было до того, как мы улетали, — недовольно бурчит Марина, всё-таки собственная забывчивость в отношении Динни и озабоченной разноглазой — не самое приятное воспоминание. — За эти дни ещё что-то могло произойти,

— Тебе наука будет, — хмыкает Сордар, — тяжелее всего собственные ошибки исправлять... Работы идут с опережением графика, так что на свадьбу я успеваю, а вот на песочек — извини, Марина, уже нет...

Каждый в свою сторону отправился. Марина в Резиденцию, а Сордар — в док, где линкор стоит. Или это он Марине так сказал, отправившись на деле посещать совсем другие места, тоже составляющие славу Архипелага.

Или это у Марины многие мысли на определённую тему сводит, а Сордар отправился ровно туда, куда и сказал?

Хотя, к этому вопросу можно и с другой стороны подойти. Если Херктерент что-то и забыла, то наверняка связанное с разноглазой. А эта личность, щелчок по носу получив, после будет двадцать раз думать, обращать ли на кого-то внимание, о ком нет всей полноты информации. Пока из собственных промахов только Динни и вспоминается.

Как только приехала, первым делом запросила, кто где. Ожидаемо, присутствуют все. Нету только Соньки, и как ни странно, не Хейс, а Эорен. Но это скорее хорошо, ибо Софи на нескладную принцессу влияет крайне положительно. С самой Мариной и отношением к ней Эор есть определённая сложность. Утренняя Звезда видит в первую очередь её дружбу с Динкой, а сестрёнка ей воспринимается как что-то не вполне настоящее. Как что-то хрупко-игрушечное и немыслимо ценное. Такое же отношение ко всем, кто к Динке расположен, Марине в первую очередь. Змеедевочку Эор знает гораздо хуже, нежели её. Тем более та старается не навязывать своего общества, когда к Утренней Звезде с сестрой ещё Марина присоединяется.

Как ни странно, разноглазая у себя, притом одна. Время довольно позднее, раз до сих пор не вылезла, то значит, ещё долго у себя будет.

Хейс на территории, притом там где большая часть младших гостей, то есть у самого большого бассейна. Несколько странное увлечение для детей, выросших у моря. Но после влюбившейся в лыжи и коньки южной грэдки Динни, никогда не видевшей ни снега, ни льда до поступления в «Сордаровку», подобные странности воспринимаются совершенно спокойно.

В общем, проверку как тут дела обстоят с поиска Динни-блондинки и начнём. Может, в процессе поиска ещё что-то вспомнится. Правда, за ней придётся топать почти через всю территорию Резиденции. Транспортом пользоваться Марина не стала.

Со стороны может показаться — Динни никуда и не перемещалась с прошлой встречи. Только стало больше книг. И Кроэн... Хотя, с другой стороны, при крайне специфическом взгляде на окружающих, сомнительно, чтобы с кем-то, кроме Динни она в состоянии найти общий язык. Тоже так себе вариант, когда книги начинают живых людей заменять. Впрочем, подобный этап у самой Марины в жизни был.

Как-то сам собой перетёк в совершенно другие. Эти двое на данном этапе застряли уже прочно. Как бы не пожизненно. Теперь ещё друг друга нашли. Что в свете обстановки вокруг... Нет, разноглазая своё слово всегда держит, но эти двое неглупые, должны же происходящее замечать, тем более, сестрица Кроэн немало времени проводит вблизи разноглазой.

Кроэн щурится из под очков, стараясь разглядеть входящую. Марина вспоминает: у неё действительно плохо с глазами. Собственно, только в «Сордаровке» ей нормальные очки и подобрали. Неужели зрение продолжает проседать?

Динни приветливо улыбается:

— Ой! Марина!

— Ты от медиков сбежала? — не слишком любезно здоровается Херктерент.

— Нет. Сами отпустили следующим утром. Сказали, что я переволновалась...

— Как бы заметно было, — хмыкает Марина.

Обе, как по команде книжки закрывают. Динни кладёт приклеенную у обложке ленточку-закладку. Кроэн ограничивается собственным пальцем. По своей обычной непрактичности, или тонкий намёк для Херктерент, чтобы поскорее уходила. Кроэн тихоней только выглядит, на деле девочка весьма злопамятна и крепко себе на уме. Если бы Марина не была точно уверена в плохом зрении Кроэн, то и с очками заподозрила бы своеобразную игру. Сильно отличающуюся от спровоцированной в своё время Эр.

Определённая мода в Столице присутствуют. Чтобы выглядеть умнее некоторые девушки носят очки с простыми стёклами. Пантера освоила их выпуск, ибо даже совершенно бессмысленная вещь должна выглядеть изящно. Тем же целям служит книжка с дополнительной обложкой. Один из способов прослыть начитанной постоянно с книгой ходя. Что книжка на протяжении длительного времени одна и та же — так для того обложка и нужна.

Хотя, оба метода — не про этих двоих. Они-то обе на самом деле, книжные девочки, хотя даже как-то странно как получились такими на границе с крайне развесёлой во всех смысла слова, средой.

— Эрида больше о себе не напоминала? — всё-таки не надо забывать, что разноглазая, кроме всего прочего, в чистом виде стихия, и пытаться предугадывать её действия — примерно как прогнозировать ход извержения вулкана.

— Торт огромный от своего имени прислала очень вкусный. С надписью «Извини!». Букет роз. С такой же карточкой. Там ещё футляр с золотой цепочкой с кулоном был, но я пока не надевала. Вдруг кто что подумает?

Марина вздыхает. Разноглазая себе верна. Боится, что о ней кто-то станет думать плохо. Словно не догадывается, что ближе всех к этому состоянию сама Марина располагается. Ибо милыми и забавными детские черты выглядят только до какого-то времени. Если же взрослый человек сознательно продолжает их поддерживать, можно заподозрить либо тонкую игру на чувствах окружающих, либо патологию. В случае с разноглазой время игр истекает. И Эр сама старается, чтобы оно побыстрее кончилось.

— Простила?

— Что? — кажется Динни слишком быстро начинает думать о чём-то о своём, не замечая окружающих.

— Эриду простила?

— Да я обидеться на неё толком не успела. Только испугалась... Торт бы очень вкусным!

«А рыдала кто?» — недовольно думает Марина. — «Или это теперь не считается? Я сама искусством использования слёз для достижения различных целей не владею... У неё же в знакомых полно каких-никаких, но актрис... Хотя она тогда одна была и не знала, что мы придём»

— Одна съела?

Динни словно не знает, что сказать. Выручает Кроэн. Сообщает, хихикнув:

— Она бы даже от трети лопнула. Я помогла немножко, но всё равно...

— Что с ним стало?

— Маленьких тут много — им и отдали. Дети сладкое любят. Цветы очень хорошие. Розы. Белые. И сейчас стоят.

— Это же Эрида, — безо всякого выражения замечает Марина, — цепочку можешь смело носить, она обожает подарки делать. Нравится ей, когда люди радуются, — «только не замечает, что сильно расстраиваются, притом по разноглазой милости. Будь у Сордара слух похуже — совсем не обязательно, что сейчас у блондинки было бы хорошее настроение... Хотя, возможно, зря я наговариваю на разноглазую, возможно, просто поревели бы вместе, ибо Динни тогда страшно боялась, а Эр хорошо воспринимает эмоции... Обошлось всё — и ладно...»

— Марин, а это правда? — Кроэн, как это с ней бывает, умудряется пропустить самую важную часть вопроса.

— Правда что именно? — щурится Марина, — Извини, чтению мыслей не обучена.

— Ну, что Динни можно брать книги из секретного отдела местной библиотеки?

— Что там секретного? — хмыкает Марина, — ЕИВ было лень менять существовавшие до него названия. Тем более, секретные материалы там в основном о том, чем очень любит Эрида заниматься.

— Можно посмотреть? — глазки Кроэн загораются.

— На Эриду и её занятия? — Марине иногда хочется подразниться. — Она иногда не против, чтобы смотрели... Я спрошу, когда тебе можно будет прийти. Трогать не будет, это точно.

Кроэн умудряется покраснеть. Хм. Марина думала, что «залиться краской от стыда» — это фигура речи из мирренского романа. Хотя да, она даже с крайне непосредственной собственной сестрицей, временами расхаживающей только в том, что природой дано, плюс пара браслетов с цепочками почти не общается. Про остальных и говорить нечего. Динни же таких увлечений не разделяет. Хотя в Столице и её бы купальник показался излишне смелым. Но тут Архипелаг, и Динни с Кроэн выглядят жуткими скромняшками.

Эти «секретные» отделы несколько десятилетий не обновлялись. Что там можно увидеть, о чём невозможно узнать, будучи знакомой с живой Эр и её окружением?

Но ведь есть определённая категория людей, кто верят только печатному слову, и почерпнутая из книг информация для них первична. Каких бы вопросов это не касалось.

Конечно, над людьми издеваться нехорошо. Но больно уж забавно выглядит замешательство Кроэн, пытающаяся получить доступ к бумажному аналогу того, что видит и даже может попробовать в реальности.

— Нет, — шепчет совсем уж тихо, — на книжки...

Умудряется покраснеть ещё сильнее... Надо будет у Смерти, или кого-то другого, хорошо разбирающихся в состоянии человеческого тела, спросить, можно этими реакциями вроде покраснения-побледнения сознательно управлять. Сама Марина знает: бледнеет, когда сильно раздражена и готова кинуться в драку. Но намеренно такое состояние вызывать не получалось.

— Тебе Динни разве не говорила, что смотреть эти книги можно всем?

— Говорила, — кивает блондинка, — только она мне почему-то не поверила. Решила, что ты разрешила пользоваться только лично мне.

Кроэн часто-часто кивает.

— Специально подтверждаю, — хмыкает Марина, — смотреть, а так же брать с собой эти книги можно абсолютно всем. Хотя сомневаюсь, что у кого-то, кроме вас двоих возникнет подобное желание.

— Спасибо, Марина, — пискнула Кроэн.

Марина дальше, хотя, с точки зрения маршрута, в обратную сторону отправилась. Надо же этот генератор неприятностей у окружающих, творимых не со зла, по имени Эрида посетить.

Раз у Эр приоткрыто, то это значит, никому заходить нельзя. Кроме двух исключений, одно из которых сюда точно своего носика не сунет, ибо вовсе в текущий момент в Резиденции отсутствует, а вторым как раз Марина и является.

Ожидаемо, Эр расположилась в самом солнечном крыле. «Сказка» в своё время строилась так, чтобы как можно больше помещений имели хорошее естественное освещение. Вот Эр и полюбила огромные окна и застеклённые потолки. И главное, льющийся отовсюду солнечный свет.

Хотя успехи Эр в изображении залитых солнцем юных девичьих тел не всегда вызывают положительные эмоции.

Содержимое комнаты Эр в «Сордаровке» отмасштабировано в весьма изрядное количество раз. Вот только квадратных метров площади значительно больше. И разноглазая не успела устроить такой же завал, как в школе, где в комнате ориентируется только она сама. Ну, ещё может Кошмар и Змеедевочка.

Захламить много большие площади гораздо сложнее, но сокровище соправителя честно старается.

Валяется всё, что возможно представить и кое-что из того, что представить нельзя.

В первом зале преобладают различные наброски различной степени помятости и степени проработки. Причём они все рано или поздно самой Эр будут собраны, распрямлены, разложены по пронумерованным папкам и поедут в «Сказку», где есть для них специальное хранилище. К вопросу сохранения созданного ей разноглазая относится удивительно трепетно. То, что сейчас наблюдается — рабочее состояние. Значит, какой-то клочок бумажки в любой момент может понадобится Эр, ибо там запечатлено нечто важное для владеющей ей сейчас зачастую граничащей с безумием, гениальной идеи.

Преобладают изображения тел в различных позах и наброски голов, но попадаются и различные виды местности и даже техника. В отличие от многих современных художников Эр прекрасно знает пропорции боевых машин и умеет их изображать.

В следующем зале степень помятости набросков значительно ниже, а вот качество проработанности гораздо выше. Валяются так же предметы одежды и обуви, раскрытые книги, какие-то безделушки... Зачем разноглазой понадобился сменный ствол для пулемёта вместе с чехлом, только ей и ведомо.

Возвышается кофейный автомат, около него несколько пустых бумажных стаканчиков. Эр себе верна.

Ну, в общем-то понятно — Эрида Гость Императора из тех, чьи индивидуальные потребности следует учитывать. В том числе, и желание видеть кофейный автомат в паре метров от собственной кровати... Или они должны стоять в скольки-то метрах один от другого в любом месте, где Эр живёт? В «Сказке» аппараты эти есть если не в каждом помещении, то через одно.

Следующей зал завален точно так же, как школьная комната Эр. Присутствует абсолютно чистый круг на паркете вокруг вращающегося кресла. Общее впечатление — кто-то сделал в увеличенном масштабе копию жилья Эр.

Этот зал из занимаемых разноглазой самый светлый. Вполне бы мог быть оборудован под мастерскую. Впрочем, ей в какой-то степени и является. Мольберты с неоконченным в поле зрения имеются.

Кто именно на новом шедевре Эр — узнать сложно.

Различать людей по задницам Марина, в принципе, умеет, но конкретно эту опознать не может, тем более, что головка с руками не окончена. Зато спина и всё, что ниже выписаны с огромным умением и любовью. Ладно хоть, судя по состоянию изображённого, девушка явно младше Эриды на несколько месяцев, а не лет.

Окончательно принять зал за увеличенную копию школьной комнаты Эриды не даёт ровно один предмет. Она сама.

Лежит на боку поперёк кровати, что при ширине в три метра позволяет так спать. Голову не видно из-за установленного вплотную к мебели очередного кофейного автомата. Судя по количеству пустых стаканчиков, в таком положении Эр находится уже давно.

Похожее одеяние Марина уже видела, нечто полупрозрачное, распахнутое, не доходящее до середины бедра, отороченное чем-то пушистым. Великолепная зрительная память в очередной раз Марину не подводит. Одеяние похоже на уже виденное, но совершенно иное. Отличается и длина, и узор ткани, и степень прозрачности, что и раньше была в районе ста процентов. Ещё и цепочка золотая на талии просматривается... Вопрос «зачем?» откровенно глупый. Эр часто спит не одна, и есть кому на украшение полюбоваться.

Поза, можно сказать, рабочая. Разноглазая усиленно нагружает себя какой-то необходимой ей информацией, что-то читая, не особенно реагируя на происходящее. Кофе ей иногда способно заменять все виды еды и напитков.

— Хрю-хрю! — громко здоровается Марина. — Смотрю, пока меня не было, ты ещё больший свинюшник у себя развела?

— Ой! Марина! — доносится радостный вскрик и Эрида возникает из-за автомата вся целиком.

К некоторому разочарованию Херктерент, ожидавшей увидеть взлохмаченное чудище, головка Эриды внешне в полном порядке. Три косы аккуратно заплетены, на лице присутствует минимальный макияж. Да и вообще, вспоминается, разноглазая одевается причудливо, но весьма аккуратно. Она чаще сознательно подражает памятному всем образу неуклюжей странной девочки, чем являться таковой на самом деле.

Хотя странностей с тех пор в Эриде меньше не стало.

Разноглазая обезоруживающе улыбается. Интересно, сознательно или нет? Ведь даже если ругаться шла, увидев такую искреннюю радость сразу же если не обо всём, то о многом забудешь. Обниматься на этот раз не лезет, и на том спасибо... Хотя у Эр, возможно, сигнал из мозга не успел дойти до отвечающих за обнимание групп мышц — у разноглазой переключение из одного режима в другой занимает несколько секунд.

Марина с ухмылкой кивает в сторону изображения:

— Автопортрет? Ну точно, вон зеркала стоят...

— Зачем ты дразнишься? — капризно дуется Эр как в детстве. — Прекрасно же знаешь, у меня по-другому... Это...

Марина резко вскидывает руку, прерывая подругу:

— А вот этого я знать не хочу! — «Пару раз к бассейну или в бухту сходить — всё равно всё понятно станет. «Спасибо» моей наблюдательности».

— Тебе форма не нравится? Другие показать? — Херктерент решительно не может понять: разноглазая издевается или как?

— Думала, ты тоньше насмехаться научилась, — качает головой Марина, — даже обидно!

— Я и не думала шутить! — Эрида пытается сделать то, что у неё всегда очень плохо получалось — быть серьёзной.

Марина не может удержаться от смешка:

— Эр, я не особенно интересуюсь вопросом, что так тебя занимает.

— Но тебе же светленькие нравятся...

Марине хочется зарычать. Разноглазая себе верна.

— Мне в первую очередь не нравится, когда принуждают к тем видам отношений, к каким человек не расположен.

— Но я же извинилась! Признала, что ошиблась. Динни же на меня не злится больше?

— Ей вообще не на тебя надо бы было злиться в первую очередь... Хотя, в общем-то, вы все в этой истории хороши!

— Но я же не хотела ничего плохого!

— Знаешь, сколько всего плохого и даже очень именно с этой фразы началось?

Эр опять пытается свой знаменитый взгляд применить. На этот раз вполне сознательно, но Марина с детства отличается повышенной устойчивостью к этому оружию.

— Ты хотя бы знаешь, что ей вовсе не во дворце хотелось пожить и как принцесса одеться?

— А что ещё? Вроде бы, покушать она любит не больше прочих... Картины тоже не видела, чтобы рассматривала...

— Чем дальше, тем меньше я понимаю, издеваешься ты или нет?

— Над кем?

— Надо мной и здравым смыслом одновременно!

— Это как?

Марина с трудом удерживается от желания хотя бы шутя стукнуть разноглазую.

— Ей книжки были нужны. Только книжки Резиденции. Она потому и согласилась сюда приехать — на многое, но как оказалось, недостаточно, готова была пойти, чтобы до них добраться. Воображала, сколько тут всего, — «а ещё недооценила степень коварства своих подруг-родственниц, впрочем их система ценностей у меня вызывает множество вопросов».

— Как-то не думала, — на этот раз искренней разноглазая пытается быть на самом деле, хотя она всё больше привыкает жить в обстановке вечной игры, всё реже вспоминая о реальности. Марина чуть ли не единственная, кто Эр с этой реальностью связывает. Но влияние Херктерент всё слабее и всё больше держится на старых воспоминаниях, — Она выглядела так же, как все, возраст подходящий.

Совсем некстати вспоминается — Эр предпочитает определять возраст по внешнему виду, а не по документам. Пока везёт, что все с её оценками соглашаются. Хотя пошловатые шуточки про ранее физическое развитие Островитянок и жительниц Приморья по всей Империи гуляют.

— Эрида, ты про стайное чувство забыла — живя в человеческой стае, надо стремиться выглядеть так же, как все прочие представители. Динни этот закон мирозданья вполне усвоила, а тебя наблюдательность подвела.

— Но я же извинилась, — дуется Эр, — и вообще, в те дни, что тебя не было, я общалась только с теми, кого сама в список гостей включила. Просто забыла о тех, кого позвала ты, или вписали они.

— Озабоченная! Вообще-то, меня не так уж долго здесь не было! А их сколько там в твоём списке?

— Ну, ты же знаешь!

«Почему-то сестрёнке одной достаточно. Хотя могла бы себе позволить не меньше, чем Эр, если бы захотела. Может, про какие-то особые чувства — это не враньё? Хотя, даже если и правда, к разноглазой это точно не относится!»

— Вот именно, что знаю! А тебе всё мало!

— Марин, я тебе же говорила уже, ты только скажи, и хоть любая из них, хоть даже я сделаем тебе всё, что захочешь, — понятно, разноглазая всё сейчас через стекло определённого цвета видит, — но обо мне почему-то совсем неправильно думаешь! Я бы не стала просить человека что-то сделать, если бы увидела, что ей этого совсем не хочется. Ты заметить смогла, заметила бы и я. В любом случае, ничего плохого не было бы.

В общем-то, разноглазая своим любимым, непонятно как вывернутым путём дошла до в общем-то, верных выводов.

Марина только устало машет рукой:

— Сколько раз пыталась с тобой поругаться — и всё не получается!

— Зачем ругаться, когда можно что-то хорошее друг другу сделать?

Эр слишком уж откровенно всем телом извивается. Марина делает вид, что закрывается руками, притворно отворачиваясь, чтобы не смотреть. Хотя, спрашивается, чего она там не видела?

— Слушай, озабоченная, успокойся! Чего сама тогда в одиночестве валяешься, а не сюжет какой-нибудь классической картины в жизнь претворяешь?

— Пробовали, — Эр слегка отодвигается, когда Марина не в настроении — чувствует прекрасно.

Херктерент на всякий случай следит за ней взглядом. С разноглазой подвоха можно ждать с самой неожиданной стороны. Намеренно разноглазая не вредничает никогда, но постоянно забывает, что её взгляд на самые разные вещи и допустимые способы их использования далеко не всеми разделяется.

Среди валяющегося на полу блюдо с фруктами почти метрового диаметра кажется почти незаметным. Эр над ним нагибается. Фруктину выбирает уж очень долго. То Марина смысла таких игр не понимает. Поэтому остаётся стоять, где стояла. Даже руки на груди. То что с этой стороны разноглазой просматривается, и то что изображено на незаконченной работе изображено, действительно, не слишком похоже. Однозначно видно, что не автопортрет. Тем более, очень у многих эта часть тела выполняет функции головы. Даже полушария есть. Как в мозге. Только тут чем глаже, тем лучше. В отличии от мозга, где извилины необходимы.

Наконец, выбор сделан. Марина для себя совершенно нерационально решает, что если Эр разогнётся с кистью винограда в руке, и ещё начнёт её объедать по ягодке, запрокинув голову, то она Эр схватит и запихнёт в ледяной душ. Долго выпускать не будет... Даже идея Сордара вспоминается насчёт нестандартного использования морозильной камеры. Одно плохо — тащить Эр туда долго придётся. И ещё от её подружек придётся отбиваться по дороге. Некоторые из них на песочке бывали... Хотя, если будет много шума, обязательно объявится Кошмар, склонная поддерживать Марину в любых ситуациях... Некстати ещё топор Рэды вспоминается... Хоть, все эти мысли — обычные глупости. При малейшей угрозе здоровья кого-то из высокоранговых, первой появится Смерть... В крайнейшем из крайних случаев первой будет Хейс. И та, и другая способны порядок навести одним движением брови.

Кровожадные размышления прерываются, когда Эр, наконец, разгибается. Удивительная интуиция или нелюбовь к холодной воде разноглазую не подводят. Вместо винограда или чего другого в руке не вызывающее у Марины никаких эмоций яблочко. С хрустом откусив, Эр сообщает:

— Пробовали живые картины делать. Особо никому не понравилось. Фото есть. Показать?

Марина криво ухмыляется:

— Я как бы не про визуальную составляющую, а непосредственно про сюжет.

— Так мы и пробовали одно с другим совмещать... Или ещё как, в нарядах всяких играть... Мне не очень; больше нравится, когда никто никого не пытается изображать, самой собой является. Хотя некоторым наряжаться понравилось... Тебе как больше нравиться? С одной или с несколькими? Если с одной, то можно сначала со мной? Пожалуйста!

В жесте, совсем как на миреннских картинах, руки складывает. Обгрызенного яблочка только не отпускает, черенок между пальцами зажав. Смотреть, как святые с тех картин пытается.

Угу. Вот только почему-то вспоминается, что моделями для изображений святых женщин во время «Золотого века» живописи Юга в основном были девушки, основным источником дохода для кого была торговля собой. Такой род занятий формально осуждается, хотя на деле сами южане рассказывают множество весёлых историй про походы святош к весёлым девушкам.

— Эр. Ты совсем больная?

Та совершенно непонимающе плечами пожимает. Подтекст прямотой может сравниться с суждениями Динки. «Мне от определённых действий бывает очень хорошо. Я хочу, чтобы и тебе было так же». Как говорится, вот спасибо!

— Марин, — Херктерент знает такой тон разноглазой, за ним обычно следует предложение чего-то настолько безумного, что сама Эр опасается возможных последствий.

Херктерент, тяжко вздохнув, изображает внимание.

— Марин, — зачем-то повторяет Эр, — а давай вместе с кого-нибудь голенькой вкусненького поедим? Как в прошлом году на берегу... Сейчас всё гораздо лучше получится. Пробовали уже, но именно с тобой хочется...

Марина за голову хватается. Убегает, показав на прощанье кулак. Эр действительно стихия, притом одна из основных и первобытных. Мозги от жары поплыли уже окончательно... Или наоборот, скрываемое наружу прорвалось.

Хотелось пойти поискать Динку, но подумав, решает: хватит на сегодня стихийных бедствий. Пусть и совершенно в другой области. Опять о песочке будет рассуждать. Динка достаточно сильна, постоянно порывается драться с эшбадовками по правилам песка. Умненькие девушки не отказывают, некоторые сами ходили. Проигрывают Динке почти по-настоящему. Актёрские способности и в бою можно использовать. Они себе не враги — выигрывать у крайне непредсказуемой, с их точки зрения, принцессы. Динка задранным носом уже начинает луну со звёздами задевать. Звезда бы ей поддаваться не стала, но, к счастью для всех, она с Кошмаром относятся к разным возрастным группам. За соблюдением этого параметра на песке следят строго. Что-то решать с Кошмаром придётся, но этот вопрос можно и отложить.

Змеедевочка отдельно от Кошмара в последнее время не воспринимается совершенно.

Школьные Островитянки достаточно изучены. Там тоже странностей хватает. Тоже самое можно и про подруг Оэлен, тем более, Вьюнок — это второй, а если считать Актинию, то и третий Кошмар.

В общем, при здравом рассуждении стоит предположить, что в наименьшей степени мозги жарой затронуты у Рэды и игрушечной принцессы Осени. Ладно, попробуем им своё общество навязать. Держа в уме, что общение с разноглазой крайне специфически действует на отношения между подругами. Тем более, они и так вместе живут, хорошо хоть это никаких двусмысленных мыслей не вызывает... Или пока не вызывает?

Эти личности у себя. Только с утра на море сбегали, а сейчас сидят безвылазно. Тяга к морю есть у Осени. Рэда постоянно девочке напоминает, что сама плавает немногим лучше собственного лабриса. Понятно, что за берегом следят, но страхи Хорт уж больно начинает напоминать страхи матери за любимого ребёнка. Видимо, даёт о себе знать биологическая составляющая.

Рэда и Осень устроились на полу в одном из залов. По насмешке судьбы рядом с каждой красуется блюдо с фруктами. Оба — из того же огромного сервиза, что и у разноглазой.

Но блюдами сходство и ограничивается.

Рэда и Осень играют в военную игру с картой, множеством фишек обозначающими различные части и очень сложными правилами. Марина умеет, играла с «кошачьими» генштабистами. Выигрывала.

Судя по огромному количеству фишек у каждой под рукой и ещё большему количеству на поле, разыгрывают «Битву за Приморье» — одно из первых и масштабнейших сражений Великой войны. Время краха планов обеих сторон на ведение войны, первого применения множества технических новинок. Тогда в массовое сознание и вошли термины «война миров» и «война моторов».

У Рэды и Осени один из самых сложных вариантов игры — гражданская адаптация настоящей штабной. При каждом ходе надо учитывать множество параметров. Насколько Марине известно — если играют двое, хорошо изучивших правила, выиграть практически невозможно. Один из параметров — «мобилизация», позволяющий каждый ход набрать определённое число новых фишек взамен уничтоженных полков и дивизий. И снова бросить их в бой.

Коробка знакома, название не отличается оригинальностью — «Генералы», содержит фактически две игры в одной. «Битву за Приморье» и «Центральный фронт» позволяющий играть сразу две кампании, причём исход битв на одной карте оказывает влияние на другую. Естественно, и времени, и фишек при этом требуется вдвое больше.

В теории, можно играть вчетвером, двое на одной карте, двое на другой. Но Рэда и Осень здраво оценили своё время и возможности, ограничившись одной картой. Параметров фишек приходится помнить чуть ли не больше, чем настоящим начальников генштабов данных о своих войсках. Впрочем, в справочные таблицы постоянно лезет и та и другая. Потом с карандашами в руках о чём-то тихонько спорят, хотя они одни и могли бы в выражениях не стесняться. Убирают фишки, добавляют новые.

Как ни странно, Эрида в это тоже умеет играть. Но слишком уж много времени требуется на одну партию.

На несколько дней отложить развёрнутую карту с сотнями, а то и тысячами фишек — нет ни времени, ни места. Тут же нет сложностей ни с тем, ни с другим. Судя по состоянию дел на карте, сражение идёт уже несколько часов. Возможно, не первый день.

Мирренке-Осени, как и в реальности, не удалось охватить приморский фланг грэдки-Рэды. Ввод в бой резервных корпусов вылился во встречное сражение с огромными потерями. Сейчас линия фронта стабилизировалась примерно там же, где и десятилетия назад. Обе стороны готовятся к попыткам прорыва линий фронта.

Картонная история упорно отказывается идти по иному сценарию, нежели реальная. Судя по фишкам, у Осени на фронте нет кавалерийских частей, действует, налегая на использование тяжелой артиллерии. Рэда обороняется, налегая на инженерную подготовку местности.

Счётчик ходов показывает пятый месяц войны. У южан кавалерия к тому времени приказным порядком превратилась в пехоту, а грэды со времён Дины не забыли, что траншеи копать куда веселее, чем могилы.

Ситуация на морской части карты говорит: они обе одновременно начали неограниченную подводную войну. В отличии от теоретических рассуждений, судя по карте, никакого влияния на ход боевых действий попытки блокирования портов не оказали.

Есть и невидимые противником закрытые ширмами карты разработок, позволяющие за ресурсы вводить новые образцы вооружения или формировать новые части.

Подошедшей со стороны Марине видно — в приоритетных разработках и у Рэды, и у Осени танки и химические боеприпасы. Во второстепенных — штурмовые части и вооружение для них. В отличии от реальности, обе стороны не занимаются развитием дирижаблей, ограничившихся имеющимися у них на начало сражения и большей частью уже уничтоженными.

Авиация представлена в основном разведчиками. Вот и ещё одно серьёзное отличие — обе стороны в тылу формирую крупные авиационные соединения, притом, судя по картинкам на фишках, и Рэда, и Осень собираются массово применить штурмовую авиацию, расчищающую путь для танковых соединений. Пока на карте этих соединений нет, да и появится они должны, когда на счётчике ходов будет совсем иная дата. Но тут на выставленное число соединения уже есть в головах полководцев, прекрасно знающих на какие разработки надлежит перенацеливать ресурсы.

Марине они не удивились, позволили смотреть скрытое за ширмами. Херктерент некоторое время просто наблюдает. Подсказывать смысла не имеет. Исходя из правил игры точно так же действовала бы и она сама. Притом за любую из сторон.

Битву можно закончить в любой момент, подсчитав несгораемые победные очки получаемые за различные игровые достижения. Возможное условие конца игры — заканчиваются фишки победных очков. Обычно их хватает на многочасовую партию при условии примерно равных умений противников. Как у Рэды и Осени. Но у этих стратегов фишки победных очков куплены дополнительно, и их теперь примерно как в двух десятков коробок. То есть, практически бесконечное число. И бесконечная битва, ибо невозобновляемых фишек, кроме победных, по правилам не существует.

Доигрывают ход. Окончанием партии ещё и не пахнет. Дальше становится невежливо Марину игнорировать.

— Давно начали?

— Вчера вечером.

— Интересно, на что рассчитывали? Ясно же сразу, что за один вечер не управиться. Спать-то хоть ложились?

Переглядываются с видом заговорщиков. Осень мотает головой, Рэда берётся отвечать только потому, что Марина не из тех, кто должен следить за их режимом дня.

— Почти не спали, всё верно...

— Вы смотрите, над картой не усните, полководцы великие!

— Но только здесь в «Битву за Приморье» и можно спокойно поиграть, — уверенно заявляет Осень. — В любом другом месте нет либо места, либо времени, либо и того, и другого, — надувшись, в общем-то, в полном соответствии с возрастом грустно добавляет: — либо играть банально не с кем — всем лень в правилах разбираться.

— Сочувствую тебе, Рэда, — с притворным трагизмом вздыхает Херктерент.

— Марин, твои шуточки здесь совершенно неуместны.

— Я не шучу. Хотите, я против вас двоих сразу на обеих картах буду?

— Это дня на два, самое меньшее, — сразу же заявляет Осень.

— Кто-то тут экзамены сдавать собиралась в «Сордаровку». Буквально на днях, — скалится Марина.

— Я готова! — гордо задирает голову девочка.

— Готова на самом деле, — кивает Рэда, — школьную программу знает куда лучше меня перед экзаменами. Я страшно волновалась, а Осень в себе уверена.

— Можешь что хочешь меня спросить! — девочка от удовольствия буквально светится.

— Так верю, — отмахивается Марина, — слишком у тебя всезнайство на мордашке написано.

Не признаваться же влюблённому в знания ребёнку, что в её собственном попадании в «Сордаровку» была определённая случайность. Было желание сестрёнку подразнить. Блестяще осуществлённое. Бесплатным дополнением является полученная необходимость большую часть года жить с Сонькой под одной крышей жить, чего в противном случае, можно бы было избежать...

— Но я правда всё знаю! — не то спрашивает, не то утверждает.

— Знает, знает! — Рэда уверена чуть ли не больше самой Осени.

— Как оформили, что она здесь экзамены сдавать будет?

— Нам сказали — как приедем, сразу в канцелярию ЕИВ обратиться. У меня ещё отдельная инструкция была на всякий случай. Но в канцелярии уже всё знали. Уже всё оформили.

Осень формально несколько дней числится в одной из местных школ. Как бы вместе с кандидатами оттуда и будет экзамен сдавать. Школе тоже выгодно — смогут потом хвастаться, что урождённая принцесса там училась.

— У меня и форма такая есть! — откровенно хвастается девочка. — Фото с подписью и печатью я им уже подарила.

— Как школу-то выбрали? Или просто в карту ткнули?

— Почти! — довольно сообщает Осень. — Первая по дороге в город от Резиденции. В общем-то, мне там даже понравилось...

— Смотри, не поступишь! — грозит пальцем Марина.

— Ты не шути так! — дуется девочка.

— Поступишь ты, я не сомневаюсь! — сарказм улавливает только Рэда.

Ей-то понятно: ребёнок столь высокопоставленных родителей попадёт в объект своих мечтаний. Впрочем, выборы из лучших региональных результатов — тоже не выдумка, как отобрали в своё время её саму или Хейс.

С другой стороны, имеются далеко не самые выдающиеся мозги Кошмара — Динки. Пусть она и старается, но держится в районе нижней границы допустимой в школе успеваемости. И то, ей откровенно не дают тонуть, хотя сам Кошмар считает обратное.

— Марин, а после экзаменов сыграешь с нами на двух картах? — всё-таки Осень пока в большей степени ребёнок, нежели девушка.

— Сыграю после того, как результаты придут. Если тебе на свадьбу пойти не захочется!

— Ой! — вытаращив глаза, девочка прикрывает ладошкой рот. Кажется, ухитрилась забыть об одном из главных событий этого лета.

Судя по усмешке Рэды, что-то подобное происходит с Осенью уже не в первый раз.

— Смотри, на экзамене не впади в такое же состояние! — Марина снова грозит игрушечной принцессе пальцем. Хотя почти уверена: для успешного поступления Осень может хоть чистые листы сдавать. Главное, чтобы была роспись в получении и заполнены графы с именем.

— Пошли, на море сходим? — неожиданно предлагает Рэда, как-то странно посмотрев на Марину. Понятно, что надо поговорить, чтобы не слышал ребёнок.

Издав ультразвуковой визг, Осень убегает.

Чтобы заметить, что Хорт чуть прихрамывает надо очень уж старательно вглядываться. Сейчас же она очень уж старательно хромает, чтобы идти помедленнее.

— В чём дело?

— Эрида...

— Ма-аать! — выругивается Марина. Эта разноглазая может доиграться, что одна или даже обе Еггты могут нанести серьёзный вред её здоровью. Со своей широтой взглядов Эр смотрит на внешность, а не документы. Физически Осень уже близка к некоторым её подружкам, только те и по документам старше. Да и та же Оэлен вспоминается. Нет, версию Эр Марина слышала, но в таких делах полезно обе знать, а островитянка по данному вопросу особо не откровенничала. — Я её убью! Пыталась Осень к своим играм привлечь?

В общем, Марине становится страшновато, не знает, какие действия предпринимать, если Рэда скажет «да»... Хотя всякие игры между сверстницами в горячих в принципе допускаются. Да и у старших с младшими... Всякое бывает.

— Нет. Только меня приглашала. Очень уж старательно зазывала.

— А ты что?

— Я... — Хорт очень пристально смотрит в глаза Марины — Я колебалась. Очень сильно... Она почти уговорила меня прийти... Я еле смогла сказать, что не приду. И не пришла. Но она видела, что я колеблюсь...

— Почему отказалась?

— Выбор был — удовольствие получить, но утратить возможность говорить Осени правду на вопрос «где ты была?» Решила, что возможность и дальше Осени не врать стоит гораздо дороже нескольких ярких моментов.

— Узнает всё равно, — хмыкает Марина, — взрослые почти всегда недооценивают детскую наблюдательность.

— Знает и так, — пожимает плечами Рэда, — даже и не скрывается особо. Но мечтает о чём-то обычном... Тем более, принца ей найти несколько проще, чем остальным. Да и рановато ей... Но сама же знаешь, Эр не на записанные даты рождения смотрит.

— Ладно. Придётся ей сказать, чтобы и в эту сторону не поглядывала...

Марина вытаскивает рацию. Включат громкую связь. Связывается с разноглазой. Судя по почти нормальному голосу, Эр по-прежнему одна. Изложила суть претензии... Подтверждение слишком уж быстрое... Подозрительность Марины тихонько порыкивает.

Херктерент вешает рацию на пояс. Шумно выдыхает.

— Сама видишь, что могла — сделала. Но учти, мне всё сложнее её контролировать. Мои запреты перестают быть абсолютными. А изолировать её в «Сказке» я не могу. Хотя этот вопрос перестаёт быть гипотетическим.

— Спасибо за помощь! Осень меня пока во всём слушает. Ибо я при ней не делала ничего из того, что считаю плохим...

— Чуток подрастёт — напейтесь вместе для улучшения взаимопонимания.

Рэда показывает кулак.

— Шла бы ты со своими шуточками знаешь куда! Если серьёзно, то тут другое может роль сыграть. Осень по складу ума — однозначно техник, Эр — человек искусства в чистом виде. Ей, кроме привлекательности, ещё и хоть какая-то общность интересов нужна.

— Я тоже техник, но я с Эр пока прекрасно лажу, — «Рэда далеко не про всё знает, впрочем, она тоже умеет помалкивать — в горячие-то с Осенью ходит...»

— Ты не техник, — усмехается Рэда, — ты редчайший тип человека универсального, одинаково способного практически ко всему.

— Тогда чего Эр опасаться, если интересы настолько различны? Тем более чему-то по-настоящему плохому разноглазая научить не в состоянии.

— Марин, ты словно не замечаешь, от чего у Эр буквально слюна и не только течёт! Осень — потрясающе красивая девочка. Разноглазая — известная ценительница физической красоты, — Рэда откровенно злится. Причина, в общем-то, понятна.

— Вы почти всё время вместе, — Марина задумчиво трёт подбородок. — Могу распорядиться, чтобы установили пост здесь и со стороны моря. Сами будете решать, кого пускать, кого нет... Хотя, чтобы желание оказалось сильнее лени Эр, — Марина качает головой.

— Я боюсь, что здесь именно такой случай.

Марина дурашливо щурится.

— Так и представляю Эр, руководящую похищением... Не смотри на меня так, люди с такими способностями здесь есть, но Эр они не подчиняются. Более того, разноглазой не подчиняются даже личные гвардейцы их Дома. Соправитель дочку любит, но всё-таки учитывает, насколько она странная.

Навстречу показывается возвращающаяся Осень в весьма смелом купальнике. Рэда чуть заметно морщится, но влияние разноглазой и её подружек вещь слишком очевидная. Поневоле Марина отмечает, насчёт грядущей красоты Рэда права, тут Сонька и Эр скоро начнут давиться от зависти. Хорошо хоть у них есть ещё несколько лет для персонального блеска. Потом эта звёздочка взойдёт.

— Устала вас ждать! Очень уж вы медленные... Рэда, у тебя опять с ногой плохо?

Какая наблюдательная девочка!

Рэд вымученно улыбается:

— Отсидела, похоже. Всё разойтись не могу...

— Значит, плавать не будем? — искренняя детская обида. Кажется, даже носом шмыгнула.

— Почему? Будем! Марина же с нами... Или нет?

— С вами, с вами, — отмахивается Херктерент, — только ты, Рэд, лучше на берегу посиди, пока нога не отойдёт.

Рэда продолжает хромать. Актёрскую игру такого уровня девочка ещё не освоила, поэтому ничего и не заметила.

Если не всё, то многое вокруг воспринимается Осенью, как игра. Пятится задом, то и дело обеспокоено на Хорт поглядывая. Насколько Рэде сейчас противно, ощущает только Марина. Выходят на террасу, Осень голову поворачивает, рассматривая что-то поверх их голов. Спотыкается, и чуть не падает. Рэда тут же оказывается рядом.

Интересно, внезапно прошедшую ногу девочка не заметила, или сделала вид?

— Убежала!

— Кто?

— Актиния.

На террасе стоят настоящие кресла под зонтиками, а не пляжные лежанки. Марина направляется к одному. Рушится, чтобы побольше шуму произвести. Со стоном хватается за голову.

Осень теперь рядом с ней. Сидит на корточках, обеспокоенно пытаясь заглянуть в лицо.

— Марина, с тобой всё в порядке?

— В полном! — кидает наполненный страданием взгляд на противоположный берег бухты. Кивает девочке.

— Осень! Ты на тот берег доплывёшь?

— С лёгкостью. Но Рэда...

— Катер за ней пришлём! Пошли, точнее поплыли пока не поздно!

— Поздно для чего? — Осень стоит, отойдя на пару шагов. Изменившееся поведение Марины без внимания не осталось.

— Пока эти не вернулись...

— Но там одна Актиния была...

— Ты знаешь, куда она побежала? Вижу, что нет. А я вот знаю куда. Точнее, за кем. Скоро здесь Кошмар объявится. Да ещё наверняка не одна. Актиния при ней вроде самолёта-разведчика на линкоре.

— Дина на линкор не похожа, — с убийственной серьёзностью заявляет девочка, — она маленькая.

— Самый маленький корабль, где есть самолёт-разведчик — это эсминец. Динка — кораблик покрупнее.

— Мне казалось, ты с ней дружишь.

— Дружу, ага. Только дружба началась, с того что лбами стукнулись, и головы потом долго болели. И с Кошмаром так во всём. Кошмаров сейчас сразу два объявятся. А у меня одна голова.

— Ты не хочешь прямо сейчас её видеть? — Осень пытается составить картину происходящего. Непривычно, чтобы друзья друг от друга прятались.

— Надо же, заметила. Ну, что поплыли? — протягивает руку девочке, притом зная, что та не возьмёт.

Осень делает маленький шажок назад, мотая головой.

Марина резко роняет руку на подлокотник:

— Впрочем, это бесполезно. Увидят нас и поплывут следом... Актиния — островитянка, немногое из того, что Кошмар умеет делать хорошо — это плавать.

— Они к нам заходили позавчера, Дина, Актиния, и эта, с неживым лицом, — переходит на шепот, — ну, со странным именем на К, что я боюсь немного... Змеедевочка, вот!

— Коатликуэ её зовут. Что им было нужно.

— Не искали. Спрашивали, не знаем ли, где ты? Я не знала. Так и сказала.

Динка как всегда, ничего прямым путём сделать не может. Могла бы спросить у любого из охраны — ей бы сообщили, где находится Марина.

— Рацию ей зачем дали? Ещё же в самом начале говорили, с кем связываться, если что-то произошло или надо кого-то найти.

— Рация? Ой! — испуганно дёргается Осень, разумеется, на беззаботной девочке пояс с рацией отсутствует — Я её там оставила.

— У меня есть! — окликает Рэда, доставая прибор. — С кем тебе связаться надо?

Кажется, Хорт думает, что немного является и телохранителем Осени.

— Мне? Ни с кем! — Марина демонстрирует собственную рацию.

Забирается с ногами в кресло. По-хозяйски показывает девочке на соседнее.

— Осень, Рэда... Садитесь. Будем ждать...

Игрушечная принцесса осторожно садиться на самый краешек. Спрашивает с опаской:

— Ждать чего?

— Ну раз идея сбежать от стихийного бедствия никого не вдохновила, то остаётся только дождаться, когда оно само налетит.

Осень устраивается поудобнее. Но по сторонам с опаской озирается.

— Чего боишься? — зевает Марина. — От них очень много лишнего шума, но намеренно вреда они не наносят... Стараются, во всяком случае.

— Меня эта Змеедевочка пугает иногда. Не человеком выглядит, а какой-то оживлённой статуей.

Марина снова зевает:

— Ты ей самой это скажи. Ей точно понравится. Обожает выглядеть тем, кем не является.

— Но всё равно, она так смотрит, что жутко становится.

— Ты её рисунки посмотри — вот уж где жуть...

— Марин... — интонация Рэды какая-то странная.

— Вся во внимании!

— Насколько я помню, Коаэ дружит с Эридой.

Марина краем глаза продолжала за Осенью следить. Упоминание разноглазой девочку никак не взволновало.

— Их дружба далеко не на все сферы распространяется. Примерно как со мной Эрида с ними общается.

Сверху доносится какой-то шум, могущий обозначать только перемещение Динки. Между двумя точками она предпочитает перемещаться по кратчайшим расстояниям. При этом довольно правильно их высчитывает. Забор, стена или окно препятствием для перемещения не являются.

Вот только способности к перемещению куда хуже, нежели у Марины. И Кошмар постоянно куда-то падает или врезается. При этом почти всегда врезается или сталкивается с кем-то. Марина одно время даже пыталась считать, сколько травм различной степени тяжести на территории школы получено в результате столкновений с Динкой. Потом бросила. Ибо чем больше некоторые рассказывали, тем сильнее они об Динку стукались. Сама же Динка просто не помнила про большинство случаев, включая те, которыми была свидетелем Марина. Бесспорным фактом оставалось только то, что Кошмар всегда получала меньшие повреждения, чем прочие участники столкновения.

Характер всех прочих повреждений от Динки зависит в крайне незначительной степени. Гораздо больше зависит от степени честности и наглости пострадавших. Впрочем, уже все уяснили: лишнее на Кошмар наговаривать — можно гораздо сильнее здоровье испортить в ходе общения с танкистами и их командиром.

Впрочем, Динке, чтобы упасть, человека внизу не требуется. Камня вполне достаточно.

Над живой изгородью появляется голова Кошмара. Разглядев Марину и ответив на её кислое приветственное помахивание, Динка появляется вся целиком. В общем-то, под изгородью имеется и склон, и мраморная балюстрада ограждающая террасу, так что, в теории, есть обо что приложиться любой частью тела.

Но Динка ухитряется спуститься нормально, хотя Марина была уверена — в постамент с мраморной статуей крайне любимого разноглазой стиля, Динка обязательно врежется. Слишком уж быстро вниз побежала. Но нет, спокойно на балюстраде усаживается, свесив ножки.

— Марина, привет! А знаешь, что тут было?

— Ты кого-то уронила? — предполагает Марина.

Тем временем на лестнице показывается свита этой безумной принцессы. Актиния, Коатликуэ и, несколько неожиданно, ещё и Вьюнок. Марина искренне надеется, что её стон остался внутренним. Сразу три Кошмара в одном месте!

Надо было увязаться с Сордаром, наплевав на его суеверия. На линкоре было бы спокойнее...

Кошмар номер один озирается по сторонам, словно жертва столкновения с ней находится где-то недалеко. Зачем-то даже смотрит на живую изгородь, будто там может быть повешено чьё-то тело.

Динка спрыгивает с балюстрады и подбегает к Марине, чтобы обняться. Приходится терпеть, это не разноглазая, в любом движении которой постоянно просматриваются какие-то подтексты, связанные с термином, а не именем Эрида. Кошмар искренне считает — всё что Эорен в её адрес любит делать, должно нравится и другим людям.

Непосредственность Кошмара может не нравится, но она хотя бы не наигранная. Искренность, даже в таком случае, Марина считает достоинством.

Наконец, Динку удаётся оторвать от себя.

Затем приходится выслушивать доклад обо всём произошедшем с момента последней встречи. Сама Марина все эти словесные конструкции изложила бы одной фразой «ничего не произошло».

Непосредственность Актинии и Вьюнка могут и положительную роль сыграть — общаются с Осенью, будто давно знакомы. Коаэ и Рэда напоминают матерей, присматривающих за играющими детьми.

Марина прикидывает, как бы сбежать — если вблизи Динки длительное время ничего не происходит, то вот-вот рванёт что-то, по последствиям сопоставимое со взрывом погребов боеприпасов главного калибра на линкоре.

— Рэд, я пойду поплаваю? — Осень держит за руки и Вьюнка, и Актинию.

Хорт с улыбкой кивает. Две островитянки рядом камню утонуть не дадут, а тут и сама игрушечная принцесса на воде держится уверенно.

Динка хотела сначала за ними увязаться, стайному чувству она в определённой степени подвержена, но на полдороге передумала, ограничившись тем, что уселась верхом на балюстраду поближе к воде.

Марина решает усесться рядом. Только боком, а не верхом. В последнее время начинает понимать — у Кошмара есть одна способность, к сожалению или к счастью не осознанная ей до конца. Способность парализовать активность других. В том числе, и самой Марины. Когда это существо поблизости, начинаешь забывать, что собиралась делать сама, невольно начиная следить, чтобы чего-то не сотворила Динка.

Когда сестрица Эорен сидит относительно тихо — она опаснее всего.

— Марин, а линкор мне показать можешь? Я на настоящем никогда-никогда не была.

Кошмар на деле серьёзно рискует, ибо у Марины реакция на любое удвоенное без необходимости слово в виде удара в челюсть стремительно приближается к уровню безусловного рефлекса. Притом рефлекса что никогда не сработает на ту, кто на самом деле чаще всего разговаривает таким образом.

— У меня нет персонального.

— Но у тебя же есть брат, у которого линкор есть.

В общем-то, идея и реализуемая, и безобидная. Тем более, насколько Марина помнит, при работах в доке боеприпасы выгружают.

— Линкор, вообще-то, у Империи, а не у моего брата.

— Всё равно. Покажешь?

— Не сейчас.

— Опять чего-то ждать! — совсем по-детски дуется Кошмар.

— Можно подумать, тебе часто ждать приходилось!

— Бывало... — начинает с оттенком многозначительного трагизма, но заметив усмешку Марины, торопливо добавляет: — Иногда!

В случае с Динкой Марину довольно часто подводит наблюдательность, ибо самая странная вещь на ней смотрится вполне органично. На этот раз на левой руке красуется копия старинной перчатки для кулачного боя, состоящая почти из одних ремней и оставляющей открытыми пальцы. В Империи Островов прекрасно умели создавать реалистичные структуры. Некоторые удалось вывезти. В том числе и ряд скульптур бойцов. Древняя борьба была крайне жестоким развлечением. По сути дела, в ней запрещалось только выдавливание глаз и укусы. Все прочие удары любыми частями тела по любым другим были разрешены.

Песочек тоже отчасти позиционировался как возрождение древней забавы, но правила были помягче. Да и предки нередко усиливали перчатки стальными бляхами, а то и клинками... Такие состязания куда больше зрителей собирали, ибо очень уж были ставки высоки...

Да и Смерть упоминала, что сталкивалась с подобным.

Перчатка вроде как у Динки и сейчас изготавливаются, только не для боёв (хочется надеяться), а как популярные безделушки, особенно хорошо продающиеся вблизи музеев, где выставлены соответствующие статуи.

Раскопки на Архипелаге дали множество деталей быта Островной Империи. Нашлись и подлинные образцы перчаток. Чуть ли не единственное, в чём Саргон походил на своего предшественника, был интерес к раскопкам на Архипелаге. Музей имени этого самого предшественника стал чуть ли не главным хранилищем ценностей Архипелага. Притом большинство ценностей на Архипелаге и остались, экспозиция считается филиалом столичного музея.

Вот только Динка в тяге к древней истории не замечена. Тут сама Марина знает гораздо больше, а уж если если Эриду спросить... В изображении обнажённого тела предки выдающихся успехов достигли. Разноглазая о достижениях культуры обладает знаниями в комплексе, то есть знает не только про все древние бронзы, но имеет представление о разных способах литья из сплавов меди.

— Марин, а в этом можно на песок пойти? — вертит рукой с таким видом, будто её впервые видит, и не представляет, как там надетое оказалось.

Угу. Ругаться не на кого, сама Марина и научила Кошмар такие перчатки носить. Вот только предки носили их на обеих руках. У Динки же на левой, хотя она ярко выраженная правша, особенно в вопросах нанесения ударов.

— Клинки установить не думаешь?

— Разве можно так делать? — интересуется с удивительной непосредственностью. Можно заподозрить, Кошмар так издевается.

— Правила могла бы и выучить. Разумеется, нельзя. Сейчас не настолько дикие времена.

— А жаль!

— Смерть поподробнее расспроси. Узнаешь много интересного.

— Я и так всё нужное мне знаю.

— У меня есть некоторые сомнения. На настоящем песочке ты не была.

— Но тут я у всех выигрываю...

— Кроме меня и Звезды.

— Вы старше.

— Относительно остальных никаких мыслей не возникает?

— Думаешь, они мне намеренно проигрывают?

— А сама как думаешь? Только если честно перед самой собой? Люди склонны воспринимать победы как должное.

Динка дуется, но всё-таки через силу кивает.

— Думаешь, они тебе не поддавались? — всё-таки, Кошмар хочет оставить за собой последнее слово.

Марина зевает:

— Мне, знаешь ли, уже всё равно. Хотя Рэда и считает меня универсальной, но достоверно могу сказать — меня побаивается Звезда. И некоторых в прошлом году я достаточно сильно травмировала.

— Жалею, что не пошла. Сама бы во всём убедилась.

— У тебя опыта намного меньше. Да и тогда ты только в моей победе была заинтересована. Крайне необъективная точка зрения.

— Марин, тебе говорили, какая ты скучная временами?

— Мы тогда ещё не были по-настоящему знакомы. Только знали о существовании друг друга.

— Ты иногда можешь быть скучнее бродящих о тебе слухов.

Марина кулак демонстрирует:

— Про Рэду, Коаэ да и тебя любимую тоже всякое болтают. Да и твою сестру можно припомнить. Кошмаром человека просто так не назовут.

— Мне так даже нравится, — беззаботно ухмыляется Динка.

Марина пристальнее её рассматривает. Когда общаешься с человеком, проводящим много времени с разноглазой, следует быть настороже. Ибо мысли у таких возникают примерно такие же странные, как у самой разноглазой.

Хотя, Эрида людей на множество сортов делит. Всё-таки умеет к людям относится по-разному. Тем более, многие заинтересованы в получении с разноглазой различных материальных ценностей, и терпят её странности.

Впрочем, Марине из-за крайне специфических взглядов Эриды временами хочется её задушить. Слабоватое утешение — Эр умеет слышать слово «нет».

Да и у разноглазой есть излюбленный тип телосложения, напоминающий и её саму, и Софи. Все прочие нравятся гораздо меньше. Что, в общем-то устраивает саму Марину и Рэду, о чём думает Коатликуэ — известно только самой змеедевочке. Кошмар слишком Кошмар, её сама разноглазая опасается из-за слишком разрушительного характера.

Сама разноглазая продолжает считать, будто дружит практически со всеми, кроме Софи, и то там вполне разрешимое небольшое недопонимание. В конце весны Марина даже с соправителем разговаривала на предмет мировосприятия Эр. Дипломатически выражаясь, взаимопонимания достигнуто не было, хотя отдельные точки соприкосновения нашлись.

Тут сейчас поближе есть источник неприятностей, точнее, целых три, но два из них в текущий момент успешно нейтрализованы морской водой и жизнерадостной Осенью.

— Вы тут, пока меня не было ничего не замыслили?

— А должны были? — Кошмар интересуется настолько спокойно, что Марина сразу же утрачивает и без того небогатое доверие.

Сидящая спокойно на одном месте Кошмар — это событие мирового уровня, более значимым может оказаться только приступ миролюбия у императора Тима.

— Дин, меня крайне смущает, что с момента приезда не произошло чего-то, связанного с тобой, а если учесть, что концентрация взрывоопасных смесей только увеличилась... Знаешь, мне как-то хочется чтобы Резиденция и дальше стояла на этом самом месте. Желательно в целом виде.

— Ты про Актинию с Вьюнком? Ты не бойся, они хорошие, — угу, с интонацией «всё хорошо» Кошмар будет о пожаре на складе боеприпасов сообщать. Знаем мы таких. Сами танки угоняли и весьма серьёзный полноценный фугас заложили. Вот только способности Кошмара вызывают очень сильные сомнения, а с этими двумя вопрос ещё далёк от решения.

— Дин, слово «хорошо» в твоём исполнении — угроза сама по себе. В жизни не поверю, будто вы ничего не замышляете.

— Да нет, — машет рукой Кошмара, — они спокойные, так что временами просто скучно. У Эр обе были, но она только рисунки сделала. Как и всех прочих, для общей коллекции.

Марина могла бы поверить, если бы Актиния не была первой, с кем она познакомилась в этом году, а Вьюнка не понадобилось сгонять с весьма высокого дерева.

— Вы мне тут Осень не вздумайте каким-нибудь глупостям учить. А не то, знаю я вас!

— Марин, как ты могла такое подумать?

— Вот так и могла, ибо я слишком хорошо знаю тебя.

Динка пытается что-то изобразить, но с умением притворяться всегда было не очень, даже у Коатликуэ это гораздо лучше получается.

— Что стянула? Артиллерийские снаряды или взрывчатку?

— Знаешь, Марина, мне, наверное, надо на самом деле какой-нибудь склад ограбить, чтобы в будущем ты мне такие вопросы задавала обоснованно.

— Можно подумать, сейчас они необоснованы!

— Абсолютно беспочвенны, — Кошмар решительно мотает головой, про себя Марина отмечает: если Динка что-то у неё и позаимствовала, то манеру речи с обилием умных словечек и технических терминов. — Марин, мне надоело быть Кошмаром и источником всего весёленького на территории школы. У меня чуть из сестры не сделали подобное посмешище. В отношении себя я такого допустить не хочу. Даже ты считаешь, что я умею только разрушать. Мне такая слава больше не нужна. Воспринимай меня серьёзнее, в конце концов, между нами чуть больше года разницы.

— Сама серьёзнее будь, чтобы к тебе стали относится по-другому.

— Знаешь, человеку крайне сложно избавится от славы милой забавной игрушки. Но мне надоело жить в таком качестве. Пусть это игрушка самой тебя. Я не хочу больше выполнять функции твоего голоса. Я сама человеком быть хочу, а не инструментом великой Марины Саргон. Я всяко пробуду ещё какое-то время в «Сордаровке» после того, как там уже не будет тебя. Мне надоело быть твоей тенью. Можешь злиться, можешь нет, но я сказала...

— Давно собиралась?

Динка носом шмыгает:

— Не знаю, с зимы наверное... Ну, как Рэду чуть не убили.

Ещё одна не вполне ясная аналогия. Хотя обидчиков Рэды поколотил как раз друг Дины.

— Он мне сказал, на какой-то миг ему показалось, что там не Рэда, а я. Потом уж я сама представила себя на её месте. Поняла, что может не сработать броня в виде твоего присутствия. Поэтому надо что-то мочь самой.

— Потому тебя на песочек и потянуло?

— Не знаю, но наверное, и это тоже. Что смог один человек, сможет и другой.

— Не в этом случае, — качает головой Марина, — я слишком намного сильнее тебя. Большинства местных девочек, вероятно, тоже. Хотя попробовать можешь, тут есть кому учить. Только не обижайся, если побьют — тут многие годами занимаются, а у тебя — только чуть больше года рукопашного боя.

— Думала, ты станешь мне запрещать...

— Смысла не вижу. Лучше не мешать, чем ждать пока ты начнёшь поступать мне назло. Ты, похоже, решила на меня впечатление произвести.

— Ну да. Ещё и на Эорен. Немного.

— Она, как раз, всё такое не слишком любит. Это ты или я — весьма драчливые личности.

— Ты уверена? — чувствуется, что ответ для Дины очень важен.

— Простейшее наблюдение, — хмыкает Марина, — она на тебя хоть раз в жизни руку подняла? Хоть бы по праву старшей?

— Нет... Никогда такого не было, — решительно заявляет Дина.

— Думаю, и в других ситуациях к кулакам она прибегала в последнюю очередь... Ты, вроде, знаешь, кто тут отвечает за рукопашный бой. Время ещё есть...

— Нет, ну а ты не поможешь?

— Дин, я не умею и ненавижу учить. Тем более, тому, что у меня у самой, считай, на рефлексах. Толку не будет, тем более, все местные, начиная от Смерти, в этом разбираются куда лучше меня... Из бывших песчаных здесь не только Смерть...

— Сама в этом году не пойдёшь?

Марина решительно мотает головой:

— Нет. Сверстника я почти любого искалечу. Надо же и другим дать шанс проявить себе. Тебе, или той же Звезде. Вам этот успех куда важнее, нежели мне. Тут как с Диадемой Императрицы Островов. Вручается один раз.

— Неверно, — дуется Дина, — и Диадема, и твоя награда могут вручаться несколько раз. Я узнавала, в противном случае, это лишало бы награды большей части смысла.

— Но самая яркая — всё равно, самая первая. Для меня был бы некоторый смысл, собирайся я и дальше жить на Архипелаге. Но я жить собираюсь совсем в других местах. И здешняя награда останется воспоминанием о далёкой молодости.

Динка откровенно в кулак хихикает.

— Посмейся мне ещё тут! Я ведь могу и передумать!

— А я могу и честным путём выиграть! Притом, даже у тебя! — показывает язык. — Бе-е-е!

— Самоуверенность у тебя, прямо скажем, зашкаливает, — Марина насмешливо трёт подбородок, — впрочем, ты не из тех девушек, кто считает, будто развитые мускулы — это что-то плохое.

— Я же говорила, шансы у меня есть. И против тебя, и против Звезды этой.

— Звезда старше, и вот с таких лет бредит этим занятием. Я гораздо сильнее. И у меня голова очень крепкая. В прошлом году мне достаточное количество раз туда попали.

— А ещё ты туда ешь! — Кошмару явно хочется напоследок напомнить своё прозвище.

Марина кровожадно поднимается, широко раскинув руки.

— И это тоже! Но сейчас я тебя просто поймаю, и буду в море макать, пока пузыри пускать не начнёшь! Я далеко не всегда добрая, хотя, и не такая злюка, как обо мне говорят.

Марина надвигается. Динка отодвигается.

Неожиданно между ними оказывается раскинувшая руки Коатликуэ.

— Девочки, не надо ссорится.

Марина демонстративно руки на груди скрещивает. Змеедевочка и под метательный нож, и наверное, под выстрел может броситься. Вот уж кто больше всех не любит никаких ссор.