Просто держи меня за руку (гет)

You're so despicable

When you're acting reasonable

And I hate it

And I hate it

Within Temptation

We deceive the world with lies we hide

Behind the smiles

Red

— Какого ХЕРА...

Гермиона вся сжалась, глядя, как он попытался повторить тот же фокус, выпустив ее руку, в бешенстве ударил кулаком о край кровати, когда ничего не вышло, и процедил сквозь зубы такое, что даже у уличной шпаны свернулись бы уши.

— Северус… это же лучше, чем… чем совсем ничего, — совсем растерявшись, пролепетала она и попыталась было опустить руку ему на спину, но он сбросил ее, резко передернув плечами, и вскочил с кровати. На его лице было написано отвращение и ярость.

— Твари! — прошипел он злобно. — Того, кто придумал ритуал с подобными последствиями, следовало бы повесить на его же собственных кишках!

— Но я ведь могла бы… ты мог бы…

— Таким ты хочешь меня видеть? Да лучше совсем превратиться в маггла, чем… так!

Он сгреб валявшуюся на полу одежду и вылетел из комнаты, чудом не порезав ноги. Внизу с оглушительным грохотом хлопнула какая-то дверь, жалобно зазвенело стекло. Гермиона вздрогнула и закрыла глаза. В первые секунды, когда она поняла, что он может колдовать при контакте, то даже обрадовалась, ведь это означало, что ее догадки верны, и нужно просто найти способ передавать ему магию лей-линии без прикосновения. Но пока она будет его искать, ему придется колдовать только с ее помощью, а для него подобный выход был унизительней некуда. Оказаться в полной зависимости от другого человека даже в мелочах… Мало было Дамблдора, который полжизни дергал его за ниточки.

Кошмар. Кошмар-кошмар-кошмар. Хуже этого, наверное, ничего уже придумать нельзя.

«Мерлин… Что же мне теперь делать?..»

Гермиона подтянула колени к груди и обхватила их обеими руками, слегка раскачиваясь взад-вперед и кусая губы. Спавшее было напряжение возвращалось вместе с противной нервной дрожью. Она почти поверила, что все еще может получиться. Почти поверила, что найдет выход, пусть даже какую-то временную полумеру. Но Северус не удовлетворится полумерой. Только не в этой ситуации. Он скорей предпочтет полностью отказаться от магии.

«Дура-дура-дура. Вставай. И не вздумай лить слезы. Лучше возьми и наведи здесь порядок. Ты должна ему хотя бы это. Ему же надо как-то здесь жить».

Гермиона осмотрела комнату и впилась ногтями в ладони. Таких мощных выбросов у нее не было с детства. Кажется, ей было лет пять, когда она впервые что-то разбила дома — вроде бы ей не дали досмотреть мультик, и она рассердилась. Родители тогда страшно перепугались. После этого никаких происшествий не было долгое время, потом опять что-то разбилось или взорвалось, и на пороге их дома объявилась сама Минерва Макгонагалл, которая весьма доходчиво растолковала Грейнджерам, что у них дочь-волшебница, что в Британии (да и по всему миру) такие дети — не редкость, что в одиннадцать она получит приглашение в колдовскую школу... Гермиона тогда почти сразу же успокоилась и таких выбросов больше не допускала. Подобный контроль был сродни тому, как ребенка приучают к горшку, и ей ужасно не хотелось оконфузиться перед остальными волшебниками, когда она пойдет в школу. И только сейчас она поняла, насколько жутко было ее родителям, когда в доме происходило нечто подобное. Они были абсолютно бессильны перед стихийной магией дочери, в отличие от волшебных семей, где любой взрослый мог быстро пресечь или и вовсе предотвратить катастрофу.

«За все время учебы в Хогварце у меня никогда не было спонтанных выбросов… Я что, чрезмерно увлеклась?..»

Нет, не только это. «Родная» стихийная магия проявлялась куда слабее, обуздать ее было легче, а теперь энергия шла непрерывно, и надо было строже следить за собой. Она и следила. Если не считать недавнего мелкого инцидента в библиотеке, едва не стоившего ей длиннющего сочинения по зельям, на которое она потратила несколько вечеров. Она даже внимания особо не обратила — решила, что перестаралась с заклинанием высушивания чернил. И вдруг такое. Это не может быть случайностью.

Надо серьезно заниматься. Только где выкроить на это время?

Страшно. Вот теперь уже страшно. Сегодня стекло в окне, а завтра что? Потолок на голову рухнет?

Гермиона вытерла глаза, осторожно спустила ноги с кровати, чтобы не наступить на осколки, оделась и, подобрав свою палочку, так же осторожно восстановила стекло в окне, тщательно контролируя силу заклинания. Так просто. Это в одиннадцать магия казалась ей чем-то невероятным, а сейчас она так привыкла даже самые простые действия выполнять с помощью колдовства… Не будь она волшебницей, стекло пришлось бы покупать, да еще платить мастеру, который вставил бы его в раму. И пыль вытирать вручную. И много чего еще. А Северусу ведь придется здесь жить. И если что-то разобьется или сломается, он уже не сможет это починить одним движением руки.

Несправедливо. Он столько сделал и для всего колдовского мира в целом, и для нее в частности, и уж точно не заслужил после войны заморачиваться еще и бытовыми вопросами. И как его, должно быть, корежит, когда он видит ее с палочкой в руке.

Первой мыслью было отказаться хотя бы от бытовых заклинаний и делать все по-маггловски, чтобы не унижать Северуса еще больше, но, оглядев фронт работ, Гермиона только покачала головой, сорвала с кровати мятое покрывало, брезгливо скривившись при виде постельного белья, которое, похоже, заправили еще летом и с тех пор ни разу не меняли, и пошла искать ванную. Санузел оказался на первом этаже, рядом с кухней. Выложенный дешевой щербатой плиткой пол и допотопная лейка для душа, вкрученная прямо в стену, не вызывали никаких чувств, кроме уныния. В трубах все время булькало, и вода была холодная — похоже, ее грели исключительно магией. Гермиона свалила белье кучей на полу, радуясь, что в Норе не пренебрегала наставлениями миссис Уизли и все-таки изучила основные бытовые чары. Стирать простыни вручную в ее планы не входило. Она высунула голову в гостиную и прислушалась. Где-то внизу гремело, тренькало и звякало, словно кто-то швырял на стол склянки в порыве раздражения. Наверное, у Северуса здесь и лаборатория есть, хотя где она могла прятаться, если на виду были только гостиная и кухня, Гермиона не представляла — дом снаружи вовсе не выглядел большим. Не иначе как чары невидимого расширения.

Лучше сейчас к нему не лезть. Если она что и почерпнула из романов и фильмов «про любовь», так это то, что когда мужчина сердится — разговаривать с ним бесполезно. Пусть сначала остынет. А ей тут есть чем заняться. Был в этом и еще один неожиданный плюс: ручной труд успокаивал нервы, а заодно давал возможность продумать грядущий разговор. Обследовав дом, Гермиона нашла кладовку и скудный набор моющих средств (и маггловских, и колдовских вперемешку). Еще раз обошла и спальню, и узкий темный коридорчик, и вторую комнату — такую маленькую, что там помещались только кровать и старый, потрескавшийся комод. Пыль и паутину убрать легко. А вот как сделать этот дом хоть немного уютнее? И как здесь сможет прожить человек без магии? Та же стирка, обогрев, да и еду готовить надо. На кухне стояла обычная старенькая электроплитка, выглядевшая так, словно ею в последний раз пользовались еще лет двадцать назад. Ни холодильника, ни стиральной машины, ничего. Хорошо хоть вода и электричество есть.

Плакать в самом деле было некогда. Хоть и очень хотелось.

Снейп, скрипя зубами от злости, разбирал запасы зелий и ингредиентов в подвале. Голова горела. Лишенное магии тело казалось грубой деревяшкой вместо послушного отлаженного механизма, который никогда его не подводил. Он разбил несколько склянок и почти схватился за левый рукав, чтобы достать палочку и все исправить. Надолго задумался над тем, как и куда выбрасывать мусор — раньше он просто использовал Evanesco. А потом наткнулся на шкаф, в котором хранил особо ценные снадобья и компоненты, и понял, что не может его открыть. Дверцы были запечатаны магией. В бешенстве швырнув в стену первое, что попалось под руку, Снейп уперся ладонями в край стола и низко опустил голову, судорожно втягивая затхлый подвальный воздух сквозь сжатые зубы.

Уж лучше бы в самом деле сдох в той хижине.

Проклятье, как же хочется перестать всех спасать и заботиться только о собственной шкуре! Когда он уже сможет, наконец, отвечать только за себя? Ему ведь за что-то дали столько прозвищ — «сальноволосый ублюдок», «скользкий гад», «слизеринский упырь», «последняя сволочь» и прочее, и прочее, и прочее. Почему он не может этому соответствовать, наплевав на всех и вся? Много лет ему удавалось прикидываться, что так и есть, но в конечном итоге он все равно не смог просто взять и все бросить, хоть и не раз порывался. Не мог не вмешаться, чтобы попытаться спасти Лили, которая ни во что его не ставила. Не мог отказать Дамблдору, когда тот настоял, чтобы его ручной Пожиратель и дальше оберегал Поттера-младшего. Не мог послать Золотую троицу куда подальше, и пусть бы сами разбирались с крестражами. А Гермиону тем более послать не мог, даже если бы между ними не возникла эта жуткая связь. Северус хорошо помнил то утро, когда проснулся и почувствовал ее дыхание у себя между лопаток, а ее руку — поверх своего плеча. Он столько лет мечтал о том, чтобы в его жизни появился человек, который слышал бы его даже тогда, когда он молчит. Один-единственный человек, рядом с которым ему будет комфортно и которого он сможет впустить туда, куда больше не впускал никого после ссоры с Лили, хоть и с трудом представлял, как снова довериться кому-нибудь. Все, что люди узнавали о нем, они потом использовали против него.

Кажется, его желание сбывалось, и даже с избытком. Но сама суть этой связи отравляла все хорошее, что в ней было. Цена за эту мечту оказалась не просто непомерно высока — она была неподъемна. Он мог сколько угодно лгать девчонке и самому себе, что проживет и без магии. Да, со временем приспособился бы. Но это… Оставленная ему способность колдовать, держась за чью-то руку, была до того изощренной пыткой, до того жестоким издевательством над его личностью, что ему хотелось орать и крушить все вокруг. Он потерял себя. Хотя Гермиона в этом не виновата.

Идиот, трижды идиот. С чего-то решил, что все будет так просто и понятно, и раз у них обоих нет опыта подобных отношений, то будет легче, потому что и ожиданий толком никаких нет.

«Без магии я никто, пустое место. Я так гордился своими достижениями и тем, что они оказались кому-то нужны. Мастер в двадцать один, самый молодой Глава Слизерина, профессор зельеделия, специалист по темным искусствам… А с заимствованной магией я стану просто посмешищем. Что я могу ей предложить? И что мне теперь делать?..»

За всю его жизнь этот вопрос возникал перед ним столько раз, что и не сосчитать. И каждый раз — в таких ситуациях, когда впору шагнуть с крыши или биться головой о стену, пока не треснет череп. Выход один — найти способ разорвать эту связь, чтобы не зависеть друг от друга, а если такого способа нет — изобрести его. Но для этого тоже нужна магия, а мысль о том, что ему придется выполнять даже простейшие заклинания, держась за руку Гермионы как слепой или калека, не вызывала ничего, кроме омерзения. Еще неизвестно, что позорнее — тот эпизод у озера, когда Джеймсу Поттеру таки удалось стащить с него штаны, или нынешняя зависимость от бывшей студентки.

Снейп просидел в подвале несколько часов. Разбирал то, к чему мог прикоснуться, бродил кругами вокруг рабочего стола, не решаясь даже попробовать сварить что-нибудь совсем простое, выполнял дыхательные упражнения, чтобы успокоиться, разминал снова начавшую деревенеть левую руку. Когда погас светильник, Снейп еще какое-то время сидел на полу в полной темноте, пока не замерз окончательно — в лаборатории стояла старенькая чугунная печка, но не было ни угля, ни дров, чтобы ее растопить. И это только самое очевидное, чего он теперь не может сделать колдовством. Ни разжечь огонь, ни убрать пролитое или просыпанное, ни починить сломанное, ни поставить защиту вокруг дома. Никаких манипуляций предметами, никакого Заступника, аппарирования, полетов, невидимости, ни-че-го.

На ощупь выбравшись наверх по тихо поскрипывавшим деревянным ступенькам, он постоял в гостиной, водя пальцами по корешкам книг. Наугад вытащил несколько, с трепетом раскрыл и с облегчением обнаружил, что может их читать. Потянулся было к полкам у камина, чтобы достать один из самых ценных фолиантов по органическим ядам, добытый через десятые руки откуда-то из Азии. Книга вздрогнула и тяпнула его за руку, хотя с момента ее приобретения такого ни разу не случалось. Вот это уже было совсем обидно. Снейп раздосадованно затолкал книгу поглубже на полку и, обойдя диван, перегораживавший гостиную, остановился как вкопанный перед открытой дверью на кухню.

Гермиона, стоя на четвереньках, мыла пол. В данный момент ее круглая, обтянутая джинсами попа торчала из-под кухонного стола, пока ее обладательница вычищала мусор, набившийся в щели между рассохшимися досками. Почему она делала это руками, а не магией, Снейп не понимал. Он с минуту завороженно наблюдал за ней, даже позволил себе нарисовать в уме парочку недвусмысленных и весьма откровенных картин, но тут девчонка выползла из-под стола, сгребла тряпкой мусор и лишь затем нашарила лежавшую на столе палочку, чтобы уничтожить все лишнее. Вид у нее был как у взъерошенного после драки воробья — вероятно, дом усиленно сопротивлялся ее попыткам навести здесь порядок. Волосы, закрученные в узел на затылке, выбивались там и сям отдельными прядями, торчавшими во все стороны. Впрочем, Снейпу отнюдь не казалось, что это хоть сколько-нибудь ее портило. Возможно, потому, что она отмывала именно его дом, хотя он об этом и не просил.

Поднявшись с колен с тряпкой и палочкой в руках, Гермиона обернулась и увидела ухмылявшегося своим мыслям Снейпа. Подняла брови:

— Что?

— С каких пор волшебники моют полы руками? — ляпнул он первое, что пришло на ум, и тут же прикусил язык.

Ее лицо даже не дрогнуло в ответ на колкость.

— Когда я отмываю что-нибудь вручную, я успокаиваюсь, — невозмутимо заявила она, бросая тряпку в ведро с водой. — У тебя на чердаке, похоже, завелись крысы. Там все время что-то шебуршит, но я туда первой не пойду.

Ну надо же… С Пожирателями драться не побоялась, а каких-то крыс — боится?

— Возможно, не только крысы, — он нарочито медленно осмотрел ее, от завязанных небрежным узлом волос до закатанных до середины икры штанин и обратно. Перевел взгляд на гору посуды, высившуюся в мойке, и настежь распахнутые шкафчики. Уже вымытое окно было приоткрыто, с улицы тянуло холодом. — Ты что, все это мыла вручную?

— Не все. Но полы и мебель в таком состоянии, что использовать магию я не рискнула. Боялась не рассчитать.

— Здесь всегда так было, — Снейп полубессознательно потер левую руку, неприязненно оглядывая нехитрую кухонную обстановку, словно она нанесла ему личное оскорбление.

— А еще я хотела постирать, но не нашла порошок.

Позорище. Не хватало еще, чтоб она стирала его вещи!

— Даже не думай. В соседнем квартале есть прачечная. Я не стираю дома.

— Ты носишь вещи в прачечную? — недоверчиво спросила Гермиона, не менее бесцеремонно разглядывая его в ответ. Снейп пожал плечами:

— Я не особенно силен в бытовой магии, а домовых эльфов у меня никогда не было. Инструкцию по пользованию стиральной машинкой может осилить даже ребенок… Зачем ты это делаешь?

— Что именно?

— Убираешься в моем доме. Я все равно здесь надолго не задержусь.

— А почему бы и нет?

Действительно. Это же в порядке вещей — сначала заниматься сексом в бардаке, а потом намывать полы вручную, пока хозяин дома сгоняет злость в подвале. Наверное, ему стоило бы извиниться за резкость, но Снейп не нашел в себе ни капли желания извиняться. Он не чувствовал себя виноватым. И о сексе, кажется, вспомнил зря. Особенно под таким взглядом, каким она буравила его сейчас. Но если он предложит ей повторить, она наверняка захочет обсудить то, что случилось наверху, а затрагивать больную тему он был не готов. Поэтому, не придумав, что еще сказать, чтобы не нарваться на нежелательный разговор, он молча обошел девушку и взялся мыть посуду. Ему, в общем, было не привыкать — в лаборатории он тоже всегда прибирался без магии, чтобы случайно не испортить чувствительные к колдовству ингредиенты. Это было проще и быстрее, чем вычислять, что и на какое заклинание может среагировать. Гермиона понаблюдала за ним секунд десять, но комментировать больше не стала, только вздохнула и вернулась к уборке.

Когда они закончили на кухне, Северус, вернув посуду в шкафчики, неловко переступил с ноги на ногу, внутренне сжавшись:

— В подвале целый шкаф всякого...

Гермиона коротко кивнула:

— Сейчас?

— Лучше не откладывать.

Он снова открыл дверь в подвал и замер, привыкая к темноте.

— Можно зажечь свет?

— Можно. Самое чувствительное хранится под блокиратором.

— Блокиратор магии? — удивилась она, зажигая огонек на кончике палочки. — Такой, как были у Пожирателей, когда они пришли в Хогварц?

— Не совсем. Те блокираторы глушили излучение носящего их человека. Этот, наоборот, глушит внешнее воздействие.

— Я о таком даже не слышала… Я знаю, что есть вещества, которые делаются нестабильными от магии или вовсе теряют свойства, но мы вроде ни разу с такими не работали. Ты на уроках никогда ничего такого не говорил.

— Любые вещества меняют свойства, если к ним применять чары или трансфигурацию, и поэтому я запрещал вам пользоваться палочками во время приготовления снадобий, ты могла бы уже и догадаться.

— Но ведь есть же фоновое магическое излучение, — нахмурилась она. — Разве оно не влияет? Я как-то не задумывалась раньше…

— Фоновое излучение не настолько сильно воздействует на ингредиенты и сами зелья, иначе бы никто ничего не мог сварить. В любом случае, то, что входит в школьную программу, не содержит никаких компонентов с повышенной чувствительностью к магии. Такие компоненты помещаются под блокираторы.

— Разве нет какого-нибудь заклинания, чтобы заменить блокиратор? Что-нибудь, исключающее внешнее воздействие, вроде Protego? И почему нам ни о чем таком не рассказывали?

— Любое заклинание, направленное на подавление или отражение магического излучения, неминуемо воздействовало бы на объект наложения, так что изобретать подобное бессмысленно. Для приготовления снадобий из школьного курса достаточно просто не пользоваться магией на рабочем месте.

Гермиона прикусила губу и оглядела полки и шкафы:

— Который?

— Вон тот в углу, — буркнул Северус, отворачиваясь и зажигая светильник. Надо было и сюда провести электричество, а не пользоваться свечами, как отсталый деревенский аптекарь. — Alohomora и защита от взлома, такая же, как была на входной двери в дом.

Она нерешительно подняла палочку. Бросила на него короткий взгляд:

— Может, ты хотел бы…

— Нет.

Она сняла заклинания и повернулась к нему лицом:

— Не хочешь… поговорить?

— Не имею ни малейшего желания, — он обошел ее и, взяв светильник, оглядел полки в шкафу. Гермиона тоже подошла и заглянула внутрь:

— Ничего себе… Да тут все под лицензию.

— У меня есть лицензия, — напомнил ей Снейп.

— А где же блокиратор?

— Посмотри на шкаф, — он поднял светильник повыше, чтобы ей было лучше видно. Гермиона присмотрелась и невольно залюбовалась слабо мерцающей темной поверхностью стенок:

— Что это такое? Из чего это сделано?

— Покрытие для дерева варится на черном турмалине с добавлением драконьей чешуи. Оно отражает энергию и защищает от внешнего воздействия, но при этом позволяет использовать магию, чтобы защитить сам шкаф от взлома. На все упаковки нанесено такое же, чтобы исключить взаимное влияние.

— Ничего себе, — повторила она, явно впечатленная увиденным. — Это же… Это очень дорого стоит. Турмалин же считается драгоценным камнем.

— Я мог себе это позволить, пока работал на заказ. Большинство снадобий, которые я изготовлял на продажу, стоили серьезных денег. Не будь у меня нужных инструментов и приспособлений для работы, я не смог бы выполнять подобные заказы.

— Это было… незаконно?

— Кое-что — да, — неохотно ответил он, решив, что лучше не врать.

— И что будет, если министерству вздумается проверить твой подвал?

— Если захотят повесить на меня что-нибудь, то найдут, к чему прицепиться. Все это, — он кивнул на полки, — можно использовать как в безвредных, так и в темномагических зельях.

— Значит, это… надо куда-то перепрятать?

— Шеклболт сказал мне, что в аврорате выписан ордер на обыск в лаборатории в Хогварце, но они не могут туда попасть. Про дом речи не было. Хоть это и странно. На их месте я сразу пришел бы сюда. Они не могли не проверить реестр, а если проверили, значит, знают адрес.

— Это если они додумались искать в реестре, что вряд ли. Все знают, что ты живешь... жил в Хогварце. Мы вот тоже все это время думали, что ты и летом остаешься в замке, — хмуро буркнула Гермиона и вытаращила глаза, читая этикетки на коробочках. — Что?! Цветок папоротника?!

— Держи себя в руках, — Северус аккуратно передвигал коробочки на верхней полке, проверяя сроки годности на этикетках.

— Где, во имя Мерлина, ты взял цветок папоротника?!

— Сорвал в лесу.

Гермиона уставилась на него так, будто перед ней был как минимум один из Основателей Хогварца:

— Сорвал… и до сих пор не использовал? Это же…

— Я знаю, что это такое, Гермиона.

— Но он же усиливает воздействие любого зелья в десятки раз!

— Ты собралась цитировать мне справочник редких растений? У меня не было причин тратить такой ингредиент на что попало.

— Зачем тогда сорвал?

— Хотел проверить, смогу ли. Раз ты знаешь его свойства, то должна знать, как и где его добывают. В крайнем случае я планировал его продать, если не найду ему применения, но пока оставил себе. Сушеный действует слабее, чем свежий, но все равно усилит любое снадобье.

— Северус…

— Ты вроде хотела мне помочь.

Гермиона открыла рот. Закрыла. Насупилась.

— Что надо делать?

— Убирай с полок все, что просрочено, даты на этикетках. Упаковки не открывай и внутрь не заглядывай, жидкости я сам проверю.

— Я вроде не совсем дура, — пробурчала она, наклоняясь к нижним полкам.

На осмотр шкафа ушло минут десять. Снейп подумал, что ему повезло — большинство ингредиентов оказались в полном порядке. Только кровь единорога свернулась непонятно почему. Он обновил записи в каталоге и, закончив, посмотрел на Гермиону:

— Закрывай обратно.

— Разве тебе не…

— В ближайшее время мне это не понадобится. — «Если вообще понадобится…» — Испорченное можешь уничтожить.

Гермиона восстановила защиту, испарила выставленные на стол бутылочки, сунула палочку за пояс джинсов и обхватила руками плечи, немигающим взглядом уставившись куда-то в стену. Снейп, сполоснув руки в маленькой раковине в углу, приблизился к девушке со спины и притянул ее к себе, уткнувшись лицом в ее волосы:

— Тебе, видимо, это кажется странным, но я не хочу об этом говорить. И... колдовать так тоже не хочу. Лучше уж по-маггловски.

— Я понимаю. Но мне кажется, что раз целители в Мунго ошиблись, и энергоканалы целы, мы могли бы поискать…

— Вдумайся в то, что ты пытаешься сказать, и ты увидишь, что это полный бред. Не заставляй меня повторять еще раз.

— Северус, — она развернулась под его руками, чтобы заглянуть ему в лицо, — я знаю, тебе кажется, что… что это унизительно. Я понимаю… мне, наверное, тоже казалось бы так же, если бы я… Но я не собираюсь использовать это против тебя. Пожалуйста, поверь мне. Я бы никогда…

— Я знаю. Но я не для того вырвался из лап Темного Лорда и Дамблдора, чтобы опять угодить в… зависимость. Я не хочу усугублять проблему. Мне и так требуется контакт раз в сутки.

— Нам требуется, — тихо произнесла она, глядя на него. — Я точно так же завишу от тебя.

— Вот мы и выясним природу этой зависимости, — Снейп легонько сжал ее лицо в ладонях. — Вполне возможно, что Основатели тоже ошибались, и эта проблема решаема. Вроде бы спящие лей-линии никто не пытался активировать. Во всяком случае, в Британии. Когда Шеклболт хочет с нами встретиться?

— Завтра в три.

— Надо воспользоваться случаем и взять у него пропуск в министерскую библиотеку.

— А ты… сможешь ею пользоваться?

— Большинство моих книг остались мне доступны, — он вспомнил укусившую его книгу и поморщился. — Черт, по большому счету мы ничего не знаем о магии. За столько веков никто так и не выяснил, откуда она берется и куда исчезает.

Гермиона слегка прикусила губу:

— Похоже, нам будет чем заняться в ближайшем будущем.

Он просканировал взглядом ее лицо и прищурился:

— Никакого дополнительного чтения, пока не сдашь экзамены. Иначе ты вообще спать перестанешь.

Она обняла его за пояс обеими руками:

— Никогда не думала, что смогу сказать это тебе в лицо, но ты зануда.

— От зануды слышу, — парировал Снейп, притягивая ее голову ближе, чтобы поцеловать. Гермиона вздохнула и приникла к нему, отвечая на поцелуй.

— Если мы сейчас продолжим, уборку придется отложить, — пробормотала она.

— Еды здесь, кстати, тоже нет. И кто-то говорил о стирке.

Они уставились друг на друга, глаза в глаза. Гермиона выдохнула и рассмеялась:

— Знаешь, мне Гарри говорит, что я становлюсь на тебя похожа.

— Это ужасно, — съехидничал он. — И что-то мне подсказывает, что это был не комплимент.

— Да нет, он в целом ничего против тебя не имеет…

— В целом, — подчеркнул Снейп, отстраняясь от нее. — Раз уж взялись наводить порядок, надо закончить.

— И еще крысы на чердаке, — напомнила ему Гермиона. Снейп слушал, как скрипят ступеньки у нее под ногами, пока она поднималась из подвала следом за ним, и гадал, не ошибся ли в очередной раз. Нет, он не сомневался, что повел себя благоразумно, но почему-то от этого благоразумия буквально тошнило.

Остаток дня они разбирали книги, ходили за продуктами в маленький магазинчик в двух кварталах от дома, даже приготовили вдвоем вполне сносный ужин. Гермиона с любопытством глазела по сторонам, но Снейпу было невероятно стыдно за всю эту ужасающую нищету, хоть его вины в этом не было. Он и Лили никогда сюда не приводил — едва побывав на той стороне реки и увидев чистенькие, аккуратные домики и цветущие палисадники, он сразу понял, что они принадлежат к совершенно разным мирам, даже невзирая на то, что они оба — волшебники. Тамошние обитатели казались ребятне из рабочей части Кокворта едва ли не небожителями, и с тех пор здесь почти ничего не изменилось. Гермиона, видимо, шокированная увиденным, не говорила ни слова, но время от времени на ее лице появлялось сосредоточенное выражение, которое Снейп уже хорошо знал. Такое лицо она делала, когда решала какую-то сложную задачу. Ему было ужасно любопытно, о чем же она думает, но спрашивать он не рискнул.

Продавец в продуктовой лавке, бессменный уже лет десять, узнал Снейпа и буркнул под нос приветствие, но этим все и ограничилось. С соседями Снейп не общался, даже имен не знал, хотя некоторые помнили его отца и иногда кивали, увидев его на улице. Простые работяги, еле сводившие концы с концами. Еще подростком он поклялся себе, что никогда не опустится до такой жизни снова, если сумеет вырваться отсюда. И куда все это его привело? А уж Гермиона, даже одетая в маггловскую одежду, совершенно не вписывалась ни в это окружение, ни в жалкий интерьер его дома. Впрочем, даже если бы он остался волшебником, она точно так же не вписывалась бы сюда, хотя, конечно, Северус Снейп-мастер зелий был куда более завидной партией, чем Северус Снейп-безработный сквиб.

Сюр какой-то.

Все происходящее казалось ему нереальным. До возвращения Вольдеморта он не раз пытался представить, каково это — жить с женщиной под одной крышей (исключая собственную мать), но так и не смог вообразить какую-то четкую картинку. Он настолько привык быть один, что его раздражала сама мысль о чьем-то соседстве. Представлять, что кто-то еще будет ходить по его дому, залезать во все шкафы, трогать его книги… Брр. Он боялся, что в очередной раз выставляет себя идиотом, что Гермиона наверняка хочет о чем-то поговорить за работой, что он ведет себя как-то не так — а как надо, он не знал. Почему-то в директорских апартаментах Хогварца преград было меньше, несмотря на то, что они не могли вот так с ходу влезть друг другу в голову. Теперь же Снейпа не оставляло ощущение, что эти треклятые щиты будут вечно разделять их, хотя, по сути, дело было вовсе не в окклуменции. Он вспомнил, как встревожилась Грейнджер, когда они оба убрали блоки намеренно. Словно боялась, что он увидит в ее голове что-то, чего ему знать не положено. Вот и сейчас… С утра она так льнула к нему, а теперь даже не смотрит в его сторону лишний раз. Обиделась, что ли? Но он вроде бы ничего такого не сказал и не сделал. Или просто не хочет отвлекаться, пока не закончит все запланированные дела?

После ужина Гермиона на кухне дописывала очередное эссе, которое ей надо было сдать в понедельник. Снейп хотел было предложить помощь, если ей будет что-нибудь непонятно, но в последний момент передумал и ушел наверх разбирать свой сундук. Раньше он никогда не разбирал его полностью — не было смысла, он приезжал в Кокворт всего на два месяца. Однако в этот раз он разобрал вещи до конца — возвращаться в замок он не планировал, а многие колдовские предметы для него стали бесполезны. Найдя едва ли не на самом дне оба дневника, в которых он вел переписку с Гермионой, Снейп некоторое время держал их в руках, не решаясь открыть и уже ругая себя за то, что так тщательно зачаровывал эти несчастные блокноты, чтобы никто, кроме него, не мог заглянуть внутрь. К его изумлению, обложка на обоих легко поддалась — возможно, потому, что для защитных чар он использовал собственную кровь. Снейп перелистал густо исписанные двумя почерками странички, но вчитываться не хотелось. Прошло немногим больше месяца, а ему казалось, что все это было много лет назад. В другой жизни. Запрятав оба блокнота в шкаф под одежду, он опять потянулся было к левому рукаву за палочкой, чтобы убрать мусор на дне сундука, опять остановил руку на полпути, раздраженно сжав пальцы в кулак. Не придумав ничего лучше, чем закрыть сундук и задвинуть его в дальний угол комнаты, он, миновав сидевшую на кухне Гермиону, отправился в душ и там едва не психанул снова: температура воды тоже регулировалась магией. Дом был старый, о центральном отоплении в этой части Кокворта и не слыхали, вода в кранах была только холодная, местные грели воду в тазиках, чтобы помыться, или же посещали общественные бани. В «приличных» районах пользовались газовыми котлами, но обитателям Паучьего тупика такая роскошь была не по карману. После смерти матери Снейп устроил туалет и душ в доме, но прочими усовершенствованиями заморачиваться не стал. Один взмах палочки, простое заклинание — и горячей воды сколько угодно. Совершенно бесплатно.

«Чертова развалюха. Почему мне ни разу не пришло в голову поставить здесь водонагреватель, просто на всякий случай?»

Вот теперь точно придется искать какое-то более… маггловское жилье. Квартира Ордена в Лондоне и та была оборудована всеми удобствами, недоступными здесь.

Полоскаться в холодной воде, да еще и в холодном доме было крайне неприятно. Ругаясь про себя, Снейп вспомнил о своих подземельях в Хогварце и с ужасом понял, что ему на самом деле очень комфортно жилось в замке, как бы он ни убеждал себя в обратном все шестнадцать лет преподавания. Там тоже было холодно, но у него была своя ванная, горячая вода, домовые эльфы заботливо поддерживали огонь в каминах, а в кровать подкладывали грелки. И всегда можно было наложить согревающие чары, пусть и ненадолго.

Настроение неуклонно портилось. Пора что-то с этим делать, пока не началась еще и магическая «ломка».

Гермиона все так же сидела на кухне, полностью поглощенная своим занятием, даже скрип двери не услышала. Перед ней лежало законченное (и довольно длинное) эссе, поблескивавшее свежими чернилами. Снейп, оставшись стоять в дверях, неспешно рассматривал ее с головы до ног. Даже вот такая, с кое-как завязанными на затылке волосами, в видавшей виды фланелевой рубашке и джинсах, она была привлекательна, и он в который раз недоумевал, какого тролля она не выбрала себе кого-то посимпатичней и помоложе. Опершись локтями о стол, она сосредоточенно перечитывала текст, легонько почесывая нос кончиком пера, затем высушила чернила и, отложив перо и палочку, устало потерла глаза. Без энтузиазма посмотрела на стопку книг, высившуюся на столе, перевела взгляд на дверь в ванную и встретилась глазами со Снейпом. Он сделал шаг вперед и коснулся края стола кончиками пальцев:

— Ты спать собираешься?

— Я еще не все доделала, — она упрямо поджала губы, заметив его выражение лица. — И я не хочу снова слышать о том, что я не тяну, и мне надо взять отпуск.

— Ладно. Тогда спать. Завтра доделаешь.

Гермиона поднялась из-за стола, сложила книги и письменные принадлежности в свою неизменную сумочку, шагнула к Снейпу и, коснувшись его руки, немедленно отдернула пальцы:

— Ты что, мылся холодной водой?!

Ну, и как объяснить ей, что он не хочет, чтоб над ним тряслись, как над хрустальной вазой? И что он не собирается по малейшему поводу просить кого-то прибегать к магии, чтоб его обслужить? Раз магглы могут жить в таких условиях, то и он сможет. Главное — почаще себе это повторять.

— Говорят, холодный душ полезен для организма, — он едва заметно дернул бровью. — В некоторых… случаях.

— А-а, — она моргнула и облизала губы. Щеки у нее порозовели, будто он сказал что-то неприличное. Снейпа эта реакция откровенно позабавила. Он прикусил язык, чтобы не выдать очередную колкость, взял девушку за руку и потянул за собой на второй этаж, надеясь, что действует не слишком топорно. Если оставить ее на кухне, она зароется в учебники и точно спать не ляжет. Да и чего стесняться, в самом-то деле? Это осторожничанье уже начинало надоедать.

Оказавшись в спальне, Гермиона посмотрела на восстановленное окно и, кажется, смутилась еще больше. Нервно взялась рукой за шею:

— Это… Я теперь каждый раз буду… что-нибудь разбивать?

Снейп прикрыл глаза, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не усмехнуться. Ах, вот в чем дело… Вероятно, поэтому она весь вечер как на иголках. Он взял ее за плечи, усадил на край кровати и присел перед ней:

— Может, расскажешь, что тебя беспокоит? Ты с самого утра… ведешь себя странно.

Гермиона с силой сжала руки, переплетя пальцы, и отвела глаза:

— Я… Северус… в общем, я стала слишком сильно чувствовать поток. В первые дни я его не ощущала, он ничем не отличался от моей собственной магии. Чем больше я колдую, тем больше сквозь меня идет. А если я перестаю колдовать, все лишнее начинает рваться наружу… и мне становится труднее им управлять.

— То есть, сегодняшний инцидент был не первым? — прищурился он. Девчонка виновато потупилась:

— Пока ничего настолько масштабного. На днях я… хотела высушить чернила на домашней работе и чуть не сожгла пергамент. А сегодня это. Я стараюсь держать все под контролем, но… Похоже, у меня перестает получаться, и я не знаю, что с этим делать. Меня… предупреждали. Этот человек из Отдела Тайн сказал, что я могу навредить своим близким, если не научусь этим управлять, но как мне учиться, у кого? По книжкам такому не научишься. Я боюсь спрашивать… а вдруг спрошу кого-то не того, и потом меня…

— Стоп, — он накрыл ее руки ладонями. — Это был всего лишь спонтанный выброс. Небезосновательный, кстати.

Гермиона воззрилась на него, слегка подняв брови:

— Потому что мы… увлеклись?

— Увлеклись, да.

Она тихо фыркнула:

— Ты хоть раз слышал, чтобы у людей в… такой ситуации стекла в доме вылетали?

— Я и не такое слышал… и, нет, не расскажу.

У нее заблестели глаза. Отлично. Вот это уже на что-то похоже.

— Еще одна история из бурной молодости? — она изогнула бровь. Паршивка, перенимает все его повадки. — Ты же знаешь, что зря это сказал, да? Теперь мне действительно очень любопытно.

— Ничем не могу помочь, — злорадно кривя губы в легкой усмешке, отозвался Снейп. — Я не настроен говорить о своем прошлом. И вообще… говорить не очень настроен.

По ее лицу и по тому, как она заерзала на месте, сжав колени, ему стало ясно, что она, в общем, и не возражала. Но все равно опасалась повторения утреннего взрыва.

— А если опять окно разобьется? Или что похуже?

Снейп вздохнул. С психотерапией у него всегда было не очень, с разговорами по душам и подавно. Но если она начнет бояться этих чертовых выбросов, то их отношения точно закончатся, толком не начавшись. Присев на кровать рядом с ней, он потянул девушку к себе. Погладил по спине, глядя ей в глаза:

— Думаю, выброс был, потому что мы оба себя не контролировали и допустили полное слияние сознаний. Я буду держать блок. Все будет в порядке.

— Но ты же не…

— Не доверяете, мисс Грейнджер? — он забрался обеими руками ей под рубашку. Она вздрогнула от прикосновения прохладных пальцев и повторила его маневр. От ее ладоней полилось приятное легкое тепло, что было весьма кстати после ледяного душа.

— Странно, что ты задаешь мне подобные вопросы… после всего, что было, — негромко ответила она. — Моя жизнь… и не только моя… была в твоих руках не один год.

— Вот только не надо этой пафосной чепухи, — поморщился он и закрыл ей рот поцелуем.

Если отбросить сантименты, то, что происходило дальше, было еще одним экспериментом, хотя Снейп сделал все, что от него зависело, чтобы Гермиона этого не поняла. Он старался действовать как можно нежнее, чтобы она максимально расслабилась, целовал, ласкал и гладил ее, невольно радуясь тому, что не нужно прибегать к каким-то особенным ухищрениям, чтобы доставить ей удовольствие. Когда она начала постанывать под его руками и губами, он принялся потихоньку ослаблять блок, осторожно, только чтобы почувствовать то, что чувствовала девушка. И тут же об этом пожалел. Собственное возбуждение мгновенно наложилось на то, что происходило в теле Гермионы, и сенсорный перегруз наступил почти сразу. Огонь по венам и вспыхивавшие звезды в голове, каждое прикосновение все сильнее разгоняло жар в его теле. Этого хватило бы для вполне реального оргазма, и Снейп так и не понял, что же с ним произошло — контроль над щитом был потерян напрочь, и его, полностью дезориентированного и опьяненного не своими ощущениями, унесло в уже хорошо знакомый океан. Это был кайф похлеще наркотического. И выйти из него было так же трудно, потому что сразу захотелось испытать это еще раз.

Да, это не под пыточным проклятием валяться. Он был натренирован блокировать боль и неплохо умел это делать. А вот блокировать удовольствие приходилось впервые. И в целом — не получилось, из-за собственного неуемного любопытства. Хотя на этот раз стекло в окне осталось целым.

Гермиона, тяжело дыша и облизывая губы, полубессознательно впилась пальцами в его обнаженные плечи и потянула к себе поближе. Северус, все еще частично ослепленный ее ощущениями, так и не выставил блок, и пребывание в ее сознании не доставляло дискомфорта. Будто лучи света, пронизывающие водную толщу, но не достигающие дна. Она, похоже, не почувствовала. Лишь вздохнула и прижалась к нему, «уплывая». Снейп даже немного позавидовал ей. Это же надо — ни единой мысли в голове! У него самого никогда такого не было, так вырубиться он мог разве что под воздействием очень нехороших препаратов. Он легонько потормошил ее, но она уже спала, уткнувшись носом ему в грудь, так что ему не оставалось ничего другого, кроме как последовать ее примеру.

Черт с ними, с этими щитами. Он подумает об этом как-нибудь потом. Когда соберет в кучу растекшиеся от этого неожиданного кайфа мозги.

Никому из них в эту ночь ничего не снилось.

Примечание к части

Как же ты отвратителен,

Когда ведешь себя разумно,

И я это ненавижу

Ненавижу

Within Temptation

Мы обводим мир вокруг пальца, прикрывая ложь улыбкой

Red