Несносная Херктерент - 4. (джен)

Глава 64

Рэда почти сразу подходит. Всё-таки ссорящиеся Марина и Дина — не самое привычное зрелище.

— Что тут у вас?

— Уже ничего, — хмыкает Марина, и Дина решительно кивает.

Совсем некстати из воды выбирается Осень вместе с Вьюнком и Актинией. С наблюдательностью у игрушечной принцессы тоже всё хорошо. Марине вспоминается расхожее выражение: «во дворце невозможно что-либо в тайне сохранить».

— Вы тут не поссорились? — смотрит оценивающе, словно прочесть пытается, что тут происходило несколько минут назад.

— Тут Софи и Эрида из-за твоего портрета не подрались? — Марина кивает Вьюнку. — На предмет у кого лучше вышло? Художники — люди быстрые, на голову не понравившееся наденут с лёгкостью. В прошлом и проткнуть могли.

«Я на такую драку с удовольствием посмотрела бы», — вредно размышляет Марина. За Сонькой и разноглазой раньше водилось писать ответы на произведения друг друга. Впрочем, с зимы подобного точно не было. Это здесь они обе Вьюнком заинтересовались. Насколько Марина в истории живописи разбирается, конфликты из-за моделей между художниками случались. Правда, там ещё другие мотивы, чаще всего, ревность, подмешивались. Впрочем, этот мотив и в данном случае полностью исключать нельзя.

— Так портрет же только один был, — заявляет Вьюнок, явно пытаясь знаниями давить, — когда обнажённую натуру пишут, это по-другому называется. Такие вещи сравнивать нельзя, хотя и видно, в обоих случаях — это я.

Носик до такой степени задран, что Марина с трудом удерживается от щелчка по нему. Хотя, понятно, девочка пытается хвастаться познаниями из той области, что до недавнего времени совершенно не сталкивалась.

— Софи здесь сейчас нет, — замечает Рэда.

— Её в Резиденции совсем нет, — добавляет Динка, — вместе с Эор улетели куда.

— Рыбку ловить, — хмыкает Марина, — тут местная легенда, какую меч-рыбу лётчицы словили. Меч со скелетом вполне цел. Чуть ли не самая большая рыба этого вида, выловленная в водах Архипелага лет за тридцать.

Актиния и Вьюнок переглядываются.

— Мы видели, — начинает одна.

— Она у них в ангаре, — подхватывает другая.

— Никто не поверил, что они её именно так поймали, как рассказывали...

— Врут, как и все рыбаки, — усмехается Марина, — наверно, вообще торпеду украли, и ей подстрелили?

— Скелет, вроде, целый, — переглянувшись в один голос логично сообщают девочки.

— Ну да, после торпеды там бы только меч и остался, — машет рукой Марина, — Так Вьюнок, ты так и не сказала, у кого ты лучше вышла. И не говори про разные жанры, сестрёнку в таком взведённом состоянии я давно не видела.

— У неё и вышло, — пожимает плечами Вьюнок, — и не потому что она твоя сестра. Лицо очень хорошее получилось, как в жизни, даже лучше. А у Эриды... — щёлкает пальцами, подбирая определение, Марине даже интересно, до чего додумается, всяко альбомы по живописи не преобладали среди книг, что она читала... — В музее видела, ну где всё с Островной Империи храниться... Делали они такие маленькие статуэтки, как раз в виде обнажённых девушек. Красивые, но какие-то неживые. Хотя некоторые даже покрашены были. Вот у Эриды и получилось что-то такое, только с моим лицом... Да она и сама говорила, хочет что-то такое сделать.

— Признала, что в «Девочку с собакой» не может, — хмыкает Марина. Что-то опять хочется про всех говорить не слишком лестное.

— Я знаю эту картину, — Вьюнок, как школьница вскидывает руку.

— А я знаю, что на ней — ты, — Актиния показывает на Динку. Понятно, это островитянка гораздо менее шустрая, нежели Вьюнок. В общем, ей шустрой, по большому счёту, быть и не к чему.

Динка умудряется нос задрать выше всех сегодня. Всё-таки, оказаться на картине, известной всей планете, удаётся не каждой. Притом для Кошмара это чуть ли не единственный повод для настоящей гордости. Во всём остальном она проигрывает большинству сверстников.

— А мне показалось, что я у Софи получилась лучше той девочки, — Вьюнок не то хвастается, не то пытается из себя художественного критика изображать.

Почему-то все, кроме Марины, на игрушечную принцессу уставились. Она тут за эти дни успела величайшим живописцем прослыть? Или, что вероятнее, самой нейтральной?

Всем известно — любую работу Софи Марина может либо расхвалить, либо изругать, притом безо всякой связи с качеством, а только исключительно по настроению. При этом критика разноглазой всегда гораздо менее острая.

Осень успела главной поборницей справедливости здесь стать? В общем-то, ожидаемо. Если сама чего-то не делаешь, могут сделать за тебя, ещё и твоё место заняв. Неудивительно, что вблизи любой хоть сколько-нибудь значительной должности, притом неважно, с официальным статусом или без такового, испокон веков такая грызня идёт.

Вот и аналог самой Марины, как образца справедливости выискался. Точнее, сама нашлась. И ведь Осень им будет, ведь самой Марине не слишком много времени в «Сордаровке» осталось провести.

Осень заявляет с несвойственной возрасту уверенностью:

— Они обе хороши по-своему. Но у парадного портрета свои законы. У Софи именно живая и настоящая Вьюнок, у «Девочки с собакой» всё-таки есть определённые черты обобщения, Эрида вовсе подражала определённому стилю.

— Я так и знала, что лучше всех! — довольно ухмыляется Вьюнок.

Актиния вспоминает о присущей местным некоторой непосредственности и простоте нравов и, недолго думая, заехала Вьюнку по шее. Благо обе почти одинакового возраста и телосложения. Более привычная к дракам Вьюнок в долгу не осталась.

Коатликуэ уже их полезла разнимать. Тоже успешно. Хотя и Осень попыталась сделать какое-то движение, прежде чем была схвачена за руку Хорт.

Марина успевает заметить секундный, но испуг в глазах Рэды. Всё-таки, присматривать за Осенью — её прямая обязанность. За неисполнение можно получить нешуточные неприятности. Причём при определённых обстоятельствах — даже от самой Марины.

Херктерент зевает:

— Давненько драки не наблюдала по вопросам восприятия художественного творчества моей сестры.

— А чего она всё время хвастается? — Актиния тычет пальцем во Вьюнка.

Та сноровисто показывает язык.

— Хвастайся в ответ, — хмыкает Марина, — правда, подозреваю, в таком случае вы обе будете ходить с крайне живописными и совсем не красками расписанными лицами.

— У нас за драки наказывают, — недовольно буркает Вьюнок.

— У нас тоже, — с такой же интонацией отзывается Актиния.

— Законы об образовании у нас, вообще-то, по всей стране одинаковы, — откровенно дразнится Марина. Хотя высмеивать детей за то, что они чего-то не знают — не самая умная идея.

— Ой, девочки! — неожиданно хлопает в ладоши Динка. — А вы рыбу ловить умеете? А то я сколько времени уже на море, но так и не ловила.

Марина мысленно стонет. Если у Кошмара включился режим генератора идей, то лучше позволить им реализоваться, тем более, на это раз от них не пахнет особой разрушительностью. Да и основное препятствие — приступ лени у самой Марины. Впрочем, как завещали великие предки, лень — главный человеческий недостаток, и с ним постоянную борьбу надлежит вести.

Актиния и Вьюнок уверенно переглядываются, будто и не ссорились совсем недавно. Всё-таки, они обе островитянки, выросшие у моря. Рэда, слегка призадумавшись, тоже кивает, всё-таки, росла в Приморье. Кой-какие навыки есть у Марины.

И напрочь отсутствуют у предложившей Динки, Осени, и родившейся в центре континента Коатликуэ.

Вьюнок, Актиния и Рэда тут же место принялись выбирать, в изобилии сыпля названиями местных пород, благо многие совпадают и на Архипелаге, и в Приморье. Марина решает не признаваться, что нормально разбирается только в ловле речной рыбы. Динка тут же лезет с советами.

Достаточно быстро становится понятно, что у Актинии кто-то из родственников промышляет весьма эффективными, но не слишком законными методами лова, а сама она имеет некоторые представления об этих методах. Что-то известно и Вьюнку — специфика места, где она растёт, способствует познаниям во всяких не слишком законных сферах деятельности. Хотя по-настоящему ничего противозаконного там не выявлено... В местности с развитой добычей морепродуктов незаконным выловом того или иного периодически занимаются все, занятые добычей морских ресурсов.

Средства этой самой добычи нашлись очень быстро. Чувствуется, что где-то близко присутствует помешанная на рыбалке Смерть. Удочки и всё, с ними связанное, явно произведено промышленным способом, снасти — местной полулегальной выделки, притом незаконность производства некоторых даже Марине очевидна. На маленькой лодочке на троих обнаруживается латунная табличка, говорящая, что это самая маленькая шлюпка с давным-давно пошедшего на иголки броненосца. Впрочем, корабль разобрали, когда Смерть ещё не родилась, так что к сохранности судёнышка кто-то другой причастен, возможно сам ЕИВ, обожающий такие игрушки. Да и деревянные вёсла заменены на гораздо более лёгкие современные. Со старыми юные девушки, даже Островитянки, вряд ли бы смогли управляться из-за тяжести.

В конце концов, в адмиральском салоне «Владыки Морей» висит штурвал от прежнего, сданного на слом в год, когда Саргон стал Императором. Броненосец из дерева, хотя со стальными элементами набора, обшитый железной бронёй отслужил пару десятков лет. Был ещё крепок, но слишком уж быстрыми темпами развивалось кораблестроение в те годы. Тем более, с самого начала было понятно — конструкция несовершенна изначально. У таких кораблей, по сути дела, было только одно преимущество — их можно было строить быстро, опасное противостояние с Южанами всё больше набирало обороты, но до первых залпов оставались годы...

Броненосцу негде было боевые отличия заслужить, но преемственность между старыми и новыми кораблями должна сохраняться. Один из колоколов на современном «Владыке» тоже со старого корабля.

Персонал помог спустить лодку на воду. Вьюнок и Актиния обосновались в ней, загрузив всем необходимым для рыбалки. Разумеется, от общества Динки отвязаться не смогли, да не особенно и пытались. Тем более, сложностей с греблей у юных островитянок не наблюдается. Марина видела — хотелось и Осени, но испуганный взгляд Рэды девочка различает прекрасно. Хорт по понятным причинам до сих пор опасается всего, связанного с водой, особенно, когда речь идёт о сохранности не только её не слишком драгоценной шкуры.

Но уж откровенно расстраивать крайне неплохого ребёнка — Марина не до такой степени свинья. Кивает игрушечной принцессе:

— Потом на катере половить съездим, а мне сейчас просто лень. Хотя, если хочешь, тут в штате есть «инструктор по рыбной ловле»...

— Нет. Рэда одна боится, ты сейчас не хочешь, съездим потом, когда у всех будет хорошее настроение. Я только с вами хочу... Ну, можно ещё и со всеми ними. Хотя рядом с Диной мне иногда просто страшно...

— Мне иногда тоже, — честно признаётся Марина, — но на вёслах, к счастью, не она, а к мотору я и сама её не пущу.

— А тут что-нибудь интересное можно поймать? — девочка заинтересованно по сторонам озирается, хотя рыбы, умеющие передвигаться по суше в этой местности не водятся.

Марина манит её пальцем, потом шепчет на ухо:

— Знаешь, как раз у Рэды спрашивай. Она из Приморья, как раз в этих делах, куда больше моего разбирается.

Девочка кивает. Заявляет с совершенно детской обидой.

— Почему она не говорила мне, что хорошо разбирается в морских обитателях? Не хотела образ разрушать? Это ведь та, другая, книжная Рэда не из Приморья. Я ведь давно живого человека ценю, а не бумажного. Как она этого понять не может? Отомщу я ей! — Осень решительно стукает кулачком по ладошке.

Впрочем, можно не сомневаться, месть, если и будет, то такая же детская.

— Интересно почему? — Марина всё забывает, насколько у странной девочки хорошо с умением неудобные вопросы задавать. Её родители, похоже, именно затем Рэду и наняли, чтобы она хотя бы на некоторые вопросы их дочери отвечала. Сами они с тех времён, когда Осень научилась говорить, успели устать. Да и у самой Марины с подобной личностью рядом голова бы заболела.

Вроде бы, Марина уже говорила. Но можно и повторить, тем более, взрослым родственникам со стороны Осени детали происшествия с Рэдой точно известны.

— Рэда чуть не утонула. С тех пор боится воды...

— Это когда ты её вытащила? — скромненько интересуется девочка.

Хочется придавить всех. И саму Осень, и её слишком умных родителей, знающих с кем дружат дети, притом Марина с их старшей самое большое, в коридорах пересекалась. Старшей сестре Осени Марина не нравилась.... Опять лезут в голову невесёлые мысли — будь Эор их дочкой, у неё бы было куда меньше сложностей.

— Ну, я твоей старшей что-то не нравлюсь? — лучше с самого начала вещи своими именами обозначать. Марина привыкла сразу с резкостей начинать. Так проще человека оценить.

— Нет. Она нейтрально к тебе настроена. Софи очень хорошо тогда поступила, когда Рэде было плохо. Да и не только она...

— Умничка! Сама знаешь, меня там не было. Я и вовсе ушла до того, как Рэду к себе отвели.

— Ну, не было, — решительно заявляет Осень, — только ты сильно ссорилась и со своей сестрой, и с моей, и с моими родителями хотела. Я ведь помню, Её Величество даже говорила родителям, что готова компенсировать вред от твоего недостойного поведения, ты что-то ценное разбила, но они сказали, что считают это детской шалостью, а не поводом для ссоры взрослых. Ты всюду искала врагов. Особенно, там где их не было. Скажешь, не так всё было?

Игрушечная принцесса чуть не плачет. Марина понимает — всё так и было, особенно там, где ничего не было. Но странная девочка ухитрилась особого зла не затаить. И ещё при этом сказать. Впрочем, Осень быстро себя в руки берёт.

— Ну. С тобой-то то я не ссорюсь, — при этом, Марина сама понимает, у этих двоих ближе к тому, что у Динки с Эорен, а не у самой Марины с Софи... Хотя и там, и там больше похоже на дружбу. С показными эмоциями вражды для посторонних у Принцесс Империи.

— Рэда боится в воду лезть, и чуть ли не вдвое больше опасается, что не сможет помочь, если ты там вдруг окажешься, — заявляет прямую правду Марина. Мелкая как хочет, так пусть и выкручивается.

— Но ты-то не боишься, — совершенно спокойно заявляет Осень.

— Но и тебе ничем не обязана, — совершенно спокойно заявляет Марина, — в отличии от неё.

— Но ведь и мне бы помогла, если бы я тонуть стала, — Осень тоже заявляет с убийственным спокойствием..

До чего же детишки обожают рассуждать о том, что их совершенно не касается! Марина при любом раскладе полезла бы вытаскивать тонущего человека. Осень, Рэду или кого другого. Только игрушечная принцесса на этой базе ухитрилась теорию выстроить. Распространённый сдвиг в мозгах в определённой среде.

Может, из главного калибра долбануть? А то такие, как Осень, рискуют очень долго ничего не понять... Тем более, у таких, как Рэда на мир взгляд весьма специфический...

— То есть, ты хочешь сказать, что если бы тогда тонула ты, а не Рэда, я бы к берегу не подошла, позволив тебе сделать буль-буль?

— Нет, Марина, — решительно заявляет девочка, от прямоты её самой Херктерент неприятно становится, — я так не думаю. Ты мне точно так же помогла бы. Хотя я тебе, как и Рэда тогда, не нравлюсь.

В общем-то, прямота, проходящая по разряду огня главного калибра линкора, притом бьющего прямой наводкой. Игрушечная принцесса Марине на самом деле не нравится. Именно тем, что, в отличии от Хорт, банально лучше самой Марины. Хотя бы тем, что честнее, да и добрее. Хотя последнее и не очевидно...

— Помогла бы, — честно заявляет Марина, — хотя и не очень хочется устраивать проверку этому... Рэда не рассказывала, как перед этим она ссорилась со мной?

— По её словам выходило, что это ты ссорилась с ней, — спокойно заявляет Осень. Как говорится, вот и классика, двойной взгляд на одну проблему. Рэд ведь могла и затаить обиду. Пусть и на кого-то, тяжелее калибром, нежели она.

— Сама что по этому поводу думаешь? — жестоко, но Марина ещё мягкий вариант вопроса применяет.

— Думаю, что ты всё-таки не ссорилась с ней, — насколько можно верить людям, Осень думает так на самом деле.

Марина вскидывает руку:

— Предположим, я тебе верю...

Хотя с враньём у Осени, прямо скажем, сильно сложновато.

Марина и Коаэ сидят на берегу. Динка, Вьюнок и Актиния рыбачат с лодки. Осень и Рэда где-то в окрестностях ловят крабов. Хорт ещё в прошлом году освоила это местное умение. Игрушечная принцесса попробовала только в этом. В любом случае, ей с Мариной какое-то время лучше не разговаривать. Хотя Резиденция место такое, чем-то на подводную лодку похожее, где им всем ещё какое-то время никуда друг от друга не деться.

Змеедевочка всё по сторонам поглядывает. Зная её пристрастия, несложно предугадать её желания. Но тут уже самой Марине не больно-то хочется совсем уж всех от себя разогнать.

— Крабов хочешь пойти ловить?

— Не только, — Коаэ отвечает, как обычно, невозмутимо, — тут, на мелководье, много всякого живёт. Большинство крайне интересно двигаются, охотятся, спариваются. Мы хотя бы эту часть океана можем изучить по-настоящему. Даже крабы эти, что на самом деле раки. Отличаются один от другого. Да и то, что они могут — далеко не всё под силу нам, господствующему на планете виду... Человек руку или ногу потерял — при нынешнем уровне развития медицины это навсегда. У ракообразного потеря конечности — только до следующей линьки. Да и сильны ракокрабы — человеку кость могут с лёгкостью раздробить.

— Вот только мы ракокрабов от конечностей избавляем с гораздо большей лёгкостью, нежели они нас. Тут маленьких детей учат не только пальцы в дверной косяк не совать, но и от крабьих клешней уворачиваться. Видела у ЕИВ любительские кинокадры как раз откуда-то отсюда, маленькая девочка, не старше пяти лет, ловит краба, чуть ли не больше её самой и тащит родителям, наплевав на все клешни. Руку ребёнка ракокраб в теории мог сломать, только уже у такой малышки мозгов куда больше, нежели у краба, и что куда важнее, она этими мозгами пользоваться умела.

— С Эридой ловила крабов. У меня даже крабовый нож есть, как у неё. Купила партию одинаковых и все раздала. Ловить и есть может, но не любит смотреть, как их варят.

— В этом вся Эр, словно не понимает, насколько одно невозможно без другого. Кстати, как у тебя с ней? Ну, ты понимаешь, о чём я... Эрида ведь уже нарицательное имя, — всё как-то возможности не было спросить, Коатликуэ отличается прямотой в суждениях, хотя и не такой убойной, как у подруги.

— У меня и у Дины с ней — как с тобой.

— Точно? Мы обе прекрасно знаем, разноглазая не никогда не станет заставлять, но нам обеим известно, как она умеет просить.

— Точно, — кивает Змеедевочка, — я не Эрида ни с самой Эридой, ни с кем-то ещё. Мне вообще девочки не нравятся.

— Хоть кто-то от общения с разноглазой не спятила!

— Относительно себя я в этом не уверена.

— Самокритично, — хмыкает Марина, — и в чём это проявляется?

— Помнишь я весной с принцем танцевала? Не знаю, как сказать правильно, но хочется ещё его увидеть... Слышала, он на этом острове живёт...

— Скажем так, здесь имеется вилла, принадлежащая их Дому. Интересующая тебя личность находится здесь. Насколько я знаю, призывного возраста достигнет только в следующем году. Этот год собирается наслаждаться жизнью. Включён в список гостей на свадьбу моего брата. Так что у тебя есть шанс увидеться... Ну, а дальше — от тебя всё зависеть будет... Только заранее предупреждаю, здраво свои шансы оценивай. Не питай иллюзий насчёт чувств, внешность у тебя более чем средненькая. Жизненные наблюдения подсказывают — такие звёзды мужского пола не больно-то любят умненьких девушек, способных его совершенство затмить. Хотя некоторых устраивает фоном быть. Сама понимаешь, готовых все его прихоти исполнять девушек тут пол-острова. Или хочешь, что бы я или Эр ему визит нанесла, а ты вроде как в сопровождении будешь? Кстати, об этом можешь и Динку просить, её принять тоже обязаны...

— Мне показалось, я понравилась...

— Наивная девочка! — хмыкает Марина. — Будь готова в избраннике разочароваться. Тебя не оценят, если только он не наделён специфическим вкусом. Но ты должна помнить, с кем он общался в школе — внешностью ты всем им проигрываешь. Говорила уже — умненькие нравятся далеко не всем... Будь запросы пониже — многим твои контакты могли бы понравиться... Что тебе в окружении Соньки не ищется? Она до недавнего времени общением с мальчиками не пренебрегала... Все принцев подавай, только поголовье этих существ в стране не то, чтобы очень велико.

— Мне кажется, он хороший...

— Словечко обо всём, и ни о чём... Я и не говорила, будто что-то плохое о нём знаю. Хотя теперь допускаю — читала невнимательно...

— Читала что?

— Всякое разное... — хмыкает Марина. — Хочешь, можем вместе сходить почитать? Он потенциально из тех, с кем возможно заключение брачного договора для меня. Соответственно, я обо всех его болячках и многих увлечениях знаю если не всё, то многое. Впрочем и ему о состоянии моего здоровья известно. Сейчас распространено договора заключать до поступления на военную службу. Великие не хотят оставаться без наследников. Хватило прецедентов прошлого, когда из-за поздних браков чуть не кончился Древний Великий Дом...

— Ты об Осени?

— О ней в том числе... Даже в простых семьях, где большинство призванных — рядовые такие случаи, как у них, не слишком частые... Из важного помню ещё, пересечений с нами было очень мало, каких-либо признаков вырождения не замечено, неполноценных или калек у них не рождалось. Так что, если пошустрее будешь — шанс и у тебя будет... Не скажу, что сильно большой, но от нуля отличный... Так как мне заняться сейчас нечем, могу с визитом напросится...

— Спасибо, Марина, но не надо... Я, я просто боюсь. В школе — одно дело, а тут — совсем другое.

— Как знаешь, — пожимает плечами Марина, — надумаешь — есть я и Дина. Кошмар даже лучше, так как её визит будет носить менее официальный характер. Что нужно уже тебе. Советую, подумать над моим предложением, так как свадьба Принца Империи — то самое мероприятие, куда сбегутся все, рассчитывающие на выгодный брачный договор в будущем. Учти, повезёт не всем, а только самым быстрым и наглым... Хотя, кому это я говорю, у тебя с наглостью всегда было плоховато. Ладно хоть, умеешь бороться за то, что считаешь нужным, только учти, принц — куда более сложная цель, чем право поступления. В первую очередь — из-за обилия других претенденток. Но тут уже ты можешь воспользоваться тем, чего не знают они, но знаю я.

— Вот над этим твоим предложением я подумаю, — следующую мысль Коатликуэ озвучивает после серьёзного раздумья. — Марина, можешь сказать — то что знаешь ты, Дине известно? Всё-таки, между мной и ей дистанция несколько меньше, чем между мной и тобой.

Марина трёт подбородок:

— В теории, там тоже есть обмен информацией. Но на практике, — показывает глазами в сторону лодки.

Впрочем, даже если бы Дину вовсе не было видно, её бы было очень хорошо слышно. Прыгает в лодке, встав в полный рост, что-то радостно крича и потрясая довольно большой рыбиной. Гарантированно пойманной не ей, но Кошмар же тоже при этом присутствовала! Уж очень старательно наводила она на себя серьёзность совсем недавно. Динка в состоянии первобытной стихии куда привычнее и всем окружающим, и ей самой.

Продолжение Мариной вполне ожидаемо. Динка вместе с рыбиной вываливается за борт, чуть лодку не перевернув. Впрочем, судёнышко осталось на волнах исключительно по той причине, что экипаж состоит из двух островитянок, учившихся обращению с подобными лодочками примерно с того возраста, когда Динка училась ходить.

Актиния с Вьюнком почти сразу втаскивают Кошмар обратно. Рыбина предпочла остаться в родной стихии.

В лодочке находится и штатный рупор для отдания команд гребцам. Актиния им и воспользовалась для сообщения на берег:

— Эта была самая большая. Варить мы уже наловили. Дальше ловить?

Марина руки рупором складывает. Обычно жалуются на громкость её голоса, а не на то, что её не слышно.

— Поймайте что-нибудь покрупнее, я супы не больно-то люблю.

— Крабов подналовим, если что! Их тут везде полно!

— Принято!

Змеедевочка вздыхает. Лучше, чем она, к Кошмару только Эорен относится.

— У Дины есть формальный доступ к достаточно серьёзным материалам. Стала бы ей сообщать про наличие у неё ещё и такой возможности?

Ещё раз вздохнув, Коаэ решительно мотает головой.

Возвращаются Осень и Рэда. Игрушечная принцесса гордо шагает впереди, держа на вытянутых руках весьма крупного краба. Из виденных Мариной в этом году представителей самого распространённого на Архипелаге вида этот входит в пятёрку самых крупных. Хм, Осень явно не знает: самые крупные — не значит самые вкусные. Хотя на любой охоте или её аналоге вопрос престижа и размера добычи — один из важнейших.

Рэда плетётся сзади, тащит по песку шевелящуюся сумку из металлической сетки. Совсем не притворно вытирает пот со лба. Правильно, первобытный инстинкт вылез, если есть добыча — ловить, пока ловиться. О том можно ли столько съесть и сохранить, думать будем потом.

Осень чуть ли не в лицо Марины ракообразного тычет:

— Вот! Смотри, какой здоровый! Может, лучше отпустить, чтобы положительно влиял на состояние популяции?

— Для ракокрабьего сообщества он теперь только едой может быть, — зевает Марина, — как-либо иначе дохлые экземпляры влиять не в состоянии.

— Но он живой был. Шевелился, когда я ловила, — недоумевающая Осень разворачивает тушку клешнями к своему лицу. Убеждается в отсутствии признаков жизни. Почти обиженно смотрит на Марину, будто та имеет какой-либо отношение к кончине ракообразного.

— Отчего он умер? — спрашивает девочка непонятно у кого.

Зевнув, Марина сообщает:

— Первый, и самый очевидный вариант, банально умер от старости. Ты очень неудачно решила поохотится именно там.

— Но он достаточно быстро бегал. Хотя я и стукнула его палкой довольно сильно, но он шевелился.

— Тогда другой вариант, вполне возможный, но совершенно не проверяемый. Умер от страха. С животными это тоже случается, никому не нравится, когда тебя начинают ловить, да ещё палкой бить.

Осень вертит краба, словно ожидая дождаться от него каких-либо ответов на предположение Марины.

— Ещё один вариант, тоже возможный, но требует предположения, что высшая нервная деятельность ракообразных более сложная, чем это принято считать. Людей он видел множество раз, наверняка, знал, что они довольно сильно различаются размерами. Но не знал, у людей физический размер и значимость в человеческом мире почти никак не связаны. Сам он, безусловно, считал себя одной из самых значительных личностей в крабьем мире. И из всех, пришедших на берег его, такого выдающегося, схватила самый маленький человек. Короче, умер он от смеха, что его, такого значительного, победили с такой лёгкостью.

Девочка голову на бок склоняет, откровенно копируя жест Марины.

— То, что ты описываешь, больше похоже на смерть от стыда.

— Ну, или так, — кивает Еггта, — но, в таком случае, следует признать наличие у ракообразных ещё более сложной нервной деятельности. Так можно додуматься до наличия у них как-то организованного общества. С которым, с крабьей точки зрения, мы ведём войну на уничтожение с использованием неконвенционных видов оружия. Они же могут противопоставить нам только диверсионную тактику, вроде убийства одиночек и нападений на склады... Или ты стукнула его палкой куда сильнее, чем тебе показалось, — заканчивает банальностью Херктерент.

Осень откровенно забавляется, слушая заявление Марины. Ракокраба, наконец, догадалась на песок положить. Но Еггта разошлась.

— И не смотри на меня так, палка, особенно в умелых руках, крайне опасное оружие. Им, за всё время существования человечества, было убито как бы не больше людей, чем всеми остальными видами вооружений вместе взятыми.

— А уж сколько ими было перебито крабов и других неразумных существ — и вовсе сосчитать невозможно, — цокнув языком, качает головой девочка.

— Варить его ты сама будешь, или девочек подождём? Пусть они лучше варят...- Марине, в общем-то, наплевать, хочется подловить игрушечную принцессу в незнании хоть чего-либо, тем более, лодочка теперь значительно дальше от берега, чем при непроизвольном купании Динки. Крабов готовить Марина, в общем-то, теперь умеет.

Осень деловито осматривается по сторонам.

— Там их ещё много, хватит всем. Но этого сама сварю сейчас и съем.

Костёр девочка разводит чуть ли не сноровистее самой Марины. Игрушечная принцесса сама не поленилась сходить за водой, благо недалеко. Весьма ловко поставила краба варить, добавив к нему в компанию ещё нескольких из сумки Рэды. Даже рюмку настойки в воду подлила, как здесь принято для придания крабам особого аромата. Впрочем, этим её интерес к бутылке и ограничился. Марина в возрасте Осени точно бы ещё и попробовала полузапретный напиток.

Но игрушечная принцесса слишком уж правильная. Марина чувствует, как может развиться ревность к человеку, который ничего плохого тебе не делает, но почему-то, во всём лучше, нежели ты.

Тут и Рэда начинает по степени блеска полуденное солнышко догонять, откровенно гордясь, как у девочки всё хорошо получается. Марина занимается внешне совершенно незаметным делом — давит в голове мрачные мысли на предмет того, как бы можно было навредить слишком уж совершенной маленькой Осени.

Даже странно со стороны немного выглядит — родившиеся в один год с игрушечной принцессой Вьюнок и Актиния выглядят куда крепче Осени, притом что Вьюнок Еггте показалась излишне худой. Но именно Осень, а не Вьюнок всю жизнь могла кушать всё, что ей нравится. Осень не худая, сложена гармонично, только вот вся какая-то миниатюрная, действительно, словно игрушечная.

Да ещё и Рэда по отношению к девочке ведёт себя именно как мать, до безумия любящая своего ребёнка. Это не поведение старшей сестры. Даже у такой, как Эорен, нет-нет, да и мелькнёт лёгкое, чуть уловимое презрение к Динке.

У сестры Осени ревность к младшей гораздо более выражена, хотя и держится в рамках. Кажется, борьбу за внимание родителей она проиграла Осени чуть ли не в момент, когда игрушечная принцесса родилась. Причём предпосылок никаких не было, беременность матери протекала без осложнений, роды были лёгкими. Марина не поленилась поднять всю доступную информацию по этому Дому. Теоретически, у родителей Осени и после неё могли и другие дети быть. Но они решили ограничиться оптимальным числом наследников. Тем более, у них наследуют старшие, а не младшие.

Но вот Осень каким-то образом ухитрилась получиться слишком совершенной во всём в целом поколении.

Марина неожиданно подумала, что маловато информации получено через личные контакты с той же Рэдой или самой Осенью. Как человека совершенно её не знает. Только умение в совершенстве делать всё, за что берётся.

Откуда-то взялась уверенность — играя в «Генералов», Осень никогда не пыталась подкорректировать ход «битвы» в свою пользу, стащив с части поля Рэды несколько фишек, и с честными глазами врать потом, что их тут изначально не было. Софи вот на таком попадалась несколько раз. Притом фишки таскала и у способной дать в глаз Марины, и у совершенно безобидной, но с абсолютной памятью разноглазой. Эрида только Марине жаловалась, когда они вдвоём оставались, что куда-то укатился полк, или дивизия. Марина знала: пропавшее следует искать в строго определённом месте — сумочке сестрёнки, а не где-то ещё. Впрочем, как бы Эр не переживала, по-настоящему, скорее, Софи бы плакать пришлось, ибо даже с оставшимися силами разноглазая ухитрялась прогрызать оборону наследницы великих стратегов. Проще говоря, Эрида как игрок была значительно сильнее Софи.

Вот с Мариной разноглазая была на одном уровне. Таскать фишки у Эр Марина бы не стала никогда. Вот сестрёнка, начни вдруг выигрывать, могла бы лишиться некоторых. Впрочем, Марина справлялась и так. Хорошо, в «Смерти Императора» относительно мало фигур, по шестнадцать у каждого игрока, и в этой игре Сонька до похищений не опускалась. Хотя и играла куда хуже разноглазой.

Марина вспоминает, что банальной вещи про девочку не знает. Вещи, способной весьма сильно настроить против игрушечной принцессы саму Софи Саргон. Насколько хорошо игрушечная принцесса рисует?

Впрочем, Марине хочется желаемое за действительное выдать. Даже если уровень будет сравним с уровнем самой Соньки — только этого будет маловато. В среде художников достаточно странные взаимоотношения, надеть картину оппоненту на голову — бывает, в основном, в комедийных фильмах.

С той же Эр Софи уживалась вполне мирно, и невзлюбила разноглазую по причинам, с творчеством не связанным.

С чего Марина взяла, что даже в случает гениальности Осени Софи будет за что девочку не любить?

Хотя не исключён тот же вариант, что и с самой Мариной. Осень получилась слишком идеальной. Кажется, её Дом очень хорошо понял, как надлежит готовить наследников, пусть даже второстепенных. Плохо одно — человек получился для идеального мира, а не для того, что вокруг. Да и представлений об идеале — тоже примерно столько же, сколько живёт людей. Да плюс ещё часть умерших успела свои записать.

Тем временем, крабы сварились. Осень своего вытаскивает и с крайней сосредоточенностью принимается его разделывать. Марина вытаскивает кого поменьше — теперь хорошо знает, какой размер самый вкусный.

Игрушечная принцесса сама пусть проверкой занимается — хорошо, Актиния и Вьюнок не на берегу, а не то подсказать бы могли, девочки достаточно добрые, во всяком случае, добрее Марины.

Приходилось видеть, когда сознательно путём поедания уничтожается куда большее количество неких продуктов, нежели краб Осени. Ну, в общем, игрушечной принцессе во всех смыслах слова есть куда расти.

Упрямая девочка съела краба до того, как лодка вернулась. Кажется, существу было решено за что-то отомстить.

Ловить рыбу на заповедном участке понравилось всем, кроме самой рыбы. Даже Динка предъявляет какую-то добычу. Визуально чуть ли не большую по размеру, чем тот хвост, кому удалось удрать. При этом за борт Кошмар больше не падала.

Осень на выгружаемое из лодки изобилие смотрит весьма грустно.

От совета прогуляться за кустики, да засунуть два пальца поглубже в горло Марина всё-таки воздерживается. В том числе и из соображения, что такой способ девочке известен и без её подсказки.

С рыбой взялись разбираться все, кроме решившей злоупотребить статусом и побездельничать Марины. Тем более, всем известно — она рыбу не слишком любит. Осень орудует ножом почти так же ловко, как Актиния и Вьюнок. Где так научилась, проведя большую часть жизни в Столице? Выходит даже лучше, чем у родившейся в Приморье Рэды. Коаэ с лёгкостью изобразит вывернутые внутренности, но извлекать настоящие выходит плоховато. Динка за дело рьяно взялась, но достаточно быстро выбыла из строя довольно сильно порезав руку.

Опять же, Осень показывает себя с самой лучшей стороны, по всем правилам обработав рану и перевязав. Актиния, Вьюнок и Рэда почти не отреагировали: сталкивались с подобным неоднократно. От вида потрошимых рыбин да поранившегося Кошмара чуть не стало плохо больше всех тут обожающей всё кровавое, Коатликуэ. Хотя она и пыталась утверждать, что жару плохо переносит. Судя по взглядами, какими обменялись, ей даже игрушечная принцесса не поверила. Холодненькая водичка есть, кресла под зонтиком не слишком далеко стоят.

Марине и на брёвнышке неплохо. Динка устраивается рядом с видом тяжелораненого бойца. Хотя рыбина, в схватке с которой пострадала, даже не хищная, куснуть было выше её биологических возможностей.

Озирается по сторонам с обычной беззаботностью. Такой вариант Кошмара нравится Марине гораздо больше убийственно-серьёзного. Да и Динке, похоже, тоже хочется забыть, что недавно наговорила. Всё-таки, занимать привычное место в устоявшемся сообществе — не самый плохой из возможных вариантов. До тех пор, пока самого человека это место устраивает.

— Марин, а эта рыбина не ядовита?

— Поздно волноваться стала, да и девочки — местные, хорошо знают, что тут опасно, а что — нет.

— А вдруг?

— Вдруг, вдруг, — ворчит Марина, — у тебя я видела «Животный мир экваториальных морей», не помню уж в скольки томах. Большинство моих познаний происходит из предыдущего издания. В это наверняка ещё кого-то добавили, но сомнительно, чтобы я не знала об обнаружении нового и столь крупного вида в сильно населённой местности. И уж если на то пошло, рыбы этого вида есть на местных фресках и мозаиках, сохранившихся со времён Островной Империи. Подсказать, где их можно посмотреть?

— Сама знаю! — дуется Кошмар.

Марину так и подбивало спросить точный адрес, что на Архипелаге, наверно, даже большинству крабов известен, но сдерживается, хотя Динка это Динка. Самой Марине неохота узнавать, может ли Кошмар в каком-то вопросе сильно глупее краба оказаться. Хотя, возможности Динки поистине безграничны.

— Да и нет у меня этой книжки уже.

— Куда подевала? — настораживается Марина: склонные к крысятничеству существа в любом сообществе бывают, притом связь между любовью брать чужое и материальным благополучием совсем не очевидна.

— Коаэ к себе унесла, ей очень понравилось, как там всякие твари морские нарисованы.

Как обычно, опасения беспочвенны. Но рядом с Кошмаром приглядываться надо абсолютно ко всему.

— Хотя бы по диагонали просмотрела эти книжки, меньше мне вопросов ненужных задавала.

— Какой скучной ты иногда бываешь!

Марина косится на перевязанную руку Динки:

— Зато ты очень уж весёлая!

— Очень сложно измениться, особенно, быстро, — Дина с такой интонацией заявляет, что Марина чуть челюсть на песок не роняет от удивления. Значит, тот странный разговор совсем не показался. А Марина уже почти поверила, что он померещился. Хотя саму себя обмануть сложнее всего.

— Стоит ли меняться?

— Сама не знаю. Эорен не поменялась сама, поменяла людей. Но не у всех такая возможность есть.

— Тебе, вроде, менять незачем.

— Само всё изменится. Через несколько лет. Эор говорила уже — те полгода были счастливейшим временем в её жизни. Если бы твой танк с места не тронулся...

Марина в общем-то не склонна переоценивать свои заслуги. Особенно не любит, когда ей приписывают, то чего она не делала. Динка частенько видит не то, что остальные. Включая то, чего и вовсе не было. Вещи, связанные с Эорен — не исключение.

— Если бы даже меня скрутили, Эор прекрасно бы и сама до нас добежала. Она достаточно быстро бегает.

— Но в неё стреляли.

— Чем дальше до цели, тем сложнее попасть, сама знаешь.

— Но в твой танк попали.

— В результате не попали в Эорен. Мозги, или что там вместо них у него было, переключились. Как в «Наставлениях», открыл огонь по смотровым приборам. Тоже, заметь, не слишком метко. Да и Эор почти добежала до деревьев, где в неё бы было куда сложнее попасть.

— Пули летают гораздо быстрее, чем человек бегает.

— Эор не знала, что в неё стреляли по-настоящему. Почти все принялись выполнять пункт устава про дезертиров.

— Но ведь не все...

Марина вздыхает раздражённо:

— Сколько раз это обсуждали? На новый круг пошли? Моя роль в жизни Эор, ну и твоей, раз сестра так для тебя важна, крайне незначительна. Главный выбор в жизни Утренняя Звезда сделала сама. Тебе советую заняться тем же самым.

— Эор внешние обстоятельства, наложившиеся на внутреннюю усталость заставили сделать такой выбор. Меня пока всё устраивает, и не хочется ничего менять.

Марина не может понять, какой из вариантов Кошмара с ней сейчас разговаривает.

Коаэ подходит. Ледяную водичку частично выпила, частично на себя вылила. Что-то такое разноглазая говорила про живописность капелек влаги на смуглой коже. В общем-то, понятно, что она в этом и во многом другом находит. Тем более, Коаэ меньше всего думает, как на кого-то впечатление произвести... Хотя, как знать, чего она могла от разноглазой набраться?

Сама Марина теперь знает огромное количество оттенков кожи. Ещё в школе Эр с лёгкостью подобрала описание всем, кого хоть раз видела. Марина и не знала, что названия таких цветов существуют. Описание разноглазая и при обычном общении применяла, ибо ухитрялась формулировать так, что никто не обижался.

Это не Софи или Марина, способные из названия любого цвета сделать оскорбление чуть ли не смертельного уровня.

Коаэ, словно издеваясь, ещё себе на грудь из бутылочки поливает. Хорошо, хоть жест не несёт ни малейшего оттенка неестественности. Змеедевочке просто очень жарко.

Динка щурится:

— Язык ещё высуни, как собака, говорят, тоже от жары помогает!

Коаэ отмахивается, допивая остатки воды. К стилю шуточек Кошмара привыкла, Динка в свою очередь, пытается подражать неповторимому стилю Марины. Получается крайне разнообразно. Ценится далеко не всеми. В некоторых случаях только осознание, что где-то за спиной Динки всегда маячат все калибры Херктерент, спасало Кошмар от множества серьёзных травм.

Марина только недавно сообразила, кого ей напоминает слишком живая и настоящая Динка. Аналогия получилась слишком сложная, ибо данный предмет был реальностью в одном мире и остался на бумаге в другом. Скоростной кораблик-таран. Странное дитя первых десятилетий броненосных флотов другого мира. Притом воплощённое в химически чистом виде. Таран с машинами без какого-либо другого вооружения, призванный сокрушать тысячетонные громады броненосцев. Плод пытливого человеческого рассудка, всегда искавший как бы сокрушить несокрушимое и разрушить неразрушимое.

Кораблики-тараны умерли, толком не родившись. Слишком быстро развивалась артиллерия, росли скорости и дальность хода торпед, стоявшие и на корабликах-таранах в качестве вспомогательного вооружения. Наследить странные кораблики успели только в литературе.

Вот и Динка что-то такое, только в реальности, а не по замыслам. Маленькое, скоростное, яростное, готовое броситься в атаку на любую цель, не задумываясь о неравенстве сил. Лишь бы уничтожить противника, не особо задумываясь, уцелеет ли сама.

В другом мире таких кораблей построили единицы. В родном мире Марины они и вовсе остались гипотетическим проектом, ибо можно было избежать некоторых ошибок, в том числе и в кораблестроении. И грэды, и миррены избежали увлечения таранными кораблями. Тараны никогда не украшали носовые оконечности крейсеров и броненосцев. Обе стороны делали ставку на наращивание мощности артиллерийского огня. Учли ошибки другого мира, поняв, что дальность артиллерийского боя будет стремительно возрастать, а любой корабль при попытке тарана будет необратимо повреждён. Впрочем, немало кораблестроительных ошибок нашли почитателей в обоих мирах.

Динка характером напоминает один из множества вывертов человеческой мысли, оказавшийся тупиковым. Но в отличии от теоретических корабликов, она живая и настоящая.

Коаэ кивает в сторону островитянок и Рэды с Осенью.

— И как они это вообще выдерживают? Такое солнце, а они ещё у огня.

— Вьюнок и Актиния — местные, для них это всё привычное, в Приморье почти так же жарко, а Осень — очень упрямая.

Динка тут же встревает:

— А ты пытаешься притворяться, будто тебе очень-очень жарко, и ты вовсе не испугалась вида кишок, крови и отрезанных голов, чтобы все по-прежнему думали, что их очень любишь, хотя тебе на деле только их изображения нравятся, — Кошмар откровенно дразнится, вертя перед носом подруги перевязанной рукой.

Коаэ только рукой махнула, явно от Динки всё это слышала уже много раз. Излишняя живость и невозмутимость, словно у древних изваяний прекрасно дополняют друг друга.

Змеедевочка устраивается с другой стороны от Марины не потому что не хочет рядом с Кошмаром сидеть, а чтобы полностью в тени оказаться.

Динка почему-то шепчет:

— Поняла, почему так говорят: «бесконечно можно смотреть на то, как другие работают».

— И почему же? — осведомляется Марина.

— Тут главное, не работать самому, — жутко глубокомысленно изрекает Кошмар. Интонация — если бы Марина раньше не слышала, точно захотела бы побить. В общем-то, Кошмар даже у невозмутимой Коаэ способна вызвать такое желание. И это не стремление Марине подражать, это уже своё собственное.

Коаэ прикладывается к очередной бутылочке. Через плечо целая сумка висит. Выдыхает, приложив бутылку ко лбу.

— Я сейчас себя древней глиняной статуэткой ощущаю. Шуточной, как в древности здесь желали. С плоской рожей, как у меня.

— Это ещё почему? Всегда поражалась твоим ассоциациям.

— Их как раз на солнце высушивали, перед тем как обжигать. В «Доме Ремесленника» их столько нашли на разных стадиях изготовления.

— Почему их бросили? Многие ведь вывезли своё имущество.

— Так и он вывез инструменты. Руки при нём, а глину везде найти можно. В том районе Приморья, где корабли отсюда высаживались, глина даже лучше чем здесь.

— Рожа-то твоя здесь причём, — дурачится Динка, корча рожицу в стиле древней скульптуры.

— Притом, что если я встану, то никуда не дойду. Засохну, как местная глина.

Марина склонив голову берётся за рацию.

— Если плохо, то лучше в тенёчке ляг, а я сейчас медиков вызову, — краем глаза успевает заметить, что рация пребывает где-то отдельно от Динки. В смысле, Кошмар здесь, а прибор — неизвестно где.

— Марин, с ней такое уже было. Сейчас посидит, и всё пройдёт, — бросает Динка, хотя спрашивают не её.

— Со мной всё нормально, Марина. Тем более, тут ветерок.

— Тебе виднее, — зевает Херктерент, — следить за состоянием своей шкуры должна, в первую очередь, ты сама, а уж никак не я.

— Коаэ, с тобой всё хорошо? — доносится от огня голос Осени. Вроде бы, вполглаза смотрела, но с наблюдательностью всё хорошо.

Когда за водой ходила, ещё и пояс с рацией нацепила. У Рэды была и так. Коаэ вскидывает руку в салюте, но девочка подходит, чтобы лично удостоверится.

Некоторое время разглядывает Змеедевочку.

Заявляет с совершенно не свойственными её возрасту материнскими интонациями:

— Я же тебе говорила, чтобы ты по солнцу меньше ходила, — тычет пальцем в Динку:

— И тебе говорила, чтобы ты поменьше таскала её за собой, — на этот раз интонации вполне командирские, что в любом возрасте бывают.

Динка, скорчив рожицу, разводит руками. Выглядит сейчас куда младше Осени.

Девочка протягивает руки.

— Коаэ! Встань и сделай два шага ко мне! Хочу убедиться, что опять меня не разыгрываете.

Змеедевочка поднимается. Уверенно делает два шага. Всеобщий вздох облегчения.

Осень усмехается, на этот раз, в полном соответствии с возрастом, шутя грозит Змеедевочке пальцем.

— Может, под крышу пойдёшь? Там сейчас прохладнее всего? Или в холодной воде полежишь?

— Больше жары я не люблю только холодную воду.

— А мороженное трескаешь! — наябедничала Динка.

— Это совершенно не связанные вещи, — неожиданно вместо Змеедевочки отвечает Осень.

Рядом уже Актиния, Вьюнок и Рэда.

— Всё хорошо! — сообщает игрушечная принцесса несколько громче, чем следовало.

— У вас там ничего не сгорит? — нагло ухмыляется Марина. Никто даже не дёргается. Переглядываются. Вьюнок чуть вперёд выходит.

— А у нас всё готово! Вот! Туда пойдёте, или тебе, — кивает Коаэ, — сюда принести. Как больной, — она не насмехается, всего-навсего уточняет.

— Мне тогда тоже принеси, — заметив оттенок недовольства на подвижном личике Вьюнка, добавляет, — как-никак, это мой дом, а вы все у меня в гостях.

— Марина права, — кивает Осень.

Вьюнок склонна слушать игрушечную принцессу больше всех окружающих.

— А ты! — палец Марины упирается прямо в нос Вьюнка. — Попробуй мне объяснить, с чего это решила, будто она тут главная, а не я.

Что с языкастостью у этого ребёнка полный порядок, Марина знает и так.

Марина для Вьюнка проходит где-то по категории местной Звезды, то есть просто Старшей. Софи и Эрида в другом мире живут, игрушечная принцесса — где-то посередине. Причём ценности в мозгу Вьюнка сама Марина и перераспределила ещё при первой встрече. Слишком земной себя показала, ту же Звезду побить обещала. Осень ведёт себя как всегда, и остаётся сказочной. Сложность в том, что это «как всегда» у разных людей сильно различается.

Динка по классификации Вьюнка тоже Старшая. Разве что калибром поменьше, нежели Марина. Но и Марина, и Динка выглядят понятными существами, а игрушечная принцесса — нет. Но такое необычное место, как Резиденция, не может обычным людям принадлежать. Вьюнку показалось, часть Резиденции — немыслимо-роскошный вариант места, где живёт она сама. Сходство усиливается, что здесь находится Оэлен, а Вьюнок помнит, как та мечтала из своего дома убраться и в доме у подруг жить... Нашла себе хороший дом, где всем довольна.

Марина и выходит обычной... Старшей над Старшей Звездой, только в одежде получше и с браслетом подороже. Ну и живыми родителями. И это она тут, как и Рэда, вроде сопровождения для Осени. Да и Старшая над той же Актинией.

Слушая девочку, Марина не знает, плакать или смеяться. Насколько же у неё в голове всё перепутано. Понятно, почему она с Динкой так легко нашла общий язык. Причём, путаницу эту невольно усугубила сама Марина, если вспомнить вид, в каком предстала Марина. Посланник пришельца из другого мира и должен сильно отличаться, но не может быть самим пришельцем. Слова и картинки говорили одно, мозг отказывался это воспринимать, создав собственное отражение реальности.

Одновременно Марина — человек, с кем надлежит делиться тем, что доверяется не всем. Сказала, что можно смертельно обидеть Звезду — вплоть до драки насмерть — назвав её «животное». Одновременно выясняется: обращаться к девушке, используя официальное название любого вида морской звезды, допустимо. Вьюнок дразнить соседку по комнате пыталась, прочитав книжку про иглокожих, названиями оттуда, но Звезда только смеялась. Вот на «животное» реагировала очень зло. Считала самым оскорбительным издевательством над её именем, что только возможно. Связаны с этим какие-то воспоминания были с тех времён, когда Вьюнок её не знала.

Марина на всякий случай показывает кулак прислушивающемуся Кошмару. Нужные для себя сведения Динка не упустит. Одна из важнейших задач, стоящая перед ней в текущий момент — сразиться с настоящей песчаной змейкой. Таковых в поле зрения ровно две, но одна это обожаемая Марина, кто, ко всему прочему, ещё и гораздо сильнее, и результат схватки с кем с лёгкостью просчитывается даже мозгами Кошмара. А вот вторая — как раз Звезда. На прямой вызов не ответит, ибо есть формальный повод для отказа, а вот на провокацию вполне поведётся. И Динка теперь знает, как именно можно Звезду спровоцировать. Результаты могут быть крайне плачевными, ибо — и это Марине очевидно — детдомовка куда сильнее принцессы. Но Динка о своей силе и способностях придерживается совсем другого мнения.

Марина сама себе, как с ней и раньше бывало, ухитрилась создать головную боль на пустом месте. Конечно, Резиденция очень большая, но всё время таскаться за одной дурной, чтобы предотвратить мордобой, она не намерена. Но кто ищет — всегда находит. Хотя бы с помощью той же Актинии. Да и сама Вьюнок, по причине не самого выдающегося ума не откажется на такое поглазеть. На самый крайний вариант, можно по очереди колотить Звезду и Динку, отправляя их на лечение с не тяжёлыми, но мешающими драться, травмами.

Становится понятнее и интерес разноглазой к Вьюнку. Она ещё не утратила своего удивительного умения выделять среди множества людей лиц со странно устроенной фантазией, в чём-то сродни её собственной. Одной из первых таких когда-то оказалась сама Марина. Именно по этой причине Эр сблизилась с Кошмаром и Змеедевочкой. Да и нынешнее её окружение, что в школе, что здесь отчасти подобрано по этому же принципу. Причудливо одеваться умеют все, прочие их фантазии, связанные с танцами в вертикальной и горизонтальных плоскостях уже Марине не особенно интересны.

Но во Вьюнке Эр каким-то кусочком разноглазой из прошлого разглядела нечто, роднящее её с Динкой и Коаэ, а не кем-то другим.

Коаэ рыбку, оказывается, любит. Марина больше из вежливости берёт, наслаждаясь не всем понятным моментом: нечасто для неё настолько высокоранговая личность готовила. Вьюнок откровенно похихикивает. С её точки зрения, когда высшие прислуживают низшим, это всегда смешно.

С точки зрения самой Осени, вообще ничего не происходит. Даже по современным кодексам она обязана выполнять приказы Марины как Еггты и Принцессы Империи. Марина может ей приказывать, как, впрочем, и Динке. Но та о существовании слова «приказ» и командных цепочек вспоминает только во время военных игр. Да и там цепочка предельно коротка. Начальник Генштаба Марина, Динка её адъютант. До двух даже многие насекомые считать умеют.

Это вот Коаэ довольна должна быть, но она не из тех людей, кого вопросы статуса сильно волнуют. Да и в современном обществе куда большую роль играют, по крайней мере формально, документы об образовании. Статус идёт скорее приятным дополнением.

Рэда откровенно злится, бросая на Марину памятные по схватке взгляды. Впрочем, Коаэ вежлива, сама Марина древними правами не злоупотребляет.

Счастливее всех Актиния, решившая, что, раз удалось рыбку в заповеднике половить, то и наловленным следует воспользоваться по полной. А раз нести рыбку некуда, хранить незачем, то остаётся одно — съесть самой. На аппетит девочка не жалуется, тем более у неё сейчас как раз период интенсивного роста.

Марина лениво ковыряется боевым ножом во вскрытом панцире очередного ракокраба. Такое впечатление, когда местные начинают скучать, они начинают крабов ловить. Есть даже местный диалектизм «ловить крабов» — второе значение — бездельничать, уж больно простое занятие. Приготовление чуть посложнее, доступное едва научившимся плавать детям. Скучновато стало Актинии, Осень, наоборот не до конца удовлетворила свой охотничий инстинкт, Рэда взялась помогать, в результате крабов ловили все, включая Коатликуэ. Правда та поймала меньше всех. Не потому, что плохо чувствовала. Постоянно отвлекалась на процессы, лишь косвенно связанные с ловлей ракообразных. Как у многих художников, при ней всегда блокнот для набросков и карандаш. И торчащие из нагрудного кармана скальпели в кожаных чехлах. Придавив ракокраба, Змеедевочка начинала делать наброски различных частей тел. Может и вскрыть ради какого-нибудь интересного ракурса расположения конечностей. Крабовым ножом ещё в прошлом году обзавелась.

В общем-то, маской в виде головы почти любого ракообразного можно и весьма храброго человека напугать. Коатликуэ в членистоногих разбирается, и на рисунках из частей тел различных видов тех ещё чудищ сооружает. Некоторых от рисунков Змеедевочки тошнило на самом деле. У Марины желудок намного крепче. Тем более, Коаэ всего лишь создаёт чудовищ из частей реальных, да и то на бумаге. Но так соединять одно с другим — действительно, извращённый ум надо иметь. В каком-то смысле, такой же как у разноглазой.

В общем, и совсем без змеедевочки справились бы. Готовить крабов местные тоже способны в каком угодно состоянии. Проверено в прошлом году. Последние партии ловили и варили, когда почти во всех охотницах уже плескалось немало всякого разного. И ничего, всё равно вкусные получались. Разве что несколько большее число членистоногих смогло убежать...

Впрочем, шансы пережить ещё и это лето у них довольно туманны по причине сильно увеличившегося числа охотниц. Ну, так за возможность проживать в заповеднике приходиться расплачиваться.

Ракокрабы и в этот раз вкусные получились. Хотя спиртное в процессе их приготовления использовалось только на правах специй при варке.

Расселись — Марина с Диной и Коаэ, островитянки — с Осенью и Рэдой. Вьюнок испытывала некоторые колебания, к кому присоединиться, вроде как и более взрослой хочется побыть, и со сверстницами пообщаться. Второе стремление оказалось сильнее. Но всё-таки спросила у Старшей, то есть Динки, разрешения.

Кошмар аж удивилась, ибо и в мыслях никогда не было что-либо Вьюнку запрещать, поэтому разрешила.

Впрочем, почти сразу на столе появилась причина, почему она так сделала, в виде вычурной бутылки бренди. Марина заметила, что на том столе спиртное не заинтересовало никого, включая взрослую Рэду, но та к своим обязанностям относится очень серьёзно. Игрушечной принцессе вполне достаточно доступных в её возрасте развлечений.

По первой налили. Марина растягивает и ёмкость, и ракокраба. Динка и Коаэ занимаются тем же самым. Разговор откровенно не клеится. Херктерент оказывается на неожиданном для себя месте. Кошмар не хочет поднимать при ней какую-то тему. То не наболталась о ней днём со Змеедевочкой!

У Херктерент приступ вредности. Сами от неё не уйдут, могут только намекать, что она тут слегка лишняя. Но где именно ей в Резиденции находиться, Марина собирается решать без посторонней помощи. Старательно намёков не понимает. Есть и положительный момент — можно полюбоваться на молчащий и не спящий при этом Кошмар.

— Что молчим? Кто-то умер? — проскрипела Динка.

— Почему-то мне кажется, что умерла именно ты, — сообщает Марина, разглядывая Кошмар одним глазом.

Перепады настроения у неё бывают стремительными, как и всё, что разрушительная девушка делает. Если сейчас вскочит и что-то заорёт — Марина не удивится. Точно не будет ругаться, есть у неё чёрточка новости излишне громким голосом сообщать. Даже интересно, что такого удивительного они с Мариной не хотят обсуждать? Что-то касающееся их возможной близости? Это даже не смешно, все трое прекрасно знают, а она как девушки могут доставлять удовольствие друг другу всегда рада обсудить. И Марина, и эти двое в таких разговорах участвовали. И в горячих, и не только там. Могло и до наглядных демонстраций дойти. В общем-то, далеко не всю информацию, полученную от разноглазой и её окружения следует считать бесполезной. Тем, касающихся ласк даже друг друга эти двое при Марине избегать бы не стали.

Тем более, Марина знает, если спросить Эр, кому что больше нравится, разноглазая ей всё тут же выболтает с радостью и с крайне интересными подробностями. По прежнему считает — как в детстве, у них не может быть каких-либо секретов друг от друга. Хотя секреты сейчас такие сообщает... Без из знания Марина вполне могла бы обойтись.

С другой стороны, Кэрдин ещё в детстве научила, какую огромную ценность представляет информация. Даже вроде бы совершенно неважная. Личная жизнь — крайне относительное понятие.

Да и непосредственность Эр им всем известна. Марина и Софи в теории могут вломиться к разноглазой в любое время — ключи от её комнаты есть. Впрочем, разноглазая по-прежнему не запирается, и если дверь заперта изнутри, то значит, гостья или гостьи Эриды не успели изжить такое качество, как стеснительность. Но таковые не все, и Марина повидала немало крайне занятных сценок, по старой привычке вваливаясь к Эр без стука. Сама Эр при этом максимум секундное удивление испытывала. В большинстве случаев даже не прекращала заниматься, чем занималась. Подружки Эр только сначала пугались, быстро научившись на Марину реагировать так, как разноглазой требовалось. Если разговор серьёзным предстоял, выходили даже не собираясь, все равно должно было последовать продолжение. Если было что-то маловажное, так и оставались рядом с Эр, безуспешно пытаясь прикидываться, что их тут нет.

Динка и Коаэ тоже могут приходить к Эр, когда им понадобится. Как и Софи с Мариной, могут брать любые вещи разноглазой, впрочем эти двое брали только то, что требовалось для воплощения их безумных идей. В отличии от Марины, они умеют стучаться, и не воспользуются ключом если дверь заперта. Но постучаться могут и забыть, особенно Динка, да и в горячих бывали все вместе.

Коаэ с Динкой точно собирались секретничать о чём-то другом. Даже если и обэридились окончательно. Что бы это такое могло бы быть? В конце концов, в Императорском Доме намечается не одно, а два события, правда второе гораздо менее значимое, более того, периодическое. День Рождения самой Марины. Но про него она сама почти забыла, и это надо слишком уж раздутое самомнение иметь, чтобы думать, что если люди не хотят при тебе о чём-то разговаривать, то речь обязательно должна идти про нежно любимую (самой собой, разумеется) Марину.

Кошмар подцепленным от Марины взглядом разглядывает собственную руку. Качает кистью.

— Вроде, вполне живая. С чего такие грустные мысли?

— Я их не спрашиваю, они сами приходят.

— Можешь попросить мысли эти, чтобы они ушли?

Марина подцепляет ножом ломтик мяса, подносит ко рту, но не откусывает.

— Могу посоветовать тебе попытаться их прогнать.

Коатликуэ даже над мёртвым и варёным ракокрабом ухитряется издеваться. Каждый сегмент всех конечностей вскрыт, какой вдоль, какой поперёк. Каждый разрез сделан с хирургической точностью. Хотя мяса там почти нет, кое-что даже извлечено и съедено. Обилие разрезов наводит на мысли о попадании животного в лапы лютого крабоненавистника или опытного палача-расчленителя. Хотя последний такой умер лет двести назад. Вскрывала одним скальпелем, самого огромного и зверского вида из имеющихся. Хотя носится он в основном для поддержания определённой репутации. С Коаэ стараются не разговаривать, когда видят инструмент у неё в руке. Вдруг полоснёт или воткнёт? Раньше такого никогда не было, но вдруг? Первым быть не хочется никому. Сейчас дальний родич мясницкого ножа воткнут в тушку. Марина уверена — в какой-то нервный узел или что там у краба вместо мозга, хотя ракообразному уже давно всё равно, что с ним творят. Из разрезов извлекает мясо и микроскопическими кусочками ест с помощью очень тонкого скальпеля, используемого при глазных операциях.

Даже Эрида признала: Коатликуэ с зажатыми между пальцами кулака скальпелями — крайне эффектный образ. Невозмутимое лицо змеедевочки только жути добавляет. Коаэ сама художница, и не может этого не знать.

И она этим хочет впечатление на принца произвести? Хотя, как знать, как знать, может, принц, как Херенокт в своё время сладенького переел и захотел жгучего да остренького? Сын Императора свою Смерть отыскал. Та тоже умеет жутковатые образы создавать. Вот только она этим образам ещё и соответствовать может, причём не на сто, а на двести процентов.

Кажется, сейчас занята внимательным изучением нового и для неё образа Динки.

Кошмар ракокраба вскрыла. Но со стороны может показаться, будто взорвала изнутри, засунув в одно из естественных отверстий маленькую толовую шашку, хотя на деле орудовала самым обычным столовым ножом. Правда, ещё вилка использовалась. Даже странно, что Коатликуэ не воспользовалась для нанесения повреждений.

Динка продолжает издеваться над останками животного, не произнося ни слова. Марина достаточно быстро решает: молчащая Динка, конечно, зрелище редкое, но насмотреться на него можно можно за крайне ограниченный промежуток времени. И он как раз истёк.

— Твоё высочество соизволило влюбиться? В некое лицо неподобающего статуса, и может быть, даже мужского пола? — озвучивает Марина простую, как мычание, особенно с учётом возраста Динки, версию.

У статуй она бывала, вполне могла и высмотреть кого-то, раз друг поехал не с ними, а к себе домой. Тем более, физическая привлекательность — один из определяющих факторов. Лучшего места, где можно до знакомства составить почти, а в некоторых случаях и полное представление о ком-то, чем набережная у статуй на всём Архипелаге не найти. Специально познакомиться сюда со всего Архипелага приезжают. Получается... Примерно с той же вероятностью, и степенью успешности, как и в других местах. Но людская молва такова — много чему приписывает отсутствующие свойства.

— Ты что такое говоришь, Марина? — крайне удивлённо вытаращивать выразительные глазки Кошмар вполне научилась. Пожалуй, таким взглядом вполне можно кого-то сразить. Ибо всё остальное весьма средненько.

— Неужели угадала? — поигрывает бровями Марина.

У Коаэ чуть изменяется выражение. Для любой другой равнозначной заменой были бы вытаращенные глаза с разинутым ртом.

Динка достаточно решительный человек, а уж её прямота в поговорку вошла. На тайные вздохи неспособна органически. Если бы кто-то понравился — подойдёт и познакомится, школьным товарищем вертит как хочет.

Даже самый самовлюблённый красавчик-идиот прежде чем посмеяться над довольно невзрачной девушкой, догадается взглянуть на её браслет. С длинными рукавами у статуй не ходят. А браслет сразу скажет: девушка сильно не простая, с такой лучше как минимум, вежливым быть. В дальнейшем глаза можно и закрыть, да и позы самые разные есть, где лица и вовсе не видно.

Применительно к Динке — есть Смерть и её подчинённые. Они умеют быть очень незаметными. Сонька рассказывала, как её в Резиденцию везли после того, как лодка разбились. Она думала, что очень наблюдательна, но охранницы как из-под земли появились. Возле их машины Софи даже стояла какое-то время, не догадываясь о её двойном назначении.

О личных контактах гостей охрана обязана сообщать ей по первому требованию. И писать «Отчёты» в Столицу.

Но лучше, если человек сама расскажет. Интересно, Динка способна логическую цепочку выстроить, что если она захочет что-то скрыть от Принцессы Империи в её доме, то очень сильно ошибается?

— Марин, ты ошибаешься.

— А с чего ты тогда сама на себя не похожа стала?

— Настроение плохое... — Динка пытается отшутится.

Марина качает головой:

— Поверила бы, если бы не знала тебя слишком хорошо.

— Просто противно от любви этой чуть ли не под каждым кустом!

— Больше похоже на зависть, — хмыкает Марина, — притом беспричинную.

— А чего ты тогда всё время бегаешь, то туда, то сюда? Можно подумать, ловлей крабов занимаешься?

— Представляешь, занималась именно этим, — ухмыляется Марина, с интересом наблюдая, как это бывает, когда чистую правду говоришь, а тебе совершенно не верят, притом не верит та, кому раньше можно было сказать «луна — кубическая» — и та стала бы про оптическую иллюзию рассуждать. Вспомнилось, что среди многочисленных «подвигов» Кошмара был и сломанный телескоп.

Динка крайне скептически кивает:

— Небось у самой уже на каждом островке по островитянину...

— Знаешь, на необитаемых с населением сложновато. Да и если тебе происходящее не нравится, тоже могла бы куда-нибудь слетать.

— Я хотела, но Коаэ и детишки испугались местных лётчиц.

Марина вскидывает палец.

— Значит точно квалификация наивысшая. ЕИВ других не держит. Надо будет поближе с ними позднее познакомится, раз они Ту Что В Платье Из Змей напугали. Хотя, судя по тому, что я сегодня видела, ты не настолько грозная, какой хочешь казаться...

— Они меня не напугали совершенно, — пожимает плечами Змеедевочка, — люди не боятся того, чего раньше не видели. Я лётчиц местных только мельком наблюдала. Зная тебя, можно не сомневаться — у них примерно такой же уровень отношения к технике. Сама я в этом ничего не понимаю, но я не имею права не доверять тем, кому ЕИВ доверяет собственную жизнь и жизнь своих детей.

— А чего же тогда ныла, как лететь боишься? — дуется Кошмар.

— Меня девочки попросили сказать тебе, что я тоже боюсь летать. О лётчицах этих тут дурная слава гуляет. Вьюнок и Актиния боятся именно их... Плюс не любят летающие лодки. Они обе видели, как в том году лодка разбилась. И ту огромную лодку с Юга — тоже видели. Вот и трусят. Хотят храбрыми казаться, но они же, в сущности, дети. Вот я и сказала, что боюсь летать. Они, хоть и мелкие, но довольно хитренькие. Решили, что их ты не послушаешь, а вот меня — скорее да, нежели нет. К тому же, после того, как мне рассказали как к ним меч-рыба в фюзеляж запрыгнула... Меч с одного борта, хвост с другого... Самой страшновато стало... Некоторые люди притягивают неприятности. Они из этого числа.

— Однако, Софи с ними летать не боится, вместе с твоей сестрой.

Нечасто, но Дина тоже серьёзной бывает.

— Эорен не боится летать вместе с Софи, а не с ними. Это разные вещи.

— Как же она тогда прыжки с парашютом ухитрилась сдать?

— Прилетит — спросишь, — логично предполагает Кошмар, — если только эти... Коаэ, как их там зовут?

— «Ведьмочки».

— «Ведьмочки» смогут самолёт там, где надо посадить.

— Тоже мне, офицер безопасности полётов выискалась, не забыла — у самой брат — истребитель?

— А кто тебе сказал, будто я мечтаю с ним в одном самолёте оказаться?

— Отношеньица у вас!

— Ты сама с этими колдуньями-недоучками не летала! — выпаливает Кошмар. Надо же, неплохо осведомлена. Притом полностью в рамках своих полномочий.

— В подборе лётно-технического персонала ЕИВ разбирается лучше нас троих... Да пожалуй даже всех семерых вместе взятых. Кстати, самолёты до каких я добиралась, вполне летали. И даже садились.

— Многие думают, что ты тогда хотела от Софи избавиться, — по-прежнему дуется Кошмар. Переживает, что девочки её обманули. Интересно, они знают, что у подруги прозвище «рельса» в том числе и за прямоту?

— Вот только сама она думает по-другому.

— Потому что лётчик, а не техник, — упрямство у Динки присутствует, крайне не любит собственную неправоту признавать. Впрочем, эта черта многим свойственна.

— Она прекрасно в моторах разбирается. Это, знаешь ли, наследственность от ЕИВ.

— Не видела её машинным маслом перемазанной, в отличии от тебя.

— Ну так она имеет дело только с высококачественными двигателями отечественного производства малосерийного выпуска, а не с массовой продукцией военного времени, выпущенной на Юге. Разницу улавливаешь?

— Ага. Почти, — определённая интуиция у Динки присутствует, когда её слишком уж откровенно пытаются обмануть, ощущает, но изобличить ложь не может. В лучшем случае, отправится к Марине для выяснения. Но надуть Динку, правда, в совсем не принципиальном вопросе как раз Марина и пытается.

На первый взгляд, всё достоверно, есть немало фото ЕИВ, заглядывающего под капоты двигателей. Конечно, станешь в такие места заглядывать, после того как только собственное искусство пилота помогло посадить машину с заглохшим одним из двигателей.

Собственно, именно после этого случая он и завёл практику личного знакомства с претендентами на места в МИДв и Канцелярии ЕИВ.

Самой-то Марине по большому счёту всё равно, кого он там набрал.

Полк спецназначения по другим принципам комплектуется. У Флота — свои пилоты. Смерть и вовсе самолётами управлять не умеет. Персонал Резиденции Марина, скорее всего, после этого лета, несколько лет не увидит.

— Почему ты тогда на «Драконе» ездишь, а не на нашем танке?

— Потому что трофейное имущество приобрести гораздо проще, чем отечественное. Даже для меня или тебя. «Дракона» я вообще честно отбила в бою, что ты и сама видела!

Дина обиженно руки на груди скрещивает. Хотя тут все замешаны — у Динки была связь с Эорен, как оказалось, ненавидевшей всех, с кем училась. Полученные разведданные уже Генштаб «Сордаровки» натолкнули на мысль применить против «Драконов» настоящие снаряды. Теперь чудище числится личной машиной Марины. С Динкой в экипаже. Вот только Марины в обозримом будущем в школе уже не будет, а Кошмар и «Дракон» останутся...

— Ты-то куда лететь собиралась? — Марина с опозданием вспоминает, что позабыла один из важных вопросов. Сомнительно, что Кошмар вызвала коменданта Резиденции или Смерть, чтобы расспросить о местных достопримечательностях.

Вьюнок и Актиния и вовсе плохие советчицы, ибо больше всего хотят Столицу посмотреть. Динке, наоборот, куда больше на Архипелаге нравится.

— Не знаю. Захотелось вот полетать. Принцесса я или кто? Теперь этих двоих от страха лечить буду, — мстительно косится в сторону соседнего стола, — пусть только Эорен с Сонькой прилетят.

— Тут есть инструктор-парашютист, — мстительно сообщает Марина, — он их и из самолёта выкинуть сможет. При первых прыжках за кольцо дёргаешь не сам.

— Знаю! — Кошмар даже скалиться, улыбка обаяния ей не прибавляет, впрочем, она это и сама прекрасно знает.

— Насколько я помню, — крайне занудливо замечает Коаэ, — на прыжки с парашютом есть определённые возрастные ограничения. И они соответствующего возраста ещё не достигли.

— Там больше не на возраст смотрят, — отмахивается Марина, — а на рост и общее физическое состояние.

— Насколько я помню, эти параметры должны несколько отличаться от имеющихся у меня. Я же ничем практически не отличаюсь от них, и подобное времяпрепровождение им недоступно. Не говоря уж про неподходящий возраст.

Кошмар сообщает, зевнув:

— Коаэ, ты знаешь, что у меня от тебя зубы болят?

Марина ухмыляется:

— Собак с парашютом сбрасывают почти без учёта веса, роста и возраста. Иногда такие нормы можно и на людей применять...

— В качестве наказания.

— Нет, просто из вредности.

— Про лётчиц из Резиденции слухи ходят... Они много где воевали. Сбрасывали людей в жерло действующего вулкана. И всякими другими способами их убивали. Даже головы с собой привезли...

— Что-то я не понимаю, — хмыкает Марина, — тебе напомнить, из чего у твоей любимицы ожерелье? Ты вполне носишь копии... Осуждать за подобное наёмниц... Попахивает раздвоением личности... Не у лётчиц. Для людей их рода деятельности это, считай издержки профессии. Как возможность подорваться на чём-нибудь у моих предков.

— Но они умерли, а «ведьмочки» живы.

— Все умрём! — констатирует Марина, наконец опустошив стаканчик, заодно прикончила что там от ракообразного осталось, — Кто раньше, кто позже.

— Марина Саргон — великий философ, — хмыкает Кошмар, постоянно в иронию пытается, но в большинстве случаев выходит так себе.

— На философский выпускников «Сордаровки» берут с радостью. Особенно если записи в документах имеют некоторую общность с твоими.

— Эор эти записи не особенно помогли, — серьёзной Кошмар тоже вполне бывает, — ей больше помогло, что ты очень быстро в танк забираешься.

— Хватит меня любимую хвалить, — усмехается Марина, — не то ещё зазнаюсь.

Динка вертит в руке клешню краба. Словно намеренно нашла такую, что взламывать ради мяса смысла не имеет. Если к Коаэ, кончено, эта клешня не попадёт.

— Мы тут с сестрой решили, — вот серьёзной у Динки быть получается, — так вот решили, что ты столько для нас сделала... Побольше некоторых членов дома, что до моего или её конца... У вас тоже отношения... Довольно странные. Но ты всегда и во всём можешь рассчитывать на нас. И на меня, и на Эор. И это не из древних времён, это уже из нынешних.

— Принимается! — серьёзность на себя Марина умеет не хуже Дины.

Но у Кошмара умение нарушать торжественность момента — одно из основных.

— За это и выпьем! — правда, прежде чем к бутылке потянуться, Динка парочку ракокрабов к себе перемещает.

О сказанном Еггте урождённая принцесса помнит. Хотя и остаётся личностью, вроде частично работающей машины, где отсутствуют многие части. Забыли поставить, намеренно не сказав, что тут ещё что-то крутиться должно. Она же и не знает, что многое может работать по-другому.

Марина так и не выстроила непротиворечивой картины, почему Дину с сестрой такими неправильными сделали? Особенно с Эорен был получен негативный результат. Вот только зачем такого добивались? Утренняя Звезда сделала немало, чтобы Динка оказалась там, где по мнению нескладной принцессы, безопасно. При этом, она это сделала ещё тогда, когда не была уверена, сможет ли выбраться сама.

Сейчас ситуация получше, особенно у Кошмара. Правда, исключительно с точки зрения Марины. Вблизи Утренней Звезды сейчас Сонька замаячила. Под её влиянием Эор и так находилась большую часть времени, что в «Сордаровке» провела. Сейчас повлиять Софи может исключительно о одном направлении. Притом, данную склонность вполне с Эор можно разделить, хотя Сонька не поклонница многообразия, но вполне может вынашивать какие-либо корыстные планы на будущее. Утренняя Звезда может представлять интерес. Хотя по значимости в своём Доме — это далеко не Эрида во всех возможных смыслах слова. Хотя бы из того, что слишком демонстративно была нелюбима. Относились, как к чему-то неполноценному. Личность-то выросла крайне злопамятная. Затаила много всего. Опасаться следует, что Эор теперь ещё с Динкой на пару могут предъявить претензии на гораздо больший кусок собственности дома. Ведь не исключено, что Кошмар все эти серьёзные разговоры и заявления затеяла по просьбе Эорен. Всё-таки, великий юрист не зря у неё в предках был. Что Эор не может в собственные игры играть — теперь не верится совершенно. Эффективно воздействовать на мозги Кошмара, кроме самой Марины, может ровно один человек. И это как раз Утренняя Звезда. Только появилась — и всё, Динка себя по-другому ведёт. Причём попахивает откровенным политическим союзом. Пока ничего не обозначено. Но вокруг всех них слишком много всего крутится.

Эорен какая угодная, только не глупая. Избрала не самый оригинальный метод, решив заручиться поддержкой сильнейшего союзника и действовать через личные контакты? В общем-то, ничего предосудительного в этом нет, тем более, что навязываемые контакты Эор уже давно не устраивают. Вот интересна реакция Кошмара, когда поймёт, что ей играют?

Хотя, самой Марине с этими странными сёстрами зачем ссорится? В будущем и от той, и от другой может быть немало толку. Может и вовсе не быть, в особенности от Кошмара. Но это дело не завтрашнего дня.

Тем более, ещё Софи совсем недавно нарисовалась... При всей неоднозначности фразы, она ведь тоже не настроена Эор далеко от себя прогонять. Актёрскими способностями Сонька многократно Марину превосходит. Значит, и шансов на Эор в своём окружении у неё больше. Эор в состоянии многое придумать. Но в отношениях с людьми Софи куда опытнее и расчётливее.

Тут и Кошмар может опытнее оказаться. Всё-таки, удар рельсом по голове чрезвычайно болезнен. И многие уже научились под удары Динки не подставляться. Она же в свою очередь, научилась показывать, как именно может ударить. Связываться со стихийным бедствием — желающих немного.

Ещё меньшее число, как сама Марина с недавних пор, начинают подозревать, что Динка не настолько стихийна, как кажется. Её энергией управляют, преследуя не до конца понятные цели. Эорен вполне может этим заниматься, ибо Кошмар — весьма удачный выход на потенциальный центр силы, каким в обозримом будущем неизбежно окажется Марина?

Хотя, более вероятен другой, куда более приземлённый вариант. Бутылка на стол поставлена Кошмаром, а она вполне могла чего-то подсыпать для яркости и необычности ощущений. Тем более тут столько всяческих средств из морских обитателей и не только добывается. При неправильном приготовлении не только сношающиеся деревья могут померещится...