Syberia 3. Таймырское приключение (джен)

Из кабинета доктора Замятина отчётливо доносились крики, длившиеся, правда, всего несколько секунд, после чего всё стихло. Этим звукам, подобно пересмешнику, стала вторить и пациентка, сжимавшая в руке тряпичную куклу.

— Чего разоралась, а? — недовольно спросила сахалярка, опустив флейту.

— Видела? — надрывно спрашивала девушка. — Главврач опять кого-то мучает! Этот упырь никак не уймётся!

Жарова хотела продолжить выяснение отношений, но когда из кабинета вынесли полусознательную «сосульку», как уже называли новоприбывшую, сахалярка насторожилась. Не о ней ли разносила сплетни Александра? Надо предупредить свою любопытную подругу, а лучше — зайти в карантинную палату и расспросить того юношу. Как только Замятин вместе с санитаром скрылись из виду, Лариса вышла из укрытия и юркнула в палату. Юкол спокойно дремал на койке и не сразу обратил внимания на гостью.

— Привет, малец, — поздоровалась сахалярка. — Ты как здесь?

— А? Ты как вошла вообще? Дверь же закрыта была, — удивился юноша.

— Твоя соседка не прикрыла плотно, видать в лифте родилась.

— А, вот как… Слушай, закурить есть?

— Извини, малец, сигареты у меня отбирают после прогулки. Сам знаешь — в подобных заведениях опасно держать что-либо воспламеняющееся. Скажи лучше, как ты сюда попал-то?

— Да как, — немного разочарованно ответил юноша. — Случилась одна не очень приятная история… Ну, не смертельно.

— Тут будто акула грызанула. Полярные акулы знаешь, какие злые? Ты охотник?

— Конечно, — ответил Курк, чувствуя, что пациентка не в меру любопытна. — На оленей. А ты?

— Я в тайге росла, — развела руками Лариса. — Этим все практически промышляют. Олень, кабан, утки — это как раз по моей части. Знаешь, настоящий охотник бережёт дикую природу — это его житница, — сахалярка ухватилась за нить разговора. — Дома у меня сейчас мой Кузя остался. Как он там, интересно?.. Кстати, Саша говорила, что твоя соседка как-то связана с племенем. Это правда?

— Да я её вообще её в первый раз вижу, — от неожиданности юноша аж подскочил. — Я не знаю, кто это, мало ли, кого мне в палату могли положить?

— Да будет врать-то, — иронически ответила сахалярка. — Вы подобрали её, знали настоящее имя… По-твоему Саша врёт мне всё?

— Ничего не знаю, не я её подобрал и не я её сюда вёз, — Курк ушёл в глухую оборону. — И вообще, прекрати этот допрос, или я санитаров звать начну!

«Быстро его дружелюбие слезло, как я про соседку задала вопрос», — с досадой думала Лариса. Пожалуй, расспрашивать Курка о соседке по карантинной палате было опрометчивым решением. Впрочем, уже и без него было ясно, что «номер 10» — иностранка, неизвестно что забывшая в Заполярье. Уж Александра если чему и научилась, так это разносить сплетни со скоростью звука. Как-то раз Лариса заметила, что медсестра, выйдя из приёмки, чтобы забрать тормозок от мужа, легкомысленно оставила дверь открытой, и сахалярка проскользнула внутрь, оставшись незамеченной. В следующий раз она выбежала через приёмку, чтобы понаблюдать за сезонной миграцией местной фауны. Бывало, что Ларису приводило в приёмку желание покурить, не дожидаясь времени прогулки, поскольку рядом, в подсобке, было довольно много места, где можно было припрятать пачку сигарет. Тогда Александра, учуяв запах дыма, поймала Ларису на месте с поличным, но успокоилась тем фактом, что это не главврач с проверкой пришёл. Константин Дмитриевич всегда появлялся, как чёрт из табакерки, и единственным, что могло бы выдать Замятина, был запах табака. Для поднаторевшей медсестры было несложно учуять заядлого курильщика. Тогда-то медсестра и узнала, что Лариса однажды, воспользовавшись тем, что Александра спит во время дежурств мёртвым сном, ускользнула, прихватив слепок ключа. Лариса не раз выходила в город, с некоторыми жителями даже успела наладить неплохие отношения, особенно с весьма разговорчивой официанткой местной таверны. У неё она и одолжила бинокль для наблюдения за рысями во время сезонной миграции. В выходные дни, как правило, большая часть персонала отсутствовала и у Ларисы была практически полная свобода действий. По-хорошему, Александре стоило донести Константину Дмитриевичу, но медсестра не стала этого делать — напротив, она уже сама принимала на хранение заначку — запасную пачку сигарет. Схема работала безупречно, но вчера медсестра чуть не попалась — Ольга во время проверки обнаружила под столом в приёмной свежий окурок, что было весьма странно, поскольку Александра не курила. Тогда доктор Завьялова хоть и поверила отговоркам, что через приёмную много людей проходит каждый день и за всеми не уследишь, стала как-то настороженно относиться к вечно сонной сотруднице. Последняя действительно сперва и не подумала, что Лариса могла по неосторожности обронить «бычок», потому и отвечала вполне уверенно, но уже потом, «на свежую голову», догадалась, что к чему. На постоянные опоздания начальство просто закрывало глаза, но пособничество пациентам психиатрического отделения могло стоить Александре работы.

— Сань, ты здесь? — в кабинет, опасливо озираясь, зашла Лариса.

— А где мне быть? — пожала плечами светловолосая медсестра. — Вот что, меня Цербер чуть не поймала. В следующий раз постарайся не курить здесь, или хотя бы окурки в другом месте бросать. Хоть в карман прячь, хоть в ботинки, но ронять здесь…

— Спокойно, Сань, — прервала Лариса подругу. — Тебе вообще на месте стоило находиться тогда, а не с мужем у порога трещать. Кстати, «сосулька» очнулась…

Медсестра вмиг изменилась с лица. Очень уж хотелось ей повидать пациентку и поговорить с ней лично.

-…только вот Менгеле её уже того… Обработал.

Александра вмиг сникла. Впрочем, оказавшись в одной палате с буйными, она наверняка прельстится вниманием и заботой кого-то стороннего, ведь недавно Александра подслушала разговор о том, что желательно эту гостью подержать в больнице подольше — кто-то ей всерьёз интересуется, а значит, Замятин и его зам будут искать предлог, чтобы оставить «номер 10» подольше.

Действие лекарства постепенно отпустило Кейт. Пошатываясь и, чувствуя легкое головокружение, девушка встала с койки и подергала ручку. Дверь не поддавалась.

— Чёрт… Твою мать! — выругалась Кейт и забарабанила в дверь. — Выпустите меня! Слышите? Кто-нибудь?

Словно в ответ, дверь распахнулась и на пороге появился санитар с подносом.

— В чем дело, краля? — лениво спросил мужчина.

Девушка сжала кулаки:

— Мне надо, чтобы вы отпустили меня! Я совершенно нормальная.

Санитар только фыркнул и окинул Кейт презрительным взглядом:

— Знала бы ты, сколько раз я это слышал… Если бы мне каждый раз давали за это по рублю, я бы стал миллионером.

Кейт пришла в такую ярость, что набросилась на санитара, пытаясь оттолкнуть его от двери, но он, грубо схватив девушку за руки, отбросил ее обратно на койку.

— Мой тебе совет, красна девица, — прошипел санитар, наклонившись к Кейт. — Тебе лучше быть здесь хорошей девочкой, а не то накачают тебя такой дрянью, что навсегда зомби станешь. Поняла? А теперь, на, поешь.

Швырнув поднос на стол, санитар ушел.

Потирая ушибленный локоть, Кейт посмотрела на поднос: на нем стояла миска с овсянкой и жестяная кружка с чаем, на которой лежал небольшой кусок хлеба.

От миски шел приятный запах, но Кейт совсем не хотелось есть. Отвернувшись от подноса, она выглянула в окно. Ей открылся унылый сад с деревьями, на которых почти не осталось листьев.

Вздохнув, Кейт снова прилегла на койку и прикрыла глаза. Перед ней снова встала картина прошлого…

Вновь глаза Кейт закрыла чёрная пелена, на фоне которой уже привычно летела белая полярная сова. Она сопровождала Кейт всюду и была предвестником либо возвращения в реальный мир, либо экскурса в воспоминания. Не самые приятные воспоминания.

29 ноября 1987

Кейт не сразу отреагировала, когда её плеча коснулась чья-то рука. Пытаясь как-то приглушить беззвучные рыдания, она медленно повернулась. Рядом сидел не кто иной, как Кит. Джейд всё ещё крутилась сзади.

— Кейт, ты как? — спросил Кит, мысленно выругавшись про себя за этот неуместный вопрос. Как может себя чувствовать человек, на глазах у которого только что чуть не погибает его близкий друг?

— Слушай, возьми себя в руки. Домой бы тебе надо.

— Не могу, — сдавленно произнесла Кейт.

— А деваться некуда. Пошли. Хочешь, провожу?

Кейт не ответила. Ей стоило довольно больших усилий подняться и последовать в направлении собственного дома. Кит действительно провожал подругу, время от времени подбадривая её. Наконец, он попрощался с Кейт и, развернувшись, ушёл. Кейт к тому времени немного успокоилась и чувствовала, будто все эмоции вышли. На неё всё больше накатывала апатия. Такая отстранённость немало взволновала её мать, поскольку Кейт, обычно, была хоть и не очень словоохотлива, но эмоции, будь то радость или раздражение, практически никогда не прятала. Сейчас же Кейт бездумно листала книгу Ирвина Шоу и покачивалась взад-вперёд, как маятник. Она вспоминала тот солнечный февральский день, когда она, к своему удивлению, проснулась рано. Она спала в последние дни урывками, словно боялась что-то упустить. Мама всё ещё спит, поэтому Кейт старалась не шуметь. Позавчера она ездила в больницу — навестить больного отца. Тот прямо в экспедиции заболел и ему пришлось вернуться домой. Ему стало хуже и он начал бредить. Мама была немногословна, что не сулило ничего хорошего.

Тут зазвонил телефон. Кейт подошла к аппарату и сняла трубку, при этом не поприветствовав собеседника на другом конце провода.

— Миссис Уолкер, это доктор Мэтьюз, — послышалось на другом конце провода. — Я хотел вам сказать, примите мои соболезнования; мы сделали всё, что смогли… Миссис Уолкер? Вы меня слышите? Алло! Вы в порядке?..

С тех пор прошло уже два года, но Кейт раз за разом снова переживала этот день и это походило на бесконечный кошмарный сон, внезапно ставшим неприятной явью.

Есть сказка о мудрой девочке, которая на вопрос, что на Земле быстрее всего, ответила «слухи», в чём была, безусловно, права. Не прошло и двух дней, как до семьи Уолкер дошёл слух о тяжёлых травмах Оливии, полученных при падении в трёхметровой металлоконструкции. Миссис Уолкер сразу всё поняла, но не стала говорить Кейт о своём неприятном открытии, лишь однажды она шепнула дочери:

— Никто не должен знать об этом. Никто.

А на следующий день уже весь класс гудел, как растревоженный улей. Кейт старалась игнорировать одноклассников, однако атмосфера создавалась давящая и это вынуждало Кейт периодически прогуливать уроки. На стройку она теперь не совалась, да и к Джейд и Киту не стремилась. Но последний, видимо, решил, что если уж гора не идёт к Магомету, пора самому нанести дружеский визит. Он подождал Кейт после школы в парке и пригласил сесть с ним на лавочку. Та согласилась.

— Давно уже тебя не видим. Как ты?

— Не очень, — отвечает Кейт. — В школе постоянно теперь шушукаются в мой адрес.

— Да забей ты, — отмахивается Кит. — Слушай, как Оливия? Жива?

— Жива. Но без сознания до сих пор. Говорят, сломала себе несколько рёбер и теперь реабилитация будет долгой. Если вообще потом сможет ходить… Господи, ну зачем я пошла с ней! — воскликнула Кейт и, не дожидаясь реплики Кита, встала и зашагала быстрым шагом по направлению к выходу из парка.

Кейт за этот месяц разительно изменилась и даже вечера стала проводить дома, что в принципе было редкостью для такой авантюрной натуры. В школе дела шли по-прежнему, то есть, Кейт была «сама по себе». Единственное, она теперь панически боялась встречи с Паркерами, родителями Оливии. Последняя, к слову, по-прежнему не приходила в сознание и перспективы выздоровления выглядели довольно туманно.

23 декабря 1987.

— Кейт, помоги мне сумки разгрузить! — услышала она мамин голос.

— Ага, — равнодушно ответила Кейт и неспешно отправилась в коридор, встречая мать с полными сумками всякой снеди, должно быть, на праздничное угощение.

Ей не составило труда расставить всё по местам и она собралась уже уходить обратно в комнату, как вдруг мать говорит:

— А знаешь, говорят, Оливия пришла в себя…

— Правда? — встрепенулась Кейт.

— Не знаю, это пока слухи, но… Кейт? Куда ты, зайка?

— Мам, я мигом! — отвечает подросток, надевая на ходу куртку.

Всю дорогу Кейт бежала так, что, казалось, рисковала сломать ногу на каждом шагу. При этом у неё не было и в мсылях остановиться и передохнуть. Лишь когда в тумане показались стены больницы, в которой лежала Оливия, Кейт сбавила шаг и ещё долго потом дышала, как усталый бык. Она вошла в холл и, поприветствовав медсестру на посту, спросила, где лежит Оливия Паркер.

— К ней пока нельзя, она ещё слишком слаба, — был ответ. — Она месяц в коме провела, так что ещё неизвестно, сколько ей выздоравливать придётся.

Кейт с этим была категорически не согласна и решила всё же проникнуть в палату к Оливии. Но для этого надо как-то отвлечь охрану. Вдруг она увидела на входе тех, с кем меньше всего хотела встретиться — Паркеров. Она в ужасе отпрянула в сторону и спряталась за колонну. Она боялась даже пикнуть и ей казалось, что здесь у стен есть уши. Лишь когда Паркеры скрылись за дверьми тамбура отделения реанимации и интенсивной терапии, Кейт выбежала на улицу и, сориентировавшись, какое из приоткрытых окон выходит на палату в которой лежит Оливия, на цыпочках подошла к нему и прислушалась. Она услышала лишь часть разговора.

— …Оливия, скажи, с кем ты была на той стройке? Тебя кто-то толкнул?

— Одна… — сдавленно произнесла та.

— Да быть того не может! — встрепенулась миссис Паркер. — С тобой ведь Кейт была!

— Её не было. Не было, — повторила для верности младшая из Паркеров.

— Зачем ты её покрываешь? Она ведь тебя чуть не угробила! — повышает голос мистер Паркер, но в этот момент вмешивается медсестра:

— Так, всё, хватит. Пациентке сейчас нельзя волноваться. Давайте-давайте, свидание окончено!

«Брутальная особа, — подумала Кейт. — Не хотела бы я с ней на узкой дорожке столкнуться». Оставалось лишь дождаться, пока тамбур опустеет. Как только дежурная ушла, Кейт, просунув руку в узкую щёль между окном и подоконником и, сняв блокировку, подняла окно и пролезла внутрь. «Система безопасности здесь так себе, — думала она. — Так незваные гости сюда пролезут на „раз-два“. Большой вам минус, господа охранники». Опасливо озираясь и вздрагивая на каждый шорох, Кейт прокралась в палату, где лежала Оливия, опутанная проводами и бинтами. Её веки слабо дрогнули.

— Кейт? Но как…

— Тсс! Не привлеки внимание охраны! — громким шёпотом произнесла девочка. — Ты как?

— Могло быть и хуже, — безучастно отвечает Оливия.

— Слушай, ты извини, что… Ну… Я ведь чуть не убила тебя, получается.

— Перестань, Кейт, ты ни в чём не виновата.

— Да, но… Ведь если бы мы тогда не сунулись на эту стройку…

— Тебе не за что извиняться, правда, — отвечает Оливия. За дверью уже слышались шаги. У Кейт ком подступил к горлу — сейчас заметят…

— Мне пора! — торопливо шепчет она. — Я вернусь ещё. Держись!

Но стоило ей выйти, она тут же столкнулась лицом к лицу с охранником.

— А ну стоять! Как это ты мимо меня прошмыгнула?

— Никуда я не прошмыгнула, вы сами меня пропустили, — не задумываясь врёт Кейт. — Будет вам волноваться-то, я уже ухожу…

— Ты меня за дурака-то не держи — я точно помню, кого и когда пропускал!

— Вы и пропустили, — возражает Кейт, но у охранника было своё мнение на этот счёт.

— Да ты наркоманка! Хранилище с лекарствами хотела обчистить?! Я тебя в полицию сейчас сдам!

— Ну, сдавай на здоровье. Мне незачем бояться, — Кейт не потеряла самообладание в критический момент, однако, после того, как явился врач, Кейт занервничала. Тот, как мог, унял пыл охранника и велел Кейт уходить, пока он не передумал.

Честно говоря, Кейт не испытывала ни малейшего желания дальше здесь находиться, поэтому чуть ли не бегом ушла из клиники, решив, что пора навестить старых друзей.

На этот раз Джейд и Кит спокойно гуляли в доках порта, куда периодически заглядывала и Кейт. В ответ на их приветствие, Кейт равнодушно кивнула и присела рядом с друзьями.

— Ну, как жизнь? — спросил Кит, заметив, что Кейт заметно повеселела.

— Оливия пришла в себя.

— И? — встрепенулись и Джейд, и Кит.

— Она промолчала. Она нас не сдала, — спокойно говорит Кейт, у которой как гора с плеч свалилась — ей удалось выйти сухой из воды. Дважды.

26 декабря 1987

Кейт снова пришла на стройку. Спустя месяц после того страшного события, она, наконец, пришла обратно. Сперва она отнекивалась от предложений Кита, но всё же поддалась и сегодня утром вернулась на ту же стройку. Удивительно, но место никто не отгородил, хотя после подобных трагедий, чаще всего, поступают именно так. Но казалось, что и не было здесь покалеченных детей и несчастного случая, едва не приведшего к смерти.

— Держите, — Кейт поделилась с друзьями сладостями, которые недавно стащила из дома.

Джейд и Кит чуть с руками не оторвали принесённое угощение.

— Вы что, с голодного края приехали? — усмехается Кейт, глядя, с каким аппетитом брат и сестра уминают конфеты.

В ответ лишь смешок Джейд. Пирушка была недолгой и в скором времени, обменявшись поздравлениями с праздником, вся компания начала привычные дела, под чем подразумевались опасные игры.

— Лови меня, — кричит Джейд, пихая брата локтем в бок.

— Куда пошла, мелочь пузатая? — кричит в ответ Кит и лезет наверх по балке вслед за сестрой.

* * *

Замятину в скором времени надоело слушать вопли Кристины и он, выйдя из кабинета, подошёл почти вплотную к пациентке.

— Как ваше самочувствие, Гришина? Не хотите ли прогуляться во дворе?

— Мы? — Кристина заметалась. — Мы с Хайди хотим, но нам ведь ещё не разрешали!

— Неужели? — Замятин удивлённо приподнял бровь. — Должно быть, это недосмотр доктора Завьяловой, знаете, у нас куча работы и порой мы не успеваем уследить за всякими мелочами. Сходите за вашей верхней одеждой и гуляйте. Ограничение свободы неблагоприятно влияют на психику, а свежий воздух вам непременно поможет, — глаза доктора воровато блестели.

В этот момент зазвонил телефон и Константин Дмитриевич, потеряв интерес к Гришиной, поспешил ответить.

— Что? Всё ещё дёргается? Оно и понятно. Амитриптилин должен помочь.

Чего ещё можно было ожидать от человека, только что доведённого до нервного срыва? Замятин спокойно сел на место и закурил, обдумывая дальнейшие действия. День будет довольно насыщенным, учитывая, что скоро надо будет доложить о результатах Ольге. Заодно и узнать, откуда у неё такой повышенный интерес к «номеру 10».

В это время Лариса, предпочтя спрятаться от всего происходящего, продолжала делать наброски на ватман, стремясь завершить плакат о вреде курения, раскрасив похожие на сморчок лёгкие и задыхающееся от недостатка кислорода сердце. У всех органов здесь были перекошенные лица и у неподготовленного человека подобное художество явно вызвало бы отвращение. До сих пор Лариса не могла нарисовать такую санбюллетень, от которой к горлу подкатывала бы тошнота, но это не было главной её целью. Ольга хотя и не одобряла стиль рисования Жаровой, всё же высоко ценила художественные таланты сахалярки и время от времени за плакаты давала какое-нибудь вознаграждение, будь то сладости, либо что-то ещё. С заместителем главврача у неё сложились вполне доверительные отношения. Однажды после трюка с выманиванием полоза из серпентария, Ольга, спустя некоторое время, попросила Ларису показать, как она может укротить змею. Та легко согласилась и, открыв куб с королевской коброй, которую она лично назвала Леей, продемонстрировала, как с помощью музыки загипнотизировать ядовитую змею. Не забыла сахалярка и рассказать, как она готовила приманку для кабанов.

— Эту смесь надо подогреть. Главное, угадать с направлением ветра. Если кабаны учуют, придут моментально. Как кот на валерьянку.

— Не хотелось бы тебя расстраивать, Ларисочка, но кабаны здесь не водятся, — ответила на это Ольга. — Не их климат.

— А жаль, — вздохнула сахалярка. — У нас там рысям и волкам было раздолье — свиней диких расплодилось, как тараканов.

Услышав шаги по коридору, Лариса прислушалась. Похоже, это Ольга. Только куда она идёт? К ней в палату или куда-то ещё? Возможно, Жарова и махнула бы рукой, но что-то подсказывало ей, что сегодня она услышит много интересного. Она юркнула в коридор и, заметив, что Завьялова идёт в кабинет главврача, прокралась к стене.

— Доброе утро, Константин Дмитриевич, — поздоровалась Ольга. — Я слышала, «номер 10» пришла в себя, это правда?

— Ну да, — спокойно ответил Замятин, затягиваясь очередной сигаретой. — Она сразу ко мне пришла, видно не было никого из персонала. Потому вот…

— Что? — Ольга прекрасно догадывалась, что было дальше, но предпочла, чтобы Константин Дмитриевич сам рассказал обо всём. — Вы что, и её допрашивали?

— Конечно, — невозмутимо кивнул Константин Дмитриевич. — А что не так? А… Вы же просили предоставить «номер 10» вам, если я не ошибаюсь?

— Вы зря иронизируете, между прочим, — Ольга тоже выглядела невозмутимой. — Где она сейчас?

— В «однушке» спит. Под амитриптилином, так что раньше, чем завтра, не ждите её. Но не волнуйтесь, наша сосулька в полном порядке. Кстати, почему у вас такой повышенный интерес к ней? — Замятин мигом сменил тему. Очевидно, скрытность заместителя его настораживала.

— А вот об этом мне говорить вовсе не обязательно, — Ольга даже встала от неожиданности.

«Чего это мы щетинимся сразу»? — подумал Замятин, недвусмысленно косясь на детектор лжи. Ольга в ответ посмотрела на главврача с кривой усмешкой.

— Не пугайте ежа иголкой, Константин Дмитриевич, не выйдет, — после чего, развернувшись, ушла.

— Темните вы что-то, Ольга Владимировна, ой темните, — пробормотал Замятин, открывая форточку в кабинете.