Индия (гет)

Боже, Минерва, я не знаю, что делать.Гермионе все хуже. Помнишь, какой она стала с тех пор, как ее поймал Флинт? Тогда меня рассекретили, а Драко окончательно присоединился к Ордену Феникса. Им обоим становится хуже. Никто не замечает, что вот уже много лет их страдания только усиливаются. Гермиона пытается все держать в себе, но Джуд теперь всегда рядом, и Мишель, будто ее вторая тень, так что сейчас Грейнджер не одинока. Мы с Драко тоже проводим с ней большую часть времени. Это похоже на какую-то странную пародию на семью с Гермионой во главе и с этой проклятой собакой под боком. Кто вообще додумался назвать собаку Волшебником? Безмозглые магглы. Мы все теперь в одной упряжке — слишком долго живем вместе. Люпин говорит, что это всех нас сплотило. Будь он проклят за эти слова.Минерва, я не могу заглушить боль Гермионы. Даже зелье «Сна без Сновидений» не помогает ей, и девочка просыпается с криками посреди ночи. И я не могу выяснить, в чем причина. Она чувствительна к холоду и к использованию магии, мы всегда это понимали. Что-то в ней изменилось — только не могу понять что. Но я должен!Блеск в ее глазах меркнет. Гермиона держится за Джуд, как за последнюю ниточку, связывающую ее с жизнью. Иногда, как мне кажется, она вообще перестает замечать окружающих. Ее душа, капля за каплей, покидает тело, а вместе с тем и желание бороться. Я не знаю, что делать, если Гермиона Грейнджер перестанет бороться.Билл Уизли мертв. Удивительно, что эта семья до сих пор еще никого не теряла. Ну почему это должен быть Билл? Мне он нравился. Лучше бы это был Рональд — он не стал бы такой большой потерей. А Перси я и сам не прочь бы убить. Ты должна проснуться и ударить меня за подобные слова. Поттер уже на грани того, чтобы промаршировать по центру Косого переулка и бросить вызов Темному Лорду. Думает об этом, по крайней мере. Минерва, весь мир волшебников парализован. Хогвартс закрыли шесть с половиной лет назад. Члены Визенгамота не созывали собраний вот уже пять лет. Правда, до сих пор существуют законы, но они бессмысленны — не осталось ни одного аврора, чтобы следить за их исполнением. Никто не выходит наружу. Единственное учреждение, открытое в Косом переулке — Гринготтс, да и то, только потому, что гоблины очень упрямы и не признают над собой ничьей власти.Так больше не может продолжаться. Еды не хватает. Приходится красть у магглов пищу, чтобы выжить, потому что магазинов у нас не осталось, да и маггловских денег ни у кого нет. Дети присоединяются к Пожирателям Смерти только потому, что устали голодать и мерзнуть от холода. Единственные, кто сейчас выходит наружу — это люди с Темными Метками или члены Ордена Феникса. Они единственные, у кого есть еда, одежда и возможность согреться. Орден не может помочь всем — мы едва сводим концы концами.Все магглорожденные прячутся. Существует несколько мест по всей стране, где можно укрыться. Большинство полукровок прячутся под землей. От них тоже есть польза. Мы посылаем магглорожденных и кое-кого из полукровок, выросших среди магглов, в города за пищей — им куда легче ее украсть, чем магам. Это дает нам маленькое преимущество.Все мы теперь воры. Все нищие. Ты думаешь, Темный Лорд одерживает верх? В этом-то вся и ирония — он проигрывает. Единственные, кто теперь вступает в его ряды, — голодные дети, у которых нет даже базового образования, потому что Хогвартс закрыт уже давно. Они истощают его ресурсы и ничего не дают взамен. Старые Пожиратели до сих пор держат всех в страхе: люди дрожат от ужаса, запираясь в собственных домах и не смея им прекословить. Но они перебегают к нам, Минерва. Приносят информацию и то, что им удается сохранить для Ордена Феникса. Пожиратели отворачиваются от Волан-де-Морта. Мы покоряем их сердца и умы, и даже самые чистокровные из чистокровных постепенно принимают нашу сторону. Они тоже устали от этой войны. К нам присоединились даже некоторые члены Внутреннего Круга. Это стало наградой за наше терпение. Победит тот, кто сможет прождать дольше другого. Устанет ли первым от своих игр Темный Лорд, или же Поттер совершит какую-нибудь глупость, пытаясь закончить войну и спасти несколько жизней? Чем дольше мы продержимся, тем больше людей перетянем на свою сторону к тому времени, как будет брошен окончательный вызов. Чем дольше ждет Темный Лорд, тем больше его ряды пополняются несмышленышами. Это превратиться в кровавую резню, когда он бросит этих детей в бой. И мы должны будем убить их, чтобы добраться до хозяина. Поттер это понимает. Остается только остальным поверить.Поттер — это все, что у нас осталось. Дамблдор погиб. Ты тоже не лучше мертвеца. Поттер — наш символ, призыв к единству. Он выходит ежедневно на улицы, находясь рядом с Пожирателями Смерти. Они не нападают — знают, что за ними наблюдает слишком много членов Ордена. Понимают, что без Волан-де-Морта им не победить. Гарри Поттер ходит по улицам деревень и городов, позволяя прячущимся людям видеть его. Он идет сквозь весь этот ад без страха, с гордо поднятой головой.Его сила растет, ты можешь это заметить даже в мерцании тусклого света на Площади Гриммо. Чем больше людей присоединяется к нам, тем могущественней становится Поттер, будто это придает ему сил. Вскоре он будет подобен Дамблдору, которого так боялся Волан-де-Морт. В его глазах иногда сверкают вспышки скрытого гнева. Теперь Поттер и есть Орден Феникса, надежда для всех. Он возродил сопротивление и возглавил его. Наша сила переходит к нему, и теперь она — его неотделимая часть. Честно говоря, думаю, что он уже могущественнее, даже чем Волан-де-Морт. Надеюсь, нам никогда не придется видеть, как Гарри отберет силу еще и у Темного Лорда — трудно предугадать, что тогда с ним станет. Гермиона скучает по тому, каким Гарри был в детстве. И ей не нужно говорить это в слух. Я не обращаю внимания, когда она портит вещи, проклинает всех и вся или спорит с любым моим словом. Поттер теперь руководит нами стальной рукой, как и Дамблдор, разве что лимонными дольками не кормит. Отбросив лишнюю болтливость и леденцы, он стал расчетливым бесчувственным воином. Что будет с нами, когда все закончится? Мы проиграем? Погибнем? Победим?.. Думаю, что не смогу вернуться в Хогвартс и снова начать преподавать. Я и не подозревал, как скучаю по всему этому, пока не начал заниматься с девочками. Знаю, что Мишель учит заклинания только для того, чтобы убивать, а Джуд не волнует ни месть, ни знания. Но у меня, по крайней мере, появилось дело. У меня есть цель.У Гермионы тоже есть цель насчет Джуд, а у Драко — насчет Мишель. Ей уже тринадцать, Минерва. Не такая уж и большая разница в возрасте для магического мира, но я все же несколько раз убеждал Драко не красть у ребенка детство. Убедился, что они ничего такого не делают. В этом я уверен. Но все это бессмысленно и не изменит реальности. Гермиона тоже это понимает. Драко — последний чистокровный наследник рода Малфоев, а Мишель уже практически стала его женой. Им только осталось получить документы из Министерства и маленькую дозу зелья, которое вернет ему… некоторые способности. И тогда все будет улажено. Драко, кажется, не волнует то, что на нем прервется династия Малфоев. Он повидал слишком многое, чтобы заботиться о подобном. Гермиона только вздыхает и продолжает делать пометки в своем блокнотике. Она попросила нас с Драко записать все, что мы помним о жизни чистокровных до войны. Все: хорошее и плохое. Говорит, что хочет оставить память для следующих поколений. Просит написать что-нибудь о вечеринках в саду и об альбомах с вырезками из газет, но так, чтобы у Джуд не возникло никаких иллюзий о мире волшебников. Никогда не думал, что грязнокровка будет оплакивать таких, как я. Нет, она не будет скучать по нашему укладу жизни. У нее столько же желания пресмыкаться, сколько заниматься Предсказаниями. Грейнджер скорее признает нашу уникальность, которая будет утеряна. Уже утеряна. Драко же этого не ценит, и никогда не ценил. Это нужно видеть со стороны. Я видел, будучи полукровкой. И грязнокровка Грейнджер видит. Конечно, чистота крови не имеет значения, дело в том, с какой стороны на все это смотреть. Думаю, именно так она мирится с происходящим. Это смерть всего волшебного мира, как такового, не только чистокровных. Когда война закончится, и мы победим, видит Мерлин, все изменится. Слишком многие прячутся в маггловском мире. Слишком многие научились выживать на их улицах. Их мода стала нашей. Их еда теперь тоже наша. Я вижу, что маггловские ручки стали заменять перья, записные книжки — пергаментные листы. Свои мантии теперь мы застегиваем на молнии и липучки. Немногие еще следуют старым обычаям и религии. Прошло более ста лет с тех пор, как в Хогвартсе праздновали день Солнцестояния, но вместо него у нас появилось Рождество. Мы все еще используем старые выражения, упоминая Мерлина, богов и Авалон. Но это все есть и в легендах магглов, но им придают не то значение, что волшебники. Для нас они — реально существовавшие люди, жившие когда-то давно.Гермиона плакала, читая то, что мы для нее записали. Я описал день, когда впервые увидел Хогвартс, и каким он был — в нем столько магии! Писал о каникулах, проведенных в Малфой-мэноре, и как странно было видеть Рождественское дерево и петь песни на языке, на котором давно уже никто не говорит. О путешествии вместе с Люциусом и его дедушкой на маленький фестиваль урожая в Новой Зеландии, и как потом Малфой-старший говорил, что праздник изменился, утратив свою магию. О своей первой мантии, о том, как увидел домашнего эльфа, о первом заклинании, волшебной палочке, запахе тыквенного сока. О том, как жалят проклятия, и о том, сколько яда в сладких речах Люциуса. Думаю, Гермиона не знала, что я полукровка. Она плакала, пачкая страницы слезами, затем посмотрела на меня и спросила: «Вы тоже?» Грейнджер рассказала мне, как впервые прочла «Историю Хогвартса», о путешествии на поезде и о страхе, что не сможет вписаться в наш мир. Говорила о потолке в Большом Зале и о первой прогулке по Косому переулку. Смеялась, вспоминая, как впервые увидела наши мантии и все выглядели неопрятными. Как ей казалось, что все вокруг поет и танцует, преисполненное магией, и что волшебники всемогущи. Милостивый Мерлин, она понимает, Минерва. Она понимает, почему я общался с Люциусом. Почему бросил Лили ради исследований. Гермиона видит волшебство, Минерва. Она видит. Грейнджер говорит, что Поттер, как и все магглорожденные и выросшие среди магглов, ощущает магию так же, как и мы. Они замечают волшебство повсюду, как и я. Они все способны узреть магию, а она, в свою очередь, взывает к ним, но даваться в руки не хочет ни кому.Я прочитал то, что написал Драко. Там только о родословных, обязанностях и деньгах. О том, что он должен был носить и читать только то, что было правильно. О том, как всегда тайно желал ту или иную маггловскую вещь. Ни слова о волшебстве. Ни слова о тех запретах, которые ему внушали с детства, и об отсутствии возможности пойти против правил.Драко такой же, как и все чистокровные. Он жаждет всего «немагического», очарованный различиями двух миров. Ирония в том, что я всегда думал: по вине грязнокровок наш мир рушится. Но это не так. Чистокровные маги, больше не видя волшебства, сами смешивают его с грязью.Минерва, волшебный мир мертв.