Стенд (джен)

Базовая

Кафе «Встреча»

Стась.

Забавно…

Стась глядела на восторженного маленького человечка — и никак не могла понять причины своей к нему неприязни. По идее, это не ему надо сейчас ручками от радости всплескивать, а ей самой скакать козлом мартовским, время от времени стукаясь об потолок пустой башкой. Ведь на блюдечке с голубой каемочкой — кушайте, не обляпайтесь! — причем не только что на халяву, так еще и заплатят! Сами!!

За то, что тебе совсем не нужно. За то, чего ты никогда не хотела, что выбросила бы и сама, не задумываясь. Если бы денег сумела достать. За то, о чем ни в коем случае не стоит думать иначе, как о чем-то, совершенно не имеющем ценности и значения. Просто недоразумение. Можно даже сказать — мусор. Нет, не мусор — хуже, мусор не мешает, не тянет на дно, словно залитые цементом ботинки, не стоит поперек судьбы жирным сиреневым крестом… И вот эту дрянь у тебя не просто предлагают забрать — покупают.

А ты морщишь свой отнюдь не аристократический нос и презрительно

принюхиваешься — а чем это от вашего предложения пованивает?

Если здесь от кого и пованивает — так это от тебя. Портовый сортир — это все-таки портовый сортир, а не персональная сауна с бассейном и душем шарко, специфический аромат дезинфекции остается.

Стась лениво потягивала золотистый сок, смотрела на возбужденно жестикулирующего крысолицего и размышляла о странности собственных реакций. Его попытки заказать ленч она пресекла на корню вовсе не из излишней принципиальности — о чем вы? Какие такие принципы после двух недель на самом дне Базовой?! Просто сегодня был уже пятый день, как она воровала исключительно соки, намереваясь завтра-послезавтра войти на недельку-другую в абсолютную голодовку и очищая организм перед этим достойным всяческих похвал делом. И она еще не была уверена, что изменит свои планы. Что бы там не говорил этот остроморденький.

Забавно.

Она ведь даже не очень-то и верующая, если на то пошло. Во всяком случае — не настолько. И деньги, подлец, в световых предлагает — валюта твердая. Так что же еще надо для полного счастья? Какого, простите, рожна?!

А вот нет их, ну хоть тресни. Нету. Ни дебильного восторга, ни даже простой человеческой радости.

Лишь глухая досада и что-то смутное, неосознанное, от чего горечью сводит горло. Согласитесь — на радость похоже мало. Может, все дело просто в том, что она со спецотряда не очень-то любила крыс?..

"Ну, а тебе-то как? Нравится этот типчик?" — ехидно поинтересовалась она у того, кого типчик деликатно именовал "объектом" и о ком до сегодняшнего дня сама она старалась не думать вообще. Объект вел себя очень смирно, словно понимал, что излишняя активность сейчас чревата. А, может, был просто шокирован неожиданным соседством не с привычным уже Эй-Джи-Комплект, а с натуральным, березовым, без консервантов и сахара. Ответил уклончиво, слабой пульсацией — а чего, мол, нам? Мы — люди маленькие…

Стась усмехнулась и несколько изменила вопрос: "А в целом?"

И чуть не раздавила хрупкий бокал, покрываясь холодным потом от тупой тошнотворной боли, завязавшей в тугой узел мышцы живота, и теперь неторопливо ввинчивающей в этот узел крупный штопор. Предложения крысолицего блондинчика нравились объекту еще меньше тесного соседства с березовым соком.

Оно и понятно…

Хотя, возможно, опять сработала миротворческая блокировка, реагируя на вполне осознанную и четко сформулированную мысль. И, кстати, понятно теперь, откуда здесь взялась «Чайка». Да и не она одна, «Лист» тоже пригнали, та встреча в грязном переулке вовсе не была плодом ушибленного воображения.

Ищут.

Странно только, что не узнали тогда, на узкой припортовой улочке, когда остановились, на форму среагировав. Да, ночь, да, грязь и последствия драки, и стояла она на четвереньках… но искали-то они, похоже, именно ее. И — не узнали.

Неужели она так изменилась?

Искали…

Кстати, выход. Добровольная явка всегда неплохо выглядит.

Нет, конечно, извиняться они не станут, и санкции штрафные отменять — это тоже навряд ли. Но в правах, может быть, и восстановят. А что? Вполне может быть. Все-таки сенсация. Первый случай в истории контакта. Масса интересных возможностей. Хотя нет, интересные возможности — это по части белобрысого и его коллег. Любопытно, под чьим крылом их институт? Независимый — это вряд ли, не бывают институты, имеющие хорошее материальное обеспечение, еще и независимыми, И не работают в независимых институтах такие вот… личности.

Личность эта, очкастая и белобрысая, не просто не нравилась Стась. Она вызывала физическое отвращение. Почему-то сразу вспоминалась всякая мерзость — копошащиеся в гнилом мясе опарыши, пещерные цеюты, бледные подкаменные мокрешки и прочее, прочее, прочее. Ему бы преподавать "Мобилизацию резерва" честиткам — отстающих бы точно не было! Соглашаться с предложением такого человека — это просто себя не уважать.

Чего бы он там не предлагал.

Нет, это вовсе не означает, — осадила она радостно трепыхнувшийся было объект, — что подобные предложения будут отвергнуты сходу по мере дальнейшего их поступления от более приятных личностей. Живи пока. А там посмотрим.

Кожу потянуло мурашками смутная боль. Ах, ты так, значит? А это, братцы мои, уже шантаж. За это и схлопотать можно. Ты смотри, доугрожаешься! Антипатия-антипатией, но ведь можно и наступить на горло собственной песне. Да-да, именно! И вообще — тебя пока что в природе не существует, так что права голоса тебе тоже никто не давал. Вот и заткнись!

Она глубоко задышала, как учили когда-то. Тошнота прошла. Стало просто противно.

Большая, да?!

Справилась, да?..

Она качнула головой, вставая.

— Вы не понимаете!.. — Он бежал рядом, заглядывая ей в лицо, растерянный и несчастный. — Господи, я никогда не умел разговаривать с женщинами!.. Если вас не устраивают условия — диктуйте свои… Вы не понимаете!.. Вы же сейчас в таком положении… О, я вовсе не то хотел сказать… У вас на руках все козыри, понимаете?! Я не должен был вам этого говорить, но наше руководство пойдет на любые издержки!.. Не может быть, чтобы вы сохраняли верность корпорации, которая с вами так поступила… У нас лучшие адвокаты, ваш иск будет не только принят к рассмотрению — мы добьемся возмещения ущерба в размере один к сорока, может быть, даже — к семидесяти, если сумеем доказать, что вы находились на задании… У нас грандиозные возможности! Никто не даст вам большего при стопроцентных гарантиях!..

Стась ускорила шаг — его истеричные выкрики и размахивания руками привлекали внимание окружающих, чего именно сейчас ей нужно было менее всего, особенно, ежели кто-то из этих окружающих окажется в форме.

Быть пойманной — вовсе не то же самое, что добровольная явка, а она еще и по поводу оной-то не вполне уверена.

— Господи, но почему же вы не хотите понять?! — Он почти плакал, задыхаясь и делая слабую попытку вцепиться в замшевый рукав куртки. — Поймите, вам никто не предложит больше! ТиВиэрщики? Ха! Вы же им не нужны, поймите! Ну — на час, на месяц, но потом... Другая сенсация. Им же наплевать… Первый случай!.. Феномен! А ваше начальство? Идиотки! Да они же на руках должны были вас… Пылинки сдувать!.. А теперь… Вы в розыске, понимаете?! Вас все равно обнаружат, и тогда… Вы им не нужны, вы им даже опасны, неужели вы не понимаете… Они же все равно не оставят вас в покое!

Она отцепила его пальцы от своего рукава и быстро пошла вдоль ярко освещенной витрины. Она не оглядывалась и очень спешила, почти бежала. И завернула в первый же боковой проход.

Но все-таки успела услышать его отчаянное:

— Неужели вы не понимаете, вас просто убьют?!

* * *

Хайгон

Интернат «Солнечный зайчик»

Жанка

— Жанка, мы же не в поддавки играем!

— А? — Жанка заморгала, рассматривая проекцию. — Ой!

— Вот тебе и "Ой"! Опять зевнула!

Жанка фыркнула, двигая очередную фигуру наугад. Сообщила с наставительной серьезностью:

— Это потому, что я такая добрая. Мне для тебя ничего не жалко. Хочешь — короля зевну?

— Ты его и так сейчас зевнешь! Шах.

— Ну надо же... А если так?

— А так — мат.

— О!.. Поздравляю!

Жанка встала, потягиваясь. До Инги наконец дошло:

— Так нечестно! Ты специально это сделала!

— Вы и без меня доиграете.

Керри фыркнула. Поль, самый младший и поэтому самый откровенный, сказал:

— Без тебя скучно…

Жанка потрепала его по рыжей макушке.

— Я скоро приду, так что мою лежанку прошу не занимать.

— Ты куда?

— В инфотеку.

* * *

Сегодня в интернатской информатеке дежурил Макс.

Он уже собирался обесточивать каталоги, когда скрипнула дверь. Мгновенная гримаса раздражения сменилась счастливой улыбкой, когда он увидел, кто вошел.

— О, Жанка! Ты что сегодня так поздно? Есть два новых романа, я специально скачал…

— Спасибо, ты всегда такой милый, но я хотела просто спросить… Не знаю, этого наверняка нет в нашем каталоге… Но ты же умеешь, вот я и подумала…

— Да не мнись ты!

— Ты ведь знаешь тетю Джерри?

Она спросила вполне нейтральным тоном. Самым что ни на есть нейтральным. Но Макс был мальчиком умным, он понял. Взглянул быстро, запер дверь изнутри. Аккуратно выключил каталоги — один за другим.

Жанка молчала, глядя в широкое окно. Макс сгреб чистые бланки в ящик стола, запер его. Сел на краешек.

— Что, совсем плохо?

Жанка вздохнула.

— Боюсь, на этот раз мне не удастся отвертеться.

— Попроси Стась.

— Бесполезно, у нее свои неприятности.

— Ясно. А что именно тебе надо?

— Да все, что сумеешь достать. Понимаешь, неохота вляпываться с закрытыми глазами, лучше уж заранее знать. Да, и обязательно — протоколы заседаний УКАИ. Хотя бы за последние два-три месяца. Они наверняка ведут запись.

Макс задержал дыханье. Заметил осторожно:

— Но ведь внутренние протоколы УКАИ — это...

Жанка вздернула бровь:

— Будь они в свободном доступе — я бы тебя не просила.

У нее была очень заразительная улыбка. Он не хотел, но улыбнулся тоже.

— Ладно, посмотрим, что там можно будет…