Рука об руку (гет)

С ней он держал себя в руках...

Даже дружбу, будь она неладна тысячу раз, умудрился предложить совершенно достоверно. По крайней мере, Гермиона поверила. Хотя то, чего он от нее хотел, было очень далеко от "дружбы", но скажи он ей правду прямым текстом — она бы его послала. И это в самом лучшем случае.

Все же иногда соображалка работала как надо, а не через раз.

Гарри видел, насколько она была расстроена этими слухами и тотализатором. И причиной всей этой вакханалии стала его репутация ловеласа, которая сейчас была очень некстати. Такая девушка, как Гермиона, такую сомнительную славу высоко не оценит. Это скорее огромный минус в ее глазах. Если уж на то пошло, он сам, наверное, сплошной "минус". Рону он, конечно, вломил за все хорошее, но легче от этого не стало.

Гермиона не из тех, кто таит злобу долго, но и не та, которой легко задурить голову красивыми словами.

Корчить из себя неизвестно что легко, но ровно до тех пор, пока не налетишь на действительно особенного человека. Вынимающая кишки боль от того, что девушка, которую любишь, лишь с досадой отворачивается от тебя, отрезвит кого угодно. Да, он не слишком-то хороший человек, если говорить объективно — скорее эгоистичный придурок... Но ведь и таких любят за что-то?

Выбраться на стадион было легко. Гарри даже мантию-невидимку использовать не стал. За все годы научился обходить патрули профессоров и старост. Ему нужно было в небо. Проветрить на высокой скорости голову, дать выход напряжению, сковавшему стальным обручем все тело. Иначе путного ничего не придумать, не в таком состоянии.

Иногда он все-таки жалел, что хроноворот так просто не достать — иначе обернулся бы назад во времени и надавал тому сопляку, который принялся задирать и обижать понравившуюся с первого взгляда девочку, вместо того чтобы стать ей другом. Да и став постарше, Гарри вел себя не лучше... Пока не осознал, что время буквально утекает сквозь пальцы и совсем скоро он потеряет свою мисс Зазнайку.

Без которой мир вдруг оказался сер и пуст.

Гарри и не подозревал, что способен на такие мысли.

В мире мало настоящих людей, светлых, как рассветный луч, и теплых, таких, как его Гермиона.

Жаль, что вместе того, чтобы оценить ее по достоинству, он задирал нос, злился и ревновал, сам не понимая того. Сколько времени упущено, сколько обид он успел ей нанести?

Мама не зря говорит: «все Поттеры крепки задним умом».

Гарри улегся прямо на трибунах в секторе Гриффиндора, дыша покоем после бешеной гонки с самим собой в воздухе. Просто на пару минут отдышаться. Можно было, конечно, пробраться в Хогсмид и там набраться, тем самым добавив себе еще и головную боль на утро. Но таким образом бегать от проблем он не привык.

Его внимание привлекло какое-то светлое пятно на другом краю поля. Возле центрального кольца. Кто-то еще полуночничает? Но пятно оставалось неподвижным, и Поттер, подхватив Молнию, встал — в любом случае нужно проверить. Может, кто-то решил бухнуть в одиночестве, может, какая-то полоумная девчонка страдает от любви на поле, а может, что-то посерьезней.

Чем ближе Гарри подходил, тем больше тревожился. На пожухлой траве лежала девушка. Он четко различал длинные белые волосы, которые в свете Люмоса засияли расплавленным серебром. Лавгуд... Лунатичка-Лавгуд. С которой он лично даже не был знаком, но знал, что с ней общается Гермиона. А ещё вроде бы за ней постоянно таскается Невилл Лонгботтом.

Девчонка была, конечно, странной. Прозвище на это намекало. Но даже для неё слишком странно спать осенней ночью на поле для квиддича. Какого хрена случилось?

Гарри упал на колени и первым делом проверил пульс, как учил крестный — есть, сердце бьется.

Замерзла вся. Он наложил согревающие чары. Глаза закрыты... Больше на обморок смахивает, чем на сон. Диагностирующее заклинание получилось только со второго раза. В первый он перепутал два слога и поджег траву рядом с головой Полумны. У нее такое, кажется, полное имя. Гарри невольно подумал, что если он случайно обожжет девчонку, то Лонгботтом скормит его одному из своих прожорливых кустов.

Кости целы, легкие чистые... Кровотечений, как и видимых повреждений, кроме пары царапин, нет. Жить будет.

Он наколдовал носилки и переложил Лавгуд на них. Приводить ее в чувство самостоятельно Гарри не рискнул — у лунатиков бывает странная реакция, а ему такое счастье и даром не нужно. На фиг... В больничное крыло, пусть мадам Помфи разбирается. А снятие баллов и выволочку у декана он как-нибудь переживет, не в первый раз уже.

Хорошо, что не спалось, и его понесло полетать. Иначе бы за ночь Лавгуд окоченела бы.

Гарри снял себя мантию и укрыл ее, затем поднял взмахом палочки носилки в воздух и бегом направился к замку.

К счастью, мадам Помфри вместо того, чтобы сдать его МакГонагалл, занялась пациенткой и на короткий, но емкий рассказ на тему "что произошло" лишь погрозила пальцем. И припомнила отца, крестного и почему-то маму. В общем, его отпустили с миром, не сдав на расправу. Видимо, то, что его прогулка после отбоя послужила доброму делу, все же Гарри зачлось. Если бы не он, Лавгуд, вполне возможно, замерзла бы насмерть.

Есть ли смысл возвращаться в башню?

В спальне Рон, которого видеть совсем не хотелось.

Гарри опасался не сдержаться.

После короткого раздумья в нише за пыльным гобеленом — профессор Вектор прошла мимо, он направился на четвертый этаж. Переночует в Выручай-комнате, не в первый раз. Гарри решил не сообщать Невиллу о беде с его подружкой — помочь все равно не сможет и в Больничное крыло ночью его точно никто не пустит. Завтра утром узнает и навестит.

Теплые интонации такого знакомого голоса показались ему ударом бланджера по голове.

Гермиона, ночью, да еще и с... Малфоем. Белобрысые патлы и рожа, как у голодного вампира.

Гарри вжался в стену, слился с тенью там, где не было факелов. Он слушал каждое произносимое ими слово, одновременно стараясь загнать дурное бешенство поглубже. Потому что если он сорвется, то за сохранность шкуры хорька и кната не даст. Отрезвляло то, что проявлять характер сейчас точно нельзя.

Судя по обращению, между Гермионой — его Гермионой, — и этим мерзким уродом, общаются они давно и достаточно близко.

И об этом никто ничегошеньки не знал!

Блядь, полный замок чертовых сплетниц, которые, казалось, знают все, что здесь происходит, и толку, как оказалось, ноль...

Ублюдочный Малфой успел подружиться с гриффиндоркой, и об этом никто ни сном ни духом.

Просто адский пиздец!

Он обязан выяснить все. Только бы выдержать сейчас... А потом можно будет поймать эту белобрысую тварь и вывернуть его наизнанку, добиваясь правды — какого хрена этому любителю считать нечистокровных вторым сортом нужно от Гермионы. В то, что Малфой дружит с ней без причины, Гарри и на минуту не поверил бы. У таких, как Хорек, не бывает добрых намерений, и они не способны переступить через предрассудки, которые привыкли считать истиной. Малфой совершенно точно что-то задумал.

Какую-нибудь подлость.

Он обязан уберечь от него Гермиону несмотря ни на что.

Вырвать Хорьку ноги, она, когда прозреет, только спасибо ему скажет.

Гарри ведь на собственном опыте знал, насколько легко можно запудрить голову девушке, какой бы гордой она ни была. И какой бы умницей себя ни считала.

Хорошо еще, что на романтическую связь то, что он увидел, совсем не похоже, иначе бы точно не сдержался. Конечно, было бы лучше проследить за ними дальше, но Поттер не решился. В таком разваленном состоянии Малфой спалит его в два счета. Можно было, конечно, догнать их, оторвать Гермиону от него и гневно потребовать объяснений. Только, спрашивается, на каком основании? Гермионе это точно не понравится. Да и он ей пока никто.

Что Гарри про нее знает — так то, что это кареглазое чудо очень ценит свою свободу и независимость.

И потом, он же не отбитый на голову варвар, чтобы устраивать кровавую бойню перед девушкой, чью благосклонность собирается завоевать. Так он только оттолкнет Гермиону, и как ни больно это осознавать — она будет на стороне Малфоя.

Чувствовал Поттер себя отвратительно, даже хуже... Но пороть горячку в кои-то веки не собирался. Не в этот раз. Он не совершит глупость, из-за которой лишится своей жестокой Зазнайки навсегда. Теперь, когда он увидел то, что увидел, — глаз с Хоря не спустит. И в лепешку расшибется, но доказательства нечистых намерений Малфоя добудет, и тогда она поймет, с кем связалась.

"Утро вечера мудреней, но голова болит сильней" — старая хохма отца...

Попросить у него совета? Он же маму как-то убедил.

Решено. Завтра свяжется с домом. Немного понимания и, быть может, чуточку наставлений ему не помешают.

* * *

Гермиона вернулась в комнату в приподнятом настроении, но с ощущением странной тревоги. Хотя с чего бы?

Она прекрасно провела время с Драко.

Они продуктивно и весело пообщались, составили план, как избавить Малфоя от приводившей его в ужас женитьбы с "унылой-пустышкой", как он едко охарактеризовал в очередной раз будущую нареченную. Все-таки поговорить с умным человеком приятно, особенно когда у вас общие устремления.

Гермиона вовсе не была кровожадной, и Гринграсс было даже чуточку жаль. Но единственного друга "жальче". Поэтому с некоторыми колебаниями она выложила свою идею, которая после доработки изворотливым и циничным интеллектом Малфоя показалась просто блестящей. Его сноб папаша очень щепетилен в вопросах репутации своего Рода и наверняка не будет в восторге от "небезупречной" невестки. Избавившись от Астории, Драко вполне может отложить поиски пары на долгое время. По крайне мере, он был уверен, что сможет убедить отца, что сначала нужно чего-то добиться, а потом вступать в брак.

В глубине души она надеялась, что другу хватит смелости отстоять свое право жить так, как хочется ему, а не как того требует деспотичный родитель. Наивно, но все же... Нравы в чистокровных семействах вызвали у Гермионы только возмущение. А при близком рассмотрении на примере небезразличного человека еще и злость.

Гермиона хорошо осознавала, насколько легко закипает и бросается в бой, видя очевидную несправедливость. Хотя стоит признать, сейчас она уже не столь упряма и категорична, как раньше — научилась не ввязываться без крайней нужды в заведомо проигранные сражения. Злобных идиотов в мире много, а нервы у нее, к сожалению, свои, родные.