Жди меня, зелёненький! (гет)

На главной палубе, где в прошлый раз был установлены маяк и та странная «уничтожь-всё-штука», шёл жаркий бой. Крэнк, учтя свои предыдущие ошибки, защитил свой костюм, а молнии вывели из строя большую часть техники Донателло. Теперь взломать что-то и отменить телепортацию было почти невозможно, но что такое «почти невозможно» для четырёх черепашек-ниндзя? И трёх Фей. И тем не менее так уж вышло, что бой затянулся. И Феи подоспели к одному из тех самых «острых сюжетных поворотов», который брал за душу и ледяными когтями страха впивался в сердце, заставляя сопереживать.

Донателло безвольной тряпочкой повис в одной из рук Крэнка. Его панцирь трещал, но всё ещё был цел — в отличие от панциря того же Рафаэля.

Гигант, силач и добряк был буквально спеленат несколькими металлическими щупальцами-руками Крэнка, и они планомерно сдавливали его. Красноватая кровь лилась из-под трещин панциря и в зазорах между щупальцами «экзоскелета» Крэнка, заливая палубу флагмана. Леонардо на одной руке повис на самом краю «палубы», цепляясь за узкий карниз рукой и мечом, вставленным в прорехи соединений в металле. Микеланджело же висел на Крэнке, яростно втыкая в него свои кинжалы, но особого успеха не добивался. Вокруг флагмана инопланетного гада летал на высокой скорости полуразвалившийся Нагльфар, изо всех пушек палящий по кораблю-конструктору. Механизм маяка был повреждён, но корабль, пусть и медленнее, но всё ещё продолжал соединяться, и даже бесплодные попытки не останавливали творение злого гения.

— Раф!!! — не сдержалась Кана, видя, как любимого «зелёненького» стискивают металлические щупальца. Крэнк на мгновение замер.

— Ты-ы? — ехидно вопросил он. — Тебе было мало в прошлый раз?

— ТЫ! — буквально рыкнула Кана, даже сама от себя не ожидавшая такого звука, и веером распустила колоду перед собой.

Карты, наливаясь золотым светом, повисли в воздухе, на уровне груди Альбероны, и она готовилась применить к Крэнку каждую из них, продлив его страдания как можно дольше.

— УР-РОЮ!

Эльза нахмурилась, положив руку на плечо Каны.

— Погоди немного, он ещё мне не ответил… — Эльза кровожадно ухмыльнулась, и давящая волшебная аура придавила к земле не только Альберону, но и всех присутствующих — как фей, так и черепашек. — За всё хорошее!

Титания всё ещё была в доспехе Небесной Оси, и пышная юбка с металлическим полупоясом позвякивала при каждом её шаге. Чеканная походка навевала ужас, особенно если учесть, что с каждым мгновением в воздухе появлялись клинки, нацеленные на Крэнка.

— Нападёшь — и они умрут! — немного истерично воскликнул Крэнк, выставляя перед собой Леонардо и Рафаэля в качестве живого щита.

Эльза ухмыльнулась, — похоже, что её противник не был знаком ни с тактикой, ни со стратегией ведения боя. Тем более, когда на их стороне было численное и профессиональное преимущество…

— А вот это ты зря, — покачала головой Эльза, приподнимая руки от металлической юбки. — Танцуйте, мои клинки!

Майки, вовремя сообразивший, что пахнет жареным, едва успел спрыгнуть с Крэнка, когда на него налетели росчерками стали клинки Эльзы. То ли дело было в том, что Крэнк готовился к битве именно с черепашками, то ли в том, что просто был не приспособлен к металлам из другого мира, но Круг мечей Титании резал его «экзоскелет», как масло. Опали «щупальца» сжимавшие Донни и Рафаэля, отпала кисть ещё одного щупальца, а остальные клинки попали в те странные провода-трубы, которыми Крэнк держался внутри экзоскелета. Инопланетный гений заверещал хуже, чем резаная свинья, и от этого крика заложило уши.

— Больно! БОЛЬНО! Больно-больно-больно-больно!!!! — визжал он.

Звуковая атака чувствительно прошлась по ушам нападавших, но не это было главным. Эльза не успела и опомниться, как розовая гадость наполовину ушла в поверхность корабля, будто его дёрнули за нос. Впрочем, так и было: Дева постаралась. В тот же момент по верхней части экзоскелета нанёс удар Козерог.

— А это тебе за Рафа! — выкрикнула Кана, и её колода, окружившая Фею в три ряда по вертикали, засияла золотым светом. — Волшебное Таро: Смерть!!!

Могильный холод и темнота окутали палубу, чтобы в следующее мгновение исчезнуть. Существо, высокое настолько, что было выше Крэнка в его «доспехе», худое, в рваном-драном чёрном балахоне и с косой наперевес медленно направилось к инопланетянину. Тот попытался сбежать, даже отсоединил нижнюю часть доспеха и на оставшихся «щупальцах» выбрался, чтобы в следующий момент «примагнитить» к себе новые ноги и попытаться убежать.

— У Смерти всего один недостаток, — хрипя от напряжения, сказала Кана, — она медленная, но неотвратимая.

Эльза кивнула, приняв к сведению, и переглянулась с Козерогом и Девой. Стрельца Люси отправила восвояси и теперь занималась ранами Лаксуса, обращая на бой не больше внимания, чем на зудящую над ухом муху. Лаксус был плох, из него всюду торчали трубки, железки и провода, и каждую из них необходимо было вытащить и хотя бы просто перевязать рану. Козерог и Дева пытались действовать более слаженно, нападая на Крэнка и отвлекая его — и от Смерти, и от Каны, и от черепашек, находившихся не в лучшем состоянии, и от Эльзы, готовившей что-то грандиозное.

Майки и выбравшийся на палубу Леонардо оттащили Донателло и Рафа к «бойцам тыла» и теперь пытались хоть как-то их подлатать.

Перенапрягающаяся Кана, впервые такой долгий срок поддерживающая карту Смерти, упала на колени, оказавшись прямо рядом с Рафаэлем. Силач едва только открыл глаза, на большее его явно сейчас не хватало, но переполненное злости и какой-то мрачной решимости лицо Каны, из носа которой текла струйка крови непрекращающимся потоком, обеспокоило его. Собрав последние силы, он поднял руку и сжал хрупкую ладошку Каны в своей.

— Я… люблю... тебя… — прошептал он, и магия Альбероны вспыхнула.

Любые добрые слова придают сил. Будь то поддержка от близких, вера друзей и товарищей в тебя, или что-то ещё — но они всегда дают силы. А тут… Тут было нечто большее. За почти полгода Кана умудрилась влюбиться в гиганта, и теперь и жизни не мыслила без него, но не знала, насколько взаимны её чувства. И признание Рафаэля — всё ещё живого, чёрт подери! — пробудило в её душе доселе неизведанные границы могущества. Смерть встряхнулась и пошла в сторону почти загнанного Крэнка бодрее и быстрее, но только толку от этого было? Без грамотной поддержки Карта была абсолютно бесполезна.

— Пентаграмма меча! — воскликнула Эльза и напала на Крэнка, наконец-то закончив готовить свою атаку.

Инопланетный гений уже не визжал, только надсадно дышал, словно Дарт Вейдер в своей жутковатой маске. Его силы таяли, но и силы нападавших были не бесконечны. Черепашек, как он считал, он обезвредил, но вот Феи...

— Проклятые ФЕИ! — воскликнул он, когда Пентаграмма Меча заключила его в своеобразную фигуру, отрезая пути к отступлению. Эльза раз за разом повторяла этот трюк с невероятной скоростью, так, что казалось, будто бы злодей заперт в клетке. Почти всё было кончено — ведь Смерти меч не помеха, а вот Крэнку… Как только «герой Таро» доберется до него, всё будет кончено.

Люси всё так же хлопотала над Лаксусом, и её глаза были на мокром месте. На это мрачно и немного с завистью смотрел Леонардо, прекрасно понимая, что это только Рафу могло так повезти, он же в глазах понравившейся девушки человеку не конкурент. Донни был без сознания, так что он не мог выказать своего мнения о происходящем, с ним возился Майки, перевязывая самые серьёзные раны.

— Раф... Раф, как ты? — со слезами на глаза, с лицом, почти полностью залитым кровью, спросила Кана. Смерть давалась ей тяжело, но она понимала, что иначе они будут очень, очень долго пытаться победить «мозгожвачку», и не факт, что смогут..

— Я буду в порядке, — заверил её черепашка, проводя трёхпалой ладонью по лицу возлюбленной. — Ты лучше береги себя…

— Я тоже буду в порядке, — вымученно улыбнулась Кана, и тут Смерть наконец-то дошла до Крэнка.

Если кто-то что-то и говорил в этот момент, то слышно его не было. Взрыв оглушил и немного контузил всех, кто находился на Флагманском Корабле, а сам корабль начал медленно обращаться в пыль. Стоило только Крэнку лопнуть, словно перезрелому помидору, как из его тела высвободилось колоссальное количество магии — и разлетелось вокруг. Эльза недоумённо посмотрела сначала на истаявшую Смерть, затем — на свои осыпающиеся золотой пыльцой клинки и платье, а затем и на всех остальных, не менее ошарашенных происходящим.

Золотистая, с примесью красного и зелёного, волна, расходилась от места смерти инопланетянина большой плотной сферой. Эльзу она уже полностью поглотила, когда дотянулась сначала до Лаксуса, потом — и до Люси со звёздными Духами. Те только вежливо поклонились и исчезли, возвращаясь в свой звёздный мир. Леонардо даже успел увидеть, как Козерог приобнимает Деву и они тают вместе в свечении Силы, а Люси, считая, по всей видимости, что её уже никто не видит, целовала Лаксуса в губы, осторожно и нежно. Кулаки черепашки сжались, но он усилием воли подавил гнев — не время и не место…

Последними волна захватила Кану и Рафаэля.

Альберона начала медленно таять, осыпаясь пыльцой Фей, и не могла напоследок не сотворить что-то... Ну, в духе Хвоста Феи! Она наклонилась к Рафу и поцеловала его, но не так, как целовала прежде, а словно бы прощаясь на долгий срок, но не навсегда. Она вложила в этот поцелуй всю свою страсть, любовь, все свои чувства — и грусть, и тоску, и надежду, и жалость, и щемящую нежность, и необузданную страсть, которой она так и не успела поделиться с Рафаэлем…

Уже когда «нерассыпавшимся» оставалось только её лицо, она прошептала:

— Жди меня, зелёненький! — и улыбнулась.

Рафаэлю вдруг почему-то вспомнились книги, которые читал им Сплинтер, и в частности — Чешира из «Алисы в Стране Чудес».

От Каны оставались одни только губы, когда она прошептала заветное для него: «Я люблю тебя…»