Лимончик от лимонного дерева... идет лесом (джен)

Примечания:

Спасибо WhiteNight19 за обложку! https://ibb.co/Mkw21TZ

У Минато лицо тролля, у его дочуры тоже похожая морда-лица, как и у удивительным образом у Наруто.

Сразу видно — семейство!

Для тех, кто в танке:

Цунаде собирается отвесить Минато звездюлей и её в полете словил Джирайя.

А Саске с Харуко так в сторонке охренивали)))

Не хватает только выглядывающего из-за угла Орочимару и сталкера Хинаты)))

А так идеально, спасибо, дорогая!

К слову, у WhiteNight19 есть много и своих добротных фиков, в которых присутствует редкое по красоте явление -#Минато_не_сволочь

https://ficbook.net/authors/1157740

Коноха. Невыносимо знойный день издевательски медленно клонится к своему завершению. В кабинете хокаге страшная духота — не помогает даже собственный клон, использующий чакру ветра. Минато больше вспотел, концентрируя её, чем получил долгожданное дуновение ветерка.

Впрочем, сыплющиеся, как из рога изобилия проблемы (бездонный он что ли?!) заставляют хокаге пыхтеть много больше какой-то там жары. Потому как покой ему даже не снился. Спасибо, Кушине, что имела отвратительную привычку вторгаться в его сны ярким огнем и… жгучими речами заставлять его испытывать угрызения совести.

И хокаге, отворачиваясь от стопки накопившихся дел, бьет себя кулаком в грудь. Отболело? Нет. Оставил ли он там, в прошлом, ту жизнь, что могла бы у него быть, не явись в Коноху тот ублюдок в маске? Нет. Продолжал ли мучать себя бесполезными сожалениями и сейчас. Да. Любил ли он Кушину? Да. Любит ли Микото? Тоже да. Ощущает ли он тупые отростки боли, когда читает очередной отчет сенсея, который стал отцом для его сына. Скорее всего, лучшим отцом, чем он сам? Да. Переиграл бы он эту партию, окажись в прошлом? Нет. И хотя у Минато ничегошеньки не отболело, но жить как-то надо было. Ему. Да и Микото тоже…

Четвертый нервно смеётся. Он обещал Фугаку позаботиться о его семье. И кажется перестарался. Намерено стер ту грань и погрузился в сладостное безумие.

Было ли то решение политическим? Многие думали, что да. Но то лишь удачное совпадение. На деле же Минато просто слишком привык… К молчаливому спокойствию, которое порой оказывалась хуже отборной ругани и криков, что царило в доме Учиха.

Четвёртый умел делегировать полномочия. Выбранные им советники не тормозили его, а избавляли от груза лишнего геморроя. Благодаря этому у хокаге, в отличие от его предшественников, было время «на подумать».

И эту прорву немыслимого для хокаге свободного времени необходимо было чем-то заполнить. Тренировки — это хорошо, но так недолго пасть в пучину отчаяния и превратиться в свихнутую машину для убийств. А это очень-очень нехорошо для Конохи.

Потому-то он и ходил к Учиха. Когда-то давно, в другой жизни, он думал что они будут дружить семьями. В результате, своей семьи Намикадзе лишился, но ходить к Учиха в гости не перестал.

На фоне будней хокаге, полных решений между «дерьмово и совсем дерьмово» и снами, в которых вместо отвлечения и отдыха над ним лютовала Кушина, ему была необходима хоть какая-то отдушина.

Незаметно ей стал мелкий Саске — чрезвычайно милый ребёнок. Не гений, как его брат, рано повзрослевший на войне, а именно ребёнок. У Саске было детство и полная семья. Глядя на него, Минато отчаянно жалел, что не смог всего этого дать своему сыну.

Впрочем, вскоре стало ясно, что в клане Учиха зреет нехорошее брожение, контролировать которое Фугаку был не в силах. В результате тот стал раздражительным и более требовательным к своим домашним. Глядя на Саске, Минато видел изголодавшегося по отцовскому вниманию ребенка. Невольно это служило для него очередным уколом совести, хоть он и убеждал себя, что у Наруто всё хорошо, что Джирайя и Цунаде, несмотря на всю свою бестолковость, способны любить лучше, чем холодные ледышки Учиха. Получалось дерьмово.

А когда соклановцы напали на дом главной семьи, в голове у Минато что-то окончательно перемкнуло. И пока дом, куда он столько лет ходил проторенной дорожкой, хоть и давно в тайне разместил там свою метку, (которая и спасла Саске с Микото), догорал, Четвертый понял, что привязался совсем не как кошка к стенам, теплу и уюту, а к людям, этот дом наполнявшим.

Ночью после того, как он это понял. Минато боялся засыпать. Ибо к тени Кушины незамедлительно должен был добавиться жаждущий его смерти Фугаку. Впрочем, тот отчего-то так и не объявился. Ему же хватило и одной Узумаки, поставившей пред собой цель «выкинуть эту бредовую идею» из его бедовой головы.

Сказать проще, чем осуществить. Намикадзе отчаянно не хватало покоя, а свою тихую гавань он, очевидно, обрел лишь рядом со спокойной и покладистой Микото и Саске, что хоть и делал «страшные глаза при его приближении», всё же был рад его видеть.

Чтобы это понять Минато оказалось достаточным однажды не придти в назначенное время на ужин. Он помнил тот вечер — не вернувшаяся разведгруппа, после обнаруженные трупы. Клон хокаге пустился в погоню, сам он заперся в кабинете с Шикаку на мозговой штрум. Подозревалось Облако, но клон наткнулся на двоих нукенинов в плащах с кровавыми облаками.

Оказалось выманивали его. Нукенин с акульей улыбкой и острыми зубами поинтересовался: «Куда ты дел отродье Кьюби?!»… Другой с дурацкой тыквой на лице коротко посмотрел прямо в глаза разгневанному Минато и сообщил: «В Конохе его нет, » после чего оба испарились в ночи, а клона долго колотило.

Чувство, что нукенин в глупой маске ему знаком, не желало покидать Минато и после того, как он отослал предупреждение быть настороже Джирайе. Это было странно. Зачем нукенинам его сын? «Отродье Кьюби…» Да, в Наруто была чакра Лиса, но не в таком же количестве, чтоб заинтересовать… Или в таком?

В тот вечер Намикадзе был слишком взволнован, чтоб идти в гости. А когда явился на другой день без приглашения — был остановлен окриком с близлежащего дерева. Перед ним приземлился Саске — злой и взъерошенным, похожий больше на воробья, чем на призывного ворона Итачи. Он вызвал у Минато непроизвольный смешок.

Смирив его уничтожительным взглядом, Учиха сообщил, что его мама волновалась и что, если он ещё раз посмеет забыть о встрече и расстроить его мать, то будет иметь дело с ним.

Мысленно восхитившись подобному рвению и наконец осознав, что здесь его ждут, Намикадзе, невольно улыбаясь, вошёл в дом, принюхиваясь к восхитительному аромату домашней еды.

Особой любовью к растворимому рамену хокаге так и не воспылал, а быть завсегдатаем ресторанчиков — слишком накладно для того, кто платит из своего кармана более, чем щедрые алименты двум очень-очень дорогим нянькам S-уровня.

Учиха же всегда были щедрыми хозяевами. Только вот гостей, кроме хокаге, у них особо не наблюдалось.

Выждав более менее приличный срок со смерти Фугаку, Минато сделал предложение. Он всё рассчитал. Точнее думал так. Внутри деревни Намикадзе больше не опасался куная в спину — большая часть по-настоящему опасных элементов была давно уж на том свете, а со всеми остальными джоунин в запасе Микото Учиха могла справиться и сама.

Этот брак упрочил пошатнувшееся положение клана, Четвертый же получил то, чего его столь варварски лишил ублюдок в маске — семью. И конечно же, Саске не был и близко похож на Наруто, но это не мешало ему любить мелкого, как своего.

Когда появилась Минори — Минато был счастлив. Почти. Дочь уродилась слишком похожей на него… и Наруто.

Он боялся. Всю беременность Микото хокаге боялся, что вот-вот нарисуется тот человек в маске и оставит его жизнь в руинах. Вновь. Хоть то и не поддавалось логике, ведь Микото не была джинчуурики. Нормальная, она не могла заинтересовать неизвестного ублюдка, кроме одного аспекта… Тот тоже был Учихой.

Не Данзо напал на них в ту ночь. Не его стиль боя, не его очертания да и не стал бы он рушить Коноху, которую, пусть извращено, но защищал, лишь бы смести его, Минато. Слишком много чести.

То был Учиха. Тоже. Потому Намикадзе и боялся. Их дом был весь оплетён защитными печатями — так что даже вороны Итачи и те не могли подточить свой клюв.

Когда Минори появилась на свет и никто не напал, страх не покинул его. Напротив, он стал постоянным его спутником. Каждый раз, опуская взгляд в люльку и видя ярко желтые пряди и синие глаза, Минато чувствовал, что задыхается. Красное сморщенное личико Наруто впечаталось в память и никак не желало уходить.

Микото — проницательная женщина. От неё не укрылись его хождения вокруг да около. Прижатый к стене и он с легким любопытством наблюдал за тем, как та тщетно пытается взломать своим гендзюцу его сознание. Благодаря ублюдку в маске, Минато стал параноиком, его разум был надежно защищен от подобных поползновений.

И все же начинать семейную жизнь со лжи не следовало. Он всё ей рассказал. Микото выслушала молча, а потом отвесила такую пощечину, что след от неё ещё пару дней приходилось маскировать под хенге.

Ещё неделю жена с ним не разговарила, подчеркнуто игнорируя также и плач Минори по ночам, отчего Минато ходил на службу злым и не выспавшимся. На его справедливое: «У меня нет груди!», Микото гневно на него посмотрела и прошипела: «Так, отрасти! Или купи, сбагрив кормилице — это же для тебя выход!»

С той поры Минато больше ничего не спрашивал, просто турнул прохлаждавшегося на посту у его дома Анбу в круглосуточный магазин за смесью.

Некстати, заглянувший на кухню среди ночи Саске стал свидетелем поистине незабываемого зрелища. Минато — растрепанный, со следами блевотины на прическе, в одной руке удерживал бешено ревущую мелкую, а второй, пыхтя, разводил смесь на медленном огне… Взгляд упершийся в Саске был поистине маньячным и готовым убивать.

Однако Учиху таким было не испугать, а по сейму, он, морщась, принял сестру из рук задолбавшегося отчима, пока тот не спалил всё к чертям.

С той поры молчаливая благодарность Минато к пасынку превысила все возможные пределы. А Микото, заметив сплотившихся мужчин, вскоре переменила гнев на милость. Хокаге снова стал высыпаться и прекратил лютовать на службе.

«Я вас не брошу», — уверенно отчеканил он, глядя жене в глаза. Микото же поджала губы и тихо ответила: «Посмотрим».

С той поры Четвертый стал бояться не полумифического шиноби в маске, а самого себя. Ведь он сам, не хуже кого бы то не было, мог разрушить своё счастье. А то и лучше.

Рассеянно качая мелкую на ноге, куда та бессовестно залезла, начисто игнорируя полностью упаханный вид отца, слушая, как Микото, любя отчитывает Саске за то, что тот в очередной раз свистнул её гель для укладки, хокаге думал, что он будет полным кретином, если это всё похерит.

Однако время шло и наставала пора каким-то тайнам сойти на нет. Наруто не мог вечно бродить по свету с Джирайей и Цунаде. Хоть те и мастерски уходили от акацуки — рисковать не стоило. Наруто должен был закрепиться за Конохой. Его сын — шиноби, а не какой-то бродяга.

Да и оба санина были нужны деревне. Держать их вечно на дальней миссии не представлялось возможным. Грядущий экзамен в Аме и расформированная команда любимого пасынка заставили Минато форсировать события.

Джирайя в своих отчётах отмечал, что у Наруто как у медика (подумать только!) превосходный контроль чакры и до полноценного рассенгана ему осталось совсем чуть-чуть.

Орочимару должен был стать тем самым толчком. Ведь Минато знал: настоящий шиноби рождается в бою. И только у его скользкого сподвижника была подходящая рожа и репутация для подобного мероприятия.

Реальность превзошла ожидания. Наруто мало того что зарядил по секретарю Орочимару (он что не мог девушки симпатичной найти?) настоящим рассенганом, так ещё и Цунаде излечилась от своей гемофобии и была готова вернуться в строй.

Правда, Орочимару предупредил, что та скорее убьет его, но Минато было плевать. Это были хорошие новости. А то, что Наруто был ранен… Лучшие уроки приходят именно с болью и кровью.

Сейчас он с нетерпением ожидал возвращения сына и сенсея. Намикадзе соскучился по его низкопробным шуточкам, патологической тяге к прекрасной половине человечества и незлым подколкам. Хоть и понимал… Как прежде уже не будет.

Он не был наивен, чтобы строить иллюзии. Наруто ему больше не принадлежал. Единственное, на что он может рассчитывать так только заманить сына в ученики… И дальше привязать его к себе, как к сенсею. Остается надеяться, что стремление стать сильным пересилит презрение к нему.

Однако всё шло не по плану. С самого начала едва семейство Сенджу, в которое столь органично втесался Джирайя, вступило в Коноху, Анбу потеряло след Наруто.

Да, это известие заставило Минато испытать смешанные чувства — с одной стороны гордость, с другой тревога за то, что же сын Кушины, воспитанный двумя сумасбродными санинами, собрался предпринять в его родной деревне…

Дальше события закружились калейдоскопом. Анбу все-таки обнаружили след Наруто, точнее, его одежду, оставленную в жуткой глуши на берегу речки.

Ладно, тут Минато мог его понять — жара стояла такая, что он и сам бы с удовольствием окунулся, но… Одежда была, а мальчика в пределах видимости — нет.

В результате к чему к делу был привлечен Какаши с его псами-ниндзя. Одеждой пришлось пожертвовать, чтобы у каждого пса был образец запаха… Вскоре Минато доложили, что псы нашли ещё одну кучку брошенной одежды и следы борьбы.

Оказалось одежда принадлежала Хинате, которая не стала отпираться, что столкнулась с «каким-то извращенцем, что притворился мертвым, а когда она начала его реанимировать, попытался поцеловать». Мысленно сделав пометку, что «воспитание Джирайи на лицо», Намикадзе приказал искать по деревне голого Наруто.

Однако тот мастерски владел не только хенге, но и основами маскировки и ухода от погонь. Ибо его передвижения не подпадали ни под какую логику.

Его сына видели упрямо рвущимся в кабинет к Орочимару. Эта новость окончательно добила Намикадзе. Просто потому что тому давно следовало быть в Академии сдавать экзамен на генина, а не штурмовать приемную комиссию НИИ!

Ему доложили, что потасовка вышла не шуточная, а все потому, что Наруто не поверил, что Орочимару нет на месте… Суйгецу — подарочек Мэй на свадьбу и Джуго, странный бесноватый шиноби, сам пришедший к Орочимару, вдвоем едва отстояли родное НИИ. Последнее доказывало, что силенок у Наруто хватало, что до мозгов… И в самом деле, отправить его, что ли, потом на заочное отделение?!

Как бы то ни было, но приключения ненастоящего Сенджу продолжались. Ему доложили, что Наруто успел столкнуться с внуком Третьего — Конохомару, тот его провел, отчего первый поклялся отомстить… Что было весьма некстати. У Минато с Третьим был баланс — Намикадзе не лез лишний раз в дела Академии, а Сарутоби избавлял его от лишнего геморроя, воспитывая идеологически правильное новое поколение, верное воле огня.

Дальше безобразно опоздавший Наруто все-таки сдал экзамен, где настолько впечатлили учителя Ируку, что Анбу видели последнего среди бела дня напивающимся. А Третий прислал Минато записку, что не прочь побеседовать с ним с глазу на глаз…

Пока Намикадзе был занят тем, что уклончиво отвечал на подковыристые вопросы Третьего. Наруто где-то там экзаменовала Анко. Причем, если верить донесениям последняя была дико возбуждена «таким пополнением», памятуя слова Хинаты об извращенце, Минато начинал всерьез беспокоиться.

Однако чему он совсем не удивился, так то заявившейся вскоре после ухода Третьего к нему в кабинет Митараши. Та выглядела сытой и довольной, словно только что объелась от пуза данго (ой не доведет её это пристрастие до добра!) и развела Какаши на секс, последнее происходило довольно часто и уже начинало волновать Намикадзе… Ведь его ученик натура впечатлительная, тонкая, в отличие от толстокожей Анко, мог воспринять это всерьез.

— Хокаге-сама, — Анко вежливо, но коротко поклонилась, словно показывая, что настоящий господин у неё только один — Орочимару. — Вы своего пиздюка не теряли?

Ну вот очевидное-невероятное… Снова Митараши распускает при нём свой острый язык, знает, что Орочимару её отмажет, но… Всему же должны быть границы.

Осклабившись так, что у вражеских шиноби при таком выражении морды-лица Минато начинали трястись поджилки, он спокойно выдал:

— Я тебя внимательно слушаю.

— Я о Наруто, хокаге-сама. Что он Сенджу по Цунаде-саме, я, быть может, готова поверить, как и в то, что воспитывал его, если подобное можно назвать воспитанием Джирайя-сама, но биологически при создании Наруто постарались явно вы. Так вот, хокаге-сама, ваш сын сейчас на седьмом полигоне из-за собственной самоуверенности и извращенности. То, что он там голый — точно не моя заслуга. Он уже таким припёрся на экзамен к Сарутоби, ладно хоть хенге выдюжило… Что до остального, то да в том, что он сейчас примотан к столбу чакронепроницаемыми верёвками — моя работа. Но Наруто должен был усвоить урок… Что даже если соперник слабее, нельзя его недооценивать. Как и то, что нельзя грести всех под одну гребёнку. Потому я бы на вашем месте отправилась бы его отвязывать — жара всё-таки, последние мозги вскипят…

Не дослушав Митараши и коротко зарычав что-то про: «Хрен тебе, а не стимулирующие за июль!» — Минато исчез во вспышке Хирайшина. На полигоне у него была метка…

Наруто обнаружился, как и сказала Анко, абсолютно голым и явно изнывающим от жары… Забавно, как интересно сложилась их судьба. В последний раз они оба виделись в Конохе в примерно в таких же ролях. Правда, тот Наруто был надрывно верещащим свёртком…

Его гнев на Анко превысил все пределы, стоило сыну открыть рот. Эрохокаге, черт возьми! Да этот ребенок в конец перегрелся, иначе не стал бы нести всю ту чушь об извращенцах, педофилах и при том откровенно боязно поглядывать на него.

Решив, что Наруто срочно пора в тенёк — он перенёс его в свой кабинет (Анко, к слову, уже исчезла, хитрая бестия!), но сын, очевидно, решил, что Минато намеренно уволок его к себе, чтобы… Что? Тут в меру извращенная фантазия Намикадзе дала сбой.

После того как Наруто в ответ на стакан обыкновенной воды, выдал, что хокаге хочет его опоить, пригвоздив очередным обидным «эрохокаге», а ведь Минато за всю жизнь только с двумя женщинами и был! И то, по поводу Кушины, любовь она ведь до гроба, а не после…

Рассвирепев Четвертый выдал правду совсем не так как планировал, иначе с чего бы сыну падать в обморок на его ковёр с весьма богатой историей. Подхватив Наруто в паре сантиметров от онного, Намикадзе выдохнул.

На этом ковре они с командой Джирайи получали свою первую миссию от старика Третьего, на нём же Минато краснел уже за своих оболтусов, а после, став хокаге, именно на нём они с Кушиной отпраздновали его назначение, так отпраздновали, что у Минато до сих пор при виде него фантомные боли в спине… Что поделать Кушина очень-очень сильно не любила быть снизу, зато проезжалась на нём так, что будь здоров…

После здесь же сам Минато отправлял верных ему людей на смерть, нередко пытал предателей и свершал над ними суд… Этот замшелый коврик видел всю его жизнь, а теперь узрел и голую задницу его сына!

«Нет, — думал, бережно заворачивая перегревшегося Наруто в свой плащ хокаге. — Кабинет слишком людное место, его надо переместить…»

На рёбрах у сына он заметил нежно лиловый синяк — видимо, вот оно последствие неосторожной реанимации от Хинаты, впрочем, рядом с ним был один довольно свежий шрам, заставивший Минато задуматься о визите к Орочимару… Поскольку хокаге не любил, когда ему намеренно недоговаривают о важных вещах. Например, о том, что ранен его сын был куда более серьёзно, чем ему доложили.

Недолго думая, Намикадзе переместился к себе домой. Микото должна была понять. Кушина была ей подругой. Жене можно было верить и доверить перегревшегося сына… Самого его ждала не самая приятная беседа с Орочимару насчёт в край обнаглевшей Анко и опасных недоговорок последнего.

В конце концов это лучше… Лучше, чем вот так ждать его пробуждения и иметь несчастье лицезреть, что эрохокаге — плод отнюдь не знойного солнца, ударившего Наруто по мозгам.

Потому как Четвертый хокаге охотнее бы вышел против полчища вражеских сил шиноби, чем доказывал сыну, что он не верблюд, точнее не извращенец.

* * *

Очнулся Наруто от того, что на лицо ему лилась холодная водица. Мигом вспомнив, что предшествовало позорному обмороку, Сенджу, проигравший сражение солнцу, но не желавший без боя даваться долбанутому педофилу эрохокаге, резко встал на… диване, да?!

Это был не кабинет, куда перенёс его последний, более того желтоволосого мерзавца и вовсе не наблюдалось в зоне его видимости. Вздохнув чуть облегченно, Наруто перевёл взгляд на поливавшую его из чайничка женщину… Постойте, женщину?!

Сделав неуклюжую попытку прикрыться, Сенджу заметил то, что он уже не такой голый, как был до этого — чертов эрохокаге-таки напялил на него свой дурацкий белый плащ.

«А не делал ли он со мной ещё чего, даттебайо?!» — ужаснулся Наруто, но проверить ему помешала всё та же темноволосая тетенька с миловидным спокойным лицом.

Эта на стерву или фурию не похожа… В отличие от всех остальных, повстречавшихся ему куноичи скрытого Листа.

— Держи, — тётенька протянула его чашку с… Наруто втянул носом аромат. Обыкновенным зелёным чаем. Разве что туда добавили пару листиков мелиссы. Конечно, вероятность того, что темноволосая тетенька была в сговоре с эрохокаге существовала, но… Уж больно хотелось пить.

Совершенно неприлично хлебая предложенный напиток, Наруто чувствовал, что попал в нирвану… Он даже и не предполагал, что настолько обезвожен. А может и последняя фраза эрохокаге — галлюциногенный бред?! Отец он его… Ну что за бред… Конечно, Наруто не шибко похож на родителей, но вряд ли бы те стали воспитывать ошибку юности Четвертого… Или стали бы?!

Сенджу затопила волна беспокойства. Тётенька в третий раз подлила чаек в кружку и он, стараясь не думать, вновь припал к источнику живительной влаги, пока…

— Папа! — радостно окликнул его звонкий девчачий голос. И тут же на живот к нему запрыгнула яркая желтая вспышка. Подавившись, Наруто мучительно прикидывал, могли ли появиться дети от простого поцелуя или же та синевласка все-таки его изнасиловала?! В любом случае, детям было положено развиваться в лоне матери уж несколько месяцев точно, а восседавшей на нем девице было, как минимум, лет шесть.

И всё-таки синие глаза, жадно впившиеся в его лицо, Наруто видел каждый день в зеркале.

— Ты не папа, — с некоторой обидой заключала девочка, и хотя Сенджу пришел к тем же выводам, от души у него немного отлегло.

— М-да, мне ещё слишком рано, кхм, быть, чьим либо отцом, — пробормотал Наруто, чувствуя, что уши его краснеют. Пожалуй, всё же стоило прослушать ту лекцию бати о безопасном сексе.

— Но ты в его плаще! И у тебя такие же волосы! — не унималась девочка. Внутри у Наруто что-то похолодело… До него начало доходить, с кем именно его перепутали.

— Минори! — строго окликнула девочку тётенька. — Слезь с нашего гостя. Это невежливо.

— Да, мама! — довольно шустро слезла с него девочка, не прекращая пожирать Наруто любопытствующим взглядом.

Впрочем, он занимался тем же самым. Более того, глядя сейчас на то, как органично сплелись в ней черты столь разных людей, как эрохокаге и чернявой тётеньки, Сенджу мысленно подмечал тоже самое и в Харуко… И только он сам был ни на кого толком не похож. Кроме проклятого эрохокаге, что сказанул ему такое.

— Сейчас вернусь, — коротко бросила тётенька и Наруто остался один на один с Минори.

— Ты папин родственник? Как тебя зовут?! — засыпала его вопросами девочка.

— Не знаю, — не стал лгать Сенджу. — Наруто.

— Здорово! А ты знаешь моего брата Саске?!

«Как тесен мир, — кисло думал Наруто, с легким любопытством слушая рассказ Минори о её крутом старшем братце, с которым ему посчастливилось оказаться в одной команде.»

Вскоре вернулась темноволосая тетенька и протянула ему стопочку одежды, очевидно, позаимствованной у Саске, ибо там преобладала темно-синяя цветовая гамма, а кое-где виднелись затяжки от свеже отпоротого герба клана Учиха.

— Э-э, тётенька… — Наруто вопросительно посмотрел на женщину.

— Микото, — немногословно подсказала та.

— Микото-сан, спасибо, — благодарно улыбнулся он ей. Какие бы грязные тайны не скрывал эрохокаге, эта женщина вряд ли была в них замешана и ответить иначе в данный момент было бы верхом неблагодарности.

— Можешь переодеться в той комнате, — Микото кивнула на соседнюю дверь.

Наруто не требовалось особо упрашивать воспользоваться данным предложением. Он уже порядком проветрил своё хозяйство, чтобы теперь возжелать его прикрыть. Повторять подобный опыт знакомства с Конохой ему более не хотелось, однако Наруто должен был признать — это самое унизительное и невероятное приключение, что происходило с ним за годы скитаний! Эта деревня, определённо, заслуживала, чтоб ей дали шанс стать его родиной.

К слову, о комнате. Та оказалась кабинетом. Причём чем-то напоминавшим тот, в котором Наруто уже побывал. Это какой же задрищенской должна быть жизнь, чтоб после работы идти домой и запираться в другом, жутко похожем на рабочее, месте?

Впрочем, если в том кабинете полки ломились от отчётов и иных проявлений её величества бюрократии, то здешние шкафы пухли от различных свитков с техниками и иными, нужными для шиноби- исследователя книгами.

Подняв один из множества листочков, воплощавших местное арт-пространство, Наруто присвистнул. Что ни говори, а хокаге не был дураком. Печать, над которой тот работал была на редкость заковыристой и, наверняка, вызвала б бурю восторга у Харуко…

Воспитания о сестрёнке обожгли холодом. Неужели та была права?! И он им… не родной. Взгляд Сенджу упёрся в чуть приоткрытый ящик стола. На самом деле в кабинете было куда уж больше любопытственных и совсем недурственных вещей, но его странным образом тянуло именно к этому ящику.

Заглянув внутрь, Наруто хмыкнул. На верху лежала фоторамка с симпатичной красноволосой женщиной, замусоленность которой говорила о том, что эрохокаге часто держит ту в руках… А может и не только держит.

А что?! Допустим, Четвёртому удалось отбрехаться от славы педофила, но он тут же открылся с новой стороны! Бессовестный онанист, занимающийся данным непотребством прямо под боком у довольно милой жены, ну не сволочь ли!

Душа требовала немедленно обличить негодяя перед Микото-сан, потому, наскоро натянув на себя одежду Саске и держа в руках фоторамку, он поспешил к жене эрохокаге.

— Кто это?! — спросил он, надеясь увидеть, как заполыхает от гнева это красивое лицо, но вместо этого Микото-сан приняла какое-то печальное и несколько виноватое выражение.

— Твоя мама, Наруто, — фоторамка вылетела из ослабевшей руки, и, несомненно, разбилась бы о пол, если бы не молниеносная реакция Минори.

— Хм, красивая, и у тебя её овал лица! — мило улыбнувшись, просветила его девочка. — Мам, а почему фото мамы Наруто было у папы в кабинете?

«Очень хороший вопрос!» — заторможенно подумал Сенджу, стискивая зубы.

— Потому что… — Что ж тётенька Микото была поистине стойкой женщиной, умевшей отвечать на неудобные вопросы, не сбегая в кусты, как это делал чёртов эрохокаге. — Ты же знаешь, что я уже была замужем и что Итачи и Саске твои братья только по мне? Так вот Наруто — твой братец по папе. Эта женщина — Кушина Узумаки, когда-то была моей подругой, но она умерла… очень давно.

— Здорово! — лучезарно улыбнулась Минори. — Ещё один братик! — и повалила обескураженного Наруто на пол.

* * *

Семья его эрохокаге оставила Наруто в смешанных чувствах. С одной стороны — обе, и мать, и дочь, были приятными в общении. Минори, особенно тогда, когда прекращала расписывать достоинства Саске. С другой… Он скрипнул зубами. Что ж Микото-сан хотя бы ответила ему правду.

Теперь обмусоленная рамка жгла его карман. Эрохокаге — в самом деле его отец. А красноволосая женщина мать. Микото рассказала, что та была джинчуурики Кьюби, а их брак с эрохокаге был тайным. А ещё много всего того, отчего Наруто передумал афишировать день своего рождения в этой деревне…

Ведь Лис так легко вырвался, потому что печать была ослаблена родами. Он появился на свет, а его мать умерла, как умирают все джинчуурики после извлечения, но, в отличие, от них Кушина была Узумаки и смогла протянуть достаточно долго, чтоб спасти деревню от беснующегося Лиса.

Она стала героиней посмертно, деревня осталась без своего оружия почти в руинах, а эрохокаге… Решил, что не сможет защитить своего новорожденного сына. И из-за этого, а ещё из-за политических соображений (Многие потеряли родных в ту ночь Наруто, он не хотел, чтобы тень легла на тебя и хокаге) Намикадзе поручил миссию по его воспитанию двум Великим санинам.

«Что ж, — думал Сенджу заторможенно. — Спасибо, хоть не Орочимару…»

В груди болело так, что он начисто проигнорировал нисколько не удивленного его наличием дома Саске.

— Я пойду, — только и сказал он, но Микото верно, расценив его состояние, отправила с ним нисколько несопротивляющегося сына в качестве провожатого.

И в самом деле Наруто не знал, куда ему идти… Где его дом и есть ли он вообще. Сенджу остановился невдалеке от калитки особняка хокаге, стоявший позади Учиха как-то странно вздохнул. Сочувственно что ли? Ещё чего не хватало, чтоб этот задохлик его жалел?! Наруто нахмурился.

— Слушай, добе…

«Хм, а это ещё что за словечко?!» — лениво подумал Сенджу, оборачиваясь.

— Минато — не такой уж паршивый отчим. Думаю, сначала, занимаясь со мной, он видел тебя. Иначе с чего бы он с самого начала уделял мне едва ли не больше внимания, чем… — по бледному лицу Учихи пробежала горечь. — Родной отец?

— А где он? Твой батя? — не подумав, ляпнул Сенджу.

— Там же, где твоя биологическая мать. Они мертвы. В этом мы похожи, — вздохнув и с чем-то внутри согласившись, Учиха протянул ему ладонь. — Мы в одной команде. Товарищи. И у нас общая сестра. Нам лучше не враждовать.

— Ладно, тёме, — пробормотал Наруто, пожимая руку. — Мы и в самом деле, товарищи…

— С Сакурой я поговорю. Она, конечно, раздражает, но ты её взбесил. Если хочешь меньше проблем не упоминай её лоб, — чуть улыбнулся Саске.

— Ладно, — кивнул Наруто, радуясь этой передышке. Ведь Учиха намеренно отвлекал его, позволяя не думать.

— Пошли, думаю, я знаю, где могли остановиться твои, — уклончиво ответил Саске, направляясь вперед.

— И где же? — чуть прикусив губу, нагнал его Наруто.

— Старый дом Сенджу. Он немного заброшен, но не разграблен… Говорят, Мито Узумаки наложила на него столько защитных печатей, что войти внутрь может далеко не каждый.

— А-а, — отстраненно кивнул Сенджу, хотя в любое другое время столь легендарное жилище не оставило б его равнодушным.

— Ты чего, бестолочь? — притормозил Учиха, отчего Наруто едва не врезался в него. — Нашел из-за чего расстраиваться, придурок! Ну и что, что они не по крови тебе родня?! Они тебя любят?

Сенджу засопел, но больше головы не опускал.

Саске оставил его у самых ворот, на которых виднелся немного выцвевший герб Сенджу и… Узумаки тоже.

Входить внутрь было страшно. Но не страшнее, чем тонуть там на реке… Чуть тряхнув головой Наруто вошёл внутрь.

— Братец! — Харуко первой (хороший сенсор) заметила его приход. — Ты где был? И с кого снял эти ужасные шмотки?!

— В самом деле, Наруто, — в проеме появилась улыбающаяся маманя. — Ты что Учиху без штанов оставил?!

— А, по-моему, — следом за ней просунулась Шизуне. — Выглядит ничего.

— Ничего, если хочешь сойти за педика! Снимай это немедленно, Наруто! — пробасил выглянувший на шум папаня.

На душе у Наруто потеплело да и дом его, вроде бы, не выплюнул. Значит, все хорошо, да?

— Ну как там, где твоя повязка генина, братец?! — наседала на него Харуко… И тут Сенджу понял, что в самом деле опарафинился. Где его повязка, чтоб вас всех, ттебайо?!

— Вот она, — голос позади был ему отвратительно знаком, а уж по выплеснувшейся в пространство Ки мамани, Наруто понял, кто стоит позади него.

«Ну вот, — подумал он. — Брехня всё это про офигенную защиту бабушки Мито!»

Примечания:

У нас впереди финишная прямая — "Если с другом вышел в путь", "В семье не без урода" и крайняя часть "с названием под вопросом".

Притом у меня уже сложилась в голове концовка Лимонных хроник — сиквела сего опуса)