Несносная Херктерент - 4. (джен)

Глава 8.

Войны ещё не было, но как-то само собой проглядывает следующее — и для многих важнейшее событие уходящего года: Новогодний Бал. В этом году Марина решает не тянуть до последнего момента, а подготовиться заранее.

Отличие от прошлого — официально договорилась через МИДв о времени визита к Пантере. Банально надоело выискивать приключения на пустом месте.

К чему эти, как оказалось, ложные ощущения побега и свободы, когда можно всё тоже самое без лишних усилий получить?

Съездить решает одна. У Эр за последнее время не только здоровья, но и смелости на порядок прибавилось. Мозгов в отцовскую канцелярию позвонить и машину вызвать должно хватить. Тем более, наверняка замыслила какой-нибудь причудливый наряд, чьё обсуждение может занять много часов, а то и за несколько раз не управятся.

Сама Марина решает не оригинальничать. Пытаться всех затмить... Некоторые вещи в жизни только один раз получаются. Просто возьмёт что-нибудь, соответствующее событию.

В чём-то необычном прийти — вообще, глупая идея при наличии в поле зрения личностей вроде разноглазой и змеедевочки.

У Динки такие же права по использованию ведомственного транспорта, так что, если Коаэ надо к Пантере — есть возможность добраться.

Об островитянках тоже можно не волноваться — у них ушлая Оэлен есть, за несколько месяцев разнюхавшая про школу больше, чем другие узнают за несколько лет. С теми, кого считает своими, а пока такими только остальные четверо с Архипелага числятся, полученной информацией щедро делится. Да по каталогу Пантеры сделала первой в этом году заказ.

Сонька и так дорогу в тот район города знает куда лучше сестры.

Марине, по большому счёту, надо не столько заказ сделать, сколько просто с Красной Кошкой увидеться. Всё-таки, такие вещи, как оказанная в нужный момент помощь, не забываются.

Младшая Ягр ещё и Динкиной сестрице ухитрилась мозги до какой-то степени поставить на место.

Пантера не изменилась совершенно — впрочем, она в таком возрасте, когда хорошо следящие за собой женщины внешне не меняются десятилетиями.

— Привет, Марина,-окидывает с ног до головы профессиональным взглядом. — Повзрослела, я смотрю.

— Есть такое,-глупо очевидное отрицать, в прошлогодний наряд с трудом помещается.

— В каталогах что подобрала, или на месте осмотреться желаешь? Понравится кому хочешь?

— Самой себе, прежде всего. Знаешь, меня тоже стало волновать, как я в глазах других людей выгляжу.

— Лучше поздно, чем никогда,-кивает Пантера.

— Ничего из прошлых похождений я повторять не собираюсь. Но и одной из толпы быть тоже не хочется.

— Я понимаю, — снова кивает Младшая Ягр, — Знала, что ты приедешь, поэтому разработала кое-что с расчётом именно на тебя. Посмотришь?

— Конечно. Только чуть попозже. Знаешь ли...

— Знаю. Тебе просто поболтать со мной хочется. В твоём возрасте есть потребность во взрослых друзьях, а как у тебя с этим — я прекрасно знаю.

— Ты Кэрдин давно видела?

— Летом ещё.

— Это притом, что её официальный кабинет отсюда меньше, чем в двух километрах.

— Как раз там она забыла, когда в последний раз была, — усмехается Пантера.

— Откуда ты знаешь?

— Сама мне так сказала, когда, так же как и ты, напомнила ей про расстояние.

Марина хмыкает.

— Как она?

— Врать не буду. Блеск уже слегка не тот.

— Её не ранили? — настораживается Марина.

— Мне не сообщали.

Связаться с Кэрдин Марина в состоянии. Но ничего важного не происходило, а просто поговорить — руки не доходили. Марина не настолько нагла, чтобы отвлекать занятого человека. Подпись Кэрдин во всех публикуемых решениях ставки стоит на прежнем месте.

— Особо волноваться, думаю, не стоит. Её представители недавно забрали у меня большой заказ,-добавляет Пантера, когда пауза слишком уж затягивается.

— Много у тебя наших уже побывало?

— Ты — шестая, кто пришла лично, плюс семь заказов по каталогам. У меня самое веселье начинается со второй половины одиннадцатого месяца. Все как с цепи срываются, ваши-то ещё ничего, а вот столичные...

— Угу... Особенно одна, нам с тобой слишком хорошо известная, — не удерживается от мелкой колкости в адрес императрицы принцесса.

— Вообще-то, я двоих таких знаю, — пожимает плечами всё понимающая Ягр, — И ни к одной ни малейших претензий не имею. Старшая из них должна появиться здесь через пять дней. Она в определённых вопросах —точна, как морской хронометр.

— Угу. Слишком даже на часы похожа временами, только на водяные. Всё водичка кап да кап...

— Давай-ка закончу — и прямо тебе на мозги,-чуть усмехается Пантера,-Сейчас ещё скажешь, и у второй такая способность имеется, но могу тебя заверить — у тебя с этим тоже полный порядок.

— Не зря говорят, что ты умная. Как ты вообще весь этот змеятник выносишь?

— Человек — животное с крайне высокими адаптационными способностями к любым агрессивным средам. Проще говоря — привыкла.

Присматривается к Марине.

— Тебе по-прежнему, кроме разноглазого чуда, разговаривать не с кем. Так и не завела себе новых друзей. Хотя, те девочки мне казались неплохими..

— Ты сама заметила — я приехала поговорить именно с тобой.

— В твоём возрасте сверстников ценят куда больше, чем старух, — невесело усмехается Пантера.

— Ты не старая.

— Марин, ты прекрасно знаешь, сколько мне лет. Я Её Величества старше.

— Возраст определяется не записью в документах.

— Скажи это кто другой — сочла бы не очень умным кокетством.

— Но это я сказала.

— Потому и не сочла. Мне про тебя с самого раннего возраста говорили, насколько ты себе на уме.

— С трудом верю, будто тебе про меня рассказывали.

— Представь себе. Она старательно изображала, как у неё всё чудесно, и какие дети замечательные. Кто-то верил, или делал вид, я — нет.

— Но никак этого не демонстрировала, — дуется от старой детской обиды Марина, — Помню, как вы болтали, словно лучшие подруги.

— Быть вежливой — совсем ничего не стоит. Тем более, она не видела во мне тени сестры, как до сих пор видят очень и очень многие.

— Как ты вообще почуяла, что у нас сильный разлад? Хотя, дай-ка сама угадаю: Кэрдин.

— Нет, не она. Дело только в моей интуиции. Сама знаешь, я родилась в на двести процентах династическом браке, и очень хорошо ещё в раннем детстве научилась видеть, когда люди врут. Причём, чем искреннее, тем для меня заметнее. Её Величество — просто иллюстрация к этому умению.

— Тебе хвасталась, а со мной даже не разговаривала.

— Умела убедительной быть, было время, когда я на тебя её глазами смотрела. Лень было мозги грузить лишней информацией, тем более, на тот момент для меня ты была абсолютно бесполезной.

— Не думала раньше, что буду стремиться сюда.

— По древнему праву мой дом всегда открыт для любого Чёрного Еггта.

Марина хихикает.

— Что смешного?

— Представила Кэретту у тебя в гостях.

— Чудеса только в сказках бывают.

— А говоришь: «древнее право, да древнее право».

— Я бы вот ещё раз увидеть тебя у себя дома совсем бы не отказалась, — Марина чувствует, это не форма вежливости, а самое обычное приглашение. Будто у Еггты и Ягр что-то может быть просто.

— Никогда об этом не думала. Ты бываешь очень нужна, временами просто незаменима, но искать я тебя всегда буду начинать именно отсюда. Слишком уж «Дворец» у меня с тобой ассоциируется.

— Причём здесь какое-либо право? Ладно, выражусь тобой любимой армейской терминологией. Здесь — мой штаб. Я тут не живу. Любимые места в городе у меня другие, и именно там я принимаю нравящихся мне людей. Сюда же может прийти кто угодно.

— Так иных и с лестницы можно спустить, — кровожадно улыбается Марина.

— Тут на охрану не зря столько денег тратят. Достойные ускоренного спуска до меня просто не доходят. Ты же, да и все остальные «сордаровки» совсем по другой категории проходите.

— Сказала бы я...

— Могу даже угадать про что: мой дремлющий материнский инстинкт, что я трачу далеко не самым лучшим образом. Так?

Марина делает вид, что каменный пол изучает.

— Вижу, угадала. Но я могу себе позволить маленькие слабости в отношении других людей. Представляешь, мне нравится, когда кто-то благодаря мне бывает счастлив.

Вздумаешь сказать, что-то вроде «ты — разоришься», забуду, что ты Еггт, а я Ягр, и попросту стукну.

— Нет не скажу, скажу, ты похожа сейчас не на Пантеру, а на, а на... На курицу-наседку с цыплятами, вот на кого ты сейчас похожа, — выпаливает Марина, на всякий случай, отодвигаясь подальше.

Красная Кошка весело смеётся.

— Курица. С цыплятами. Придумаешь же. Только ты позабыла, при таком раскладе, один из цыплят это как раз ты, Маленькая Еггта.

Теперь уже Марина не сразу соображает, чем стоит ответить. Ибо Пантера, как ни странно, права, а у Марины плохо получается, над правдой смеяться.

— Ты точно сестра Кэрдин. Причём твой отец плохо в своей родословной рылся, у него точно была примесь крови Истинных Ягров. Он не только по браку, но и где-то по крови Ягром был.

— С тобой зачастую не поймёшь, похвалила ты или обругала?

Марина делает театральный поклон.

— Стараюсь. Сама же заметила, я Еггта, а значит, змеюга ещё та.

— Змейка ты ещё. Причём, как бы не до первой линьки.

— Теперь, про тебя уже не поймёшь, это ругань, или похвальба?

Пантера только усмехается в ответ.

— Слушай, ты в детстве с Кэрдин так же перелаивалась? — Марина старается перевести разговор на что-то другое.

— Нет. Не забывай, она меня намного старше. Когда совсем маленькая была, я даже сомневалась, кто именно мне мама. Несколько раз её так звала.

— То-то она детей до сих пор страшно не любит.

— Кто бы говорил...

— Добавлю, страшно не любит, за некоторыми исключениями.

Пантера хмыкает в точности, как Марина.

— Ты, помнится, тоже готова была Кэр чуть ли не матерью считать, — зачем-то уточняет Красная Кошка.

— И сейчас от тогдашних слов не отказываюсь, — с вызовом бросает Марина, — Сама знаешь, в отношении меня, она как-то раз глянула точно в цель, в то время как мать смотрела совершенно в другую сторону. Такие вещи людям не забывают. Сама же знаешь, благодаря именно ей я могу вот тут стоять и болтать с тобой, а не пускать слюни в комнате с мягкими стенами.

— Вот про это мне она рассказывала. Признаю, такой злой я сестру ни до, ни после никогда не видела. Причём у неё ещё личное разрешение Императора было всё мне рассказать.

— Кому-то всего-навсего надо было всего лишь внимательнее слушать, что покойная жена верного соратника говорила. Да и он сам, если на то пошло. Но вот не слушали.

— Ты ведь почти не помнишь тех событий, Марина.

— Зато Кэрдин знаю всю жизнь. Ведь если бы она тогда пошла по левой галерее — шанс был, её машина именно там стояла, но ей по парку немного пройтись захотелось. Если бы она по правой не пошла... То, понимаешь, сейчас бы меня как личности просто не существовало. Свели бы с ума с гарантией. Методы этого направления хромали на все тридцать четыре лапы. Под запретом из-за меня оказались, врачи-вредители, мать их. А всё из-за наблюдательности Кэрдин. Я никому, и ничего не забываю. Так уж вышло — мне не два, а три человека подарили жизнь. И третий — как раз твоя сестра.

— Знала, что ты о ней высокого мнения. Не знала, что настолько.

— Кэретта всю жизнь злится, что я с Кэрдин дружу. Я для неё в гораздо большей степени дочь Ягр, нежели собственная. Но тут винить некого, кроме себя самой.

— Вы же вроде бы помирились?

— Откуда ты знаешь?

— Софи рассказала, она по-прежнему мой куда более частый гость, нежели ты.

— Не то, чтобы отношения такими распрекрасными стали, но в такое время плохой мир лучше хорошей войны. Сама же видишь, когда мне со взрослым человеком поговорить понадобилось, я к тебе поехала, а не к ней.

— Польщена. Хотя и грустно маленько, что я для тебя временами значу больше родной матери.

— Она сама этого добилась, — задирает голову Еггта, — Все усилия для этого прикладывала. А ты уже не однажды оказывалась очень нужной.

— С другом поссорилась?

— Откуда ты...

— Ниоткуда. Просто догадалась. Значит, поссорилась.

— Есть такое. Он слишком пёс в хорошем смысле слова. Впрочем, и кобель тоже ещё тот.

— Верность в наши времена дорогого стоит.

— Если мне верность в чистом виде будет нужна, я собаку заведу. У людей качеств должно быть побольше.

— То есть, что друг может быть сильно ниже тебя по социальному статусу твое высочество не волнует?

— Кто у моей матери отцом был, только бабка и знает, а она чуть ли не про инопланетянина версию выдаёт. Сама Кэретта над этим хихикает — когда не кроет её такими словами, что Сордар позавидует. Но ты права, социальный статус друзей меня совершенно не волнует. Сама же знаешь, Чёрную Змею вообще на обочине дороги нашли, а вашу прародительницу — в сожжённой деревне.

— Кем была мать легендарной Осени, потом всё-таки выяснилось. И это только твоя версия, будто во мне есть частица её крови.

— Я не мирренка, мне до лампочки, что ты желтая да узкоглазая. Подозревают же, Чёрная Змея и младшая дочь потому и были смуглыми, что кто-то из их предков и вовсе чёрным был.

— Я в маму удалась, — почему-то усмехается Пантера, — если твоя версия верна, то получается, во мне не две, а три расы смешаны.

— У нас никогда не было ничего похожего на южные расовые законы.

— Очень давно, в начальной школе, не все верили, что я настоящая Ягр. Детишки бывают весьма злобными. Узкоглазой да желтой меня дразнили.

— Извини. Я ничего такого не имела в виду.

— Я знаю. Хотя эти слова и описывают реальность, мне они неприятны. Слишком неприятные воспоминания о детстве.

— Желтая раса — вполне себе научный термин.

— В отношении себя я предпочитаю, когда используют термин другого мира — монголоид. Благо, там в мировой истории эта раса засветилась куда серьёзнее, чем здесь. У них в исторические времена целых три настоящие Империи получились. Две и сейчас целы.

— Одна полиняла почти до бесцветности, в другой — самая настоящая республика. Притом сразу две.

— Как раз этот народ придумал местный аналог проклятья про войны Верховных.

— Мудрый народ. Поумнее предков отца, — недовольно бурчит Марина.

— Знаешь, чего я больше всего боюсь? Новые войны верховных увидеть. Наше общество медленно, но с убойной уверенностью движется именно в этом направлении.

— Пока там не кончится, — Марина машет рукой в сторону юга, — здесь ничего не начнётся.

— Одно вполне может перерасти в другое. С прошлыми воевавшими поколениями была масса сложностей. А уже сейчас число мобилизованных больше, чем в ту войну было.

— Этой войны ещё и на мой с Сонькиным век хватит.

— Почему у Еггтов испокон веков шило в одном месте?

— Без этого шила у нас просто не было бы страны. Пусть нас до сих пор обвиняют в том, что мы развязали Войны Верховных- но эти войны пересоздали Империю. Старая не смогла бы разнести храатов. Нас бы тут без этих войн просто не стояло бы.

— В разгроме высокодуховного государства вас тоже любят обвинять.

— Ага, мирренизированные всякие, что даже тому же божку втихаря молятся. Будто лоб от стуканья об пол не болит.

— Кэрдин ожерелье в реставрацию отдала. Говорит, к Дню Победы готовит.

— Пусть доживёт сперва. Как и все мы.

— Как и все мы, — зачем-то повторяет Пантера.

— Ты как и в позапрошлый раз, шубу тоже подобрала?-соскальзывает Марина с не слишком приятной темы.

— Разумеется. Сама же помнишь, для таких мероприятий у меня всё полным комплектом идёт. С шубкой в этом году возни чуть меньше, чем в прошлом.

— С чего это вдруг?

— Большинство профессиональных охотников сейчас по двуногой дичи палят. Оставшиеся стали меньше хищничать, отстреливают более качественную дичь. Тем более, с мехами у нас откровенное затоваривание — южный канал сбыта почти полностью перекрыт, а туда, бывало, до семидесяти процентов уходило. Так как общий объём промысла снизился, то большинство пушных зверей уже восстановили свою численность.

— Зачем им это вообще надо было? У них же только на самом дальнем юге есть местности, где нашим летом, тамошней зимой раз в несколько лет бывает такая погода, что можно шубу надеть.

— Марин, я думала, ты прекрасно знаешь, что значит «статусная вещь», — качает головой Пантера.

— Ага, конечно, знаю, только у нас это в большей степени на золото и камни распространяется. Меха чаще носят потому что холодно. Хотя и мотивы хвастовства распространены…

— Тогда, сама понимаешь, тебе без лучших мехов появляться просто нельзя. Положение обязывает.

— И не говори. Если бы взглядом можно было поджечь, то в позапрошлом году меня не факт, что вылечили бы от сильнейших ожогов.

— Спасибо. Я старалась, хотя и многое тогда делалось влёт.

— Влёт. Скажешь тоже. Если новое не понравится, я и в этом году ту шубку надену.

— Для девушки твоего статуса это не вполне приемлемо. В таких местах все очень наблюдательны.

— А знаешь, мне плевать, о чём там шепчутся. Я как Дина, могу себе позволить всюду ходить в поддоспешнике.

— Марин, у тебя сейчас самая обыкновенная подростковая бравада.

— А даже если и так, — хмыкает принцесса. — Захочется мне волосы в синий цвет выкрасить — у тебя это сделают?

— Сделаем. И не такое делать приходилось. До чего же твои сверстницы неоригинально дурят…

— Пожалуй, мой чёрный цвет менять не буду. Зверушки на ту шубку, что я ещё не видела, пошли в лесах застреленные или из питомников?

— Из лесу. Сейчас хорошая возможность выбора, и у меня, в основном, дикие меха закупают.

— А чем разведённые хуже?

— С точки зрения производства и качества — ничем. Но людская молва — такая штука. За вещи из добытого меха платят больше. А я слишком гордая да деньги люблю, чтобы мелкими обманами заниматься.

— Только Эриде про это не говори. Она сейчас от зверюшек с ума сходит.

— Снимать шкуру, не убивая зверя пока не научились. В питомнике или в лесу — разницы особой нет. В питомнике даже интереснее получается.

— Интересно, чем? Если что, я знаю, как осуществляется забой животных.

— В питомнике можно экспериментировать, пытаясь вывести животных новых оттенков, или не встречающихся в природе гибридов. Есть и более интересный продукт.

— Это какой?

— Вывели недавно абсолютно ручных лис. Как собаку дома можно держать. Поколениями отбирали самых не боящихся людей щенков. Признак со временем закрепился. На поводке можно таких водить, они даже лают теперь, как собаки.

— Знаешь, мне обычные волкодавы куда больше нравятся. А лисы — ни подраться, ни посторожить.

— Говорят, их вместо кошек можно использовать. Крыс они совершенно не боятся,-только сказано таким тоном, сразу не поймёшь, всерьёз Пантера или шутит.

— Мелкие породы испокон веков разводили как крысобоев,-пожимает плечами Марина,-ну будет ещё одна — их и так уже несколько сотен в наличии.

— Инженерное управление недавно ещё одну породу зарегистрировало.

— Этим-то новые псы зачем понадобились? Или финансирование излишнее?

— Зря ты про них так плохо думаешь. Чутьё просто очень хорошее у этих шакалаек.

— Что за помесь?

— Малого степного шакала и западноприморской лайки. Взрывчатку ищут куда лучше всех прочих пород. Выносливые, но довольно дурные — только одного хозяина признают. И хорошие рабочие качества только у гибридов первого поколения. Обе родительские породы содержать нужно. Гибриды дают потомство и между собой, и с родительскими видами, но качество не то. Сейчас над этим активно работают.

— Ты же не собачница, откуда такие познания?

— После любого налёта ищут неразорвавшиеся бомбы и бомбы с замедлением. Эти паршивцы уже наловчились корпуса бомб из немагнитных сплавов делать, обычные миноискатели против них не очень. Вот собаки эти после налётов развалины и проверяют. Людей они, кстати, тоже хорошо чуют. А у меня друзей во всяких службах хватает.

Они мне сказали, мины в деревянных и пластиковых корпусах эти псы тоже ищут куда лучше всех прочих.

— Про такие мины и я знаю,-кивает Марина. — Даже ставить и разряжать умею.

— В сапёры у нас девушек, вроде, не берут.

— Пока не берут.

— Просто убойный оптимизм.

В этот раз заказала Марина куда больше, чем в любой из предыдущих. Всё-таки есть разница, когда что-делалось с расчётом именно на тебя, а не просто на любого человека подобного телосложения.

Раз общие правила на Марину тоже распространяются, то глупо ими не воспользоваться. О деталях заказанного Эр узнать ничего не удаётся, тут Пантера принципиальна. Впрочем, разноглазая или Сонька тоже ничего не узнают, вздумай про Марину поинтересоваться.

Ещё одна потенциальная угроза, правда не для кого-то конкретного, а для школьного спокойствия вообще — Коатликуэ — просто не появлялась ещё.

В школу Марина возвращаться не обязана. Билет опять не глядя выписан на все свободные дни. Ну, если у кого-то принципиальности не достаёт, то это не Херктерент проблемы.

Уже сидя в машине, Марина понимает: ей в огромном городе ехать в сущности некуда и не к кому.

К Хейс заглянуть? Но она, хоть и во многом книжная девочка, совсем не домоседка. Её банально может дома не оказаться. Город способен предоставить развлечения на любой вкус и кошелёк. Кого-либо ждать ненавидит уже сама Марина.

Херенокта в городе нет, Сордара — тем более. Кэрдин здесь, но Марина не настолько нагла, чтобы отвлекать занятого человека.

Формально в Столице полным-полно домов, где двери для Марины, как Еггты открыты всегда. Большинство их обитателей даже вполне изобразят искреннюю радость от её визита. Вот только от фальши тошнит откровенно.

Прочим Еггтам немало чего в городе принадлежит. Родственницу примут в полном соответствии со всеми её статусами.

Но никак не забыть: один из немногих вопросов, по которому у Саргона и Кэретты всю жизнь было полное взаимопонимание — это отношение к родне Императрицы. Родители их ненавидели совершенно одинаково.

Да и собственная мать тоже откровенно недолюбливала красивую, амбициозную и, что самое главное, на двести процентов успешную дочку.

В общем, не остаётся ничего другого, кроме как съездить к самой себе. Формально её дом как раз в Старой Крепости, хотя на деле где она только не жила, причём в Крепости как раз меньше всего.

И меньше всего ей нравилось именно там. Бастионы, что ли, так на людей действовали? Все, кого она знала, в этих стенах словно преображались. Начинали совсем по-другому разговаривать, как друг с другом, так и с самой Мариной. Причём касалось это всех, начиная от Императора.

Он тоже не любил проводить много времени в главной резиденции. Благо, поводы её покидать всегда находились в изобилии.

— В Старую Крепость.

— В какой район?

Всё правильно, Крепость сама по себе достаточно велика. Более того, хотя и занимает центральную часть Столицы, числится совершенно отдельным режимным городом с собственной администрацией.

Въезд на территорию Крепости машин с городскими номерами без спецпропусков запрещён. Все машины, принадлежащие Императору, машины соправителей, многие министерские зарегистрированы на территории Крепости

Как и любой город, крепость разделена на несколько районов. Жилые дворцы есть в пяти районах. Причём, как принадлежащие Императору, так и Древнейшим Великим Домам. В том числе, и Еггтам. Кроме Императорских, прочие дворцы пребывают в полумузейном статусе, и используются владельцами только для проведения каких-либо церемоний.

Бывший Большой Дворец Еггтов давно передан на баланс государства, там находится «Имперский Музей Изящных Искусств».

Самый любимый Мариной музей в Крепости — Музей подарков ЕИВ. Чего там только нет, начиная от произведений искусства мирового значения и заканчивая кусками угля из первой партии, добытой в новом угольном бассейне.

Так как характер человека и предпочтения всем известны, то в Музее собралось огромное количество технических диковинок, начиная от самого мощного серийного паровоза и заканчивая макетом этого же паровоза, размером меньше макового зерна.

Самые большие районы в крепости — казарменные. Там и базируются крепостные полки вместе со всеми своими танками и артиллерией. Крепость достаточно велика, даже полноценный аэродром имеется, правда «Стрела Дины» там не сядет. Хотя до двух десятков состоящих на вооружении самолётов там базируются.

На территории крепости есть даже самый настоящий заводской район с работающим предприятием. Формально называющееся «Фабрика государственных бумаг №1», но фактически, там никогда и ничего не печатали.

Во времена Дины на этом месте был заложен первый на завоёванных землях монетный двор. Чеканкой металлической монеты там занимаются по сегодняшний день. Другое дело, значение монет в денежном обращении за столетия значительно снизилось.

Хотя и сейчас здесь изготавливают юбилейные — золотые, серебряные и даже платиновые. Большая часть орденов тоже производится здесь. Распространена легенда, что в Крепости хранится основной золотой запас государства. Хотя на деле его тут не было даже во времена Еггтов, когда Крепость Кэретты была полноценной столицей.

Марина знает: золота и прочих драгоценных металлов, кроме национальных сокровищ, на территории Крепости хранится не больше, чем требуется фабрике для текущей работы, что в масштабах страны крайне незначительная величина. Впрочем, одно настоящее хранилище золота в окрестностях столицы есть. И Марина там даже была. Внешне — ничего примечательного, военный городок как военный городок.

Как и многие, забором с колючей проволокой обнесён. Другое дело, подаётся совершенно сумасшедшее напряжение, что незваного гостя не только убьёт, но ещё и поджарит, притом практически мгновенно.

— В третий район,-в этой части Крепости Марина какое-то время по-настоящему жила.

Сейчас впервые едет туда, прекрасно зная — Саргона в резиденции нет. Ещё действуют старые правила. Интересно, догадаются ли поднять рядом с государственным знаменем, которое не спускают никогда, её личный флаг, ибо никого больше из Императорской семьи в Крепости нет?

Догадались, и сделали это очень быстро. Когда машина с Мариной в крепость въезжала, как раз через те ворота и тот мост, где произошёл единственный в истории Крепости бой, флага ещё не было. Когда из машины у резиденции выходила, флаг уже развевался.

Делать ничего не хочется. Остаётся только погулять по бастионам. Где-то на них стоят музейные экспонаты — старинные орудия, но с прошлого раза стало заметно больше позиций «близнецов». Хотя у большинства казённики зачехлены и только часовых видно.

Спаренные и счетверённые зенитные автоматы в изобилии появились. Они же только против маловысотных целей годятся. Так расставлены — сразу видно, стрелять из них собираются по целям, что могут появиться исключительно со стороны площади.

Позиция зенитных автоматов над воротами, через которые приехали сегодня, там была сколько Марина себя помнит. Когда-то давно там вообще обычные пулемёты стояли. Даже старого образца, с водяным охлаждением ствола.

Пушки, что сейчас стоят, где-то перед визитом к мирренам появились. Эти орудия одними из первых и открыли огонь при попытке мятежа. Марина помнит — мост с их позиции просто отлично просматривается.

Саргон воспользовался «спящими» полномочиями. На участников подавления мятежа пролился ливень наград и повышений. Командир первой открывшей огонь батареи из лейтенанта стал подполковником, все остальные тоже перескочили через несколько званий.

Попутно мятеж был использован для очередного раздувания штатов крепостных полков, каждый из которых и так уже превышает по численности дивизию.

По мнению Марины, выбор Крепости как объекта для атаки не с лучшей стороны характеризовал умственные способности мятежников. Неужели не видели, что Императорского знамени над бастионами нет.

Потешить самолюбие хотели, подняв своё там, где сейчас реет знамя Марины? Как показали события, чесалка ещё не выросла.

Ну да, памятное по всем картинкам величественное здание Генштаба находится в крепости. Одним из символов развития промышленности в прошедшие десятилетия была торчащая рядом с ним четырёхсотметровая радиовышка, обеспечивающая связь с самыми отдалёнными гарнизонами. Сооружение до сих пор один из символов столицы. Здания сопоставимой высоты только недавно стали появляться.

Неужели нападавшие не знали, что центр связи с войсками в Старой Крепости глубоко резервный, реальное управление войсками осуществляется совсем из других центров, только Марине известно три, но она знает — их гораздо больше.

Должны были знать, среди арестованных генштабистов хватало. Но сделали то, что сделали. Вроде бы их должны были учить планированию операций различных уровней… Но ,судя по их действиям, эти занятия они в своё время прогуливали.

Здания министерств тоже в Крепости. Но ведь все известно — используются только парадные залы. Большая часть помещений занята архивами и хозяйственными службами.

Старинное здание парламента тоже в крепости. Силуэт фасада используется на бланках документов. Хотя на деле это «Музей государства и общества».

Парламент, как и министерства, давно съехали из Крепости. Ещё при масштабной реконструкции Столицы в первые годы своего правления Саргон поспешил выделить значительные средства для постройки нового комплекса административных зданий на севере города. Очень уж хотелось избавиться от беспокойных соседей.

Старая Крепость теперь во многом символ, а не реальное место, откуда управляют государством. Тем более, в военное время.

Новый комплекс так же охранялся солдатами крепостных полков. Сил для захвата комплекса мятежники выделили куда меньше, чем для атаки на Крепость, что не помешало крайне ожесточённой перестрелке и огромному количеству жертв среди гражданского населения.

Но символом тех событий стала именно атака на крепость.

Больше всего мятежников было убито при попытке захвата зданий Безопасности. При расширении столицы тогдашнее руководство ведомства не захотело перебираться на север, застолбив для себя участок на юге, между двумя железнодорожными магистралями недалеко от аэропорта да ещё и с пристанью на реке.

Будь уровень подготовки бойцов Кэрдин таким же, как у мятежников — у мятежников бы могло и получиться. Но уровень был выше, гораздо выше.

У двух крепостных полков казармы располагались в городе, а не Крепости. Выделить какие-либо силы хотя бы для их блокирования горе-генштабисты попросту забыли.

Именно из этих казарм и рассылались боевые группы для усиления охраны потенциально угрожаемых объектов.

Солдаты, которых в тот день Марина видела у школы, как раз из этих казарм приехали.

Материалы следствия, что приходилось читать, местами даже Марину просто напугали. Ибо вопрос нападения на школы на самом деле, рассматривался. Причём, самые больные головы предлагали, в случае захвата, немедленное уничтожение всех детей высокопоставленных лиц. Как-то Марине не очень, читать рассуждения, как именно её собирались убивать. Причём имелся даже полный список, где она, Сонька и Эр значились под тремя первыми именами, да и все остальные знакомые.

Банально поняли, что для захвата такого количества объектов просто не хватит сил. Атаки не было.

Зато на делах всех участников того совещания таким знакомым почерком красным карандашом весьма энергично, с порванной в некоторых местах бумагой была проставлена собственноручная резолюция ЕИВ.

«Судить в особом порядке». Что в переводе с юридического означало фактически смертную казнь даже без видимости суда.

Что за подобные замыслы, тем более против неё лично, кажется Марине вполне оправданной мерой.

Бешеных животных необходимо уничтожать. Если даже на Юге одна из самых тяжких статей их кодекса — обвинение в убийстве ребёнка.

Спросила тогда.

— Соправитель это всё читал?

— Читал. И даже изъявил желание на казни присутствовать. Их повесили.

— Был он там?

— Да. Даже лично проследил, как пепел уничтожили.

Даже стыдно немного стало от того, что хихикала над тем, насколько в «Сказке» охрана зверская. И сколько на эту охрану соправитель тратит.

Человеческое общество в очередной раз продемонстрировало одну из своих гнусных рож.

Марина продолжает рассматривать мост и окрестности. Ей и раньше приходилось бывать на полях великих сражений древности — собственно, вся Старая Крепость таковым и является. Но тут ощущения совсем другие. Одно дело — смотреть на местность, где что-то происходило столетия назад.

И совсем другое — рассматривать место события, от исхода которого зависела самой Марины жизнь. Причём, в самом прямом смысле слова.

Чем дольше смотришь, тем сильнее убеждаешься: вояки из мятежников, несмотря на законченные военные академии, были ещё те.

Главная атака на Крепость планировалась как раз на том участке, где перед бастионами из исторических соображений был сохранён ров и даже, частично, гласис. Хотя перед другими тремя въездами в Крепость ров отсутствовал.

Попытались проникнуть самым неудобным путём. Так хотели поиграть в дешёвый символизм, пройдя по Дороге Дины? Именно этим путём столетия назад великая воительница вела на штурм города колонну №1. Улицы в Крепости и сейчас называются по именам командиров штурмовавших город колонн, Путь Осени, Путь Аренкерта или Путь Чудовища, в честь будущей Дины III.

Первоначальной границей Города Кэретты была объявлена внешняя линия укреплений, выстроенная чтобы никто не пришёл на помощь осаждённым. Подмога всё-таки пришла, но большей частью в полях у линии навеки осталась.

Названия старых городских районов сохранились со времён Великой Осады — Главный Лагерь, Казначейский, Большие Батареи, Подкоповка.

Пути колонн — современные улицы — начинаются на территории районов, формально пересекают площадь Артиллерии, ибо ширина окружающего крепость пространства равна дальнобойности основных пушек времён Дины II. Улицы продолжаются в Крепости, сходясь у считающегося древнейшем в городе здания — Дворца Наместника, построенного для первого правителя нового города — Кэретты Еггт.

Рос новый город очень быстро, и за отведённые границы выплеснулся ещё при жизни основателей. Или, как любят сейчас писать, жестоких завоевателей, уничтоживших великую цивилизацию.

Хотя сохранившиеся достижения этой цивилизации особого ощущения величия не вызывали. Со времён Дины хихикают над качеством храатских литых монет. Прожив больше двух столетий рядом с грэдами, храаты умудрились так и не позаимствовать сохранённые грэдами с погибшей Родины технологии. В первую очередь — стандартный кирпич и грэдский бетон.

Да и их металлические изделия по качеству не шли ни в какое сравнение с грэдскими даже доеггтовских времён.

Веру части грэдов храаты, правда, приняли. Но один бог никогда не мешал своим почитателям резать друг друга. А уж те, кто ему не поклонялись, вообще не считались людьми.

Как раз между поклонниками единобожия и практически атеистами и была первая Война Верховных. Церковниками с треском проигранная.

Немало грэдов бежало за линию, своими талантами обеспечив последний взлёт храатов. Потом за линию пришли Еггты — и на севере огромного материка осталась только одна Империя.

Марине непонятны заигрывания с памятью о древних временах. Как в одной голове может укладываться почитание Первых Еггтов и последних храатов — неразрешимая задача, вроде квадратуры круга. Однако заигравшиеся в символизм мятежники как раз подобных странноватых взглядов и придерживались.

Марина читала программы различных ветвей мятежников. Многие предложенные ими реформы выглядели вполне здраво, даже принцессе казались вполне назревшими.

Вот только настояны они должны были быть на слишком уж большой крови. Включая её собственную.

Ведь одно из главных последствий подавленного выступления — некий перелом. Обнаружилось, что грэды снова прекрасно могут стрелять в грэдов. Подобное и раньше случалось… Но одно дело солдатские бунты, вызванные чудовищной усталостью от кровопролитной войны.

И совсем другое — стрельба почти под окнами Императорского дворца.

Парламент призывал провести тщательное расследование и наказать виновных в кровопролитии с обеих сторон.

Император напомнил, что высшая судебная власть в стране принадлежит, вообще-то, ему. До этого он добровольно делегировал свои полномочия Высшему Имперскому Суду, но сейчас вновь решил воспользоваться своим правом.

И воспользовался. Ни одного понесшего наказание из крепостных полков, безопасности или танкистов Бронетанковой Академии не было.

Танкисты отличились в последней стадии мятежа. Пытавшихся поднять академию арестовали, затем несколько часов не могли разобраться, что творится в городе. Главную телефонную станцию мятежникам удалось занять, заодно включив часть глушилок ПВО, заблокировав радиосвязь. Когда же поняли, что происходит, незамедлительно выступили в поддержку законной власти, двинув машины к комплексу зданий безопасности, откуда уже давно доносилась стрельба.

Удар танкистов, по сути дела, расплющивших мятежников между броней танков и стенами Безопасности во многом и стал причиной такого большого числа убитых именно в том районе.

Газеты пытались называть их «мясниками». ЕИВ именными указами закрыл несколько.

Марина смотрит на мост. Примеряет на себя недавние события. Смогла бы как тот лейтенант, ныне подполковник, разобраться в происходящем и отдать единственно верный приказ — стрелять в тех, кто говорит с тобой на одном языке, кто давал такую же присягу, что и ты?

Ведь очень мало времени на размышление было. Охрану у въезда на мост мятежникам удалось разоружить без выстрелов. Надо иметь острое зрение и быстро принимать решение. Зрение — чтобы разглядеть — номера на машинах не крепостных полков. У всех других машин, пытающихся въехать в крепость должен быть спецпропуск на лобовом стекле.

Несколько лет готовились, а раздобыть бланки или изготовить поддельные номера даже не попытались, хотя «Устав крепостной службы»-совсем не секретный документ.

Да, все зенитные орудия Крепости числились находящимися в состоянии постоянной боеготовности... Но одно дело числится, а другое — принять решение и отдать приказ.

Марина сегодня специально замерила, сколько времени машина пересекает мост. Получалось совсем немного. Правда, он мог заметить заминку у поста охраны.

Пусть тут условия для стрельбы — полигонные.

Но надо было сообразить.

Пусть проникновение в крепость не означало автоматического захвата. Но проблем бы добавило, пусть первоначально никто стрелять и не собирался.

Рассчитывали, что радиообращение если не вызовет всеобщего восстания, то хотя бы позволит избежать кровопролития. Умудрились сглупить и тут, ибо, заняв радиостанцию и передав обращение, включили глушилки. В результате их слышали только те, у кого была проводная городская сеть.

Успела бы Марина понять, что происходит что-то не то? Вспоминается, с какой скоростью наводится по вертикали этот зенитный автомат.

Ведь неизбежно должно было ещё стучать, что, если открытие огня окажется необоснованным — это полный и окончательный крах всего, чем жил до этого дня. Хотя, как знать, как знать, может быть человеком двигало осознание того, что именно ради этого момента он и жил?

Момент, возможно определивший судьбу государства, да и судьбу самой Марины. Или это она включила режим пафосности?

История мятежа расписана по минутам. В момент открытия огня на мосту уже шла перестрелка у правительственных зданий. Вскоре раздались первые выстрелы и у Безопасности.

Но знаковым событием стала именно стрельба у Крепости.

Все группировки мятежников планировали физическую ликвидацию Кэрдин.

Группировок было минимум две, названных следователями «умеренные» и «бешеные». «Умеренные» пустили наиболее глубокие корни во властных структурах и столичном гарнизоне. «Бешеные» грозились выставить, и смогли ведь, паршивцы, большое число боеспособных солдат.

В прочих различиях между ними Марине было лень разбираться из принципа нежелания копаться в видах дерьма.

Из важного отметила, только, что её устранение планировали «бешеные», а у «умеренных» в планах на дальнюю перспективу было избавится в физическом смысле от «бешеных». Но именно здесь и сейчас они были нужны.

Танкисты вон какими инициативными ребятам оказались. С Крепостью фактически до подавления мятежа они связаться так и не смогли. Начали действовать на свой страх и риск, просто помня понятие «верность присяге».

Лучше всех сработала Кэрдин, ещё до начала мятежа арестовав приличное число руководителей и рядовых участников. Но другая сторона тоже не дремала, изменив дату выступления.

Да и била Кэрдин как раз по руководству умеренной группировки, недооценив количество «бешеных» и степень их конспирации.

В итоге произошло то, что произошло.

Всё-таки, решает Марина, имея те же данные, что и лейтенант, смогла бы прийти к таким же выводам и открыть огонь. Хотя оказываться в его шкуре совершенно не хотелось.

Ведь помогло ещё и то, что крепостные полки были довольно замкнутым мирком, почти не вступавшим в контакт со столичным гарнизоном, да и просто с жителями. Для них изначально «своими» были только те, кто внутри крепости. А вот за бастионами были уже и не совсем свои.

Это тоже помогло человеку в критический момент принять нужное решение.

Он же сначала приказал.

«Опасность — красный! Это мятеж! Орудиям — огонь по колонне!»

И только потом связался с командованием сектора.

Первые машины успели проскочить в «мёртвую зону» зениток. Как раз угодив в сектор огня казематных пушек.

Через несколько минут по скопившемся у моста бухнули уже «близнецы».

Как раз у крепости императорские части понесли наименьшие потери. Ибо бой слишком напоминал расстрел мишеней на полигоне.

Батарею тяжелых миномётов развернуть не успели, расчёты «близнецов» оказались точнее, уничтожив тягачи.

Марина так и не смогла понять, что мешало развернуть миномёты заранее за ближайшими зданиями? Могли бы спокойно накрыть осколочными стоящие в открытую, зенитки.

Недальновидность противника в этот день в очередной раз сыграла на руку сторонникам Императора.

Но Марина неплохо умеет читать между строк и понимает-«умеренных», а возможно, и «бешеных», вычистили далеко не всех. Слишком многие выражали умеренное сочувствие их идеям. Слишком глубоко корни ушли. Многих брать просто нельзя, ибо в противном случае можно вытащить на свет такое…

Пока все просто согласились считать, произошёл мятеж незначительной части столичного гарнизона, успешно подавленный верными ЕИВ частями.

Привычка думать начинает играть против неё. Мятеж был, это факт. Но реально в тот день Марина слышала — и то в пересказе — радиообращение, и видела солдат там, где их не бывало в обычные дни. И всё.

В газетах потом писали разное. Многие даже возмущались, почему пропускают такое. Марина помалкивала, ибо неплохо знала, какая из группировок в верхах контролирует какое издание, и что до читателей доводится не личное мнение какого-то бойкого пера, а позиция кое-кого из тех, у кого есть настоящая власть и влияние на происходящие в стране события. Потому языкастых журналистов и не трогают — знают, кто за каждым стоит. У Саргона и той же Кэрдин прикормленные вполне есть в наличии.

Тот же Херенокт, хотя кого только не полоскал в липкой, коричневой и вонючей субстанции, никогда не зацеплял в статьях лиц из императорской группировки.

Если кто-то верит в декларируемую «свободу прессы»-дурак тот, в лучшем случае.

Вспоминаются тут некоторые печатные издания для весьма узкого круга лиц. Она ведь о мятеже читала не материалы дел — при таком количестве задержанных счёт идёт уже на многие сотни томов. Ей была представлена некая выборка, составленная мастерами своего дела, где намеренно заострялось внимание на некоторых вещах, чтобы вызвать особенно сильное возмущение и в зародыше задавить любую возможную симпатию к восставшим. Как-никак, покушения Марине доводилось пережить, и к вопросам безопасности отношение стало куда более серьёзным.

Наверное, почти до первой стадии заболевания, когда враг мерещится под каждым кустом.

Подросткам часто нравятся всевозможные бунтари. Надо сделать так, чтобы именно эти, и в особенности оставшиеся на свободе их сообщники не вызывали ничего, кроме омерзения.

Цель, в общем-то, достигнута. В МИДв прекрасно знают, как она любит дела под грифами читать. Такие ей и были предоставлены, причём слишком откровенно были выпячены явно не первостепенные цели мятежников.

И только спустя какое-то время становится заметно — всё печаталось исключительно для одного-единственного читателя. И то только потому, что Марина прекрасно помнит, что и когда она читала, а не забывает о тексте, едва перевернув последний лист.

Если верить МИДвовцам, Софи никакой информацией о мятеже просто не интересовалась. Эр, по своему обыкновению, ухитрилась не заметить, что таковой в столице вообще был. Даже не обратила внимания, что охранников в «Сказке» стало значительно больше.

Только сделала несколько набросков новых колоритных лиц.

Эрида тут вовремя вспомнилась.

Соправитель в подавлении мятежа не участвовал — его тогда вообще в городе не было. Хотя он предпочитает заниматься делами, связанными со Столицей, и старается по возможности не уезжать из города.

Он наверняка с материалами тоже по выборке знакомился. Только сомнительно, чтобы она была такой же, как прочитанная Мариной.

Уровни доступа всё-таки несопоставимы. Да и возможность допроса подозреваемых имелась.

Марина неплохо соправителя изучила, знает: попадись ему малейшее упоминание, что кто-то угрожал его дочери — тут же потребует самого строгого наказания. А то и сам этим делом займётся.

Специалисты по грязным делам у него в штате точно имеются.

Тут же даже не просто угроза, прямое намерение убить Эр было в наличии. Вряд ли соправителя заинтересовало, кто там ещё был в списке. Одного-единственного пункта было достаточно.

Не исключено, что дальше он вообще не читал, а лист о планировавшемся нападении наверняка был одним из первых.

Вот к отцу разноглазой и надо будет в ближайшее время заглянуть. Тем более, он сам произнёс церемониальное приглашение, так что Марина может заявиться к нему в любое время.

Как бы только поосторожнее выпросить материалы о мятеже? Ведь на него тогда не только это свалилось — спустя несколько месяцев Эрида чуть не умерла на самом деле. В состоянии клинической смерти побывала.

Или просто рубануть с плеча, прямо потребовав ознакомить с доступными ему материалами? Иногда самый короткий путь, хотя и кажется самым грубым, оказывается наиболее эффективным.

Надо прочесть и сравнить. Не то, чтобы Марина к кому-то симпатией прониклась — просто очень не любит, когда ей откровенно врут. В этой истории возможность подобного ненулевая.

Но сейчас никуда не поедет.

Когда-то считала Крепость огромной игрушкой, набитой редкостями исключительно для её развлечения. Сейчас надо взглянуть на те же места уже другими глазами. Очевидно одно — многие вещи, начиная от орудий, стали казаться значительно меньше, чем раньше. Только здесь по-настоящему заметно, насколько Марина выросла.

Расстояния стали гораздо меньше. Да и крепость была огромной только по меркам своего времени — многие старые города уже тогда были гораздо крупнее.

Крепость поднялась на руинах прежней храатской столицы. От прежнего города не осталось почти ничего — только фундаменты отдельных зданий.

Сейчас модно рассуждать — Еггты сознательно уничтожали уникальную цивилизацию, снося важнейшие постройки и оставляя откровенно второсортные.

Другие могут думать, как им больше нравится, но Марина знает — дело обстоит совсем не так. Храмы Еггты сносили на самом деле.

Но среди массы документов, оставшихся от эпохи Дины II сохранился и трактат о ошибках в строительстве, написанный одним из штабных офицеров Золоторогой. В качестве примеров брались самые разные храмы недавно покорённого государства. Большинство рухнувших обрушилось без какого-либо участия со стороны грэдов. Само всё рушилось из-за безграмотности и амбициозности архитекторов.

Многое невозможно было завершить по причине недостаточной толщины стен, просто не выдержавших кровлю.

Грэдским сводам подражать пытались — но ничего не выходило. Заимствовать технологии — не хватало мозгов.

В итоге от храатов осталось намного меньше, чем от покорённых куда раньше бодронов, а они тоже в качестве соседей были тем ещё подарком.

Но они хотя бы сражались до конца. Притом изначально их было больше, чем грэдов. Пришельцы с погибшего Архипелага переигрывали организацией.

В результате правящая элита почти всех городов, а также широко практиковавшее человеческие жертвоприношения жречество, было элементарно перебито.

С ними ушли в небытие и людоедские, в прямом смысле слова, культы.

С храатами вышло по-другому. Людей они уже не ели, ограничиваясь ритуальным поеданием крови и плоти своего божества по праздникам. Но едва пала столица — начался массовый переход местных владык на сторону грэдов. Причём большинство хотело быть даже большими грэдами, чем сами завоеватели.

Вроде бы многочисленный народ полностью растворился за два поколения. Даже имён догрэдских не осталось. Это сейчас пытаются воскресить память о якобы великом народе. Приписывают ему все мыслимые и немыслимые свершения.

Многие внемлют голосам с Юга, утверждающими, что грэдов как таковых нет вообще, есть шесть или семь грэдскоязычных народностей, причём часть из них является прямыми потомками древних народов, которым завоеватели насильно навязали собственный язык.

О чудовищной жестокости центральноравнних грэдскоязычных немало всего красочного на Юге создано. Марина с этой ошибочной теорией знакома неплохо.

Как раз она сама, равно как и все Еггты прошлого, самой центральноравнинной и является.

В стране на самом деле есть определённая предубеждённость к столичным уроженцам. Как-никак, большая доля национальных богатств оседает в самом большом в мире городе.

Лозунги «хватит кормить Столицу» даже в стенах парламента раздавались. Ладно хоть с началом войны они несколько попритихли.

Но никуда не делась идущая уже не первый десяток лет антиеггтовская пропаганда. Раньше частично шла за счёт Юга. Тех денежек сейчас нет, но рассуждения о древних и новых преступлениях никуда не делись. Верный способ парализовать волю противника, внушая, что у него в прошлом ничего, кроме преступлений, дерьма и крови не было.

Да и у власти были кровожадные сумасшедшие.

Но ведь ситуация может и измениться. И что тогда? Марина подозревает — и эти подозрения всё сильнее перерастают в уверенность — эти проблемы уже ей предстоит решать.

Причём как бы не Еггтовскими методами Великих времён.

Сейчас ситуацию в стране удалось подморозить. Но ведь очевидно, что в недалёком будущем всёопять потечёт. Причём, поток может стать очень и очень бурным, грозящим смыть многих и многих.

Неповоротливый государственный механизм пока ещё в состоянии реагировать на возникающие угрозы.

Но угрожающий скрип шестерёнок слышится всё отчётливее.

Одна грядущая проблема массовой демобилизации чего стоит. После той войны по грани прошли, с огромным трудом не допустив социального взрыва.

В этот раз уже намного больше мобилизованных. Да и образовательный уровень у них поднялся.