Слепой (гет)

Гарри

Беспалочковое колдовство дается мне с переменным успехом. Проще всего с бытовыми чарами. Сложнее с трансфигурацией. Один из стульев от меня просто сбежал. Добби так и не смог его поймать. Бродит теперь строптивая мебель среди развалов Выручай-комнаты.

От скуки мы придумали новую игру. Утром домовик оставляет у кровати кучу разных предметов, а я за день пытаюсь определить, что это. Сначала было очень непривычно. Пальцы у меня из-за квиддича грубые, в мозолях, плохо различают мелочи. Добби через пару дней подначил усложнить условия: предложил стараться как можно полнее описывать предмет. Металлические уголки на обложках книг, сюжеты статуэток, узоры на шкатулках.

Вот одна из шкатулок и подтолкнула меня к любопытному открытию. Эта шкатулка с самого начала показалась мне странной. Верчу её в руках, а она тихо поет. Заунывно так. Как будто батарейка села.

— Музыкальная? — спрашиваю домовика.

Тот удивляется:

— Нет.

— Откуда же музыка?

— Какая? — всполошился тот.

— Даже не музыка, — поясняю, — словно ноет.

Слышу: Добби щелкает пальцами, стучит крышкой.

— Нет, — говорит, — в ней ни музыки, ни других звуков. Просто старая сломанная шкатулка. Раньше была магической, а теперь магия в ней выдохлась.

Больше в той куче «поющих» предметов не было. Я бы и внимания не обратил, но через пару дней мой домовик задержался по своим делам до самого позднего вечера. Не зная, чем себя занять, дополз до ближайшей горы предметов. Уселся на пол рядом, принявшись перебирать их. Когда Добби наконец появился, подле меня лежали поющие кольцо, перо и двуногий стул с высокой спинкой.

Пока я ел, домовик с деловитым бурчанием проверял мои находки. Под конец он хмыкнул, куда-то ненадолго утопал, вернулся, положив с десяток разных мелких предметов. Два из них пели ярко. Шесть словно заикались. Остальные молчали.

— Хозяин, это магия.

— Что магия? — не понял я.

— Хозяин слышит магию, — восхищенно прошептал Добби.

— Ну да, — засомневался я, — а как же Хогвартс? Он же магический замок. Почему я его не слышу?

— Может, хозяин не прислушивается?

Я сосредоточился. Ничего. Только легкий гул человеческой болтовни. Звон посуды в кухне. Скрип перьев. Шелест книг. Никакой музыки. Я так старался, что через пять минут почувствовал себя вымотанным вусмерть. Меня мотнуло в сторону от головокружения.

Домовик испуганно вскрикнул, подхватывая меня под локоть.

— Добби глупый эльф! Гарри Поттер, хозяин, просто устал, — залепетал он, суетливо сбрасывая предметы с матраса. — Добби сейчас хозяину горячего шоколада принесёт! Хозяин не будет расстраиваться! Слышать магию — редкая способность. Добби слышал от старых эльфов — маги её видят. Редко, правда. Хозяин научится. Обязательно научится! Добби хороший эльф, поможет хозяину!

После этого открытия я стал смелее, решаясь забредать достаточно далеко от своего логова. Добирался на четвереньках к подножию одной из ближайших гор, усаживался и слушал, есть ли поблизости магические предметы. Вскоре у меня начало получаться определить, проклят ли предмет. Первой такой находкой стала круглая металлическая штуковина вроде короны (мне потом Добби её описал). Трогать я её голыми руками не стал. Запомнил местонахождение, сориентировавшись по звуку. Добби долго ругался, когда я её ему показал. Потом он подцепил её ножкой от стула. Штуковина загремела, скатываясь по куче вниз. Её дребезжание до странного было похоже на человеческую речь. Что-то сначала предлагало «…стать умнее всех…» женским голосом и совсем невнятно вещало о расколотой душе мужским. К вечеру решили подбросить корону в кабинет директора. Пусть разбирается.

Самой крупной магической вещью в комнате оказался высокий узкий платяной шкаф. Он стоит почти у самого входа. Чары его не гудят, а тоненько рвано всхлипывают. Добби сам показал мне его, перенеся меня магией к шкафу. «Он что, так далеко от моей кровати? Или ты не хочешь, чтобы я знал путь к выходу из комнаты, не сбежал», — пожурил я спутника. Эльф испуганно залопотал, что шкаф о-о-очень далеко. «Пара дней пути до нашего матраса», как выразился он. Не знаю, шутил ли?

Добби предложил доставлять меня к шкафу через день и оставлять для изучения. Но попросил — на всякий случай — не залезать внутрь. Я посмеялся, соглашаясь. Только свое обещание сдержал не до конца. Промаявшись любопытством пару дней, осторожно засунул руку внутрь шкафа, пытаясь дотянуться до стенки. Стенка была. А меня ждало новое открытие. Если проводить по внутренней поверхности шкафа сверху вниз, то ясно ощущалось, как в некоторых местах пальцы цеплялись за что-то. Эти «что-то» издавали отдельные «бреньк». «Бреньки» тоже были разными. То едва слышно пищали, то басовито бомкали. Ещё дня два я потратил на попытки поймать пальцами одну из «струн» и столько же на попытки вытянуть её вниз. Ничего не получалось. Решение нашлось, как обычно, совершенно случайно. Сорвавшуюся со «струны» руку ударило о дно шкафа. Послышался сухой треск и сразу несколько заунывных «бреньк». Теперь в шкаф пришлось залезть двумя руками, чтобы тянуть «струны» навстречу друг другу. Еще несколько дней ушло на то, чтобы понять: разно звучащие «струны» не соединяются. Усложнялось всё тем, что шкаф стоял у самой двери комнаты, а значит, меня могли заметить. Поэтому мне приходилось перемещаться сюда только после отбоя.

Я адски уставал от долгого сосредоточения. Добби потребовал тратить на шкаф, который мы окрестили Арфой, не больше часа раз в несколько дней, так что на ремонт одной «струны» у меня уходило три-четыре дня. К концу дело пошло веселее. Порванных «струн» становилось всё меньше, да и я приноровился их различать.

В конце ноября настал знаменательный момент — мне осталась всего одна «струна». Уже предвкушая, как буду хвастаться, я отпустил Добби, засучил рукава, настраиваясь на звучание.

Процесс «ловли» «струны» — дело долгое, требующее полного сосредоточения. К счастью, вспорхнувшая неподалеку стайка шумных пикси отвлекла меня. Вынырнув из недр шкафа, я услышал приближающиеся голоса Малфоя, Гойла и Крэба. Убежать не получилось бы. Добби может не сразу откликнуться. Поэтому, не придумав ничего лучше, я втиснулся между шкафом и стеной, наложив на себя самые сильные чары отвлечения.

— Чем тебе не угодило ожерелье? — бурчит Гойл, судя по треску разламывающий один из стульев. — Проклятье на нем было сильное. Смерть старику была гарантирована.

— Он тебе что, леди, цацками интересоваться?! — шипит в ответ Драко. Голоса их звучали совсем рядом, не перемещаясь, — значит, остановились.

— А бутылка медовухи тогда чем плоха? — удивился Крэб.

— А если бы он передарил медовуху?!

— Кому? Все знают — Дамблдор любит сладкое.

— Или он мог её выпить с кем-нибудь из профессоров, — огрызнулся Малфой — Зачем мне лишние…

— Да кому какое дело?! Главное, что старик был бы уже давно мертв, — перебил его Гойл — Зачем ты на исчезательный шкаф столько времени угробил? Всё равно сам не починишь. Здесь нужен мастер-артефактор, а не школьник. Наверняка есть другой способ пропустить в школу наших! Темный Лорд приказал…

— Заткнитесь! Шкаф почти работает, хотя не знаю как, но у меня получается его чинить! И вообще, это не ваше дело, — сердито оборвал друзей Драко, хлопая деревянной дверцей. — Сейчас нам надо найти диадему.

С замершим сердцем я слушал, как удалялся и стихал звук шагов слизеринцев. Подождав для верности ещё немного, выбрался из своего убежища и выдрал сразу несколько пучков «струн».

Да, мне не нравятся поступки директора, но не предупредить его о надвигающейся опасности будет несправедливо.

Пространство перед шкафом изучено мной вдоль и поперёк, и я слишком торопился, забыв об осторожности, забыв про разломанный дружками Малфоя стул.

— Добби! — успел вскрикнуть я, кувыркаясь в воздухе. Хлам летел на меня, кажется, со всех сторон. Все попытки защититься оказались тщетны. Последнее, что помню, — в лоб ударяется что-то до одури холодное, и голова взрывается адской болью.

— Гарри Поттер! Гарри Поттер, сэр! — Добби нещадно тряс мою руку, поскуливая. — Не видать мне обещанного! Ох, не видать!

— Нет! Оставь меня. — Меня раздражают чужие навязчивые прикосновения. Я пытаюсь оттолкнуть надоедливого домовика. Настырного домовика. Холод, разливающийся внутри меня, ласково шепчет: «Неважно! Всё неважно… Важно…»

На краю сознания раскаленной иглой торчит ненужная, неправильная мысль. Даже не мысль — воспоминание. Чужое… Нет, моё… Моё воспоминание. Важное.

— Добби, иди скажи: Волдеморт приказал Драко Малфою убить Дамблдора. Убить… — Я борюсь с оцепенением, всё больше захватывающим мой разум. «Всё неважно. Всё уже неважно», — шепчет Ледяное Безразличие. Так громко шепчет, что мне почти не слышно собственного голоса. — Пожиратели… Пожиратели ищут, как попасть в Хо…