Зазеркальная волна (джен)

5 ноября 1981 года

Джеймс знал, что Гарри так или иначе живёт на Гриммо. Знал, что Сириус звал его к себе, сбежав из Азкабана. Знал, что, умерев в одной реальности, завещал ему дом и все деньги, а в других — похоже, что и в этой, — после исчезновения друга забрал его и Лили к себе, чтобы они находились в безопасности. Это всё лишь ещё раз подтверждало, почему Гарри вдруг сорвался на отца. В кои-то веки он остался с живой матерью и ютился у крёстного на Гриммо, а потом рухнуло и это.

Однако этой ночью Джеймс, сам того не планируя, умудрился узнать нечто большее. А всё потому, что невольно обратил внимание на голос мальчика, который он слышал ещё несколько дней тому назад.

— А с кем ты болтаешь? — спрашивал мальчик. — С папой? Они с мамой скоро приедут?

А ведь Гарри говорил, что что-то изменилось в лучшую сторону. Может, что-то не для него самого, а только для его родителей? От одной этой мысли сердце Джеймса забилось сильнее, и он невольно улыбнулся.

— Подожди, так это не твой сын, а мой? А чего ты раньше не сказал, что у нас с Лили появится ещё один ребёнок?!

— Потому что… Тони, встань на ковёр, не ходи босыми ногами по полу! — крикнул в сторону Гарри и, сделав глубокой вздох, снова посмотрел на отца: — Прости, это не твой сын, поэтому я и не хотел говорить.

— Но…

Улыбка сползла с лица Джеймса, и он невольно застыл.

— Подумал, если всё изменится, этого не произойдёт, — виновато прибавил Гарри. — Мама останется с тобой и…

— С кем это мама останется? Ты что такое болтаешь?! — возмутился какой-то Тони.

— Стой там, я скоро подойду! — крикнул ему Гарри и, судя по тому, как стала меняться обстановка за его спиной, решил отойти подальше от детских ушей.

Один Джеймс стоял на месте, как будто поражённый громом. Сама мысль, что Лили, его верная и любящая Лили, могла сойтись с кем-то другим, отказывалась укладываться в его голове. Неудивительно, почему сын так хотел, чтобы он победил Волан-де-Морта и выжил. Должно быть, ему тоже было дико видеть, как менялась его реальность.

— Пап, прошу, — говорил он сейчас, — только не делай поспешные выводы, всё же ещё можно изменить, ты будешь с нами и...

— И кто же тогда отец этого?.. — начал было вопрос Джеймс, но быстро догадался и сам. — А, понятно.

А кто ещё в его окружении питал большой интерес к Лили? Только один человек. Тот самый, с которым она продолжает варить этажом ниже зелье. Тот, кто был бы безумно рад, останься она вдовой. Этого никчёмного одержимого даже наличие малолетнего или взрослого сына не смутило бы. Будь его воля, он бы от лишнего рта избавился легко и просто — подлил бы зелье или яд, да и всё.

— Пап, ты только не… — осторожно начал было Гарри, но Джеймс помрачнел и перебил:

— Ты прав, сын. Всё ещё можно изменить… Я сейчас пойду и прикончу этого паскудника раньше, чем он успеет к маме яйца подкатить! — решительно прибавил он.

— Что-о-о?! — поразился Гарри. — Подожди, о чём ты…

Но Джеймсу некогда было вести пустые разговоры. Мало того, что один негодяй — не иначе как при помощи зелья! — воспользовался положением Лили и приворожил её, так он, похоже, наигрался и бросил её со своим же сопливым отпрыском, из-за чего тот вместе с матерью и Гарри живёт у добряка Сириуса на Гриммо.

— Доброй тебе ночи и… позаботься там о брате! — отрезал Джеймс, решив, что раз друг приютил несчастного ребёнка, явно зачатого не от любви, то и он не должен проклинать этого приболевшего Тони.

Однако скорому убийству Северуса, как это ни удивительно, всё равно помешал Гарри, точнее, малыш Гарри, проснувшийся в корзине и заплакавший.

— Эй, ну ты чего…

Джеймсу пришлось вернуться в спальню и взять сына на руки.

— Ты тоже почувствовал, что всё не ладно, да? — мягко спрашивал он, прижимая его к своей груди и покачивая. — Не переживай, сынок, папа не допустит, чтобы какой-то немытый ублюдок встал между нами с мамой…

К тому моменту, когда Лили вернулась в спальню и сообщила, что их зелье осталось лишь проверить утром и добавить последний ингредиент, Джеймс немного успокоился и решил отложить расправу над соперником хотя бы на день. Сперва ведь стоит добыть крестраж, чтобы в будущем у Гарри ничего не развалилось, а потом можно позаботиться и своём будущем, точнее, об их с Лили будущем.

По этой же причине Джеймс, полный сил и энергии, поднялся утром пораньше и, демонстративно поцеловав жену на кухне на глазах у соперника, покинул его дом. Как-никак пора было приобрести своё жильё и укрыть его под чарами как можно надёжней. Если он проявит больше усердия и всё получится, то Гарри не придётся жить у крёстного и чувствовать себя стеснённо, думал Джеймс, отправившись в одно из агентств недвижимости.

«Что же я за отец такой, — сидя на стуле и хмурясь, говорил он себе, — если у меня сын то и дело без собственной крыши над головой остаётся…»

Впрочем, спустя какие-то часы его настроение заметно улучшилось. Джеймс неторопливо ходил по одному небольшому дому, документы на который он получил почти что законно — пришлось наградить одного сотрудника несколькими Конфундусами, чтоб тот стал расторопней и задавал поменьше дурацких вопросов.

— Как думаешь, Лили понравится? — вдохновлённый приобретением спросил он друга, которого, конечно же, вызвал, чтобы поделиться новостью и всё показать.

— Ну не знаю насчёт Лили… но, как по мне, места маловато… гостиная такая скромная… — заметил было Сириус.

— Нам хватит, мы же не собираемся какого-нибудь пса подобрать, чтобы он тут бегал и всё грыз, — заткнул его Джеймс. — По-моему, не хуже чем в Годриковой впадине… Нет, ей должно понравиться, она обязательно всё тут уютно обустроит, — мечтательно он прибавил.

— Как скажешь, — не стал спорить с ним друг и спустя какие-то минуты они вместе отправились к дому Снейпа.

И он, и Лили ждали их в гостиной, чтобы обсудить все детали их совместной вылазки в банк.

* * *

5 ноября 2011 года

Гарри давно не чувствовал себя настолько обеспокоенным, как этой ночью. Ему казалось, что всё может измениться в любую минуту и измениться не в самую лучшую сторону. Отец так помрачнел, когда узнал, что существует Тони… похоже, он всё связал воедино ещё раньше, чем Гарри ответил. Что, если он затеял с Сириусом сражение? Что, если один из них сильно покалечит другого и поиск крестражей на этом закончится сам собой? Что теперь со всеми будет?

— А с кем это ты там болтал? И почему мама должна остаться с ним? — спрашивал его не менее обеспокоенный Тони.

— Не бери в голову, я не о нашей маме говорил, — опустившись возле него, соврал Гарри и приложил к его лбу ладонь.

Он не ошибался, температура у брата и впрямь поднялась.

— А с кем тогда? И что там с его мамой? — спрашивал тот.

— С другом. Его мама… Сложно там всё, я тебе не смогу объяснить, — ответил Гарри, поплотнее закутав брата в одеяло, и взял его на руки. — Подрастёшь, поймёшь, — прибавил он на ходу и хмуро подумал, что вряд ли Тони подрастёт, возможно, он скоро просто исчезнет из его рук и из этой жизни, как будто его никогда и не было, как и каких-то радостных или трогательных моментов с ним.

Поддавшись нахлынувшим на него мыслям, Гарри по старой привычке добрался до кухни, где обыкновенно хранил в шкафу лекарства, и только там сообразил, что в этой реальности он жил в другом месте. И мало того, что он жил не на Гриммо, так обычно не участвовал ни в каких сражениях, дома не отлёживался и все ушибы и ссадины лечил у целителей.

«Ну и размазня же я стал», — подумал Гарри и, от досады захлопнув дверку навесного шкафа, понёс брата в коридор. Через какие-то минуты он с братом на коленях сидел в коридоре Мунго, и привет-ведьма уверяла его, что ребёнком скоро займётся один из освободившихся целителей.

— Гарри, а почему ты такой сердитый? — помолчав, озабоченно спросил Тони. — Я сделал что-то не так?

— Нет, это я сделал что-то не так, — поправил его Гарри, думая только о том, что из-за его оплошности в прошлом вот-вот всё может пойти наперекосяк. — Сказал вот маме, что присмотрю за тобой и подвёл её… Плохой из меня, в общем, старший брат вышел.

— Неправда! Ты самый лучший! — тут же заверил его Тони. — Давай мы маме просто ничего не скажем?

«Вот и я так о своём папе подумал, и ничего хорошего из этого не вышло», — мысленно подметил Гарри, желая провалиться под землю. Беспокойство росло в нём, точно воздушный шар, который вот-вот мог лопнуть. Гарри крепко обнимал брата, как будто боясь, что того могут вдруг вырвать, и ощущал, как же ему самому сейчас не хватает лишь одного близкого человека. Если бы Гермиона только была рядом… она бы быстро нашла, что ему сказать, чтобы он успокоился, возможно, ей бы даже хватило обнять его или просто посидеть рядом.

— Гарри, ты чего? — спросил Тони.

Гарри посмотрел ему в глаза и понял, что не может найти слов. Он и сам себе не мог ответить, что с ним такое творится. Он же так хотел, чтобы родители остались вместе, так чего ему переживать за возможную ссору Джеймса и Сириуса? Чего так печься о Тони?

Впрочем, отвечать брату ему так и не пришлось — один из целителей освободился и попросил их пройти за ним в палату. Пока он мило беседовал с братом и предлагал ему сделать пару глотков лекарства, Гарри еле дышал и кисло смотрел в сторону окна, за которым безмолвно светили звёзды. «Вот бы ты была со мной прямо сейчас, — думал он, — по-моему, я так облажался, родная…»

— Если желаете, могу и вам что-нибудь принести.

Когда целитель заговорил с ним, Гарри понял, что Тони стало намного лучше и тот лежит на койке. Целитель предложил им остаться на день в Мунго на случай, если у ребёнка появятся другие симптомы болезни.

— А, да… хорошо, спасибо. Нет, мне ничего не нужно, — после паузы ответил Гарри невпопад и наколдовал себе кресло.

До самого утра он напряжённо посматривал в сторону окна, ожидая, что вот-вот куда-нибудь провалится, но этого не происходило. Когда же в палату стал проникать слабый солнечный свет, Гарри совершенно устал и не заметил, как заснул.

* * *

5 ноября 1981 года

— У тебя совесть вообще есть? — возмущался Сириус, приложив ладонь к своему боку.

И он, и Джеймс стояли в тени магазина в Косом переулке, одевшись в тёмные мантии и скрыв головы под капюшонами. Впереди сновали какие-то люди, слышались чьи-то голоса, тут и там летали совы, но внимание Джеймса было приковано только к дверям, ведущим в банк. Не так давно он, седой благодаря магии, был внутри с наклеенной на подбородок бородой. Горбясь и постукивая клюкой, спрашивал всех подряд, не видел ли кто Шарика. Гоблины то и дело отвлекались и посматривали на него, видимо, пытаясь понять, что за сумасшедший к ним пожаловал и не пора ли его выдворить.

— Шарик! Шарик, где ты тварь эдакая?! — звал Джеймс. — Шарик, а ну быстро ко мне! Шарик, не придёшь, останешься без обеда!

В это же самое время Лили и Северус находились возле одного из гоблинов. Как только жена кашлянула и выронила из кармана монетку, что было условным знаком, Джеймс сунул два пальца в рот и свистнул… Послышался топот, из-за которого задрожали стены, двери банка не выдержали той мощи, что по ним ударила, и открылись, притом и те, и другие. Пропавший «Шарик», похожий на чёрного породистого пса, был тут как тут. Но Шарик вбежал в банк не один… Вместе с ним, оглушительно гавкая, вбежала большая стая разномастных собак.

— Шарик, это что такое?! Паскудник, а ну быстро попрощался со всеми! — орал как бы старик Джеймс, помчавшись за своим псом. — Эй, а ну не позорь меня перед всеми!

Однако Шарик совсем обезумел и запрыгнул на стойку, следом за ним это сделали и другие собаки. Одни задирали ноги и пытались что-нибудь пометить, другие хватали гроссбухи и перья, чтобы погрызть, а остальные просто мчались за вожаком, смахивая всё на своём пути, и гоблины, вынужденные оторваться от дел, вставали один за другим.

— Немедленно выдворить отсюда животных! — презрительно говорил кто-то.

— Прикончить бродячих тварей! — прибавляли другие.

— Шарик, сукин ты сын! — гневался Джеймс и размахивал волшебной палочкой. — Ты что творишь?! Мы же никогда за это не расплатимся!

Спустя какое-то время ему, конечно же, удалось наколдовать ошейник и поводок для своего пса и удержать того на месте, но к тому времени в банке уже царила сумятица. Лили и Северус исчезли вместе с одним из гоблинов, ценные камни были разбросаны как по стойке, так и по полу, новые посетители растерянно осматривались, замерев у дверей, вырванные из книг пергаменты, летали в воздухе, а несколько собак, навеки успокоенных гоблинами, лежали в разных углах зала.

— Паршивец! Ты посмотри, что ты натворил! — орал Джеймс, ударяя по Шарику то клюкой, то ногой. — Что же нам теперь делать, господин? — поклонившись, спрашивал он у одного из гоблинов. — Давайте я продам этого кобеля и возмещу вам ущерб? За него, конечно, много не дадут, но хоть не стыдно будет смотреть вам в глаза и…

Поскольку у гоблина были дела поважнее, чем какой-то безумный старик со своим псом, то он велел ему убираться и желательно больше не появляться в банке, а то не ровен час и он сам может лежать где-нибудь рядом с мёртвой собакой. Ещё раз извинившись за Шарика и отвесив поклон, Джеймс, конечно же, последовал совету гоблина и утянул за собой пса.

— У меня бок, между прочим, не казённый, чтобы от души лупить по нему с ноги, — продолжал теперь выговаривать ему Сириус. — Ты если вошёл в роль, то хоть не переигрывай, что ли.

— Заткнись, а, — попросил Джеймс сквозь зубы.

Он еле дышал и думал только о том, что происходит в подземных тоннелях. Удалось ли Северусу вовремя набросить на гоблина Империус, когда действие зелья спало? Удалось ли им с Лили попасть в хранилище Лестрейнджей? Гарри говорил, что на чашу наложено особое заклинание и она может начать множиться. Смогут ли Лили и Северус вовремя её вытащить? Смогут ли они вовремя снять с гоблина Империус, когда направятся обратно, чтобы другие гоблины не засекли того, что происходит с их сородичем? Джеймс, конечно же, знал, что его жена, как впрочем, и Северус, не станет рисковать и будет вести себя разумно, но сейчас трудно было внушить это себе, когда он находился тут, на улице, а она там, внутри бесконечных подземных ходов.

— Вот в следующий раз сам превращайся, — не унимался Сириус. — А я наряжусь как Санта Клаус и буду кричать на всю улицу: «Люди добрые, не видел ли кто оленя? Сбежал, гад, из упряжки, когда мы летели в Лапландию!»

— Да заткнёшься ты или нет? — громче вопросил Джеймс и достал волшебную палочку, которой погрозил другу.

— Да хорош паниковать, Лили ведь не дура, она сообразит, что делать, да и Нюниус… ну, может, он и не храбрец, но шкуру-то свою ценит.

Сама мысль о Северусе, который запал на его жену, снова прожгла всё нутро Джеймса. Может, именно так он и допустил появление некоего Тони? Сперва позволил Нюниусу отправиться на операцию с женой… потом не стал мешать их дружескому общению, а потом… этот умник возомнил себя всесильным и, когда её мужа не стало, чем-то опоил Лили.

— Да и как для Пожирателя смерти наложить или снять Империус ему как раз плюнуть, — невольно подлил масла в огонь Сириус, желая подбодрить друга. — Так что они скоро…

— Силенцио! — оборвал его помрачневший Джеймс.

Замолчавший друг выразил недовольство сопением, но остался рядом и сложил на груди руки. А что, если что-то пойдёт не так? Что, если гоблины раскроют обман, прикончат наглецов и оставят их тела где-то там… в мрачных глубинах своего царства. Что, если он больше не увидит Лили? Джеймс чувствовал, как кончик палочки увлажняется в пальцах, и сжимал её ещё крепче. И как только он мог согласиться отпустить Лили! Отпустить её с Северусом! Да этот слабак себя не может защитить, не то что кого-то! А вдруг они уже…

Двери банка в очередной раз открылись, и он наконец-то смог выдохнуть. Лили улыбалась, спускаясь по лестнице. Следом за ней шёл Северус с наплечной сумкой, в которой, вероятно, лежала чаша, но сейчас это было не важно. Его жена жива, она справилась и с ней всё в порядке. Джеймс тоже улыбнулся, и в этот момент Сириус стукнул его плечу.

— Да, они её добыли, — сказал он онемевшему другу, но тот нетерпеливо стукнул его по плечу ещё раз. — Да что тебе?

Сириус отчаянно показывал пальцем в сторону, и Джеймс, вынужденный повернуть голову, невольно задержал дыхание. Люциус Малфой с важным видом шагал по улице под руку с женой, а недалеко от него с улыбкой шла Беллатриса Лестрейндж. Её муж остался чуть позади и о чём-то переговаривался с хозяином лавки.

Джеймс повернул голову к банку. Лили и Северус ничего не видели и не торопились. Похоже, от успешно проведённой операции они просто забыли накинуть на головы капюшоны, и кричать им через всю улицу об этом было бы глупо. Джеймс повернул голову в другую сторону и снова увидел недругов, становящихся всё ближе и ближе. Совсем скоро Малфои и Лестрейнджи увидят и его жену, и одного из своих, и быстро доложат обо всём Волан-де-Морту или же вызовут его прямо на место.

Сириус было достал волшебную палочку, но Джеймс перехватил его руку.

— Уводи Лили и Нюниуса. Быстро! — приказал он тому и рванул в другую сторону.

Нельзя было допустить, чтобы их увидели и чтобы Волан-де-Морт раньше времени узнал, что на его крестражи открыли охоту. Нужно отвлечь внимание. Сердце Джеймса отчаянно забилось, и он взмахнул волшебной палочкой.

— А-а-а-а-а! Оле-е-е-е-е-е-нь! — словно девчонка заверещал Люциус, вынужденный оторваться от жены и броситься прочь. — Опять этот олень!

— На помощь! Кто-нибудь! — закричала Нарцисса.

Олень прямо на её глазах догнал мужа и дал тому рогами под зад. Однако сегодня ему не так повезло, как несколько дней тому назад. Алая вспышка проскочила в каких-то дюймах от его головы и задела рога.

— Эй, зверушка, а ну иди сюда! — помчавшись за ним, крикнула Беллатриса. — Дорогой, как насчёт оленины на ужин?

Джеймс рванул прочь, но она не отставала, к тому же на пути, как назло, вставали то одни, то другие напуганные люди, которых приходилось оббегать, что очень его замедляло.

— Стой, зверушка! Твои рога мои! — кричала позади Беллатриса. — Они украсят наши стены!

Джеймс был уверен, что оторвался от неё, свернув и юркнув в Лютный переулок, но ему навстречу выскочил Родольфус и взмахнул палочкой. Копыта перестали его слушаться, и Джеймс упал на бок как подкошенный.

— Какая же необычная зверушка… — приближаясь к нему, твердила подоспевшая Беллатриса. — Такая разумная… отважная… откуда это ты сбежала такая, а? Хотя… не важно. М-м… какая шкура, — сказала она, проведя ладонью по боку Джеймса. — Даже жалко будет портить… Дорогой, ты не сделаешь мне одолжение?

— Как тебе будет угодно, — отозвался Родольфус и вскинул палочку.

* * *

5 ноября 2011 года

Просыпаясь, Гарри заскользил по поверхности стола, покачнулся и упал со стула. Инстинктивно он приподнялся и сел, но подумал только о том, кто же мог утащить из-под него кресло. Неужели в Мунго всё так плохо, что даже наколдованную мебель можно потерять? Затем Гарри потёр глаза и попытался понять, почему в палате стало так темно, и зевнул. Возможно, он бы и дальше медленно соображал, что не так, но тут в коридоре послышался чей-то крик:

— А-а-а-а-а! Спасайтесь, кто может! Она открылась, нас всех ждёт смерть! Бегите! Быстрее!..

«Что ещё за ерунда?» — подумал Гарри, тряхнул головой и неожиданно замер, наконец-то сфокусировав взгляд на своём окружении.

Он находился вовсе не в палате, а в каком-то кабинете, сидя на полу возле письменного стола. По одну сторону стояли шкафы, набитые коробками и папками с пергаментами. По другую сторону находились диван, тумбочка и несколько полок, заставленных кубками и какими-то сувенирами. Гарри схватился рукой за край стола, чтобы подняться, и задержал дыхание.

В тусклом свете настольной лампы на его безымянном пальце блеснуло кольцо.

— Уходим! Скорее! — доносились чьи-то голоса за стеной, стук каблуков и топот ботинок, но Гарри не мог выговорить ни слова.

Неужели всё получилось? Неужели что-то ещё изменилось в лучшую сторону?

— Мистер Поттер! — воскликнул какой-то мужчина, открыв дверь кабинета. — Мистер Поттер, всё вышло из-под контроля! Скорее уходим!

Гарри понятия не имел, кто перед ним, и не знал, что сказать.

— Мракоборцы с ними разберутся! Идёмте же! — прибавил незнакомец и, испуганно оглянувшись, рванул прочь. — О Мерлин, они уже близко! Они подступают…

«Да что за ерунда тут происходит и где мои воспоминания?» — подумал Гарри и наконец-то встал на ноги. У настольной лампы он увидел колдорамку, от которой его сердце сильно-сильно забилось. Она смотрела прямо на него… Гермиона, стоявшая на берегу Чёрного озера. На колдофото её волосы трепал лёгкий ветерок, а уголки губ изгибались в улыбке.

«Она ведь не маленькая. Значит, она выжила, — невольно подметил Гарри, всё ещё не способный ничего нового вспомнить. — Должна была выжить!»

Он протянул было к ней руку… но в этот момент послышался грохот и здание сотрясло, как будто от взрыва. Рамка на его столе упала, бумаги перемешались между собой, а лампа погасла, разбившись об пол. В коридоре послышался чей-то дикий крик. Голос был женский, и он быстро затих.

— Люмос, — достав палочку, сказал Гарри и поежился от холода.

Его заклинание почему-то слабо работало и предметы впереди были едва различимы. Гарри расшвырял бумаги и достал из-под них колдорамку. Едва он посмотрел на Гермиону, как по зданию разнёсся чей-то громоподобный голос:

— ВНИМАНИЕ! ВНЕШТАТНАЯ СИТУАЦИЯ! ВСЕМ НАДЛЕЖИТ НЕМЕДЛЕННО ПОКИНУТЬ ОТДЕЛ ТАЙН! ВНИМАНИЕ!..

«Отдел тайн? — озадаченно спросил сам себя Гарри. — Но как я мог здесь…»

Он снова посмотрел по сторонам, опустил взгляд и только сейчас рассмотрел, во что же именно одет. Помимо брюк и рубашки на нём была мантия с характерными символами и значком на груди. Мантия, говорившая любому другому сотруднику Министерства, что перед ним не просто невыразимец, а начальник одного из подразделений.

— Не может быть… — пробормотал было Гарри и резко уставился в сторону скрипнувшей двери.

Причина общего переполоха появилась перед ним. Один за другим, пятеро дементоров влетели в кабинет.

* * *

5 ноября 1981 года

— Риктусемпра!

Олень Джеймс, приготовившийся к смерти, вспомнил, как дышать, и увидел, как серебристая вспышка света пролетела над ним. Его возможный убийца в лице Родольфуса дико захохотал и, не способный унять приступ, схватился за живот, согнувшись пополам.

— О, а вот и хозяин зверушки нашёлся! — повернув голову, заметила Беллатриса и взмахнула палочкой. — Конфринго!

Судя по взрыву и тому, что ещё одна вспышка света полетела в неё, она не попала в цель, но легко увернулась от ответного удара. Джеймсу очень бы хотелось повернуть голову и посмотреть на своего спасителя, но он всё ещё был парализован заклинанием и лежал неподвижно.

— Давай разойдёмся по-хорошему, — наконец послышался ему голос ещё одного друга, Римуса Люпина. — Я заберу оленя, а ты с мужем пойдёшь туда, куда шла.

— Чёрта с два, я поймала его, теперь этот олень мой! — не согласилась Беллатриса и взмахнула палочкой. — Экспульсо!

Ещё один взрыв прогремел неподалёку, и закричали какие-то люди. Ещё одна вспышка проскочила мимо Беллатрисы. Её муж, хохотавший в стороне, сумел применить контрзаклинание и тоже направил палочку на противника.

— Авада…

«Не-е-е-е-е-е-е-е-ет!!!» — закричал Джеймс в своей голове. В этот же момент мимо него проскочил чёрный пёс и, совершив мощный прыжок, впился зубами в запястье Родольфуса. Палочка выпала из его руки, и он невольно вскрикнул. Попытался пнуть пса ногой и вырвать руку, но тот рычал и впился в запястье мёртвой хваткой.

— Белла! — закричал Родольфус. — Белла, помоги мне!

Она повернула голову всего на мгновение, но и этого хватило.

— Таранталлегра! — выкрикнул Римус, и Беллатриса, сама того не желая, пустилась в пляс. — Бродяга, уходим!

Схватив Джеймса за копыто, он вскинул вторую руку, и через какие-то мгновения друзья трансгрессировали прочь от Лютного переулка.